Текст книги "Сердце Химеры"

Автор книги: Кавереелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Думаю, тебе подойдет. Нацепи на себя.

– Они хоть стерилизованы? – спросила девушка.

Цератоп посмотрел в пол.

– Да,– ответил он раздраженно.

– А что это?

– Если кто-то появится в заповедных землях без жучка, есть шанс, что его быстро поймают и придадут суду. Хочешь?

– Нет. Не особо.

Синекожий достал ошейник, который когда-то принадлежал такому же монстру, как и он. Варпо вспомнил об иллюзорной свободе в заповеднике, о том, что каждое его действие записывалось и отслеживалось, о тех пещерах, в которых содержали троллей.

– Я не хочу это одевать, – честно сказал Варпо, присаживаясь на сундук с идентификаторами. – И не хочу туда возвращаться. Извини, но похоже, придется тебе идти одной.

– Но как же...

– Я пообещал, что больше не одену ошейник. Чем только думал, когда согласился. Это все твоя улыбка...

Ника подошла к чудовищу, забрала из его лап мигающий ошейник и положила его в сумку.

– Вообще-то, господин Цератоп, – сказала она, перекидывая котомку через плечо тролля, – не обязательно его надевать. Тогда просто носи при себе.

На синекожей морде появилась клыкастая улыбка, и Варпо чуть ли не промурлыкал:

– Обожаю, когда ты меня называешь господином. Пошли, луковка. Ты же не против, если я понесу твою сумку?

Тролль снял со стены фонарь и зашел в холодильное помещение первым.

– Не против, – тихо согласилась Ника и, как растение, замерла у открытой двери, не сумев быстро переварить внезапную перемену в настроении громилы.

Цератоп выглянул из холодильника, посмотрел на девушку, и дернул ее за ворот куртки в легкую прохладу.

Они прошли несколько полок с мороженным мясом, грибами, банками заправки и подошли еще к одной двери.

– Хочешь сказать, что в заповедник можно попасть через морозильную камеру?

– Через эту – можно. Там будет темно. Так что держись рядом со мной, чтобы не потеряться.

Ника кисло посмотрела на тролля и, взявшись за шнуровку на его жилете, сказала:

– Хорошо, хоть на Грохотах лететь не придется.

Они зашли в черный коридор. И только сейчас девушка поняла, что именно обозначает выражение 'темно хоть глаз выколи'. Даже небольшое свечение, казалось бы, яркого фонаря, опережало гостей всего лишь на пару шагов. Ника для интереса выставила руку вперед, и ее кисть скрылась, словно в черном киселе. Через несколько метров полной тишины, темнота ожила видениями. Была ли это реальность или воображаемые страхи, девушка не знала, но каждый раз, когда она слышала позади шаги, с волнением оборачивалась, но за спиной не было ничего, кроме темноты.

– За нами, кажется, кто-то идет, – сказала Ника, дернув тролля за жилет.

Цератоп ответил небрежно:

– Не обращай внимания, это местные.

– Местные? Что еще за местные?

– Черти, – невозмутимо объяснил Варпо. – Ты по сторонам-то не смотри.

– А то что?

Синекожий остановился, обернувшись, направил свет фонаря на морду и зловеще произнес:

– Увидишь чего.

– Иди-ты, брехун, – пихнув тролля в бок, пробурчала Верис.

Тролль засмеялся, и фонарь в его руках погас.

– Не смешно! Включи фонарь. И так жутко! – возмутилась Ника и почувствовала, как что-то дернуло ее за куртку да с такой силой, что девушка не удержалась и плюхнулась на землю.

–Цератоп, что за шуточки?!

– Я здесь не причем, – хихикая, отозвался тролль, и протянул агенту лапу. – Давай руку.

Ника нащупала опору и ворчливо поднялась:

– Придурочный тролль...

– Ну, – поторопил Варпо, – где там твоя рука?

Ника, в ужасе сжав чью-то лапу, спросила:

– Моя? Вот же. Я держу тебя.

– Меня?

Агент Верис отпустила лапу и инстинктивно шарахнула энергетическим всплеском в стоящее рядом существо.

– Ай! – воскликнул тролль, получив электрическую оплеуху. – Да я это был! Я! Пошутил.

–Дурацкая шутка! Дурацкий тролль! – воскликнула Ника и для верности еще раз запустила разрядом в тролля.

