Текст книги "Terra incognita (СИ)"

Автор книги: Каролина Инесса Лирийская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Лабиринт стал нам не то врагом, не то домом. Мы уже не боимся быть найденными Вахзой – раз тут такие огромные пространства, как говорит Рыжий, ничего страшного, если мы немного пошумим. Может, мы даже хотим на него наткнуться! Подумаешь, что такого он сможет нам сделать! Зато убедимся, что не одиноки. Что не одни мы остались в этом безумном голодном мире…

А еще эти идиоты думали, я не вижу, как они втихую обнимались в углу и что-то себе мурлыкали. На редкость странное зрелище, признаюсь честно, но мне почему-то так радостно видеть, что, хотя мы заперты в бесконечной ловушке, их жизнь продолжается. Хоть они не одни в черноте…

Мы тоже тебя любим, не завидуй! (Р.)

ты там это, научи лучше своего дурачка писать с запятыми, сил никаких уже нет (В.)

День 14.

(Вирен)

Рыжий заметил, что на нем щетина не растет и бриться не надо. Я как-то этим особо не страдаю, да и, поскольку руки мыть нечем, лицо стараюсь не лапать, но теперь задумался. Может быть, мы оказались в каком-то замкнутом пространстве, где перекрутилось еще и время. Над этим нужно поразмыслить!

[страница вырвана, видны клочья бумаги с обрывками слов]

День 16.

(Ринка)

Идти никуда не хочется, мы остановились и двигаемся. У нас тут уютная площадка перед очередной развилкой, мы обустроили небольшой лагерь. Мы с Виреном следим, чтобы Рыжий не упустил нить. Иначе пропали. Но он крепко ее держит и, к тому же, говорит, что сила Голода на изнанке стала чувствоваться сильнее.

Мне не кажется, будто прошла неделя. Это слишком много, половина от того времени, что мы провели в Тартаре. А ведь все, что случилось (и гарпии, и дракон, и остальное), ощущается гораздо дольше! Это какая-то магия.

***

Вирен сидел и читал то, что набросала Ринка. Они окончательно потерялись во времени, но Вирен едва проснулся и подозревал, что сейчас «утро». Ему было плохо, как-то душно, мучительно, что он подергивал ворот рубашки. Он всерьез задумывался об этом; вещи не пачкались, их не нужно было стирать заклинаниями, как будто они вовсе не были живы. Или Вирен забыл, как они это делали. И не помнил, когда ел в последний раз, но привкус надоевшей солонины все равно ощущался. Пошарив рядом с собой, Вирен наткнулся на сумку и вытянул флягу с водой… Она была почти полной. Вирен осоловело глядел на нее, поболтал у уха.

По всему телу прошла горячая волна, и он сдавленно застонал сквозь стиснутые зубы. Становилось хуже. Вирену помогало, что он перелистывал дневник и жадно глазел на свои слова, на неловкие каракатицы букв Рыжего, на ровные, выверенные строчки Ринки…

– Вирен, ты в порядке? – раздался голос над головой.

Он поднял взгляд на мутного Рыжего, пожал плечами. Было как-то неловко признаваться в слабости, тем более, друг-то стоял на ногах, держался. Вирен издал какой-то сдавленный звук, мотнул головой. Пытался за что-то зацепиться, сосредоточиться… Рыжий наклонился, коснулся его лба, и рука показалась выточенной из льда. Рядом заполошно вскрикнула Ринка.

– Я… мне страшно, – выдавил Вирен.

Он совершенно запутался, потерялся. Дрогнув, Рыжий присел, обнял его за плечи, поглаживая его по спине – с несмелой, совсем не присущей ему нежностью. «Может, я умираю?» – испуганно подумал Вирен. Но и Рыжий, казалось, никак не мог понять, что с ними стряслось.

– Так, поднимайся, – рявкнул Рыжий, встряхивая его. У него было такое испуганное лицо, что Вирен захотел его успокоить, сказать, что все в порядке, но язык не слушался, был ватный. Врать не получалось. – Мы идем дальше! – почти истерически воскликнул Рыжий. – Зря решили остановиться!

