Текст книги "Супруг по контракту (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

–Ваша Светлость, какими судьбами? Я счастлив видеть вас в нашем захолустье! – Радостно поднялся мне навстречу "отшельник" – мой давний знакомый травник, которому я оказал когда-то важную услугу, защитив от закона, и с тех пор он стал моим преданным товарищем и опытным учителем. Я не раз бывал у него во время прежних путешествий, пополняя копилку медицинских знаний, всецело доверял и уважал этого человека. – Но что привело вас ко мне, любезный друг мой?

–Тихо, Вьюстин, – предупреждающе прижал я палец к губам, – сегодня я не один, и мои спутники не должны знать, что мы знакомы. Сейчас я приглашу сюда одного человека, якобы выпить чашку чая и отдохнуть с дороги. Ты должен осмотреть его, не показывая вида, что лекарь, я знаю, что ты умеешь это делать, только взглянув на цвет губ и языка, а потом скажешь мне, чем он болен? Я подозреваю, что его травят каким-то медленным ядом, попробуй опознать каким именно, и есть ли от него противоядие. После осмотра усыпи его ненадолго, мне нужно обсудить с тобой еще одну проблему.

–Рад услужить вам, Ваша Светлость, я выполню все, что ни попросите.

Час спустя мы уезжали от знахаря, и я увозил с собой противоядие для Короля и Наследного принца, а также снадобье для моего молодого супруга, которое должно было решить мои насущные проблемы и дать время разобраться в подозрительной ситуации.

–Применение этого настоя безвредно для здоровья омеги, – объяснил знахарь. – Оно влияет на состояние детородных органов в момент зачатия, и в результате зародыш развивается неправильно. Беременность заканчивается выкидышем, а омега на несколько месяцев становится как бы бесплодным. Ни один лекарь не поймет настоящей причины выкидыша и констатирует бесплодие, а проверять омегу повторно спустя месяцы вряд ли кому-то придет в голову. Не знаю, зачем вам это нужно, Ваша Светлость, и не смею спрашивать, но вы не первый, кто обратился ко мне с подобной просьбой. Будьте уверены, столичные лекари не знают о таком зелье, это мой личный травяной рецепт, и никто не сможет ничего доказать, даже в том крайне маловероятном случае, если кто-то снова проверит омегу и обнаружит, что он здоров. В крайнем случае, спишут на чудо или аномалию, в медицине возможны всякие неожиданности. Противоядие же для вашего друга достаточно выпить один раз, и все действие яда, сколько бы времени его не давали пострадавшему, полностью нейтрализуется, он так же будет в безопасности и от будущих доз, если таковые будет получать и дальше.

"Угостить" противоядием принца труда не составило, к Королю же я напросился по возвращении на обед, подарив бутылку отличного вина, куда и влил положенную дозу лекарства. Конечно, проблему это не решало, но на время откладывало, давая возможность попытаться выяснить, где и на каком этапе от кухни до стола подсыпают отраву, учитывая, что все подаваемые монарху блюда непременно пробуют доверенные лица из числа придворной свиты. Если эти люди здоровы и свежи на вид, значит злодеев следует искать среди тех, кто подает кушанья непосредственно на королевский стол, уже после того, как их оценили на безвредность здоровью. Голова у меня шла кругом, и я не знал, справлюсь ли с поставленной перед собой задачей, даже если привлеку на помощь нескольких надежных проверенных друзей.

***

Вторая ночь с Ильваром прошла у нас вполне сносно. Напоив супруга чаем, куда я добавил несколько капель полученного от травника настоя, я скинул одежду, спокойно приступив к делу. Особой нежности от меня не требовалось, так как никто не ожидал между нами пылкой любви, но и совсем игнорировать молодого мужа было невежливо, поэтому я немного полапал его по заднице, потискал за бока и пощипал соски, избегая поцелуев; ничего не почувствовал, и как в первый раз, лениво развалился на ложе, уступив ему инициативу любовных игр. Брачный наблюдатель глазел в оба, но меня это не смущало, – в походных условиях и в путешествиях получить отдельную комнату удавалось далеко не всегда, а омежьего тела хотелось, поэтому присутствие при интимных делах нескольких друзей или слуг давно уже стало для меня нормой. Конечно, обычно спутники деликатно отворачивались, делая вид, что спят и ничего не видят, этот же сволочь, напротив, чуть ли в постель к нам не лез, но я не считал его человеком, не обращаем же мы внимания на кота или собаку, а потому отмахнулся от всего окружающего, закрыл глаза и сосредоточился на своих ощущениях, снова удивляясь, почему ласки супруга так слабо на меня действуют?