Цератоп уклонился от удара и засмеялся.

– Ладно, ладно, фря, не вспыхивай, – Варпо снова протянул лапу, и взял девушку за руку. – Без шуток, пошли.

Ника достала из кармана мобильник, посветив дисплеем, подошла к троллю и взяла его за шнурок жилета.

– Если ты здесь, – мрачно усмехнулся синекожий, – то кого я держу?

Громила включил фонарь, при свете которого рядом с Цератопом сверкнули глаза...

Ника никогда не слышала, как визжат тролли.

– О небеса! Сколько же в тебе децибел, – зажимая уши, сказала Ника.

Варпо фыркнул, перевалил агента через плечо и ускорил темп.

– Ты ничего не слышала, – погрозив кулаком, сказал монстр.

– Я даже не знала, что тролли, так импозантно пугаются, – усмехнулась Верис. – Что это было?

– Черти. Я же сказал.

– Черти?

Чтобы не увидеть лишнего, Ника зажмурила глаза и до конца путешествия на плече тролля ни разу их не открыла.

Минут через двадцать повеяло свежим воздухом. Ника почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев – так защитные чары резервата приветствовали новую гостью. Варпо пинком отворил щербатую дверь, и все вокруг залило ярким светом. Верис поежилась, медленно открыла глаза.

Цератоп опустил девушку на землю, причмокнув, сказал:

– Мы сейчас находимся в заповеднике, предупреждаю, здесь очень опасно.

– Ты только сейчас предупреждаешь? – пытаясь привыкнуть к яркому свету, возмутилась Ника.

– Так ты даже не поинтересовалась, каково здесь. Кстати не поведаешь, зачем приперлись?

– Теперь, чтобы найти одного ублюдка.

Ника потерла заслезившиеся глаза и обернулась на звук, похожий на шум находящегося под напряжением электрического генератора. В огромной искрящаяся стене, уходящей далеко вверх, словно застывшие в смоле насекомые, находились хвостатые существа в черных доспехах.

– Уроборийцы? – догадалась Ника, подходя ближе.

– Они самые. Осторожно.

Ящеры, как тренированные солдаты, свернули морды в сторону агента службы охраны и отсалютовали правой лапой и громким стуком тяжелых сапог. Ника почувствовала, как ее сердце забарабанило в грудной клетке, будто приметив сородичей, рвалось наружу. Верис отошла назад.

– Ух-ты! – удивился тролль. – Раньше ящеры меня так не встречали.

Девушка с улыбкой посмотрела на Цератопа и поинтересовалась:

–Что они там делают?

– Ваши начальники думают, что, благодаря технологиям, посол Датрагон помогает сдерживать червточины. Посмотри, сколько их здесь стало...

Ника глянула в небо, которое, словно покрытое струпьями тело, было изъедено черными дырами.

– Ого. А ты сам что думаешь? – спросила агент.

– Предполагаю, что посол не сдерживает бреши, а следит за ними. Это для вас – маджикайев червоточины, как священные язы на теле демиурга. А для Датрагона это возможность вернуться домой. Я хоть и тролль, но не дурак. Ладно, фря, куда идем? Или ты еще не налюбовалась?

Ника оторвала взгляд от дырявого неба и подошла к троллю. Достала из кармана куртки листок с записками Фроста и показала громиле.

Синекожий развернул бумажку, прочитал и, удивленно погладив подбородок, спросил:

–Ты мне точно то, что нужно дала? Тут написано про плечи, бедра, волоски...

– Я знаю, что там написано, – перебила Ника.

– Хех, странное поветрие у нынешней молодежи. Ты это... как там их называют... экстраординарная извращенка?

– Что? Нет!

Тролль улыбнулся.

– Меня должны были эти писульки возбудить?

– Цератоп, ты о чем вообще думаешь?!

– А зачем ты завела сверхъестественное существо в экстремальную зону, подсунув плотские стишата?

Ника вырвала листик и сердито сказала:

– Это загадки. Вот смотри, мне нужна чернокудрая Конастананта. Все начинается с нее. Ты знаешь, что это может быть? Это наверняка какая-то аллегория. Подумай хорошенько.

– Хэх, – усмехнулся тролль. – А что тут думать. Конастананта это местная фараонка.

–Фараонка? Русалка в смысле?

