Текст книги "Сердце Химеры"

Автор книги: Кавереелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Хорошо устроился... – озираясь по сторонам, мрачно сказала Верис.

Дерзкая взломщица решила пройти и осмотреть другие комнаты, не исключая возможности порыться в личных вещах Фроста. Но как только она сделала шаг, нечто мохнатое, пронзительно визжащее прыгнуло ей на голову и вцепилось в волосы.

– Ах-ты-дьявол! – вскрикнула Ника и попыталась отмахнуться от нападавшего.

Нечто укусило девушку в бровь. Завизжав от боли, потерпевшая сумела схватить существо и швырнуть в стену. Кровь заструилась по лицу, заливая правый глаз и капая на пол. Существо зашипело. Ника вытащила из кармана куртки мобильник и направила свет экрана в темный угол.

– О нет, – обреченно всхлипнула она, – только не домовой.

Маленькое большеголовое существо с чумазым человеческом лицом, выпучило глаза и, загоготав, решило атаковать ногу незваной гостьи.

– Пошел прочь! – вскрикнула Ника.

– Кир-кир-кир-кир-кир-кир-кир, – затараторил барабашка, раскрыл пасть и вонзил маленькие зубки девушки под колено.

Ника тряхнула ногой, треснув домового о стоящую рядом тумбу. Не дожидаясь, когда мохнатое чудовище придет в себя, девушка выбежала из злополучной комнаты. Барабашка настиг ее в коридоре, повалил на пол, снова вцепился в волосы. В данной ситуации Ника не придумала ничего лучше, чем визжать... и ползти. Покусанная и потерявшая не один клок волос она добралась до входной двери. Но вдруг озлобленное мохнатое существо решило ласково погладить девушку по голове. Ника подняла залитый кровью глаз и увидела постукивающий о пол пыльный ботинок.

– Что здесь происходит? – спросил владелец ботинка, а вместе с ним и всего дома.

Ника подняла голову выше. Грегори Фрост. Знакомое выражение его лица, близкое к тому чтобы убить незваную гостью.

– Ваш домовой напал на меня, – понимая, насколько нелепо она выглядит, обиженно сказала Ника.

– Кто вы вообще такая? – резким тоном спросил он.

Ника скинула с головы барабашку, словно назойливую кошку, поднялась на ноги, встала прямо, вытянувшись, как струна.

– Яаа, – отряхнувшись, начала она.

– Впрочем, меня не волнует, кто вы такая, – перебил девушку Фрост. – Что вы делаете в моем доме?

– В вашем? – язвительно спросила Ника. – Насколько мне известно, этот дом, как и все стоящие, на это улице, принадлежат протекториату.

Мужчина хмыкнул, потом сказал:

– Что ж, этот самый протекториат плохо работает, коль в моем, – Фрост сознательно сделал акцент на последнем слове, – доме находится посторонняя девица.

– Я не посторонняя. Мне поручено прибывать здесь до тех пор, пока... – начала Ника на этот раз более уверенно.

– Меня это не интересует, – опять перебил ее Фрост. – Убирайтесь прочь...

– Грегори Фрост, – сказала Ника официальным тоном, утирая рукавом залитый кровью глаз,– я агент службы охраны маджикайев...

– Агент службы охраны? – снова перебив девушку, спросил тот, насмешливо хмуря брови. – Вы, всклокоченная и истекающая кровью, обеспечиваете мою защиту?

– Именно, – сквозь зубы проговорила Ника и прежде чем она успела моргнуть, потаенное желание выплеснуло бессознательный импульс ненависти в стоящего рядом мужчину.

Фрост среагировал мгновенно, выставив вперед левую руку, на ладони которой была изображена защитная пентаграмма. Ответной атаки не последовало. Не успела Ника осознать свои действия, как оказалась в ловушке. Фрост молниеносно схватил взломщицу за руки, выкрутил запястья и прижал ее спиной к стене. Неприятно горячие руки, гнусное исхудавшее лицо, слегка вьющиеся отвратительные волосы, гадкий тембр голоса, паскудный взгляд темных глаз – все то, что являлось Нике в неосознанных сновидениях, жестоким пробуждением перешло в реальность. Оказавшись так близко к персонажу ее многочисленных кошмаров, девушка забилась в истерике, четно пытаясь вырваться из жесткой хватки маджикайя.

