Текст книги "Terra incognita (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Да так, – неловко сказал Рыжий. – Пристрастился недавно; дерьмовая привычка, сам знаю.

Он почему-то ожидал, что Вирен станет читать нотации, был у него какой-то особый приличный вид, который, впрочем, частенько оказывался обманчивым. Вот и теперь Вирен подозрительно принюхался, пожал плечами, отошел к своим.

На вылазку отправились небольшой, но сплоченной группкой. Добровольцев было удивительно много – впрочем, гвардейцы славились тем, что очертя голову бросались навстречу смертельной опасности и с чрезмерной охотой жертвовали собой… С братьями, Гилом и Заритом, Рыжий был знаком, еще мелькнула пара приметных солдат. Память на имена у Рыжего всегда была неважная, потому их он различал по лицам и погонам с лычками на легких мундирах.

– Жаркий денек будет, – процедил Гил, потирая виски. Его близнец оказался куда более стойким, просто молчал и обнажал зубы в ухмылке. – Из холода в эту парилку, до сих пор в башке стучит. Ебаное местечко.

Со столь краткой, но емкой характеристикой Тартара Рыжий не мог не согласиться; он готов был первым подписаться, чтобы именно ее внесли в учебники для маленьких демонят, потому что лучшего объяснения ни у одного из них не было. Они стояли в Тартаре день, но до сих пор не поняли, что он такое.

Гвардейцы собирались быстро, и скоро рядом оказался вполне внушительный отряд. Махнув ему, братья поспешили вперед, занять место во главе. Как и обычно, Гил в раздраженном настроении слегка прихрамывал: давала о себе знать старая рана. По искаженному лицу Рыжий понял, что она особо разнылась, но развел руками: лечебная магия ему не поддавалась.

Они поднимались в гору, но, пока наклон был небольшой, Рыжий почти не чувствовал усталости, вышагивая в середине отряда и чуть задевая Ринку плечом, потому что они теснились. По бокам шли гвардейцы с винтовками, прицеливались между камней и нетерпеливо зыркали по сторонам, скалясь. Они чувствовали присутствие чего-то – может, сам мир пытался выдавить их. Продвигались медленно, но Рыжему вовсе не было скучно: он оглядывался, хотя вид был самый простенький, сухой, плато под горой осталось вдали, там темнел лагерь, все еще можно было уловить движение отдельных демонов, а рядом были сплошь оранжевые камни, покрытые серой пылью… Земля уж не трескалась под ногами, кое-где пробивалась кустиками и деревцами, но ни единого живого листочка Рыжий не разглядел.

Стоило пройти немного, замаячило разрушенное поселение, которое еще снизу заметили – оно белело на фоне горы, и теперь вблизи виделось, что оно серое, просто чуть светлее остального камня. Коробки из камня с прорубленными дверьми и окошками – зияющими дырами. В идеальной тишине солдаты скользнули к домам, обменявшись парой резких знаков. Темные фигуры льнули к светлым стенам, осторожно заглядывая в пустые проемы. Несколько, отделившись, обшаривали закоулки – с ними отправилась Ринка, она, по воровской привычке, двигалась бесшумно. Разведя руки, Рыжий тронул изнанку и прислушался к ней, но не уловил ни единого отзвука жизни в селении.

Гвардейцы тоже не нашли ничего – и лишь тогда стали говорить.

– Не вижу следов разрушения! – заявил Гил, прохаживаясь между домами. – От магии или взрыва, предположим, остались бы заметные выбоины, но эти здания просто состарились. Дожди здесь, кажется, нечасты, их истер ветер…

– Сколько же они стояли? – удивился Рыжий, прикасаясь к стене и чувствуя покалывание на ладони – не слишком приятный зуд, который он попытался тут же стряхнуть, вытеревшись о штанину. – Едва ли на изнанке осталось что-то заметное. Она в целом… больная, мертвая. Я не смогу узнать причину, по которой здесь все погибло. Простите.

– Странно другое: ни в одном доме нет костей! – выпалил Вирен; он с небольшим отрядом быстренько обежал все строения, и теперь его глаза горели радостью, взбудораженно – от попавшейся ему загадки. – Ни единой косточки! – оживленно носясь вокруг, твердил Вирен. – Как будто жители собрались и ушли… Или испарились все разом.

