Текст книги "Terra incognita (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Понаблюдав за ним, Рыжий тоже заказал себе поесть, ограничившись сушеной рыбой; облизывался по-кошачьи и нетерпеливо обгрызал, но взгляд у него был задумчивый. Книгу Рыжий бережно убрал в сумку, вытащил какой-то амулет и рассеянно водил над ним рукой – он вспыхивал разными цветами, и Вирен завороженно рассматривал маленький прозрачный камушек, в котором пухли искорки. Он почти не умел колдовать, хотя когда-то его учили основам; если сравнивать с любимыми им книгами, магию Вирен до сих пор читал по складам…

– Ты ведь знаешь, мы пойдем в Тартар через шахты, там как раз добывают хрусталь для амулетов? – спросил Вирен. Он сам пару дней назад гадал, как можно попасть в чужой погибший мир, но Нииран ему рассказал, и ему не терпелось показаться всеведущим. – Раньше многие горняки туда случайно проваливались, но после гражданской ходы запечатали понадежнее. В шахтах наши миры соприкасаются теснее всего…

– Наибольшая глубина… – произнес Рыжий. – Да ну – прямо в шахты? С лошадьми и телегами? Они ведь не протиснутся.

– Ну нет, рядом, – почесав затылок, согласился Вирен. – Там площадку расчистили, вчера наши ездили проверять, говорят, все очень хорошо устроили. Удивительно, чего мы ждем?

– Магия быстро не плетется. Чтобы создать портал такой силы, чтоб перебросить нас всех, нужно сидеть долго, вычерчивать символы, а потом влить в них энергии… – Помолчав, Рыжий добавил, как бы оправдываясь: – У меня неважно получаются порталы, лучше боевая… А так бы я помог.

Еще недолго они поболтали о магии, в которой не понимал Вирен, и о книгах, в которых плыл теперь Рыжий, но чудом не разругались; пришлось обещать заинтригованному другу несколько новых томиков Стругацких и, может быть, детские рассказы Булычева, потому что Вирен их ностальгически любил (их когда-то по вечерам читал ему Влад, когда все сказки кончились и пришла пора советской фантастики). А Рыжий так увлекся, что даже о пиве позабыл, сидел, кончиком пальца выводя какие-то символы на слегка липкой столешнице.

– Думаю я все, что все-таки могло уничтожить Тартар, – признался Рыжий. – Небывалое должно быть заклинание! Ведь чтобы спалить Рай, понадобилось колдовство от самого Люцифера, да и, к тому же, напитанное жертвой…

– Не копай магию, которая может тебя сожрать, – напомнил Вирен народную мудрость. – А то останутся от тебя, как и от мира, рожки да ножки…

Рыжий оскорбленно замолчал и почесал рога.

***

По небу Девятого неясно было, какое сейчас время: выходя на улицу и воздевая голову, Вирен и утром, и вечером видел одни и те же набрякшие облака, дымку, муть… В полдень становилось чуть светлее, но солнце скоро скрывалось за тучами, вновь погружая Ленвис в сероватые сумерки. Но этот вечер Вирен запоминал специально, и все в нем казалось ему удивительным.

Сначала появилась Ринка, вылетевшая из круговорота демонов возле трактира, оказалась рядом с Рыжим, шутливо стукнулась с ним рогами и позволила Вирену сгрести себя в охапку, обнимая, и не отбивалась, как сердитый деловой маг. Она тоже осталась прежней: невысокой, но гибкой, как осока – и резалась остро, но с ними она позволяла себе расслабиться. Ринка торопилась, запыхалась, обычно гладко причесанные, смоляные волосы растрепались, а хвост с мягкой кистью бил по ногам.

– Вирен! – восклицала она, тиская его в крепких объятиях. – Ты, кажется, подрос! Совсем взрослый стал!

Ринка была старше их с Рыжим на пяток лет и почему-то думала, что ей это дает право сюсюкаться, как с младшими братишками. Выросшему в шумной Гвардии, в большой разномастной семье Вирену это было даже приятно, хотя и чуточку обидно, язвили его гордость умильные гримаски Рины, но вот бедняга Рыжий страдал, незаметно, как он думал, рассматривая ее. Глядел долго и внимательно, а потом отвернулся, словно ему стал интересен уличный гам: сварливая демоница кого-то бранила, громыхая, проехала телега…

– Месяц в пустынном мире – у тебя есть все шансы, – втихую подбодрил его Вирен, нахально подмигивая. – А я помогу, подскажу, если что…

Рыжий от него отмахивался и пытался заткнуть, но Вирен оказался ловчее.

