Текст книги "Противостояние душ (СИ)"

Автор книги: Langsuir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 44 страниц)

Не успел даже Дориан договорить, как Бальтазар сказал:

– Я готов, – и глянул таким взглядом по другим воинам, что те не собирались и сопротивляться.

– Нет, яд действует на мутацию. Воина потошнит пару дней и все. А мутанту это опаснее. И плюс ко всему Виктор был уверен, что яд может разорвать соул-связь. Я думаю что это маловероятно, – сказал Дори.

– И я того же мнения, но один процент из ста есть, что Саблезубому удалось создать сыворотку, которая все-таки может это сделать, – продолжил Бейн, – и если яд заберешь ты, то ваша связь с Логаном разорвется, ибо, чтобы разлучить соулов – сыворотка должна быть в крови у обоих, – закончил он.

Бальтазар лишь покачал головой. Гребаный Виктор с его ядом. Логан продолжал биться в агонии, а он мог всего лишь ждать.

– Тогда я, – поспешил выдвинуть кандидатуру Макс.

– С чего это ты? Я здесь самый сильный, – фырнул Гаррет, – какой-то яд никогда не свалит с ног викинга.

– Я тоже бы попробовал, – подал голос и Габриэль.

– Я тоже могу, – возмутились Алек и Кас в один голос.

– Макс, тебе нельзя, – сказал Дориан, – яд будет проходить через меня и если Виктор все-таки более успешен, чем мы, то это разорвет нашу связь. Да, процент один из ста, но я предпочел бы не рисковать, – произнес мутант.

Макс виновато отвел взгляд от Логана, крепче обнимая Дориана. – Я тоже, Дори, – прошептал он удрученно. Ему не нравилось, когда надо делать такой выбор.

– Макс, это не выбор, – шепнул Дориан, – у нас есть варианты, если бы ты был единственным другой вопрос, а так – это не выбор, а предосторожность.

– Вы двое зависните в лаборатории, – кивнул Андерс на Магнуса и Дори, – так что лучше это будет не Алек, иначе Бейн вместо работы будет дергаться. Локи нужен вам на подхвате – он хоть пару раз с вами работал. Гамбит не способен кого-либо выходить – он же Гейба бедного тупо утопит в текиле. Я стрессоустойчив, бесполезен в лаборатории и умею заботиться об окружающих. Я смогу позаботиться о Гаррете, пока вы создаете антидот. Только дотащить его поможете? Тут я слабоват.

– Сам дойдёт, – фыркнул Бальтазар. Он держал в объятьях бессознательного Логана, но выглядел вполне невозмутимым. – В Ордене все сами топали в больничку. Не считая Макса, но ему всегда и доставалось больше.

– Бальт, – укоризненно обронил Макс, продолжая обнимать за плечи Дориана. Он не хотел, чтоб Дориан расстраивался дополнительно, слыша то, каким частенько он бывал после драк. Хотя, Дориан и так мог видеть шрамы, укрывающие его тело. Но не все оставляло шрамы. Воины умели бить так, чтоб шрамов не было.

– Может, тогда антидот Логан сам создаст, – фыркнул Дориан, который выглядел не очень хорошо, – раз у вас в Ордене каждый сам за себя?

– Пошутил я, – процедил Бальт, – когда я говорил про сам за себя?

– Сейчас не время для шуток, – покачал головой Магнус, который был очень бледен, – Дори, приступай, а я пока расскажу, что мы видели. Думаю, что это отобьет не только чувство юмора, но и все сразу. Откровенно говоря, я предпочел бы смерть чем… – Бейн глубоко вздохнул, а Дори сел возле тела Логана, пытаясь скрыть наворачивающиеся слезы.

Алек обнимал Магнуса, стремясь ободрить его и старательно скрывая собственную панику.

Бальтазар промолчал. Он мог лишь свое беспокойство, тревогу и переживания обуздывать и усиленно следить за их внешними проявлениями. Лишь побелевшие пальцы руки, которой он вцепился в ручку рядом стоящего кресла, выдавали его сверхчеловеческое напряжение. Ручка, похоже, даже стала деформироваться под его хваткой.

Макс присел возле Дориана, не касаясь его, но был так близко как только можно.

Гаррет чуть нервно спросил: – Мне лечь рядом?

