Текст книги "Сердце Химеры"

Автор книги: Кавереелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Потолочина над головой девушки затрещала и, расколовшись на несколько частей, упала вниз.

Ника почувствовала, как расщепленная злым пламенем древесина, словно осиновый кол, вонзилась в ее сердце.

Девушка вздрогнула и проснулась. Убаюканная чередой нескладных имен и фотографий отвратительных троллей, Ника не заметила, как задремала. Ей давно не снился тот день, ее давно не терзали кошмары – назойливые и до отвращения похожие друг на друга. От подобных реминисценций долгое время и при помощи кропотливой психокоррекции девушка пыталась избавиться. Последние годы агент Верис находилась под пристальным наблюдением реаниматора Лонгкарда Лионкура, который по совместительству являлся ректором Института Милосердия. К сожалению, именно из-за его благорасположенности к этой юной пациентке, девушка однажды пристрастилась к транквилизаторам. Зато по причине экспериментального мастерства Лонгкарда хрупкий фундамент ее благоразумия не обратился в прах. Более того именно ректору Лионкуру Ника была обязана жизнью.

Потирая виски, девушка склонилась над анкетами троллей, персональные данные которых, более-менее соответствовали требованиям господина Масса. Личные дела трех синекожих субъектов из вымирающего клана Цератопов, были внимательно изучены, но за те часы, что агент Верис провела в архиве, она так и не смогла сделать правильный выбор.

Первый тролль – 'Противный' Крокор Цератоп – являлся бывалым наушником ЦУМВД, чья деятельность не вызывала у девушки уважения, зато была полезна ее начальству. Второй – 'Хмурый' Варпо Цератоп – хоть и обладал устрашающей внешностью и сомнительной биографией, но за хищничество уже отбывал наказание в заповеднике. А вот третий – 'Вялый' Социус Цератоп – являлся главой большого семейства, и на нем числилось аж восемь тролльчат.

– Нда-а-а, – разочарованно протянула Ника. – Монетку что ли подбросить?

Девушка уже было потянулась к карману за медноникелевой единицей постоянно звенящей мелочи, как вдруг лежащая на столе котомка напугано задребезжала. Через мгновения вибрации зазвонил телефон. Ника достала мобильный. На дисплее мигала бледнокожая задница Репентино.

– Да, Дин? – сняв трубку, вяло спросила девушка.

– Что 'Да'? – в ответ зашумел невидимка. – Личное дело преступника где?

– Какого преступника? – насторожилась Ника.

– Тролль! Ника, где тролль? У отца заседают замдиректора. Он вызвал меня с документами. Я думал, что ты уже все предоставила. Ты не представляешь, как глупо я выглядел!

– Почему, представляю, – хихикнула девушка, – с голой-то задницей.

– Ника!– взревел Репентино. – Я не шучу. Срочно тащи сюда любого монстра! Я жду тебя в приемной.

– Поняла, Дин, – степенно произнесла Ника и покосилась на анкеты отобранных троллей. – Скоро буду.

–Никуль, быстрее прошу...

Отключив мобильник, агент Верис зашвырнула телефон в тут же переброшенную через плечо сумку и через мгновение халтурных размышлений схватила со стола одну из анкет. Перемещение в пространстве архива с помощью абонемента молекулярных передвижений без особого разрешения запрещалось регламентом, к тому же являлось небезопасным. Извне попасть в столь магически-нестабильное место абы кому было несколько проблематично. Работники архива постоянно меняли секции, обновляя пути и заговаривая очередные деревянные 'баклуши' на новые дороги. Большинство попыток трансгрессировать заканчивались исчезновением объекта на неопределенные сроки и расстояния. Агенту Верис ничего не оставалось, как рискнуть и переместиться по студенческому абонементу Киррана, не имеющему разрешения передвигаться по архиву.

В приемной Рик'Арда Масса Ника появилась в экстремально непотребном виде: босиком, с разодранными в кровь коленями; взлохмаченная стрижка светлых волос, словно курящая старуха, выпускала серпантин голубоватого дыма; из распоротого нутра безразмерной котомки вываливались бесполезные, но бережно хранимые в ней предметы. К тому же девушку штормило и подташнивало.

