Текст книги "Сердце Химеры"

Автор книги: Кавереелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– О! Вот и Залубко, – издевательски улыбнувшись, сказала Ника.

– Идемте, – произнес мужчина хмуро.

– А с чего вы взяли, что я вечером буду именно в баре? – вдруг спросила девушка, швырнув обертку очередной конфеты в сторону. – Как вы меня нашли?

Фрост лукаво ответил:

– По конфетным фантикам, – усмехнулся он. – Я оставил маячок на вашем мизинце. В тот, самый вечер, когда вы были троллем.

– Что? Зачем?

– Так, на всякий случай. Как видите не зря.

Ника съела еще одну конфету, стыдливо спрятала обертку в карман, и посмотрела на свой мизинец.

– Вы что следили за мной? – перекатив жевательную карамель за другую щеку, спросила она.

– Не беспокойтесь, у меня не возникло желание понаблюдать, как вы спите или принимаете душ, – произнес Фрост удовлетворенно. – От вас мне нужен только дневник Ментора Менандра. Ну, и немного покоя.

Ника посмотрела на маджикайя скептически, но ничего больше не сказала. Лишь вытащив из мизинца, похожий на занозу маячок, девушка облегченно вздохнула. И как она не заметила его раньше?

Минут через десять они оказались у дома номер двадцать один. Черная курица забралась на качели и важно дернула клювом. Фрост постучал в дверь.

– Кто-там? – отчеканил страж.

– Открывай... эээ, Вильгельм.

– Оооо, хозяин стал благоразумным и признал нашу автономию, – захихикал домовик.

Ника усмехнулась, подарив Фросту игривый взгляд. Маджикай скривился.

– Да, да. Благоразумнее некуда. Открывай уже!

Дверь отворилась. Страж вежливо поклонился, приглашая в дом.

Фрост резко обернулся к агенту службы охраны и предложил:

– Верис, не попьете со мной чай?

– Чай? – удивилась Ника.

– Ну, или что вы там пьете? Пиво?

– А у вас есть пиво?

– Нет. Поэтому я предлагаю чай. Мне нужно с вами серьезно поговорить.

Ника погрозила пальцем.

– Предупреждаю, я даже слышать не хочу о сотрудничестве. Ни о какой сделке. И я не отдам вам дневник Менандра.

– Ни о какой сделки речи не пойдет. В конце концов, вы имеете право знать.

– Знать что?

– Так значит, вы согласны на чай? – спросил Фрост вполоборота.

Ника выдохнула и сказала:

– Согласна. Надеюсь, вы пьете сладкий.

– Пью, а что?

– Я подсыплю в вашу сахарницу стрихнин.

– Ох, Верис! Вам не надоело язвить?

– Отнюдь.

– Заходите, черт бы вас подрал!

***

Ника напряженно мешала ложкой в чашке с чаем. Она поняла, что какое-то время просто наблюдала за своим подопечным. Как он совершенно расслабленный натягивал на избитое тело свежую рубашку, выводил на ладони новую защитную пентаграмму, наливал кипяток, бросал в чашку кусочки сахара. Пока ее мысли не зашли слишком далеко по тропе добродушия, Ника заставила себя вспомнить, что ненавидит Фроста. Предателя, убийцу и просто коварного ублюдка.

Разрушив тишину, девушка спросила:

– Позвали меня, чтобы я наблюдала, как вы похлебываете каркаде? Это чайный эксбиционизм? Вы хотели серьезно поговорить об этом отклонении?

Фрост аккуратно поставил кружку на стол. Где-то он слышал, что одиночество не становится безумием, если его с кем-то делить. Глупо конечно, но эти мысли прочно засели у него в голове. Мужчина оглядел обремененную старыми книгами и свитками кухню и спросил:

– Хотите знать, зачем мне все это. Куда ухожу, что изучаю?

– Да, – развернув конфету, согласилась Верис. – А то я плохо сплю по ночам.

Фрост вопросительно поднял бровь.

– Просто послушайте меня, Ника. Послушайте, как незнакомого человека. Без иронии, без сарказма.

– Как незнакомого?

– Да. Будьте любезны.

– Буду – согласилась девушка. – Только наденьте пакет на голову. А то ваше лицо мне кого-то напоминает.

