Текст книги "Торговец жизнью (СИ)"

Автор книги: Kellerr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Я вижу не так, как ты, но вижу гораздо больше, – и отступил, болезненно поморщившись от скользнувшего по нему лучу фонарика. – Выключи.

Не просьба – приказ.

Кириан быстро нажал на кнопку выключения и жестом попросил Аину сделать то же самое. Как только оба фонарика погасли, Торговец заметно расслабился и перестал пятиться. Из-под сползшего капюшона топорщились прозрачные светлые волосы; если бы не тёмная одежда, Кириан засомневался бы в том, а реально ли то, что он видит, не видение ли это из дыма или галлюцинация?

– Я хочу узнать о плате за вторую жизнь, – первым возобновил разговор Кириан, наблюдая, как Торговец плавно ходит из стороны в сторону, не сводя с него глаз, хотя способность к зрению до сих пор казалась нереальной. – Если ты тот, кто я думаю, то мне нужно получить ответы на свои вопросы.

– Плата стандартная, – тем же тоном сказал Торговец, видимо, посчитав ненужным доказывать, кем он являлся. – Две души. Две жизни.

Услышав то же самое, Кириан сжал руки в кулаки.

– Нельзя требовать от ребёнка такой цены!

– Не все умирали детьми в прошлой жизни. Есть и взрослые.

– Меня не волнуют остальные, – резко мотнул головой Кириан, – меня волнует только мой брат. Если он выполнит свою часть сделки, то как же ему жить потом с осознанием того, что за новую жизнь ему пришлось отнять её у кого-то? Это… бесчеловечно.

На лице Торговца не отразилось никаких эмоций.

– О человечности нужно думать тем, кто готов прийти ко мне и попросить вернуть мёртвого к жизни, даже услышав цену. Всё дело не в бесчеловечности, а в эгоизме, ведь платить придётся не тому, кто пришёл лишь попросить. Им кажется, что их совесть чиста и что день возвращения долга никогда не наступит, – он остановился, задержавшись на одном месте. – Но это не так.

– Людям просто не хватает времени, чтобы смириться, потому что они знают о соблазне – о тебе.

– Я существую, потому что люди помнят обо мне. И далеко не все хотят вернуть именно родственников – кому-то просто одиноко.

Кириан нахмурился, вспомнив о найденной фотографии. Коди не являлся ему родным братом, он никогда не имел к их семье никакого отношения. По крайней мере, мама никогда не упоминала об этом. Медленно всплыл и другой вопрос: так почему же именно Коди?

– Не может быть, чтобы для продолжения жизни пришлось кого-то убить. Должны быть варианты, – отказывался примириться Кириан.

– Вариантов нет. Таковы правила – не я их устанавливаю, они просто есть. Так должно быть.

Торговец теперь стоял прямо в центре комнаты, низко опустив голову и смотря на Кириана исподлобья. Наконец он осознал, что ещё смущало в образе Торговца и не позволяло поверить: несмотря на многочисленные свечи и пляшущие на стенах тени при движении воздуха от любого движения, сам Торговец тени не отбрасывал. Он здесь, во плоти – никакой иллюзии. Кириан чувствовал его дыхание, когда тот находился рядом, чувствовал колебания воздуха от его рук, слышал гул шагов.

Человек без тени и без привычных глаз, но вполне реальный и ясно видящий. «Сумасшествие», – решил Кириан, но не верил сам себе, ведь цель визита в Старый город была достигнута, несмотря на опасения провала.

– Мой брат Коди не должен никого убивать. Но и умереть снова он тоже не может. Я не хочу. Я не позволю этого, – процедил Кириан, хотя надежда на перемены уже казалась совсем призрачной.

Впервые за всё время разговора что-то в Торговце изменилось. Совершенно мимолётная, еле уловимая эмоция в тот момент, когда он медленно поднял голову, промелькнула на его холодном лице. Кириан назвался бы не удивлением, а растерянностью, будто он услышал что-то, чего совершенно не ожидал.

– Коди? – вдруг тихо и неуверенно переспросил он. – Того, о ком ты говоришь, зовут Коди?

– Д-да, – так же неуверенно кивнул Кириан, запоздало поняв, что назвал имя.