– Отпустииии! Отпусти меня, урод! – пытаясь укусить Фроста, закричала Ника.

Мужчина посмотрел на молодого агента удивленно с толикой неприязни.

– Мне знакомо ваше лицо... – напряженно разыскивая подходящее воспоминание, сказал он.

Ника сильно сжала зубы так, что скулы побели от ярости.

– Верис! Никария Верис, – рявкнула она, всеми силами пытаясь сдержать слезы, – дочь убитой вами Люмены Верис!

– Не может быть? – опешил маджикай, ослабил хватку, тут же был укушен за руку и получил ботинком в колено.

Когда Фрост отшатнулся на полшага, Ника соединила ладони, создав энергетическую сферу из оставшихся сил, и с ожесточенным сердцем запустила шар в своего обидчика. Но злобный импульс не покинул сгенерировавших его рук, расщепленная на сотни сверкающих частиц энергия вернулась обратно хозяйке. Негласная кодировка господина Рик'Арда Масса эффективно сработала – сознательно причинить вред Грегори Фросту практически невозможно. Ника поняла это лишь на седьмой попытке казнить стоявшего перед ней мужчину, когда заведенное в мобильнике напоминание космической монофонией оповестило о конце рабочего дня.

– Мой рабочий день окончен, – устало пробормотала Ника, подняв сумку.

Небрежно толкнув Фроста плечом, девушка покинула пределы дома номер двадцать один.

Еще какое-то время Ника бежала по Благополучной улице, постоянно оглядывалась и рыдая – не то, недооценив свои глубинные страхи, не то от обиды из-за неудавшейся мести.

***

– Кирран?!– шарахнув входную дверь о стену, прокричала вошедшая в дом Ника. Несмотря на то, что бровь больше не кровоточила, девушка продолжала держать носовой платок на ране.

– Кирран?! Дин?! Есть кто?

Комнаты откликнулись тишиной, лишь старый холодильник внезапным тарахтением с кухни поприветствовал девушку.

– Дьявол, когда вы действительно нужны, вас никогда нет! – выругалась Ника, желавшая поделиться, раздирающими эмоциями с кем бы то ни было.

Бросив сумку у порога и выудив из кармана мобильник, Верис набрала номер друга. В ответ от сервиса получила сообщение, как пощечину:

'Недостаточно средств на счете...'

Ника вошла в свою комнату, швырнула бесполезный телефон на кровать, открыла окно. Подул прохладный ветерок, девушка кинула пропитанный кровью платок на стол, закрыла лицо руками, глубоко вздохнула. Ника понимала, что если не освободиться от интенсивного бешенства, то ненамеренно разнесет половину своего дома выбросом затаенной энергии. Агент Верис вцепилась руками в подоконник и переполненная глубинным отчаянием заорала – пугающе и диковато. Как только эхо разнесло акустическую ярость по улице, девушке стало намного легче.

– Кажется, отпустило, – сама себе сказала Ника, отошла от окна, плюхнулась на кровать, уткнулась лицом в подушку. Она бы с удовольствием заснула, отключилась, если бы была уверена, что терзавшие ее кошмары, перейдя в реальность, прекратили воплощаться в бессознательном сне.

Вдруг с улицы донесся взволнованный шепот:

– Ник... Ник, ты тут? Ника?

Никария удивленно приподнялась на локтях. О внешнюю стену ее комнаты что-то ударилось, а треснувшее накануне оконное стекло большими осколками рухнуло на пол.

– Оооой, разбила что-то, да? – спросила усевшаяся на подоконник лилововолосая девица.

– Да, – возмутилась агент Верис.– Мое окно. Лушана, ты, что тут делаешь посреди дня?

Кряжистая мормолика перелезла в комнату и сказала:

– Я сегодня дома. А ты так кричала. Я испугалась. Что-то случилось?

– Нет, – озлобленно ответила Ника и снова уткнулась лицом в подушку.

Осторожно подбирая крупные осколки, Лушана спросила:

– Но это ведь ты кричала? Почему ты кричала? Наверняка что-то случилось.

– Пфросто кфричала. Кфричала и фсе, – не отрывая головы, в подушку ответила та.

Мормолика понимающе покачала головой и вышла из комнаты. Через минуту лилововолосая вернулась с совком и веником в руках. Принявшись за уборку разбитого окна, Лушана сказала:

– Мы же лучшие подруги, поделись со мной.

