Текст книги "Противоречия любви (СИ)"

Автор книги: Ка Lip

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

* * *

Лето для Полонского пролетело незаметно. Он и не видел его, только из окна машины – и то плотнее закрывая его и включая кондиционер. Его жизнь стала обыденной. Он регулярно летал в Питер, проверял поставки грузов, и в Калининград. Отношения с африканцами наладились, и этот бизнес занимал много времени. Его нефтеперерабатывающая база за лето прошла реконструкцию и начала работать. Но самое главное, что все непонятные моменты с цыганами больше не возникали. Барон не тревожил его, как и он барона. Такая негласная договоренность внесла в их жизнь мир и спокойствие.

За это время Полонский больше не видел Чечара, да и не хотел. Все-таки он не понимал, как можно так жестоко поступить с собственной дочерью, хотя это он привел к такому. Но все равно он не понимал Мирчи, отрекшегося от собственного ребенка.

О Шандоре он больше не слышал и был рад этому. Он не хотел вспоминать того, кто так жестоко обошелся с Дарой. Хотя опять Гер понимал, что и сам жестоко обошелся с ней. Вот так все сложно и неоднозначно.

Процветающий бизнес отвлекал от этих мыслей и воспоминаний. Хотя, как в любом бизнесе, были и проблемы, и конфликты с деловыми партнерами, и решение этих проблем. Все как обычно, как и во все годы его жизни. Только сейчас он ощущал, как все это ему приелось и перестало радовать. Ему казалось, что яркая, насыщенная жизнь у него была только с ней, с Дарой, а после ее ухода остались лишь серые будни. Она, такая невероятная, красивая, ушла из его жизни, забрав с собой все цвета. Гер вспоминал ее танцующей, в ворохе пестрых юбок, он вспоминал ее голос, его переливы и звучание, и он вспоминал их ночи… Ах, как же их было мало, но Гер вспоминал их, понимая: это лучшее, что было в его жизни.

Приближалась осень. Конец августа, уже появилось золото в листве, хотя погода в этом году и выдалась жаркая.

Гер знал, что больше не может так жить. Он должен увидеть ее. Пусть она лишь посмеется над ним, пусть прогонит, пусть еще раз скажет, что ничего не чувствует к нему. Он готов услышать все это еще раз, только ради того, чтобы видеть ее. Он хотел ощутить жизнь, все ее краски, а это можно было чувствовать только рядом с Дарой.

Гер все это время следил за передвижением цирка в котором выступала цыганка. Он следил за их гастролями по разным городам, так было хоть немного легче. Гер знал, где сейчас Дара. Он постоянно думал о ней.

Больше не откладывая то, что так давно хотел сделать, Гер объявил Ковало о поездке в один из ростовских городков. Пояснив, что хочет посмотреть выступление цирка. Ковало сохранил на лице невозмутимое выражение, сказав, что подготовит машину для Гера и даст ему людей в сопровождение. А выйдя их кабинета, сделал характерный жест рукой со словами:

– Ес.

Все это время он видел Полонского и понимал, что Гер мучается. Он много говорил об этом с Ирэн. Она лучше разбиралась в таких темах. Ирэн сказала: "Геру нужно самому принять решение". Он согласился с этим, а потом задал ей вопрос, который его тревожил:

– Сможет ли Дара простить Гера?

– Сможет. Любящая женщина сможет все простить.

ГЛАВА 35

Это лето для Дары пролетело незаметно. Ее жизнь завертелась в круговороте событий. Новые места, новые города. Репетиции, выступления, овации зрителей и опять дорога. Все смешалось в яркий калейдоскоп красок.

В одном из городов рядом с их цирком остановился кочующий табор цыган. Дара не знала этих цыган и никогда не видела. Это были один из многочисленных таборов, перемещающихся по южным регионам с выступлениями. Директор цирка посчитал, что их соседство не помешает для привлечения публики, и поэтому всю неделю они жили с цыганским табором бок о бок. Домики-вагончики циркачей и цыган стояли вблизи друг от друга. Цыгане еще и раскинули шатры. Соседство было мирным и дружелюбным. Общая артистическая тема объединяла всех.

