Текст книги "Сердце Химеры"

Автор книги: Кавереелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Ника строго нахмурила брови.

– Не советовала бы вам рисковать такими вещами, – угрожающе произнесла она, сама не понимая чем вообще можно напугать призрака.

Гиберт Эсс Ки оказался в некотором замешательстве, за всю свою почти вековую службу в доме покаяния никто не требовал оказать троллю медицинскую помощь. Призрак растерянно задумался, существовала ли какая-либо документационная форма выписки этих монстров. Сколько конвоиров выделить для транспортировки и, вообще, какой из местных врачевателей согласиться осмотреть тролля.

– Беспрецедентный случай в моей практике, – сказал Гиберт.

Тролль решил взять инициативу.

– Как мне больно. Быстрее, помоги мне страж, моя жопа сейчас разорвется!

– Конечно же, мы не можем этого допустить, – с явной усмешкой сказал призрак.

– Отвезите его в институт милосердия. Под личное наблюдение реаниматора Лионкура, – поспешила отдать очередной приказ Ника. – Он в курсе.

– В курсе? – уточнил страж, на долю секунды ставь менее плотным, чем обычно.

Ника поняла, что едва не прокололась.

– Да, – ответила она чуть взволнованнее, чем этого следовало, – Лонгкард Лионкур занимается троллями. Настоящий спец по этим уродцам.

– Уродцам?– возмутился тролль.

Ника строго посмотрела на синекожего монстра.

– Ой! Как же больно! – запричитал он тут же.

– Увозите его, – скомандовала агент Верис.

– Как пожелаете, – сказал страж, склоняя голову. – Но прежде, вам, как сотруднику управления стоит заполнить директиву... в свободной форме, я полагаю. Пройдемте со мной.

– Конечно, конечно, – согласилась Ника и бросила победоносный взгляд в камеру.

Тролль бесстыдно подмигнул агенту Верис, дабы та возрадовалась его актерским данным.

Она шепнула монстру:

– До завтра.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ 'ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ'

Для смертной казни сверхъестественных существ в подземельях дома покаяния было отведено просторное овальное помещение с парадно-пыточным зеркальным 'стаканом' диссипации в центре. Зрительская сторона располагалась полумесяцем и была рассчитана на небольшое количество наблюдателей. Обычно здесь сидели навь-сектанты , прибывающие во время процесса в конвульсивном священном угаре. Они скупали билеты на казнь и молились о лучшей доле смертника. Рассеивание сверхъестественных преступников являлось хорошей гарантией рецидива правонарушений и, несомненно, моральным удовлетворением пострадавшей стороны. Раньше считалось, что отбирать жизнь должны лишь те, кто ее порождал или же состоял в кровном родстве с приговоренным. Еще совсем недавно, диссипацию производили родители преступника. По своему желанию или против, но им приходилось вершить правосудие. Таким образом, наказывая не только свое нерадивое чадо, но и самих себя, не сумевших правильно воспитать отпрыска. Со временем правила стали более сострадательными и исполнением приговора начали заниматься только палачи.

Бывало, устраняли индивидов, которые не придавали телу большую цену, шли на принудительную казнь легко, с некоторым энтузиазмом, и не относили смерть к тягчайшим из наказаний или бесконечному злу. А вот члены охраны сверхъестественной природы считали, что пока существо добровольно не уступит права на свою жизнь, смертная казнь всегда будет противозаконной. По этому поводу, с удовольствием и без явного стремления к успеху, они устраивали традиционные митинги. Невзирая на все 'за' и 'против' назначенная судом диссипация продолжала существовать, как исключительная мера наказания.

Зрителей на рассеивание Варпо Цератопа собралось немного. Несмотря на низкое присхождение преступника, на казнь пришли элитарные персоны общества – начальники и замдиректора, которых руководство обязало зафиксировать смерть тролля в присутствии хроникеров, как общественных свидетелей.