– Уфоди.

– Какое неуважение. Я можно сказать, прямо-таки полетела к тебе на помощь. Чего не делала, прошу заметить, уже много лет.

Ника подняла голову, скептически посмотрела на лилововолосую приятельницу и спросила:

– Ты умеешь летать?

Лушана сгребла осколки стекла в совок и скривилась в повинной гримасе.

– Выходит, что умела. Сейчас меня так размозжило о твою стену... вон... извини за окно. Теперь я летаю только с Грохотом . Надо бы, кстати, потренироваться где-либо в более безопасной местности. Глядишь, захочу пролететь над суетой своей жизни, да не смогу – срамота. Ты мне так и не расскажешь, что произошло?

Смекнув, что просто так от болтливой мормолики избавиться не удастся, Ника поменяла упрямогоризонтальное положение тела на бренносидящее.

– Сегодня я напала на своего подопечного, – осторожно произнесла Ника.

Девица с лиловыми волосами удивленно встрепенулась.

– Хреново. Грызла что ли его? – спросила она.

– Грызла? Нет. Что за вопрос?

Мормолика облизалась и, ткнув пальцем в сторону подруги, сказала:

– Так у тебя весь рот в крови.

Ника провела языком по губам, почувствовала соленую корочку и, догадавшись, кому принадлежит багровая печать, рванула в ванную. Несколько минут девушка пыталась смыть кровавый след, оставленный после укуса.

– Надеюсь, выродок, у тебя разовьется гангрена, – вытирая жестким полотенцем рот, пробубнила Ника.

– Приятно удиви меня, – сказала заглянувшая в ванную Лушана. – Ты была в Фата-Моргане и вступила в ряды мормоликов?

– Нет же! – огрызнулась Ника. – Он напал на меня, а я его укусила.

– Ого, пойдем скорее на кухню!

– Зачем?

– Проведем обряд душевного чаепития, и ты мне все подробно расскажешь.

– Иначе не отвяжешься?

На щеках лилововолосой девицы появились задорные ямочки.

– Я ведь журналист, мне нужно докопаться до сути, – звонко сказала Лушана. – Идем, подруга.

– Идем... журналист...

Не замечая, что не успела разуться, Ника поплелась за приятельницей, тяжело шаркая ботинками по полу. Лушана влетела на кухню первой, как радушная хозяйка усадила гостью на стул и сняла с плиты засвистевший чайник.

– Ты уже и чайник успела поставить? – удивилась Верис.

– Я думала, это ты. Не уходи от темы. Так почему он напал на тебя? – разливая кипяток по чашкам, поинтересовалась мормолика.

– Потому что он сраный ублюдок! – выпалила та.

– Не аргумент.

Ника бросила пакетик чая в кружку, закатив глаза ответила:

– Ну... он типа... защищался.

Лушана заинтересованно присела напротив подруги, подперла подбородок рукой и спросила:

– На вас кто-то напал, твой подопечный в процессе боя перепутал тебя с врагом и напал на тебя, а ты была так возмущена, что не нашла ничего лучше, чем в ответ укусить его? Так?

Ника сердито посмотрела на лилововолосую девицу.

– Нет, – скорчив кислую гримасу, ответила она. – Все было совсем иначе.

– Любопытно. Расскажи об этом.

Лушана отхлебнула чай, взяла со стола, успевшую зачерстветь со времен завтрака булочку и приняла позу самого внимательного слушателя в мире.

Ника сказала:

– Я не буду тебе ничего рассказывать.

– Почему?

– Потому что ты несерьезно настроена.

– Я очень серьезна. Посмотри на мое суровые лицо.

Лушана насупилась, свела брови и втянула голову в плечи.

– Ты выглядишь глупо, – тихо сказала Ника.

– Глупо? Это мое лучшее официально серьезное лицо.

– Теперь понятно, почему ты пишешь некрологи. С таким официальным лицом выше не прыгнуть.

Мормолика обиженно улыбнулась.

– Зачем ты так? Это нечестно.