Несколько секунд Торговец не отвечал, а его взгляд вновь стал пустым, направленным в произвольную точку в потолке.

– Как давно стали проявляться метки?

Кириан впал в не меньший ступор, но решил поддержать внезапный поворот темы.

– Где-то около двух недель назад, точно не знаю. Он не сразу сказал.

– Он уже что-нибудь вспомнил? – Торговец закрыл глаза.

– Что-нибудь? Из прошлой жизни? Нет, вроде бы нет…

– У него осталось не так много времени на размышления. Желательно, чтобы цена была выплачена до того, как воспоминания начнут возвращаться. Если это произойдёт, то ты, скорее всего, потеряешь своего брата.

– Поэтому я пришёл сюда! – Кириан повысил голос. – Он не сможет убить, он не такой! Но и умирать вновь из-за того, что ты требуешь столь высокой цены, глупо!

– Никаких исключений, – вдруг резко перебил его Торговец и взмахнул рукой. – Ты зря пришёл.

Пламя свечей испуганно затрепетало, и в следующую секунду комната погрузилась во мрак. Аина испуганно ойкнула где-то сзади. Голова словно закружилась, а глаза ничего не различали в полной темноте. Как только пол перестал уходить из-под ног, Кириан щёлкнул фонариком, вспыхнул яркий электрический свет, но…

Торговца здесь больше не было, как и кукол. Вокруг стояли голые стены, на полу валялся мусор, но в воздухе всё ещё чувствовался запах воска свечей. Кириан растерянно оглянулся, посмотрел на Аину и почувствовал, как внутри становится пусто и тяжело.

Он нашёл Торговца, но не смог найти иного способа спасти Коди.

========== Глава 6. Семейные узы ==========

Кириан лежал в полной темноте и не спал, постоянно поправляя подушку, чтобы найти удобное положение. Рядом из наушников доносились звуки сменяющих друг друга песен – плеер продолжал работать вот уже около трёх часов, большую часть из которых Кириан не использовал его по назначению.

С другой стороны кровати покоилась фотография. Кириан боялся, что если убрать её в ящик, спрятать в книгу или просто выпустить из рук, то она исчезнет, будто её и не было, а всё произошедшее в Старом городе окажется под сомнением.

Коди тихо посапывал внизу. Когда Кириан вернулся домой, до рассвета оставалось ещё несколько часов – из-за зимы солнце вставало гораздо позже. Около получаса он сидел в ванной и грел руки под струёй горячей воды. Когда это не слишком помогло от озноба, Кириан решил принять душ и долго-долго стоял под ним с закрытыми глазами, прежде чем зайти в тихую спальню и забраться под одеяло.

Он был расстроен и опустошён. Как ни странно, казалось, что время остановилось, замерло, но если бы это было правдой, Кириан только порадовался бы. Теперь не оставалось сомнений, что любое мгновение, проведённое около Коди, ценнее самых дорогих бриллиантов на свете.

Коди медленно умирал и наверняка чувствовал это, а Кириан ничего не мог сделать для него.

Ничего.

А то, что сделано всё же было, оказалось полностью бесполезным.

Жаль, что мама этого не понимала. Вернее, Кириан не сомневался в её разумности и верил, что на самом деле всё она понимала, но отказывалась признаться не только вслух, но и самой себе.

Вздохнув, Кириан бросил взгляд на окно, за которым тихонько забрезжили первые пугливые лучи солнца. Он так и не сомкнул глаз, хотя усталость никуда не ушла и уходить не собиралась.

Выключив плеер – в комнате сразу стало пугающе тихо, – Кириан спустился со второго яруса, сделал несколько шагов в сторону двери, но остановился, вернувшись на цыпочках. Коди спал на боку, подложив локоть под голову и подтянув колени к груди, точно маленький ребёнок. Рукава футболки не прятали руки, и Кириан с болью в груди посмотрел на забинтованную кисть.

