Текст книги "Сердце Химеры"

Автор книги: Кавереелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Мужчина не договорил, он посмотрел на свое отражение и до боли в порезанной ладони сжал руку в кулак. На землю закапала кровь. Маджикай потянулся к зеркалу.

– Грегори, – окликнула Ника.

Фрост взволнованно оглянулся.

Девчонка сказала:

– Мне тоже... если это окажется правдой.

Маджикай благодарно кивнул и снова посмотрел в зеркало. Окровавленной ладонью он нарисовал прямую линию на серебристой глади.

Ника встревожено взяла тролля за лапу.

Зеркало затрещало и отражение колыхнулось. Но только для Фроста.

Огромное лавандовое поле, манящее своей красотой и пугающее неизбежностью. Очередной обман реальности – как не справедливо, что столь умиротворяющее место было выбрано для казни. Он с решимостью человека, который понимал, что ни в этом мире, ни в каком-либо другом, ничего хорошего его не ждет, шел вперед. Вокруг летали отголоски душ давно умерших преступников и тех, кого казнили совсем недавно. В этом прекрасном месте не было надежды.

Он опустился на колени перед триадой карателей и даже не взглянул в глаза приятеля, что стоял перед ним. Солнце уже позолотило окраину и певшие всю ночь сверчки уступили права причудливой трели птиц.

– Mori mortuus – произнес морриган Дрисварколь.

Паскудная тварь, что так любит пускать пыль в глаза и тешить смертных иллюзиями, указала костлявым перстом на склонившего голову мужчину. На смену Безносой пришел Ужас...

Видение черным вороном упорхнуло ввысь. Грегори было мало и он с заметным раздражением к своей беспомощности, разрезал вторую ладонь, прыснув кровью на свое отражение.

Ящер клацнул пастью и протянул трехпалую конечность.

– Я открою храм, – сказал он, пожимая когтистую руку. – Делайте, что хотите... но оставьте мне кольца...

Ника посмотрела на тролля.

– Варпо, оно точно работает? Я ничего не вижу.

– И я не вижу. Это не моя правда. – Цератоп пожал плечами и предложил: – Прикоснись к нему.

По телу агента Верис пробежала дрожь. Девушка знала, что и у нее есть воспоминания, за достоверность которых она не может поручиться. То, что бередило душу, что силком тащило в кошмарное прошлое.

–Хорошо, – прошептала Верис.

– Погоди.

Тролль схватил девчонку за руку и царапнул когтем по запястью. Ника посмотрела на выступившую кровь. На Цератопа. На зеркало. Выдохнула и направилась к Фросту.

Очередное воспоминание лопнуло мыльным пузырем, оставив лишь скорбящие брызги на лице сигнатурного маджикая. Это видение опять ничего не прояснило.

– Нет! – вскрикнул Грегори, готовый превратить свои ладони в кровавое месиво.

Его остановил стук сердца. Напуганный ритм приближающейся развязки. Фрост обернулся.

Рядом стояла агент Верис. Девушка прикоснулась к руке маджикайя и зеркало задрожало...

Мир за их спинами исчез, являя взору колдовской водоворот прошлых событий. Засвистел ветер, предупреждая ни задерживаться здесь, ни на секунду. Но Грегори и Ника вглядывались в призраки былого, того что уже не вернуть. Они не отступали с пути раскаяния и мести. Страшнее всего было видеть тех, кого уже нет в живых. Их лица кружились в безумном танце, смазанные, как неудачные фотоснимки. Хроники последних минут жизни мужчин, женщин... детей.

И вот она женщина, которой так все восхищались. Задушена. Светлые волосы небрежными локонами разметались по лицу женщины. Она лежала, словно разбитая фарфоровая кукла, окруженная коралловым ореолом разорванных бус. Таких же алых, как и кровь на ее белоснежном платье.

Ника чувствовала, что снова переживает эту трагедию. Как наяву. Сердце силилось вырваться из груди, а горло сдавил немой крик. Девушку словно обожгло чье-то невидимое присутствие. Сигнатурный маджикай. Фрост равнодушно смотрел на тело Люмены Верис. Беспроглядно-черными глазами, которые Ника никогда не забывала. Она узнала взгляд, в котором ей казалось, обитает самая лютая злоба. Его полуулыбка, наклон головы.

Пространство и время причудливо переплетенные с правдой, показали кукиш, и захлопнули перед носом желанную дверь. Напуганное вместе с Никой отражение задрожало.

Добрый и всепрощающий взгляд Люмены Верис осыпался вместе с зеркальным крошевом. Призраку этой женщины больше нечего было искать в этом мире. Девочка узнала правду. Жизнь обожает повторять чужие ошибки, слишком красноречиво дублируя повороты судьбы.

Сейчас, когда Фрост сравнялся со своим отражением годами, Никарии стало страшно смотреть в его черные глаза – глаза человека, которого она так хорошо знала.

Вдруг все встало на свои места.