В центре, словно нелюдимый соглядатай сидел новый начальник Отдела Чрезвычайных Происшествий – Чач Далистый. Он нервно постукивал пальцами по подбородку, бездумно вслушиваясь в разговоры у себя за спиной. Это было первое рассеивание, на котором молодому руководителю пришлось присутствовать. Далистый полагал, что смертная казнь не может быть оправдана какими-то особенными целями, поэтому до последнего пытался уговорить судью не лишать тролля жизни, а отправить под клятву о невыезде обратно в заповедник. Новый начальник ОЧП вообще был способен на частые альтруистические поступки.

По правую руку от Далистого сидел замдиректор Вывер Вишнич. На первый взгляд могло показаться, что и ему крайне некомфортно присутствовать при сегодняшней казни. Но старшего замдиректора, повидавшего в своей жизни множество смертей, сейчас беспокоили две вещи: чрезвычайное несварение желудка, из-за рвавшейся наружу стряпни треклятой женушки, и ее же писклявый голосок, раздражающий ухо пуще кровожадной комарихи. Сама супруга, сидела рядом с мужем в сопровождении забавных подруг, разодетых в вульгарные платья и циничные брэнды. Эти дамы облагороженные драгоценностями, будто безутешные вдовы – слезами, прихватили замедляющие монокли, для более красочного воспроизведения рассеивания чужой жизни. Сегодня вечером сплетницам будет, о чем посудачить.

Слева от молодого начальника сидел Рик'Ард Масса, как всегда сдержанный и статный. Его темно-красные глаза смотрели в пол, казалось, под пристальным взглядом телепата зеркальные плиты плавились, как галлий в руках теплокровного экспериментатора. Масса был слишком ярок для сборища этих любопытных и громкоговорящих персон. Гордым цветом горели его ализариновые волосы, спесивая осанка затмевала высокие чины присутствующих, а опасное молчание волновало сидящих рядом.

Хроникеры располагались вокруг 'стакана', позади руководителей. Рядом с куполом стоял бородатый начальник дома покаяния. Обычно он не присутствовал на рассеивании низших сверхъестественных существ, но узнав, что будут делать фотографии для газеты, надел лучший костюм, новый галстук и, причесав окладистую бороду, для проформы притащился на казнь. Возле него с не менее равнодушными лицами стояли прокурор по надзору и юный адепт магической экспертизы, для констатирования факта смерти.

В зал ввели Варпо Цератопа. Сразу никто, кроме ярких вспышек фотокамер, не обратил на грустного монстра внимания. Дамы продолжали наперебой рассуждать о модных прическах, Вишнич стоически старался их не слушать, Масса делал вид, что его не заботит судьба тролля, и лишь Далистый сентиментально прикусил нижнюю губу.

'Стакан' для рассеивания изнутри был полностью зеркальным, чтобы неуемная сила разрушения тела приговоренного, превалирующая над другими энергиями, не пробивалась к зрителям и не блокировала жизнеточащие чакры. Наблюдение за чужой смертью физически являлось безопасным.

Исполнителю приговора тоже не было до тролля никакого дела. Палачу снились лица людей, которые месяцами ждали помилования, он помнил, как менялись приговоренные до неузнаваемости, как умирали до исполнения от разрыва сердца, поэтому судьба синекожего чудовища, его, душегуба, закаленного чередой смертей, совсем не заботила. Исполнитель монотонно и с театральной выдержкой читал приговор:

... в связи с чрезвычайным положением на территории отъединенных земель, и чтобы своевременно воспрепятствовать ухудшению обстановки. По указу Верховного судьи, полномочного представителя Лиги Сверхъестественного, в ряд правовых актов несколько лет назад были внесены изменения и упразднено право на открытие межтерриториальных тоннелей. Согласно указу, любой, кто уличен в несанкционированном открытии порталов или же в содействии создания проходов, подлежит смертной казни через рассеивание...

По все тем же новым сострадательным правилам, приговоренные к смерти не должны видеть зрителей за пределами купола, поэтому через зеркальные стены 'стакана' было возможно лишь внешнее наблюдение. Находившееся внутри синекожее чудовище, встретившись обреченным взглядом со своим отражением, едва не запаниковало, желая сокрушить этот блестящий купол и выбраться на волю. Но ведомыми только ему аргументами тролль уговорил себя не делать глупостей, а с достоинством принять свою судьбу. Будь, что будет.