Услышав отчаянную отповедь собственной совести, Ника осадила ядовитый язык, глотком горячего чая. Девушка хорошо знала о страстном желании лилововолосой работать в серьезной газете, о мечте писать искрометные статьи, о надежде восхищать и вдохновлять читателей. Но именно из-за того, что Лушана принадлежала к общине мормоликов, которые считались опаснее упырей, так как не имели никаких внешних признаков кровососа, ей было так сложно найти место в достойном издании. С недавних пор новый закон обязывал мормоликов носить отличительный знак в виде летучей мыши с оторванным крылом.

Ника закрыла глаза, медленно выдохнула.

– Извини, Лушан, – сказала она. – В последнее время я часто обижаю друзей.

– А все почему?

– Почему?

Мормолика заметно повеселев, сказала:

– Потому что ты все держишь в себе и ни с кем не делишься. Я вот, например, верю, что однажды мне подвернется случай... потому что я не собираюсь всю жизнь писать некрологи.

– Обязательно подвернется, – вяло подбодрила приятельницу Ника.

– Теперь твоя очередь. Рассказывай. Почему ты напала на своего подопечного?

Ника чувствовала себя виноватой перед приятельницей, поэтому решила сознаться. К тому же ей действительно нужно было с кем-то поделиться:

– Потому что ненавижу его. И я ничего не могла с собой поделать. Это получилось спонтанно. Я засадила в него самым мегаразрушительным импульсом, на который была способна, почти сразу после того, как увидела.

Лушана впечатлительно вздохнула.

– Это был тот, чей дух ты недавно видела? Фрост.

Ника удивленно моргнула.

– С чего ты взяла? Я не говорила, что это он.

– Просто, насколько мне известно он единственный кого ты настолько ненавидишь. К тому же я навела справки...

– Погоди! Я только что сообразил! – раздался в кухне знакомый голос. – То есть ты, просто напала на человека, ничего ему не объясняя?

– Кто это? – делая глоток чая, спросила мормолика с удивленно поднятой бровью.

– Дин'Ард Репентино, – удрученно ответила Ника, – Человек Дурная Привычка Подслушивать.

Рядом с холодильником появилась улыбка.

– Ты хотя бы извинилась перед Фростом? – спросил рот Репентино.

– А может ты, Дин, организуешь его фан-клуб?– язвительно поинтересовалась агент Верис. – А то как-то подозрительно хорошо к нему относишься.

– Дело не в этом, просто работа есть работа, а ты вламываешься к человеку в дом... Эээ, что у тебя с бровью?

– Во всем виновата черная курица, – пояснила Ника серьезно.

– Понятно... Шалунья, ты куда, кстати, укусила Фроста?

Девушка предупредительно постучала ложкой по столу.

– И мне все понятно, – сказала она, – ты значит, с самого начала был дома...

Над висевшим в воздухе ртом появились глаза и игривые брови Репентино.

– Извини, Никуль, но я, в совершенно беззащитном расположении духа собирался попить чай, а ты ворвалась в квартиру всклокоченная, злая, рот в крови. Я просто испугался. А потом ты орала. Детка, я не дурак рисковать здоровьем не стал.

'Козлина' не было произнесено, но легко читалось в глазах Никарии Верис.

– Так это все-таки он? Фрост, получается живой? – спросила мормолика.

Ника возмущенно цокнула.

– Представляете, этот урод еще имел наглость обратиться в службу охраны, для того чтобы ему предоставили убежище. И, черт возьми, новый начальник протекториата назначил меня хранителем этого ублюдка. Что это? Апогей моей печальной жизни?

– Ирония судьбы, – предположила Лушана.

– Finale vaginale, – с умным видом произнес невидимка.

Ника посмотрела на приятеля, покачала головой и закинула в свою чашку пару кусков сахара.

– Ты неисправимый придурок, Дин, – сказала она. – Кстати, Лушане, насчет Фроста проболтался именно ты. Имей в виду, я без зазрения совести сдам тебя твоему отцу.

– Скажи мне вот что, безумная, что ты ему откусила?– осмелев явить голову и руки, ехидно поинтересовался Репентино. – Имей в виду, если ты откусила ему нос, по закону бумеранга на твоем лице вырастут кучерявые волосы, точно такие же, как ты сама догадываешься где. Я ведь тогда не смогу смотреть на тебя без потехи.

– Я думаю это не проблема для человека, который был влюблен в женщину с семью пальцами на ногах, – откликнулась Ника.

Дин равнодушно махнул рукой.