Ника поняла, что воробьиная тушка, которую таскал с собой сигнатурный маджикай, являлась пристанищем для души Фроста. В то время как в теле Грегори господствовал огненный барон. Несколько лет назад после самобытного праздника шаманов – в ночь, когда вода дружила с огнем, Отто Дебарбиери подчинил знания друга своей воли. Вселившись в тело маджикайя Фроста, огненный барон хотел завладеть символами, открывающими проход между мирами. Грегори когда-то отказался делиться с иномирными представителями расы уроборийцев такой властью. И лишь в момент казни, господин Дебарбиери понял, что так просто не сможет выбраться из чужого тела...

Ника смотрела в глаза стоявшего рядом мужчины.

– Фрост? – спросила она с надеждой.

Набирая обороты, стук донорского сердца заглушал звук собственного голоса.

– Грегори? – переспросила Никария и опасливо шагнула назад.

Маджикай посмотрел на девушку.

– Грегори Фрост невиновен, – сказал он с полуулыбкой.

– Папа?..

Ничего не ответив, мужчина исчез, оставив после себя ворох новых вопросов и голубоватую межпространственную пыль.

Потолочина над головой девушки затрещала и, расколовшись на несколько частей, упала вниз.

Никария почувствовала, как расщепленная злым пламенем древесина, словно осиновый кол, вонзилась в ее сердце.

Сердце агента Верис, как и в погаснувшем воспоминании вдруг остановилось.

Провидение продолжало плести кружево, затягивая узелки на судьбах.

***

Лифт открылся на шестом этаже. Тихими шуршащими шагами из него вышел посол Датрагон в сопровождении офицера Феликса Себастьяна из дома котов и неуклюжего паренька Брудо. Рыжеволосая помощница, ректора Института Милосердия, приметив непрошенных гостей, схватила трубку телефона, чтобы предупредить Лонгкарда. Но быстрый и осторожный Себастьян прижав палец к губам, придержал руку девушки на кнопке вызова, не дав Зои оповестить реаниматора.

– Посол любит сюрпризы, ты же знаешь, – он подмигнул девушке и улыбнулся. Шрам, делающий его улыбку шире, лишь отпугнул секретаршу.

Зои встала и, поклонившись Датрагону, открыла для него дверь с надписью 'Studiollo ?6'. Как только полукровка и рыжий мальчишка скрылись в кабинете, офицер присел на стол помощницы и спросил:

– Ты все еще отказываешься со мной поужинать?

– До конца моих дней, – ответила Зои устало. – Что твоему полукровке опять нужно?

– После ужина отвечу.

– Себастьян, ты не в моем вкусе. Я это уже говорила. У меня аллергия на кошек.

– Dum spiro spero ... – сказал Феликс, снимая шляпу.

Лионкур сидел за столом, подперев подбородок кулаком, и смотрел на свою любимую пациентку через стекло. Приборы жизнеобеспечения мирно трещали, зажигая то зеленые, то желтые лампочки. Реаниматор в очередной раз спас девчонке жизнь.

– С ней все в порядке. Не о чем волноваться, – заверил он посла, поднимаясь.

– Я не могу постоянно рисковать, – прорычал Датрагон. – Ты сказал, что она под твоим контролем.

– Я думал что...

– Ты думал?! Мне плевать на то, что ты думал. Она неуправляемая. Я хочу, чтобы ты сделал пересадку немедленно. Брудо?

Юноша вышел вперед и, посмотрев на девчонку, с удивлением обнаружил, что уже где-то ее видел.

– Я г-готов прямо сейчас стать с-священным н-носителем, – промямлил он, склоняя голову перед реаниматором.

Лионкур дотронулся до руки посла и сказал:

– Послушай Датрагон....

Прикосновение полукровке не понравилось.

– Посол, – исправился Лионкур. – С пациенткой Верис все в порядке. Ссадины и гематомы, в этом нет ничего страшного. Ее сердце остановилось, потому что девушка пережила сильное эмоциональное потрясение. Сейчас все показатели в норме.

– Покажи мне его, – приказал Датрагон.

Лионкур вздохнул и нажал на кнопку клавиатуры.

Голубой луч сканера, воспарил над агентом Верис и, пройдясь вдоль ее тела, остановился в области груди. Стекло, за которым находилась пациентка, превратилось в огромный дисплей и явило результат ультразвука.

Датрагон подошел ближе. Внутри девушки, словно свернутая в клубок змея билось механическое сердце.

– Химера не пробудилась, – сказал Лионкур и передал полукровке листок с данными.

Датрагон немного упокоился, но желчно произнес:

– Если с ее сердцем что-то случится...

– С ним ничего не случится. Я прослежу за этим.

– Отвечаешь головой. Стань для девчонки матерью, воздухом. Сделай так, чтобы она была прикована к кровати. Стала овощем. Но я хочу, чтобы эта великородная наследница была полностью под твоим контролем.

– Я понял...

– Всем, что у тебя есть, ты обязан мне и если...

– Я же сказал, что все понял, – озлобленно повторил Лонгкард.

Датрагон кивнул мальчишке.

– Обрадуй отца. Сегодня не твой день.

Брудо облегченно выдохнул, избежав жуткой участи стать донором иномирного орудия. Рыжий недотепа молился всем известным его семье богам, чтобы первый носитель протаскал в себе это сердце до пробуждения, а единственному отпрыску Биллибо Бора не пришлось бы прощаться с жизнью.

