Текст книги "Terra incognita (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Вспоминая его историю, Ринка каждый раз поражалась безумию Гвардии: этот демон едва не убил одного из капитанов Роты, Влада Войцека, но именно он заступился за Ниирана перед Сатаной. Милостью недобитого капитана Нииран стоял и смотрел на тартарское небо.

– Удивительно, – произнес он, завидев Ринку. – Здесь есть звезды! Прошлой ночью мне не пришло в голову смотреть вверх, а вот они, висят…

Поглядев туда же, Ринка попыталась найти знакомые созвездия, помогавшие ей выплутать из пустыни или понять, в какую часть человеческого мира ее выкинул неверный телепорт. Тартарские звезды были реже и бледнее, словно – пришла на мгновение глупая мысль – что-то их пооткусывало. Такие сказки рассказывали Ринке в глубоком детстве.

– Наверное, этот мир очень старый, – раздался голос Вирена, возникшего за их спинами. – Вот и звезды успели погаснуть.

Нииран довольно улыбнулся: он точно знал, что мальчишка ошивается где-то поблизости. Потоптавшись, Вирен снова вдохновленно зачастил:

– Вот удивительно, нам поручили написать карту, но ничего не сказали про карту звездного неба! Когда я представлял себя первооткрывателем, всегда думал, что так и будет: я, бескрайний неизведанный мир и бездонное небо.

И что-то было в его голосе такое воодушевленное и великое, что Ринка тоже поразилась и даже захотела встать к нему поближе, лучше увидеть широкую улыбку в неровном свете – они приглушили фонари, чтобы не быть замеченными… Ринка захотела тоже прикоснуться к этому яркому, брезжущему счастью.

***

В палатке теснились гвардейцы – сытые, разморенные ужином. Ночью решили не спать, ожидая нападения, и потому бодрились. Рядом играли, и засаленные карты с метками разного цвета так и мелькали. Дэва отчаянно мухлевала, обезоруживая сидевших напротив сияющей кокетливой улыбкой, а сама хвостом тянулась к колоде. Снаружи слышались голоса близнецов – по большей части Гила, конечно. Его хромающие шаги Ринка научилась различать. Он о чем-то спорил с братом.

Кто поумнее, занимался оружием – скоро оно должно было пригодиться. К винтовкам Рота относилась бережно, даже самые разбитные и нахальные из них. Ринка не удивилась, когда увидела, что их молчаливая демоница-снайпер, Амонея, разбирает и смазывает верную винтовку. Она устроилась дальше всех и никак не отвечала на шутливые предложения сыграть партийку.

Когда мимо прошел Волк, все разом затихли и притаились. Зашагал прочь – игра возобновилась.

И все-таки Ринка была рада, что им с Рыжим разрешили остаться здесь.

Устроившись рядом с Ринкой, постелив какую-то циновку и усевшись на нее, увлеченно писал Вирен. Заносил свежие впечатления в тетрадку, и Ринка не могла не хихикнуть, через плечо прочитав его попытки описать напряженный побег от псов. Слогу Вирена еще чего-то не хватало, иногда он казался чересчур напыщенным, иногда – напротив, детским.

– Вирен? – позвала Ринка, подтолкнув его плечом. – Могу я спросить?

– М-м… Конечно, – удивился он, отвлекшись от тетрадки. – Всегда готов.

Ей почему-то показалось, что Вирен ждет какого-то особого разговора, и это, должно быть, связано с Рыжим, который вдруг стал дичиться ее и вести себя как совершенный дурак, которому голову напекло. Но Ринке совсем не хотелось говорить об этом, поэтому она нерешительно начала:

– Почему ты здесь… Нет, я имею в виду не в Тартаре, а просто… здесь. Почему ты пошел в простые солдаты, бегаешь за ворами по помойкам и шатаешься по древнему мертвому миру? Ты мог бы поступить в институт, в Столице есть хороший… – предположила она, хотя Вирен и закатил глаза, зафыркав. – Нет, правда мог бы! Тебя бы взяли… Если не из-за того, что ты так много знаешь, то…

– Много знать и хорошо учиться – это две большие разницы. Да, я понимаю. Достаточно Каре попросить, замолвить слово, для меня распахнутся любые двери. Хотя Гвардия твердит Аду, что он после гражданской свободен, они привыкли безоговорочно исполнять повеления Сатаны… Ее это немного расстраивает, – печально признался Вирен. – Но я и сам не хотел бы так. Я не предназначен для мира, понимаешь? Не могу жить в спокойствии. Не знаю, никак не усидеть на месте, аж ноет все. И – родители. Не прятаться же в их тени вечно! Завоевать для Ада Тартар – чем не подвиг, который восславит нас в веках?