– Нет, просто садись и дай мне руку, – сказал Дори, не поднимая глаз.

– Все пленные мутанты и воины попадают в лаборатории. Там их делят на три группы, но я не могу понять по какому принципу, может вообще без принципа, – начал Магнус, – первая группа: над ними ставят опыты, пичкая сыворотками, пытаясь разорвать связь двух соулов. У второй группы мутантов пытаются вывести ген, отвечающий за мутацию и передать его другому. Они вкалывают его соулу мутанта и заставляют смотреть на то, как соул умирает в жуткой агонии, ведь успеха они еще ни разу не достигли. Они просто хотят, чтобы мутант мучался вместе с соулом перед смертью. И есть третья группа. И воинов, и мутантов этой группы пытают, пытаясь выяснить сколько физической, моральной боли они способны выдержать, пытаясь через страдания сломить волю. Соула заставляют смотреть на то, как мучают, пытают, избивают его соула. У них есть сыворотки, которые подавляют мутацию, ослабляя. А еще кулоны, как у Дори. У них их много, хотя мы думали, что их в принципе всего парочка. Мутант, лишенный своих сил, беспомощен. Их мучают на глазах друг у друга, пока те не умрут или не согласятся работать на демонов, – с болью в голосе сказал Бейн, – пытки не прекращаются ни на секунду, всегда один из соулов страдает физически, а другой морально, глядя на это. Кендра и Зевран живы, мы видели их в воспоминаниях Виктора… Хотя я не уверен, что это хорошая новость, – Магнус закончил свой рассказ, обнимая Александра так сильно как только возможно, словно его соула уже прямо сейчас пытаются у него забрать.

Воцарилась тишина. Алек, бледнее Магнуса, хоть с его смуглой кожей это было вроде практически невозможно достигнуть, обнимал любимого со всех сил. Он был в ужасе. Макс сцепил зубы, потянулся к Дориану, но вовремя вспомнил, что пока притрагиваться не стоит, и застыл, дыша медленно, но нервно. Кас вцепился в Локи, словно утопающий в спасательный круг. Гаррет сжал руку в кулак, стукнул им в пол, чтоб правой не сломать кисть Дориану. Ему хотелось пойти и разрывать демонов голыми руками.

В полнейшей тишине только Бальт проскрежетал зубами.

– Ничего, – проговорил он таким жутким тоном, что Макс на него даже покосился. – Мы демонов били и раньше, и неплохо били. Вы лучшие из тех, кого я знал. Так что мы им покажем. Мы поставим Логана на ноги, убьем Виктора и спасем ребят. А не спасем, тогда отомстим. Так отомстим, что они запомнят нас, запомнят навечно. И пытки, – прошипел он, – потом можно заняться и пытками. Все это время я буду про это думать. Про пытки.

– Мне все нравится, – сказал Бейн, – кроме убьем Виктора. Этого нам делать нельзя. На лабораториях блокировка для Церебро, иначе профессор давно бы их нашел. Значит, Виктора надо брать живым – только он может сказать, где лаборатории.

– Все – произнес Дори, отпуская руку Гаррета, – только не вставай пока. – Тело Логана перестало сотрясаться в агонии, казалось, что парень просто спит, – но ведь телепатия работает не всегда, так? Может, придется выбивать информацию из Виктора старым способом, – пожал плечами парень, – вот тут и пытки пригодятся, – он надел перчатки и прижался к Максу. Максвелл с выдохом обнял его, словно все это время не дышал. Прижал крепко, и сразу же зарылся лицом в шею, словно ему нужно было максимум прикосновений.

Блондин уже был возле Гаррета, поддерживая своего соула.

– Думаю, что это вполне возможно, ведь так, Эрик? – спросил Чарльз, – а с регенерами в этом плане сложно, – продолжил Чарльз, – никогда не знаешь, когда переборщишь.

Эрик лишь зловеще ухмыльнулся. – В Ордене, конечно, на курс по пыткам ходили не все. Лишь самые стойкие психически. И…

– И наш Кэп вел этот курс, – перебил его Бальтазар, – прости, что перебил. И только мы с Максом его посещали, – он наконец отпустил многострадальную ручку кресла и нежным движением провел по лбу Логана, откидывая с него слипшуюся от пота прядь.

Гаррет лишь смущенно усмехнулся, обнимая Андерса за плечи.