– А то! Фараонок в природе осталось очень мало, вот мадаму и сослали в резерват. Она отбывает здесь срок за кровожадную проституцию. Я ж говорил – ты извращенка.

– Никакая я не извращенка! Эта ваша Конастананта пункт на пути Ментора Менандра. Он написал это в своем дневнике, чтобы скрыть доступ к зеркалу правды. Ты должен это знать. Ты же Цератоп твои предки должны были помогать Менандру.

– Так тебе нужно Вердадереспехо? – поинтересовался Варпо.

Девушка сморщилась:

– Вардаре-что?

– Вердадереспехо. Правдивое зеркало.

– Да... Нет. Я не его ищу. Зеркало ищет убийца моей матери. А я ищу убийцу своей матери. Так... – Ника запнулась, – ты, что ли знаешь, где это... 'вардадеспехо' находится?

Варпо гордо расправил плечи и сказал:

– Но не только мои предки работали на этого шального старика. Я тогда был не старше Кроуша.

– Дьявол, сколько же тебе лет? В твоей анкете про это не написано! – возмутилась Ника.

– Много. Много стоят мои услуги, – поумничал тролль. – Однажды я продал информацию о местонахождении Вердадереспехо одному маджикаю.

Агент Верис вспомнила подозрительный интерес Вывера Вышнича к информации о Менандре.

– Толстому замдиректору? – поинтересовалась она.

Варпо воспользовался растерянностью своей спутницы и приобняв девушку за плечи, ответил:

– Тот, что благословил мое рассеивание? Конечно, нет! Оторвать бы ему яйца! Не он это был.

– Только не говори, что ты продал это Грегори Фросту? – заподозрила Ника.

– Откуда мне знать, как звали того мужика. Он не представился, цаца. Я и рожи-то его не видел.

– Варпо! Как ты мог заключить сделку с кем-то, не увидев его лица? – возмутилась девушка и скинула лапу тролля с плеча.

Синекожий ответил:

– Запросто, если за это щедро платят. К тому же мне плевать, потому что зеркальце-то не работает.

– Как не работает?

– С тех пор, как в него смотрелся старик Менандрэ, оно больше ничего не показывает. Сломалась игруха.

Ника произнесла мысли вслух:

– Но Фрост, то об этом не знает. Или в дневнике написано, как его починить?

– Не имею понятия, фря. Я ни про какой дневник ничего не знаю. Я лишь укладывал камни и собирал огнецветы для дурного старика.

– Отведи меня к зеркалу.

Варпо причмокнув, сказал:

– Так бы сразу и сказала, что тебе именно оно нужно. А я-то думал ты извращенка и мы побалуемся.

– О, небеса! – звонко произнесла Верис. – Я думаю, кого ты мне напоминаешь. Моего приятеля! Ты такой же противно-пошлый, как Дин.

– О, он тоже тролль?

– Да. Только в человеческом теле.

Варпо внимательно посмотрел на спутницу, приподнял штанину, оголив лохматую щиколотку, спросил:

– Тебя точно не возбуждает моя нога?

Поднимая с земли камень, Ника прорычала:

– Церррррр-ра-топ...

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ 'ЗЕРКАЛО ПРАВДЫ'

Низкое небо, изъеденное червоточинами, угрожало пролиться дождем. Деревья в благодарной молитве поднимали вверх дрожащие ветви. Господствующий лес негостеприимно шумел редеющими макушками. Худой силуэт Грегори Фроста сливался с фоном грозовых облаков. В душе маджикайя было столько же смятения, сколько ненастья в настроении погоды. Холодный ветер играючи трепал волосы и развевал плащ. Фрост был похож на выпущенную на свободу подневольную птицу. Он дышал полной грудью и наслаждался простором.

Заложник времени бросил взгляд под ноги: первые признаки тлена коснулись пушистого мха и травы. Как и молодость этих растений, вместе с памятью сигнатурного маджикайя исчезали и его экстраординарные способности. Грегори понимал, что каждое воспоминание, растворяющееся в забытом прошлом, стирает все его знание и умения. Запасы пентаграмм и символов уменьшались с каждым прожитым днем, словно безжалостный ластик бесталанного художника стирал величайшее из сокровищ – человеческую память.