Я молодой и здоровый альфа, я всегда любил омег и заводился с полуоборота, стоило лишь коснуться обнаженного мягкого тела, почувствовать исходящий от партнера волнующий пряный запах, поцеловать податливые влажные губы, пощекотать пальцами отзывчивые чувствительные сосочки... Так почему же сейчас, лежа в постели с супругом, был сродни бесчувственному полену? Хотелось одного: поскорее спихнуть с себя его руки, оттолкнуть подальше, не слышать сопения и робких вопросов, не осязать запаха. Умом я понимал, что он не виноват в том, что нас поженили, что он такая же жертва, как и я, но это ничего не меняло, и сам вид его мне был неприятен.

Сдержанно вздохнув, переключил свои мысли, подумав о том, что было бы, женись я на том другом, первом омеге, который, по словам моего воспитателя, был редким красавцем? Как сложилась бы наша семейная жизнь? Возможно, я бы любил его и был счастлив? Браки по любви иной раз случались и в нашем королевстве, но это было столь редким явлением, что на влюбленных смотрели как на больных или сумасшедших, что не мешало, однако, многим завидовать им, как избранным судьбой счастливчикам. Ах, если бы рядом со мной лежал сейчас сказочный красавчик с изящным телом, тонким личиком и чистыми голубыми глазами, что чувствовал бы я к нему и как вел себя с ним? Ласкал губами грациозную шею, сходя с ума от бархата теплой кожи, нежно покусывал бусинки розовых сосков и плавился от сжигающего в прах желания?... Чарующий запах истинной Пары, смешавшись с моим собственным, накрыл бы нас с головой, унося в рай, и мы страстно любили бы друг друга, забыв обо всем на этом свете...

–Мой господин, вы возбудились!? – ворвался в волнующие видения низкий голос супруга. Досадуя на то, что этот дурень прервал мои эротические фантазии на самом интересном месте, я резко открыл глаза и внутренне сжался, увидев все то же ассиметричное лицо, кривые губы и костлявое тело Ильвара лин Коввеля. Проклятье, как можно испытывать к ЭТОМУ недоразумению плотское влечение???

–Ты молодец, – буркнул я, резко переворачивая омегу на живот. В "особенные" для зачатия дни естественной смазки было достаточно, и я не особо церемонился с ним. Ворвался в тело, сразу и на всю длину, совсем не заботясь о том, хорошо ему или не очень; резкими толчками без тени нежности поимел его и так же резко вышел, излив в супруга достаточно семенной жидкости. Усмехнувшись, глянул на наблюдателя и протянул руку, в которую он немедленно вложил мягкую ткань для обтирания тела. Ну, хоть на что-то годен, придурок! Приведя себя в порядок, небрежно бросил тряпку на задницу супруга, неторопливо оделся и с чувством хорошо выполненного долга удалился в свои апартаменты, предоставив заботу об Ильваре министерскому соглядатаю.

Глава 5

Полезное свойство своей маленькой кладовки, где я хранил всякие мелочи, обнаружились случайно, когда я зашел туда поискать рецепт настойки от зубной боли, на которую вот уже несколько дней жаловался Кайрат. Я не пускал сюда слуг, постоянно держа комнатку на замке, не потому, чтобы у меня было там что-то компрометирующее, а просто не желая допускать посторонних в свое маленькое личное пространство. Я тихо сидел там, листая медицинские фолианты, и вдруг застыл с поднятыми над очередной страницей пальцами, ясно различив за стеной знакомый голос тестя.