– У Гаррета слишком доброе сердце, – заметил Макс, – викинги предпочитали сразу убивать, чем мучить. Хотя то, как они заставляли пить гостей свой жуткий эль – было похоже на пытки.

– Эй, – возмутился Гаррет.

– Все сделаем что нужно. Я бы хотел пыток избежать. Но что ж. Просто будем держать Логана подальше от этого, – проговорил Бальт. Логану было вроде бы лучше, и Бальта попустило немного. – Гарр?

Гаррет ухмыльнулся. – Все в порядке, не хуже, чем пить три дня эль в честь Одина.

– Эль под названием «Борода Одина»? Или как там? – снова подхватил Макс.

– А у Одина вообще есть борода? – усмехнулся Кас Локи.

– Есть, – кивнул Локи, глядя на Бейна, – и он ей очень гордится. Однажды я случайно во время спарринга задел его бороду. Так там такая трагедия была, – закатил глаза Локи, – зато Тор полчаса ржал и не мог остановиться.

Кас усмехнулся, обнимая его. – Хотел бы я с ними познакомиться, – шепнул он тихо.

– Они тоже хотят познакомиться с тобой. Может, даже приедут к нам как-нибудь, – улыбнулся Локи.

– Как мы заманим Виктора в ловушку? – спросил Гамбит, – ты предлагаешь скрутить регенера с частичным адамантиевым скелетом. Ты это понимаешь? Причём судя по увиденному тобой – нам нужно сделать это в короткие сроки. Чтобы наши друзья были живы.

– Элементарно, – усмехнулся Бейн, – отравим его, как он Логана и все.

– Точно, – развел руками Андерс, – у нас же есть его кровь, чтобы выявить ген.

– Ты об этом? – спросил Локи, выуживая шприц с кровью из внутреннего кармана, – все-таки полезно, что меня частенько не воспринимают всерьёз. Вот она прелесть не боевой мутации, – усмехнулся парень.

– И ещё Логана ты подальше не удержишь, – сказал Магнус, – я его знаю. Для него месть Виктору станет делом принципа, если его держать дальше от всего этого, то он сожжет себя изнутри. Если кто из нас и имеет право убить Вика, то только Джей.

– Я не про смерть, – качнул головой Бальт.

– Я прекрасно тебя понял, Бальтазар. Я тоже говорил не только про смерть, – ответил Магнус.

Бальтазар посмотрел на Магнуса, но спорить не стал. Как и не будет спорить с Логаном, если тот будет готов собственноручно пытать брата. Но на его взгляд, это, наверное, будет очень больно. Причем не Виктору.

Дориан встал, подходя к Локи, и забрал шприц из его рук, глядя на кровь Виктора.

– Ты молодец, – сказал он парню, – но я не сомневался, что у тебя выйдет. Осталось найти, как выманить Виктора.

– Дадим ему то, что он хочет, – сказал Чарльз, – надо заставить его поверить, что у нас есть сыворотка, способная разорвать соул-связь и он придет сам.

– Так просто он не узнает… нам надо продумать какой-то спектакль для демонов, правдивый спектакль, – проговорил задумчиво Эрик, – надо рассекретить нашу базу. Хотя нет. Можно пошуметь про то, что мы везем найденную сыворотку в Ордена, чтоб выдать всем воспитанникам. Пусть нападают по дороге. Надо продумать все.

– Понятно, что все будет не просто, – согласно кивнул Чарльз, – но это единственный вариант.

Тут внезапно Магнус просто сел на пол, закрывая уши руками и бледнея. Дори немедленно подскочил к нему, беря за плечи и заглядывая в глаза.

– Я знаю, Магнус, я знаю… – прошептал он, – я тоже до сих пор слышу их крики.

– Мне ломало в теле каждую кость, я выплевывал внутренние органы, но я ни черта не знаю о боли. Просто ни черта, – выдохнул Бейн, – я вижу, я слышу… Как говорил Джей «у меня в ушах до сих пор нечеловеческие крики боли». Я никогда не слышал, чтобы так кричали. Это безумие, – произнес Бейн.

– Магнус, позволь мне заглянуть, – к нему подошел Чарльз, – я хочу увидеть все твоими глазами.

– Чарльз, не надо. Этого никому не стоит видеть. Это слишком, – выдохнул мутант.