Потом они помогали на гостином дворе Волку, обменивались новостями, запрягали лошадей – чубарая кобылка Ринки явно заинтересовалась конем Вирена, и они злобно кусались, фырча и роя землю лапами. Конюший крыл их крепким матом на архидемонском, мальчики на побегушках сноровисто помогали гвардейцам. Кавалерию учить не надо было, они и вслепую могли бы надеть седло и узду, но пара лишних рук не мешала, и Вирен с чистой совестью дал на лапку какому-то тощему, но верткому демоненку. Подошел к своему гнедому коньку, почесал ему основания рогов – тот заурчал, заскреб звериной лапой, выпустил когти из подушечек и тряхнул головой, клацнул зубами. Ему тоже не терпелось – наверно, оттого он полез к лошади Ринки, которую теперь отвели в дальнее стойло.

Попыхивая сигаретой, появился купец Вахза, рассмотрел их лошадей, почти полез к ним в пасти – чего делать, конечно, не стоило, ведь боевым коням не подпиливали клыков, как смирным лошаденкам, тягавшим его телеги. За мощного тяжеловоза Волка Вахза даже попытался сторговаться, но правильно понял напряженный взгляд лейтенанта и перевел все в шутку, и смех громом разразился возле конюшни.

– Не нравится он мне, – шепнул Вирен скорее коню, чем Рыжему. Вахза носил расшитые одеяния из шелка, длинную косу, нелепую саблю с каменьями на рукояти – дорогая игрушка, мало пригодная для боя; купец напоминал ему люциферовых аристократов, которые извелись не без вмешательства революционной Гвардии…

– А мне нравится, платит хорошо, вот я и подрядился к нему в охрану. – Рыжий все-таки его расслышал. – Чем-то похож на моего отца, тоже ставит свое дело выше всего, лезет дальше и дальше… Такие готовы своей шкурой рисковать, чтобы получше продать товар. В каком-то смысле это тоже смелость, пусть и не такая, к какой Гвардия привыкла.

– Конечно, – поддержал Вирен. – Гвардия одно серебро уважает: которое на знамени.

И указал на нашивку на плече мундира, где перекрещены были два острых, опасно оскаленных зубьями зульфикара.

В спор хотела вступить Ринка, но передумала. Вывели лошадей. Кликнули, позвали: время было собраться, потому Вирен быстро взлетел в седло и мягко подтолкнул коня пятками, и тот пошел. Выступали из Ленвиса без лишнего шума, но и на них, как на караван Вахзы, пришли посмотреть. Все те же лица, которые сначала мелькали, перемешивались в толпе, провожавшей купеческие телеги, а потом квасили в трактире. И все-таки приятно было, что демоны приветствуют их, провожают в иной мир, желают вслед удачи.

– Удача для светлых, клинок для темных, – тихо произнес Вирен. – Семейная присказка.

– Хорошие слова, – одобрила Ринка. – Саблю ты точил и правда не зря. Мирной прогулкой этот поход не станет…

Но и она, несмотря на мрачные предзнаменования, взмахивала рукой, приветствуя жителей Ленвиса, демонов, духов и бесов, торгашей, рабочих и чиновников, румяных баб, тонких юнцов, мечтавших о подвигах и тянувшихся за ними, и беззаботных ребятишек, которые не вываливались под коней лишь благодаря чуткому наблюдению родителей.

За спинами взрослых неслась орава детей – дворовые ребята, совсем мелкие, но бойкие, пытавшиеся обогнать гвардейскую колонну. Темнело небо, вызвездило. Зажглись фонари, и дети, бежавшие за ними, показались оторвавшимися от кого-то тенями, которые вдруг обрели свою волю. Вздрогнув, Вирен отвернулся.