– Если сумеем вернуться, – мрачно сказал Рыжий, присевший к ним. От него пахло костром. – И не сгинем тут безызвестными и никому не нужными.

– Нет, Рыж, имя каждого, кто вызвался отправиться в Тартар, уже сохранено! Гвардия умеет помнить и чтить героев. А будет эта слава прижизненной или посмертной – зависит от нас самих. Я не позволю вам умереть.

И Ринка улыбнулась, глядя на этого трогательного мальчика, которого она считала уже не просто другом – непутевым младшим братцем. Он едва вступил во взрослую жизнь, попробовал пару битв и чудом вышел из них с бедовой головой на плечах. Кто-то бы непременно сказал, что Вирен беспросветно наивен, что он очередной мальчишка, вообразивший себя рыцарем в мире, где правили не достойные и славные, а те, кто умел лучше рубиться (не соблюдая притом никаких правил) и громко кричать.

Он сломался бы под шквалом магического огня, которым непривычно владел Рыжий, он погиб бы от точного укола ножом под ухо – от воровского ножа. И все-таки, хотя его пыл так легко было погасить, Вирен клялся им в чем-то.

– Спасибо, – прошептала Ринка. – Тогда нам, пожалуй, ничего не грозит.

Обняв Вирена, греясь его теплом, она мягко обвила хвост вокруг его левой руки и постепенно забылась беспокойным, ненадежным сном, часто вздрагивая, однако чувствуя, что рядом с ней есть кто-то, кто погибнет, лишь бы ее защитить. Нечасто ей удавалось побыть в безопасности – кто бы знал, что такую безмятежность ей подарит самый опасный поход.

Ночью они слышали, как над головами вьются гарпии, но они не напали. Не налетели, хотя лагерь к этому готовился, и они с некоторым удивлением легли спать и отложили оружие, когда разведка скомандовала отбой. И все же Ринке казалось, что кто-то на нее смотрит – это ощущалось даже сквозь толстую ткань палатки.

***

В полусне она услышала чей-то сдавленный рык и тотчас же проснулась. Рядом задремал Рыжий – это он болезненно стонал и скрипел зубами, хрипя. Что-то испуганно оборвалось у нее в груди, точно тренькнула лопнувшая струна, и Ринка взвилась к нему, крепко хватая за плечи и тряся, пока Рыжий не очнулся, кривясь.

– Что с тобой? – спросила Ринка заполошно. – Тебе плохо?

– Я… А, блядь… Не помню, – натужно просипел Рыжий. – Мне что-то приснилось… едва открыл глаза, сразу же забыл. Это нечто… словно звало меня. Пронзительный звук – вряд ли я мог разобрать хотя бы слово. Прости, что разбудил.

Из-за его вины Ринки стало действительно неловко. Вздохнув, Рыжий перевернулся на другой бок и затих, только дыхание по-прежнему вырывалось с хрипом, точно он куда-то бежал. Улыбнувшись – в темноте все равно не было видно, – Ринка положила руку ему на плечо. Совсем невесомо, но ей показалось, что Рыжий стал дышать спокойнее.

Вирена не было – должно быть, его очередь стоять в дозоре. Остальные не проснулись. Может, для них привычны были ночные крики – сколько дурных снов билось под сводом палатки, невозможно представить. Ринке показалось, что она слышит шорох, шуршание, сдавленное рычание. Она не могла вырвать у ночных чудовищ их всех.

– Мне часто снятся кошмары, – шепнула Ринка. – Самые ужасные воспоминания приходят ночью, когда демон беспомощнее всего. Так говорила мама, и я рада, что она умерла днем. Мне кажется, так ей было куда спокойнее – последний раз взглянуть на солнце.

Поежившись, Рыжий повел плечами. Она прижала ладонь между болезненно сведенных лопаток, невесомо проводя, чуть надавливая – чувствуя его напряженную спину. Мягко скользнула хвостом и, смутившись, тут же убрала его. Легла рядом – ближе, чтобы не тревожить никого голосами. Угадывала сквозь полог, что близится рассвет.