– Дин? – в попытках пресечь головокружение, зашептала Ника. – Дин? Репентино?..

Ответа не последовало ни в виде толчка, ни даже посредству полузвука. Любопытные и осуждающие взгляды присутствующих в приемной работников, заставили девушку замолчать. Ника прихватила дыру в любимой сумке и, собрав выпавшие из нее предметы, проковыляла до секретаря.

– Госпожа Мирза...– улыбнувшись пересохшими губами, обратилась она к чопорной даме.

– Как вы могли явиться в приемную начальника в подобном тряпье?– возмущенно перебила секретарь.

– Вы Дина Репентино не видели? – вопросом на вопрос ответила Ника.

Старуха поправила очки и прогнусила:

– Мне он на глаза не попадался. Что при его возможностях неудивительно. Хотя, этому я несказанно рада.

Почти каждая беседа Ники с постылой секретаршей начальника ОЧП, дополнялась рефлекторной тренировкой по самообладанию. Вот и сейчас, девушка закатила глаза и глубоко вздохнув, мысленно позлословила.

– Знакомое выражения лица. Смею заверить, я о вашей персоне того же прискорбного мнения, – изогнув бровь, барственно произнесла Мирза.

– Мне это... известно, – сказала Ника, почувствовав, как к горлу подкатил кислый ком спешно проглоченной на завтрак яичницы. Девушка зажала рот рукой и надулась, как праздничный шарик.

– Надеюсь, вы не осмелитесь здесь напоганить? – проворчала старуха.

Ника проглотила рвотный позыв и попыталась улыбнуться.

Одна из ламп многоканального телефона на столе секретаря засигналила красным. Лицо госпожи Мирзы стало любезным. Старуха нажала на кнопку и приветливо спросила:

– Да, господин Масса?

– Пригласите агента Верис, – произнес прохладный голос. – С документами...

– Сию минуту, – сказала секретарша, а завершив разговор с начальником, обратилась к стоящей рядом девушке:

– Слишком громко думаете Никария. Господина Масса уже знает о вашем появлении. Не заставляйте его ждать.

Вдруг разволновавшись, Ника попробовала привести себя в порядок: пригладила волосы, стряхнула с измятой одежды межпространственную пыль, облизала зубы.

– Репентино? – в предпоследний раз взвизгнула она, испугавшись показаться в кабинете начальника в таком виде. – Дин, где ты?

Но невидимка так и не появился.

Дверь в кабинет начальника ОЧП отворилась. Из диады замдиректоров на робкий скрип обернулся лишь Чач Далистый – младший заместитель директора ЦУМВД. Молодой светловолосый, с лицом умирающей антилопы, он снисходительно улыбнулся, когда в кабинет, шлепая босыми ногами по холодному полу, вошла Ника.

– Я принесла документы, – исполнительно сказала девушка, нервно поправляя дымящиеся волосы.

– Документы того самого тролля? – уточнил младший заместитель.

Рик'Ард Масса кивнул:

– Передай личное дело нарушителя господину Далистому.

Под тяжелым взглядом сангиновых глаз начальника Ника подошла к столу и стеснительно протянула анкету выбранного ранее тролля.

Младший заместитель заинтересованно посмотрел на девушку, и небрежно взяв документы, сказал:

– Ваши агенты до чрезвычайности неряшливы... господин начальник...

Девушка униженно покосилась на молодого замдиректора – он ей давно не нравился, на это были свои причины. Ника мысленно обратилась к Рик'Арду Масса, с просьбой покинуть его кабинет.

Начальник бывшему агенту ответил мягким импульсом:

'Можешь идти', – а к молодому замдиректору обратился вслух:

– Мои агенты чрезвычайно храбры и всего лишь немного фанатичны, господин... младший заместитель.

Ника поклонилась и, проклиная своего невидимого соседа по общежитию Дина, вышла из кабинета.

Чач Далистый любопытно дернул тонкими медового цвета усами и раскрыл личное дело предполагаемого преступника.

– Ммм, занятно. Представитель вымирающего клана Цератопов? Варпо по кличке 'Хмурый'. Но здесь написано, что он числится в заповеднике.

Глаза Рик'Арда Масса безмятежно сверкнули. Больше всего он не любил врать, но ложь в его устах всегда имела больший потенциал, чем правда его мыслей.