– ... вы обвинены в создании несанкционированного межтерриториального портала. В неумышленном переселении эвентуалов на отъединенные земли. Приговор привести в исполнение.

Пошел обратный отчет:

– Десять. Девять. Восемь.

Синекожий монстр напуганно закрыл глаза. Кому известно, что творится в голове существа, которое сознательно переступило порог жизни?

– Семь. Шесть. Пять.

Тролль скрестил пальцы, чем рассмешил присутствующих. Необузданный страх, словно неприученный к езде жеребец, встал на дыбы, сбросив разум, как халтурного наездника.

– Четыре. Три. Два.

В ужасе приговоренного Рик'Ард Масса почувствовал нечто незапланированное, ошибочное, неладное, знакомый бунтарский дух. Разоблачающим взглядом телепат посмотрел на синекожего заключенного. Никогда в своей жизни Масса так не боялся троллей, как в эти несколько секунд посмертной мизансцены. Начальник службы охраны испытал едва не животный ужас при виде двухметрового монстра, когда узнал в нем своего агента, самовольно примерившую личину заключенного монстра. Вокруг Масса появился невидимый вихрь его размышлений.

– Один...

'Никаааа!' – мысленно грянул телепат.

Ее имя растворилось, как одинокая звезда, незаметно исчезнувшая с ночного небосвода, под которую ни один мечтатель не успел загадать желание.

Говорят, что в последний миг нашей жизни нет ничего кроме воспоминаний. Нику ослепил калейдоскоп прошлых событий. Поднялся сильный ветер, от холода которого немели кончики пальцев, а на ресницах появлялся иней. Свирепый звездный океан грозно зарычал, сторожевым псом предостерегая не приближаться. Но девушка двигалась дальше, пока не поняла, что висит над обрывом. Вниз, как старые фотографии, падали любимые игрушки, навязчивые песни, потерянные друзья, поступки, тайны, страхи и надежды. Вспененные энергетические вихри, словно стая коварных стервятников нападали на самые яркие воспоминания, обгладывая с них остатки жизни. Ника побоялась пошевелиться, чтобы ненароком не сорваться вниз, в непроглядную пучину незапланированного будущего, в котором она умирает. Ее сознание уподобилось безымянному призраку, потерявшемуся между миром живых и миром мертвых. На какое-то мгновение, длившееся по суровому долго, Верис поняла, что она больше не висит над зияющей бездной, а блуждает по темному лабиринту, все время, натыкаясь на ледяные стены стыда и боли. И тогда девушка услышала знакомый голос, притягательный, как дуновение теплого ветерка. Скрываясь от холода, Ника пошла на этот звук и вдруг осознала, что вовсе не собиралась умирать сегодня. Что ей немедленно нужно переместиться. Преодолев страх, Верис вспомнила про октаграмму, спрятанную в брюхе тролля.

Зеленая вспышка. Желтая. Оранжевая. Красная.

Девушка начала падать. Крепко зажмурившись и сгруппировавшись, приготовилась к удару о землю, который, как она решила, будет ее последним физическим ощущением.

Агент Верис очнулась от ноющей боли в спине. Ника лежала на чем-то холодном и твердом.

– Ай! – запоздало вскрикнула девушка.

Сердце в груди билось с такой силой, что закладывало уши. Верис не слышала ничего, кроме царивших в голове шума и смятения. Никария пошевелила головой, руками, ногами – жива. Постепенно до сознания начали доходить и другие ощущения кроме боли. Девушка медленно открыла глаза, определяя свое местонахождение: безлюдный холодный коридор, недовольные портреты начальников СОМ на стенах, вместо райской перины – кишки, синяя слизь и искусственная кровь, оставшаяся от деинсталлированной личины тролля. Ника облегченно вздохнула, когда поняла, что не сыграла в ящик, а перенеслась к приемной своего начальника. Хотя неизвестно, что было меньшим из зол в сложившейся ситуации. Голос, который вытащил агента из смертельных пут, принадлежал господину Масса, как и мысленное повеление, переместиться именно в резиденцию службы охраны. Ника перевалилась набок, изнеможенно покряхтев, поднялась.