До моей женитьбы соседние апартаменты пустовали, лишь изредка используясь в качестве спальни для особо важных гостей, но теперь, после смены интерьера и перестановки, там поселился молодой супруг, и как раз за стеной моей тайной каморки располагался его роскошный изысканный будуар. Но почему здесь такая отличная слышимость? В этом следовало разобраться, возможно, где-то проходит слуховая труба, или вместо капитальной стены комнаты разделяет лишь тоненькая перегородка, но сейчас это не имело значения, и я замер без движения, весь обратившись в слух, ибо неожиданное открытие оказалось весьма полезным, и знать, о чем говорят наедине отец с сыном было отнюдь не лишним.

После короткого обмена обычными любезностями о здоровье и долголетии, собеседники перешли к деловой части беседы, и то, что я услышал, повергло меня в полный ступор.

–У тебя по-прежнему две задачи, сынок, – жестко чеканя слова, негромко говорил первый министр. – Ты должен завоевать сердце своего супруга и родить от него альфу. Надеюсь на тебя и живу в ожидании скорых добрых вестей, не зря же я проделал такую долгую и рискованную работу, убирая с твоего пути все препятствия!

–Не беспокойтесь, отец, я знаю, что делаю, – в голосе моего супруга было столько желчи и снисходительного превосходства, что я не поверил своим ушам. И это он, мой скромный воспитанный омежка, тихий и робкий, как пешка повторяющий одно и то же: "Мой господин, мой господин"? – Герцог глуповат, ленив и недальновиден, и обуздать такого не составит для меня особого труда, так что совсем скоро он будет в полной моей власти. Я вытерпел от него два грубых соития, больше похожих на насилие, но больше этого не случится, и он на своей самодовольной шкуре прочувствует, ЧТО может и умеет выпускник тайной школы любовного обольщения! Да он будет в ногах у меня валяться, умоляя о близости, а мои прикосновения будут для него как медленная отрава, сродни настойки травы ведды, вызывающей галлюцинации. Каждый знает, насколько губительны ее обманчивые соблазны, но раз попробовав, оторваться уже не в силах...

–Будь осторожнее, сын мой, – озабоченно проговорил первый министр, – нельзя недооценивать противника, особенно сейчас, пока ты еще не родил мне будущего короля. Вода точит камень медленно, но неуклонно, вот так и мы, шаг за шагом будем приближать нашу желанную цель, к которой я готовил тебя с раннего детства.

–Я знаю, отец, – омега почти шептал, исступленно и жарко, но тем не менее я ясно различал каждое слово, – вы можете на меня положиться. Этот идиот уверен, что он хозяин положения, что может смотреть на меня как на пустое место и делать со мной все, что ему вздумается, но он не знает, как сильно ошибается, а когда поймет, то будет уже слишком поздно. Неистребимая жажда любовных наслаждений со временем превращается в зависимость, а невозможность получить желаемое сводит с ума, это страшная сила, и я сделаю его пленником его же пороков, он похотлив и развратен, пусть, очень хорошо, как раз то, что мне нужно. Я подчиню его через постель, он будет есть и пить из моих рук, забыв о том, что я некрасив и непривлекателен, мечтая лишь о том, чтобы я приласкал его там, где он больше всего хочет! И я рожу от него альфу, будущего повелителя, и мы избавимся от всей этой никчемной семейки, получим доступ к вершинам власти и будем править этим миром долгие годы, сначала вы, отец, потом я и мой сын – основатель новой династии нашего королевства!

–Но почему ты так долго тянешь, сынок? Почему до сих пор не покорил его, сделав своим рабом?