Он слабо сопротивлялся, но друзья рывком поставили его на ноги и стали поспешно собирать их немногие пожитки, раскиданные тут и там. Медленно, будто за ним волочилась подвесная гиря на ноге, Вирен поплелся к уже виденному распутью. Ему казалось, что он сотни раз останавливался перед таким выбором. И ни разу это ни к чему не привело.

– Ну, куда идем? – тускло спросил Вирен. – Знаете, в таких случаях Влад с Яном полагаются на фатум. Кидают монетку. Орел или решка… Правда, у нас не тот случай: целых три дороги.

Им нужно было выбирать. Нельзя вечно топтаться на месте – от этого становилось еще хуже.

Вирен пошел прямо, не глядя, идут ли за ним. Не слыша, не пытаются ли они остановить ее. А потом провалился в глухую безмятежную темноту.

***

Первым, что Вирен почувствовал, был нож у горла. Позади кто-то шумно дышал. «И правда – голову потеряешь!» – с некоторым восторгом подумал он, но в тот же момент спохватился. Его никогда прежде не брали в заложники, что делало опыт как минимум новым и незабываемым, но оттого ничуть не более приятным. Кто-то связал ему руки, а магические пути пребольно впивались в запястья.

Он оглянулся, увидел с одной стороны бесконечно уходящий вдаль коридор, вид которого успел до чертиков надоесть за неделю пути, а вот напротив грозно нависали огромные ворота, украшенные глубокой ребристой резьбой. Над головой переливались осветительные заклинания: не теплые, оранжевые, как у Рыжего, а бесцветные. Вирен не смог охватить озаренные ворота все целиком, но ему показалось, что он перед лицом чего-то великого. Похожее впечатление на него производили «Врата ада» Родена – переплетение мучающихся фигур… Сознание едва не ускользнуло от него вновь, уплыв в дымку воспоминаний, но Вирен смог ухватиться за реальность.

Демон за его спиной недовольно дернулся, но ничего не произнес. Вирен попробовал растянуть зачарованные веревки.

– Очнулся, – прозвучал почтительный голос. – Мальчик в порядке.

Над ним склонился маг – он разводил руки, шевелил пальцами, словно настраивал невидимый инструмент. Его Вирен несколько раз видел около Дэвы, польщенной вниманием такого видного демона; он, в отличие от большинства колдунов, был широкоплечим и мощным, как бык. Так что вариант рвануться и ударить его головой Вирен сразу отбросил: свое лицо было ему дорого.

– Где… Что происходит? – выдавил он, вертя головой. – Вахза!

Купец показался перед ним. В этот раз он предпочел простую походную одежду дорогим шелкам, но на боку висела сабля. Вахза выглядел обрадованным, и это ненадолго сбило Вирена с толка. Он обернулся и заметил своих бледных друзей в окружении наемников.

– Все хорошо, – постарался успокоить его Вахза, поднимая руки. Казалось, что он совсем не умеет угрожать. – Вирен, тебе никто не навредит, если ты не начнешь делать глупости. Когда ты вывалился на нас, тебя бил припадок, ты мог пораниться, поэтому нам пришлось связать тебя.

– Наемник прижимает ко мне нож тоже ради моего блага? – мрачно уточнил Вирен, разом нахохлившись.

Он почувствовал рядом с шеей острое лезвие и впервые за долгую неделю, проведенную в лабиринте, ощутил нечто настоящее. Ужас вспыхнул так ярко, что он чуть не разрыдался от облегчения. Он был жив, он мог биться дальше! Державший его наемник поглядел удивленно, явно заподозрив в нем умалишенного, но Вирен чувствовал себя самым нормальным и живым на свете!

– Что со мной было? – напряженно спросил он.

– Лабиринт окружен сильными заклинаниями, – прогудел маг, когда Вахза не смог толком объяснить. – Вы вляпались в одно, но оно подействовало в основном на тебя. Хотя и твоих спутников немного задело. Не могу сказать, что это такое. Магия Тартара нам непонятна.

Вирен кивнул бы, но боялся пораниться.

– Мы, как и вы, попали во временную ловушку, – медленно разъяснял маг. – Думаю, наше путешествие продлилось не более нескольких часов. Нам показалось, что протекла неделя.

– Что? – недоверчиво охнул Вирен. – Не может быть! Почему Рыжий?..