– Не переживай – я готов, – сказал Чарльз, заныривая в голову Магнуса.

Когда телепатический сеанс связи был закончен, то Ксавьер выглядел не просто бледным, а так, словно он только что умер и восстал из мертвых.

Эрик мгновенно обнял его, прижимая к себе. Алек тоже воспользовался моментом, чтоб обнять Магнуса. В глазах была паника. Он не знал, что видели ребята, но это было явно что-то поистине ужасное. Максвелл прижимал к себе Дориана, который был явно не в себе.

Да и все остальные были напуганы не меньше. Остаток дороги прошел в таком гнетущем молчании, что оно еще больше действовало на нервы. Но никто не мог придумать ничего, чтоб нарушить эту жуткую тишину. Даже Бальтазар, который некоторое время поводил глазами по ребятам, кусая губы, потом просто крепче прижал к себе Логана, который не приходил в себя и стал смотреть в пол.

Когда самолет наконец сел на площадку, Бальтазар был быстр, быстрее всех, он даже протиснулся в полуоткрывающийся люк, оставив на полу шлюза пару перьев из крыльев. Двери в лабораторию он вообще распахнул с ноги, влетая, но в последний момент убрал крылья, опасаясь быть слоном в посудной лавке.

– Хэнк, Лана, – начал он, держа на руках Логана, – полная хе… Логана отравили каким-то ядом. Его брат Виктор. Он без сознания. Часть яда Дориан слил в Гаррета, – выпалил он. Хэнк тут же показал ему, на какой стол положить Логана.

– Я через минуту вернусь, – выпалил он, выбегая из лаборатории и влетая в ангар. Но Гаррету его помощь не понадобилась, он вполне неплохо и сам шел, больше с удовольствием обнимая блондина за плечи, чем опираясь на него. Тогда Бальт вернулся, правда, был остановлен у дверей лаборатории Хэнком.

– Бальтазар, – начал мутант, но Бальт легким движением обошел его, а когда Хнэк повернулся, тот уже сидел у стола, где лежал Логан, держа соула за руку. С таким упрямым выражением лица, что даже Лана заметила, и с интересом посмотрела на Хэнка.

– Либо ты немедленно покинешь мою лабораторию и отправишься отдыхать, поскольку ты нужен нормальным своему соулу, когда он придет в себя, – сказал Хэнк, – либо сиди здесь, но работать я здесь не буду и никому не позволю. Можешь сидеть и смотреть, как твой соул умирает. Выбор за тобой, – сказал Хэнк, – в моей лаборатории никто, кроме меня, не устанавливает правила, – холодно произнес Хэнк и пошел в сторону выхода.

Бальтазар шокировано глянул в сторону Хэнка, Лана же подошла и протянула руку парню.

– Идем, тебе надо отдохнуть. Когда Джей очнется, мы сразу же тебя позовем. Здесь будем с ним мы, идем, – мягко сказала она. Бальт нехотя встал, прижался губами к руке соула, печально глядя на Логана, и поплелся к выходу. Лана лишь молча смотрела ему вслед. Забавно, она впервые увидела Бальта в лет 14, когда на нем уже было шрамов намного больше, чем на других воспитанниках, более старших. Он был злобным, ершистым и серьезным. С ним такой же, как и он, был Зевран. Но за полгода она смогла сдружиться с обоими, тем более, что в больничке – они проводили время достаточно часто. И сейчас она видела, каким стал Бальтазар. Рядом со своим соулом.

– Хэнк, – в лабораторию влетел Дориан, – нужно выделить яд, который в крови Логана – Виктор думает, что он может разорвать соул-связь, – с ходу выпалил он, – нужно создать антидот и у нас есть кровь Вика.

Маккой лишь кивнул, беря шприц из рук парня, а следом мягко улыбнулся появившимся на пороге Чарльзу и Магнусу.

***

Дориан и Макс буквально ввалились в свою комнату, изнемогая от усталости и переживаний и, приняв наскоро душ – провалились в сон, крепко обнявшись. Было ни до разговоров, ни до чего – слишком устали, перенервничали, легли даже без одежды, чтобы просто чувствовать друг друга.

Макс проснулся посреди ночи от того, что Дор вырвался из его объятий и начал метаться по кровати, парень стонал, повторяя лишь одно слово “нет” и вдруг подскочил на кровати, просыпаясь. Максвелл мгновенно заключил его в объятия, прижимая к себе.