– Все детство я провела на Седьмом круге, вот почему я не люблю ночь, – тихо-тихо, приникая к уху Рыжего, шептала Ринка. – Ночь – это время леса, время его зверей. Казалось, что темнота смыкается, что она везде – так высоки были сосны возле нашего дома. А в глубинах чащи что-то рычало и стрекотало. И, вполне вероятно, пожирало друг друга.

– Так вот почему сейчас ты так спокойна? – хмыкнул Рыжий. – Детство, проведенное в Лесу Самоубийц…

– Оно было не таким уж несчастливым, как ты думаешь, о безмятежный купеческий сын, – шутливо цокнула Ринка. – В Лесу научились отгонять кошмары. Небольшой наговор перед сном… Не смейся. Ты Высший боевой маг, ты понимаешь в колдовстве куда больше моего, однако эти стишки помогали. Главное – уверенность… Народ Земли называет это самовнушением. Тебя мучает здешняя изнанка? Я не так чувствительна к колебаниям магии. Но что-то там… неправильно. Словно вывернуто.

Она подняла руку, в темноте с трудом различая очертания пальцев. Повела, вспоминая простенькие жесты, с которых детей учили азам. Воздух завяз, погорячел; она запуталась пальцами, словно сунула их в клубок. Нитей или змей?.. Отдернула руку.

– Вирен сказал, прошлой ночью ему приснился пожар, в котором погибли его родные, – заговорил Рыжий. – Теперь что-то мучает меня. Гвардейцы никогда не признаются в слабости, они упрямые черти, но я вижу, что им трудно спать. Теперь, когды мы провели ночь с ними в одной палатке, это очевидно, – заворочавшись, Рыжий стал говорить совсем тихо, словно это ветер гулял снаружи. – Кажется, ты лучше нас всех можешь противостоять кошмарам Тартара.

– Я просто устала, – вздохнула Ринка. – Устала и выключилась у Вирена на плече без сновидений. Такое случается. И все-таки будь осторожен, выбирай верные нити. Я знала магов, которые терялись в изнанке, как мушки в паутине, и сходили с ума… К сожалению, знала. Не становись одним из них, Нахарэд, – сказала она, и показалось, что что-то напряженно дрогнуло – в ней или в больной изнанке Тартара, Ринка не догадывалась.

Нет – дрожь повторилась, снова и снова. А потом был звук – долгий, гулкий, грудной. Он ворвался в палатку, заметался по углам, точно рев какого-то неведомого древнего зверя. Ринка замерла оторопело, разинув рот; ее гнуло к земле, как деревце под мощным ураганом. Хвост задрожал, заметался. Сковало.

Вскакивали гвардейцы, спавшие рядом, вылетали из палатки. Взвился Рыжий, на ходу накидывая на пальцы заклинания – он словно держал между ними тлеющие угольки. Выравнивая равновесие, Ринка махнула хвостом, выхватила два ножа, пока пряча их клинками вдоль предплечий – внутрь. Поспешила, хотя ноги еще были ватными.

Рассвет ненадолго ослепил ее, привыкшую к полутьме палатки. Справа что-то грохнуло, ударяясь о землю, в Ринку полетели обломки, она скованно закрылась рукой. Магия? Но она не ощутила ее, а чутью своему верила. Отбежала, задрав голову… Вокруг кричали. Вдалеке ржали лошади… На Ринку упала тень.

Гарпии. Над ними вились крупные фигуры – среднее между птицей и женщиной. А в когтях у них были камни. Они разжали когти, и солдаты кинулись врассыпную. Кто-то упал, не успел… В пыли Ринка не увидела, но услышала вопль. Туда устремилась маленькая демоничка без винтовки, но с большой сумкой, бившей ее по бедру, – целитель…

– Кричит – значит, живой, – успокоил ее Рыжий. – Снова!

Рыжий кинулся к Ринке, отталкивая ее из-под удара. Очередной камень, какие сыпались повсюду, упал, дробясь, а они покатились по земле. Выпрямившись, Рыжий завершил знак, махнул рукой, словно кидал что-то в небо. Искры сорвались с пальцев, но не угасли, а понеслись ввысь, распухая, превращаясь в огненные шары… На один натолкнулась гарпия, вспыхнула сухостоем, но прочие вертко отлетели…

– Бегом! – заорал Вирен, размахивая рукой с другой стороны. – Сюда!