Рыжий выдавил нечто невнятное и виновато уставился на свои руки. На указательном пальце до сих пор безвольно висело заклинаньице – жалкая красная ниточка. Поймав его взгляд, Вирен постарался улыбнуться, хотя его положение было куда хуже.

– Вернемся к нашим баранам, – произнес Вирен, не обращая внимания, как напряглись наемники. – Расслабьтесь, это человеческая фигура речи! Почему мы оказались в этом щекотливом положении?

– Твой друг наложил на сумку заклинание, – объяснил Вахза. – Там находится вещь, которая мне очень нужна, но никто, кроме вас, не может ее достать! В общем, Рыжий отказывается оказать небольшую услугу и отомкнуть магию.

– И вы не придумали ничего лучше, чем угрожать моей жизнью? – оскорбленно выдавил Вирен. – Это низко!

– Очевидно, у вас с ним крепкая связь, и Рыжий не захочет стать причиной твоей смерти…

– Вы не сделаете этого! – рявкнул Вирен. – Я же… Я…

Ему стало стыдно, что он полагается на положение Гвардии, на родителей, хотя отправлялся в поход с полной уверенностью, что теперь-то сможет выдвинуться из-за их спин, сделать что-нибудь самостоятельно, без чуткого присмотра, еще и прославиться в веках как исследователь Тартара! Именно поэтому Вирен сдержал рвущийся вопль. «Вы же знаете, кто мои родители!» – так это жалко, по-детски звучало, и Вирену стало стыдно, что он вообще подумал об этом.

Он любил их, но в этот раз предстояло выкручиваться самому. До амулета на шее он ни за что не смог бы дотянуться незаметно; если бы и отважился рвануться и стиснуть тепловатый камушек, это было бы последнее, что Вирен сделал. Но Рыжего и Ринку так можно спасти… Он задумался.

– Послушай, это пустое упрямство! – убеждал Вахза. – Мы можем поделить сокровища Голода, если это так принципиально!

– Вы думаете, там есть сокровища? – слабо спросил Рыжий и тут же дернулся, вырываясь из хватки наемника. – Нет, нет, вы не понимаете! Здесь нет ничего, кроме смерти. Вы думаете, у Голода были горы золота, припрятанные под дворцом? Это глупость! Ему это ни к чему!

– За нами запертая дверь, что еще это может быть, кроме как сокровищница? – удивился Вахза.

Вирен сам застонал. Купец мыслил слишком примитивно, адскими понятиями. Он знал, что, например, под Дворцом Сатаны есть помещения под золотой запас, под все богатства, которые веками накапливал Люцифер. Пару раз Кара водила его туда, но ничего интересного в грудах золота и серебра Вирен не нашел: он с детства искал и находил красоту в чем-то простеньком, приземленном – в книгах, например. Но Вахза не мог рассчитывать, что Голод – это существо – так же любил цацки, как демоны и Падшие!

– Там нечто мощное, что излучает энергию, скапливающуюся вокруг храма, – твердил Рыжий, – и лучше вам этого не касаться! Не трогать, не забирать! Потревожите спящую силу – и она сметет всех нас. Она столько лет питала охранные заклинания, которые настигли нас в лабиринте, она огромна…

– Мы не можем судить, пока не увидим! – воскликнул Вахза. – А для этого нужно открыть дверь! Ну, хватит… Хотя бы посмотрим, что за ней.

Они о чем-то препирались с Рыжим, а Вирен не прислушивался. Он искал идеальный план, который спас бы их всех, но ничего не мог нашарить. И как, спрашивается, главные герои книжек их придумывают? Как по волшебству. Вирен тихо застонал: после ловушки лабиринта магии с него было довольно.

Он увидел перед собой бледное лицо Амонеи. Конечно, она последовала за Ниираном: если бы гвардейцы узнали о ее предательстве, по голове бы точно не погладили. Вирен лучше всех знал, что Рота не так жестока, как о ней некоторые говорят, как слагают в легендах, но время было твевожное, и они могли прибегнуть даже к магическим пыткам… Так что Амонея улизнула вместе с дядей.

Пересекшись с ним взглядом, она тут же отвернулась и покраснела. Вирен слабо надеялся, что она захочет вмешаться, но Амонея беспомощно переминалась с ноги на ногу и угрюмо молчала. Однако несложно было заметить, что она винит себя и не находит места… Странно, но Вирен вовсе не чувствовал на нее злость.

