Текст книги "Несчастные девочки попадают в Рай (СИ)"

Автор книги: Kerry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава#6

Дедушкин храп сотрясал стены. Даже во сне, Федор продолжал наводить на меня ужас. А еще его манера спать с открытыми глазами обещала сделать нас нервными заиками.

Уставившись в потолок, я пыталась унять дрожь в коленях. Тише. Тише. Мои пальцы ног покалывало только от одной мысли, что я решилась на обман. Какого лешего я вообще согласилась пойти на это кладбище? Меня не пугало само место, мне было совестно сбегать из дома. Ночью. Ох, знал бы дедушка, на какую аферу решилась его прилежная внучка, привязал бы меня к себе наручниками, предварительно выбив всю дурь с головы.

За окном послышались посторонние звуки, а через мгновение показалась довольная голова.

– Ты готова? – прошептал Сема, держась руками за деревянную раму. – Ох, ну и ночка будет.

– Как ты сюда залез? – ужаснувшись, я скинула с себя одеяло и примкнула к окну. – А если бы тебя увидели? Совсем уже сдурел?

Семка состроил обиженную гримасу.

– Кто я, по-твоему? Мне нет равных в маскировке. Однажды я целые сутки пролежал курятнике.

– И что? Ни о чем не подозревающие куры начали откладывать на тебя яйца?

– Нет, – хохотнул Сема. – Зато весь поселок был обклеен объявлениями о моей пропаже. Класс, правда?

Я развела руками.

– О да, это невероятное достижение. Главное, чтобы этого не повторилось. Боюсь, если дедушка заметит мое отсутствие, то на столбе буду висеть конкретно я. Выпотрошенная или обезглавленная.

– Прорвемся, – уверил парень. – Ты по стенам лазать умеешь?

– С ума сошел? Я не полезу в окно.

Сема равнодушно пожал плечами.

– Как знаешь. Мы ждем тебя за вишней. Поторопись.

Семка лихо спрыгнул вниз и слился с темнотой.

Мне пришлось овладеть способностями балерины, чтобы незаметно выскочить на улицу. На крыльце меня встретила радостная Каштанка. Жалобно поскуливая, собака требовала взять ее с собой. Впрочем, выбора у меня не было. В противном случае, ее громкий лай мог сорвать все мои планы.

Перешептываясь за густым кустом вишни, меня уже ждали братья Соколовы и Нина. На спине каждого висело по рюкзаку, будто они сбегали из дома навсегда. Да уж, наша компания была весьма сомнительна и, по всей видимости, не отличалась умом, коль пошла на такое.

– Ты должен мне пятак, – Семка ударил брата в плечо. – Как видишь, она здесь.

Мои брови сошлись на переносице.

– Вы что поспорили на меня?

– Не злись, Златка, – отмахнулся Сема. – Просто Сашка был уверен, что ты струсишь. Но, ты здесь. Очевидно, он ошибся.

Мой недовольный взгляд устремился на Сашу, но тот лишь опустил голову. Да, я была близка к тому, чтобы отказаться, но только вот Саша не мог знать этого наверняка. А тем более спорить на это.

– Ты не прав, Саша. Мне не свойственно бояться, – нагло обманывала я, строя из себя королеву бесстрашия.

В знак поддержки, Нина похлопала меня по плечу.

– Ты права, Злата. Саша не прав.

– Ого, как сильно сказано, – хохотнул Сема. – Кто это? Ван Гог?

– Ван Гог – это художник, тупица.

– Да хоть Египетский бог! Ладно, прекращаем капризы. Погнали навстречу приключениям.

Ребята устремились вперед, а мы с Каштанкой волочились позади. Я то и дело оглядывалась по сторонам, в страхе, что кто – то нас заметит. Как же было просто убедиться в том, что я не дебоширка. Злата Цветкова – тихая, спокойная девочка, которая мечтает о фарфоровых туфельках и пускает во сне слюни на подушку, а вот подобные выходки ей не по душе. Определенно не по душе.

Иногда, ночное небо выглядит глубоким, бездонным, недосягаемым, а иногда кажется, что стоит вытянуть руку, как яркая звездочка окажется у тебя в руках. Но сейчас оно было мрачным, затянутым густыми тучами. Таким жутким, что кружилась голова.