– Что здесь творится? – рявкнул Рыжий. – Где щит? Нииран ставил круг!

– Тот крик. Не успели мы очухаться, щит разлетелся.

Они укрепились за полуперевернутой телегой. Рядом горбился, вжимаясь в борт, Инас; он стискивал в руке амулет связи, отдавая приказы. Ближайшим солдатам указывал жестами, и они беспрестанно мелькали между повозками… Рукояти ножей резали ладони. Ринка понимала, что в этом бою бесполезна.

Правда состояла в том, что Ринка никогда не убивала, и ей предстояло убедить себя, что гарпия – это совсем иное, не демон и не человек, не нечто… разумное, как и она. О, она даже пожалела, что их не догнала стая гончих – ей приходилось сталкиваться со сторожевыми псами в Аду, и Ринка знала, куда бить…

Гарпии вились, как перепуганные вороны, беспорядочно мелькая. Но додумались напасть утром, когда лагерь был, пожалуй, беззащитнее всего, использовали камни… Это путало. Но сомнения терзали только ее, гвардейцы стреляли, торопливо огрызаясь, стягивали силы к югу – оттуда, с края ущелья, прилетали гарпии с камнями. Вирен рядом, опасно высунувшись, стрелял – хищная ухмылка исказила его лицо. В этот момент пораженная Ринка не видела в нем кого-то незнакомого, солдата из Роты Смерти.

Отрезав гарпий от скал, они больше не подпускали их к насыпи камней. Гвардейцы стреляли. Вокруг было шумно, но это были не крики перепуганных демонов, а отрывистые команды и грохот из винтовок, казавшийся оглушительным. Наемники помогали, швыряясь вверх боевыми амулетами, один – какой-то безумец – запрыгнул на снизившуюся гарпию, вонзаясь двумя клинками, рубя ее в воздухе…

Колоколом что-то билось в голове Ринки. Дыхание вырывалось отрывисто, и она почувствовала, что начинает паниковать. Страх затопил ее, заставил сжаться. Ей нужно было оружие получше. Но все спешили, стреляли и никто не расстался бы с винтовкой – в них они вцеплялись бешено, что белели костяшки. Запасные были в тылах лагеря, под выступом скалы, и Ринка поползла было туда, когда Инас, недовольно рыкнул и, как щенка, схватил за ворот, возвращая на место.

Несколько крылатых теней пало к ним, половина – подрубленно рухнула, встреченная очередями, но немногие все-таки спустились. Они были далеко – Ринка мало видела, но поняла, что гарпии не стали на них нападать, а вцепились, ухватили за вороты мундиров надрывающихся в яростном крике солдат и взвились. Чтобы швырнуть вниз с высоты птичьего полета – прямо в гвардейцев. Ринка болезненно дернулась. Она представила, каково это – лететь вниз, видя приближающуюся землю… Гарпии снова пошли на снижение.

– На три часа скопление, – выплюнул Вирен. – Мне это не нравится, там лошади. Рыж, прикроешь? Сержант?

– Идите, – рявкнул Инас. – Живее, группа Зарита отвлекает их с той стороны!

И Вирен, будто потеряв всякий страх, выскочил из-за телеги, метнулся наискось, уходя с линии обстрела – гарпии еще изредка кидали камни, выцарапывали их, обдирая когти. Но Рыжий зашептал чаще, немыслимо кривя пальцы, и искристая молния ударила в небо. Ахнув, Ринка посторонилась. Запахло гадко – жжеными перьями. Низко зарычав, Рыжий снова провел электрическую черту, отрезая гарпий от солдат.

– Или колдуй реже, или двигайся, – повелел Инас. – Они засекут тебя. Не так уж твари и глупы…

А Вирен умело метнулся, когда на него упала гарпия, не растерялся, выхватил саблю, заходя ей за спину, проскользнул под крылом. Его загородила гарпия, но Ринка вдруг поняла, что он делает. Рубит крылья, как рубили во времена войн с ангелами, подсекая сухожилия… Уже одного отсеченного, упавшего в пыль крыла хватило, чтобы гарпия дико завизжала, дергаясь, и Вирен отскочил – его оглушило воплем.