После того разговора на крыше он принёс аптечку в комнату, снял старую повязку, промыл кровоточащую кожу с тёмными пятнами, осторожно нанёс обезболивающую мазь и наложил чистый бинт. Поначалу Коди морщился и отворачивался, стараясь не смотреть на изуродованную руку. Как бы Кириан ни старался, не мог поймать его взгляд, а Коди пользовался молчанием и прятался где-то глубоко внутри себя, как он обычно любил делать в проблемных ситуациях. Когда Кириан уже закреплял бинт и, улыбнувшись, объявил, что всё готово, Коди повернул голову и тоскливо посмотрел на него, кивнув в благодарность. Такой боли в его взгляде он никогда не видел, из-за чего захотелось вскочить и убежать. Потребовалась вся сила воли, чтобы выдержать взгляд Коди и не отвести глаза первым.

Шумно сглотнув от воспоминания, Кириан осторожно опустился на край кровати, тронул пальцами бинт и отстранённо подумал, что нужно бы сменить его сегодня утром, но чуть позже, когда Коди проснётся.

Ещё немного посидев рядом, Кириан пришёл к выводу, что загнал себя в угол привязанностью к Коди. Если бы… если бы его не было, то сейчас их семья жила бы иначе. Он смотрел бы на мир по-другому, может быть, имел бы лучшего друга или двух, мама не томилась бы в вечном ожидании, а отец каждый вечер возвращался с работы домой.

Если бы только Коди никогда не появлялся здесь.

Вздрогнув, Кириан испугался таких мыслей. Хотел бы он поменять прошлое, если бы это стало возможным? Однозначного ответа не было, и это пугало ещё сильнее.

Коди, перевернувший всю жизнь их семьи, а может, и не только их.

Нахмурившись, Кириан достал с кровати оставленную фотографию и, взглянув в улыбающееся лицо в полумраке, перевернул её. «Когда он ещё улыбался». Что же случилось? Что произошло, почему он умер в таком юном возрасте и почему мог желать вернуться, раз позволил своей душе оказаться в лапах Торговца?

Фотография была в комнате Витара. Витар, жена которого покончила с собой. Витар, который медленно сходил с ума.

Кириану не понравились его догадки. Почувствовав острую необходимость выпить воды, он поспешно вышел из комнаты в коридор, щёлкнул светом и уставился на фотографию снова. Сколько он знал Коди, тот никогда так не улыбался. И вряд ли заулыбается, если дело дойдёт до воспоминаний о прошлой жизни.

Из родительской спальни донёсся приглушённый голос мамы. Кириан поднял голову, вслушиваясь в него. Потом голос затих, послышались медленные шаги, и дверь отворилась. Мама вышла в длинном шёлковом халате, держа телефон в дрожащей руке. Весь её вид показывал, что она не собиралась вставать так рано, но кто-то разбудил звонком.

Она остановилась на пороге, удивлённо глядя на Кириана. Тот опустил фотографию, не желая сейчас рассказывать, что он побывал в Старом городе. Мама же, казалось, ничего не заметила и лишь продолжала смотреть на него полными слёз глазами.

– Что случилось? – Кириан первым шагнул к ней как раз в тот момент, когда она спрятала лицо в ладонях и громко разрыдалась. – Мам?!

Он крепко обнял её, поддерживая и не позволяя осесть на пол. Маме потребовалось время, чтобы успокоиться, и Кириан помог ей вернуться в комнату, опасаясь, что проснётся Коди.

Пока мама вытирала влажные щёки, сидя на кровати, он метнулся в кухню, доставая таблетку успокоительного, и быстро вернулся обратно.

– Что случилось? Кто звонил? – мягко повторил Кириан, ожидая ответа.

Мама тихонько покачивалась взад-вперёд, нервно крутила в руках стакан с остатками воды и кусала губы.

– Мам, – не выдержал Кириан, – ты меня пугаешь.

Она отреагировала, быстро замотав головой и наконец посмотрев осознанным взглядом.

– Нет-нет, всё хорошо, – заверила она, вдруг улыбнувшись. – Всё хорошо, хорошо! Это просто замечательно!

Кириан не прерывал внезапной радости, но и поддерживать тоже не торопился.

– Он сказал, что через пару дней вернётся из командировки, он приедет!

Кириан заёрзал, не ожидав столь крепких объятий, но вывернуться не пытался.

– Мам?

Она отстранилась, положила прохладные руки ему на щёки и прошептала:

– Твой отец приедет. Он пообещал вернуться и остаться.