– Звери могли их сожрать, – куда холоднее произнесла Ринка. – Случается, что погибают целые деревни: от болезни, к примеру. Однако никаких следов… Все это более чем странно. Может, их выгнала война или какое-то бедствие. После гражданской половина Седьмого была покинута… – Она помолчала, вспомнив про родной круг, и не стала продолжать. Ринка знала, каково убегать от войны.

С ними согласились все, хотя версия про зверей многим казалась куда ближе к истине, ведь именно ими издавна пугали в Аду. Рыжий тоже был непоседливым ребенком, и ему, как, он полагал, и всем собравшимся, мать твердила про чудовищ из нижнего мира, проглатывающих добычу целиком. Представлять, как сжирают целую деревню, он не стал.

– Хищники тоже оставили бы следы, – напомнил брату Зарит, почесывавший затылок. – А тут нет отметин ни клыков, ни когтей. Словно твари никогда сюда не заходили.

– Им тут нечего и искать.

Тем временем Ринка подошла к стене и попыталась соскоблить что-то… Стоило Рыжему приблизиться, дыхание у него перехватило: под этой светло-серой мастикой оказалась небольшая руна, которая ему была незнакома. По изнанке прошел легкий всплеск – тот самый зуд, который он ощутил.

– Защитная магия, – предположил гвардейский солдат, посветив рядом амулетом. Если бы тот полыхнул красным, бежать было бы поздно, но камушек сиял мягким желтым солнышком. – Потому-то дома и стоят. Они думали, что вернутся?..

Но Рыжий не слушал разговоры, он внимательно смотрел на руну. Она не была похожа ни на привычные архидемонские буквы, ни на человеческое колдовство. Остренькая, чуть загнутая, она четко нарисовалась у него перед глазами, и Рыжему показалось, что он никогда не сможет ее забыть. Тем не менее, он попросил у Вирена тетрадь, которую тот таскал с собой, и наскоро начертил ее карандашом на чистой странице.

– Она не загорится? – поддел Вирен, принимая тетрадку обратно. – Рыж, зачем тебе это? Нам довольно своей магии – откуда ты знаешь, может, эта руна их сгубила.

Поразмыслив, Рыжий не смог ответить, пожал плечами. Но он знал, что иначе сделать не мог; что-то на мгновение завладело им. Это ощущение было очень неприятным, и Рыжий, избавившись от наваждения, захотел тут же вырвать страницу, но испугался прослыть безумцем.

Их отослали на запад, на самый край поселения, и Рыжий тщательно рассматривал стены и землю под ногами, боясь пропустить что-то важное. У него ныло в животе – возможно, стоило позавтракать, прежде чем отправляться в горы, но он от кого-то слышал, что хороший маг должен быть злым и голодным.

– Там что-то есть! – воскликнул Вирен, ускорив шаг.

– Постой, не уходи без нас! – сердито прикрикнула Ринка, кидаясь за ним. – Несносный мальчишка…

Загадочным предметом оказался выложенный в центре улочки белокаменный круг, внутри которого плескалась темнота. Рыжий задумался, есть ли место глубже Тартара, могут ли под ним скрываться сотни неизведанных миров, в которые они пока что не способны проникнуть… В аппетитах Гвардии сложно было сомневаться.

– Колодец, – решила Ринка, глянув вниз. Стоило Рыжему посмотреть в черную дыру, у него что-то сжималось в груди – отголосок сосущего, голодного чувства. – В прошлом здесь, вероятно, была вода. Наверное, мы не узнали бы это место…

Сосредоточившись, он попытался вообразить нечто похожее на родной оазис: небольшой городок, со всех сторон окруженный пустыней, потому замкнутый, но счастливый в своем тихом и неспешном быте, которое так ненавистно всем молодым демонам, жаждущим приключений. Дорисовал шумящие деревца из загнутых колючек, приукрасил дома, белеющие стенами, вообразил щебет птиц – не может быть, чтобы здесь они никогда не пели. Спохватился, когда придумал стайку маленьких демонят, бегающих по пустым улицам… В голове зазвенел призрачный смех.