В этом таборе Дара увидела гадалку. Это была женщина лет пятидесяти, с густыми черными волосами, в которых поблескивали седые прядки. Гадалка имела свой шатер, куда ходили все желающие за предсказаниями. Дара никогда не гадала, хотя по линиям руки могла многое прочесть. Ее этому бабушка обучала, пока была жива. А вот на картах она не умела гадать, да и не хотела. Знать свою судьбу… Зачем? А гадать другим… Зачем людям знать, что их ждет? Пусть лучше живут и каждый день радуются жизни. Вот поэтому и не освоила она это мастерство.

Только сейчас в ее жизни все переменилось, и она хотела знать ответ на всего лишь один вопрос. Он мучил ее и изводил. А ей и не у кого спросить совета. Изведя себя этим вопросом, Дара решилась пойти к гадалке. Пусть это и неправильно, но она всего лишь задаст вопрос, получит на него ответ и уйдет. Больше ничего ее не интересовало.

Подойдя к шатру, Дара остановилась в нерешительности.

– Заходи. Что стоишь там? – услышала она голос из шатра и зашла внутрь.

Внутри шатра все было нереально, или ей это показалось из-за пламени свечей, которые создавали неяркое освещение. Казалось, что стол, за которым сидела гадалка, освещен более ярко, а углы шатра тонули в тенях, и сложно было рассмотреть, что там.

– Я знаю твой вопрос, – произнесла гадалка, глядя на Дару. – Присядь, в ногах правды нет.

Девушка подошла к столу и села на стул. Весь шум кочевого лагеря остался там, за пологом шатра, а здесь, внутри него, была тишина. Странная, неестественная тишина. Дара нервно затеребила кончик платка, накинутого на плечи. Теперь она постоянно носила цыганскую одежду, на выступления надевая яркую и нарядную, а в обычное время – то, что принято носить у цыганок.

– Ты хотела спросить о нем… о мужчине с глазами тигра.

Дара молчала. Конечно, она столько раз слышала рассказы о гадалках, которые видят судьбу. Да и ее бабушка могла видеть события намного вперед. Только вот сейчас, столкнувшись с таким, девушка растерялась, и ей стало страшно.

– Не бойся. Я отвечу на твой вопрос и, раз ты больше ничего не хочешь знать, не стану тебе ничего говорить, – гадалка перетасовала колоду карт и разложила ее перед девушкой. – Положи деньги, принесенные мне, сюда, – женщина указала на коробочку справа от нее.

Дара положила деньги, которые принесла с собой. Затем она как завороженная наблюдала за действиями гадалки.

Женщина стала только ей ведомом порядке открывать разложенные карты. Она молчала, изредка бросая взгляд на Дару, которой от этого становилось страшно.

Эта тишина, неяркий свет свечей, стол, и за ним женщина, похожая при таком освещении на ведьму. Дара заставила себя остаться на месте, не бежать позорно из шатра.

– Ты хотела знать, – произнесла гадалка, открывая очередную карту, – твой ли это мужчина. Так вот, слушай, девочка. Соединены вы навеки и не сможете разлучиться, а если пойдете наперекор судьбе, то ничего хорошего из этого не выйдет. Вместе вы должны быть, – открыв последнюю карту, гадалка подняла ее и показала Даре. – Смотри – это твой тигр, но ты смогла его приручить. Не бойся его, только ты имеешь над ним власть, так распорядись ею с умом. Твоя любовь поможет ему стать другим.

Гадалка положила на стол карту и посмотрела Даре в глаза. Девушке казалось, что этот взгляд проникает в душу. Теперь ей стало по-настоящему страшно.

– Ты точно не хочешь узнать свое будущее? – спросила гадалка.

– Нет. Спасибо.

Дара встала и быстро вышла из шатра, понимая, что еще немного – и ее сила воли исчезнет, так и будет она сидеть там, под взглядом этих темных глаз.

Гадалка усмехнулась и собрала карты.

– А жаль, что ты не захотела узнать свою судьбу… – она, подняв голову, посмотрела вслед девушке. – Ты будешь очень счастлива с ним.

* * *

Наступала осень, заканчивался август. Дара помнила слова гадалки, да только что с этим делать, она не знала. Связь с Гером была порвана навсегда. Он отпустил ее, она стала свободной. Свобода, которая не в радость, вот так все в этой жизни может быть противоречиво.

В этом небольшом городке они сегодня давали последнее представление, а завтра, неспешно собравшись, должны были продолжать свой путь.