***

Всё шло хуже некуда. Одна проблема сменялась другой, всё накапливалось, превращаясь в плотный клубок спутанных ниток. Если бы только было возможно разрезать эти нитки, чтобы решить каждую проблему по отдельности, но Кириан не мог.

Нельзя.

Это жизнь, а не клубок ниток, к тому же проблемы действительно оставались связанными, нерушимыми, как семейные узы.

– Я чувствую запах гари, Кириан! – сердито крикнула Аина из торгового зала. – Только не говори, что спалил партию булочек с сахаром!

Так и получилось. Кириан не стал пропускать очередную смену, позволив отцу Аины взять выходной. Однако в мыслях вертелись совершенно иные вопросы, чем слежка за временем и пышущей жаром печью.

Спасать булочки оказалось слишком поздно. Сладкая верхушка уже покрылась чёрной гарью. Такое даже за половину цены не продашь – только в мусорку, бродячим собакам и бездомным на радость.

Так повторилось ещё раз, и к середине дня Кириан окончательно сдался, сорвав с себя фартук и выскочив через чёрный ход без верхней одежды. Поначалу холод совершенно не ощущался. Кириан дышал глубоко, через рот, пока лёгкие и горло не засаднило. Как ни крути, а игра на гитаре на радость сотням прохожим успокаивала куда лучше, но он отказался от уличных выступлений как минимум на ближайшую неделю. Тем более теперь, когда со дня на день должен вернуться отец.

Кириан стиснул руки в кулаки, буравя ненавистным взглядом кирпичную стену соседнего здания.

Ну почему именно сейчас? Почему?

Утром, как только Коди проснулся, Кириан быстро сменил ему повязку, пока тот не разлепил сонные глаза, сунул в рюкзак наспех приготовленный бутерброд, бросив: «Позавтракаешь в школе», и вытолкал за дверь. Ему не хотелось, чтобы мама обрушила на Коди внезапные новости прямо утром. Только для мамы эта новость была в радость, и она совершенно не замечала ничего вокруг. Конечно же, ведь очередной период ожидания наконец-то заканчивался.

Раньше отец пропадал на меньшие периоды. Сейчас же с его последнего визита прошло несколько месяцев, но Кириана мало волновало, была ли у него вообще командировка. Гораздо легче поверить в новую жизнь, о которой он ничего не рассказывал. Может быть, семья, женщина. Ребёнок? Кириан никогда не задавался этим вопросом. Его волновало только одно: мама всегда продолжала ждать, а Кириан с каждым разом всё сильнее надеялся, что он не вернётся.

Кириан любил отца, уважал, когда-то хотел походить на него. Но не после того, как появился Коди. Отца словно подменили, в его взгляде читался ужас от понимания того, что случилось. Тем более что его другом был Лукас Бьёрк.

И он решил сделать так, как проще: сбежать и от семьи, и от Лукаса.

Издав крик отчаяния, Кириан со всей силы ударил кулаком в стену. А потом ещё, и ещё, и ещё.

– Кириан? Господи!.. Стой! Стой же, прекрати! – Сзади скрипнула дверь, и раздался испуганный голос Аины.

Она обхватила его руками за талию, пытаясь оттащить от стены. Кириан поддался не сразу, лишь когда почувствовал, что руку при разгибании пальцев пронзала боль. Костяшки были сбиты в кровь, кожа содрана вплоть до второй фаланги.

– Ну что ты творишь, – сокрушилась Аина, отпустив его и обойдя вокруг, чтобы сердито посмотреть в глаза. – Твоя рабочая смена ещё не закончена, а чистоту рук ты уже нарушил.

– Закончена, – не согласился Кириан. – Мне нужно забрать Коди из школы.

Аина подняла на него глаза.

– Ты рассказал ему?

– О чём?

– О Старом городе. О Торговце. О цене.

– Нет, – он отрицательно покачал головой. – Нет, нет… Я не знаю, как ему рассказать.

– Чем дольше тянешь, тем будет хуже. Помнишь, что сказал Торговец? Времени остаётся не так много.

Кириан предпочёл промолчать, смотря на свою руку. Теперь она тоже изранена, почти как у Коди.