– Это место начинает сводить меня с ума, – доверительно пожаловался Рыжий. – Это как будто… задник, намалеванный для театрального представления! От живых всегда что-то остается!

Его товарищи не нашлись с ответом. Ринка наподдала ботинком камушек – обломок чего-то. Наклонилась, подобрала его, потерла, но с досадой отбросила. Вирен пошел туда, куда он откатился, рассеянно оглядываясь. За спиной зашумели голоса.

– Мы можем укрепиться здесь на время, – убеждал Гил, держась за связной амулет и раскачивая им перед собой. – У домов крепкие стены, их строили на века, да еще эта магия. Все они пусты, мы заметили немного самой простой мебели: столы, тумбы… Тоже из камня.

Приметив Рыжего, он помахал рукой, и он несмело присоединился к протянутой вниз связи – легонько коснулся нити заклинания, боясь прижечь пальцы, но гвардейская волшба приняла его удивительно ласково. Прикрыв глаза, Рыжий вслушался в чуть хрипловатый голос Волка:

– Нам нужно продвигаться; переправляться через горы маленькими отрядами небезопасно. Вместе можем обороняться: поставить телеги, создать заслон. Ты прекрасно знаешь, что горы кишат всякими тварями…

– Пока тихо, – хмыкнул Гил, окончательно счищая налет дисциплины. – Ты не думал…

Оборвав на полуслове, он вдруг повернулся. Заинтригованный Рыжий тоже посмотрел, увидел Вирена, наклонившегося к кустам и что-то там выискивавшего среди сухих веток… Он был так увлечен своей находкой, что не заметил, как со стороны гор к нему, стелясь к земле, прячась за острыми камнями, пробиралась какая-то тень. Рыжий задохнулся, испуганно озираясь, и все гвардейцы застыли тоже, боясь окрикнуть, запутать Вирена – и вынудить тварь кинуться. Тронув изнанку, Рыжий узнал ту голодную паршивую силу, что тащилась за ними долгое время, а потом аккуратно коснулся ауры Вирена.

Тот замер, разведя руками ветки, почти не дышал. Тень не собиралась отступать, словно не замечала гвардейцев, прицелившихся в нее из ружей и напряженно ждущих команды. Рука Вирена дернулась – и тартарское чудовище черной тушей кинулось на него со спины. По сравнению с ней он казался издали совсем тонким.

– Справа! – заорал ошалелый Рыжий, стискивая в клубок изнанку. – Береги-ись!

Стреляли – промах, еще один… Наскоро сложить заклинание не удалось, нити были жесткие, твердые, как пенька. Не протянуть тонкие изящные плетения. Не подпалить их коротким рубящим движением. Но и Вирен был не такой дурак, чтоб застыть на месте; он ловко скакнул, вынудив чудовище грузно приземлиться, выхватил револьвер, навскидку пальнул пару раз… В твердости его руки Рыжий ни капли не сомневался, но пули будто не повредили существу. Дымчатая тварь запросто отлетела влево, по камням, увиливая от следующих выстрелов. Вирен не успевал палить – длинными мощными скачками она приближалась, ревя и меча длинным тонким хвостом – крысиным. В слюнявой пасти мелькнули острые зубы.

И Вирен шатнулся, бросился прочь, обратно к деревне, на ходу выхватывая саблю. Развернулся, размахнувшись, и острие клинка промелькнуло мимо тупомордой головы тартарского чудовища. Оно отпрянуло. Завертелось. Перейдя в наступление, Вирен ликующе, громко взвыл, порезал по шее. Спасаясь от его сабли, существо перекинулось на отважно наступавшего Гила с парой солдат. Один отлетел, когда по нему хлестнули кнутом хвоста, и жалобно вскрикнул. Затих.

По бокам кинулись еще Ринка и пара гвардейцев, зажимая в тиски, а девочка с печальным лицом встала рядом с Рыжим и подняла какую-то невиданную, не похожую на другие винтовку, тщательно прицеливаясь, сведя от напряжения губы… Рыжий отмер, стыдливо сознавая, что мог бы уже связать боевую магию. Побоялся широким махом задеть гвардейцев, и без того скачущих, уворачивающихся от когтей на длинных лапах. Его любимые заклинания требовали простора – лучше всего они работали на полях сражений. Девочка рядом дернула хвостом, выдохнула и выстрелила. Попала: пуля задела морду, впилась в щеку, и зверь завизжал, скрипя, попятился испуганно, пытаясь сбежать, а гвардейцы накинулись стаей. Еще один солдат упал, схлопотав лапой в грудь. Демоничка быстро перезарядила винтовку и снова прицелилась. Рыжий понял: хочет выбить глаз.