Фрост зажал рукой глаза и покачал головой.

– Видят небеса, вы посланы мне в наказание, – пожалился он.

– Тогда вы легко отделались. Потому, что за то, что вы натворили...

– Да в том-то и дело, что я ничего не делал, – перебил маджикай и, повысив голос, отчеканил: – Я. Не. Убийца. И. Не. Предатель.

Ника откусила от конфеты половину, сделала глоток остывающего чая и сказала:

– А никто и не ожидает, что вы признаетесь. Но я вот, например, видела вас

– Вы не могли меня видеть, потому что я этого не делал.

– Да и кто тогда это был?

– Может быть, кто-то переодетый в тролля? – иронично спросил Фрост.

Ника вспомнила историю Варпо Цератопа и умерила пыл.

– Хотите сказать, что вас подставили?

– Я надеюсь, – сказал Фрост.

Девушка заметила, как в его глазах блеснуло отчаяние.

– В смысле надеетесь?

– Проблема в том, что я ничего не помню.

Ника дернула бровями и уселась поудобней.

– Не помните?

Фрост кивнул:

– Со дня, когда в храме последний раз отмечали праздник шаманов.

Девушка посмотрела вверх, пытаясь в направлении прошлого пересчитать года. Самобытный праздник шаманов отмечался раз в три года, на седьмую луну. В этот день, а точнее ночь устраивалось шумной действо – пляски вокруг костров, купание в святых источниках, а также торжественные песнопения. По приданию в эту ночь вода дружила с огнем, а тень со светом.

– Погодите, но это почти за год до...

– До Мерзкой Ночи, когда был сожжен храм. Все правильно. Последнее, что я помню, это как после праздника, немного перебрав вина, я отправился спать в свою комнату...– Фрост замолчал.

– А потом? – спросила Ника.

– А потом Верис, – он снова повысил голос, – я очнулся в ней, пять лет спустя. И ничего не помню из того, в чем вы все меня обвиняете!

– Не помните?

– Абсолютно ничего. Поэтому я с уверенностью заявляю, что не мог причинить боль тем людям, которых знал. Которых любил.

Ника посмотрела на чашку чая, ставшую совершенно холодной.

– А зачем вы мне все это говорите? И почему я должна вам поверить?!

Фрост отхлебнул из своей кружки и ответил:

– Масса поверил. Он залез мне в голову и ничего не нашел там. Это для вас не аргумент?

– Залез вам в голову? Масса? Неее, не может быть. Без официального разрешения он больше этого не делает! – встав на защиту начальника, возмутилась девушка.

– Тогда почему Рик'Ард так просто согласился меня охранять?

Грегори иронично дернул бровями.

Первым, что сделал Масса, когда увидел пришедшего за помощью Фроста, заставил испытать воскресшего маджикайя ужас тех, кто пострадал в ночь сожжения храма. Крики казалось, длились вечно, пока телепат проводил поиски нужных воспоминаний. Найди Масса любой намек на причастность сигнатурного маджикая к прошлым злодеяниям, не раздумывая отправил бы Фроста в деспотию боли и страха – на долгие годы, а может и вечность. Рик'Ард способен на жестокую месть, но покопавшись в голове Фроста понял – ему нечего предъявлять. Результат исследования ректора Института Милосердия это подтвердил: объект экспертного исследования страдает частичной потерей памяти, предположительно возникшей после различных психоделических повреждений. Выявлена основательная неспособность помнить текущие события. Наблюдается затруднение в приобретении фактических знаний.

Грегори действительно ничего не помнил и чувствовал, что не способен на подлость, предательство, что он не убийца. Рик'Арду Масса нужна была только правда, поэтому он согласился опекать Фроста до суда.

– Это что получается, Масса знает, что вы ничего не помните?

– Лишь поэтому я все еще жив, – уныло сказал мужчина, – если это можно так назвать.

В каждой душе, в которую неосторожно заглядывал телепат, навсегда оставались болеточащие шрамы. После встречи с начальником протекториата Фрост стал плохо спать по ночам.

– А что вы от меня хотите? – спросила Ника, до конца не осознавая услышанное.

– Мне нужен дневник Ментора Менандра.

– Зачем?