–Вы сами сказали, что спешка опасна, отец, – злорадно ухмыльнулся Ильвар. – Прикинувшись тихим и жалким омежкой, покорной жертвой родительского решения, я усыпил бдительность своего супруга, и теперь, когда он не видит во мне никакой опасности, я и покажу ему свои зубки, вцепившись в него так крепко, что он никогда не вырвется от меня и не станет прежним. Не надо больше никаких наблюдателей, нам ни к чему лишние свидетели, я все сделаю сам, и уже к лету я порадую вас чудесным ребенком. Неважно, будет ли это альфа или омега, в последнем случае он тут же заделает мне следующего, а пока наш король благополучно растет и мужает, нынешний так же благополучно отправится к праотцам, вместе с наследником, и на трон временно сядет мой свекор. Потом мы устраним и его, заменив моим самоуверенным глупым пугалом, и уже тогда никто не сможет сказать вам ни единого слова против, Ваше Величество!!!

–Ты великолепен, мой мальчик, именно этого я и ждал от тебя, но ты превзошел все мои ожидания! Да, скоро этот мир будет наш! Он будет нашим в любом случае, независимо от наследника, но конечно лучше бы иметь его, тогда мы избежим лишних осложнений в будущем. Непременно роди нам здорового альфу, сынок! Сходи в храм и закажи молебен, прося Богов принести нам удачу!

–Как же, родишь ты им альфу, скользкая гадина! – зло прошипел я, вне себя от той чудовищной правды, которая только что обрушилась на меня, безжалостно и страшно, подобно сметающей все на своем пути снежной лавине. – А я еще мучился угрызениями совести, что напоил тебя зельем, обрекая на выкидыш и тем самым приговаривая к гибели собственного ребенка! Мерзкая семейка властолюбцев, знаешь ли ты, мой благородный родитель, их далеко идущие планы?! Чем не устраивает тебя твоя жизнь и правление дяди, зачем ты стремишься заполучить трон и тащишь меня за собой, толкая в пропасть?

Заговорщики за стенкой ненадолго замолчали, потом начали прощаться, а я еще долго сидел в своем закутке, мучительно размышляя о том, как выпутаться из паутины чудовищного заговора этих безумцев и сохранить династию. Тайная школа обольщения... Я что-то слышал о ней, но на уровне слухов и досужих домыслов, ибо доподлинно об этом заведении не знал никто, полагая наполовину мифом, наполовину легендой. Говорили, что омеги, окончившие таинственную школу, были настолько искусны в науке любви, что против их чар не мог устоять ни один альфа. Подобно сказочным развратным демонам-инкубам, они подчиняли себе ничего не подозревающую жертву, высасывая из нее все жизненные соки и полностью лишая способности к сопротивлению.

О, всемогущий Юйвен, если все это правда, то я находился в большой опасности, да и не только я, но и мой умный, но слишком доверчивый родитель, мой дядя Король и кузен-Наследник. Как разорвать паутину заговора, с чего начать, чтобы помешать рвущимся к власти безумцам уничтожить королевскую семью, низвергнув всех нас в пропасть ада?

Предупрежден, значит вооружен! Сосредоточившись на этой мысли, я встал и покинул кладовку, тщательно заперев за собой дверь. Никто не должен знать о тайне маленькой комнатки, а время на обдумывание ситуации у меня пока есть. Боги на моей стороне, а как бы иначе я смог подслушать этих предателей?!

***

Через день состоялся экстренный Королевский Совет, на котором было объявлено о новых беспорядках на южной границе. Чонгунцы вторглись большими, чем обычно, силами, и пограничный гарнизон, даже усиленный добровольным ополчением из числа местных жителей, с большим трудом сдерживал натиск превосходящих в несколько раз сил противника. Посланный гонец привез донесение о ходе стычек и срочный запрос о помощи.

–Позвольте возглавить полк, Ваше Величество, – выступил вперед Наследный Принц. – В рапорте с границы тревожные сведения, чонгунцы совсем обнаглели, настала пора преподать им хороший урок и поставить на место. Кроме того, в донесении сказано, что отряд противника возглавляет младший принц-омега, и для меня дело чести встретиться с ним на поле битвы! Я непременно возьму его в плен и привезу в столицу, сделав своим наложником! Нашей династии нужна свежая кровь, дабы продолжить род и укрепить позиции на престоле! Позвольте выступить в поход, Ваше Величество, я непременно добьюсь успеха и вернусь в столицу с решительной победой!

