Текст книги "Несчастные девочки попадают в Рай (СИ)"
Автор книги: Kerry
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Мне поплохело. Я почувствовала внушительный укол страха.
– Тащи ее сюда, – приказал Рыбин. – Будет весело.
Каштанка встала на дыбы, а мы с Сашей переглянулись.
Что я видела в его глазах? Ничего. Только пустоту. Черную, поглощающую тебе без остатка пустоту. Он воевал не за меня. Он призирал меня. Ненавидел. И, кажется, боялся. Я могла бы поднять руки вверх, сдаться, но меня держали. Так сильно, что пересыхали вены.
– Ну, Сокол, чего ты ждешь? Тащи девку сюда!
– Саша, – тихо выпустила я, надеясь на его благоразумие.
Его ледяные глаза потухли. Он закрыл их.
– С днем рождения, Злата.
Я приготовилась к худшему, но он отпустил мою руку.
– Что за фигня, Сокол? – разозлился Рыбин и попер прямо на нас. Каштанка перегородила ему путь. Зарычала. Парень осекся и стал мрачнее кладбищенской тьмы. – Я начинаю вскипать. Не нервируйте меня.
Я вросла в землю, не решаясь побежать. Спина Соколова предстала перед глазами.
– Пусть валит, Рыба. Сегодня не надо.
Золотистые брови Рыбина сошлись на переносице.
– Какого хрена ты защищаешь ее?
Саша держался уверено.
– Пусть это будет подарком на день рождения. Последним подарком.
Ох, Сашины эти подарочки мало кого способны осчастливить.
– Ах вот в чем дело, – с издевкой пропел Рыбин. – Сегодня у Заразной днюха. А я без подарка. Ну ничего, мы это исправим. Чуть позже, – он воткнул палку в землю. – Что ж, это действительно уважительна причина. Пусть идет.
Я не поверила своим ушам. Братство переглянулось. Казалось, даже Саша засомневался.
– Чего уставились? – Рыбин заметил нашу растерянность. – Я сегодня добрый. Не стесняйся, Цветкова. Беги, – он запнулся. – Или ты решила остаться? Мы будем не против.
Братство злорадно захихикало.
Мне не нужно было повторять дважды. Я поспешила удалиться. Каштанка ринулась за мной. В голове не укладывалось – неужели, все обошлось? Что может быть хуже, чем оказаться ночью на кладбище, окруженная ненавистным братством? Ничего. Но, беда миновала. Даже не знаю, что послужило такому снисхождению Рыбина, Каштанка или что-то еще, но я была благодарна судьбе за «такой» подарок.
Вернувшись домой, я еще долго не могла уснуть. Анализировала. Как расценивать реакцию Рыбина? Это затишье перед бурей, так? Он говорил про подарок слишком угрожающе. Как расценивать реакцию Саши? Он защитил меня? Так? Может, еще не все потеряно? Может, я все еще могу достучаться до того Саши, который умеет улыбаться? Кажется, да. Но как мне постучать в нужную дверь, когда меня даже не порог не пускают?
Мысли кружили голову. Пашкин храм мешал погрузиться в сон. За окном начало расцветать. Ни на шутку разозлившись, я заставила себя закрыть глаза и перестать задаваться вопросами.
«Ты не пой соловей, возле кельи моей», – эта песня давно стала для меня что-то вроде колыбельной. – «И молитве моей не мешай соловей».
Тело расслабилось. В голове начали перемешиваться различные картинки, ничем не связанные, как обычно и бывает перед сном. Мне не хватило нескольких секунд, чтобы окончательно провалиться в сон.
Я услышала визг, а следом слабый скулеж. Глаза распахнулись. Этот визг не был человеческим. Его издала собака. Моя собака. Моя Каштанка.
Группа Вконтакте: https://vk.com/club167796669
Глава#22
Когда кто-то говорит мне, что люди стали как животные – я негодую. Подобное заявление оскорбляет животных.
…тело расслабилось. В голове стали перемешиваться различные картинки, ничем не связанные, как обычно и бывает перед сном. Мне не хватило нескольких секунд, чтобы окончательно провалиться во тьму.
Я услышала визг, а следом слабый скулеж. Глаза распахнулись. Этот визг не был человеческим. Его издала собака. Моя собака. Моя Каштанка.