– Да, – невозмутимо подтвердил начальник ОЧП. – Так было до вчерашнего вечера. Тролль сбежал.

– Сбежал и тут же устроил дебош? – риторически спросил Далистый.

Сидевший рядом тучный замдиректор Вишнич возмущенно пробурчал:

– Ничего удивительного. Эти звери никогда сообразительностью не отличались. Сбежал, затаись как мышь, так нет...

– Орки, – исправил Далистый. – Сметливостью не отличаются орки. Тролли же наоборот очень догадливы, к тому же магически одарены. В былые времена они активно содействовали маджикайям.

– Да что нам былые! – зашумел Вишнич. – Казнить этого зверя, не разбирая обстоятельств. Вы надеюсь, поймали его?

– Поймали, – ответил Рик'Ард Масса.

– Держите его в бескормице! Воды только подавайте, чтоб до казни дожил. – Старший заместитель продолжал негодовать, в то время как его холеное лицо покрывалось черными пятнами яда гаргонского змея, блуждавшего по его телу с самого детства.

– А детей? – перебив роптания Вывера Вишнича, спросил младший заместитель.

– И дети найдутся, – уверенно ответил начальник ОЧП.

– Важно то, в каком состоянии вы их разыщите, – корректно намекнул Далистый. – Я слышал, на ваш пост было много претендентов.

– Я знаю каждого в лицо, – сказал Масса.

– Думаю, вы понимаете, какое значение за три дня до выборов это имеет.

– Да Рик, – вмешался Вишнич, – а то дурно как-то. Судья давно нас спонсирует. Если он станет одним из членов Международной Лиги, мы все от этого выиграем. Он наш друг! Нам это выгодно.

Начальник ОЧП повел бровью и сказал:

– Все основные отделы ЦУМВД существуют за счет налогообложений и членских взносов, а к вышеупомянутому меценату никакого отношения не имеют. Не понимаю, о какой выгоде вы говорите.

– Да все ты понимаешь, Рик! – хмуро возмутился Вишнич. – За эту оплошность тебя могут попросить с должности.

– Меня постоянно об этом просят...

Упитанный замдиректор закачал головой. – Я всего лишь хочу, чтобы ты сделал все возможное по устранению этой оплошности.

– Именно этим я и занимаюсь.

Вишнич недоверчиво покосился на молодого замдиректора, перевел взгляд на красноволосого начальника и спросил:

– Кстати, Рик, что насчет моей просьбы?

Дернув бровью, Масса ответил:

– Из-за происшествия с троллем, книги достать не получилось...

***

– Фрост? – подавляя смех, переспросил Кирран. – Хочешь сказать, это был тот самый Грегори Фрост?

Ника нервно кивнула:

– Да Кир, это был тот самый Грегори Фрост.

– Да не смеши, – парень отмахнулся и пододвинул девушке бутылку пива. – На-ка, выпей.

– Тебе кажется, я пытаюсь тебя рассмешить?– с лицом минотавра буркнула Ника.

Парень пожал плечами, открыл бутылку темного пива, сделал глоток, облизался и спросил:

– Ну, а ты что?

– А я... а что я? Я была троллем.

Кирран запрокинул голову и заливисто засмеялся.

Он был обычным парнем, с большими небесно-голубыми глазами, выразительными черными бровями. С этим брюнетом Ника дружила с детства. Им было удобно жить в одной квартире, делить быт, расходы, беды и радости. Несмотря на множество живых родственников у Киррана не было никого ближе, чем эта грустная светловолосая девушка. А для Ники этот парень являлся живым воспоминанием из беззаботного детства.

– Слушай, неужели ты не можешь допустить даже мысли о том, что этот ублюдок жив? – обиделась Ника.

Последовал короткий ответ:

– Не-а.

– Что, даже ради меня?

Кирран поджал губу, закатил глаза и сделал выражение лица максимально приближенное к статусу лучшего друга.

– Хорошо, – сдался он. – Я могу допустить мысль о том, что Грегори Фрост жив. Что заклинание трех маджикайев не убило его, а он просто в этот момент удачно отфорезировал в какое-то иное место.

– Что сделал?