– Я к ней вовсе не испытывал никаких чувств.

– Ага, – усмехнулась Ника, – после того, как подсчитал пальцы.

– Ой, а у кого это было семь пальцев? – простодушно спросила Лушана.

Репентино возмущенно покосился на лилововолосую гостью.

– Пей свой чай и не задавай лишних вопросов, – резко сказал он. – Да смотри, чтобы твои пухлые щеки не треснули от любопытства. В конце концов, или от булок.

Мормолика положила на стол размоченную в чае выпечку, отодвинула от себя чашку.

– А я вообще-то не с тобой разговариваю, пустоголовый, – сказала Лушана. Судя по голосу, она была все еще в неплохом расположении духа.

– Никуль, это вообще кто? – возмущенно поинтересовался невидимка.

– Это наша соседка.

Репентино триумфально произнес:

– Ааа, это та самая безнадежка – дочь мясника, которую парни боятся. Боятся, что она их задавит и съест.

Лушана обозлено уставилась на Репентино. Ника увидела в ее глазах ярость и почувствовала, как мурашки забегали по спине. Мормолики, конечно, обладали большой физической силой и определенной магией. Но это были не врожденные возможности практика, а постепенно сходивший на нет украденный потенциал последней жертвы. Все зависело от того чью кровь мормолики употребили после ритуальной охоты.

– Дин, – предупреждающе произнесла Ника, – прекрати.

– Хорошо, хорошо, – сказал Репентино, но хамоватый взгляд его глаз говорил о том, что он не собирается останавливаться. – Я просто хотел сказать, что толстой дочке мясника стоило вести себя более уважительно в присутствии прекрасных наследников великородных маджикайев. Это ведь не грязные руки о фартук вытирать.

Лушана взмахнула мизинцем левой руки, что-то пробормотала. Ника прижалась к стене, и сиреневый луч света пересек обеденный стол, устремившись к холодильнику – в сторону, где находился невидимка. Репентино успел лишь состроить глумливое лицо и через мгновение исчез.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала мормолика, довольно дернув носом. – Захочешь поговорить...

– Да, да – опасливо произнесла Ника. – Я знаю, где тебя найти.

Как только мормолика покинула кухню, Ника отлипла от стены и прокричала ей вслед:

– Только выйди через дверь... пожалуйста.

Когда входная дверь захлопнулась Ника подошла к холодильнику и посмотрела вниз.

– Знаешь что, Репентино, – глумливо сказала она, уперев руки в бока – Ты сам виноват. Ну, какие к дьяволу наследники великородных маджикайев? Да еще и прекрасные. Это же точно не ты.

Лежавший на полу речной окунь дернул хвостом.

– Что? Ты что-то хочешь мне сказать? – спросила Ника с ухмылкой, подняла рыбу с пола и ткнула ее пальцем в голову. – Пообещай, что больше не будешь доставать Лушану.

Рыбеха недовольно повела глазами.

– В любом случае, единственное, что я для тебя могу сделать, это наполнить банку водой. И надеюсь, ты поел. Если нет, то перед сном я заброшу тебе хлебный мякиш. Не думаю, что магия Лушаны просуществует дольше, чем до завтрашнего утра. А пока Киррана нет, и раз уж ты молчишь, не имея возможности сказать какую-то гадость, я поведаю, как провела один из самых ужасных дней моей жизни...

Окунь открыл рот и печально зашевелил плавником. Вечер обещал быть долгим.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ 'ЗЛОВЕЩАЯ ИРОНИЯ СУДЬБЫ'

Девочка смотрела на размытую фигуру мужчины, с каждым оборотом карусели поворачивая голову в его сторону. Она радостно улыбнулась, помахала человеку рукой и прошептала:

– Папа...

Прогретый летним солнцем воздух, аромат цветущей акации, смех ребятни. Красный туман заволакивал лицо мужчины тревожной пеленой. Изящная дама в струящемся платье из белого шелка прозрачным облаком возникла перед озорной девочкой.

– Убирайся! – прокричала она человеку.

Яркая вспышка света, на которую разъяренный мужчина ответил огнем. Горели деревья, вспыхивали стены, разбивались окна. Смех ребятни превратился в безнадежные крики, а веселая карусель стала достоянием голубого пламени.