Приподнявшись, я почувствовала сильную слабость в коленях. Ноги были ватными, будто не принадлежали мне. Стало дурно. Подобное чувство я испытывала впервые и это новация мне не нравилась. Абсолютно. Когда я спускалась, ладони покрылись холодным потом и соскальзывали с лестничных жердочек. Путь от комнаты до входной двери показался мне невероятно сложным.
Выйдя во двор, я прищурилась. Привыкшие к темноте глаза пронзило ярким светом.
– Каштанка! – кричу я и залажу в собачью будку. – Каштанка!
Позабыв о птицах, собака мчится к нашему дому. Она ракетой носиться по двору, обнюхивает землю и беспокойно поскуливает.
Я замираю. Перестаю дышать. Ничто не должно выдать меня.
Каштанка мечется, рыщет, но не может найти свою хозяйку. Ее растерянность забавляет меня. Я хихикаю в ладошку. Слишком громко. Собака улавливает мои смех и ныряет в будку.
– Каштанка! – визжу я, потому что влажный нос щекочет мои шею и веки. Она слюнявит мои волосы. Мне смешно. Так, что болят живот и скулы. Я по-детски счастлива. – Хватит, прошу! Каштанка, прекрати!
Забыв про обувь, я вступила на промерзшую землю и пошагала к собачьей будке. К тому крохотному домику, в котором так любила прятаться в детстве.
Каштанка лежала рядом, практически беззвучно, но продолжала дышать. Ее шерсть на брюхе слиплась от крови, а рядом валялось само орудие расправы. Знакомый нож. Меня окутал холод. Ступор. Даже временная слепота. Я буквально заставила себя подойти к ней. Я заставила себя прозреть. Я заставила себя принять горькую правду.
– Каштан? – мой голос дрогнул. – Эй, малышка…
Учуяв мое присутствие, собака тихо проскулила.
– Тише, тише, родная. Я здесь. Я рядом.
Я припала к питомцу, положила ее голову себе на колени и аккуратно погладила. Пальцы тут же стали липкими. И снова этот тошнотворный запах крови. К нему невозможно привыкнуть.
– Девочка моя, кто это сделал? – хрипела я, едва держа себя в сознании. – Кто это сделал? Кто?
Каштанка жалостливо тявкнула и содрогнулась от боли.
– Тсс…
Глаза наполнились слезами. Целым морем слез. Целым океаном.
– Не переживай, мы поможем тебе… Обязательно поможем… Рана неглубокая. Такая маленькая, что сама не заметишь, как заживет. На собаках ведь все быстро заживает, так?
Каштанка слабо моргнула, соглашаясь со мной, словно не хотела расстраивать. Она страдала.
– Обещаю, ты поправишься.
Черно-рыжий окрас разбавлял алый островок. Он разрастался с каждой минутой. Я молила Бога о том, чтобы ей не было больно. Мечтала забрать эту боль себе. Мечтала повернуть время вспять. Хоть на несколько минут.
– Все будет хорошо, милая, – я перешла на шепот, потому что слова давались сложно. – Ты справишься. Потерпи немного. Скоро станет легче. Мы вылечим тебя, девочка. Знаю, больно, но ты потерпи.
Пальцы сжались в кулак. Из глаз покатилась соленая вода.
– Ты у меня такая сильная. Такая храбрая… Помнишь, тебя пчелы покусали? Нос был такой большой… хоть…куртку вешай. Ты всегда была сильнее меня. Отважнее. У тебя хватил сил, чтобы справиться. Не думай, что не хватит.
Мне стало больно. В носу, в ушах, в горле. Казалось, в мою кровь подсыпали мелких осколков и теперь они разъезжают по моим венам. Даже слезы ранили глаза. Карябали. Обжигали.
– Ты только не бросай меня, Каштан. Не будь как все… Не надо. Я ведь не смогу без тебя. Ты могла былишится лучшего друга? Я вот нет. И не собираюсь. У нас еще столько мест в которых мы не побывали, столько ям, норок… А птицы? Миллионы птиц еще не знают о твоем существовании. Они обязаны узнать кто такая Каштанка. Все должны знать, что наша Каштанка просто так не сдается. Мы покажем им, Каштан, правда?
Я чувствовала слабые удары сердца. Влажные глаза собаки были устремлены в одну точку. До краев полные предательства и разочарования, они обещали скоро потухнуть.