– Д-до свидания, господин Лионкур, – тихо попрощался юноша.

– Пока Брудо, – сказал реаниматор и кивнул полукровке. – Посол.

Датрагон попрощался презрительной ухмылкой.

Непрошеные гости покинули кабинет так же быстро, как и появились, оставив тишине мытарство совести.

Лионкур какое-то время смотрел на дверь. Реаниматор проклял тот день, когда дал согласие Датрагону спонсировать его опыты. Полукровка обещал оплачивать все прихоти ученого, но при одном условии: Лонгкард должен был найти доноров для трех элементов сверхнового оружия уроборийцев. Одна из деталей и находилась в теле наследницы великородных маджикайев – Никарии Верис. Лионкуру нравилась эта девочка, поэтому он чувствовал себя безмерно гнусно, когда врал, что донорское сердце принадлежит ее матери, когда подделывал документы и продумывал все, что придется сказать.

РДК – проворный гусеничный помощник, словно почувствовав настроение хозяина, ткнул Лонгкарда в ногу телескопическим глазом и, приободряя, мигнул лампочкой.

– Был бы ты псиной, я бы потрепал тебя по шерсти, – уныло сказал реаниматор, приласкав механического сподручника, носком начищенного ботинка.

Раздался телефонный звонок. Лионкур неспешно поднял трубку:

– Да, Зои?

–Лонгкард, мальчишка сбежал.

– Какой мальчишка? – насторожился реаниматор.

– Тот, которого нашли. Альфаобращенный.

– Что?! Как это могло произойти?

– Его кто-то освободил.

– Черт возьми! – выругался Лионкур, выключая дисплей с результатами ультразвука. – Восемнадцатый, уничтожь это, – сказал он, выбросив на пол скомканный листок с данными по 'сердцу химеры' и в спешке вышел из кабинета.

Помещение словно потеряло краски, впустив грустную прохладу и погасив лишние источники света. РДК вытянул манипулятор, схватил механическими пальцами выброшенную бумагу и поджог при помощи мини-горелки. По полу лениво заплясали тени. Когда от листка осталась седая горстка пепла, в кабинет постучали.

– Лионкур? – спросил, заглянувший Кирран.

Гусеничный помощник повернулся в сторону двери и приветственно пропиликал.

– Лионкур ты здесь?– ради приличия повторил парень и зашел в кабинет.

РДК грозно вытянул телескопический глаз, направляя на Мак-Сола сканирующее излучение.

– Восемнадцатый, это я, – произнес Кирран, достал из кармана пропуск и подставил его под зеленый луч.

Гусеничный помощник признал гостя, поприветствовал монофонией и удалился по своим делам.

Осмотревшись и отыскав подругу глазами, Кирран подошел к стеклянной двери. Какое-то время он просто наблюдал за спящей девушкой. Юноша настойчиво пытался отогнать дурные мысли и приедчивое чувство вины, которое, как ему казалось было заразным.

Словно почувствовав присутствие друга, Ника поежилась и приоткрыла глаза.

Кирран обернулся. Кабинет Лионкура в отсутствии хозяина, не показывал признаков жизни. Мак-Сол открыл дверь и вошел в палату.

– Привет, дуреха, – шепотом поздоровался он.

– Кирран! – обрадовалась Ника и почувствовала укол совести, все еще помнив, что когда-то назвала друга 'соседом'.

– Как ты себя чувствуешь? – взволнованно спросил Кирран и подошел ближе.

– Пока не поняла. Что произошло?

– У тебя сердце остановилось.

– А что с Фростом?

– Никто не знает где он, – Кирран взял подругу за руку. – Он исчез.

– Опять? – переспросила Ника, пытаясь подняться. – А Варпо? Тролль.

– Он в доме покаяния. Его поймали.

– Как пой-мали? – поинтересовалась Ника.

Разочарование вместе с болью разливается по ее телу.

Девушка опустилась на подушку и повторила. – Как поймали?

– Он принес тебя сюда. Он спас тебе жизнь...

– Кирран, вытащи его... как-нибудь... как же... я устала.

Мак-Сол вздохнул.

– Ладно, я пойду. Действительно. Тебе нужно отдыхать.

– Кирюша, Варпо хороший, помоги ему. Пожалуйста.

– Ник, мы что-нибудь придумаем. Я приду завтра. Выздоравливай и не шали.

Верис крепко сжала пальцы друга и, потянув на себя, попросила:

– Кир, погоди. Еще один вопрос. Очень важный.

Кирран склонился и ласково спросил:

– Что?

– А какой у тебя любимый цвет? – со слезами на глазах поинтересовалась Ника.

– Желтый, – улыбнувшись, ответил друг. – Мой любимый цвет – желтый.

Девушка почувствовала, как усталость уносить сознание далеко во вселенную и, отпуская руку друга, пробормотала:

– Ну, вот теперь мы стали немного ближе, правда?

– Намного ближе, – усмехнулся Кирран, – намного... спи...

Продолжение следует...