– Не волнуйся, Нахаррад, просто медленно подай мне сферу, – чеканил маг Вахзы, помахивая рукой и вынуждая Рыжего дергаться, будто его кто-то колол иголками. Это действовала магия, окутавшая Рыжего.

Наблюдать за мучением друга было невыносимо. Вирен испуганно прикусил губу, гадая, откуда Вахза мог узнать истинное имя Рыжего, но позже вспомнил: в пустыне, когда они отбивались от кротов, Вирен кричал его, чтобы привести друга в себя, напомнить, кто он такой. Амонея не могла не слышать. Вирен застонал сквозь зубы… Сталь придвинулась плотнее, кажется, прорезала кожу.

Магии, подчиняющей разум, Рыжий как-то сопротивлялся; он и сам был силен, и Вирен гордо ухмыльнулся. За себя он почти не боялся, хотя стоило бы. Они не могли надеяться, что его пощадят: нечего думать, что его спасет память о родителях. Здесь, в Тартаре он был собой, мальчишкой Виреном, а не чьим-то сыном. Свободным и беззащитным.

– Рыж, все хорошо, – пробормотал Вирен. – Сделай, что он хочет. Ничего страшного, мы и сами собирались туда идти. Вахза, я вас прошу, не превращайтесь в глупого злодея, это начинает казаться каким-то заурядным фарсом! Вы не пробовали поговорить, а не кидаться на демонов с ножами, а?

Ему больших сил стоило так бахвально кричать что-то в лицо купцу. Тот нахмурился, как бы раздумывал. Вирен затаил дыхание. Он не знал, что творит, не понимал. Действовал по наитию. Сколько раз он читал приключенческие романы, где герой каким-то чудом выкручивался из неприятностей, но жизнь была куда сложнее и страшнее книг.

И Рыжий сдался. Рядом с ним зарычала Ринка, прежде не произнесшая ни звука, но теперь забившаяся. Она не обвиняла Рыжего, разделяя его чувства (на Вирена она смотрела с беспомощной болью), но пылающий взгляд устремила на Вахзу… Но, как купец и обещал, стоило Рыжему слепо сунуть руку в сумку, пошарить там и вытянуть сферу, Вирена отпустили. Прислонили к стене – даже с заботой. Сферу Вахза принял в руки благоговейно, жадно оглядывая странную поделку тартарских умельцев.

Когда Вахза отвлекся и подошел к двери, совещаясь с магом, к Вирену юркнула Амонея, виновато заглянувшая ему в лицо. Словно ожидая удара… Вирен стиснул зубы, но не мог накричать на нее. Несмотря на ложь, он все еще чувствовал связь с ней, о ком привык заботиться, опекать, поддерживать забавными историями о семье. Он не умел видеть врагов в близких, в тех, кого он принял «своими» раз и навсегда. Теперь Вирен горько подумал, что однажды это может его сгубить.

Но сейчас нечего было жалеть себя, свою бедную, доверчивую душу, которая не умела влюбляться, как в напыщенных романтических историях, но любила всех искренне и верно.

– Ну, и что здесь происходит? – зашипел Вирен. – Не пытайся притворяться, будто не знаешь! Ты точно в курсе! И это я еще не припомнил, что ты шпионила за нами!

– А какой у меня был выбор? – слабо отбивалась Амонея. И Вирену было почему-то стыдно давить на эту бедную девочку, до сих пор не пришедшую в себя после встречи с драконом. – Все не должно было так случиться! Дядя сказал, что никто не пострадает! Он не убил бы тебя!

Похоже, она так боялась признать очевидное и не видела дальше собственного носа, связанная родственной теплотой… Вирен прикрыл глаза. Да, Гвардия тоже делала много недостойных, жестоких вещей. Не зря появились все эти бесконечные страшилки, которые с таким удовольствием пересказывала молодежь… Вирен наслушался этого еще в школе. И он знал, что его родные способны убить демона, но, по крайней мере, не из желания поживиться.

– Все началось около года назад, – вздохнув, принялась рассказывать Амонея. – С дядей связался маг, он долгое время собирал слухи на Девятом. Общался с шахтерами, которые случайно проваливались в Тартар.