До шахт ехать было недалеко – за городом они сразу перешли на рысь. Вахза тоже отправился с ними верхом, хотя держался не так уверенно, как окружавшие его гвардейцы, среди их мундиров он смотрелся нелепым цветным пятном. Поддавшись инстинкту, Вирен позволил коню идти свободно – он и сам знал, как нужно бежать в строю. Сам он задумался о Тартаре, о выжженной пустоши, о которой ему рассказывали…

Сегодня шахты не работали, затихли, и все рабочие, несмотря на поздний час, собрались поглазеть на их отправление, несмотря на сгущающуюся темноту и продувающий ветер. Маги заканчивали последние приготовления, ругались отдаленно. Горели фонари, в которых бились слабые огненные заклинания, и Вирен видел очертания телег. Лошади и мулы, запряженные в них, злились и огрызались, и он с сожалением заметил, что демоны Вахзы охотнее угощают их кнутом, чем успокаивают… Купец быстро, несколько неуклюже спешился. Наблюдая за тем, как он вывалился из седла, гоготнули братья из Роты, Гил и Зарит, но на них тут же шикнул Волк, и близнецы пристыженно замолкли.

Ожидание затягивалось; под ногами серебрился снег, который вряд ли дожил бы до утра. Вирен расхаживал, чтобы согреться, но и болтал с друзьями крайне охотно, тратя тепло на слова. Неведомо где Рыжий раздобыл плащ на меху, накинул на себя и хохлился, точно сердитый воробей – Вирен с Ринкой дружелюбно подшучивали над ним, вертясь рядом, хотя и их холод сурово покусывал за запястья и щеки. Ночь была темна.

Наконец загудел долгий, мощный звук – рог. Гвардейцы строились, но расставаться Вирену с товарищами не хотелось, и все-таки он не стал волновать Волка, заставлять его бегать и кричать. Взобрался в седло, протиснулся рядом с Ниираном и смуглой демоницей Дэвой, кивнув им. Маг строго посмотрел, но ничего не сказал. В ночи глубокий шрам его казался угольной полосой. Ерзая в седле, Дэва похлопывала по шее свою лошадь, знаменитую крутым нравом. Позади шумели возницы на телегах, где-то там остались и Ринка с Рыжим.

Когда полыхнул портал, Вирен аж вздрогнул, часто заморгал: ночь прорезала вспышка, точно перед ними ударила молния. Гвардейцы успокаивали волнующихся лошадей, перекрикивались. Кто-то из магов издал ликующий вопль – словно они вовсе не уверены были, что портал удастся поставить. Широкие врата поднимались прямо перед первыми рядами солдат, арка из мягкого золотистого сечения и чернота внутри – голодная, мертвая, пустая. Словно из мира выдрали кусок. Впервые Вирен почувствовал настоящий страх, задрожал, сомневаясь, но гвардейцы впереди тронулись, и ему ничего не оставалось, кроме как послать коня за ними. И закрыть глаза, прежде чем лица коснулась жидкая тьма.

========== II. ==========

Едва они оказались в Тартаре, Рыжий почувствовал сильное головокружение и не отваживался открывать глаза, пока не поймал равновесие. Вокруг царил страшный гвалт, кричали демоны, ржали лошади; он ощутил себя болтающимся между небом и землей, подвешенным крюком за шиворот, и лишь потом очнулся в седле, с трудом успокоив лошадь. Строй смешался. Телеги позади столкнулись, но там, как Рыжий на глаз прикинул, не было ничего серьезного, однако Ринка поспешила туда, помогала развести. Демоны спешивались, носились вокруг. Яркое солнце било в глаза.

Впереди была какая-то возня. Взглядом Рыжий выцепил Вирена, оказавшегося вдруг ближе, чем при переходе. Он бессознательно горбился в седле, глядя перед собой слепым, ничего не соображающим взглядом, шарил руками, тщетно пытаясь ухватиться за что-нибудь. Лицо его было искажено ужасом, волосы разметались: где-то в межмирье Вирен потерял шнурок, которым связывал черный хвостик. Подогнав лошадь, Рыжий очутился рядом с ним, проехавшись боками, чуть не сталкиваясь с другими, и безжалостно тряхнул Вирена, будто надеялся, что это поможет его душе вбиться в тело.