– Переместился. Да. Такое возможно, – кивнул Кирран и сделал еще один глоток холодного пива. – Но я не назвал бы это чушью, если бы в этой троице не было нашего с тобой знакомого Рик'Арда Масса. Он редко кого в живых оставляет. Ты же знаешь его фирменный стиль психоделического уничтожения.

– Знаю...

– А еще твой дядюшка-морриган. Единственное что он умеет – убивать. Поэтому если бы Фрост и выжил, то выглядел так же неадекватно, как сейчас ты.

Ника угрожающе потрясла бутылкой пива.

– Если не прекратишь, считать меня чокнутой, я огрею тебя этим бутылем. Может это как раз тот самый редкий случай и ему удалось спастись. К тому же Фрост никогда не выглядел адекватно.

Кирран снова засмеялся.

– Но ты смотрела из головы тролля. Вполне могло произойти искажение и ты признала его в ком-то другом.

– Киррр-ррран...

– Хорошо, ладно. Ладно... Кстати, ты об этом видении рассказала своему начальнику?

– Это было не ви-де-ни-е...

– Не суть! Сказала или нет?

– Сказала.

– И что?

– Он больше мне не начальник. Он перевел меня в другой отдел.

Кирран удивленно хлопнул по столу. Навороженный хвост за его спиной сделал возмущенный круг.

– Вот это новость! Значит, наш Масса уверен, что они убили Грегори Фроста. И своими видениями ты унизила его способности.

Ника сжала зубы, отвернулась и произнесла:

– Четыре из десяти за абсолютную неправдоподобность.

Кирран заботливо прикоснулся к плечу девушки.

– Ника, может, стоит записаться на прием к Лонгкарду? С тобой и раньше такое было...

– Не надо! Меня мучили кошмары. Никаких, как ты это называешь 'ведений' у меня не было!

– Не кричи, – сурово сказал Кирран. – Я беспокоюсь за тебя... позвони Лионкуру.

Девушка вяло согласилась:

– Позвоню, – потом добавила, – как-нибудь...

– Вот ты, поперечная!

Ника брезгливым движением скинула руку друга со своего плеча и ворчливо поднялась со стула. Небольшая кухонька, в которой ребята проводили вечера за малополезными беседами, являлась унылым приютом для 'осиротевших' друзей. Когда здесь появлялся Репентино, становилось немного веселее: ребята играли в глупые игры на желания, напиваясь, раскрывали друг другу придуманные секреты. По-настоящему счастливых лиц эта тоскливая кухонька еще не познала.

– Короче, пойду я... приму душ, – буркнула Ника.

Кирран закинул руки за голову и расплылся в довольной улыбке.

– Я уже побоялся, что сегодня ты этого не сделаешь. Воняет от тебя, подруга, как от заправского тролля.

Ника отмахнулась и устало поплелась в комнату. Уже за порогом кухни она остановилась и, развернувшись вполоборота, обратилась к Киррану:

– Я сегодня совершила подлость.

– Оооо, нас ждет твоя очередная паранойя?– дернув бровями, спросил юноша.

– Похоже на то.

– Какая приятная новость, а то в последнее время, я слишком мирно сплю.

Ника улыбнулась:

– Ну, до сегодняшнего дня и я безмятежно дремала.

– И что за подлость?

– Я подставила его.

Кирран заинтересованно вытянулся.

– Это ты сейчас про кого?

– Про заправского тролля, – ответила Ника.

– Ничего подлого я в данной ситуации не нахожу, – отставив бутылку в сторону, сказал Кирран.

– Но его будут судить за преступление, которого он не совершал.

– Да брось, это всего лишь уродливая тварь. А ты великородный маджикай! Твои жизнь и честь ценятся намного выше.

– Все равно. Мне как-то не по себе после этого.

– Ты все правильно сделала. Не бери в голову.

– Постараюсь, – кивнула девушка. – Всего лишь уродливая тварь?

– Ну, не самая уродливая, конечно, – усмехнулся Кирран, после чего глотнул немного пива и предложил:

– Хочешь, я потру тебе спинку?

– В другой раз...

Беспокойные струи упали на измученную спину девушки, свергая с пьедестала разума упреки за скверные поступки своей хозяйки. Ника повернула вентиль горячей воды, настолько, насколько могла стерпеть ее кожа. Девушка подставила лицо горячим каплям и задержала дыхание. Сегодняшний день прошел бурно, сохраняя после себя шлейф дурных воспоминаний.