Сегодня у Дары был странный день. Возможно, это из-за того, что завтра опять сборы и дорога. У Дары было предчувствие чего-то нового, только она не могла понять, хорошее это предчувствие или плохое.

Ее последнее на сегодня выступление следовало за номером акробатов на канате. Дара стояла за кулисами и наблюдала, как ловко они парят над ареной, выполняя сложные трюки. Затем ведущий объявил ее выход. Заиграла музыка, и Дара забыла обо всем. Весь мир исчез, остался только танец, неподвластный времени.

В каком городке находится цирк, где была Дара, Геру сказал Ковало. Поэтому Полонский ехал по точному адресу. Он успел как раз на ее заключительный выход. Свет погас, и на арене цирка появилась она – его Дара. Ее движения были пластичны, и, казалось, девушка растворяется в музыке. Изящные ручки, унизанные браслетами, роскошные волосы и ворох цветастой юбки. Она танцевала, отдавая всю себя танцу и тем, кто на нее смотрел. Цыганский танец – танец страсти, любви и свободы. И это она в движениях рук и изгибах тела рассказывала зрителю.

Гер смотрел на нее и понимал, насколько она прекрасна. Его Дара, подарок судьбы, который он отверг за суетой современной жизни, не оценив то, что не имеет цены. Сможет ли он получить второй шанс? Даст ли ему это его судьба и Дара?

Кружась в вихре танца, девушка чувствовала на себе его взгляд. Или ей это только казалась? Взгляд тигра, он смотрел на нее… Нет, этого не может быть. Дара понимала, что это лишь ее воображение отражает то, чего она хотела бы больше всего на свете, – увидеть здесь Гера.

Ее танец закончился. Она поклонилась зрителями и упорхнула за кулисы. Смутное беспокойство не оставляло ее.

В этот вечер, по завершении представления, в стороне от машин был разожжен большой костер. Это был последний вечер на этом месте, и по уже сложившейся традиции все собрались вокруг костра. Звучали поздравительные тосты, открывались бутылки шампанского, а на костре висел котелок, в котором варились мясо и овощи.

Переодевшись после выступления в обычную цыганскую юбку и пеструю кофту, накинув на плечи платок, Дара присоединилась к коллективу. Она стала частью его, и это был и ее праздник. Сделав глоток шампанского, девушка подошла к костру. Ей всегда нравилось смотреть на огонь. На огонь можно смотреть вечно, он всегда завораживал ее красотой. Тем, как огонь облизывая поленья, превращал их в раскаленные угольки, а потом они исчезали, и только алые языки пламени взмывали в темное ночное небо.

Смотря на огонь, Дара думала о себе, о своей жизни и о нем, о Гере.

Он шел к ней, и она видела его сквозь пламя костра. Дара знала, что это реальность. Или нет? Эта ночь, костер, бросающий снопы искр в ночное небо, и млечный путь над головой. Она подняла глаза и взглянула на звезды.

Гер обошел костер и, подойдя к ней, встал рядом.

– Тебе нравятся смотреть на огонь?

– Да, – произнесла Дара и накинула на плечи платок.

Гер приблизился к ней сзади и обнял ее, прижав к себе.

– Я согрею тебя.

Дара чувствовала его тело, и она прижалась к нему плотнее, растворяясь в его объятиях. Ей стало тепло, внутри тепло. Тот лед, который был у нее в душе, стал таять, и она начала оживать. Мир заиграл красками. Стрекот кузнечиков в траве, крики ночной птицы и красное пламя костра. Все это ворвалось в ее сознание. Гер вернул ей яркий мир.

– Я приехал к тебе, – склоняясь к ней, произнес Гер. – Я не могу жить без тебя.

Дара знала, что и она не жила все это время. Разве можно жить, зная, что ты разорвана на две половинки?

Его поцелуй в ушко вызвал волну мурашек. Она опять услышала его голос:

– Прости меня… я знаю, прошлое не изменить. Я всю жизнь буду раскаиваться в содеянном с тобой, – Гер замолчал, понимая, как тяжело еще раз заговорить об этом. – Дай мне шанс искупить вину… будь со мной, поверь мне… – он опять склонился к ней и произнес: – Я люблю тебя.