Фрост раскрыл дневник Ментора Менандра, его пальцы заскользили по чужим воспоминаниям. Словно желторотый щебечущий слеток, перед глазами всплыл образ наивной девочки, для которой борьба за справедливость оказалась превыше многолетней ненависти. Грегори поймал себя на мысли, что по-хорошему завидует подобному простодушию. Маджикаю стало не по себе. Фрост видел, в каком обмане росла Никария Верис, и он сожалел о том, что сплел несколько узоров на паутине всеобщей лжи. Хотя, сейчас, стоя в паре метрах от Зеркала Правды, маджикай понимал, что поступил правильно, так бесславно сбежав от девчонки, оправданно не доверяя своему прошлому. Несмотря на то, что теперь было трудно представить, что он совершил хоть одно злодеяние, маджикай понимал, что способен на это. Рисковать жизнью Ники Грегори не собирался изначально, заведомо выписывая из дневника ложные ориентиры. Обмануть девчонку и сбежать при первом удобном случае, оказалось несложно. Добрая, наивная Никария – уставшая от жизни не меньше самого Фроста. Именно из-за этого, маджикаю никак не удавалось избавиться от ощущения бесчестности своих действий.

Фрост подошел ближе к огромному зеркальному полотну, обрамленному безликим багетом. Доминирующим эффектом был лишь разноцветный фьюзинг . Оплавленные элементы стекла, словно рельефная резьба, в деталях представляла самые яркие эпизоды из жизни маджикайя создавшего Зеркало Правды. Вверху старик Менандр вершит заклинание, чуть ниже отливает зеркало, в середине заключает договор с рогатыми джинами, а в самом низу приносит в жертву человеческого младенца. Грегори посмотрел на свое мутное отражение. Он вспомнил то, как приобрел разрушившие его жизнь знания, как впервые переступил порог между мирами и стал сигнатурным маджикайем. Мужчина выдохнул и прочитал то, что действительно было зашифровано в дневнике Ментора Менандра – заклинание активации:

Paraescucharla alabanzadepalas.

Conlosvotos delassonrisas delcielo.

Lástimael clamorde unamultitud.

Sisólolaconfian zadelograr.

Зеркало молчало.

Фрост повторил заклинание – четко и с большим выражением выговаривая слова.

Тишина.

Мужчина посмотрел на стеклянную фигурку младенца и понял, что зеркалу нужна жертва. Фрост вытащил из кармана перьевую ручку, которой обычно делал записи. Осторожным движением, маджикай резанул по руке и оставил червленые отметины на зеркальной глади.

Отражение ожило, отбросив воспоминания на пару дней назад, в тот самый момент, когда Грегори впервые после пробуждения встретил Никарию Верис.

Черные кроны деревьев сомкнулись над головой Фроста. Маджикай сделал новый порез, превратив пятна крови в хаотичные линии на стекле. Зеркало снова показало признаки жизни. Но это было слишком близкое прошлое, чтобы получить все необходимые ответы. Мужчина начал развязывать расписные ленты с браслетов, прекрасно понимая, что чем дальше он находится от дома на Благополучной улице, тем больше у него шансов распрощаться с жизнью. Чувствуя это, зеркало, задрожало, отчаянно грозя разлететься вдребезги, будто невидимая сила рвалась из безмолвных тисков отражений.

Грегори заорал от боли.

Пронзительный крик воспоминаний.

Водоворот событий увлекал все глубже.

– Неееееееееет!

Все, что Фрост хотел знать, осиновым колом ударило в грудь. Он упал на колени, лишившись последней надежды на спасение из пут ложных обвинений. Маджикай смотрел на свое отражение и понимал, что позади не осталось практически ничего, что было возможно утаить.

Когда жизненные силы Грегори почти иссякли, он увидел в отражении знакомый силуэт.

– Ника... – прошептал Фрост, обрадовавшись ее появлению и разочаровавшись одновременно.

– Варпо, вытащи его оттуда, – послышался столь надоевший за последние дни голос.

Могучие синие лапы, выдернули маджикайя из зеркальных объятий. Фрост понял, что теряет сознание. Сложно описать тот ужас, который испытывает человек, засыпающий каждый вечер с мыслями, что проснувшись утром, не сможет вспомнить своего имени.

Грегори не хотел забыть увиденное.

– Верис, не дайте мне уснуть. Не дайте мне уснуть, – сказал он и потерял сознание.

На руках неотступного агента службы охраны – Никарии Верис.