– Святые небеса, живая. Живая, – пропищала она.

Из-за того, что ее голова была неимоверно тяжелой, агенту Верис какое-то время пришлось искать равновесие, хватаясь за стены и все, что благополучно попадалось под руки. Девушка настороженно ощупала огромную волосатую голову тролля, которая, словно охотничий трофей, держалась на ее плечах. Ника попыталась снять душное чучело, но синяя морда приросла намертво.

– Больше никогда в жизни, – буркнула агент, понимая, что едва не погибла.

А что было бы, если Масса не присутствовал на казни тролля? А что было бы, если телепат ее не узнал? 'Ой, а что же будет сейчас?' – Ника пугливо вжала огромную голову в плечи и решила переместиться, до того, как появится грозный начальник. Похожая на Минотавра, мечущегося по Кносскому лабиринту, девушка наткнулась на стену, сокрушенно шлепнулась на пол и, решив больше не делать лишних телодвижений, достала абонемент. Но прозорливый господин Масса успел наложить метафизическое вето на перемещения из его приемной. Вместо исчезновения Ника, как целлофановый пакет подлетела на пару метров вверх и снова рухнула на пол в склизкие останки тролля. Портрет первого начальника протектората, покосился и если бы мог, непременно забрюзжал.

– Дьявооол, – простонала Ника. – Плооохо, дело...

Сообразив, что ее ждет неминуемая беседа с рассерженным начальником, девушка поползла в приемную.

Юная секретарша удивленно приподнялась, когда из-за ее стола показались синие уши тролля.

– Привет, Луви, – хрипло поздоровалась Никария.

Круглолицая барышня напуганно ахнула:

– Здравствуйте! Кто вы?

– Это я – Ника.

– Госпожа Верис?

– Меня Масса сюда направил, – придерживая тяжелую голову личины рукой, сказала Ника и с хрустом в позвоночнике поднялась на ноги. – Ох, как же больно...

– А что это с вами, Никария? – поинтересовалась Луви и, достав гигиенические салфетки из полки, как заботливая гусыня начала вытирать синюю слизь с одежды агента. – Похоже, что вас обсморкал что-то.

– Неудачная деинсталляция, – ответила агент.

– А эта голова?

– Через час... или даже больше голова исчезнет.

– Так просто вас не оттереть, – суетливо сказала секретарша, – я сейчас принесу растворитель.

– Не беспокойся. Быть может Масса не захочет говорить, когда увидит меня в подобном виде...

– Что вы, Никария, никакого беспокойства. Я быстро.

Ника схватила барышню за руку.

– Нет-нет! Лучше не оставляй меня одну, Луви.

Секретарша кивнула с пониманием:

– Как скажите, госпожа. Вас ожидает серьезный разговор?

– Угу...

– Когда господин Масса бывает серьезным, – произнесла Луви, покраснев,– мне тоже становится так страшно.

Ника поняла, что на самом деле ей нравится эта юная, немного нескладная секретарша. В Луви было столько милосердия, столько наивной доброты, что провинившемуся агенту просто не захотелось покидать уюта ее персоны. Но было бы скверно со стороны Верис, позволить этой милой барышне становиться невольным свидетелем свирепства телепата.

– Я подожду в кабинете, – обреченно сказала Ника, направляясь к двери начальника. – Масса меня там и убьет.

– Не наследите только, – Луви, подала девушке вчерашнюю газету.– Вы что-то натворили?

– Да, – Ника выхватила многотиражку.

– Похоже, вы обожаете слишком креативно решать проблемы, – пробормотала круглолицая.

– По-другому не умею, – отозвалась Ника, врезавшись огромной головой в открытую дверь. – Черт!

– Осторожней!

– Ты не сделаешь мне 'тот самый' кофе? – попросила Ника, вспомнив об успокаивающих свойствах чудотворного напитка. – И для Масса в чашку побольше, пожалуйста.