Тут же налетели гарпии, привлеченные криком, но между ними и Виреном встала стена огня, а Рыжий рядом задышал урывками, точно его душили. Не снимал огненное заклинание еще пару мгновений, давая Вирену отбежать и даже пару раз выстрелить под прикрытием пламени…

– Не перенапрягайся, – велел Инас, хлопнув Рыжего по плечу. – Сможешь защиту на южные телеги? Там что-то горит.

Кусая губы до крови, Рыжий колдовал. Из носа текло. На юго-западе были лошади – боевые гвардейские скакуны и тягловые; именно их защиту столь упорно выводил Рыжий и еще несколько магов. Ринка понимала: без животных они не смогут двигаться дальше.

Ей наконец подсунули винтовку. Теплую, тяжелую, хранящую чьи-то отпечатки. Возможно, это было оружие мертвеца, но выбирать не приходилось. Вскинув ее, Ринка прищурилась, выбрала одну из гарпий, камнем падающую вниз. Выдохнула – дернула спусковой крючок. Отдачей заколотило руки – странно, непривычно. Страх не позволил опустить оружие. А подстреленная ей гарпия провалилась, могла бы расшибиться, но другая кинулась, подхватила, впиваясь когтями в плечи, и потянула прочь. К западу – откуда они и налетели…

Ринка стреляла, пока не поняла, что кончились патроны. В глазах было мутно, она дышала часто. От вида лежащих тел мутилось. Она видела, как Вирен во главе с несколькими новобранцами заходит сбоку к наседающим на магов гарпиям. Одна кинулась к нему, выставив лапы, но Вирен пригнулся, а мальчишка рядом с ним выстрелил в серый незащищенный живот – гарпия упала к их ногам. С другой стороны к ним пробивался отряд Зарита, который, несмотря на обычную тихость, сражался, точно безумец, врубаясь в гарпий с саблей и ножом.

Из-за телег, что были ближе всего к центру, вдарило отливающее сиреневым заклинание. Подорвалось, оставив в небе сноп искр, как фейерверки в день Исхода, и разметав гарпий. Падали перья. Крики их стали уже не грозными и пугающими, а паникующими и отчаянными. Налетая, они привыкли хватать и терзать. Но не встречать голой грудью горячую очередь.

И снова раздался долгий, мощный звук – не рев боевого рога, а чей-то пронзительный крик. Снова обухом ударило по голове, что Ринка на несколько мгновений ослепла и перепуганно вжалась в костлявую спину Рыжего. Он рычал – это что-то по изнанке расплескалось, и ему тоже было мучительно больно – Ринка почувствовала. Нашарила горячую, словно пылающую руку.

Перестали стрелять, потому что палить вслепую было глупо. Открыв глаза, Ринка увидела, что гарпии кружатся над ними, точно в хороводе, летят кругами. Это не напоминало боевое построение, клин – скорее, какой-то ритуал, и Ринка крепко впилась в плечо Рыжего, тряся его и пытаясь вернуть в сознание. Щиты трещали и искрили. Поодаль замер Нииран, разинув рот и подняв лицо к небу.

В свете солнца мягко спланировало нечто. Большая белая гарпия – она была крупнее остальных, выглядела призраком, видением. На широких крыльях пятнами вырисовывались какие-то темные символы – нанесенные кровью. Гарпия приземлилась, уцепившись когтями за камень, устроилась на нем, как птица на насесте, и настороженно взирала на демонов. Молчала.

Какой-то мальчишка поднял винтовку, но Зарит силой опустил его руку – молча.

Остальные тоже спустились. В тишине, такой ломкой и опасной, они встали напротив, недоверчиво глядя, царапая землю внушительными когтями. Отводили взгляды, точно не могли смотреть прямо на демонов. Вперед выдвинулась та самая белая гарпия, тихо заклекотала, глядя умными пронзительными глазами.

Волк медленно поднял лапищу, и гвардейцы с чрезмерной охотой приготовились стрелять. Ринка представила, как белые перья окрашиваются бурой кровью – уже не рисунками, а уродливыми кляксами… Гарпия с некоторым интересом глядела на ружья, повертела головой, тревожно переступила. Негромко зачирикала.