Нинка кинула рюкзак на могилу моих родителей и неаккуратно уселась не него, Каштанка легла рядом, а мальчишки таскали хворост, чтобы разжечь костер. Только я топталась на месте, лихорадочно озираясь по сторонам. Ночью, кладбище не выглядело также безопасно, нежели днем. Мне постоянно мерещились посторонние шорохи. И даже силуэты.

Соколовы быстро справились с заданием. Костер разгорелся за секунды. На старых фотоснимках отражались языки пламени, придавая блеск неживым глазам. Мне показалось, что покойные родители наблюдают за нами. А точнее, сильно негодуют.

Не злитесь, милые. Мы ненадолго.

Мне нравился треск сухих веток. Он успокаивал. Отвлекал.

– А что случилось с твоими предками? – спросил Сема, тормоша угли палкой. – Как они погибли?

В этот момент Сашка взглянул на меня, словно его это тоже волновало.

– Пожар, – промямлила я. – Они погибли в пожаре.

– Да уж, жаль, – вздохнул Семка. – Ты на маму похожа, а Матрос – на батю.

Мне не нужно было смотреть на фото, чтобы воспроизвести образ родителей у себя в памяти. Сема был прав. Белокурые кудри Пашка унаследовал от отца, а я была точной копией мамы. Русые волосы, зеленые глаза, только лишь нездоровая худоба была моим личным достижением.

– А вы? – вырвалось у меня. – На кого похожи вы? На маму или на…

– Не твое дело, – грубо перебил Саша. – Наша семья – закрытая тема.

– Не очень-то справедливо, учитывая, что я рассказываю про свою.

– Я все сказал!

Мое веко нервно задергалось. Как же порой он меня раздражал. Саша Соколов – этакий умник. Высокомерный индюк. Важная задница. Тьфу.

Его настроение передалось всем. Какое-то время мы просто молчали, разглядывая свои ноги.

– А давай – те байки потравим? – предложил Сема. Его глаза заискрились, и едва ли наш костер был тому причиной.

– Страшилки? – скептически поинтересовалась Нина. – Детский сад какой-то.

– Нет. Я говорю про реальные истории.

Мы переглянулись. Грех было не воспользоваться моментом, ведь история звучит в разы страшнее, если ты на кладбище. Да еще и ночью.

– Валяй, – ответил Саша и, вытянув ноги, облокотился на локти.

Семка в предвкушение потер ладони.

– Не надуйте в штанишки, детишки. Эта история перевернет вашу жизнь. Вы больше не сможете спать спокойно. Да что там спать? Вы будете бояться собственной тени и начнете верить в проклятья, а ваши…

– Проклятье! – не сдержался Саша. – Ты начнешь или нет?!

– В общем, слушайте. Как – то раз, я охотился на медведя.

Саша демонстративно фыркнул.

– Ты никогда не охотился на медведя, трепло.

– Залепи дупло и слушай, – бросил Сема. – Я ведь не должен докладывать тебе о каждом своем шаге. Так вот. Я бродил по лесу до самой ночи. Был голоден и слаб. Я уже отчаялся встретить медведя, как в кустах промелькнуло черное пятно. Заметив меня, огромная тень нырнула в чащу леса, но я ринулся за ней. Сил не хватало, но я не сдавался. Все бежал, бежал, а тяжёлое ружье избивало мою спину.

– Это ж, где ты такую рогатку нашел? – хохотнул Саша, отчего брат пронзил его недовольным взглядом. – Молчу – молчу.

– После часа уморительной гонки тень сдалась. Мохнатый бугор повалился на землю и замер. Враг практически был повержен. Я держал его на прицеле, пока чудище не обернулось, – Сема схватился за сердце и перевел дыхание. – То, что я увидел, навсегда засело в моей памяти. Это было за гранью моего понимания.

– Какой ужас! Медведь оказался бабушкой Любой? – продолжал издеваться Сашка. – Или он был мексиканцем? Маракасы? Сомбреро?

Я попыталась представить, что такое маракасы, но не вышло.

– А вот и нет, – заговорщицки ответил Сема. – Это был вовсе не медведь. И, не бабушка Люба. Это была…

Мы раскрыли рты в предвкушении его ответа. Казалось, что даже Каштанка навострила уши.

– …шуба с носом!

– Кто? – поморщилась Нина. – Шуба с носом? Это как?

– Огромный кусок меха, из которого торчит вороний клюв, – с серьезным лицом пояснил он. – Я видел мутанта, клянусь.