Расторопный нос Ники проснулся первым. Почуяв аппетитный аромат с кухни, он сознательно засвербел, чтобы разбудить хозяйку. Ника почесала кончик носа и резко открыла глаза. В комнате навязчиво пахло жареной рыбой.

– О нет! – подскочив с кровати, воскликнула Верис.

Неумытая, нечесаная, в растрепанной пижаме и остатками сна в уголках глаз она понеслась на кухню. Словно материализовавшись, Ника застыла у обеденного стола, как пугало в поле. Встревоженный ее появлением Кирран замер с вилкой у рта.

– Не доброе утро, да? – предположил он.

Киррану показалось, что у подруги в тот момент на лице были лишь бешеные глаза и раздутые до ушей ноздри.

– Что это? – дрожащим голосом спросила Ника, механическим движением тыча, в стоящую перед приятелем тарелку.

– Мой завтрак, – изумленно ответил Кирран. – Тебе положить?

– Неееет! – вскрикнула девушка. – Что ты ешь?! – не дожидаясь ответа, она метнулась в сторону и тупо уставилась в стоящую рядом с мойкой пустую банку.

– Рыбка, – по-свойски произнес Кирран.

– Это не рыбка, это Репентино! – сказав это, Ника выглядела, как фурия в последний день своей жизни.

– Тебе видать, что-то приснилось, – засмеялся Кирран и, не осознавая душераздирающего момента, отправил кусок жареной рыбы себе в рот.

Словно спаситель всех челюстноротых позвоночных, бороздящий просторы вселенной в поисках глумителей, Ника возникла за приятелем и со всей силой шарахнула кулаком по его спине.

– Выплюни! Выплюни его немедленно! – закричала она.

Киррану ничего не оставалось, как подчиниться и вывалить с языка непрожеванный кусок рыбы.

– Прекрати меня лупить. Ты сдурела? Да что происходит? – наконец поинтересовался 'глумитель'.

– Ты пожарил Репентино!

– Ник, ты что несешь?

– Где взял рыбу? Где взял рыбу я тебя спрашиваю? – дергая приятеля за ворот футболки, допытывала Ника.

Покрасневший от удушения Кирран ответил:

– Да в банке. Из банки взял. На столе стояла. Я так понял, что из этого окуня нужно что-то приготовить. А что? Не надо было?

– Нет! Нет! Это был заколдованный Репентино! Лушана вчера превратила его в рыбу.

– Мормолики владеют трансформацией?– удивился Кирран.

Обессилив Ника села на стул рядом с другом.

– Да какая теперь разница, кулинар? Это теперь не важно! – в последний раз взвизгнула Верис, потому как последующие реплики говорила сдавленным голосом.

– Масса меня убьет, – сказала она, качая головой, как священник кадилом. – А с другой стороны, почему меня? Пусть он тебя убивает. Ты съел его сына. Пожарил и съел. Дин был такой милой рыбкой, – запричитала Ника. – Я вчера кинула ему мотыля. Как же так? Что за жизнь? Удар за ударом...

Кирран сострадательно улыбнулся, погладил подругу по голове и ласково сказал:

– Никуль, успокойся...

– Никуль? – со слезами на глазах произнесла Ника. – Так меня называл Репентино. Ой, горе, мне горе, не уберегла... А давай мы из этой рыбы сделаем зомби? Вдруг Масса не заметит подмены?

– Чучело мы из нее сделаем, – сдерживая улыбку, сказал Кирран.

– Чучело? – спросила Ника, шмыгнув носом. – Можно и чучело. У этого мерзавца все равно голова была всякой дрянью забита.

– Ладно, Ника... это шутка, – признался приятель. – Успокойся.

Девушка настороженно выпрямилась, словно проглотила аршин.

– Шутка? Про чучело? – спросила она.

– И про чучело, – кивнул Кирран.– Живой он.

– Живой? В смысле недожаренный?

– В смысле вовсе не рыба.

– Ээээээ, – тут же раздался на кухне третий голос. – Мы договорились, что ты подведешь ее к исповеди, и она расскажет, что обожает меня.

– Живой?!– резко поднявшись со стула, взревела агент Верис.

У окна появился Репентино – живой, здоровый и человекообразный.

– Никуль, – задорно сказал он, – это стоило того. У тебя было такой лицо. Прости, но это смешно.