– Не нужно мне оплачивать эту смену. Я испортил слишком много товара.

– Согласна, – кивнула Аина. – И лучше тебе стоять на кассе в следующий раз, хотя… в таком состоянии ты и за деньгами не усмотришь.

– Он возвращается, – не обратил внимания на замечание Кириан.

– Кто?

– Мой отец. Мама сказала сегодня утром. Возвращается через пару дней, когда всем нам совершенно не до него, – он запрокинул голову, смотря в серое небо, и закрыл глаза. – Кроме мамы, конечно. Она как раз ничего вокруг не замечает и не хочет замечать.

Аина вздохнула, потянув его за собой обратно, прочь с улицы. Последовала обработка раны – почти то же самое Кириан делал утром для Коди, только бинта ушло не так много.

– Ты для него всё, – сказала Аина под конец.

Они сидели в подсобном помещении, на маленьком столике стоял открытый контейнер с едой, и Кириан запоздало вспомнил, что сейчас время обеда. Вот почему Аина вышла за ним – искала, чтобы позвать перекусить.

Он перевёл взгляд с контейнера на Аину. Та не поднимала головы.

– Ты про Коди?

Она кивнула.

– Забавно, что именно твоя мама была инициатором пополнения семьи. Но в итоге ты заменил Коди всю семью, ведь родителям стало не до него, как только появились проблемы.

– Мама любит его. Вот только отказывается вспоминать то, как он появился у нас.

Аина усмехнулась.

– Ты для Коди и вместо отца, и вместо матери, и вместо брата, и вместо друга. Ты так с ним носишься… – она повернула голову, и в глазах вспыхнул огонёк ревности, но не злой, а добрый, тоскливый, – что мне порой завидно. Жаль, я никогда не смогу так же заботиться о сестре, а ведь она была мне родной.

– Зато смотри, что происходит с ним сейчас. Что происходит со мной, – Кириан указал на руку. – Даже не знаю, кто из нас страдает сильнее.

Закрыв старую аптечку, которую уже давно нужно было сменить, Аина встала, одёрнув рабочую белую рубашку.

– Коди ещё не знает всей правды. Да, ему сложно от неведения и острого чувства забытой прошлой жизни. Но ты-то всё знаешь, отчаянно ищешь способ помочь и принимаешь все удары на себя. Я тоже не знаю, кому из вас сложнее.

Хмыкнув, Кириан осторожно попытался пошевелить пальцами. Бинт сковывал движения, но благодаря ограничению боль немного стихла.

– Иди, – разрешила Аина. – Хорошо, что в качестве помощника в пекарне работаешь не ты один.

И Кириан ушёл, уловив острое волнение Аины, но предпочтя его не замечать. Он знал, что она провожала его взглядом до тех пор, пока не хлопнула входная дверь. Пришлось перевернуть табличку с «закрыто» на «открыто» – обеденный перерыв закончился, а рабочий день продолжался.

На улице снова, как назло, шёл медленный снег.

Кириан так и не рассказал о фотографии, решив, что пока что ещё не время, ему нужно самому понять, как она связана со Старым городом. И как сам Коди связан с тем местом.

Около школьных ворот пришлось ждать около пятнадцати минут. Кириан то и дело поглядывал на школу, ожидая, когда первые получившие свободу школьники повалят из центральных дверей. Сам он никогда по своей воле не возвращался в школу после её окончания, не испытывал желания увидеть учителей, пройтись по до боли знакомым коридорам.

Кириан не был любителем оставлять в мыслях бесполезные воспоминания, которые никак не повлияют на дальнейшую жизнь. Он знал, что не станет поддерживать отношения с бывшими одноклассниками и никогда не воспылает желанием встретиться с ними, чтобы посидеть за столиком в кафе, предаваясь ностальгии.

Поэтому до сих пор рядом с ним оставалась только Аина, которая училась в другом классе и выходила за рамки поведения основной массы учеников.

Засмотревшись на медленно ехавший мимо автомобиль, Кириан повернулся на радостные крики. Прозвенел звонок, и теперь центральные двери постоянно хлопали. Он отстранённо подумал о Феликсе. Коди больше не упоминал о нём, но это был лишь вопрос времени. Особенно сейчас, когда возвращался отец и…

Кириан улыбнулся, привычно подняв руку и поспешно махнув Коди, поманив к себе. Тот улыбнулся лишь заблестевшими глазами и спустился по ступенькам, отделяясь от остальной толпы.