Костер вспыхнул ярким пламенем, и сноп искр, взлетев в небо, осветил его мерцающими искорками. Дара смотрела на огонь и чувствовала, что все плохое в ее жизни сгорает в нем. Произнесенные Гером слова были скреплены пламенем костра, Дара видела это и, смотря в огонь, знала, что Гер говорит правду. Он любит ее.

В душе бушевала буря. Слишком много всего произошло, и сейчас нужно было или жить прошлым, помня все обиды, или жить будущим – простив Гера. Можно ли простить все? Девушка не знала, но она точно знала, что не хочет жить прошлым. Все, что было в ее жизни, – это испытания, через которые она прошла. Зачем? Наверное, чтобы стать другой и в награду получить любовь. Ведь она любит его. Несмотря ни на что. Можно ли любить Гера после всего? А разве любят избирательно? Ведь суть любви именно в том, что или любят или нет. Она полюбила, и ее любовь смогла усмирить тигра. Дара улыбнулась. Тигр, ее тигр.

– Пойдем, – отстранившись от него, произнесла цыганка и взяла Гера за руку.

Гер шел за ней сквозь толпу людей, стоящих у костра, и не видел никого. Была только она, та, ради кого он хочет жить. Весь мир сосредоточился лишь на ней, и весь мир неважен, если не будет ее.

Отблески костра, ночное небо и огромное поле. Дара шла сквозь расступающуюся перед ней траву и держала его за руку. Гер, ее судьба. Она знала это, как только увидела его тогда, упав с коня и видя, как он смотрит на нее. Как же все это было давно. И как много ошибок они совершили, идя друг к другу. Наверное, при свете дня действительность станет другой, но сейчас ночь, и мир изменился. Это их ночь. Она им дана. Значит, эта судьба?

Их окружала высокаятрава, девушка остановилась и отпустила руку Гера. Платок соскользнул с ее плеч и упал к ногам. Ее пальчики стали расстегивать пуговки на кофте.

Видя это, Гер медленно скину с плеч пиджак и замер, смотря на стоящую перед ним девушку.

На их головами простирался млечный путь. Веками он указывал путникам их дорогу. Дара подняла глаза и, глядя на него, знала свой путь. Она сама выбрала его.

Затем она перевела взгляд на стоящего перед ней мужчину и произнесла:

– Возьми меня.

Гер знал смысл этих слов, да только сейчас, под куполом из звезд и вечного неба, они звучали совсем иначе. Это было как признание, откровение, истина, сказанная ею.

Он видел, как легкая цветастая блузка упала с ее плеч, оголяя совершенство фигуры.

Дара завела руки за спину и расстегнула застежку лифчика. Она хотела снять с себя все. На нее смотрели звезды и Гер. Она потянула юбку вниз вместе с трусиками, и все это упало к ее ногам. Теперь она была полностью обнажена перед ним. Дара замера, смотря в его глаза. Гер сделал еще полшага и медленно опустился перед ней на колени. Он прижался разгоряченным лицом к ней и стал покрывать поцелуями ее тело. Бедра, животик, впадинка пупка и пирсинг с бриллиантиком в нем. Она носила его подарок. Осознание этого было приятно. Дара все это время носила подаренный им пирсинг. Она не забыла его… Неужели у него есть шанс?

Его поцелуи она ощущала на своих бедрах, животе, и потом там, ниже. И стон сорвался с ее губ, а ноги перестали держать. Она упала в его руки. Гер аккуратно опустил девушку на ворох ткани цыганской юбки.

– Возьми меня, – произнесла Дара, раздвигая ноги и открывая себя для него.

Гер наконец скинул с себя рубашку и расстегнул брюки. Он склонился над ней, глядя в ее глаза и видя в них бездну с отблеском млечного пути.

Он вошел в нее, сдерживая себя и всматриваясь в ее лицо. Он хотел видеть ее глаза, ловить губами стоны, слетающие с ее губ.

Ощущая его в себе, Дара сдерживала стоны. В ней давно все было готово его принять, и наконец ощутив, как член Гера входит в нее, она прогнулась и застонала, обвивая его руками.

– Гер…

Этот голос, его имя, которое она произносила, чуть картавя, – все сводило его с ума. И он больше не сдерживал себя.