– Макс, – выдохнул парень, впиваясь руками в плечи Максвелла, – ты здесь, здесь. Все в порядке, – шептал он, уткнувшись в шею, – я не могу… Это настолько ужасно. Я не боюсь смерти в бою, рядом с тобой, сжимая твою руку. Рядом, вместе, но то, что делают они… Все, что угодно, все. Пусть меня пытают, пусть мучают и бьют, но увидеть, что это делают с тобой. Макс, мой Макс, я не переживу этого. Видеть, как мучают тебя и не иметь возможности даже дотронуться, показать, что я рядом. Я выберу смерть, – шептал он, – лучше умереть. Ты не представляешь, что они делают. Все, что угодно лишь бы не твоя боль, – он впивался ногтями в кожу парня и не осознавал этого, – Макс, пообещай, что если нас схватят, то мы… – он запнулся, а потом взглянул в глаза Максвелла, – если нас схватят, то я хочу умереть, сжимая твою руку. Пообещай, что мы умрем, держась за руки – я выберу смерть. Я не смогу видеть, как мучают тебя. Это не просто боль – это чересчур жестоко.

– Тише, тише, – Макс прижимал его к себе, убаюкивая в крепких объятьях, – любимый, родной мой, я с тобой, я с тобой, – он покрывал лицо Дориана поцелуями, готовый обещать все, что угодно, лишь бы успокоить любимого, и шептал все подряд, лишь бы стереть эту боль с лица, убрать из глаз горечь, – обещаю, обещаю, на все готов, умереть с тобой – я только за, вместе умереть, держась за руку – моя мечта, честно, хочу умереть рядом, обнять тебя и умереть, и все – только вместе. Все на двоих. И смерть на двоих.

– Не хочу смотреть на твою смерть, не хочу, – выдохнул Дориан, – это слишком жестоко. Слишком, – шептал он, прижимаясь к Максу, как можно крепче, – я не отдам тебя им. Лучше убей меня, – шептал он, – я не выдержу, просто не выдержу.

– Родной мой, я с тобой, никто меня не убьет, я сам всех убью, – Макса лихорадило, он не мог даже представить, что видели ребята, – и мы вечно будем вместе, слышишь? Вечно вместе. Ты и я. И Магнус с Алеком. И другие. Все вместе. Давай, любимый, расскажи мне. Расскажи все, что вы увидели. Я разделю твой ужас, и твою боль. Поделись со мной.

– Они вырывают ногти, ломают кости, бьют плетьми, бьют током, вырывают куски плоти и все это на глазах соула. Но это не самое ужасное… Маленькая комната, крюки, подвешивают мутанта или воина за мышцы спины под потолком, приковывая второго соула… И кровь, кровь соула капает на лицо, на пол, везде кровь, Макс. Кровь самого близкого человека. На лице, на теле, на губах, – Дориана трясло, – они чувствуют кровь и боль любимого человека и ничего, Макс, ничего не могут сделать. Даже если соулы ненавидят друг друга – невозможно спокойно смотреть на такое. А потом соула бросают на пол умирать, но второй прикованный не может до него дотронуться – он может только смотреть, как он умирает. И много крови… А еще крики, крики боли и крики отчаяния, которые смешиваются…

Макс покачал головой. – Они нашли способ как заставить нас мучиться… я изучал все виды пыток, которые применяли демоны раньше, которые применяли люди, и теперь… демоны знают, чем нас доставать… – он закусил губу, крепче притягивая к себе своего любимого, – мне так жаль, что ты это увидел. Ты, которого я так хотел бы уберечь от всего, оградить от зла, от боли, – Макс ударил рукой по изголовью кровати, больше просто для того, чтоб придти в себя после жуткого рассказа Дори, он говорил и говорил, и не мог остановиться: – Ненавижу этих демонов, войну эту… ненавижу… ты должен улыбаться, радоваться жизни, ты должен быть счастливым, но эта война, каждый день эта боль, потери, раны в сердце, которые никогда не заживут… ненавижу.