Нике захотелось, чтобы в ее руке оказалось что-нибудь тяжелое, то, чем она могла бы кинуть в голозадого шутника, проломив его тупую голову.

– Смешно?– сквозь зубы процедила она, послав Репентино пронзительный взгляд.

Дин кивнул, затем шлепнул Киррана по плечу и весело сказал:

– Кир, скажи, какое у нее было лицо – шедевр мимических извращений. Никуль, ты так за меня переживала. Я тронут. Слушай, а эти ноздри! Я думал, нас туда засосет. Это просто черные дыры.

– Ах вы, бездушные твари, – помертвелым тоном сказала Ника, – знаете же, какой я недавно стресс перенесла...

– Наоборот, – сказал Репентино, – мы хотели, чтобы ты посмеялась с нами, немного разрядилась.

– Посмеялась? Разрядилась? Да я зарядилась новой порцией гнева! Нет– ну, ладно, ты, Репентино – способен на подлость. Но ты, Кирран? Не ожидала от тебя. Не ожидала.

Мак-Кирран-Сол пожалел об авантюре, сразу же, как на нее согласился, но он был должен Дину несколько желаний, а тот уверял, что простит ему все за одно это дурачество.

– Неудачная шутка, согласен, – опустив глаза, виновато сказал он.

– Дааа, – подтвердил Репентино, стараясь быть серьезным.

– Ой, ой, – кисло улыбнувшись, произнесла Ника. – Два идиота. Почему бы вам не снимать отдельную квартиру и беспрестанно глумиться друг над другом? Я, вообще, больше никогда в жизни с вами не заговорю.

Агент Верис устрашающе зыркнула на приятелей, стащила из вазы пригоршню конфет и ушла из кухни заедать перенапряжение.

Репентино крикнул ей вслед:

– Никуль, представь, я ради этой забавы даже сам в магазин за рыбой сходил. Кстати, очень вкусная. Не хочешь попробовать?

Ника, вытянула руку из-за стены, чтобы на кухне было видно неприличный жест, который она адресовала Дину.

Репентино подмигнул Киррану.

– Я в восторге,– довольно произнес он.

Кирран тяжело вздохнул и покаянно произнес:

– Она, похоже, действительно за тебя испугалась. Поэтому, пошутить – пошутили, пойду извиняться.

– Да хорош тебе, зюзя. Шутка же классная.

Кирран поднялся со стула, испытывающе посмотрел на друга.

– А представь, если бы ты не успел превратиться обратно в человека, а я тебя действительно съел. Я бы ведь мог, – глубокомысленно сказал он, отламывая у рыбы хвост. – Вот смеху-то было бы...

Подняв бровь Репентино, подозрительно уставился на друга.

Кирран отправил кусок рыбы в рот и, вытерев руку о салфетку, ушел вслед за подругой.

– Это было бы совсем не смешно, – немного погодя сказал Дин в пустоту.

Кирран постучал в дверь, не дожидаясь, когда его пригласят, вошел в комнату.

– Ладно, не дуйся, – сказал он игриво.

Ника бросила многозначительное 'Хм!'. План по эксплуатации сложившийся ситуации сформировался в ее голове мгновением после того, как Кирран появился на пороге комнаты, но приличия ради, она отвернула лицо-монолит в сторону.

Кирран улыбнулся. Он хорошо знал, что долго обижаться подруга не станет.

– Ты же знаешь, Дин не со зла. Зато я ему больше ничего не должен.

Ника закрыла глаза и нервно закачала ногой.

Приятельство этой троицы шло тернистой дорогой до дружбы: подгоняемые циничными потерями, трагичным стечением обстоятельств, ребята сбились в маленькую стаю, словно осиротевшие волчата. Иногда они старательно избегали друг друга, для проформы обмениваясь приветственными фразами. Но в последнее время все чаще выпивали по бутылочке крепкого пива вечером на общей кухне. Никто из них не раскрывал причин, что их соединяют, и лишь история Ники Верис было общеизвестна, а потому доступна для обсуждений.

Кирран прошел в комнату, сел на пружинистую кровать рядом с подругой, обнял ее за плечо и, прислонив к себе, поцеловал девушку в макушку.

– Прости нас – дураков.

– Ладно... Так уж и быть. Тебя я прощу, – хитро сказала Ника, разворачивая шоколадную конфету. – Но ты для меня кое-что сделаешь.