Будучи молодым и менее сметливым, Дин'Ард Репентино частенько оказывался в камерах дома покаяния – за разбой, домогательства или простой дебош. В этот раз он отсиживался по личному приказу нового начальника ОЧП, без протоколов и каких-либо официальных обвинений. Мимо темницы Репентино нарезал круги рогатый элементаль. Фавн то и дело, поглаживал шею, которая почти зарубцевалась после нападения. Чач Далистый, спустившийся в подземелье, вот уже минут десять стоял возле камеры, беспокойно поглядывая на часы.

Дин не выдержал и, подсочив с кровати, спросил:

– А вам, вообще, голубки, не стыдно здесь вместе появляться?

Фавн зарычал и в пару метафизических прыжков оказался в камере с невидимкой.

– Мерх, ко мне! – приказал молодой начальник.

Элементаль материализовался рядом с хозяином.

–Хороший мальчик, – просюсюкал фавну Репентино.

Далистый сказал:

– Я бы давно тебя вздернул.

– Ой, нет, – усмехнулся Дин, – играйте в эти игры с вашим волосатым элементалем. Я болею за другую команду... начальник.

– А ты я смотрю, привык, что тебя папочка из всех передряг вытаскивает?

– Да, привык.

В подземелье появился Кирран. Взволнованно теребя в руках флэшкарту с постыдным видео, он подошел к Далистому.

– Добрый вечер, – поздоровался Мак-Сол.

– Привет, Кирюша! Заждались тебя! – заголосил Репентино.

Чач вырвал флэшку из рук приятеля невидимки и, как мог, скрывая стеснение, спросил:

– Надеюсь это единственная копия?

Дин вытащил руки через решетку и, опираясь на прутья туманно произнес:

– Надежда умирает последней...

Лицо начальника, которое обычно напоминало морду умирающей антилопы, изменилось – парнокопытное ожило и задумало гадость.

Далистый сказал:

– Ты, наверное, не смекнул, что можешь сгнить в этой камере раньше, чем умрет моя надежда.

– Это единственная копия, – сказал Репентино без улыбки.

– Гиберт выпусти его, – тихо произнес Чач и, бросив последний взгляд на сына телепата, ушел.

Из стены, появился призрак. Он подлетел к темнице и бесшумно отворил дверь. Как только заключенный вышел, исчез и фавн.

Кирран выглянул в коридор и, убедившись, что нового начальника нет, запричитал:

– Какого черта, Дин, ты прятал эту гребанную запись в моих снастях?

– Потому что ты ими не пользуешься, дружок, – ответил Репентино.

– У меня просто нет сейчас времени.

– Тогда откуда этот возмущенный тон?

Кирран тыкнул указательным пальцем в друга и зашипел:

– А если бы я пошел на рыбалку?

– Но ведь не пошел.

– А если бы пошел? И вообще, где мое заслуженное 'спасибо'?

Дин сделал реверанс и искренне произнес:

– Благодарю вас, о Великий Рыболов, что освободили меня из тюряги.

– Сойдет...

– Если вы закончили, следуйте за мной, – произнес страж. – Я провожу.

Мак-Сол и Репентино переглянулись и поплелись за призраком.

– А чего Никуля не пришла? – спросил, довольный своим освобождением невидимка. – Такое событие пропустила – выход любимого друга, после тяжелой отсидки.

– Ты просидел в камере всего сутки.

– И это было нелегкое время. Я даже наколку хотел сделать. В виде обнаженной эльфийки, – Дин резко сменил тему: – Так что, она опять у Фроста?

Призрачный страж повернул направо, и друзья последовали за ним.

– Понятия не имею, – фыркнул Кирран, – ни почему не пришла, ни где она ночевала.

–Ооооо. Из-за чего поругались? – догадался Дин.

– Как обычно. Из-за нее. Ты знал, что она пошла на казнь вместо тролля?

Репентино покачал головой и сказал:

– Дурочка...

– Идиотка!

– Поддерживаю.

– Издеваешься?

– Да, – довольно промурлыкал Дин.

Кирран обозленно посмотрел на приятеля.

– Мог бы и соврать. Бегаешь тут, переживаешь за вас, хоть бы кто проявил элементарное уважение.

Дин мечтательно посмотрел вверх:

– Ты, наверное, хотел сказать 'элементальное'.