Грегори Фрост склонился над безжизненным телом Люмены Верис. Нежно, словно любовницу он взял женщину за руку и произнес:

– Твоя мать очень красива...

Ника хотела закричать, попыталась произнести, но не смогла даже открыть рта. Ее юная жизнь устремлялась вверх за черными клубами дыма. Воспеваемый в старых песнях аромат смерти на деле оказался вонью своего собственного поджаренного тела. Ника чувствовала, как горела ее одежда, как лопалась нежная юная кожа.

– Жаль, что ей пришлось умереть, – сказал Фрост и дернул за серебряный перстень на указательном пальце Люмены. Кольцо издало похожий на писк гекконов чудной скрип и осталось на месте. Мужчина попытался снова, с силой сворачивая перстень вместе с пальцем. Хрустнула фаланга, но кольцо даже не сдвинулось.

– Ну, конечно, оно под заклятьем, – поднимая с полу осколок витража, прошептал Фрост.

Ника собрала последние силы и оставшейся волей выбила стеклянный обломок из рук маджикайя прежде, чем тот попытался отрезать мертвой женщине палец.

– Живая! – с удивленной усмешкой произнес Грегори Фрост.

Мужчина поднялся, медленно подошел к девушке и, смеясь, наступил на сохранявшую мануальный импульс руку. Ника не почувствовала боли. В тот момент она уже ничего не чувствовала...

В запотевшем зеркале появился размытый силуэт обнаженной девушки. Ника не любила смотреть на свое тело. Ее раздражали многочисленные рубцы, изуродованная ожогами кожа, но больше всего она ненавидела грубый шрам почти от самого горла до пупка разлучающий грудную клетку на две, будто чужие, половины. Девушка ладонью провела по холодному зеркалу, освободив отражение лица от сырой пелены. В жаркой душевой чужое сердце забилось громче, стремительно набирая обороты. Ника умыла лицо прохладной водой и вышла из ванной.

Комната девушки выглядела убого: давно облупившееся окно и танцующие под шумным ветром выцветшие шторы; пожелтевшие стены и старый дощатый пол; железная кровать с панцирной сеткой, одинокая тумба и покосившийся шкаф. Все это являлось незаслуженным фоном для повседневного существования одной из немногочисленных представителей великородных маджикайев. До разрушения храма Рубикунда, Ника имела некоторые привилегии и небольшое состояние, но после Мерзкого Дня и смерти великородных маджикайев многое изменилось. Со всех почивших основателей и хранителей ведовского храма сняли титулы и упразднили основные преимущества, наследники были лишены собственности, а реквизиты семей отданы на хранение членам Международной Лиги Сверхъестественного. Ника не считала, что мир маджикайев изменился в худшую сторону, он просто стал другим – чужим для нее. Девушка никогда не задумывалась, что смена власти, может провести столь выразительную границу между прошлым и настоящим. А новое поколение маджикайев, словно лишенное корней соцветие, начнет вянуть так и не успев распуститься.

Мобильник оставленный на прикроватной тумбочке завибрировал, медленно, но верно передвигаясь к краю. Ника завернулась в полотенце, присела на кровать и взяла телефон. На дисплее мигал знакомый номер. Некоторое время девушка не решалась снять трубку в надежде, что абонент быстро проявит нетерпение и перестанет звонить. Но вызов длился неприлично долго, чтобы иметь смелость его проигнорировать. Ника сняла трубку и виновато спросила:

– Да, Лонгкард?

Из трубки послышался лиричный баритон.

– Здравствуй, Ника.

– Привет.

– Ты меня игнорируешь?

– Ну, почему? Я была в душе и просто не слышала звонка. К тому же мобильник стоит на вибро...

– Я не об этом, – перебил девушку приветливый голос. – Я не видел тебя три месяца и двадцать два дня.

Ника смущенно пожала плечами и опрокинулась на подушку.

– А часы ты не считаешь?

Лонгкард усмехнулся:

– А вот на это у меня уже не хватает времени. Ну, в чем дело?