И правда – помогло. Вирен дышал часто, глубоко, хватал воздух; он вцепился одной рукой в горло, захрипел, но увидел рядом с собой Рыжего и безвольно опустил вторую, которой почти выхватил притороченную к седлу саблю. Вид у него был самый несчастный, да и Рыжий чувствовал себя так же препаршиво: его оказывало нездоровым, липким жаром, протяжно ныло в груди. Все-таки Вирен криво улыбнулся.

– Что это за хуйня?! – выдавил он, когда наконец смог говорить. И его вполне можно было понять.

– Криво поставили портал, ничего удивительного, – решил Рыжий, обернувшись на суетящихся гвардейских магов. – Нити не были чистые, такое обычно замечают после того, как потрясет при переходе. Это не опасно, но неприятно…

– Еще как! – раздраженно гаркнул Вирен. Он выпрямился в седле, оглядываясь, похлопал по шее удивительно спокойного коня. – Проклятые Небеса, да тут день! Хочешь сказать, мы провели между мирами столько часов?

Палило солнце. Помотав головой, Рыжий стащил с плеч ставший тяжелым, неудобным зимний плащ, потом снял и куртку, оставшись в одной льняной рубахе. В ботинках было жарко. Он малодушно радовался, что более не придется терпеть кусачий мороз, сковывавший ему пальцы и не дававший колдовать чисто, легко – а Рыжий привык управляться с заклинаниями, требующими точность.

Раздевались и гвардейцы. Ненадолго их караван встал на месте большим шумным обозом, оглядываясь по сторонам. Вокруг выставили вооруженных гвардейцев, и Рыжий почувствовал себя спокойнее. Куда ни взглянуть, тянулась серовато-рыжая пустошь. Сухая земля под ногами страшно растрескалась, накалялась от солнца. Кое-где торчала пакля кустиков и загнутые деревца без единого листочка. Занесло же их прямо к подножию холма, изогнувшегося горбом. К югу вздымалось еще несколько таких же, и там же равнина переходила в кряжистые горы. Туда они и развернулись, понукая лошадей и торопясь. В светлом небе несколько раз мелькнули большие крылатые фигуры, от которых никто не ожидал ничего хорошего.

Пока гвардейцы устраивали перекличку, Рыжий бродил вокруг да около, пробуя местную изнанку, пока опасаясь браться за сложные плетения. Его постоянно отталкивали и просили подвинуться. Пока что распрягать лошадей опасались, готовились вскоре двинуться в путь, когда прибудет высланная вперед разведка – Рыжий издалека проследил, как в разные стороны мелькнули гвардейцы на быстрых лошадях. Купец Вахза был занят со своими демонами, раздавая какие-то указания громким, командным голосом, и не требовал его к себе, и Рыжий смог походить рядом, не удаляясь от временной стоянки.

Оглядывая унылый пейзаж, Рыжий не мог и догадываться, чем именно собирался торговать Вахза и ради чего полез в Тартар. Он поднял с земли мелкий камушек, сжал в кулаке, чувствуя исходящее от него солнечное тепло, но не более того – ни единого толчка магии. Задумчивый Рыжий посмотрел на горы… Они грызли небо кривыми клыками и простирались так широко, что обойти их без никому не нужной траты времени не получилось бы.

– Говорят, там гнездятся гарпии, – раздался за спиной голос Вирена. – Такие полулюди и полуптицы… Я слышал, когда-то это был мудрый народ, но со временем они одичали и превратились в чудовищ. Такие сказки можно послушать в любом трактире на Девятом.

Он подошел мягко, неслышно ступая – Рыжий всегда поражался легкости гвардейского шага, хотя обуты они были в тяжелые военные ботинки с железными набойками. Ему казалось, Вирен не хочет нарушать мертвенную тишину Тартара, голос его звучал приглушенно. Мельком его осмотрев, Рыжий отметил, что нездоровая бледность спала; Вирен расстегнул легкий мундир и сменил громоздкую – так казалось Рыжему – винтовку на саблю. Подумав, помявшись, Вирен вытащил из внутреннего кармана мундира в несколько раз сложенную бумажку и показал ему, почесывая рога:

– Нам известно не так много, – произнес, указывая на карту, водя по ней пальцем. – На юге горная цепь, вроде бы она длинная, но узкая. Возле нее есть какие-то развалины, руины. Говорят, там камень отличается от того, что под ногами. Он белый.