Луви улыбнулась и, кивнув, побежала кофеварить.

Агент Верис зашла в кабинет, осторожно прикрыла дверь.

– Я так понимаю, – раздался голос Масса прямо у нее над ухом, – что у тебя есть разумное объяснение этому поступку?

Ника взвизгнула от неожиданности, но голова тролля, впитала в себя этот вопль, как толстая пуховая подушка.

– Конечно, – взволнованно ответила девушка, понимая, что ее тело поднимается в воздух, – я спасла от смерти невиновного тролля.

Голос начальника прогремел словно гром:

– Ты только что чуть не погибла сама!

– Ну... я же не знала, что смерть настолько притягательна, – сказала Верис и, испугавшись, что из-за мыслительных вихрей негодующего начальника, вылетит к собачьим чертям из кабинета, схватилась за канделябр.

Рик'Ард сгреб агента за воротник и, притяну к себе ближе, зловеще переспросил:

– Притягательна?

Ника конвульсивно кивнула. Смерть действительно показалась ей завлекательной, но вместе с тем до оскомины неприятной. Да, погибель агента Верис истребила бы все прижизненные задачи, превратив их в нерешенные проблемы мертвых. И если у живой Ники была бы вся жизнь, на их разрешение, то у почившей – целая вечность, но лишь на пассивное созерцание.

– Господин Масса, спасибо, – девушка благодарно склонила тяжелую голову, надеясь, что этот нелепый реверанс вызовет в начальнике какие-либо умиротворяющие чувства, – за то, что вытащили меня. Я не планировала забыться.

– Почему ты не можешь обойтись без необдуманных поступков? – хмурясь, спросил Рик'Ард и отпустил воротник агента.

Он не любил физическое проявление своих эмоций, поэтому как всегда старался держать дистанцию до вседозволенности, оставляя ум ясным, а сердце холодным. Именно из-за этой особенности характера красноволосого, Дин считал своего отца бездушным.

– Потому что работа в ЦУМВД очень опасна и безумна, – игриво сказала Ника, стараясь избавиться от возникшего напряжения. – Поставьте меня, пожалуйста.

Выражение лица начальника изменилось, но Верис не смогла понять, что именно оно теперь означает. Как только девушка медленно опустилась на пол, обстановка в кабинете будто переродилась. Несмотря на то, что в комнате было тепло, Ника задрожала, как осиновый лист. Чтобы как-то унять озноб, она обхватила себя руками. За спиной молчаливого начальника словно стоял огромный кровожадный ализариновый лев и магнетизировал девушку напряженным взглядом хищника. Лишь одно непроизнесенное телепатом слово, удерживало зверя от жестокой расправы над агентом.

– Я поступила по совести, – вздрогнув, сказала агент.

Масса молчал, что оказалось намного хуже, если бы, выпустив пар, он скверно отлаял своего агента. Красногривый лев скалился и капал слюной.

Теребя газету, как носовой платок сентиментальной плакуши, агент Верис забормотала:

– Знаете, я не должна была вас предупреждать. Вы, очевидно, не разрешили бы мне помочь троллю. А я не могла позволить Цератопу умереть. Не могла. Уж лучше бы со мной что-то случилось. Не знаю, как он, но я точно для всех бесполезна.

Напряжение возрастало, девушка почувствовала, как по ее плечам, стекает что-то теплое и зловонное. На долю секунды она подумала, что под натиском телепатических способностей начальника плавятся ее непутевые мозги. Ника ощупала голову и облегченно вздохнула, когда поняла, что потекшей субстанцией оказалась башка синекожего монстра.

В кабинете какое-то время стояла многообещающая тишина.

– Ну, скажите хоть что-нибудь, – не выдержала агент Верис.

Красный лев телепатических негодований напоследок рыкнул и скрылся в невидимой клетке.

– Хорошо, что ты способна на отчаянные поступки, – вдруг сказал Масса.

За четыре года, которые телепат проработал с молодыми агентами, Рик'Ард осознал, что новое поколение не способно на подвиги. Юные маджикай не знали чести, чурались доблести и плевали на праведность. Это навивало на Масса тоску по усопшим воякам, которые к его великому сожалению, не успели научить своих детей бороться.