– Шапка где? – поучительным тоном спросил Кириан, недовольно смотря на растрёпанные от ветра тёмные волосы брата.

Коди скривился.

– В ней неудобно.

– Снег идёт.

– Мне не холодно. Сегодня – не холодно.

– Так где она?

Коди нехотя стащил со спины рюкзак, расстегнул замок и достал шапку. Ещё несколько секунд он боролся, пытаясь выиграть войну в гляделки, но в конце концов сдался, с тяжким вздохом натянув шапку на голову.

Кириан провёл пальцем по линии над бровями, убирая чёлку, чтобы та не лезла в глаза.

– Подстричь тебя надо.

– Не надо, – вывернулся Коди, поправив шапку там, чтобы чёлка вновь лезла в глаза. – Мне нравится так.

Сдавшись, Кириан пожал плечами. Кажется, он действительно совмещал в себе несколько ролей, пытаясь играть не только за любящего брата, но и за заботливую мать, за строгого отца.

За преданного друга.

Согласившись со словами Аины, он закатил глаза, покачав головой, а потом наткнулся на обиженный взгляд Коди. Он стоял, засунув руки глубоко в карманы, и смотрел на Кириана как на врага, однако почти сразу фыркнул, и выражение его лица смягчилось.

Коди повзрослел. Стал не только выше ростом, но и, наверное, старше мыслями. Кириан всё равно воспринимал его как ребёнка, за которым постоянно нужно смотреть, но теперь, после появления меток, отчаянно пытался принять неизбежное: окончательное решение должен принять именно Коди. Сам, не слушая больше никого.

– Что с рукой? – Коди подозрительно поглядывал на забинтованную кисть Кириана и поднял свою. – Меня изображаешь?

– Не совсем, – Кириан не стал вдаваться в подробности, лишь частично сказав правду: – Подрался со стенкой. Кирпичной.

Это развеселило Коди.

– Не смешно. Мне больно, – осадил Кириан его.

– Мне тоже, – Коди вдруг равнодушно пожал плечами и прикусил губу, явно не желая дальше затрагивать тему боли.

– Феликс с тобой больше не разговаривал?

Коди ответил с охотой, благодарный смене разговора.

– Нет. Я его даже не видел сегодня… Если честно, это странно.

Конечно, странно. Кириан опасался затишья перед бурей, искренне надеясь, что Феликс Бьёрк не окажется таким же, как его отец. Не хотелось, чтобы обычные подначки переросли в глубокую ненависть, которая повлечёт за собой серьёзные проблемы.

Однако это затишье давало Кириану надежду на благоприятный исход. Если Феликс, догадавшись о природе происхождения меток на руке Коди, до сих пор не кричал о них на улице и не натравил своего отца, то ещё не всё потеряно.

Они отошли от ворот на несколько метров. Кириан морщился от летевших в глаза снежинок.

– Почему мама плакала сегодня ночью? То есть утром, – задал вопрос Коди.

Кириан на мгновение остановился, вновь поднял ногу, продолжая идти рядом. Сказать сейчас? Или подождать? Нет, вряд ли оттягивание момента чем-то поможет, по крайней мере, у Коди будет больше времени, чтобы морально подготовиться.

Решив, что так будет лучше, Кириан обогнал его и присел на корточки, посчитав, что так будет лучше.

– Что? – нахмурился Коди, глядя сверху вниз.

– Отец приезжает, – выпалил он, поймав его здоровую руку и крепко сжав, чтобы Коди от неожиданности не убежал.

Как оказалось, всё верно: Коди отшатнулся, словно от удара, но недалеко, из-за пойманной руки.

– Эй, – продолжил Кириан, – успокойся. Ничего страшного.

Красивые голубые глаза Коди наполнились яростью, смешанной с испугом и паникой.