Мак-Сол засмеялся:

– Ни за чтобы не подумал, что когда-нибудь увижу эту парочку вместе. А это правда, единственная полная версия той ночки?

Репентино пожал плечами и улыбнулся.

– Я даже не знаю... у тебя, Кирюша, еще столько хлама в комнате.

Кирран покачал головой, достал из кармана брюк мобильник – ни одного сообщения от подруги.

Дин сказал:

– Хоть ты меня и бесишь, я тебе скажу, что вообще-то тебе не зачем за Никулю волноваться. Отец приставил к твоей зазнобе оберегателя.

Мак-Сол помрачнел пуще прежнего:

– Что еще за оберегатель?

– Себастьян из дома котов. Он за нашей девочкой последит.

Эта новость мало чем утешила Киррана. Несмотря на то, что у Мак-Сола было дурное предчувствие, чтобы не давать приятелю очередных поводов для подколов, он промолчал.

Ника вздрогнула. За ее спиной ветки деревьев опасно шелохнулись. Девушке все время казалось, что за ней кто-то следит. Вспомнив о втором агенте, Ника немного успокоилась.

На исходе дня, который она провела в резервате, ее изрядно покусали насекомые. Расчесанные в кровь руки были готовы послать все запреты к чертям собачьим и воспользоваться пировозможностями – дабы спалить несколько гектаров окружающего леса. В недрах, которого пряталось нечто маленькое, но столь свирепое. Ника подумала: если бы она, как Фрост, вела дневник, то непременно бы записала предельно лаконичную на сегодня фразу: 'Мерзкие насекомые!'

– Эй, чесночина, – произнес тролль, – я ведь взаправду не знал, что этот мужик – твой Фрост. К тому же это было задолго до тебя.

Ника хмыкнула:

– А если и знал, что? Не взял бы из его рук денег?

– Взял бы, – чавкнул Варпо, – А еще бы сыграл с ним в эту идиотскую игру.

– Не наигрался еще?

– Неет. Фря, я хочу потренироваться.

– Ну и тренируйся. Я тебе, что мешаю?

Тролль протянул лапу.

– Давай сыграем, пока твой Фрост спит.

– Он не мой... и не хочу играть.

– Ты помнишь, что я на халяву тебе помогаю?

– Чертов тролль. Давай, – согласилась Ника, – выставляя вперед кулак.

Варпо повеселел.

– Камень, ножницы, бумага. Раз, два, три.

У агента Верис выпала 'бумага', а господин Цератоп предъявил 'камень'.

– Ха-ха! – возрадовался синекожий. – Я выиграл! Мой тебе совет, фря, никогда не загадывай 'бумагу'.

Девушка улыбнулась и сказала:

– Вообще-то, нет. Бумага оборачивает камень. Так что выиграла опять я.

– А мой камень, прорывает твою бумагу! – раздраженно прорычал тролль.

– Нет. Бумага побеждает камень.

Варпо возмутился:

– Как говенная бумага может быть сильнее камня?

– Цератоп, таковы правила.

– Что за дрянные правила? Ты сама их придумала?

– Нет, Варпо. Это придумал... народ.

– Тьфу! Хреновая игра.

– Сам предложил сыграть, – сказала Ника и посмотрела на лежащего без сознания Фроста. Пробивающееся сквозь листья закатное солнце золотило его кожу. У маджикайя был настолько изнеможенный и разбитый вид, что агенту Верис стало по-настоящему жалко его. Но вину за это неожиданное чувство Верис списала на тролля – она могла проникнуться к Фросту исключительно на его синекожем фоне. Повернувшись к сидящему в тени Цератопу, Ника заметила в его руках небольшую тетрадку, и возмущенно фыркнула:

– Цератоп! Какого дьявола?

Тролль улыбнулся:

– Да ладно, не вопи фря. Мне просто интересно, что за чувака я сюда привел.

– Читать чужие дневники нехорошо, – равнодушно произнесла девушка.

Варпо игриво дернул косматыми бровями и сказал:

– А тут, кстати, про тебя написано.

– Про меня? – Ника встрепенулась.

– Да, да, – произнес тролль в нос и, сделав наиумнейшее выражение морды, пролистнул несколько страниц и прочитал: – Волею судеб, моей спутницей на пути к цели стала самая противная агентша треклятого управления – Ехидна Верис.