–Я разрешаю, Ваше Высочество, – на лице Короля играла гордая отцовская улыбка, – проучим дерзких зарвавшихся вассалов, раз и навсегда! Много лет минуло со времен последней большой войны, но нашим окраинам постоянно приходится терпеть дерзкие налеты непокорных! Так дальше продолжаться не может! Воинственные чонгунцы, у них даже омеги служат в армии.

Я мельком бросил взгляд на лица министров. Как ни стараются они держать в себе сокровенные мысли, но все же выдают себя – неосторожным жестом, мимикой, усмешкой. Тут, на Совете, когда все в сборе, легче всего определить, кто друг, кто враг. Тесть крутит перстень на большом пальце – чем-то недоволен, отец прикусил нижнюю губу – его гложет сомнение, министры альянса тестя почти открыто выражают радость, – пусть едет принц, авось погибнет; верные люди короля озабочены, но возражать не решаются...

После Совета я подошел поближе к возвышению, на котором сидел дядя и преклонил колено, прося разрешения говорить.

–О чем ты хочешь просить меня, Реналь?

–Дозвольте разделить с кузеном трудности похода, Ваше Величество! Как вам известно, я изучал военную науку и показал себя неплохим стратегом, правда в теории. Хотел бы применить свои знания в боевой обстановке и быть полезным в отражении нападения чонгунцев.

–Но ты же молодой супруг, племянник! Как же оставишь своего любимого?

–Мой Ильвар – сын преданного вам Первого министра, Ваше Величество, он непременно поймет и поддержит мое стремление принять участие в этом походе! Война не затянется, и мы скоро принесем вам победу!

–Порадовал, племянник, – растроганно прошептал Король, удостаивая меня прикосновением к плечу. – Любезный брат (кивок в сторону герцога лан Эккеля), мой верный соратник (это к министру), вы отпускаете сына и зятя на ратные подвиги?

–Всенепременно, государь! – на лице Министра безупречно любезная улыбка, – молодой герцог лан Эккель потратил много сил и времени, изучая науку побеждать, он будет весьма полезен в этом походе. Мой Ильвар будет огорчен, конечно, но он преданный подданный Вашего Величества и сможет справиться с разлукой с молодым мужем!

О, словоблудие, кто смог достичь высот в этом коварном искусстве, тот на пути к фавору!

–Благодарю вас, Ваше Величество, – в моих словах столько счастья, как будто бы он подарил мне целый мир, а не позволил отправиться на войну, где кровь и смерть. – И в знак признательности позвольте сделать вам маленький подарок. Я знаю, как вы любите изысканно украшенные блюда, а потому примите в качестве подарка искусного слугу, обученного изящной науке подачи кушаний к королевскому столу! Ваш утонченный взор непременно оценит его выдающиеся умения, Ваше Величество!

В глазах Министра холодное бешенство, он чуть заметно кивает в сторону Главного дворцового распорядителя, и тот робко выступает вперед.

–Но, Государь, кухонный штат полностью укомплектован, нам некуда поставить нового работника!

–Найдете! Не могу же я обидеть отказом моего единственного племянника!

Вот вам прощальный дар перед отъездом в полк, дражайший тесть! Я скрыл усмешку в низком поклоне. Мой человек, получивший подробнейшие инструкции, ни на миг не выпустит из поля зрения вашего отравителя, но и себя не выдаст ни единым жестом, так что подловить его вы не сможете. Надеюсь, что по возвращении из похода я буду иметь достаточно улик, чтобы обезопасить дядю короля от ваших злодеяний. А там придет и новость о ребенке. Я очень постарался в прошлый раз, и если Ильвар не бесплоден, то должен был уже зачать младенца!

Прощание с "любимым" прошло отлично. Я холодно обнял его за тощие плечи, с улыбкой посмотрел в раскосые глаза. Отлично, милый, поиграем! Так значит, я ленив и глуповат, и ты решил, что я доступная добыча!

–Я буду ждать, мой господин, – покорный тихий взгляд, (вот сволочь, вот притвора!) – прошу вас, не задерживайтесь долго...