На мгновение в воздухе повисла тишина.

– Голова твоя мутантная, – Нинка прыснула от смеха. – Ой, не могу! Шуба с носом? Напугал, так напугал! Да у меня полный сарай таких ужастиков! Ветровка с руками, ботинки с носками, да бинокль с глазами!

На лицо Семена упала тень.

– А ты видимо знаешь историю круче моей? Дерзай, парнишка. Мы все во внимании.

– Сам ты парнишка! Я – девчонка!

Нина уселась поближе к костру и обняла свои коленки.

– Моя история не выдуманная. Впрочем, главная ее героиня захоронена неподалеку. Я расскажу вам про ведьму. Это была нечем не примечательная бабулька, она вязала носки и солила папоротник. Как и все. Поэтому, никто не даже не догадывался, что милая бабка на самом деле страшная ведьма. Но однажды, ее дом опустел на несколько суток. Ее сосед, решил проверить бабульку, – а вдруг померла во сне и теперь, лежит почем зря, воняет? – подумал он. Однако, когда мужик зашел на порог, то его встретила маленькая, злющая, как собака псина.

Как собака псина?

– Слушай, за тобой пора записывать, – усмехнулся Сема. – Твоя тавтология ломает мой мозг.

– Не перебивай, – огрызнулась Нина. – Короче, испугавшись, мужик схватил топор и отрубил собаке два пальца на лапе!

Услышав это, Каштанка уткнулась влажным носом мне в ногу, а Павленко все продолжала:

– На следующий день, бабка объявилась. И самое интересное, что на ее руке не хватало двух пальцев. Ух. Общественность встрепенулась. Люди всегда опасались подобного, поэтому, затолкав бабульку в бочку, они захоронили ее на этом кладбище. Если прислушаться, то можно услышать, как она бьет по стенам бочки. Это происходит только ночью.

Теперь голос подала я.

– Это не правда, Нина. Данный факт давно раскрыт. Днем, земля нагревается, а ночью – остывает. Это лишь звуки остывающего железа, но никак не ведьмовские позывные. И вообще, я не уверена, что в той бочке кто-то захоронен.

Нинка возмущённо охнула и вскинула руками.

– Хороша подруга. Всем на зависть. Могла бы промолчать.

– На троечку, парнишка, – оценил ее рассказ Сема, а потом повернулся ко мне. – Златка, принимай эстафету.

– Я? – растерянность застыла на моем лице. Самая ужасная история, которая произошла со мной, была связана с гибелью моих родителей, но едва ли я хотела ее рассказывать. Но, набрав в легкие воздуха, я все-таки собралась.

– Это не реальная история. Но, и не выдумка. Это сон, который постоянно я вижу. Мне сниться, словно я брожу по кладбищу, охраняю его и жду. Жду умершие души. Каждый раз ко мне приходят разные силуэты. Они ищут своих родственников, а я провожаю их к нужным могилам, – последнее прозвучало с гордостью. – Вот и вся история.

Соколов старший в хлопке скрестил пальцы и склонил голову набок.

– Какая прелесть, – пропел он издевательским тоном. – Ты сама доброта.

– Что за зря понтуешься, братец? – вступился Сема. – Удиви нас своей байкой. Говори с выражением. Будь убедительным. И, не стесняйся.

– Делать мне больше нечего. Откройте любую книжку о войне – вот там действительно ужасы. Леденящие и не выдуманные. А ваши сказки – детям на смех.

– Ты просто сдулся, кроме своей гитары больше ничего не видишь, – Семка протянул ладони к пламени. – Ты такой же скучные, как мамкины сериалы.

– Пусть так. Зато мне одежка носатая не мерещатся, – парировал Сашка.

– Ой, ой. И это мне павлин в тельняшке говорит?

– А может мне рассказать вам сказку? – грозный голос не принадлежал ни одному из нас. – Про огромный кулак и беззубых сосунков? А?

Оглянувшись, мы все четверо уставились на дедушку. Его лицо было суровее обычного. Рядом, держась за морщинистую руку, стоял заспанный Пашка.

– Фигасе, вы придурки, – деловито обозначил малец. – Кто ж по ночам на кладбище ходит? Здесь же полно змей, а вы без сапог!

Младшенького перебил хороший подзатыльник, а я была готова потерять сознание.

– По домам, гаденыши, – рявкнул дед. – Златка, из комнаты месяц не высунешься. Слишком рано ты свободу почувствовала!