– Откуда Гвардия об этом знает? Я думал, никто не возвращался из Тартара… – замялся Рыжий, с интересом склоняясь над картой.

– Неужели? Прям-таки никто? – деланно изумился Вирен. – Просто объявлять об этом не любят. Затыкают свидетелей… Не гляди на меня так, кошель золота бывает куда действеннее стали. Ну, и возвращается не так много, как хотелось бы.

– Но были бы слухи…

– Они и есть – в Ленвисе на них зарабатывают… Там демоны случайно проваливались вниз, пока добывали хрусталь. Эти несчастные просто бродили рядом с местом, куда их вышвырнуло, и следующее колебание энергии уносило их в Ад. Если никто их не сжирал, конечно.

Взяв карту, Рыжий поднял ее, поглядел поверх бумаги на вздымающиеся горы. Позади них на бумаге было старательно выведено рукой Вирена: «Terra incognita».

– Люди так писали на белых пятнах на карте, когда начинали узнавать свой мир, – довольно объяснил он, когда Рыжий спросил. – В самые древние века там значилось: «Hic sunt leones» – «Здесь живут львы»… Ты же знаешь, что такое лев?

– Видел на картинках.

Была у Вирена такая привычка – «рассказывать штуки», как Рыжий это обозвал для себя. Болтать он любил, особенно охотно разговаривал про человеческий мир, в котором бывал-то пару раз, но со стороны могло показаться, что Вирен там родился и вырос. Когда он начинал умничать, Рыжий иногда стыдился своего незнания, хотя и чувствовал, что приятель нисколько не хочет его унизить, а от чистой души делится чем-то интересным.

Молчали. Вирен рассеянно коснулся шеи, где темнели старые шрамы от ожогов – Рыжий вспомнил за ним эту привычку. Отметины от магического пламени, оставшиеся на нем с детства, до сих пор беспокоили… Заметив, что Рыжий наблюдает, он досадливо отдернул руку и сделал вид, будто нисколько не боится. Получилось плохо.

– Идем, – встрепенулся Вирен. – Гляди, Ринка нам машет.

Там и правда мелькала знакомая фигура демоницы, размахивающей не только рукой, поднятой над головой, но и хвостом. Как заметил Рыжий, гвардейский отряд тоже быстро собирался; разведчики стремительно приближались, увеличиваясь в размерах, и все обратили на них жадные взгляды.

– Я думал, на нас к этому времени что-то нападет, – поделился Рыжий, когда они шагали к гомонящему каравану. – Слишком спокойно выглядит этот ужасный мир, которым детей пугают.

– Детей и Гвардией пугают, – поспорил Вирен. – Придет дядя гвардеец и тебя заберет, если не будешь кашу есть! Да слишком много нас, окажись ты тут один, налетели бы. Но мы Тартар, сдается мне, сами переполошили.

– Значит, соберут стаю.

***

Впереди ехали гвардейцы. Они не отваживались просто скакать напролом, чего от них, судя по гуляющей по Аду буйной славе, можно было ожидать; разведчики мелькали впереди небольшими точками, и у Рыжего все сжималось внутри, когда он представлял, как из-за ближайших камней на них что-то прыгает… Тем более, когда он осознавал, что там отважно скачут знакомые ему демоны.

Он сопровождал купца: Вахза, настороженный, совсем не такой веселый, как на Девятом, родном своем круге, потребовал магической защиты. С защитой у Рыжего ладилось: эти заклинания были самыми простыми, куда сложнее начертать огненный сигил и правильно его выговорить, чем прикрыться барьером. За капризы Вахза привык щедро платить, и Рыжий, заранее знавший об этом, расстался с Ринкой, с которой они неспешно и неловко ехали рядом в напряженном молчании – чтобы его сгладить, принимались фыркать лошади, иначе было совсем невыносимо.

Неуверенно державшийся в седле Вахза вызвал бы у Вирена злую насмешку, Рыжий буквально слышал ехидный голос приятеля: «Как собака на заборе!» К счастью, Вирена здесь не было и ссориться с щедрым купцом не пришлось. Однако Рыжий, отжатый от гвардейского отряда телегами, принялся вертеть головой в поисках товарища. Он подозревал, что Вирен может сунуться в разведку, не спросив у него амулетов на удачу и защиту.