Девушка хмыкнула: – Там не может быть так написано!

– В этом нет. Так начиркано в моем.

– Хах, ты ведешь дневник?

– Да. Это единственная надпись.

– Не беспокойся. Раз я тебя так бешу, обещаю, что больше мы с тобой не увидимся, – сказала Ника, выхватив тетрадь из лап тролля.

– Буду скучать... неимоверно.

Несмотря на жгуче желание полистать дневник Фроста, девушка не сумела даже раскрыть тетрадь. Обложка словно была высечена из камня и не поддавалась внезапному осквернению.

– Знаешь что, Варпо, я не собираюсь его читать. Это мерзко. И плевать, что там про меня может быть написано на самом деле. Фрост ублюдок и написать что-то хорошее, вряд ли мог.

Тролль удивленно посмотрел на девушку и, усмехнулся. Снова завладев тетрадью, сам раскрыл дневник.

– Не парься, там все на неизвестных символах.

Верис покосила глазом в тетрадь. Действительно, даже если бы девчонка обнаглела и заглянула в дневник Фроста, ничего из написанного она бы не прочитала.

– Гляди, кажется, твой 'ублюдок' просыпается, – толкнув девчонку в плечо, шепнул тролль.

Ника обернулась.

Сигнатурный маджикай поежился, ощупал землю вокруг себя и открыл глаза. Ника медленно направилась к Фросту. Она понятия не имела, как мужчина себя поведет и помнит ли вообще, что с ним произошло.

Сразу после пробуждения Фрост выглядел моложе, но по мере того, как осознание искаженных событий приходило в голову, его лицо начинало стареть, как чернеет яблоко при воздействии кислорода. Грегори посмотрел на Нику и поздоровался:

– Здравствуй Люмена.

– Здравствуйте Грегори. Только я... Ника.

– Ника? – удивился маджикай, потирая виски.

– Что последнее вы помните?

– Вчера я изрядно перебрал, – он виновато усмехнулся,– раз проснулся в этом месте...

Поняв, что Фрост снова ничего не помнит, Ника молча протянула маджикаю тетрадь.

– Что это?

Как только мужчина взял дневник в руки, он почувствовал, что между моментом, когда закрыл глаза и моментом когда открыл, прошла тяжесть долгих лет.

'Грегори Фрост немедленно прочти это' гласила надпись на тетради.

Маджикай открыл первую страницу и окунулся в жестокую реальность своего бытия.

Грегори бросил удивленный взгляд на Нику, и понятливо кивнув, та отошла обратно к троллю.

Чем дальше Фрост вчитывался в свое прошлое, тем туманнее выглядело его будущее. Он прочитал краткое описание того, что пробовал делать для возвращения памяти. Заклинания, чистка, стимуляторы, духовники – все эти слова не вызывали в нем никакого эмоционального отклика. И лишь когда было упомянуто Зеркало Правды, появилась цепочка ассоциаций.

Сейчас Фрост не помнил, но за последнее время он научился ценить каждое мгновение. Время неслось бурным потоком и маджикай, почти физически ощущал, как прожитые минуты становятся прошлым, как вовремя неоцененные мгновения исчезают еще до того, как он их осознает.

Каждое пробуждение было подобно маленькой жизни. Фрост надеялся, что после того, как зеркало восстановит его память, он больше не будет бояться заснуть.

Сейчас, Фрост был рад, что спокойствие: ощущаемое в легком перешептывание листвы, щебетание птиц и назойливо зависающие в воздухе в поисках добычи насекомые, встретили его пробуждение.

Взгляд маджикайя скользнул в тень, где находились молодой агент и синекожий монстр. Он не знал, имеет ли смысл что-либо сейчас говорить, но все же произнес:

– Простите, Верис. Вы очень похожи на свою мать. И... вы так выросли. Я обознался.

Ника была растеряна не меньше Фроста. Ей казалось, что она присутствует при чем-то личном – настолько, что не имеет право быть озвучено кем-то вслух. Слова так часто бывают губительны. Девушка видела, как в процессе чтения дневника, менялось лицо маджикайя, как прожитые события искажают его черты.