Нити дрогнули под руками. Рыжий видел, как Вирен бренчит на гитаре, и наука магии была немногим от того отлична – ритм, нужные слова, выверенность. Заломило кости, зубы, ударило в лопатки, в рога. Нити были рваные, растерзанные, но они поддались, прошла искра… Камни шумно брызнули из-под лап твари, разметались порывом, и она неуклюже рухнула. Гил метнулся, припал на больную ногу, но вонзил штык прямо под горло; сияющая сабля Вирена мигом позже гладко вошла в сердце – туда, где обычно оно билось.

Когда Рыжий подбежал, чудовище зарубили. Оно истекало вязкой, густой и очень черной кровью, змеящимися ручейками побежавшей по сухой земле. И почему-то Рыжий, ведомый наитием, побоялся в них наступать, пачкать ботинки – вдруг разъест толстую подошву. Перепрыгивал, чувствуя себя ребенком, но с облегчением заметил, что и остальные следуют его примеру.

Позади сверкнул портал – уносили раненых.

– Что это такое? – спросил кто-то из гвардейцев, оторопело шатаясь рядом. – Верткая дрянь… Никогда о таких не слыхал.

– Похоже на крысу, – просипел запыхавшийся Вирен. – Очень жирную и злобную крысу.

Он без страха потыкал чудовище в лоснящийся черный бок, отошел, чтобы попасть в руки Ринки, которая крепко вцепилась в его плечи и, не стесняясь никого, рычала:

– Дурак! Куда ты пошел один? Да страшно подумать, что бы было!.. – налетала она.

Рыжий похлопал его по плечу тоже, буркнув: «Ты, брат, нас до смерти перепугал».

– Один бы я не справился, это верно, – сказал Вирен, вздыхая, и склонил голову. Гвардейцы никогда не кланялись, но все поняли, что значит этот жест. Отер лицо: темнели мелкие царапины, хвост тонко рассек ему скулу. – Простите. Спасибо, что спасли мне жизнь, я никогда не забуду… Я отплачу!

– Глупый ребенок, – проворчал взъерошенный Гил, быстро обняв Вирена. Его брат отозвался неразборчиво. – Ты тоже хорошо справился, но никогда не отходи от отряда. Пусть и на столь малое расстояние. В Тартаре ни в чем нельзя быть уверенным: это тебе не Столица, чтобы по ней гулять!.. Что ты там нашел, принеси-ка.

Кивнув, Вирен снова вернулся к кустам; на этот раз его сопровождала пара солдат, с которыми Вирен успел начать разговор. Он вдвоем с пегим демоном рылся под растением, а третий стоял на стреме.

– Думаю, она долго шла за нами, – произнес Гил, вернувшийся от того места, где кинулась тварь. – Там следы когтей, думаю, стерегла лагерь, ждала, когда кто-нибудь отойдет. Легче попытать счастья с малой добычей… Благодарю, Нахарэд, если б не твоя магия, не получилось бы застать ее врасплох.

Не привычный к тому, что его называют по имени, Рыжий улыбнулся. Он вовсе не обязан был колдовать, он служил – пока сам этого желал – купцу Вахзе, а не Гвардии, но не мог оставить в беде ни Вирена, ни других демонов из Роты.

– Это ведь глупо. Нас больше, у нас оружие, – заметила Дэва, и показалось, будто ей жаль чудовищную крысу. – Даже инстинктом такое нужно понимать!

– Звери обычно не подбираются близко, если не уверены, что отхватят кусок, – с уверенностью поддержала ее Ринка. Демоницы успели спеться.

А Рыжий снова поглядел на чудовище, нагнулся, бегло оглядывая тощие бока, пусть с гладкой, словно промасленной шерстью, но все равно туго обтягивающие выпирающие ребра – под них не так давно вонзился ботинок Вирена. Морда застыла в последнем, отчаянном оскале; крыса знала, что умирает, и проклинала своих убийц. По спине, несмотря на тепло тартарского дня, пробежал холодок.