Спустя примерно час пути, за который, как казалось заскучавшему, измученному Рыжему, горы нисколько не придвинулись, к ним подъехала демоница Дэва, лихо державшаяся в седле. Гикнула, останавливая легкую, быструю лошадь, спросила с необычайной вежливостью, все ли у них в порядке. Ехавшие подле охранники смерили ее суровым взглядом, и Рыжий улыбнулся. Растрепанная, запыхавшаяся Дэва обманчиво напоминала простую, очень симпатичную девчонку, которую можно потискать в таверне, но на деле, насколько он знал, была одним из лучших рубак в Роте.

– Рыжик, тебе Нииран просил передать, что после остановки попросит помочь! – подмигнула Рыжему Дэва. – Нужно зачаровать лошадям лапы: тут какая-то непривычная, очень твердая земля. Его с помощниками не хватит на всех.

Не тратя слова, Рыжий козырнул от виска. Ему было позволено – Дэва одобрительно хмыкнула и, наподдав пятками лошади по впалым бокам, ускакала к своим. Плескался гладкий хвост лошади – мелькала и пушистая кисть ее азартно приподнятого хвоста.

– У тебя, кажется, очень теплые отношения с Гвардией, – заметил Вахза, и Рыжий замешкался, пытаясь понять, больше в его тоне изумления или недовольства. – В наши времена это разумнее всего… Ты знаешь того мальчишку? – любопытно спросил он. – У него ожоги на шее… Вирен – так? Он ведь сын Сатаны? До меня доходили слухи, но я не думал, что он лично отправится в поход.

Как с облегчением увидел Рыжий, не подозревающий о внимании купца Вирен неспешно ехал впереди и с чем-то приставал к перехваченной Дэве, которая мрачно и хищно оглядывалась по сторонам. Хвост ее по-прежнему напряженно дрожал, словно демоница постоянно ожидала нападения – это чувство Рыжий разделял.

Откинувшись в седле, Вирен хохотал. Удивительно, как Рыжий, расставшийся с другом на добрых полгода, так быстро научился чувствовать его. Он понимал, что хочет сказать Вахза, напустивший в тон яда, и с кем угодно его подозрения были бы истинными – но не с гвардейцами.

– Он никакой не сын Сатаны, он сын Гвардии, – неожиданно для себя заступился Рыжий. – Вирен сирота, у него дом сгорел… Рота воспитывала его как родного, даже больше, чем родного, – медленно проговорил он, вспоминая вечно занятого купеческими делами отца. – Что с того? Вирен мне товарищ, вот и все. Перейди я дорогу Гвардии, его дружба меня не спасла бы. Он ценит справедливость так же, как и любой из них.

И это – единство, круговую поруку, семью – Рыжий в Гвардии не мог не уважать, хотя никогда и не пытался влиться в их круг. Особый круг Ада, который они построили сами – он был Десятым, а вовсе не враждебный Тартар, встретивший демонов мертвенным молчанием.

– И не переходи, не надо, – цокнул Вахза. – Но лучшего соглядатая и представить невозможно, согласись?

И, кляня себя, Рыжий задумался, вспомнил тетрадку Вирена, его прыгающий неаккуратный почерк, торопливый, дергающийся. Но вместе с тем помнил и довольный вопль при встрече, изрядно его смутивший, и счастливую ухмылку, и то, как Вирен подмигивал поблескивающими зеленоватыми глазами, обещая помочь с Ринкой… Не мог Вирен быть шпионом командора, он попусту не способен был на подлость. И не стал бы так выворачивающе искренне писать в своем глупом журнале.

– Могу я задать вопрос? – осмелев, потребовал Рыжий.

– Отчего же нет? Вопрос на вопрос – честная мена. И я надеялся, мы станем приятелями за время долгого странствия…

Невозможно было понять, смеется Вахза над ним или и правда предлагает неясный пока для Рыжего союз. По лицу его невозможно было ничего прочесть: оно оставалось недвижно, ровно, словно Вахзу ничего не тревожило. Дорогой кафтан с драгоценными запонками казался неуместным в сухом безжизненном Тартаре; сабля с большим камнем на рукояти мозолила глаза. Рыжему не за что было зацепиться.