Она смотрела. И Ринка почувствовала, как нечто касается ее души. Нити натянулись, и ее защитный амулет накалился, задрожал под рубашкой. Вспыхнул. От испуга Ринка дернулась, часто дыша ртом; между ключиц наверняка останется красное пятнышко ожога…

Щелкнул курок.

– Стойте! – метнулся откуда-то Вирен, загораживая собой гарпию. Если бы гвардейцы вздумали палить, попали бы в него. – Они же пытаются говорить! Лучше попытаться выслушать…

– Что? – охнул издали Волк, весьма удивленно на него глядя. – Сынок, ты с ума сошел? Попало по голове? Перегрелся? Отойди, сейчас они бросятся…

Он осторожно приблизился, оказавшись напротив гарпии.

– Для чего бы им спускаться и терять преимущество? – возмутился Вирен, взмахивая рукой. Пегая птицеженщина, стоявшая ближе всего, отпрыгнула назад, точно большая галка, затрепетала крыльями, но защелкала клювом на других, насторожившихся и выставивших когти. – Они пытаются договориться! Думаете, нам бы понравилось, если б странные, не похожие на нас существа прошлись по Столице, по нашему дому? Но мы попробовали бы вести переговоры…

– Пацан прав, они не хотят нападать, возмущение на изнанке улеглось, – встрял Нииран, стоявший с разведенными руками; он целился в толпу гарпий и тихо мычал какое-то заклинание. – Их ауры похожи на следы животных. Мы вряд ли сможем их понять!

Ринка испуганно поглядела на гарпий. Вот что ее страшило – сплав зверя и существа, напоминающего демона. Ее народ понимал любой язык из человеческих – это они смеялись, глядя, как рушится башня Вавилона. Но понять наречие гарпий она не была способна – даже хуже, оно сливалось в голове в птичий скрежещущий крик, забивавший ей уши.

– Движение, – отрывисто перевел Нииран. Его глаза огненно сияли – он глубоко ушел в боевой транс, запутался в неподатливой тартарской изнанке. Болезненная гримаса исказила лицо. – Они зовут нас с собой.

– Ты можешь их понимать? – напряженно спросил Волк. Он сам не отважился опустить винтовку.

– Намерения. Эмоции. Не слова.

Раздумывал Волк некоторое время – Ринка прекрасно понимала его ответственность. К нему прохромал Гил, наклонился, что-то зарычал; видно было, как он вздрагивает. Ринка заметила, как капает кровь – Гила достали когтями.

– Что ж, этого должно быть достаточно, чтобы объяснить им, что мы лишь хотим пройти через горы, – решил Волк. – Опустить оружие!

Гвардейцы, поколебавшись мгновение, выполнили приказ. Наемники – тоже, потому что им, должно быть, нисколько не хотелось в одиночку биться со всей стаей. Ринка задышала спокойнее.

– Вы должны защищать нас, лейтенант! – встрял Вахза, пробираясь ближе – теперь-то он выполз из укрытия, в котором скрывался всю битву. Протиснулся между телег, громкий и недовольный. – Почему вы…

– Сатана дала мне право командовать всеми военными силами в походе, Вахза! – оборвал Волк. – Сейчас разумнее всего избежать жертв и договориться… Каждый демон на счету.

– Но я…

– Вы купец, Вахза, – вмешался Нииран скрипуче, неожиданно вступаясь за лейтенанта. – Если хотите, попробуйте продать им вашу крысу. Они выглядят… очень голодными.

Он чуть клацнул зубами, насмешливо глядя на Вахзу. Тот, мрачнея все больше, вынужден был отступить.

– Нити чистые, она не пытается ничего скрыть, – доложил Нииран. – Не похоже на ловушку. Но и доверять им не стоит.

Медленно – стараясь ничем не напугать гарпий – Волк поднял руку, сделал несколько жестов. Три пальца, помахивание руки, сжатый кулак. В этом Ринка слабо разбиралась – да ей и не дозволялось понимать. Но солдаты успокоились, с виду – будто расслабились, но Ринка чувствовала, что они больше напоминают сжатую пружину.

Белая гарпия первой взмыла в небо, показывая дорогу.

========== IV. ==========

Комментарий к IV.