– Виктор, – выдохнул Дориан, решаясь рассказать уже все, – насилует их. Полуживых, истерзанных, не способных уже сопротивляться. Он делает это на глазах соулов. Но выбирает только тех, у кого особая связь, – произнес парень, – ему нравится, чтобы, умирая, они помнили, что он был последним, кому они принадлежали. Это доставляет ему удовольствие. И никто не закрывает глаза, словно хотя бы взглядом показать, что они вместе. Что Виктор может терзать их тела, но не тронет души. Соулы умирают, глядя друг другу в глаза, – выдохнул он, уткнувшись в шею Макса, прижимаясь к нему всем телом, Дориана трясло.

Тут уже Макс на какое-то время вообще лишился дара речи, он обнимал Дориана, прижимал его крепко к себе, словно пытался через прикосновение забрать эти видения, эти воспоминания, этот ужас. Представлял, как плохо сейчас любимому, как больно, ведь Макс всего лишь услышал об этом, а Дориан видел своими глазами.

– Я займусь им… мы его поймаем и я займусь им, – почти беззвучно вырвалось у него, – я столько всего знаю про пытки, я буду так стараться как никогда. За всех, за всех, кого он замучил, кого насиловал… за всех… Я буду стараться, я буду изо всех сил стараться… – он крепче прижимал к себе Дориана, и шептал как безумный.

– Я не переживу, если с тобой… – Дориан лишь крепче вжался в Макса, уткнувшись в шею и замолкая. Ему было страшно даже думать о том, что Макс может попасть в руки демонов и Виктора, а уж говорить об этом вслух невыносимо, поэтому он просто крепче обнял своего соула.

– И я не переживу, если с тебя хоть волосинка упадет, уж не говоря о чем-то ужаснее, любовь моя, – Макс успокаивающе поцеловал Дориана, – но мы не попадем в плен, не попадем в руки Виктору, я уверен, мы справимся с ним. Потому что мы сильные, ведь мы вместе. Все вместе. И я с тобой. Всегда.

– Вместе, – прошептал Дориан, целуя Макса, – никому не позволю забрать тебя, – шептал он, прижавшись к Максвеллу всем телом, – ты – мой, Макс, мой, – гладя парня по щеке, говорил Дори.

– Конечно, твой, – усмехнулся Максвелл, накрывая его руку своей, передвигая на губы и целуя пальцы любимого, – уже давно только твой. Хотя, ты можешь это доказать заново, если хочешь, – тон Макса был спокойным, но в глазах заплясали чертята, – вдруг я подзабыл.

– А может, лучше ты напомнишь мне, как любишь меня? – усмехнулся Дориан, заваливаясь на спину и притягивая к себе любимого, – мне это нужно, Макс, – шепнул он, прикусил слегка мочку уха.

– Об этом даже не надо просить, – засмеялся Максвелл, прижимаясь к бесподобному телу Дориана, – потому что я всегда только за. Любить, – он оставил поцелуй на губах любимого, – ласкать, – его язык скользнул к шее, – лелеять, – выписал языком восьмерку, уже припал губами к подбородку и медленно стал создавать целую дорожку поцелуев от подбородка к правому соску парня, – целовать, – выдохнул он между поцелуями, – и гладить, – его руки самыми только подушечками пальцев пробежались по плечам, а потом уже ладонями, широкими жестами стали оглаживать всё, что попадалось под жадные руки.

– Ты так нужен мне, Макс, только ты, – выдохнул Дориан, оглаживая руками плечи парня, запуская пальцы в волосы.

– А ты мне, мой Дориан, ты мне, – шепнул Максвелл, продолжая ласкать любимого, нежно, со всей любовью, изучая роскошное тело, так тщательно и так трепетно, словно впервые. Он хотел, чтоб Дориан ненадолго забыл ужасы, что видел, чтоб успокоился, чтоб расслабился. И он сам тогда сможет немного отвлечься.

***

Магнус в обнимку с Алеком зашли в свою комнату, молча, быстро приняли душ и легли в постель. Тогда только Алек обнял крепко Магнуса, прижимаясь к нему всем телом, и проговорил:

– Расскажешь мне все?

Бейн лишь тяжело вздохнул, он знал, что рассказать Александру нужно, но как говорить о таком вслух? Больше всего на свете он хотел, чтобы Лайтвуд ничего не знал, но он должен сказать своему соулу, что ждет их, если вдруг их схватят. И он начал свой рассказ, глядя в любимые глаза и сжимая руки парня.