– Но мы же платили им за молчание, – удивился Вирен. И прикусил язык.

Многие в Гвардии считали, что сталь затыкает лучше золота. Раз и навсегда.

– Не знаю, как именно маг выведывал у них информацию. Но он очень интересовался Всадниками! – понизив голос, прошептала Амонея, как будто боялась, что прямо за ее спиной воплотится грозный Голод. – Этот маг был свидетелем того, как капитан Роты Смерти, Ян Войцек-Зарницкий, разметал в одиночку легион во время гражданской с помощью тартарской магии.

– Враки, – буркнул Вирен. – Во-первых, ему помогали Влад и целое войско, прижавшее легион с двух сторон, во-вторых, Ян клянется, что ничего не помнит и магия ему не нужна…

Может быть, это их и подвело: Ян, обретший пугающую силу, почти всегда предпочитал ее игнорировать и справляться своими силами, он, гордый человек, который всю жизнь прожил без магии и сражался уверенно и отчаянно. Если бы они искали книги, старинные тексты, расспрашивали шахтеров, вдруг сумели бы докопаться до сути раньше неизвестного колдуна?

– Дядя договорился с магом, который дал ему сведения. Он жизнь положил на исследования Тартара!

– Не знал, что есть такие, – нахмурился Вирен. – Ну, маги-наемники, свободные. Или?..

О том, что существует группа магов на Втором круге, он решил умолчать. Но, поскольку Амонея перевелась оттуда в Гвардию, она должна была знать. Картинка понемногу складывалась…

– Что маг потребовал?

– Он хочет изучить возможности мрака, – Амонея сказала это неуверенно, как будто не до конца была убеждена в безопасности затеи. Она помнила боевой транс Рыжего, общий, пылающий, показавший им истощенный мир, из которого мрак вытянул все соки. – Он уверял, что никто не пострадает, что его исследования принесут пользу Аду! Он выглядел очень убедительно.

Вирен вздохнул. Они не могли полагаться на случай, доверять кому-то неизвестному. Иногда Амонея казалась наивной – она и не углядела бы злой замысел, а ее дяде было совершенно все равно, к чему приведет его торговля артефактами…

– Ага, добра он хотел. Именно поэтому он действовал втайне от Гвардии? – съехидничал Вирен. – И Вахза тоже понимал, что никто не позволит ему вытащить из Тартара нечто мощное и передать в частное владение. Вот для чего вся эта свистопляска… Значит, маг каким-то образом нашел сведения об этом храме?

– Он говорил, мы найдем твердыню Голода, – сказала Амонея, – он собирал слухи и убедился, что ход через шахты ведет именно в эту часть мира, близко к храму. Он вызнал, что здесь находится источник мрака. Если мы найдем эту вещь, то сможем выяснить его природу. Бесконечная энергия! – воскликнула она воодушевленно, пытаясь убедить Вирена в затее. – Больше никаких разряжающихся амулетов!

– Ты видела, к чему приводит владение мраком, – выдавил Вирен. – Видела его плоды. Сама боишься дракона, перекореженного магией, гарпий! Думаешь, мы не превратимся в таких же чудовищ? Которые делают оружие из живых людей… Всадники ебнулись и стали воевать друг с другом за власть! Каждый, кто обладает такой мощью, задумает покуситься на адский трон.

Гвардия сама доказала, что переворот возможен. Они тоже были силой, но завладели не магией, а душами демонов, поверивших в них. Вирен ощутил сильнейшее беспокойство: если неизвестный артефакт выйдет из Тартара, его любимый мир пошатнется, снова станет на болезненную грань войны. Не важно, когда и как это произойдет; не нужно быть оракулом, чтобы это предугадать.

Он знал: то, что находится за дверью, должно быть уничтожено любой ценой.

– Твой отец! – настойчиво произнесла Амонея.

– Что? – Вирен даже покрутил головой.

– Капитан Ян научился справляться с мраком, верно? – настаивала Амонея. – Ты сам убедил меня в этом! Он не применяет магию ради разрушения. Почему, если ему удалось, мы не сможем?..