– Дело в том, – кокетливо заговорила Ника, – что у меня все хорошо. А обязательные свидания в клинике мне никогда не нравились.

– Знаю. Но я должен тебя обследовать'

– Не должен. Я же говорю, что у меня все нормально. Ничего не болит, сплю хорошо...

Лионкур снова перебил девушку:

– Уверена?

В общении с этим маджикайем Ника частенько опускалась до фривольного тона и двусмысленных намеков.

– В том, что сплю? Или в том, что мне хорошо, когда я сплю? Или почему мне хорошо, если я сплю одна?

Мужчина вздохнул и спросил:

– А галлюцинации?

– Лонгкард! Да не было у меня никаких галлюцинаций. Это Кирран тебе настучал, да?

– Какая разница кто?

– Я убью его! – возмутилась Ника. – За дверь кухни не успела выйти, а он уже наябедничал!

– Не кричи ты так. Я могу посчитать это за синдром неврастении.

Девушка медленно выдохнула, сдержанно заговорила:

– Извини. Я просто устала объяснять всем, что у меня все нормально. Ровно настолько, чтобы не обращаться за помощью к реаниматору.

– А за помощью к другу? – игриво спросил Лонгкард.

– Тем более!

– Дорогая, я настаиваю. Или ты хочешь, чтобы я вызвал за тобой бригаду не очень нежных адептов?

– Ох-да, пожалуйста, будь так любезен. Это именно то, что мне сейчас необходимо.

– Если завтра не появишься у меня на приеме, будь уверена я так и поступлю. А если у тебя действительно все хорошо, дам тебе сладкую витаминку.

– Спасибо, но у меня уже где-то валяется баночка твоих витаминок.

Лионкур ласково понизил голос:

– Почему ты меня избегаешь? Что не так?

В этот момент Нике показалось, что уютная постель стала менее мягкой, а подушка, на которой она лежала весь разговор превратилась в агрессивного ежа.

– Я вовсе тебя не избегаю,– девушка поднялась с кровати, пружины облегченно скрипнули. – Ненавижу эти осмотры. Карты, провода, иголки, пробирки. Я каждый раз чувствую себя рождественским гусем, которого бессовестно потрошат перед праздником. Ненавижу...

– Приходи, сначала просто поговорим.

Ника понимала, к каким бы уловкам она не прибегала, рано или поздно придется встретиться со старым приятелем. В конце концов, существовали осмотры на профпригодность, заключения которые ставил именно Лионкур. Девушка пожала плечами и согласилась:

– Хорошо. Я как буду готова, позвоню тебе.

– Как скажешь.

– Тогда... до связи.

– Ника?

– Что?

– Был рад тебя услышать.

Девушка искренне улыбнулась. Мгновение погодя она бы и сама призналась, что получила невообразимое наслаждение от общения со своим лечащим врачом, если бы эту откровенность не спугнула прилетевшая в голову подушка. Ника раздосадовано обернулась. По кровати скакало маленькое волосатое существо: большеголовое с чумазым человеческим лицом оно зубоскалило и гоготало.

– Кииииииииии-ррррр-аааааан! – возмущенно завопила Ника.

Существо зарычало в ответ, сигануло с кровати и многообещающе выставляя когти, двинулось на перепуганную девушку.

– Пошел отсюда! Пшел вон! – прикрикнула Ника и для большего устрашения топнула.

Барабашка зашипел, прыгнул кричащей девушке на бедро и проказливо стянул с нее полотенце. Ника уж было дернулась в голозадую погоню за волосатым хохотуном, но дверь ее спальни своевременно отворилась, заворожив стоящего на пороге подвыпившего 'героя'. Кирран удивленно махнул тигриным хвостом и растерянно отвернулся.

– Ээээээээээээээй! – смущенно заголосила Ника, второпях приседая и прикрывая нагое тело стянутым с кровати одеялом. – Стучать надо!

– Ты так орешь, я думал что-то случилось...

– Случилось? – переспросила Ника, многим сейчас смахивая на разъяренную фурию. – Да случилось! Убери эту тварь из моей комнаты! Я же просила, что бы ты держал их у себя.

Кирран посмотрел в указанную мегерой сторону и виновато захихикал:

– Бу-у-улька, да ты мой хороший иди сюда. Как ты тут оказался?