– Знаешь, я всегда мечтала о собаке, а когда тебя подарили мне, то была на седьмом небе от счастья. Честное слово. Тогда я решила, что мы никогда не расстанемся. Будем носиться по полю, вместе плескаться в луже, грызть траву, есть насекомых… Что ж, так оно и было. Только вот ты повзрослела раньше меня. Ты была такой вредной нянькой. Такой доставучей, – я запнулась. Колючий ком перекрыл горло. Он бы острее ножа, который лежал у моих ног. – И если ты решила, что теперь так просто избавишься от меня, то ты сильно ошибаешься. Я не отдам тебя, Каштан. Никому не отдам. Буду вечно маячить перед твоими глазами. Буду дергать за уши. Буду брюшко щекотать. Теперь я буду будить тебя по утрам и выматывать на прогулке. Так что ты не отвяжешься. Даже не думай. Мы с тобой навсегда…
Я гладила массивные лапы. Пушистый хвост. Обводила пальцами шершавые подушки, влажный носик, каждый ноготок.
– Как-то я сказала тебе, что отдам тебя Нине. Помнишь? Тогда ты съела мои школьные туфельки…Я обманывала тебя, милая. Я готова лишиться всех этих вещей, всех туфель, рук, ног, но не тебя. Не тебя…
Каштанка открыла пасть. На длинном языке показалась кровь.
Господи, прошу…
– Ты не бойся, – заикалась я, морщась в лице. – Эта дурацкая кровь ничего не значит. Я теряю ее литрами… Если будет нужно, я отдам тебе свою. Нет, я так и сделаю, ты только останься. Останься, слышишь?
Но собака уже не слышала меня. Моя Каштанка оставила меня одну.
– Каштанка, пожалуйста… Нет…
В глазах потемнело. Я уткнулась носом в жесткую шерсть. Каштанка была теплой, словно прилегла вздремнуть. Я молила душу не покидать ее тело. Я просила ее остаться. Я молила взять меня с собой.
– Нет, нет, – задрав голову к небу, я истошно простонала. Мой рот безобразно скривило от горя. Мне хотелось орать, но из горла выходил только жалкий рев. Эта боль нарочно сидела во мне, не желая давать послабления. Вымученное сердце разрывалось на части. Я была готова вырезать это сердце. Тем самым ножом…
– Каштанка, пожалуйста…
Я раскачивалась с собакой в руках, наивно надеясь, что это вернет ее.
– Стой… Стой! Не надо! Ааа…
– Злата?
Мои рыдания подняли Пашку. Он босиком выбежал на крыльцо, и меня посетило дежавю. Точно так же он застал меня и дедушку.
– Почему ревешь?
Наши глаза встретились. Все эти секунды я молчала. А потом он взглянул на бездыханное тело в моих руках и все понял. Его губы задрожали. Дикая ненависть отразилась на его лице, а следом невыносимой грусть. Паша нырнул в дом, а я не стала его останавливать. Он тоже ее потерял.
– Не покидай меня, девочка, – шептала я, прижимаясь к собаке. – Не покидай.
На улицу вышла сонная тетушка, но жуткая картина заставила ее моментально проснуться.
– Ох, ты ж Бог мой, – Клавдия была непривычно обеспокоена. – Я принесу бинты, – она метнулась в дом, даже не догадываясь, что они уже не понадобятся.
Моя Каштанка ушла.
И вот опять эти слезы. Тихие слезы невыносимой боли и отчаяния. Ты понимаешь, что твое сердце опустело, и что преданное сердечко собаки больше никогда не будет биться в унисон с твоим…
***
Мы похоронили Каштанку за пределами кладбища. Подальше от людей.
Противный ворон нарочно маячил над нашими головами.
На маленькую могилку Нина положила ошейник и погрызанный мяч. Подруга лила бесконечные слеза, а я уже не могла плакать. Во мне не осталось ни одной эмоции. Сняв с себя кулон в виде крыла, я прикопала его в землю, тем самым завершая похороны, и устало выдохнула.
Ну вот и все. У меня больше нет собаки. Нет лучшего друга. Того друга, который был верен мне до последней минуты. Я предала ее. Каштанка ждала, чтобы я спасла ее, но я не сделала этого. Она всегда защищала меня, а не смогла защитить.
Нет у меня больше собаки. Никто больше не гавкнет за колбаску и не даст лапку. Никто не прыгнет к тебе на плечи, не оближет лицо и не стянет шапку, когда ты приходишь с школы. Все эти чувства. Все исчезло, вместе с любимым другом.
Мне хочется надеяться, что это плохой сон, что скоро я проснусь и все это окажется неправдой. Только вот ноющая боль внутри меня говорит об обратном. Слишком больно. Но я знаю, чем заглушить ее.