Ника изумленно, но гордо вздернула испачканный сизой слизью нос.

Начальник тут же осек эту негаданную важность:

– Но отчаяние не всегда бывает вызвано смелостью, иногда бестолковостью.

Агент Верис потупила взгляд и спросила:

– А кто-нибудь еще понял, что это была я?

– Нет, не думаю, – ответил телепат спокойно и, подойдя к столу, спросил: – Как тебе удалось обойти защиту и переместиться? И кого ты еще в это впутала?

Никария вытерла лицо рукавом и сказала:

– Не волнуйтесь, мне никто не помогал. Кроме Фроста. Но вряд ли это как-то скажется на его репутации.

– Фрост? Он что, просто так, решил тебе помочь? – поинтересовался Масса.

– Вообще-то, он должен мне жизнь, – ответила Ника смело, – даже как минимум две.

Рик'Ард Масса сел за стол и неторопливым движением руки показал девушке под ноги. Ника посмотрела вниз, на образовавшуюся василькового цвета лужицу слизи. Чтобы не приносить начальнику очередного недовольства агент постелила на пол газету и встала на измятую многотиражку.

– Я не могла не помочь Цератопу, – пробурчала девушка.

– Этот поступок мог стоить тебе жизни, – сказал телепат озабоченно.

– Ай, – отмахнулась Ника. – Моя жизнь ничего не стоит.

– О небеса! Ты так ничего и не поняла, Никария.

– Ну, почему же, – возмутилась агент Верис. – Я много думала вчера... Да. Я не осталась сторожить портал, частично из-за меня пострадали мальчишки, и по моей вине чуть не погиб Цератоп. Но прикрываясь троллем, вы вовсе не меня защищали.

– И кого же?

– Себя.

Начальник удивленно поднял бровь.

Ника сказала:

– Раскройся это недоразумение, непременно бы выяснялось, что именно вы отправили меня – тупого, эмоционально нестабильного агента. Пострадала бы репутация не просто вашего отдела. Прежде всего – ваша собственная.

Масса улыбнулся.

Никто не знал, почему Чач Далистый беспрепятственно получил место в отделе чрезвычайных происшествий. Молодой начальник, имевший некоторое влияние на официальные газетные издания, собрал достаточно информации, чтобы выложить настоящие сведения о деле пропавших мальчиков-эвентуалов. Он знал, что в теле тролля была агент Верис, отцом которой являлся огненный барон, и чьи выписки из амбулаторной карты могли быть с легкостью обнародованы. Далистый обещал молчать о проколе гордого телепата, если тот самостоятельно переведется, уступив свое кресло, столь желаемое молодым замдиректором. Масса знал, что с плохой репутацией жить ему станет легче, чем с хорошей. Но бескомпромиссное стремление держать все под контролем, превращало любое отклонение от нормы в преступление. Честное имя Рик'Арда Масса было притягательной могилой для его свободы. Телепат не осуждал своего агента, потому как и сам старался поступать по совести. Только у его совести были далеко не ординарные пристрастия и мало кому понятные побуждения.

Ника продолжала:

– Зачем вы вообще отправили меня в тот магазин? Вы знали, что там будет Фрост или это совпадение?

Ника ждала, что Масса даст объяснение, которое никак не скомпрометирует уважаемого начальника.

– Случайность, – спокойно ответил Рик'Ард. – Хотя я в них не верю. Но я действительно не знал, что в тот же день, в то же самое время, Фрост зайдет в тот же самый магазин. И уж тем более не предвидел, что ты его узнаешь. Я телепат, Ника, а не предсказатель.

– А зачем вам вдруг понадобились те самые книги? В том числе этот чертов дневник Менандра.

– Это список книг, которые по указу замдиректора Вишнича должны были находиться в келейной библиотеке ЦУМВД. Отдел чрезвычайных происшествий занимается скупкой находящихся в розыске вещей, в том числе и литературы.