–Конечно, милый, – я мягко, но настойчиво отодрал от себя его руки, – я оставляю тебе моего самого лучшего лакея. Он приглядит за тобой и тщательно проследит, чтобы у тебя было все необходимое, – еще раз ласково улыбнувшись, я сделал вид, что не заметил мелькнувшую в глазах супруга молнию злобы.

***

До южной границы шли ускоренным маршем, делая лишь короткие привалы для принятия пищи и минимального отдыха, себе, и лошадям, но все равно путь растянулся на шесть дней. В последнюю ночь увидели на юге зловещее зарево большого пожара – по всей видимости, война там бушевала нешуточная. Не сговариваясь, прибавили темп, боясь увидеть самое худшее... Неужели опоздали, и враг празднует над нами победу?

Картина в приграничной зоне удручающая: сгоревшие остовы домов, сбившаяся в кучу скотина, неприбранные тела погибших... Утром прибыли в главный штаб, дежурный доложил обстановку: пограничный дивизион понес большие потери, добровольная дружина тоже, но позиции держатся, почти на честном слове, так сильна в солдатах и ополченцах воля к победе.

С рассветом наступил обычный в практике боев час перемирия, – поесть и подремать, убрать убитых. Воспользовавшись временным затишьем, мы нанесли на карту данные разведки, с тем чтобы разобраться в обстановке и выработать правильную стратегию дальнейших действий. Через два часа бой возобновился, но свежие силы регулярной королевской армии значительно усилили наши позиции, склоняя чашу весов к победе над налетчиками...

Глава 6

Эвальд люн Кассль

Новое вторжение воинственных чонгунцев не затронуло наши земли, но расположенный к востоку центр графства и ближайшие к нему окрестности полыхали огнем боевых действий. По слухам, положение было довольно серьезное, враги вломились в наши пределы значительной силой, и потери с обеих сторон были немаленькие.

В деревню прибыл сборщик налогов, на сей раз с благородной целью призыва в ополчение, куда принимали всех, умеющих держаться в седле и стрелять из лука. Не спросив отца, ибо знал, что ни за что на свете не получу от него благословения, я записался добровольцем и получил небольшой мешочек с монетами в качестве аванса, всю же основную сумму за участие в сражениях было обещано выплатить по окончании военной кампании.

–Сбор через час, возле ратуши! – объявил чиновник, и я поспешил домой – собраться, накормить перед походом любимого коня и ... выслушать упреки родителя, который совсем не обрадуется моего решению.

–Как тебе это пришло в голову, Эвальд! – встревожено вскричал отец, услышав весть о том, что я ухожу сражаться. – Ты ведь всего лишь омега, ты не солдат! А если с тобой что-нибудь случится?

–Простите, что принял решение, не спросив вашего согласия, отец. Но вы же знаете наше бедственное положение, почти весь урожай пошел на пошлину, и себе ничего не осталось. Впереди зима, и денег добыть негде, а тут такой случай. – Я с поклоном передал отцу черный мешочек. – Вот, это аванс, составляющий пятую часть от суммы контракта, на эти деньги мы сможем закупить припасы...

–Но ты же омега, сынок, омегам не место на поле брани!

–И что с того? У противника все служат в армии, там не делают различий между полами. Я тоже смогу, я достаточно сильный. Хороший наездник, метко стреляю. Отец, я буду осторожен! Великий Юйвен не допустит моей гибели, он знает, как сильно я нужен своей семье!

–Каждый солдат, отдавший свою жизнь в сражении, был нужен кому-то, – печально вздохнул мой родитель, – а нынешние бои довольно кровопролитны. И почему чонгунцы решились напасть в такое холодное время года, в преддверье зимы?... Ну как же так, Эвальд, почему ты принял такое безумное решение? Мы что-нибудь придумали бы, нашли выход! Младшие ловят в озере рыбу, да и дичи в горах много...

–Я пойду на войну с молодым господином, хозяин, – неожиданно заявил до сих пор молчавший Мичи. Управляющий смотрел на меня горящими обеспокоенными глазами, – не переживайте за Эвальда, господин Альвин, я не отойду от него ни на минуту и буду ему живым щитом при любой опасности! Да и моя оплата, положенная по контракту, нам будет не лишней!