– Ничего страшного? Ничего?! Да ты… ты… ты помнишь, что он говорил при последнем визите?! – столько отвращения Кириан не слышал в его голосе уже давно, да и Коди редко на что реагировал столь эмоционально. – Он же меня ненавидит! Каждый раз, когда отец появляется на пороге, то надеется, что меня там нет. И каждый раз разочаровывается, потому что мама до сих пор не выгнала меня на помойку или же я сам не сдох.

– Коди…

– Что?! – рявкнул Коди, дёрнувшись так резко, что Кириан едва не упал на колени.

– Он никогда не пытался тебя выгнать, он не говорил такого.

– Ему не нужно говорить, я всё вижу по глазам. И теперь понимаю почему, – Коди вновь продемонстрировал забинтованную руку. – Из-за этого. Что же такого ужасного должно последовать, раз отец предпочёл сбежать, чем видеть меня таким?

Кириан выпустил его вторую руку, встал на ноги. Потребовалось время, чтобы он осмелился взглянуть ему в глаза.

– Ты же знаешь о Торговце?

– Знаю, – без колебаний ответил Коди. – Не в пещере живу.

– И теперь знаешь про то, кем являешься ты. Сложи два и два.

Коди замолк, уставившись себе под ноги. Конечно, можно было рассказать в тихой спокойной обстановке, а не на улице. Например, в комнате за плотно закрытой дверью, чтобы не оглядываться назад, не желая доносить до посторонних тему разговора. Но вряд ли Коди бы оценил такую заботу, приняв её за жалость.

Людям не нравится, когда их жалеют, пусть даже с самыми чистыми побуждениями.

Коди не исключение.

– Хочешь сказать, я когда-то умирал?

– Да,– Кириан перевёл дыхание. – Метки появляются в том возрасте, в котором человек умер в прошлой жизни.

Губы Коди изогнулись в невесёлой усмешке.

– То есть мне придётся умереть снова? Какой же тогда смысл в Торговце?

– У тебя есть выбор, – решил не утаивать Кириан, хотя варианты ему не нравились.

– Я слушаю.

«Он не ребёнок. Больше нет», – с тоской подумал Кириан. Сразу захватили сомнения, а действительно ли Коди откажется от предложенных вариантов? Теперь, когда Кириан смотрел в его серьёзные глаза, приближающееся прощание вдруг подёрнулось пеленой тумана.

– Торговец даёт шанс на вторую жизнь, но должен получить свою цену. Если цена будет уплачена, ты останешься жить. Если нет, то…

– Не продолжай, – качнул головой Коди, уловив смысл недосказанного. – И в чём же заключается цена? Если всё действительно так ужасно… мне что, нужно кого-нибудь убить?

В сердце больно кольнуло. Коди не отнёсся серьёзно к своему предположению, но даже не догадывался, насколько точным оно оказалось. Ухмылка слетела с губ, как только он заметил напряжённое молчание Кириана.

– Значит, убить.

– Двоих, – добавил Кириан. – Две души взамен твоей возрождённой. Что-то вроде торговой прибыли.

Коди не выглядел удивлённым. Он напряжённо смотрел в одну точку где-то около плеча Кириана и не двигался; покусал губы, прикрыл глаза, задержав дыхание, и обречённо выдал:

– Это не закончится ничем хорошим, верно?

Кириан до конца не верил, что Коди так спокойно отреагировал на новость о Торговце.

– Ты… как будто был готов.

– Был, – согласился Коди. – Я же понимал, что со мной что-то не так, когда появились пятна, когда они зудели и… когда зуд прекратился, пока я думал, что Феликс слишком сильно ударился головой. К тому же Малти что-то говорил о Торговце…

Небо немного посветлело, когда снег прекратил идти. Смахнув с шапки налипшие снежинки, Кириан тщательно отряхнулся полностью.

– А ещё Малти говорил, что тоже проходил через это.

Кириан замер, взглянув в задумчивое лицо Коди.

– То есть он заплатил нужную цену?

– Я не знаю подробностей, но слышал, что да, – и пояснил: – Малти как-то поджидал меня после того, как ты вздумал прятаться в закусочной Луизы. Я всё могу понять, кроме того, что ты не поделился проблемой со мной. Почему?

Коди как-то стыдливо потупил взгляд и поддел носком ботинка комок снега.