Месть. Красивое слово теперь стало стимулом просыпаться по утрам.
– Я отомщу за тебя Каштанка, – говорила я земляному бугорку, отчего Нинка стала захлебывается слезами. – Как только наберусь сил, я обязательно это сделаю. Они ответят за все. А пока спи спокойно, моя девочка. Я знаю, тебе сейчас хорошо. Я знаю, ты в Раю. Несчастные девочки всегда попадают в Рай.
***
– У тебя есть сигарета? – спросила я Нину, не отрывая глаз от своих лаковых ботинок. Блестящие носы потрескались еще в прошлом году.
– Нет, – вздохнув, ответила подруга. – Я бросила.
– Здорово.
Последнее время наше общение не складывалось, перекидывались только короткими предложениями. Впрочем, молчать было проще всего.
После уроков мы пришли на лавочку «искусств». Мы ждали Семена. Нам нужен был план. Маленький план, чтобы совершить большое дело. Я жаждала мести. Я жила ею. Я хотела наказать обидчиков. Но для этого мне нужна была поддержка. Трудно справиться в одиночку с бандой отморозков, которая, кстати, почему-то отсутствовала на уроках. Ох, я мечтала взглянуть в глаза Соколову старшему, а точнее, выцарапать их.
– Как ты? – аккуратно поинтересовалась Нина. – Как себя чувствуешь?
Вместо ответа я подняла большой палец вверх.
А что я могла ей ответить, если я практически ничего не чувствовала?
Через минуту показался Семен. Подойдя к нам, он кинул свой рюкзак на лавку и внимательно посмотрел нас.
– Что с вами? – нахмурился он. – Вы своими носами землю вспахали. Хоть картофель сажай. Если вы собрались бороться, то с таким настроем, наши планы обречены на провал. И почему я вечно связываюсь с дохлыми девчонками? Вообще не выгодно, но, я с вами. Цените это.
– Ты что-нибудь узнал? – резко вставила я.
Парень покачал головой.
– Нет. Их не было в школе, а причины никому неизвестны.
Я наградила его сомнительным взглядом. Нахмурилась.
– Странно. И даже твоя мама не знает, где шляется ее сынок?
– Я говорил, про Рыбина и его друзей, Злата, – мой вопрос задел его.
– А, по-твоему, Саша у них в качестве кого? Старшей няньки? А? Кого? Открою тебе один секрет: он и есть друг Рыбина!
Устало выдохнув, Семен потер переносицу.
– Понимаешь, Злата, я сильно сомневаюсь, что Саша мог убить твою собаку. Я не верю. Это был кто-то другой.
Я опешила.
– Но это был он!
– Ты не можешь знать наверняка. А я знаю, что Саша не такой.
Мое терпение лопнуло. Подскочив с лавочки, я встала напротив него.
– А какой он, Сема? Добрый? Ласковый? Безобидный мальчик? Он и мушки не обидит, так?
– Нет, но я уверен, это был не он.
Не выдержав, я вцепилась в его куртку.
– Он оставил нож в моей собаке, – прорычала я не своим голосом. – Он даже не подумал забрать его. Он – подонок. Гад! А ты защищаешь его? Хочешь выгородить своего братика, да? Переживаешь? Не хочешь, чтобы он пострадал? Пусть он и дальше режет всем глотки, главное, чтобы мамочка не огорчалась. Так, Сема?
Соколов смотрел на меня сочувствующими глазами.
– Прекрати, Злата, – вступилась Нина. – Сема здесь не причем. Не надо так говорить.
Мои пальцы разжались. Я взглянула на подругу.
– И ты туда же? – меня покачнула волна разочарования. – Ты тоже думаешь, что блаженный Саша не мог зарезать Каштанку? Жалеете его?
– Ну нет же, Злата, – она изнемогающе топнула ногой. – Не говори ерунду. Просто нужно во всем разобраться.
Меня пробило нервным смехом.
– Разобраться? Да как же ты не поймешь, что не в чем больше разбираться! Это гребанное братство отравляет мою жизнь. Не вашу! Мою! Соколов старший отравляет ее! Каждый удобный случай, они проходятся по мне своими грязными ботинками! Ладно, на меня плевать, – воздуха не хватало. Мой голос сорвался. – Как быть с дедушкой? С Каштанкой? За что пострадали они?
Нина замерла. Сема заметно напрягся.
– Причем здесь дедушка, Злата?