–Нет, Мичи, – попробовал воспротивиться я, – ты нужен поместью, и мне будет спокойнее, зная, что ты заботишься и оберегаешь нашу семью!

–С нами ничего не случится, молодой хозяин, это ведь ваши слова, – усмехнулся альфа. – Вы говорите, час на сборы? Встречаемся в означенное время, возле конюшни, не опаздывайте, Эвальд!

***

-Мичи, задержись на минутку, – негромко сказал Альвин люн Кассль, не сводя глаз с поднимающейся по лестнице стройной фигурки старшего сына.

–Да, господин Альвин?

–Спасибо тебе за Эвальда, Мичи. Мне будет легче пережить это нелегкое время ожидания, если он будет в боях не один. Знаю, что ты давно влюблен в него, и с радостью благословил бы ваш союз, но он же не согласится.

–Все хорошо, хозяин. Насильно мил не будешь, я понимаю и не жду большего, мы с ним друзья и этого достаточно. Эвальд слишком хорош для такого простого парня, как я. Верю, что его счастливая звезда еще взойдет на горизонте жизни, и он получит все, чего достоин.

–Не лезьте на рожон, Мичи. Мой сын был вынужден научиться многому, он рано взял на себя роль старшего, а значит, и ответственного за семью, я знаю, он жалеет, что родился омегой и казнит себя, что не может зарабатывать достаточно много, чтобы обеспечить братьям достойную жизнь, но участвовать в войне, это уж слишком! Побереги его, Мичи, я на тебя надеюсь. Вы непременно вернетесь живыми и невредимыми, я верю в судьбу и милость Богов!

***

В городе наш маленький отряд влился в одно большое общее ополчение. Кругом альфы, как и следовало ожидать, омег совсем немного, и держались они кучкой, около кухни и прачечной. Я был одет как большинство, и по привычке прятал лицо под шляпой и хлопковой полумаской телесного цвета, имел довольно высокий рост и крепкое тело, так что при беглом взгляде меня вполне можно было принять за альфу, но все же мне сделалось несколько не по себе, ибо о таком близком соседстве с толпой самцов я как-то не подумал...

–Если кто-то вдруг прочухает, что ты омега, тогда объявим всем, что мы супруги, – как всегда без слов угадал мои мысли Мичи, – так ты избежишь возможных домогательств. На войне нравы иные, и многие распускают руки и желания, но к чужому мужу лезть не посмеют.

По счастью, никто ко мне особо не присматривался, да и маску носил не я один, так как правилами это не возбранялось, а после того, как нас, всех вновь прибывших, наскоро проверили на умение стрелять, и я показал весьма неплохие результаты, меня и вовсе стали уважать за меткость. На привалах и в часы отдыха Мичи ни на шаг не отходил от меня, отгородив от остальных своим большим сильным телом, так мы и спали, грея друг друга в холодные ночи, и мой друг шептал, что война стала для него настоящим благом, ибо он получил возможность быть рядом и даже держать меня в своих объятиях.

Бои шли с переменным успехом, но одержать окончательную победу не удавалось пока ни одной стороне. Я несколько раз выступал в роли снайпера, метким выстрелом выводя из строя важных персон в рядах противника, чем заслужил одобрение самого Коменданта пограничного гарнизона, лично вручившего мне несколько монет в качестве награды. Наше стремление победить было велико, но силы таяли, в то время, как к чонгунцам то и дело подходили из-за гор свежие отряды. Они ворвались в город и почти праздновали победу, когда пришло, наконец, радостное известие о подходе подкрепления, присланное Королем из самой столицы.

Меня ранило в последнем решающем бою, составленном по всем правилам военной стратегии, когда мы уверенно побеждали, заманив противника в узкое пространство между гор, откуда ему некуда было выбраться. Резкая боль опалила плечо, и я увидел впившуюся в тело стрелу, вторая чиркнула по голове, повыше уха. Невольно вскрикнув, я упал, обливаясь кровью, последним затухающим взором увидев совсем близко безумное лицо Мичи, отчаянно пытавшегося закрыть меня от десанта вражеских лучников своим телом...