– С помощью него я хочу воссоздать пропущенные годы. Для меня это важно. Я сейчас не предлагаю никакой сделки, – мужчине дались следующие слова с трудом: – Я прошу помощи.

Ника вспомнила байки про старика Менандра, о сотворенном зеркале правды, что способно показать самую забвенную ложь, любого кто смотрелся в него. Но все услышанное упрямо не укладывалось в голове. Ника поняла, что ей требуется какое-то время вдали от ненавистного лица Грегори Фроста, его пристальных черных глаз.

Девушка быстро поднялась и сказала:

– Ммм, я тут вспомнила, мне нужно забрать свинью из бара.

– Что? – опешил маджикай. – Свинью? Верис, я говорю правду.

Ника растерянно посмотрела в пол.

– Это сейчас не имеет никакого значения. Мне просто нужно идти.

Фрост проводил беспокойную девушку до самой двери. И было в нем что-то ранимое, когда он, держась за дверную ручку, спросил:

– Вы придете завтра?

Ника обернулась. Оглядела стоявшего на пороге маджикайя, заметила проступившую на его плече кровь. Червленое пятно на белой рубашке, словно бессодержательная чернильная клякса Роршаха тестировала агента Верис на профпригодность.

– Я вызову вам врача, – спускаясь с крыльца, сказала она.

– Не стоит. Справлюсь с этим сам, – произнес Фрост, держась за плечо, раненное пару дней назад ритуальным клинком. – Ника...

Агент Верис вдруг возмутилась:

– Я в некотором замешательстве, знаете ли! Надо переварить. Подумать. То есть... я даже не хочу начать пытаться вам верить.

Фрост улыбнулся.

– Я понимаю.

– Хорошо. Тогда, – Ника кивнула, – до завтра.

Агент Верис вернулась в клуб 'Помойная Кошка'. Сразу после заварушки колобродивший народ начал расходился по домам. Бармен собирал уцелевшие бутылки спиртного и подсчитывал убытки, а полуобнаженные танцовщицы, как только заткнулась музыка, быстро переквалифицировались в уборщиц, собирая осколки и расставляя по местам пострадавшую мебель. Хозяин клуба, сидел за столом в центре танцпола и с многострадальным выражением на лице прижимал к ушибленной голове пакет фруктового льда. Ника направилась к родственнику.

– Здравствуй, – робко произнесла она, пробуя по взгляду распознать настроение Гевина.

Дрисварколь убрал пакет со льдом и покаянно посмотрел на племянницу.

– Здравствуй. Садись.

Ника улыбнулась и присела напротив.

– Выпьешь что-нибудь? – спросил морриган, щелчком пальцев привлекая бармена.

– Если только воды.

– Только воды, – скомандовал Гевин. – Как ты? Я не сильно тебя?

– Пара синяков, – ответила Ника, ободряюще сжав руку морригана.

– Прости, ты же знаешь, я неадекватен бываю.

– Я не в обиде. Все нормально, правда. Скажи... а вы тут тролля не находили или бесхозную свинью с трусами на голове?

Розовокожая официантка принесла гостье воды, и нечаянно услышав предмет разговора, перед тем, как откланяться сказала:

– Мы заперли тролльчонка в подвале. Он ужасный проказник.

– Так это твой? У современной молодежи странные вкусы при выборе домашних животных, – усмехнулся Гевин. – Сейчас скажу, чтобы привели.

– Не-не-не, – поторопилась Ника. – Если можно пусть он побудет у тебя. Пока я его не пристрою. Стены моей кладовки его не выдерживают.

– Сколько угодно, Ника. – Дрисварколь с восхищением посмотрел на агента Верис. Он не знал о чем с ней говорить и как правильно себя вести с повзрослевшей племянницей. – Совсем уже большая стала. Почему не заходишь?

Ника сделала глоток воды и ответила:

– Вообще-то я бываю здесь почти каждый четверг.

Гевин не нашел чем оправдать свою невнимательность, он лишь со вздохом положил пакет фруктового льда на гудевшую макушку.

– Как голова? – обеспокоенно спросила Верис.

– Перегрузилась... Ника, прости, я совсем тебя забросил. Я почти ничего о тебе не знаю.