– Потому что счет не в его пользу. Четверо Всадников, теперь Рыжий – он мучается, я же вижу, если бы не мы с Ринкой, он давно сорвался бы! Как в тот раз, когда нанес руну на руку, – напомнил Вирен. – Я не могу этого допустить. Не могу. Я люблю Яна, но он сильный. Сильнее и достойнее всех нас. Если одному суждено вынуть сверкающий меч из камня, не значит, что у остальных получится и что они не навредят себе.

– Не понимаю, – нахмурилась Амонея.

Вирен помолчал. Оглянулся на Вахзу, на его что-то магичащего помощника и почувствовал захлестывающее отчаяние. Купец знал, что Гвардия воспротивится, поэтому связал его. Стоявшие возле него Ринка и Рыжий выглядели перепуганными и бледными, но едва ли понимающими всю опасность.

Гениальный план по спасению мира, как назло, так и не приходил.

========== XI. ==========

Рыжий дышал с трудом. Самому себе он теперь напоминал перепуганного Вирена, проскальзывающего в узкий проход при спуске – охваченного этой его «клаустрофобией». Сдавило горло; стало труднее идти. В ушах звенело. Рука Ринки, стиснувшая его ладонь, помогала сосредоточиться, однако Рыжий все равно мало что соображал. Искусительный грохот мрака становился все ближе, настойчивее – он не переливался где-то неподалеку, будто бы ленивый океан, а требовательно ревел, как неожиданно грянувшая гроза…

Взяв его в тиски, важно вышагивали наемники Вахзы, разделявшие триумф своего господина – при взгляде на них стало тошно, что и Рыжего угораздило наняться именно к купцу. Он мог бы смирить гордость и пойти к гвардейцам – тем более, он не хотел денег, блестящего золота Преисподней, а грезил о власти, магии… И в этом он тоже ошибся: нечего желать силы, которая может тебя подчинить и сломать.

Он смог сосредоточиться, взять себя в руки. Ринка отстранилась от Рыжего, чтобы повозиться с дверью. Она казалась профессионалом: никаких лишних движений, лишь аккуратные прикосновения к двери. Ринка держалась так, будто готова была вот-вот отпрыгнуть. Прислушивалась к тому, что происходит по ту сторону, словно там могло скрываться отвратительное чудовище, вроде дракона… Вспомнив о нем, Рыжий обратился ощущениями к изнанке, болезненной, странной, и почувствовал биение рядом. Дракон по-прежнему таился поблизости. Может, снова пытался прорваться… Заметив, что он коснулся магии, колдун одернул его требовательным криком, и Рыжий отпрянул, вышел из неглубокого боевого транса, чтобы не навредить себе и друзьям.

Маг Вахзы внушал Рыжему недоверие. Он тоже скрывал имя, так что к нему обращались на «Эй, ты!», а купец никогда не был особенно вежливым с тем, кому так много платит. Он был молчалив, говорил вполголоса, наклонившись к Вахзе. Выглядел обычно – так, что его сложно запомнить в толпе.

Ринка вертела в руках найденную по ту сторону гор сферу, но Рыжий не думал, что нечто дельное из этого получится: они много раз рассматривали эту штуку, но так и не смогли открыть. Пока Ринка приглядывалась к резьбе в двери, Рыжий обернулся к приблизившемуся к нему Вирену – на нем не было лица, и он выглядел больным и несчастным, однако за ним неотступно следовал мрачный наемник. Словно в таком состоянии Вирен мог что-то сделать!

– О чем вы с ней говорили? – спросил Рыжий, подозрительно косясь на Вирена. – Ты долго сидел с Амонеей.

Он не мог это объяснить. Его точило неприятное предчувствие, но он не верил, что Вирен способен встать на сторону купца – это было невообразимо, даже глупо. Но у всех здесь медленно ехала крыша… Словно не заметив его напряжения, Вирен коротко объяснил и про мага, и про передовую магию для Ада, которую экспедиция хотела добыть за спиной Гвардии. Рыжий не понимал, плакать ему или смеяться от опасности, самонадеянности и – нужно признать – грандиозности этой затеи.