– Голод, – заключил Рыжий. – Когда от голода желудок к позвоночнику прилипает, тут не до раздумий. Иного шанса выжить у нее, кажется, и не было, кроме как попытаться заломать одного из нас.

Вирен вернулся с какой-то блестящей штукой, которую гвардейцы быстро засунули в чей-то мундир, будто пряча от кого. Глянув вниз, Рыжий углядел стремительно приближавшихся к ним охранников Вахзы. Предполагалось, что они придут на помощь, но у якобы спасаемых гвардейцев лица были не очень радостные.

Крысу хотели бросить на камнях, но, посовещавшись, решили, что ее тело привлечет падальщиков, которые, попировав ей, могут рискнуть и напасть на лагерь. К тому же, к ним приблизилось подкрепление, заметившее возню в разрушенном поселении и услышавшее разрыв боевой магии, а купец Вахза по амулету попросил приволочь ему крысу – как он важно выразился, в личное пользование. Несли ее, обернув в холстину, очень аккуратно, как будто боялись, что чудовище оживет и выпрыгнет.

– Нам она без надобности, – решил Волк и махнул рукой. Его вовсе не прельщало владеть тушей, которая на тепле скорее начала бы гнить и попахивать, а делать что-то нужно было.

Гвардейцы возились со своими ранеными: к счастью, ничего серьезного, с чем не справились бы лекари. Расхаживая по наскоро разбитому, некрепко держащемуся за землю лагерю, Рыжий наблюдал, как воины Вахзы ловко расправляются с попавшим в их руки зверем: они быстро свежевали, вытащили зубы и когти, теперь отделяли органы, путаясь в непривычной анатомии. Вспухший бурый комок нисколько не напоминал сердце, однако гвардейский лекарь после минутного раздумья подтвердил, что это оно и есть.

Понаблюдав за работой этих демонов, можно было прийти к мысли, что Вахза специально нанял профессионалов, умеющих разделывать – только ли зверей?.. Нечего и думать, что удастся захватить такую диковинку живой, но многие отвалили бы кучу золота за сувенир из другого мира, которым можно похвастаться. Люди вешали на стены оленьи рога – они не так уж отличались. Рыжий дал бы руку на отсечение, что крысиная шкура однажды будет устилать пол кабинета какого-нибудь аристократа.

Впрочем, вонь была та еще. Гнить так быстро тело не начало, но у мяса, у крови и всего, из чего состояло чудовище, был резкий, напоминающий падаль запах. Когда невозможно стало дышать, зажгли благовония, какими обычно разгоняли тяжелый дух в госпиталях, но стало едва ли не хуже. Тяжелый, гнилостный запах обволакивал, но Вахза, натянув на нос платок, сам носился возле распотрошенного тела и указывал – его ни капли ничего не смущало.

– Это мне напоминает свалки в Столице, – сказал хмурый Вирен. Он, как и многие, отделался царапинами, и носил на запястье лечебный амулет, чтобы раны не воспалились. – Да, однажды мы гнались за одним вором… Ничего личного, Рин. Я в тот раз патрулировал улицы с парой ребят из нового набора, а он возьми и сверни на свалки. Пока гонялся за ним по горам мусора, чуть не помер.

У Вирена в рукаве были истории на все случаи жизни. Мысли Рыжего же занимало совсем иное: добычу Вахза грузил на одну из свободных телег, рассовывая отдельные части тела в ящики и щедро присыпая сверху охладительными и защитными амулетами. Рыжий знал, что так обычно перевозят продукты, чтобы не попортились. Но потяжелевшая телега задержит их, станет тянуть назад, а ведь впереди были горы… Но Вахза не стал бы его слушать: купец лучился от радости, ведь уже второй день принес ему богатую добычу.

– Я могу его понять, – сказала Ринка, пытаясь Рыжего успокоить. – У большинства из нас похожие цели: подзаработать денег на походе. Стоит ли винить Вахзу? Это смысл его жизни, в конце концов, – торговать.

– Следи за ним внимательно, Рыж, – посоветовал Вирен, похлопав его по плечу.