Стаи бесполезных мыслей, летали по просторам прокуренного сознания Гевина. Но племянница, как оказалось, не собиралась поджигать костер неожиданного сгорания от стыда.

– Да в моей жизни мало нового. Скажи, ты не злишься, что я встала на защиту Фроста? Ты мог его убить.

– Нет. Не злюсь, – неожиданно для девушки ответил морриган. – Ты правильно поступаешь, что ждешь суда. Не бери на себя ответственность лишать кого-то жизни. Никогда. Даже если эта падла виновен. Не пачкай руки. – Гевин посмотрел на свою жесткую ладонь. – Я вон, свои до сих пор не отмыл.

Ника понимала, что имеет ввиду дядя. Она сказала:

– Но у вас тогда не было выбора.

– Выбор был! – возразил Гевин, швырнув пакет льда на стол. – Тогда переполненные гневом мы казнили всех, на кого падало подозрение. Очевидным предателем являлся ведь только твой отец... мой братец. А скольких приближенных к нему мы обрекли на тяжкие муки. И что? Как выяснилось, половина из них, ни в чем не виноваты. Разве только в том, что были слабы духом. Кого-то мы загубили просто так – на кураже. А в ком-то в день сечи сидели малумы. Дьявольские твари!

Ника заинтересованно придвинулась ближе и спросила:

– Получается, что и Фростом в ту ночь могли управлять ящеры?

– Откуда мне знать? Может и могли. Спроси у посла этих уроборийцев. Может Датрагон расскажет тебе, чем эти демоны подкупили наших товарищей. – Гевин захрипел, как старый патефон: – Послушай, Ника, не верь Фросту. Он водился с Датрагоном, был другом твоего отца. Ты, конечно, не обязана меня слушать, но вот тебе мой совет: делай свою работу и никуда не ввязывайся. Не вороши прошлое, что-нибудь обязательно всплывет, начнет вонять, отравляя тебе жизнь.

– Я это уже поняла, – сказала Ника и сделала последний глоток воды. – Поздно уже, я пойду.

– Отвезти тебя?

– Спасибо, у меня проездной.

Девушка подошла к морригану и подарила ему немного тепла, чмокнув Гевина в щеку. Дрисварколь разучился адекватно реагировать на нежность, он запустил руку в карман и вытащил несколько бумажных купюр – так он обычно благодарил женщин за ласку.

– Возьми, – стыдливо протягивая деньги, сказал он.

– Зачем? – удивилась Ника.

– Я ведь совсем тебе не помогаю.

– Мне не нужны от тебя деньги,– мягко сказала Ника.

– Возьми. Я могу дать тебе только это.

– Знаешь, оставив у себя тролля, ты мне очень поможешь.

– Мы же уже договорились, я буду держать его столько, сколько тебе понадобиться, – облегченно выдохнув, заверил Дрисварколь.

– Спасибо. Заходи в гости, – приличия ради пригласила Ника.

Ради приличия морриган согласился:

– Конечно, зайду. Может, на следующей неделе, да?

– Да, – кивнула девушка, – было бы хорошо.

Дрисварколь неуклюже улыбнулся. Он не собирался приходить и Ника об этом знала.

Девушка вышла из клуба 'Помойная Кошка'. В этот непогожий вечер, снова моросил дождь. Где-то гремел гром, и пасмурная хмарь нависала над клубом. Ника застегнула куртку. Холодный ветер раздул морок неясных мыслей, как осенние листья, по закоулкам души. Агент Верис перестала чувствовать себя запущенным в небо надувным шариком, бесконтрольно бороздящим воздушные просторы. В конце концов, у нее появился план по освобождению разума из липких пут совести.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ 'КОТ И МЫШИ'

Яркая молния расчертила небо. Белокаменный Симург, что хищной птицей восседал на восточной и самой высокой башне храма Рубикунда, никогда не видел грозовой небосвод так низко. Ему вообще, не доводилось знать о суровых планах матушки-природы. Желтые облака, поглощая друг друга, складывались в сложно-структурный слоеный пирог и будто подгорали в старой печи продажной фортуны. Занавес атмосферных явлений стал подниматься, приглашая на сцену иномирных лицедеев. Небо, словно огромный осьминог, всасывало стабильные нижние слои облаков и протягивало огромные щупальца к храму. Поднялся холодный ветер. В брюхе нерукотворного монстра что-то громыхнуло и невидимые физическим зрением ворота открылись...