– Ну, деда! – взревела я. – Каникулы!

– Да что вы говорите?! Вот и будут у тебя каникулы, только строгого режима! Мало родителям было помереть от пожара, так ты их еще мертвых спалить хочешь?! Где твоя голова?!

Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги и пошагала к дедушке. Самое обидное, что меня отругали прилюдно. Это было крайне унизительно.

– Это я виноват! – неожиданно раздалось за моей спиной. Обернувшись, я увидела Сашу. – Это я ее вывел, дядь Федь! Сказал, что с трусливыми таскаться не будем!

Меня удивил его поступок. Обескуражил. Тронул.

– А я поддержал Сашку, – лгал Сема. – Вы даже представляете, какой я провокатор. Это мы с братом во всем виноваты.

Нинка проткнула руками бока.

– Ой, я вообще ей ультиматум выдвинула: или ты с нами, или мы не подруги.

Я была благодарна ребятам, ранее никто не делал для меня ничего подобного.

– А я в нос червяка запихивал, а вытаскивал через рот, – вставил Пашка, явно не вникая в суть разговора. – Крутяк, да?

Наступила тишина. Проговаривая про себя все молитвы, которые только знала, я ждала дедушкин и крестила пальцы за спиной.

Суровое лицо деда смягчилось. Кажется, я заметила улыбку. Такую добрую и трогательную, что сердце встрепенулось. Я давно не видела его таким. После пожара он редко смеялся. Но сейчас, старичок, очевидно, сдался.

– Ну а ты? – тяжело вздохнул дед, глядя на Каштанку. – Видимо, за трусы ее сюда тянула?

После этой фразы расхохотались мы все.

Глава#7

– Деда, а можно я сегодня с распущенным пойду? – спросила я, крутясь перед зеркалом в новом фисташковом платье. Оно отлично подчеркивало песочный загар и скрывало недостатки тощей фигуры. В этот раз я не стала устраивать рассадник на голове и оставила волосы в покое. Зато теперь на моей шее красовался мамин кулон – крыло ангела. Я редко доставала эту вещицу из шкатулки, но сегодня не удержалась. Гулять, так гулять.

– Дедушка, можно? – переспросила я.

Федор медлил с ответом, так как пристально смотрел на меня. На мгновение мне даже показалось, что его карие глаза заблестели от слез.

– Сегодня можно, – выдохнул он. – Праздник все-таки. Если на площади будет маскарад, то ты сойдешь за Кикимору.

– Правда? Спасибо, – взвизгнула я и уткнулась губами в его морщинистую, колючую щеку. – Ты самый лучший! Самый добренький предобренький!

Хмурясь, дедушка не смог скрыть улыбки.

– Смотри мне, нацепляешь блох – подстригу наголо. Намажем медом, и будешь ты вместо ловушки мух собирать.

– Договорились, – довольно протянула я.

В нашем маленьком поселке доброй традицией стало проведение праздника «Жители двора». Так, каждое одиннадцатое июля на школьной площадке собирались все местные жители Каменки. Как же это было чудесно. Танцы, всевозможные угощения, веселая музыка – довольно редкое явление для нашей местности, отчего соблазн попасть на мероприятие был крайне велик.

– А ты, дедушка, пойдешь на праздник?

Федор усмехнулся.

– Да куда мне? Я слишком стар для танцев.

Закусив губу, я состроила хитрую гримасу.

– Там будет тетя Валя, – напевала я, водя пальцем по седой щетине. – Она уже пять лет, как вдова. А ты у нас холостой. Статный.

Смутившись, старичок отмахнулся.

– Да ну ее! Игорешку в могилу свела и меня сведет! Говорят, она в борщ одуванчики добавляет! То ли ведьма, то ли дура – одно из двух.

Мои плечи поникли.

– Зря. Ты мог повеселиться. Ни одна женщина не устоит перед твоими шуточками и перед твоим обаянием.

– Мы с Пашкой в лес пойдем. Будем скворечники мастерить. Заставлю его по деревьям лазать, а там смеха и без танцев будет, – дед явно оправдывался. Подобные разговоры всегда коробили его. Федор скучал по бабушке. Сильно скучал. Но мне так хотелось, чтобы он был счастливым. Он заслуживал этого, как никто другой. Жаль, что местные барышни его не интересовали.