В этот момент он пожалел, что не внял словам отца, желавшего видеть в нем достойного наследника, помощника. Нахарэд из Рашта – купец из знаменитого рода… Он выбрал другое имя и другую судьбу, однако теперь Рыжему пришло в голову, что умение отца читать демонов по одному взгляду, столь необходимое при его ремесле, помогло бы куда больше магии. Разум Вахзы защищал такой плотный магический заслон, что нечего и думать было незаметно пробиться.

– Я поразмыслил немного, поговорил с гвардейцами. Кто-то вернулся из Тартара и предложил вам нечто ценное, верно? – спросил Рыжий. – Я раньше думал, откуда у вас такая нерушимая убежденность, что здесь можно что-то найти… Большинство считает, что Тартар – это бесплодная пустошь. Пока что я склонен с ними соглашаться. Но вы ищете что-то – и если б не знали, что из этого можно выжать деньги, не потратились бы так на экспедицию. Сейчас время большого торга, на Восьмом сняли урожай, – блеснул знаниями он: Рыжий, хотя и не желал учиться у отца, некоторое перенимал случайно, просто живя в семье купца и слушая. – И в самый ее разгар вы назначили поход. Боялись конкурентов?

– Верно, – сказал Вахза задумчиво: теперь-то он воспринимал Рыжего всерьез и обжигал темным, испытывающим взглядом. – Риск оправдан – полностью. Пусть я потеряю от того, что не явлюсь на ярмарку в Столице, зато скоро привезу диковинки, которых больше ни у кого нет. Однако… Хороший купец никогда не развязывает язык. И для друзей – тоже.

Цыкнув, Рыжий предпочел отъехать чуть вбок, чтобы следить за проползающим мимо плато. Больше они с Вахзой не разговаривали, купцу довольно было, что маг тащится рядом и, в случае чего, первым примет удар. В Тартаре наконец-то начинало темнеть, когда Рыжему показалось, что вечер не настанет никогда. Темнота же была временем зверей – это он знал если не из своего опыта, то из баек. Ночь заставила его быть вдвое настороженнее, но мерный ход лошади убаюкивал Рыжего.

Они остановились на подъезде к горе, на небольшой возвышенности, откуда хорошо было видно пустошь. Гвардейский маг, Нииран, неловко взмахивая руками, возводил защиту, и Рыжий согласился ему помочь, хотя сам едва стоял на ногах, и вместе они тщетно пытались не запутаться в неподатливой бечеве тартарской изнанки.

***

Тартар, окрестности гор, первый день.

В этом мире время течет совсем иначе, потому нас выкинуло в день из кромешной ночи. Спать пока не хочется, но я знаю: едва дойдем до гор и разобьем лагерь, упаду без сил. До сих пор мутит. Рыж говорит, те неполадки с заклинанием – это нормально, но среди солдат ходит слух, что это все дурные предзнаменования. Обычно Влад смеется над ними, говорит, нет никого суевернее солдата, но мне кажется, иногда самые образованные и разумные проигрывают. Не знают жизни, полагаются на какие-то правила, когда как чутье куда правдивее.

Вокруг мелькают тени, разведка видела диких псов. Они следуют за нами, но держат дистанцию. Говорят, они нисколько не похожи на наших прирученных гончих, с которыми Гвардия ездит охотиться на преступников… Я с детства люблю собак, но подслушанные у взрослых рассказы о диких отродьях Тартара заставляли меня подолгу всматриваться в темноту комнаты и закапываться под одеяло. Гвардейцы не скупились на подробности. Под одеялом было жарко, душно, неудобно, но я один нос оставлял снаружи, боялся высунуться. Однажды Ян просидел со мной до рассвета, отпугивая кошмары и поглаживая по волосам; я заснул на нем, слушая, как его самого в детстве изодрали адские псы и как он примирился со своим страхом… Он убедил, что в Гвардии мне не грозит ничего. Ян был теплый, хотя раньше он казался слишком строгим. Потом он мне, смеясь, рассказывал, что жутко боялся детей. Но мне часто кажется, что без той ночи, проведенной на его плече, я не был бы собой.