Сугойши, Авециано, Чистый Герор, Лавила Свифт, Пол, Риарх, Тиавель...

Зеленые, как молодая трава глаза Тиавеля смотрели на багровую гладь. Верный сторожевой пес по кличке Вермут зубоскалил обоженную морду. Он был слишком предан своему хозяину, чтобы бежать, оставив мертвяка без охраны.

Вой переходящий в жалостливый скулеж.

Анарет Дижон, Бобеко Ри, Лисавет Ширкая, Нила, Давид Дорн, Симон, Эллетта...

Маленькая рыжеволосая Эллетта, прижав окровавленные ладоши к ушам, зажмурилась – девочка никогда не видела таких чудовищ.

Грязные лужи крови в детских постелях. Огромные желтые зубы, пожирающие юную плоть.

Криста, граф Оливера, Зиратта Паутан, Арруна, Юджил, Оррига...

Чванливого старикашку Оррига, словно штопаный шерстяной носок вывернули кишками наружу.

Недолгая тишина. Чьи-то молитвы.

Чаада, Мирон Мортон, Бякишта...

Доходяга Бякишта с оторванными по самый локоть руками бежал по коридору, искренне не понимая, какого бога его поганый язык мог оскорбить и разгневать, и за что всем подобная участь.

Теплая вонючая ночь чужими криками стояла в ушах. Чужая боль, словно венерина мухоловка, захлопывала чувствительные листья ловушки. Грегори простонал в подушку от страха. Он понимал, что если немедленно не проснется, то неизбежно сойдет с ума. Столько личностей не сможет без последствий ужиться в его голове. На выручку пришел зазвеневший будильник. И наваждение пропало. Мужчина поднялся с влажной от пота постели, осмотрелся. Комната была реальной, обстановка привычной. Лишь вид из окна оказался чужим.

Кроме агента Верис в лифте ехали еще пара маджикайев – мало кто спешил на работу в такую рань. Попутчики удивленно косились на похоже приколдованную девушку, нажавшую кнопку тринадцатого этажа. Резиденция посла Датрагона не являлась глиптотекой, чтобы у случайно заблудившей барышни глаза горели подобным смыслопорождающим блеском и даже не зоопарком, чтобы с таким заинтригованным лицом спешить в гости к рептилиям.

Номера этажей поочередно загорались красным, и лифт упорно двигался вверх. Воодушевленная Ника нервно трясла ногой, мысленно перебирая в голове все те вопросы, которые собиралась задать Датрагону. Она лишь однажды видела живых малумов, и понятие не мела, как вели себя ящеры в мирное время. Сейчас – на одиннадцатом этаже, идея забежать в гости к послу, показалась Нике до смешного ребяческой. Но, в конце концов, она собиралась, используя репортерский пропуск Лизабет Локус, просто задать пару вопросов, а Датрагон мог на них ответить или не ответить, выставив псевдожурналистку за дверь. Не станет же он раздирать ее плоть и высасывать глаза, как только увидит?

'Или станет?' – взволнованно подумала Ника.

Лифт открылся, слегка подпрыгнув. Перед агентом предстал просторный атриум. Источником света здесь служил огромный, будто усыпанный множеством драгоценных камней светодиодный купол. Его своды поддерживали массивные черные колонны из природного камня. В центре на полу была изображена похожая на красное солнце лучистая фигура, стрелы которой являлись распределительными дорожками. Резиденция занимала весь этаж: здесь были комнаты для исследований и опытов, кухня, служебные помещения, апартаменты для гостей и переговоров, место для отдыха, СПА и даже пятнадцатиметровый бассейн и, конечно, личные покои посла Датрагона.