Когда ознакомление с прошлым было закончено, Ника начала говорить совсем не то, что считала правильным. Возмущение складывалось в дерзкие предложения и как предатели самовольно слетали с губ. Верис говорила, о том, что порядочные люди так не поступают, что нельзя было все это время водить ее за нос, потому как она приложила невероятные усилия, чтобы начать доверять человеку, которого ненавидит. Что Фрост действительно ублюдок и ничего не понимает в чувствах нормальных людей, и что правильно его наказали, лишив воспоминаний.

–Спасибо, Верис, тут написано, – маджикай постучал указательным пальцем по дневнику, – что вы крайне доброжелательны.

– Это один из лучших моих минусов! – тявкнула Ника.

– Я полагаю, пока я был без сознания, дневник Менадра оказался снова у вас?

– У меня, – пояснил тролль, вертя в лапах позолоченный фолиант.

Ника ответила маджикаю:

– Самое главное, что он не у вас.

– Вам не кажется, что столь ценной вещице не стоит находиться в этих синих лапах? – спросил Фрост, поднимаясь на ноги.

– Я ему доверяю больше чем вам, – ухмыльнулась Ника. – Если бы я не заснула тогда...

– Я бы нашел способ избавиться от вас, Верис, – перебил маджикай. – По крайне мере, в моем дневнике написано, что я хотел бы этого.

– Эй, убивец, как найдешь этот способ, сообщи мне, – прохрипел тролль, подмигнув маджикаю. – Ну, как бы услуга за услугу. Я тебе дорогу к зеркалу, ты мне дорогу к спасению...

Ника возмущенно зыркнула на Цератопа, а Фросту задала вопрос:

– Ну и что в этом дневнике зашифровано на самом деле?

Грегори вздохнул. Он еще не свыкся с прочитанными фактами своей биографии, поэтому даже не старался просчитать ход своих действий или новые пункты плана.

– В тексте были выделены не слова, – маджикай шлепнул по руке, прихлопнув успевшего испить крови комара, – а буквы. Из них составляется заклинание, которое активизирует зеркало. Именно для этого я и просил Вывера, достать мне фолиант...

Фрост замолчал. В его голове вспыхнуло воспоминание. Появился образ старшего замдиректора Вишнича.

– Вы что? – спросила Ника настороженно.

– Кажется, я... – промямлил маджикай, подходя к зеркалу.

Отражение колыхнулось, будто потревоженная веселой детворой водная гладь:

Огонь пожирал стены храма. Он со связанными руками стоял на коленях напротив замдиректора Вишнича.

– Когда вы будите меня казнить. Вывер, постарайся сделать так, чтобы я выжил.

– Я не смогу скрыть это от Масса мысленно, а Гевин почувствует, что смерти не было. Я не стану себя подставлять...

– Уничтожь прошлое. Направь их силы на мою память. Отдай дань Костлявой моими воспоминаниями... Когда настоящий появится, найди дневник Менандра... я все предусмотрел...

Воспоминание свернулось в клубок и настоящее шкодливым котенком унесло его прочь.

Ника спросила:

–Так вы вспомнили, что показало вам зеркало?

– Нет... не уверен, – сказал Фрост и протянул ладонь, заметив аккуратно обмотанные расписной лентой кандалы на руке. – Дайте мне фолиант, Верис.

– После того, как вы его украли? Зачем на этот раз?

Фрост почувствовал, как прежнее спокойствие рвется, словно промокший лист бумаги.

– Верис, дайте мне фолиант, вы ведь тоже хотите знать правду!

Ника посмотрела на тролля. Тот лишь пожал плечами и сказал:

– Не смотри на меня, фря. Я не знаю, зачем ты сюда шла. Но если это тот, кто убил твою мать...

– Я не убийца! – прокричал Фрост.

Завершение этой истории неумолимо клонилось к закату, как печальное солнце к горизонту.

Ника забрала из лап тролля дневник и, подойдя к Фросту, протянула фолиант.

– Спасибо, Ника, – искренне поблагодарил Грегори.

– Надеюсь, это будем моей последней ошибкой, – сказала девушка.

Маджикай пролистнул позолоченную тетрадь и вытащил листок-закладку с составленным из зашифрованных букв заклинанием.

Фрост какое-то время просто смотрел на слова, будто давно разучился читать. Он глубоко вздохнул и обернулся.

– Если то, в чем меня обвиняют, окажется правдой... – тихо сказал он, посмотрев на Нику. – Здесь и сейчас, хочу сказать... что мне жаль...