По мере продолжения рассказа Алек бледнел все сильнее, кусал губу, и голубые глаза темнели от гнева. Под конец Лайтвуд не выдержал, прижал его к себе, крепко и отчаянно, дослушал все, и проговорил с болью в голосе: – Любимый, Магнус, родной мой, это ужасно, это дико, это противно… Я не знаю, чего мне больше хочется – разорвать его на куски своими руками, или медленно причинять боль всевозможными пытками. Я ужасаюсь только при одной мысли, что ты, что Дори сами должны были это все увидеть, без нас, ваших соулов, переживать это… Я не представляю, как ты держишься, родной. Я бы уже сошел с ума, я бы точно сошел с ума, – он покрывал полубезумными поцелуями лицо любимого, и был в полнейшем шоке от услышанного. Это был кошмар наяву. Самый ужасный, самый жуткий кошмар и они должны с ним столкнуться и бороться. Сердце Алека разрывалось от сочувствия, от переживаний за Магнуса, который это все держал в себе, переваривал, купался в этом, в этом ужасе. Но высказать он это пока не был в состоянии, слова разбегались, а губы торопливо исцеловывали кожу, словно пытались отвлечь обоих от рассказа.

– Алек, – Магнус поймал лицо парня в ладони, глядя с любовью в голубые глаза, – я не позволю никому причинить тебе боль, – выдохнул он, припадая к любимым губам в поцелуе. Алек, успокаиваясь, ответил на поцелуй, притягивая к себе Магнуса за плечи. А когда поцелуй пришлось разорвать, проговорил:

– А я буду защищать тебя до последнего своего вдоха. Никто не посмеет дотронуться до тебя, никто, – он был серьезен, – ты только мой, я никому тебя не отдам.

Бейн притянул Алека к себе и поцеловал со всей нежностью и любовью, на которую был способен. Александр ответил на поцелуй, обнимая любимого так крепко, как только возможно. Они вместе, и это самое главное. Все остальное они решат, все решат.

Магнус уложил Александра на спину, не разрывая поцелуя, прижался к любимому всем телом, лишь бы ощущать парня целиком.

– Хочу быть с тобой, – прошептал Алек, крепко прижимая его к себе, оглаживая плечи и спину любимого, – пожалуйста, Магнус, – и потянулся к губам Бейна отчаянно-страстным поцелуем.

– И я этого хочу, Алек, – выдохнул Бейн, стаскивая с себя и Александра футболки.

Принялся покрывать шею парня поцелуями, пальцами ласкал соски, прижимаясь как можно ближе. Лишь бы быть рядом, лишь бы касаться, ласкать, любить. Его руки скользили по всему телу, язык выписывал немыслимые узоры на шее.

– Любимый, – прошептал Александр, стискивая его плечи, – все будет хорошо, правда? Мы справимся, мы вместе. Если будем вместе, ты и я, все будет хорошо, – он сумел поймать губы Магнуса, втягивая парня в длительный чувственный поцелуй.

– Конечно, – прошептал Магнус, стаскивая с себя и Алека остатки одежды, разрывая поцелуй, – мы рядом и это главное, – шепнул он, продолжая выцеловывать шею, а рукой принялся ласкать член Александра, проходясь по стволу легкими прикосновениями.

Александр окончательно успокоился и стал расслабляться под такими знакомыми прикосновениями любимого, отдаваясь под его жаркие поцелуи, сам скользил руками по плечам и спине Магнуса, словно хотел исследовать пальцами каждый сантиметр его нежной кожи.

***

На следующий день все стояли в тренировочном зале, хотя настроение и атмосфера были не самыми радужными.

– Дориан, – в тренировочной зал вошел Чарльз, – мне нужно забрать тебя на некоторое время.

Парень согласно кивнул и сделал несколько шагов в сторону профессора, Макс дернулся за ним, но был остановлен жестом Ксавьера.

– Макс, Дори должен пойти один.

Парень проводил соула обеспокоенным взглядом, почему-то ему казалось, что ничего хорошего не происходит.

Павус молча шел за Чарльзом, глядя на сосредоточенное лицо учителя – ему состояние Ксавьера не нравилось, но спросить он не решался. Когда они вошли в кабинет, то он сразу заметил фигура в кресле и замер, не в силах поверить, что видит этого человека. Эрик тоже был здесь.