Вирен обязательно расскажет читателям про местных тартарских гарпий, но еще у нас в группе есть небольшой пост про мифологию, там тоже несколько забавных фактов: https://vk.com/portaminferni?w=wall-125690968_6560

Толком не отойдя от горячки боя, еще готовый стрелять, рубить и выть, Вирен вновь оказался в самом центре событий: теперь он вынужден был вертеться, подчиняясь резким вскрикам офицеров. Он до сих пор не верил, что удалось предостеречь старших от нападения на гарпий. Выскакивая вперед, Вирен не знал, на что надеяться, лишь уповал на то, что по нему не станут стрелять – не станут же, по нему, кого все так любили. Позволят вымолвить хоть пару слов.

Мертвых они оставляли, стискивая зубы, устраивая простые курганы; их было не так много, как Вирену казалось в начале боя: спасли щиты. Куда больше оставалось раненых. Но, судя по хмурому лицу Волка, обошедшему лагерь, дело было худо: гарпии разбили камнями несколько телег из тех, на которых хранились запасы. Ладно бы еда – здесь было, на что охотиться, в крайнем случае они рискнули бы попробовать черное мясо. В конце концов, демонская кровь тоже была черной и густой не в пример человеческой… Но Волк некоторое время стоял, глядя на разбитые бочки и натекшую под обломками лужу, и тревожно рычал, пока солдаты пытались собрать остатки, каплющие на землю. За неполных три дня в Тартаре они не видели ни одного водного источника и спасались только этой водой.

– Всего две, лейтенант, – попытались приободрить его. – Придись удар чуть правее, было бы хуже. Нам повезло.

Оставалось надеяться, что у гарпий был поблизости источник – иначе как бы они выживали?

Волк не мог задерживаться; грызя губы, он отошел к Зариту, временно принявшему командование, пока его брата латали лекари. Вмешиваться в их разговор было бы глупо, так что Вирен, оглянувшись, попытался найти себе занятие. Помог наемникам Вахзы растаскивать телеги и снимать с одной, вдребезги разбитой, удивительно целую пару колес – они должны были сгодиться, когда горная дорога пойдет особенно круто и начнут ломаться оси. Наемники в бою пострадали мало: они защищали купца и его возки, а не рвались навстречу чудищам, как вычудил сам Вирен. И он не хотел их винить за то, как они умело выполняют свою работу. И все-таки поодаль некоторые демоны Вахзы прощалась с павшими товарищами – Вирен насчитал пятерых.

Дожидаясь разведки, отправленной вместе с гарпиями, лагерь приходил в себя и зализывал раны. Оглядываясь в ту сторону, где скрылась десятка солдат под командованием напряженного Ниирана, Вирен признавался, что волнуется. Он и сам вызывался, но сержант Инас сурово осадил его: сказал, что туда отправляют ветеранов, а не жаждущих приключений юнцов. Пожалуй, в таком деле и правда не нужна была вспыльчивость, вот Вирен и не обиделся. Но о поступке своем ни капли не жалел.

Он не мог стоять в стороне, видя на лицах гарпий малейший признак рассудка. Хотя Вирен был солдат, хотя он привык к тяжести смертоносной винтовки и стараниями родителей умел недурно фехтовать, все в нем противно ныло и дребезжало при виде бессмысленного кровопролития. Ян говорил, всегда есть высшая справедливость, и человечество медленно доходило до того, что она должна быть милостивой и стойкой, не безумием мясника с обагренным топором в дрожащих лапищах…

И меньше всего Вирен хотел видеть, как вдали от дома гибнет его семья.

Поэтому он полез к лекарям. В отряде было несколько умелых магов с сильным лекарским даром. Таких в Аду-то было немного. Влад часто говорил: «Видишь лекаря у врага – бей первым в него», и мнение это было весьма популярно среди наемников и разбойников. Потому демонов с даром врачевания гвардейцы лелеяли и старались их всем обеспечивать, чтобы не сманил никто.

Вирену было несложно; он знал, что забота о раненых товарищах – его долг. Вид рваных ран от когтей его не отвращал, но липкость, неприятно склеивавшая пальцы, заставляла морщиться. Следуя указаниям, Вирен помогал останавливать кровь, прижимая бинты. Пальцы не дрожали, но с чем-то вроде любопытства Вирен рассматривал товарищей, ругающихся сквозь зубы и костерящих гарпий. В них была необычная, отчаянная храбрость: они не молили о смерти и не мучились страхом, может быть, замечая его внимание.