– Чертова нога, – пробурчал дедушка, схватившись за колено. – Скоро совсем развалюсь.

Убрав катышки между пальцев ног, я влезла в затрепанные сандалики.

– Не развалишься. Ты нам целый нужен. Как мы без тебя?

– Справитесь. Ты готовить умеешь, убираться тоже. А Пашка через годик подтираться научиться. А если нет, то Аркашка научит. Мой младший братец до двенадцати лет ссался, и ничего, человеком вырос.

– Перестань, – буркнула я, отгоняй от себя дурные мысли. Я даже думать не могла, что потеряю кого-то из них. Хватит. – Придешь с леса, я тебе пирог испеку, как ты любишь.

– С жимолостью?

– С удовольствием, – подмигнула я.

– Значит, я обязательно вернусь. Обещаю.

Оставшись одна, я довела свой образ до идеала. Волосы естественной волной легли на плечи. Глаза светились, а на щеках играл здоровый румянец. Кажется, такой красивой я еще никогда не была. И если бы не ограниченное время, могла бы любоваться собой до самой ночи.

– Ммм, Сашка, целуй меня, – голос Паши вывел меня из транса. Идиот прилип к несчастной Каштанке, изображая влюбленную девицу. – Ну же, Саша, целуй. Ты такой красивый, а я такая… лохматая.

Что?!

Разозлившись, я кинула в него массажным гребешком. Удар расчёски о голову мальца спровоцировал глухой звук, что еще раз доказывало о минимальном количестве извилин в его черепушке.

– Ай! Ты дура?! Больно, ведь!

– Еще раз выдашь подобное, я тебя в навозе закапаю!

– Чего злишься-то? – малец натирал затылок, на котором явно вырастет шишка. – Вся деревня об этом шепчется!

Мои глаза норовили вылезти наружу.

– Брешешь!

– А вот и нет! Думаешь, никто не замечает, как ты за ним подглядываешь? Краснеешь вечно, как рак, когда Сашка футболку снимает! Все заборы сердечками разрисовала! Ты только посмотри на себя, ходишь, как индюшка выряженная! Даже я давно догадался! Любишь ты его! Большой гурьбою любишь!

Сердце, которое на время замерло, снова дало ход.

Святые калоши! Неужели это так очевидно?!

– А ну вали отсюда! – прорычала я, так и не найдя достойного ответа. – Сплетен нахватаешься, а потом ерунду всякую несешь, придурок!

Насупившись, Пашка направился к выходу.

– А про Сему говорят…

– Свалил!

– Злата – дура и корова, полюбила Соколова! – раздавалось уже на улице. – Только Сашка не дурак, он покажет Златке «фак»!

Усевшись на стул, я схватилась руками за лицо. Багрово-алое лицо. Какого лысого сейчас было? Боже, надеюсь, что Саша не слышал этих сплетен. Между нами, все так же пробегал холодок, и пусть он заступился за меня на кладбище, эта акция была одноразовой. Сашка целенаправленно продолжал избегать меня. Что ж, сегодня на танцах сделать это у него навряд ли получиться.

***

Встретиться с Павленко мы договорились возле ее дома. Родители Нины уже ушли на площадь, а вот их дочь почему-то задерживалась, хотя это было ей несвойственно. По скоростным сборам, Нинка могла дать фору любому призывнику, вступившему на службу.

– Глазам не верю, это ты? – раскрыв рот, я подбежала к Нине. Сегодня подруга выглядела просто великолепно. Ей очень шла цветастая кофта и юбка, которая едва прикрывала ее тонкие коленки. – Быть того не может! Это что, бусы?!

Невозмутимо вскинув подбородком, Нина провела рукой по уложенным волосам.

– Ничего особенного. Не выдумывай. Это всего лишь на один день.

Ага-ага. Охотно верю. Стала бы она так выряжаться на обычный праздник. Помню, когда мы выпускались из начальной школы, Нинка пришла в одежде, в которой днем ранее строила глиняные замки. Было жутко смешно, когда в поздравлении, директор похлопала ее по плечу и расчихалась от поднявшейся в воздух ржавой пыли.

Я проткнула пальцем костлявую грудь подруги.

– Думаю, Семка по достоинству оценить твою жертву.

Глаза Нины вспыхнули. Шея покрылась пятнами. Ноздри раздулись.

– Он тут не причем, – отрицала она. – Может, это я для Саши нарядилась. Не думала?