Ника скривила презрительную гримасу:

– Булька?

Существо с головой завернулось в бессовестно похищенное полотенце.

– Ой, ты посмотри какая ляля, – умиленно восхитился Кирран, протягивая барабашке ладони.

– Ляля? Ты очумел, Кирран? – девушка раздраженно замахала руками, – немедленно убери эту противную мохнатую 'лялю' из моей комнаты.

Барабашка угрожающе рявкнул, но как только был взят на руки и приголублен, доброжелательно замурлыкал.

– Не кричи, ты его пугаешь, – шепнул Кирран.

– Я пугаю? Кир, ты ведь знаешь, я ненавижу домовых!

– Знаю, знаю... не кричи, – тихо оправдывался Кирран. – Завтра я его обязательно пристрою. Ты не представляешь, в каком месте он жил.

Ника встала, завернулась в одеяло и только сейчас сообразила выключить телефон.

– Мне это абсолютно не интересно.

Барабашка клацнул зубами, оскорблено наблюдая за сердитой девицей.

Кирран пожал плечами и произнес:

– Я понятия не имею, как он у тебя оказался. Честно. Я вроде запирал его. Наверное, это Дин над тобой подшутил.

Зная богомерзкие забавы невидимого приятеля Ника мгновенно остыла.

– Унеси его отсюда, пожалуйста, – устало попросила она.

Кирран подмигнул подруге и вышел из комнаты, осторожно закрывая за собой дверь.

– И солью у порога не забудь посыпать! – вдогонку крикнула Ника. – И верни полотенце!

Как известно домовые – это единственные представители нечистой силы, которые официально 'не делают зла', а выбирают исключительно шутливые способы общения. Нике же не нравились подобные методы, да и любые контакты с домовыми всегда заканчивались взаимной неприязнью. На самом же деле истинная причина такой враждебности таилась в раннем девстве девушки. Нике было пять лет, когда вернулся отец, прихватив с собой фамильного домового. Мохнатый злыдень частенько пугал девочку, глумился, будил посреди ночи, оставляя на теле синяки и царапины. Теперь же, когда агенту Верис приходилось жить под одной крышей с охотником на барабашек, она была вынуждена пользоваться простыми способами защиты – посыпать у порога комнаты солью и ставить у двери веник. Обычные девушки боятся мышей, а барышня маджикай домовых. За все это время Ника даже не пыталась серьезно подумать над подоплекой детской жути и оставалась верной потустороннему дискомфорту. Большой пагубой в жизни агента Верис все же являлись воспоминания, или как говорил ее лечащей врач – бесплодные воспроизведения прошлого, с которыми девушке было не так просто расстаться.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ 'ПАНТЕОН ДРАКОНОВ'

Безликие существа смотрели в окна. Дикие глаза перемещались, словно гаснущие звезды – ярко и быстро. Темно-алые каскады невинной крови трусливо бежали по стенам, движимые инстинктивным желанием сплотиться в огромную лужу. Под потолком проносился Ужас, срывая головы неуспевших пригнуться. Тела, лица, имена кружились в бесовском аттракционе, вызывая дурноту и рези в области живота. Не смотреть, не вглядываться. Бежать. Ожившие коралловые бусины, будто безрассудные блохи, прыгали в огонь и клекотали от жара. Летающие пентаграммы, знакомый силуэт, чужой голос. Безотрадный взгляд в сизом тумане. Огромная пасть. Демонический смех в сопровождение смены безумных ликов. Горячие ладони отца. Удушение... страх...

Ника открыла глаза. Ощупала шею. Ночной кошмар, как шуганная крыса исчез при свете настольной лампы. Девушка слышала, как секундная стрелка на часах отставала от биения ее сердца. Грудная клетка беспокойно вздымалась, с каждым выдохом отпуская тревоги. Девушка потянулась к зашитой после небезопасных перемещений котомке, по самый локоть, запустила руку в тряпичные недра. Пара минут поиска явила бутылек веселого морковного цвета. Лекарства кончились давно. Слишком давно, чтобы иметь надежду найти на дне хотя бы четвертину таблетки – досадно. Решив остудить кошмарный сон прохладой, Ника поднялась, неторопливо вошла в ванную. Мимолетный взгляд в зеркало.