– Ты не заметил? Он тоже мертв! – выпалила я, совсем позабыв о своем кошмарном секрете.
– Ты что-то знаешь? Ты знаешь, кто убил его? – Сема потянулся ко мне, но я отпрянула. – Злата!
– Ничего я не знаю, ясно? – я запустила пальцы в волосы. У меня началась истерика. – Что им надо от меня? Что твоему брату нужно от меня? Я устала быть мишенью. Я устала терять всех, кто мне дорог, – слезы хлынули из глаз. Мои колени коснулись земли. – Я больше не могу так жить. Это невозможно. Я больше не хочу выкапывать эти долбанные могилы! Но, ведь, это делаете не вы! Какая вам разница до моих проблем? Никакой! Давайте, подождем немного, и скоро появиться еще одна детская могилка! Пусть Паша будет следующим – какая уже разница? Одним меньше, одним больше…
– Злата, – ко мне подбежала Нина, но я не дала себя успокоить.
– Не надо! Не подходи!
– Хватит! Не веди себя так! – ревела Нина. – Нам всем нелегко! Господи, какая же ты дура!
Проглотив ком слез, я с полной серьезностью посмотрела на Семена.
– Помогите мне разобраться, – прошептала я. – Помоги наказать их.
Поджав губы, Семен приподнял меня с земли и поставил на ноги. Отряхнул. Поправил капюшон.
– Я всегда буду тебя защищать, Злата, – сказал он. – Мы не дадим тебя в обиду. Слышишь?
Я хотела верить Семену. Впрочем, меня не было другого выбора. Пусти я все на самотек, мою жизнь продолжат рвать в клочья, но и бороться одной – не смогу. Мне приходиться верить, что пойдет против брата ради меня.
***
Покинув лес, мы вышли на дорогу. Мы молчали. Каждый думал о своем.
– А я ему как зарядил! – неподалеку стоял Жора, чем-то хвалился перед своими однокашниками. – Глаз посинел. Тот в слезы. Все Цветковы – нытики! Что сестра, что брат.
Его слова подобно булыжнику зарядили мне в затылок. Я остановилась. Каждая клеточка моего тела напряглась.
– Злат? – запереживала Нина, уловив мой недобрый настрой.
Сжав кулаки, я подошла к компании малолеток и схватила самодовольного Жору за грудки.
– Где мой брат, ублюдок? – я походила на свирепого зверя, который готов перегрызть глотку любому, кто сделает неверное движение. – Говори!
Малец смотрел на меня перепуганными глазами.
– Домой побежал, – заикался он. – Он сам виноват. Я лишь защищался.
Я принялась трясти его, как мешок с картошкой.
– Что ты ему сделал? Что ты сделал ему, мразь?!
Перепугавшись, детвора сделала несколько шагов назад. А вот меня оторвали сильные руки.
– Ты совсем уже озверела? – Сема оттащил меня от малолетки. – Это дети.
– Это мрази! – брыкалась я. – Мелкие ублюдки! Если вы еще хоть раз подойдете к моему брату, я выпущу все ваши кишки, все дерьмо! Твари!
Малышня бросилась в рассыпную. Семен стойко терпел мои пощечины и царапки, а потом и ненормальный смех.
– Долбанная истеричка…
***
Я не помнила, как Семен довел меня. Перестраховавшись, он проводил меня до самого крыльца, но не ушел.
Обернувшись к парню, я слабо усмехнулась.
– Боишься, что я дом спалю, м?
– Узнай, что с Пашкой и выходи, – приказал он. – Нужно спокойно поговорить. И поживее.
Забежав в дом, я увидела тетушку. Крутясь возле печи, она занималась готовкой и непринужденно подтанцовывала.
– Где Паша? – резко спросила я.
Неохотно повернувшись, Клавдия дернула плечом.
– А мне на кой знать? – пренебрежительно кинула она. – Пришел с фингалом. Весь в соплях. Обработать не дал. Побежал куда-то. На станцию, кажется.
Все внутри меня похолодело.
– И ты отпустила его? Ты отпустила его на станцию? Одного?
Клавдия округлила глаза.
– А мне что за ним по пятам ходить? Поплачется да придет.
Я прикрыла рот ладонью и пошагала на выход, едва держась на ногах.
– Сема! – завопила я и припала к нему.
Он поймал меня.
– Я слышал, слышал, – его руки схватили мое лицо. Его взгляд был уверенным. – Не смей впадать в истерику, ладно? Это всего лишь станция. Мы сейчас пойдем туда и заберем Пашку. Целого и невредимого. Ты поняла меня?