– Дориан, я не мог его не пустить, но если ты не захочешь говорить, то никто тебя не заставит, – произнес Чарльз, кладя руку на плечо парня.

– По-моему мой сын имеет право знать, что его мать умерла, – сказал мужчина, поднимаясь из кресла, – я пришел помириться, сын мой. Твоя мать скрывала свою сущность – она была мутантом и это ее вина, что ты такой, – сморщился мужчина.

– Я не желаю разговаривать. Для меня моя мать умерла давно, впрочем ты тоже, – отчеканил Дориан и вылетел из кабинета.

Галвард Павус недолго смотрел на закрывшуюся дверь, а затем вышел вслед за сыном.

– Нам стоит пойти? – спросил Эрик у Чарльза.

– Нет. Ему нужно это преодолеть. Твои и мои мальчики смогут утихомирить одного зазнавшегося мужика, – фыркнул Чарльз.

***

Дориан с абсолютно равнодушным лицом вернулся в зал и пошел к ребятам, Максу выражение лица, а точнее его отсутствие – абсолютно не понравилось.

– Что-то случилось? – спросил он Дори.

Парень хотел ответить, но не успел, поскольку в зал уверенной походкой зашел мужчина и уже в следующую секунду его пальцы сомкнулись на предплечье Дориана, разворачивая его лицом к себе.

– Я не разрешал поворачиваться ко мне спиной, – прошипел мужчина, глядя в лицо мутанта, – я все еще твой отец, я твоя семья и ты обязан меня уважать, – сказал он, крепче сжимая пальцы на руке парня.

– У меня есть семья, – холодно произнес Дори, скидывая руку отца, – но ты ее частью не являешься. И женщина, смертью который ты хотел меня тронуть – мне не мать. Или ты думал, что узнав, что она скрывала свою суть за зельем – я к ней проникнусь или пожалею тебя? Тебя обманул мутант. Ах, папочка, мне так жаль, давай обнимемся и станем семьей, – усмехнулся Павус, – моя мать была лицемерна и труслива. Пусть изначально за нее приняли решение родители, но когда она позволила тебе выставить меня – перепуганного, растерянного восьмилетнего ребенка за дверь без объяснения причин – это был ее выбор. А я не мог понять, почему любящие меня родители резко выкинули меня за дверь. Я задавался вопросом, что не так мог сделать восьмилетний мальчишка. Меня нашел Чарльз, он привел меня в Орден, который стал моим домом. Хотя я долго мучался, потому что не мог понять, в чем я виноват, – произнес Дориан, – пока, повзрослев, не понял, что виноват был не я, а вы. Так что поздно пытаться играть в любящую семью. Вы оба мертвы для меня очень давно.

– Ты считаешь, что знай я, что твоя мать дефектная – я бы женился на ней? – вдруг вспыхнул Галвард, – думаешь, я хотел сына урода вроде тебя? Но ты не виноват – виновата твоя мать и я готов закрыть глаза, во всяком случае попытаться закрыть глаза на твою неполноценность. Ты хотя бы выглядишь нормально в отличие от этих, – кивнул он на Андерса и Магнуса, – я великодушно даю тебе шанс стать моим сыном, несмотря на твой дефект. Поэтому прекрати делать вид, что у тебя есть достоинство и гордость, и пошли поговорим? У таких, как ты – все равно нет особого выбора. Тебе полноценным не стать, чтобы ты не делал. Я тебе предлагаю хотя бы попытаться стать частью семьи. Ты должен быть счастлив.

Дориан несколько секунд стоял, глядя на Галварда, а следом нанес удар в лицо. Не яростно, а абсолютно спокойно, но со всей силы. Удар был сильным и неожиданным и, мужчина отлетев, упал на спину.

– Боюсь, что ты не знаешь значения слова «урод», папочка, – произнес Дориан с сарказмом, – иначе как ты умудряешься не замечать его каждый день в зеркале? Убирайся отсюда и никогда, слышишь, никогда, не напоминай мне о себе, иначе одним ударом я не ограничусь, – холодно произнес Дориан.

– Ты соображаешь, что делаешь и говоришь? Да кому ты вообще такой можешь быть нужен? – прошипел Галвард, – ты же ущербный. Нормальный человек даже не взглянет на тебя без отвращения.