Двери лифта громыхнули и закрылись. Ника прошла в центр парадного зала и не без опасливой дрожи осмотрелась. Агент Верис не ожидала, что здесь будет столько вооруженной охраны. Девушка даже не вспомнила, когда в последний раз видела огнестрельное оружие своими глазами. Все без исключения стражники были одеты в черные кожаные комбинезоны и носили красные повязки на правом предплечье, как символ гвардейцев Датрагона. Но больше всего Нику заинтересовали, висевшие на поясах служащих подгнивающие тушки животных: птиц, крыс, кошек, миломордых щенков. Ника возрадовалась, что не успела позавтракать, иначе бы ее непременно стошнило на этот дорогой, тщательно отполированный мраморный пол. Верис вспомнила, что когда-то и Грегори Фрост носил мертвого воробья у себя на поясе – появился еще один вопрос к послу Датрагону.

Миловидная девушка, в красном латексном одеянии и зачесанными в высокий хвост волосами, подошла к агенту службы охраны.

– Здравствуйте, меня зовут Амалией. Я могу вам чем-то помочь? – спросила она без явного интереса к гостье.

– Я бы хотела попасть к послу, – сказала Ника скромно, совершенно не уверенная с каким тоном по шкале наглости разговаривают хроникеры.

Девушка в красном удивленно осмотрела визитершу, достала из кармана планшетный компьютер, стилус-ручку и предприимчиво произнесла:

– Назовите ваше имя и вопросы, по которым хотите обратиться. Я запишу вас на личную консультацию, которая состоится... приблизительно через две недели.

– Две недели? – изумилась Ника. – А почему так долго?

– У посла очень много работы. Консультации он устраивает раз в месяц, по свободному графику, – сказала Амалия, неуважительно посмотрев на часы, враждебно обхватывающие ее тонкое изысканное запястье.

Ника залезла в карман куртки и вытащила серебряный пропуск журналистки Лизабет Локус.

– Я пишу статью и хотела бы взять интервью...

Амалия вежливо улыбнулась:

– Оставьте свои данные и посол с удовольствием даст вам интервью, как только посчитает это возможным.

– А если бы я была агентом ЦУМВД? – спросила Ника притворно.

До этого момента удостоверение сотрудника всегда ей помогало, и Верис была готова его предъявить.

– У рядовых агентов нет абсолютно никаких привилегий. Посол Датрагон лишь арендует здесь помещение. Он не сотрудничает с директоратом управления.

– Прям уж так и не сотрудничает? – усмехнулась Ника. – Мне всего-то нужно задать ему пару вопросов.

Девица в красном была непреклонна:

– В данный момент вы не сможете этого сделать.

Ника фыркнула и направилась обратно к лифту.

– Тоже мне, важная персона, – прыснула она.

Верис чувствовала потребность в новой информации и не могла позволить себе, начать доверять Грегори Фросту взяв за основу личные впечатления и пристрастия. Ника считала, что обязана сделать выбор 'поверить ему или нет' до того, как сегодня, переступив порог дома своего подопечного, посмотрит в его глаза. Почти у самого лифта агент обратила внимание на далекую черную дверь, к которой услужливой стрелой вела одна из красных мраморных дорожек. Тяжелые створы разъехались, выпустив, словно из паучьего гнезда две уродливые твари. Одна из них, тупоголовая пучеглазая пестро-оранжевого цвета, быстро перебирая кривыми ногами что-то бурно рассказывала. Вторая зеленокожая с лицом похожим на закругленную морду лягушки, потеряв нить повествования, остановилась и, учуяв в воздухе нечто знакомое, дернула ноздрями. Это было то самое существо, напавшее на Фроста пару дней назад в переулке. Верис хорошо запомнила короткопалого уродца и висевшее у него на поясе хрустальное орудие. Ника поспешила спрятаться за колонной.

– Вот, гады, – прошептала она, стараясь быть незаметной.

В ее голове тут же развернулись коварный план и фундаментальная интрига Датрагона. Ника подумала, что наверняка посол, задумал убить Фроста, потому что маджикай что-то знал, но, к сожалению, ничего не помнил об этой тайне. С обличающим лицом и чуть ли не с победоносно отступающим кличем, Ника попятилась назад. Где уж ей, в порыве тайного озарения, было заметить выходившего из лифта нескладного рыжеволосого парня с тележкой. Повалились какие-то чашки, колбы, инструменты, провода, а уникальная акустическая система атриума быстро разнесла этот грохот по залу. Ника успела спрятаться за юношу, присев за телегой. Гвардейцы обратили внимание на источник шума, но узнав в нем недотепистого разносчика, спокойно вернулись к работе.