Вечер. Очень хочется спать. Помогал ставить палатки, почти рухнул. Дэва сказала, я мешаюсь под ногами, а у меня нет сил обижаться. Ничего, дерну ее завтра за хвост. Глаза слипаются, карябаю это почти в темноте. [неразборчиво] Гил шипит, чтобы я сейчас же погасил амулет и дал нормальным демонам поспать.

Тартар, горы, второй день (утро)

Перечитал то, что написал вчера, захотелось вымарать половину и назвать себя сентиментальным идиотом. Собирался писать про Тартар, но в первый же день расклеился, понесло меня в детство. Наверное, хочется чувствовать связь с Адом, знать, что где-то там меня ждут и надеятся, что я вернусь целым – и потому я не расклеиваюсь, как судачащие солдаты.

С утра снова собрали разведку, они издалека следят за чудовищами. Нииран сказал, что рядом с нами темнеет какое-то пятно, одна из тварей подобралась совсем близко. Он не может ее выследить, но мы выставили двойные караулы. А многие стремятся в горы, их привлекают руины, и я не скрою: мне тоже хочется там побывать…

***

Пользуясь недавно данным разрешением, Рыжий нагнулся к тетради и бегло вчитался. Почувствовав над собой тень, Вирен вздрогнул и резко вздернул голову, но не заслонил страницу, и Рыжий немного успокоил вновь завозившиеся подозрения. Взгляд у него был сонный, но Вирен что-то вдохновенно строчил: Рыжий слышал, что приступы вдохновения случаются по утрам. Рядом с Виреном валялась книжонка из человеческого мира в мягкой обложке.

По углам палатки еще спали гвардейцы, Рыжий рассмотрел пару знакомцев. Сверкнули чьи-то внимательные глаза, но его быстро узнали – заворчав, успокоились.

– Случилось чего? – подавив зевок, спросил Вирен. Помятый, лохматый, он едва ли давно выбрался из спального мешка. – Куда спешишь? Ты бы стучался, что ли…

– О полог, что ли? – фыркнул Рыжий. – Собирают отряд, побродим у подножия. Ты же хотел поглядеть на развалины…

– Еще как! – воскликнул Вирен, разом приободрившись. Поставил перьевой ручкой – у кого-то успел раздобыть – жирную точку-кляксу и нетерпеливо подул на страницу. – Погоди, я оденусь!..

Рыжий дожидался снаружи, привалившись спиной к телеге с оружием, и медленно пробовал составлять простенькие заклинания; он вытащил из кармана мятую истерзанную пачку с сигаретами и прикурил, выдыхая густой дым в глубокое, почти безоблачное небо Тартара. Здешняя магия слушалась, потихоньку привыкая к нему, как дикий зверек. На крохотную искорку огненного заклинания ее хватило, и Рыжий посчитал это добрым знаком.

На краешке телеги, заваленной запасными винтовками, прикрытыми полотнищем, сидела Ринка и, насвистывая простенькую мелодию, резала на кусочки наливное яблоко. Не так часто Рыжему приходилось видеть тех, кто столь ловко орудует обоюдоострым ножичком, не боясь отсечь пальцы.

– Хочешь? – спросила Ринка, протягивая ему дольку, истекающую соком. Яблоко было слаще меда, перебило горечь сигареты.

Она тоже позевывала. Сбитое время до сих пор мучило их, сам Рыжий едва продрал глаза, однако старался бодриться. С утра он попробовал обновить заклинания на удачу на телегах Вахзы: такие часто выдыхались, если не наносить мелком новые руны. Щит Ниирана вокруг лагеря стоял крепко, там, где проходила мощная, будто бы вспаханная полоса, слегка напряженно гудел воздух, стекленел. Ложась спать, Рыжий опасался, что утром по барьеру распластаны будут морды местных чудищ, но они, если и были рядом, не приближались…

– Ты разве куришь? – изумился Вирен, выглянувший из палатки и озадаченно уставившийся на Рыжего. Сигарета прогорела до того, что огонек почти обжигал пальцы, и Рыжий бросил ее под ноги и затоптал. Ринка засопела что-то: наверное, ей не понравилось, как быстро он решил засорить новый мир.