Теперь, напряглась я.

– Для Саши? – максимально невозмутимо. – Однако быстро ты переключилась.

– А тебе что? Хочу – включаюсь, хочу – переключаюсь. Какая разница? Сашка хотя бы в курсе, что в штанах моих – не яйца! К тому же, он очень внимательный.

И могла бы я обидеться на подругу, если бы только посвящала ее во все свои дела. Но, увы.

Мне было четырнадцать, и я не умела разбираться в чувствах. И тем более говорить о них. Поэтому, всю оставшуюся дорогу я злилась только на себя. За то, что не была такой, как все. Ведь если бы я была обычной, то Саша был внимательным ко мне тоже. Но, он явно видел во мне брак, которого не видели другие.

Возле школы собралась сотня людей. Громкая музыка доносилась из двух огромных граммофонов. Малышня носилась по площадке, а взрослые поглощали вкусную еду и запивали ее квасом. «Фигасе!» – сказал бы Пашка, будь сейчас рядом.

– Привет, мартышки! – сунув руки в карманы, к нам подошел Рыбин и его хилая свита. На белых рубашках парней отражался розовый закат, но вот обувь была грязной. – Чего так вырядились? Вы на два чучела огородных похожи!

Рыбин. Одно лишь его присутствие взвывало тошноту.

– Ты слышала это? – скривившись, повернулась ко мне Нина. – Кажется, какая-то рыба губами шлепает, а что говорит – не понятно.

Золотистые брови Васи сошлись и превратились в галочку.

– Эй, Павленко, за словами следи. Не посмотрю, что ты девчонка, заряжу в пятак.

Нина приложила руку к уху и округлила глаза.

– Что-что? Ты что-то сказал, губошлёп?

Колька Лагута прыснул от смеха, отчего получил от Рыбина по рыжей макушке. Вася не привык к дерзости в свой адрес, особенно если эту дерзость поддерживают его шестерки.

– Губошлеп говоришь?

Губы Рыбина скривились в пренебрежительной гримасе. Он принялся демонстративно разминать кулаки, и я всерьез приготовилась к драке.

– Если ты еще раз…

– Златка! – Семен появился из ниоткуда. Он всегда так делал. На сей раз, это было как никогда кстати. Голубая футболка подчеркивала лазурные глаза, а широкая улыбка, как всегда, ослепляла. – Молодец, что пришла. Я рад.

Заметив Соколова, Рыбин и его парни разошлись по сторонам. Кажется, Каштанка была не единственным слабым местом Василия. Он явно остерегался братьев «С». Впрочем, правильно делал.

Семка взял меня за руку.

– Пойдем, там Сашка один стоит. Уже ревет, наверное. Его пугает большое количество людей. Он у нас дикий.

Выставив грудь вперед, Нинка скрестила руки.

– А может, я здесь хочу постоять? – Ее вредность была напускной. – Мы останемся. Да, Злата?

Посмотрев по сторонам, Семка, наконец, заметил Нину.

– А ты у нас…Кто?

– Прости? – задохнулась подруга. – Ты это серьезно?

– Новенькая?

И могла бы я решить, что Семка прикалывается, но вот только лицо его было крайне серьезным.

Нина в изнеможении задрала голову к небу.

– О, боги, как же ты меня бесишь! Я больше не выдержу ни секунды рядом с тобой! Злата, ты как хочешь, а я ухожу!

Мы проводили взглядом рассерженную девушку.

– Что это с ней? – спросил Семен.

– Ох, ты скоро сам все поймешь.

Парень пожал плечом.

– Ну, ладно.

«Дым сигарет с ментолом, пьяный угар качает…», – раздалось по округе.

– Потанцуем? – вытянув ладонь, предложил Сема.

Почему-то, его идея показалась мне не самой лучшей, но я согласилась.

Каждая девчонка мечтала о таком кавалере, но я держала дистанцию, между нами. Смущалась. И, кажется, несколько раз наступила ему на ногу.

Мне было четырнадцать, и это был мой первый танец. Медленный танец. Теперь мне ясно, почему большинство девчонок так трепетно относятся к подобному «обряду». Когда ты смотришь в глаза партнера, когда ты чувствуешь его аромат, тепло тела, когда ваши пальцы переплетаются, – происходит магия.

Правда в том, что колдовали не только мы. Заметив нас, Нину на танец позвал Соколов старший. Даже не вериться, что Саша способен на такое, но сам факт.