Кирран засмеялся.

– Хорошо, – быстро согласился он. – И что именно?

– Пошли сегодня вместе со мной к этому ублюдку, – предложила девушка, запихав конфету за щеку. – Я сама не справлюсь.

Кирран отстранил подругу, и подозрительно прищурив глаза, спросил:

– Я надеюсь, ты подстрекаешь меня не на вынос тела Грегори Фроста? Ты не пришибла его там случайно?

Ника развернула еще одну конфету.

– Нет, – раздраженно ответила она. – Красноглазый на меня что-то наложил, осознанно я не смогу нанести вред Фросту. К сожалению. Мне твоя помощь в другом нужна.

– Я заинтригован.

– Ты же домовой егерь, правильно? Все знаешь о гадах-домовых.

Кирран кивнул:

– Почти.

Ника закинула конфету в рот, облизала растаявший шоколад с пальцев и сказала:

– Короче, мне надо, чтобы ты вошел в контакт со стражем дома номер двадцать один. У меня как-то... – девушка со вздохом вспомнила вчерашний инцидент – не получилось.

– Конечно, не получилось. Ты же ненавидишь домовых. Они это чувствуют.

Ника отмахнулась.

– Да. Поэтому мне нужно, чтобы ты поймал этого беса и посадил в клетку, – прожевывая конфеты, сказала она. – Эта тварь напала на меня вчера. Причем сразу, как увидела.

– Ой, Ник, домовые милейшие существа, – сказал Кирран убежденно. – Может он хотел поприветствовать тебя?

Девушка раздраженно повернулась к приятелю прокушенной бровью, показав на рану пальцем.

– Из-за подобного 'приветствия' мне еще придется делать прививку от столбняка.

Кирран встал с кровати, пожал плечами и сказал:

– Странно. Домовые службы охраны придерживаются определенных правил. Это могло произойти, только если ты вломилась в дом без приглашения. Ты же не?..

Вместо ответа Ника развернула очередную конфету.

Закатив глаза, Кирран подвел итог:

– Ты – чокнутая.

– У меня даже справка есть, – показав другу язык, пробормотала Ника. – Так пойдешь?

– Поскольку ты моя подруга и утро у меня совершенно свободное...

– Короче, – перебила она.

– Пойду, – ответил он.

Сегодня было нелегче. Несмотря на то, что Ника уже знала о способе идентификации зданий, агенту Верис и студенту Мак-Киррану-Солу пришлось какое-то время блуждать в поисках знакомых опознавательных меток. В этот раз дома на Благополучной улице располагались в совершенно ином порядке.

– Ты точно знаешь куда идти? – обеспокоенно спросил Кирран, уставший блуждать в ирреальных декорациях. – Тут все дома одинаковые.

– Это на первый взгляд, – мудрено сказала Ника, подумав о том, что сегодня же вечером забежит в офис за картой этой треклятой улицы. – И я знаю куда идти. Просто сегодня... тут все по-другому. Не волнуйся, нам вот-вот повезет.

Кирран скептически покосился на идущую впереди подругу.

– А Масса не введет нас в оцепенение? – спросил он. – Я ведь не должен быть здесь. По идеи я и знать о Фросте ничего не должен. Тем более о месте его пребывания. Ты ведь тем самым нарушаешь протокол.

– Вот что заладил? – возмутилась агент Верис. – Я, конечно, знала, что ты осторожный и рассудительный. Но то, что зануда.

– Ха! Ну, если я зануда, то ты тогда...

– Курица! – воскликнула Ника.

– Курица? Нет, это слишком просто...

– Иди за мной. Только тихо, зануда.

Друзья почти беззвучно прошли в ограду. Ника остановилась у крыльца дома, носом показав на находившиеся неподалеку металлические качели, заговорщицки зашептала:

– Смотри: так выглядит дьявол...

Кирран глянул в указанную сторону. Мгновение погодя, после разоблачения якоря дома под номером двадцать один, спала вуаль маскировки и перед юношей открылись истинные очертания улицы. Черная птица, сидевшая на качелях, повернула голову в сторону гостей, и предупредительно подняв лапку, что-то кудахтнула.

– Здрасти, – опасливо кивнув, поздоровался Кирран и показал рукой на рядом стоящую девушку. – Я ее напарник.