– Я запаниковал. Я не хотел причинять боль Феликсу и испугался. К тому же этот зуд, когда усиливается, сводит с ума. У меня даже в ушах шуметь начинает, контролировать себя очень сложно.

Ощутить свою беспомощность в полной мере помогли последние слова Коди. Как бы Кириан ни старался всегда находиться рядом, Коди всё равно не посчитал возможным довериться сразу. Пришлось узнавать правду со стороны.

Нечестно.

Так нечестно, если метки вызывают зуд и побуждают к действию, лишая способности трезво мыслить. Впрочем, в любом договоре всегда можно найти изъяны, ведь так? Торговцу нужно извлекать выгоду из содеянных дел, прикрываемых шансом на вторую долгую и счастливую жизнь.

Теперь Кириан понимал, почему на кладбище в Старом городе было так много кукол у могил. Всё же далеко не каждый способен потерять человечность и разум за неудобствами и соблазном к открытому будущему.

========== Глава 7. Между двух огней ==========

На самом деле Коди не был готов ни к новостям о Торговце, ни к тому, что для продолжения жизни ему придётся испачкать руки в крови, ни к возвращению отца.

Он погрузился глубоко в себя, порой выныривая из туманного сознания и слыша обрывки фраз Кириана. Тот пытался о чём-то говорить по пути домой, и Коди несколько раз поддакивал или кивал головой, но уже через секунду не помнил, какой именно вопрос требовал его реакции. Ближе к дому Кириан перестал пытаться продолжить разговор.

Они поднялись на нужный этаж, мама привычно открыла дверь, с неимоверно большой радостью обняла Кириана, затем Коди, так сильно стиснув в объятиях, что он закашлялся и попытался высвободиться. Мама не обратила внимания на его лёгкую раздражённость и сообщила, что в кухне уже ждёт горячий обед. А потом улетела по коридорчику, насвистывая себе под нос какую-то весёлую песенку.

Коди проводил её удивлённым взглядом и остановился на коврике, топая ногами, чтобы сбить с обуви налипший снег.

– Странная, – пробормотал он еле слышно, стаскивая с головы шапку и ероша прилипшие волосы.

– Она рада возвращению отца, – пояснил Кириан, неуклюже разуваясь.

– Не понимаю.

Кириан с немым вопросом в глазах покосился на него.

– Он ведь и раньше возвращался, почему же сейчас столько радости?

– Его не было несколько месяцев. Думаю, мама скучала.

– Какой смысл ждать кого-то, если даже не уверен, что тот вернётся, – Коди специально произнёс без вопросительной интонации, чтобы Кириан не завёл очередную поучительную лекцию.

Быстро раздевшись, он отправился в ванную мыть руки. С недавних пор это занятие стало сложным, так как приходилось очень осторожно обращаться с водой, чтобы не замочить пятна и сам бинт. Обезболивающая мазь действовала достаточно долго, но когда её сила начинала спадать, первым симптомом становилось давление в висках, и лишь потом медленно возвращался зуд в самой руке.

Закончив, Коди тщательно одёрнул рукава рубашки так, чтобы повязка не сильно выглядывала, и потянулся к полотенцу, пропустив зашедшего следом Кириана.

– Я помогу сменить после обеда. Потерпишь? – спросил он негромко.

– Да. И я могу помочь тебе, если требуется, – добавил Коди, намекая на сегодняшнее столкновение со стеной.

Кириан в ответ усмехнулся.

Мама уже приготовила две большие порции запечённого мяса с тушёным картофелем и салатом из свежих овощей. Сама же она махнула рукой, заявив, что успела наесться во время готовки, но ради приличия налила себе кружку чая.

Она витала где-то в облаках, периодически отрываясь от вечно включённого телевизора, смотрела на них обоих, улыбалась и вновь возвращалась к просмотру. Тишину нарушало лишь непрерывное бормотание ведущей и редкий смех зрителей.

Коди мимоходом отметил, что никогда не мог уловить смысла ни в одной передаче, которые смотрела мама.

– О боже, Кириан! – вдруг воскликнула она, беря того за руку. – Ты поранился? Когда?

– Сегодня. Мам, – он постарался высвободиться, избегая пытливого взгляда, – ничего страшного. Просто царапина. Прекрати.