– С помощью этой силы нельзя сотворить ничего хорошего! – убежденно сказал Вирен, обхватывая себя за плечи, словно ему было очень холодно. Рыжего, напротив, бросило в жар. – Да, Ян владеет этой силой, но в том-то и дело, что он ее не использует почти никогда! Контролирует, хоронит в себе…

– Ты придумал, как нам выпутаться из этого? – спросил Рыжий с надеждой, оборвав его. Вирен всегда вселял в него чувство уверенности в завтрашнем дне – как тогда, когда они брели через пустыню, знающие, что скоро кончится вода.

– Не знаю, – проворчал Вирен. – Я постоянно думаю, но ничего не приходит мне в голову. Возможно, я слишком сильно ударился, когда падал… Я и правда бился в припадке?

– Ага, – кивнул Рыжий. – И мне было страшно.

Вирен смущенно посмотрел на него, словно он мог как-то предотвратить эту жуткую сцену. Нет, виновна была магия, которая затаилась в лабиринте: не стоило расхаживать по нему так смело. Рыжий накладывал на себя и друзей защитные заклинания, однако их оказалось недостаточно по сравнению с силой мертвого Всадника.

– Твои руки не связаны, – заметил Вирен. Нахмурился: это действительно было странно, обычно пленных магов тут же сковывали, а то и рубили им запястья от греха подальше.

– Их слишком много, а я не смогу колдовать боевую магию и защищать вас одновременно, – отрезал Рыжий. – Они верят в нашу благоразумность. Мы не сможем вырваться, а если и да, то останется бежать в лабиринт – хочешь повторить это еще раз?

– Неа, – огрызнулся Вирен.

Рыжий сам не знал, что из испытанного ими было правдой, а что – порождением запутавшегося сознания. Магия убедительно внушила ему, что он бродил по плохо освещенному туннелю целую неделю, что он ел и пил, целовал Ринку и слушал истории Вирена о чудовищах и героях, поддерживающие в них боевой дух. Но он отчетливо помнил вкусы, слова и звуки. Они были неотличимы от всего, что переживал Рыжий обычно.

Может быть, вся его жизнь была чьим-то чрезвычайно умелым внушением. Ему стало жутко от этой мысли, и Рыжий почувствовал себя на месте тех, кто жил в то время, когда мирами правил Господь и определял их судьбу провидением. Кем-то… не собой. Или несвободным собой.

Его отвлекла возня у двери. Попросив наемников посторониться, Ринка приблизилась к небольшому углублению в левой створке. Двери были покрыты странными рунами, какие Рыжий различал на арках снаружи и в главном зале, однако не мог прочитать не единого слова. Он и не знал, были это надписи или просто красивый узор.

Но Ринка прижала сферу к этому углублению, надавила, прикладывая усилия, упираясь и хмурясь от усердия. Она была увлечена, не замечала ничего вокруг – незаурядная загадка отвлекла ее от печального положения, в котором они оказались. Наконец, что-то щелкнуло. Коротко сверкнуло. Ринка загораживала все спиной, так что Рыжий с Виреном не могли ничего рассмотреть; наемники Вахзы подошли ближе, а сам купец остался на безопасном расстоянии, рядом с ним мялась Амонея.

Когда Ринка отстранилась, успокаивающе кивнув наблюдающим за ней демонам, Рыжий заметил, что часть толстой двери как бы въехала внутрь, и по обеим створкам прошла сильная дрожь. Начал работать какой-то механизм, который не трогали годами. Что-то гудело, словно живое существо. Нет – умирающее. Издыхающее у них на глазах. Заклубилась пыль, и Ринка с наемниками, закрывая руками рты и носы, посторонились от распахивающихся вовнутрь дверей.

Рыжий догадывался, что случилось: вырезка в металлической сфере совпала с выступами росписи на двери, прошел магический импульс – вероятно, руны все-таки имели значении, были сродни символу, который Рыжий носил на запястье. Он ощутил прилив магии на изнанке, но не живой, не естественной – сработало отпирающее заклинание. Сфера оказалась ключом.

– Любопытный способ, – прошептал пораженный Вирен. – Представляешь, сколько таких разнообразных узоров можно создать? Наши ключи в тысячи раз примитивнее!

– Нам не могло так повезти, чтобы в пыли валялся ключ к сокровищнице Голода! – огрызнулся Рыжий. – Нет, я думаю, он единственный в своем роде. Он и его копии. Ты же помнишь: в домах, которые мы находили, не было дверей! И те, что ведут в этот храм, гвардейцы открыли обычной магией!