К тяжело раненным Вирена, конечно, никто не подпускал, и работа для него заканчивалась…

– Прости, – шепнул Вирен, помогая санитарке затащить на телегу солдата с кровящим боком. На руках, замотанных тряпками, чернели пропечатавшиеся полосы. – Ты не волнуйся, Хин, сейчас дойдет очередь…

Обессиленный демон кивал, понимая: сначала лекари кинулись к тем, кому досталось больше. Часто, еще испуганно дышал, тревожно скалясь, стукаясь загнутыми кверху рогами о дно телеги. И дрожал, как в лихорадке.

– Воды… – устало прохрипел Хинсер.

Отказать Вирен не мог. Быстро оглядел, убедившись, что раны лишь поверхностные по твердому и ясному от боли взгляду – санитарка подтвердила, что у Хина нет внутреннего кровотечения. Вирен достал собственную фляжку, дал глотнуть. Подумал, что теперь Волк прикажет уменьшить долю, но не пожалел.

Оставив солдата на попечение маленькой, но большеглазой демонички-лекаря, Вирен поспешил назад, к выходу из лагеря. Разведчики, отправившиеся с гарпиями, чтобы посмотреть, куда их приглашали, вернулись в полном составе. Не раненые – не считая полученных в драке ссадин и царапин. С коня сполз Нииран, сильно измотанный боевым трансом, подошел к Волку и, наклонившись к самому его уху, прошептал несколько слов. Несмело, неловко поддержав мага, лейтенант спас его от падения, перепоручил ближайшим солдатам. Сам подошел к разведке, обменялся парой фраз. Важно кивнул.

Над ними летали гарпии. Беспокойно, точно привлеченные запахом крови падальщики. Завершались сборы: стало очевидно, что придется подниматься в гору. Позади остался десяток курганов – Вирен старался не оглядываться, не думать о них. К счастью, тропа была достаточно широка, чтобы протиснуться телеге, но и крута, опасна, обрывиста. Нервы пошаливали: в пустыне Первого круга Вирен привык к необъятным просторам, к волнам красного песка, да и пустошь Тартара мало чем от них отличалась. Но горы…

Собравшись с мыслями, он постарался найти друзей. Из-за того, что в строю были проплешины, десятки смешались, и командиры беспорядочно пытались построить их почти по-боевому, крепко. Винтовки приказывали держать при себе, но подобное не стоило и упоминать. Никто гарпиям не доверял.

Найти Рыжего и державшуюся рядом Ринку оказалось нетрудно: огненные лохмы друга, как и обычно, выделялись среди голов чернявых и смуглых демонов. Поманив его ближе, Вирен помог Рыжему пробраться в центр отряда. То было не его желание, а приказ Волка защищать столь ценного боевого мага. Хотя после всех фокусов, показанных в стычке с гарпиями, Вахза не хотел Рыжего отпускать. Но купцу пришлось смириться и ехать так, как велели гвардейцы.

– Спасибо, – запоздало поблагодарил друга Вирен. – Неплохо придумал со стеной огня. Иначе, думаю, на меня налетели бы сверху и так задавили… Ты молодец! – похвалил он.

– Ты самоубийственный долбоеб, – недовольно пробурчал Рыжий. – Мало того, что огненные заклинания не колдуют вблизи к «своим»… Ты погореть мог, придурок, неужели тебе одного раза не хватило? – Вирен неуютно завозился, пытаясь возразить, чувствуя, что друг бьет по больному из желания его уберечь. Старые шрамы-ожоги на шее, когда он о них вспоминал, отзывались легким зудом: все лекари твердили, что это самовнушение. Рыжий сурово нахмурился, разом делаясь старше: – Если б я не смог тебя поддержать, все равно кинулся бы?

Вирен привык, что его прикрывают, отводят назад – за спину, за сияющий магический щит… Впервые он распробовал полную свободу, мог бежать куда угодно и даже чувствовать позади тех, кто нуждался в его храбрости и его защите, и он дрался – не чтобы горячо разливалась кровь, и бешено грохотал пульс, и он пьянел от ярости, а чтобы уберечь их. И, наверно, это было самое взрослое и героическое его чувство за всю жизнь.