– И что? Дневник Менандра сейчас в библиотеке управления? – спросила Ника, вспомнив детскую считалочку, чтобы ее незатейливый ритм смог отвлечь телепата от истинной причины последнего вопроса.

Начальник ответил:

– Нет. Поскольку я не верю в подобные совпадение, мне показалось это странным. Я оставил книги у себя – в хранилище, в кабинете ОЧП. И документацию о передаче скупленного не успел подписать. Полагаю, пока Далистый разберется с описью... книги до сих пор будут находиться в моем... в его сейфе. – Масса сознательно не спросил, зачем его агенту эта информация

Боясь этого вопроса и испугавшись, что не сможет обмануть начальника, Ника быстро сменила тему:

– Но почему меня?

– А тебя я туда послал, потому что это, – Масса сделал паузу, и по-отечески строго посмотрел на стоящую перед ним девушку, – как мне казалось, безопасно. И просто в исполнении, и ты при делах. Я старался делать все, чтобы ты смогла встать в строй, но и не пострадать при этом.

Ника часто задавалась вопросом, почему Масса не пускал ее на серьезные задания, почему всегда держал на подхвате, и все чаще отправлял в архив, якобы для дел особо важных. Верис не раз чувствовала себя бесталанным чадом спонсора, что отсиживался на скамейке запасных. Девушка полагала, что истинной причиной тому была ее бесполезность, а не неоцененная забота начальника.

Страх и негодование ушли рука об руку, как старые супруги, и девушка решила спросить:

– Почему вы мне не сказали, что Фрост ничего не помнит?

– Я и не должен был. Это не моя тайна. И его просьба.

– Но получается, что он может оказаться невиновным.

– Может. Я этого не отрицал, – честно ответил Масса.

– А почему на самом деле вы назначили меня охранять его? Тоже простое безопасное задание?

– Можно сказать и так. Я полагал, если вернулся Фрост, то он мог вернуться вместе с огненным бароном. А поскольку ты бы проводила большее время на благополучной улице, под надзором, пусть и, предполагая, что охраняешь кого-то, была бы и сама в безопасности.

Ника напряглась, как струна, готовая наиграть жалостливый мотив.

– Так... я что... в действительности не охраняла Фроста?

Рик'Ард Масса посмотрел грозно. Верис ненавидела кардинальные перемены его настроения.

Начальник ответил:

– Я не обязан тебе что-то объяснять. Но за вами двумя, мне следить проще, чем, если бы вы были по отдельности. Ты совершила много ошибок.

– Знаете, если бы вы с самого начала, были со мной честны, многих ошибок, я бы не совершила!

– Не стоит тебе повышать на меня голос, – сказал начальник с угрожающей хрипотцой в голосе.

– Хотите сказать, я не имею на это право?

Несмотря на то, что Масса сидел, Нике показалось, что он возвысился над ней, как трехметровый идол бога-изувера.

– Сейчас Фрост под надзором, – ответил телепат, – его охраняют. Не скажу, что мне нравится политика Отдела Преследований, но раз так все вышло... ты, Ника, действительно не занималась охраной Грегори Фроста. Лишь официально, чтобы у тебя был доступ к его дому. За ним, как и за тобой присматривал агент Себастьян.

– Агент Себастьян? Я ни разу не видела.

– Себастьян мастер своего дела.

Девушка была удивленна и даже разочарованна. Вот так просто, сейчас, она лишилась возможности видеть Фроста, вникать в его проблемы и завершить нелегкую до ничтожных мелочей невыносимо тяжелую попытку поверить врагу.

– Вы так просто это говорите сейчас? – возмутилась Ника.

Начальник протекториата хмыкнул:

– В правде нет ничего сложного. И что у тебя с лицом? Ты не рада, что избавишься от 'мерзавца' Грегори?

– Конечно, нет. Вы не представляете, сколько всего я пережила и переосмыслила.

– Успела привязаться к Фросту?

– Причем здесь это? Он может оказаться невиновным. Такая же ситуация как с этим троллем. Вам ведь только имена нужны, на истину плевать.