– Что ты натворила? – пискнул парень, позеленев и покраснев одновременно.

– Прости, – прошептала Ника. – Я тебя не заметила.

Юноша был напуган не меньше.

– Меня опять накажут, – запричитал он и упал на колени, судорожно подбирая разбросанные инструменты.

– Брудо! – прокричала девушка в одеянии из красного латекса. – Немедленно все здесь убери!

– Сейчас, сейчас, – покорно закивал юноша, ползая по мраморному полу, собирая провода и колбы. Стальное мигающее разноцветными огнями кольцо выкатилось из его рук и поскакало под ноги зеленокожей твари, что пристрастно принюхиваясь, приближалось к тележке. Уродец пнул сбежавшее звено, словно постылый футбольный мяч и нерадивому Брудо пришлось ползти дальше, жадно хватая руками ускользающий предмет, как брошенную на ветер милостыню.

Ника в страхе прижалась к тележке, соображая, какую из ее конечностей зеленокожая тварь откусит первой. Девушка скрестила пальцы для фарта. Проблемой агента Верис всегда было неумение выстраивать логическую цепочку последовательностей и создавать планы. Ника, как обычная девушка руководствовалась эмоциями, полагаясь на, увы, не всегда проницательное шестое чувство. Зато бредовые порывы частенько проникали через лазейки разума, для контроля над ее телом. Вот и в этот раз, посмотрев на тележку до самого пола накрытую красной скатертью, девушка взволнованно приподняла край ткани и, убедившись, что тут достаточно места, чтобы поместиться одному юному агенту службы охраны, юркнула в хромированное убежище. Здесь было жутко неудобно, но судя по удаляющимся шагам, существо с лицом лягушки, не обнаружив ничего подозрительного, прошло мимо. Удивительно, но очень часто явственная череда неудач, приводит к очевидно удачному финалу. Ника благодарно обняла находившееся под тележкой мусорное ведро и, просидев какое-то время в безмолвии, высунула пятку кроссовки для высвобождения. В этот момент, возможно, самый неподходящий в жизни невезучего агента, тележка покатилась. Верис едва не закричала 'погодите, я сойду!', но вовремя себя остановила.

– Ты неуклюжий недоносок, – послышался голос, принадлежавший девушки в красном. – Вечно у тебя все из рук валиться! Давай быстрее.

– Этто-не-я, – отозвался паренек. – На меня налетела, к-какая-то дура.

Ника сощурилась, как мстительная кошка. Через зазоры она видела, как мелькал красный пол – сориентироваться, куда ее везут, не представлялось возможным. Электронный писк известил об открытии дверей, по стуку каблуков Верис поняла, что тележку перехватила девица в латексе.

– Здравствуйте, посол, – проскулил Брудо, вошедший следом.

Донеслось шипение:

– Почему так долго?

– Брудо прокопошился, как невеста в день свадьбы, – сказала Амалия.

Послышался понурый голос юноши:

– Пппростите, посол, эт-того больше не п-повториться.

Сообразив, что оказалась в апартаментах Датрагона, Ника еще крепче обняла ведро. Тележка остановилась, скрипнув тормозами. Верис взмолилась, чтобы сегодня, ни одной душе во всей вселенной не пришло в голову заглянуть под какую-нибудь красную скатерть.

– Мальчишка, напомни, почему я терплю тебя, если ты не можешь справиться даже с тележкой? – спросил тихий голос, который как поняла Ника, принадлежал послу.

– Потому что я н-носитель номер два,– сказал Брудо печально.

– Ты настолько убогий, что я все время забываю об этом.

– Некая Лизабет Локус хотела взять у вас интервью, – заговорила Амалия, взяв какие-то инструменты с тележки.

– Интервью? Из какой она газеты? – поинтересовался посол.

– Она не сказала, – девушка ушла вглубь комнаты. – Явно какой-то внештатный хроникер.

– Ладно, начинай, – сказал шипящий голос. – Сегодня будь поласковей.