Они двинулись вперед, подгоняемые наемниками. Немного задержавшись, Ринка аккуратно сняла сферу и спрятала ее в сумку Вирена – к счастью, двери не стали закрываться. Вахза обернулся и постарался усмехнуться – как Рыжему казалось, он подбадривал их. Несмотря на некрасивую сцену с Виреном, случайно угодившим прямо в руки его вояк, Вахза не был жестоким и кровожадным демоном. Не зря он напоминал Рыжему отца, и тот, хотя и был властолюбивым и расчетливым, никогда не смог бы вырезать детей. Каждый купец, торгующий в Аду, должен быть готов к бою, поскольку ни одна дорога не была точно безопасна, несмотря на усилия Черной Гвардии. Но самому убивать Вахзе не приходилось, он был морально не готов, прятался за чужими спинами…

– Рыж, – удушенно шепнул Вирен, прислоняясь к нему, будто бы охваченный слабостью, – как думаешь, сейчас самое время позвать отца?..

Рыжий не сразу опомнился: он недавно размышлял о своем родителе, так что не понял, чего от него хочет Вирен… Тот выглядел на редкость несчастным, словно бы разочаровавшимся в чем-то. Они все после лабиринта были обессиленными, но с Виреном случилось нечто другое.

– Давай, зови их, – согласился Рыжий. – Стой за мной, я тебя прикрою.

Он загородил Вирена, но и без того было темно. Магия освещала туннель, а потолок над их головами расширялся. Они говорили, шагая и не глядя под ноги. Коридор скоро закончился – он оказался лишь небольшим переходом, не началом следующего губительного лабиринта. Наемники гомонили. Пока Вирен молчал, хмурясь и мысленно взывая к своим родителям, Рыжий осматривался. Они оказались в огромном зале, на который не хватило нескольких светочей, плывших за магом Вахзы. Ему пришлось широко взмахнуть руками, призывая больше огня, и всеобщее внимание было приковано к нему. Поэтому ненадолго мало кто следил за Виреном.

– Магия не пробивается, – пожаловался тот, странно подрагивая голосом. – Здесь какой-то барьер? Почему ты не предупредил?

– Я… не хочу смотреть на изнанку, касаться ее, – признался Рыжий. – Мрак сильнее, я боюсь, что он захватит меня и уволочет куда-то… где холодно, жутко и… – он вновь задохнулся и поперхнулся словами.

Свет заливал зал, в центре которого было нечто вроде алтаря, напомнившего Рыжему о капище в поселении гарпий. Вокруг стояли четыре возвышения – не обычные камни с насеченными символами, а целые изваяния, уходящие к высокому потолку. Рыжий ничему не удивлялся: магия способна раздвигать границы в пугающую бесконечность, а может, они были где-то под пустыней… Воздух гудел от силы. Рыжий смотрел на лица изваяний, но не мог сосредоточиться на чертах.

Он обернулся на Вирена. Мир снова обрел четкость.

– Ты что, ревешь? – недоверчиво спросил Рыжий.

– Нет! – яростно соврал Вирен, шмыгая носом.

К ним подошла Ринка. Они стояли неподалеку от алтаря, а рядом застыли наемники, страшно похожие на бездушные статуи. Но странное дело: о них Рыжий готов был забыть, но не о каменных изображениях, очевидно, Всадников.

– Мы не справились, – беспомощно сказал Вирен. – Не смогли ничего решить, завоевать, даже разобраться с одним идиотским купцом! Вахза даже не воин, а мы сдались ему…

– Не так важно, кто он такой, если у него в подчинении полно воинов, – мягко напомнила Ринка. – Я слышала о многих из этих демонов, и мы не сможем с ними тягаться даже с магией Рыжего.

– Я был уверен, что стану героем, – досадливо шипел Вирен. – Что совершу что-то, что запомнит каждый в Аду! Мне совсем не надо памятников, но хочется, чтобы… знали. Чтобы они понимали, как много я совершил для них! А на самом деле я ребенок. Вот чего я боялся. Что знал, но не мог смириться. Я даже на помощь позвать не смог!