«В глаза ты смотришь другому, который тебя ласкает…»

Уловив мой взгляд, Сема виртуозно отвернул меня от ребят. Да, он сделал это нарочно. Пусть. Так хотя бы мое сердце не разрывалось на части.

– А мне нравилась твоя коса, – признался Сема, заставляя меня прокрутиться вокруг своей оси, и, словно безвольную куклу вернул на место.

Из моей груди вырвался смешок.

– Не переживай. Завтра я снова превращусь в старую Злату.

– Это радует, потому что новая Злата норовит разбить мое сердце.

Мои глаза закатились, а следом за ними задрался подбородок.

– Не смеши. Новая Злата не так легкомысленна и глупа, чтобы таять от твоей лести.

«Себя ты ему раздаришь, меня же и знать не хочешь…».

Из-за коварной улыбки, родинка на губе Семена слегка растянулась.

– То есть, если я попрошу, она кувыркаться не станет?

– Ни в коем случае, – я игриво похлопала ресницами.

Переход, и Саша с Ниной снова в поле моего обозрения. Картина скверная и неприятная.

«А я нашел другую, хоть не люблю, но целую…»

Соколов старший слишком профессионально кружил Павленко в танце. Мне даже показалось, что довольная голова Нины вот-вот оторвется и покатиться колобком по асфальту.

«А когда я ее обнимаю, все равно о тебе вспоминаю…»

На мгновение, наши с Сашей взгляды встретились. Это был одновременный выстрел, иначе одному из нас было суждено упасть замертво.

Я обняла Сему за шею, а руки Саши сошлись на талии Нины.

– Ты злишься, – констатировал Сема. – Это из-за Сашки?

Ну вот. Неужели, я прозрачна, как витрина в магазине?

– Нет, – отрезала я. – С чего ты взял?

– У тебя кровь носом пошла.

– Что? – пальцы коснулись губ и стали алыми. – Вот черт! Прости, пожалуйста.

– Ерунда, держи, – Сема протянул мне платок, и с кровавой юшкой было покончено. – Так ты не ответила на мой вопрос – дело в братце?

«Завтра я буду дома. Завтра я буду пьяный…»

Я замотала головой, но ответ был очевиден.

Поджав губы, Семка невесело усмехнулся.

– Я понял.

«Но, никогда не забуду, как к щеке прикоснулся губами…»

– Я могу помочь, – неожиданно выпалил Сема. – Спорим, такой единоличник, как Саша, не сдержится, если все пойдет не по его правилам?

Страх отразился на моем лице.

– О чем ты?

– Сейчас увидишь. На счет «три» гордый кот превратиться в беспомощного котенка. Раз…

Сема так резко прижал меня к себе, что я даже ахнуть не успела.

– Два, – моих губ коснулось что-то мягкое и теплое. Чужие губы!

«Лучше меня прости. Брось и вернись ко мне…»

Мне было четырнадцать, и это был мой первый поцелуй.

Жар прошел с головы до пяток.

Мы не закрывали глаз. Я смотрела на Сему. Сема смотрел на меня. Страх. Буря. Любопытство…

– Три, – оторвавшись от меня, выдохнул Сема.

В эту же секунду парень свалился на землю. Но не от сногсшибательного поцелуя, а от грубого удара кулака. Сашиного кулака. Казалось, Соколов напал не на брата, а на ненавистного всем сердцем врага.

В драке, братья катались по асфальту.

– Прекратите! – визжала я, но едва ли была услышана. – Пожалуйста, остановитесь! Семка, пусти его! Саша!

И хоть Рыбин был любителем подобных потасовок, разнял парней именно он, и что-то мне подсказывало, что это был для него лишний повод выслужиться.

– Я же говорил, – улыбался Сема, чья футболка разошлась по швам. Безумец определенно был собой доволен. Безусловно, его провокация удалась, только для меня это ничего не прояснило. Наоборот, вопросов стало еще больше.

– Хочешь еще?! – прорычал Саша, глаза которого стали красными. Его с трудом удерживал Рыбин. – Мы так не договаривались!

Я прикрыла рот ладонью, глядя на весь этот ужас.

– Ты что творишь, Цветкова? – Вася быстро нашел крайнюю. – Платье напялила, а мозги дома забыла?

– Ты шутишь? Я-то тут причем?