– Фросту выдвинули официальное обвинения, и его охрана уже не твоя забота. Впрочем... как и никогда не была твоей. И, Ника, твоя безосновательная самоотверженность, не доведет до добра. Послушай меня, девочка...

– Как вы могли? – рассерженно перебила Ника, сжимая готовые вспыхнуть кулаки. – Я не кукла, чтобы так играть со мной! Хочу – скажу, хочу – не скажу. Никогда в жизни, я не была так разочарована вами, господин Масса...

Ника прищурилась, ей не нужны были дальнейшие слова или мысли, что бы Рик'Ард понял, что она сейчас испытывает. Выражение лица, было как никогда красноречивым.

В кабинет вошла Луви, с подносом на котором весело побрякивали чашки с кофе, и почти физически ощутила раздражение и гнев, витающие в, казалось бы, уютном помещении.

– Здравствуйте, господин Масса. Госпожа Верис, я принесла кофе, как вы и просили.

– Спасибо, уже не надо,– сказала Ника сквозь зубы, и вышла из кабинета, оставив на холодном полу следы разочарования и скорбящего уважения к начальнику.

Ника сидела на кособокой дубовой лавочке, пока лифт медленно спускался в архив. Девушка не захотела перемещаться по абонементу и шмыгая носом, утирала слезы чистым краем измазанной в слизи футболки. В ее жизни не было ничего унизительнее, чем ощущать себя обманутой. В очередной раз. Всю жизнь агента Верис фальшь, как тень, шла попятам и каждый раз разыгрывала низкодушные спектакли в неподходящем месте, неподходящее время и перед неподходящим зрителем. И никто из гастролеров не заслуживал честных оваций. Никто кроме виновницы этого маскарада – Никарии Верис, недальновидной, зацикленной на себе великородной наследницы.

В этот раз путешествие вниз было на удивление быстрым. Двери грузоподъемника открылись, явив знакомый длинный черный коридор. Запахло свежевскопанной землей. Агент Верис вздохнула и направилась вперед по коридору. Она шла бездумно пока не наткнулась в трехступенчатый пьедестал, на котором в красном вельветовом кресле покоилось тело похожего на крота архивариуса.

– Господин Сторхий, – нежно, произнесла Ника, и чтобы пробуждение перевертыша было более мягким, погладила старого маджикайя по руке.

Сквозь сон архивариус пробормотал:

– Бери билет, распишись и проходи.

– Мне нужно найти информацию о Менторе Менандре.

– Бери билет...

– Господин Сторхий! – повысила голос Ника.

Перевертыш открыл глаза и сладко чавкнув, сказал:

– Здравствуйте, Никария, – у старика была отменная память на лица. – Шшшто? Ищщите информацию о маджикайе Менандре?

Агент Верис улыбнулась.

– Да. О нем, о его творениях... в особенности о...

– Зеркале правды? – гнусаво уточнил архивариус, вытащив носовой платок из кармана и осторожно, будто тайком, чтобы не обидеть чумазую посетительницу, стер со стола синие следы слизи, оставленные рукавом ее куртки.

Ника удивленно кивнула:

– Верно, о зеркале.

– Был тут уже кое-кто. Тоже интересовался. Про копию дневника спрашшшивал.

– Грегори Фрост? – уверенно уточнила Ника.

Перевертыш зевнув, спросил:

– Фроааст? Нет. Нет. Толстый замдиректор.

– Толстый? – удивилась Ника. – Вывер Вишнич?

Архивариус кивнул и буркнул в длинные седые усы:

– Я вам, голубка, ничего не говорил. Но он приказал извлечь из архива всю информацию про Менандра.

– Это еще зачем?

Перевертыш пожал плечами и сонно ответил:

– Неведомо мне. Может, изучает чего.

–То есть в архиве сейчас ничего не найти про Менандра?

– Ничего малютка, – подтвердил перевертыш. – Ни о нем, ни о Цератопах.

– Цератопах? А причем здесь они?

– Так их семейство старику Менандру путь помогали прокладывать. До зеркала заветного.

– Только не говорите, что этот факт всем известен, – протянула Ника разочарованно.