Я судорожно закивала, всеми силами сдерживая слезы.
А потом мы побежали.
Я пыталась ни о чем не думать. Вообще ни о чем. Всеми силами я отгоняла от себя плохие мысли. Я просто бежала вперед и вперед, стараясь не отставать от Семена.
– Найдем этого мелкого засранца, я надеру ему уши, – запыхавшись, говорил он. – Даже не думай останавливать меня. Я вставлю ему по первое число. Ух, попадись он мне.
У меня не было сил отвечать ему. Последние я потратила на молитву.
Мы приближались. Ветер в ушах не смог заглушить звук проезжающего поезда.
Боже…
– Это поезд, Сема! – отчаянно взревела я.
– Я знаю, что это поезд. И что? Это, ведь, не летающая тарелка! – парень нервничал. – Пришествие инопланетян напугало бы меня куда больше! Просто заткнись и беги!
Добравшись до станции, мы остановились. Пашу было не видать.
От нехватки воздуха, из моей груди вырывались болезненные хрипы. Безумные глаза сканировали территорию, в надежде увидеть брата. Целым.
Боже, помоги.
Дотронувшись до рельсов, я обожгла пальцы. Только что тут прошел товарник.
– Паша! – истошно звала я. – Пашка!
Семка нырял под пирон, обшаривал кусты и ямы.
– Паша! Паша!
Пройдя несколько метров, перед моими глазами предстала пугающая картина. Сначала показалось два рванных кроссовка, а следом и тело, уткнувшееся лицом в шпалы. Пашка лежал на железнодорожных путях и, кажется, не дышал.
Ноги подкосились, но Сема снова поймал меня.
– Спокойно, – сказал он. – Подожди здесь.
Усадив меня на рельс, сам он ринулся к Павлику.
Я закрыла глаза. Было страшно открывать. Было страшно слушать вердикт. Было страшно все. Даже жить.
– Матрос, твою мать! – выругался Сема, и я замерла. – Попрощайся со своими ушами!
– Ай, больно! – взвизгнул Паша и смогла разлепить веки.
Соколов держал его за ухо, практически приподнимая над землей. Целого и невредимого. Живого и чумазого. С фингалом, но такого родного.
– Придурок мелкий! – ругался Семен. – Какого лешего ты тут загорать прилег?
Он жив. Жив. А я…
Лихорадочно ощупав почву, я приподнялась на ноги и, спотыкаясь, пошагала по шпалам. Подальше от них.
– Я хотел быть смелым! – скулил он. – Они все меня трусом называют, а я не такой! Поезд пролетел надо мной, а я целехонький, вишь? Я не трус!
– Придурок, вот ты кто! – рычал Сема, не щадя его ушей. – Маленький, эгоистичный придурок!
Их голоса превратились в глухое эхо. Казалось, мне в уши вставили пробки. Стресс или что-то еще, но выпала из жизни. Наверное, так бывает, когда душа покидает тело. Как-будто после долгих мучений, ты получаешь долгожданное облегчение.
Он жив. Мой брат жив.
– Златка! – меня остановил Пашка, он вцепился в мои колени и стал поливать их слезами. – Златка, прости! Я больше так не буду! Я всего лишь хотел быть смелым! Совсем как ты, Зось!
Моргнув, я посмотрела на брата.
– Я знаю, что ты под поезд прыгала. В школе все об этом говорили. Вот и я решил. Я тоже хочу быть смелым, Зось.
Один его глаз прикрывало фиолетовое веко, а другой утопал под слоем слез.
– Прости меня. Пожалуйста, прости.
Не в силах больше держаться, я спустилась к ему и крепко обняла. Пропахшие мазутом волосы щекотали мой нос, а маленькие ручонки душили. Впрочем, как слезы, которых, кажется, во мне больше, чем крови. Я целовала Пашку в лоб, в нос, уши – везде, куда только дотягивались мои губы. Дрожащие руки сжимали его так сильно, что был слышен хруст суставов. А следом затрещали и мои – Семен. Он присоединился к нам.
– Знаете, Цветковы, у меня чокнутая семейка, тут не поспоришь. Но, вы однозначно нас уделали. Однозначно…
Время остановилось. Прекрасно, ведь я так сильно этого хотела. Мне нужны были эти мимолетные секунды, чтобы отдышаться.
Группа ВК: https://vk.com/club167796669