Мы привлекли всеобщее внимание, но даже среди многочисленных лиц, я заметила Нину. Она была напугана не меньше моего. Девочка укорительно покачала головой, словно тоже считала меня виновницей произошедшего.

Отлично, давай все вместе закидаем Злату камнями.

Встав на ноги, Саша громко выругался, потому что заметил дырку на своем рукаве. Его рубашка стала мятой и грязной, а лицо суровым и диким.

– Саша, успокойся, – пропищала я и потянулась к нему, но тот сразу же отбил мою руку.

– Да пошли вы все! – бросил он и пошагал в сторону дома.

Лишь Нинка решилась кинуться вслед за ним. Я же осталась стоять на месте.

– Потанцевали, блин, – хохотнул Сема, сплевывая на асфальт сгусток крови. – Зато ревнивец вскрылся. Трусишка стесняется собственных чувств.

– Ну, Цветкова, – протянул Рыбин, расплываясь в ехидной улыбке. – Ну, змея.

Я не ответила, потому что не могла. Я буквально лишилась дара речи. Слишком много обескураживающих событий произошло за эти несколько минут.

«Прости за то, что ушел с другой. Прости за то, что ушла и ты…».

***

Солнце практически село, оставалась лишь тонкая полоска на линии горизонта. И если бы не пелена перед глазами, я бы любовалась закатом вечно.

Сидя на крыльце, волосами я утирала слезы, которые и не думали останавливаться. Пашка и дедушка еще находились в лесу, поэтому мое горе разделяла Каштанка. Высунув язык набок, собака внимательно наблюдала за собирающимися капельками на кончике моего носа.

– …, а потом, он ударил меня по руке и ушел, – заикаясь, объясняла я питомцу. – Но ведь я ничего не сделала. Совсем ничего, – я запнулась, вспомнив, что поцеловалась. А точнее, меня поцеловали.

Ох, Семка, Семка, твой бескорыстный поступок сделала только хуже, когда казалось, что хуже быть уже не может. Может. Еще как. Теперь Саша возненавидит меня окончательно.

Ласковая Каштанка положила голову на мои колени.

– Как мне узнать, за что он так со мной? – в ответ на мой вопрос собаки проскулила. – Спросить? Не могу, родная. Порой, я даже поздороваться с ним боюсь, не то что заговорить.

В этот момент, меня ударила воображаемая пощечина. А может, хватит бояться? Дедушка всегда призывал нас к бесстрашию, но прислушивался к нему только мой братец.

Встав на ноги и смахнув с лица слезы, я уверенно пошагала к дому Саши. Слишком быстро, чтобы не успеть передумать.

Если я и виновата перед ним, то должна знать причину!

С ноги распахнула чужую калитку. Дошла до двери и настойчиво постучала. Сердце выбивало чечетку, но лицо оставалось серьезным – довольно сомнительное геройство. Однако, я здесь. Уверена и практически несокрушима.

Дверь резко распахнулась, и меня обдало сквозняком.

В пороге стояла женщина, лет так пятидесяти, с красно-рыжими кучерявыми волосами, в кухонном фартуке и деловито проходилась по мне взглядом.

Мама Соколовых.

Я видела ее раньше, когда та занималась переездом, но на расстоянии, через толстое стекло, а сейчас, вблизи, она казалась мне невероятно пугающей и строгой. От нее так и веяло командирским духом. Брр…

– А Саша дома? – пропищала я, лишившись всякой смелости.

– Злата? Я правильно понимаю? – поинтересовалась она холодным тоном.

Я кивнула, чувствуя, как кожа покрывается шипами. Кажется, не только Саша испытывал ко мне патологическую неприязнь.

– Я – мама мальчиков. Жанна Анатольевна, – гордо представилась женщина. – Будем знакомы.

– Будем, – лепетала я, нервозно мучая свои волосы.

Ее яркая бровь изогнулась.

– Может, ты расскажешь мне, что произошло на празднике? Я ошибаюсь, или мой сын участвовал в драке?

Я слишком резко замотала головой, чем вызвала еще большее сомнение.

– Что ж, ясно. Саша! – крикнула Жанна, отчего я вздрогнула. – К тебе! – на этих словах дверь перед моим лицом захлопнулась.

Я никогда не была примером вежливости, но ее жесть был весьма неприличен.

У меня было несколько секунд, чтобы справиться со своим возмущением, потому что на пороге появился Саша. Растрепанный и взбудораженный.