***

Тартар, горы, второй день (вечер)

Каждый второй решил сказать мне, какой я дурак, так что за сегодня я наслушался, спасибо. Полез за блестящей безделушкой и не заметил, как за камнями притаилась громадная тварь, желающая меня сожрать. Хреновое начало похода, но все-таки я был не так плох. Ну, мне так кажется.

Блестяшка – это нечто вроде астролябии. Шар из непонятного металла, состоит из сдвигающихся пластин, на них еще написано что-то, но языка никто не знает. Пока пытаемся разобраться с ней; Нииран думает, что это какой-то магический прибор, а Волк спорит, что очень похоже на компас и он, дескать, пару раз видел похожие устройства у странников на Девятом. Вахзе о находке не сказали. Кажется, наши ему не слишком-то доверяют, и мне этот фат тоже не нравится, бродит, вынюхивает… Он получил смердящую крысу, а мы – аккуратную тартарскую игрушку. По-моему, честно получилось.

Все чаще задумываюсь, зачем Рыж связался с купцом. При всей-то его ненависти к ним… Мне когда-то тоже не нравилась мысль унаследовать недурное поле хлопчатки на Восьмом круге. Не хочется думать, что этими размышлениями я навлек беду на своих родителей – нет, конечно, это были разбойники. И все-таки я последовал дорогой гвардейцев, вырастивших меня. Есть, над чем задуматься.

Иногда мне кажется, Рыжий хочет, чтобы его прошлое тоже сгорело. И он будто бы не против носить шрамы взамен за это и мучиться липкими кошмарами. Мне хочется думать, что он ищет свой путь, петляя по всему Аду, потому что многие так поступают. Надеюсь, когда-нибудь найдет.

Наверное, он это прочитает, мне не жалко, а мне всегда говорили, что я слишком честен…

Мне, правда, нравится путешествовать с ним и с Ринкой. В Гвардии ко мне всегда относились как к ребенку – не то чтобы они неправы, однако… Я и в школу любил ходить не потому, что такой я заучка книжный, а потому что там можно с такими же демонятами поболтать. Взрослые – они другие. Они помнят войны, гремевшие в Аду; когда я был неразумным младенцем, они сражались в них и кого-то теряли. У них совсем другие глаза, и на Тартар они все смотрят похоже. Они никогда не оставляли войну. Она всегда следовала за Гвардией на мягких лапах.

Кстати, про преследование: разведка говорит, нам на хвост села стая диких псов. Пока они далеко, но я знаю, что они приблизятся к ночи. Все знают.

***

Позади завыли долго и протяжно, и лошадь под Рыжим задергалась, словно захотела сбросить седло и вырваться на свободу. Пронзенный захлебывающимся воем в самое сердце, он никак не мог вспомнить заклинание для успокоения нервного животного. Ему самому понадобилась бы такая магия…

– Загоняют нас, – сказал Вирен, подъехав. – Берут в клещи. Разведка докладывает, псы очень близко. Ночевать здесь опасно. Офицеры думают, псы не последуют за нами, если пойдем горами…

– Почему не принять бой? – резко спросил Рыжий.

– Мы должны обойтись малой кровью. Не сражаться без крайней необходимости, не терять солдат. Может, многие и думают, что Гвардии житья нет без хорошей драки…

– Я вовсе не считаю вас кровожадными чудовищами, дружище, – мягко поправил Рыжий. – Но быть дичью мне не нравится. Лучше погибать с оружием в руках… или с магией на пальцах. Уверен, твои родители разделяют мое мнение.

Знал, что попал в точку, потому что Вирен стушевался. Гвардия всегда готова была драться, рожденная в войне с ангелами, крещеная революцией.

– Волчьи стаи на Седьмом всегда охотились так же. Если добыча сильна, они теснили ее в угол, – вспомнила Ринка. – Хватит ли у нас сил?..

– Это всего-то собаки! – неожиданно твердо рявкнул Вирен. – Нам, может быть, встретятся существа куда более худшие. Соберитесь! Не стоило тогда спускаться в этот мир, если при виде кучки шавок вы хотите отступить! Я тоже боюсь, но нельзя сомневаться.