– Нда-а-а, – многозначительно протянула девушка, – однако...

С отражения на нее смотрела бледная угрожающе всклокоченная мамзель, красоте которой позавидовала бы любая болотная шишимора.

Омыв холодной водой лицо, шею и пригладив волосы, Ника еще раз взглянула в зеркало. Девушка не ждала, что отражение заговорит, разрушая благоустраиваемые мифы разума. Но надеялась, этой возможностью воспользуются глаза, которые сейчас выразительно помутнели, стыдливо опускаясь вниз.

– Мне не могло показаться, – сама себя убеждала Ника.

Когда все вокруг говорят, что ты дурак, волей-неволей начинаешь подозревать себя в этом. Глаза разубеждать хозяйку так же не стали. Ника разочарованно выдохнула, сняла висевший на крючке халат и ушла прояснять обстановку. Опасаясь поганого домовика, девушка настороженно выглянула из комнаты, на всякий случай, вооружившись стоявшим у порога веником. Не заметив ничего мохнатого и сверхъестественного, потрусила к соседу. Дверь в эту комнату редко запиралась. Девушка запахнула халат, осторожно повернула ручку и заглянула. Посреди комнаты находилась небольшая двуспальная кровать, а на ней почти мертвое тело домового егеря Мак-Киррана-Сола.

– Кир? – тихо позвала друга Ника.

– Кир-кир-кир-кир-кир-кир-кир, – тут же запопугайничал, сидевший в клетке рядом с кроватью барабашка.

Девушка в ответ собезьянничала, скорчив кислую рожу. Погрозила домовому веником и накрыла клетку валявшимся рядом полотенцем, которое несколько часов назад было бессовестно сдернуто с ее намытого распаренного тела. Барабашка мгновенно стих.

– Кир, – уже чуть громче произнесла Ника и забралась к другу на кровать.

Нечто родное на слух тронуло гулявшее сознание егеря. Кирран поднял помятое лицо с подушки, с трудом разлепил правый глаз и настороженно им осмотрелся. Проснувшегося парня ничуть не смутило, что поле зрения хмельного ока ограничивалось кроватью.

– Кирран, мне ведь, правда, показалось, что это был Фрост, – расстроено сказал Ника.

Парень попытался свернуть голову в сторону, откуда доносился голос. Побагровев от натуги Кирран спросил:

– Дурная, это ты?

– Я, – отозвалась Ника. – Ты ведь мне, веришь?

– Мууу-ху,– промычал Кирран, уронив голову в подушку.

– Правда?

– Маа-ха... ахрррр-рррр-ррр-ррр.

Ника удивленно ткнула захрапевшего приятеля в бок.

Кирран любил посидеть с друзьями и бесцельно провести время. Любил выпить, совсем не замечая, что былое ребячество постепенно превращалось в пагубную привычку – в слабость, после которой он всегда крепко спал.

– Эй, ты что спишь?

На этот раз Кирран открыл левый глаз – вышло у него намного удачнее, чем с правым.

– Чокнутая, это ты?

– Да. Я, я, – подтвердила Ника, склоняясь к самому уху приятеля. – Зюзя, я тут подумала...

– Эт-то хорошо...

– Да-нет. Я подумала, может...

– Хор-ошо.

Ника обхватила лицо друга ладонями и радостно спросила:

– Значит, завтра ты поедешь со мной на плывучие острова?

Кирран чавкнув, открыл рот и сказал:

– Хоро...ррр-хррррррррррх-хрррррррр.

Ника звонко чмокнула переливчато храпевшего парня в щеку.

– Спасибо, – тихо поблагодарила она, скривилась от перегара и слезла с кровати.

Уже в дверях Ника вспомнила, что ее любимое полотенце накрывает пакостного барабашку. Вернулась и гордо сдернула его с клетки. Домовой радостно подпрыгнул и в виде полушария мохнатого зада показал свое мнение о стоящей перед ним девушке. Ника пнула клетку и грозно прошептала:

– Ты мне тоже не нравишься.

Барабашка смотрел спесиво, с лукавым намеком на грядущую расплату и что-то бормотал себе под нос. Не обращая внимания на это бурчание, Ника вышла из комнаты, тихо закрыла за собой дверь.