Очнулся в непонятном мареве, и первым делом ощутил на лице какие-то тряпки. Плечо горело нестерпимой болью, не позволяя шевельнуться, и даже стонать было мучительно. Губы пересохли, отчаянно хотелось пить, но где я нахожусь, кого просить о помощи? Открыв глаза, увидел белые тени и узкую полоску света, с усилием поднял к лицу здоровую руку и понял, что вся голова замотана мягкой тканью... Я ранен? Изувечен? Раз перевязан, значит, в лазарете? Я не испытывал сожалений о том, что моя внешность, возможно, навсегда испорчена, но цело ли все остальное? Смогу ли я работать и приносить пользу своей семье?

Послышался сдерживаемый вздох, и в узком поле моего зрения появилось улыбающееся лицо Мичи. Через миг к моим губам прикоснулся носик поильника, и я с жадностью сделал несколько глотков воды, показавшейся мне неимоверно вкусной.

–Что со мной, Мичи? – с трудом шевеля губами, пробормотал я. – Куда я ранен? Почему лицо завязано?

–Все хорошо, друг мой, – ласково гладя мою руку, тихонько прошептал он. – У тебя царапина повыше уха, она уже подзатянулась и можно было обойтись без перевязки, но я специально замотал твое лицо прихваченными из дому белыми лентами, чтобы не пялились тут всякие на редкостную красоту моего дорогого хозяина. А вот рана на плече у тебя посерьезнее, но я слышал, что скоро в лазарет прибудут столичные лекари, и записал тебя на осмотр, так что потерпи, малыш, скоро тебе станет лучше. Подлечишься, потом получим наши денежки и поедем домой с победой!

–А ты как, Мичи? Ты не ранен?

–Бог миловал. Несколько царапин, а так целехонек.

–Приподними меня повыше на подушке, и подверни повязку с глаз, я ничего почти не вижу...

Он выполнил мою просьбу и осторожно приподнял, подсовывая что-то из одежды мне в изголовье, я стойко вытерпел боль от движения, зато взору открылся переполненный ранеными лазарет и трое важных господ в голубых лекарских одеждах, которые как раз входили в двери. Наверно, те самые столичные лекари, о которых только что упоминал Мичи, но почему с ними ... герцог Реналь лан Эккель!? Не может быть... не может. Зачем ему сюда, в обитель боли, да облаченным в лекарский халат? Столичный щеголь, приближенный Короля, – и вдруг в лечебнице, где кровь и грязь, так не бывает, чтоб такие люди... Я ранен, не в себе, вот мне и видится в бреду мой незабытый альфа! Прикрыв ресницы, я энергично тряхнул головой, но наваждение не исчезло, наоборот, приблизилось, и я поверил, наконец, что это правда!

Он возмужал и стал еще красивее. Моя наивная юношеская фантазия, чудесный вымысел, любимый сон... Я был уверен, что давно оставил в детстве все эти глупые мечты о "принце", но вот теперь, лишь стоило его увидеть, прежняя тоска по невозможному снова цепко взяла в плен мое тело и душу. Сердце сошло с ума, щеки под повязкой полыхнули жаром, и я смотрел на него, не в силах отвести взгляд, как на божество, вдруг спустившееся к смертным с высоких небес... Забыв про боль, почти не дыша, я впитывал в себя этот прекрасный мужественный облик, стремясь запомнить каждую мелочь, каждый жест, каждую черточку любимого лица... Смелый изгиб бровей и родинку на подбородке, большие черные глаза и чудесно очерченные чувственные губы, которые (я видел!), умеют быть такими нежными... Наш горничный, он испытал на себе это чудо-счастье, и долго ходил тогда, после ночи с герцогом, сам не свой, роняя посуду и забывая положить в кушанья половину ингредиентов, мечтательно и глупо улыбался, ежеминутно прося прощения за свою невнимательность...