Ника сглотнула и пожелала превратиться в бездыханный камень на дне непроглядного омута, до которого никому нет особого дела. Верис оказалась готова вечность отсидеть в духоте, под спасительной скатертью, лишь бы осталась незамеченной эта очередная шалость судьбы. Ника услышала звук расстегнувшейся молнии, как забренчали пряжки и тихий стон. Желудок свело судорогой, как только она подумала, что, скорее всего, будет присутствовать при какой-нибудь зоопарафилии. Возможно, если агента не найдут и не заставят участвовать в этой оргии, то за бутылочкой крепкого пива Верис расскажет о случившемся Репентино и это будет даже веселый вечер.

– Брудо, подай ведро, – требовательно произнесла Амалия.

Ника посмотрела на стальное ведро в своих руках.

Красная ткань приподнялась, показалась худая веснушчатая рука юноши, затем его удивленное изъеденное оспами лицо. Ника поняла, что парень чудом сдержался, чтобы не упасть в обморок от беспокойства.

Брудо начал заикаться:

– Эээ, т-тут... эт-то...

– Что? Ты его не взял?– возмутилась девушка в латексе.

Агент Верис не нашла ничего лучше, как погрозить парню кулаком и с каменным лицом вручить ему каверзное ведерце. Недоросль, принимая подарок, растерянно кивнул и молча опустил скатерть.

– Поставь туда, – сказала девушка в красном.

– Х-хорошо.

– Все можешь идти.

– Дд-досвидания...

Раздался писк открывающихся дверей. Ника кое-то время прислушивалась, пытаясь понять, дал ли рыжеволосый Брудо каким-то образом знать, что внутри тележки находится напуганная до смерти Случайность. Но и через пять минут никто под скатерть не заглянул.

Время шло, Ника ждала. Здесь было жарко, капли пота неприглядным ожерельем собирались на шее. Воздуха с каждой просиженной секундой становилось все меньше, и агент службы охраны была готова вытащить голову из-под скатерти, чтобы просто подышать. Девушка сидела и придумывала, что именно стоит написать в смс Киррану, чтобы верный товарищ смог без труда вызволить ее из очередной неловкой ситуации.

В апартаментах не было ни суеты, ни беспокойных шагов, ни разговоров, что царили в парадном зале. Поэтому когда раздался яростный рев, девушка вздрогнула и, не сумев удержать любопытство, оттопырила край скатерти. Свежий воздух нежной волной прошелся по руке, поласкал ноздри. Небольшой зазор явил агенту Верис одно из самых неприятных зрелищ, что она, когда-либо видела. В центре комнаты сидел полуголый ящероподобный человек или же человекоподобный ящер, а миловидная девушка в красном латексе осторожно сдирала с его спины ороговевшую чешуйчатую кожу. Посол не был похож на тех лягушкамордых или клюворотых ящеров, которых довелось видеть Никарии, но казался не менее устрашающим.

Полукровка Ксенкс Датрагон являлся результатом эксперимента по скрещиванию двух генетически несовместимых видов – человека и ящера уроборийца. Кожа на лице, передней части туловища, сгибах локтей и коленей, ладонях имела серо-палевой оттенок, а вся остальная сапфировый окрас узорчатого полоза. У посла были длинные серо-голубые волосы, темные круги под глазами, хищные ноздри, тонкие губы. Ника сумела разглядеть пирсинг на переносице, кольцо на нижней губе, правом ухе и иглы в сосках. Смотря на это существо, Верис, не могла понять, посол от кожесдирательного процесса получает удовольствие или нестерпимую боль. Ника убрала прядь волос со вспотевшего лба за ухо и опустила скатерть, молясь всем известным богам, чтобы экзекуция поскорее закончилась. Агенту пришлось просидеть в духоте еще какое-то время, прежде чем она услышала приближающиеся к тележке шаги. И это не был торопливый цокот каблуков девушки в красном латексе. Тихое шуршащее движение. Агент Верис замерла в надежде и страхе одновременно.

Скатерть медленно приподнялась.

– Не надоело там сидеть? – наклонившись, поинтересовался Датрагон.

У него был тяжелый взгляд зеленых глаз, острые скулы и причудливый чешуйчатый рисунок на лбу.

Ника еще мгновение просидела неподвижно, где-то в глубине души надеясь чудесным образом слиться с хромированной поверхностью своего убежища. Через несколько секунд посол уважительно протянул Нике когтистую руку.