Рыжий решил не говорить ему, что Вирена всего трясет, как тонкое деревце на ветру. Но он, выпрямлявшийся в седле, упрямо стискивавший зубы, лучше всего показывал, чем гвардейцы отличаются от наемничьего сброда, с которым Рыжий за время странствий свыкся.

– Он прав, нам должно быть стыдно, – наконец сказала Ринка и свистнула лошади: – Не будем медлить!

Темнело. Первые всадники въехали в узкий каньон.

========== III. ==========

Горы Ринке не понравились сразу, и, хотя она понимала, что позади нечто худшее, слюнявые и клыкастые пасти диких псов, все в ней выло о том, чтобы повернуть. Было стыдно – потому что гвардейцы шли, потому что Вирен шел. В полутьме тартарского вечера они въехали в ущелье, и Ринка постаралась не дышать, ей почудилось, бурая гора, нависшая над ее головой, рухнет, стоит ее потревожить тишайшим звуком. Отряд старался не говорить; ограничивались жестами. Замедлились, хотя в спину дышали гончие. Лошади пошли мягко, неспешно. А скрип колес от купеческих телег заставлял что-то внутри Ринки надрывно звенеть. Она ждала удара, льнула к гриве.

Все говорили о псах, но она не раз замечала крылатые тени – несомненно, заинтересованные в них. Они появлялись на мгновение и снова уносились к горам, прикрываясь облаками, но Ринка однажды внимательно смотрела в небо (в то самое время, когда Вахза разделывал мерзкую тварь), смотрела, пока у нее не заболели глаза от света. И она смогла различить худую, высушенную фигуру, лохматые крылья, тонкие птичьи ноги с крючьями когтей…

Люди и демоны называли их гарпиями. Ринка когда-то знала, что значит это слово, но теперь забыла и подумывала спросить у Вирена – тот наверняка разбирался. Их она видела на картинках в старых книгах, по которым мать учила Ринку читать, но никогда не думала, что встретит такое создание вживую.

– Когда-то, когда мы еще не укрепили нижние границы, гарпии могли попадать в наш мир. Кара говорит, большинство естественных ходов находится там, – указал Вирен в темнеющее небо; ему тоже было боязно в каменном мешке, он ежился. – Они взлетали и проваливались в Ад – уносили воздушные течения. Демоны ловили их и выпускали на ангелов. Безумные гарпии не понимали, что происходит, рвали жестоко. Правда, во время охоты на них могло погибнуть столько же, сколько в небольшой стычке с Раем…

– Ты отлично умеешь подбодрить, – скривился Рыжий. – А если теперь я нервничаю?

– На вот, выпей, – ехавший рядом Зарит протянул фляжку. На его лице играла тихая, сдержанная полуулыбка. – Не бойся, маленький маг, у нас есть винтовки.

Рыжий глотнул, потом передал Вирену, и так фляжка перекочевала к Ринке. Прохладная настойка пахла травами и успокаивала расшалившиеся нервы, и она уважительно кивнула Зариту. Это напомнило ей отвары, которые готовила мать. Зарит довольно втолковывал что-то Вирену, непривычно разговорившись, пока брат из главы колонны не подозвал его.

Ринка не могла толком объяснить, почему едет рядом с гвардейцами. Они казались ей надежными, уверенными, и среди них она могла не беспокоиться хотя бы за спину – и без того приходилось слишком часто глядеть в небо. Гвардейцы теснились и подбадривали друг друга парой негромких слов или и вовсе знаками, ухмылкой, покачиванием хвоста – этого хватало. С воодушевлением Ринка следила за ними, за сработавшимся, отшлифованным отрядом, в котором у каждого было свое место. И немного завидовала.

Рыжий глядел подозрительно – но это было его естественное состояние. Ринка тоже слышала многие истории о Гвардии, ходившие по Аду с самого Исхода, – их принято было передавать шепотом. Она не была им судьей, с трудом помнила гражданскую. Знала только: ни одно зло не смогло бы вырастить Вирена таким удивительно наивным и отчаянно смелым мальчишкой.

А вот никого из наемников Вахзы она не знала. Это ничего не значило: Ринка не любила беззаконное общество, старалась появляться там пореже и лишь напоминать о себе. Народная молва не позволяла ей забыться и сгинуть среди тысяч юнцов, пытавших счастья по ту сторону закона. Да и общалась Ринка со своим цехом: с ворами, щипачами, карманниками, взломщиками и медвежатниками… А демоны Вахзы отлично знали, что нужно делать с мясом. Память об их перепачканных в черном рукавицах была свежа.

Чем дольше Ринка зналась с гвардейцами, тем острее понимала, что наемники процветают лишь благодаря их милости, и то – большинство заказов сейчас исходило от государства или им контролировалось. За самоуправство нужно было серьезно расплачиваться, а Рота Смерти лишь с виду казалась такой обманчиво душевной и семейной. Может, и так, но эта стая четко делила «своих» и «чужих». И вставать у них на пути было не просто опасно – самоубийственно… Не зря их так называли.

– Останавливаемся, – передал ездивший вперед Вирен. – Мы устали, лошадям надо дать отдых. Разведка докладывает, едва въехали в ущелье, псы стали отставать. Им, судя по всему, не хочется сюда лезть…

– Хищники разграничивают территорию, – кивнул гвардеец с чудными трехцветными, как кошачья шерсть, волосами; сержант Инас – Ринка старалась запомнить их всех. Он казался одним из самых спокойных и собранных.

Мурашки пробежали по спине, по плечам. Ринка тревожно молчала, понимая, что голос одной наемницы ничего не значит, да и не станут они огибать горы – путь продлится множество дней, а еды хватит лишь на условленный месяц. Если только не начинать есть кислотное черно-серое мясо, которое упрямо волок Вахза.

За тем, как постепенно останавливалась колонна, было удивительно наблюдать: словно по длинному змею, ползшему между камней, прокатилась дрожь – передавали приказы.

Они не могли идти ночью, потому что ущелье уткнулось в тупик, а наверх вела неровная тропка. Разведотряд признавался, что пришлось спешиться и брести, ведя волнующихся лошадей – благо, когтями они крепко цеплялись за скалы. Людских лошадок с плоскими копытами поглотила бы темнота… В любом случае, дальше двигаться предстояло утром.

– Нашли на тропе несколько костей, – доложил молодой гвардеец, отдавая честь при хмуром Волке. – Старые, их объели… И сбросили с высоты, все побитые. Вот, глядите! – Он метнулся к лошади и вытащил что-то из седельной сумки, развернул полотно.

Косточки были мелкие, разбитые, но Ринка подумала, что они запросто могли принадлежать демонскому ребенку. Но успокоила себя тем, что демоненка никто и никогда не пустил бы в шахты, а в Тартаре водились сотни и тысячи тварей, о которых они не догадывались. Потерла основания рогов. Остальные тоже ничего не ответили, а Волк, как и полагалось командиру, кивнул солдату и отпустил.

Гвардейцы обосновались быстро, ловко – у них был опыт походной жизни. Лагерь окружили самыми тяжелыми телегами, перетащив с них все самое ценное в центр круга. Связали телеги и укрепили заклинаниями. Внутри ставили палатки, уже назначали дозоры. Наемники Вахзы сторонились деятельных, опасно блестящих глазами гвардейцев. Они под началом купца поставили палатки отдельно для мужчин и для женщин – хотя в отряде Вахзы их набралось не так уж много. Поразмыслив, Ринка ускользнула на общую гвардейскую половину. Там уже уютно горели магические огоньки фонарей и пахло чем-то съестным.

Готовили они быстро: одни нарезали овощи, другие – мясо. Казалось, все и так знают, что нужно делать, и Ринка осталась не у дел, зато помогла Дэве следить за котлом, в который ссыпали все покрошенное. От ароматного духа в животе голодно закрутило, но предстояло подождать еще примерно полчаса.

Ей самой стало интересно поглядеть за стену из телег, и Ринка прошлась кругом, наткнулась на Ниирана, стоявшего на месте, засунув руки в карманы, и настороженно смотревшего в темноту. Сначала Ринка не собиралась останавливаться рядом, она еще опасалась Ниирана – когда-то он служил маркизу, желавшему захватить адский трон. Ему грозила казнь, но гвардейцы не разбрасывались хорошими магами, потому он стал работать на Роту Смерти, возмещая весь причиненный вред.