Он брал ее размашистыми движениями, входя так глубоко, как только мог, а затем, выходя, замирал, видя ее желание – она хочет принять его в себя. Внутри нее было так упоительно хорошо. Он ощущал ее жар и то, как внутри ее мышцы обхватывают его член, как будто удерживают в себе. Все это затмевало разум, и оставалось лишь желание брать ее еще и еще, сильнее, глубже, резче. Но им обоим нужна была сейчас эта страсть, они слишком долго к ней шли, слишком долго сдерживали себя, и вот сейчас все тормоза были отпущены.

Дара чувствовала каждое движение Гера в себе. Он пронзал ее и наполнял, и она подавала бедра вперед, отвечая ему. Она хотела его еще сильнее, еще глубже. Сейчас она разрешила своей страсти вырваться наружу, и ничто ее не сдерживало. Она вся горела, а внизу живота скручивалась тугая спираль болезненного желания. Не в силах более этого терпеть, Дара прогнулась и застонала при очередном толчке Гера.

Он чувствовал ее спазмы внутри и видел, как ее глаза затуманились поволокой страсти. От всего этого желание обладать ею стало еще сильнее. Он задвигал бедрами, чувствуя, что разрядка близка. И через несколько движений мир перед ним вспыхнул яркими красками. Гер зарычал и впился в губы девушки болезненным поцелуем. Дара ответила так же страстно, не сдерживая себя. Затем силы покинули его, и он уткнулся ей в шею, вдыхая аромат травы, ее тела, волос.

– Люблю тебя, – произнес Гер. Сердце бешено колотилось в груди. Он лег рядом с девушкой и провел рукой по ее обнаженному телу. Оно все еще было разгорячено страстью.

Они долго лежали и смотрели в ночное небо. Огоньки спутников мигали и исчезали; далекие звезды, и их мерцание, и млечный путь. Такой красоты Гер давно не видел. А видел ли он ее вообще когда-нибудь? Или он так увлекся игрой в жизнь, что заигрался и не видел жизни. Да, он всего добился в свои сорок четыре года. Но разве он счастлив от этого? Раньше ему казалось, что, имея власть и деньги, он обретет счастье. И он шел к своему счастью. Шел по трупам, жестоко отвоевывая себе место в жизни. И вот сколького он достиг, а счастье не пришло к нему. Но он жил, заполняя дни работой, а ночи – теми, кто создавал иллюзию счастья. И ведь так можно было жить и дальше. А когда увидел он Дару, и его лживый мир рассыпался у ее ног. Не смог он больше лгать себе, говоря, что счастлив. Только с ней он ощутил это счастье, а без нее была пустота. И это он осознал. Но будет ли она с ним? Простит ли его?

– Дара… ты будешь со мной? – смотря в пространство ночного неба, спросил Гер.

– Да, – выдохнула Дара, видя млечный путь, который указывал ее дорогу в этом мире.

– Ты простишь меня?

– Да… – отвечая, Дара не лгала ему, ведь она давно его простила.

– Ты станешь моей женой? – произнося самое главное в своей жизни, Гер замер и затем, приподнявшись, заглянул в ее глаза. Там мерцали звезды и отражался млечный путь.

– Да… – она знала, что он – ее судьба. От судьбы не уйти, да и не хотела она больше уходить от него. Она любит его и хочет быть с ним. И пусть прошлое останется в прошлом, она хочет жить сегодня и сейчас, быть с тем, кто любит ее. Она видела любовь в его глазах.

Гер накрыл ее губы поцелуем.

Они целовались долго, пока воздуха хватало в легких, а потом, оторвавшись и вздохнув, опять припадали к губам друг друга.

В эту ночь они любили друг друга под вечными звездами. Эта была их ночь, но за ночью приходит утро, и первые лучи солнца стали окрашивать горизонт.

Дара приподнялась и села на лежащие под ней юбки, подтянув колени к подбородку. Длинные волосы окутали ее. Гер накинул ей на плечи пиджак и, надев брюки и рубашку, сел с ней рядом. Они смотрели, как восходит солнце. Это был их первый день. День их новой жизни, и они встречали его, сидя рядом и держась за руки.

– Ты поедешь со мной домой? – Гер очень хотел услышать ее ответ. Он понимал, что не сможет, обретя ее, уехать, оставив ее опять. – Я понимаю, что у тебя выступления… – но он не хотел заставлять ее ехать, он видел ее танец, и как бы ревность ни играла в нем, Гер понимал, что для Дары ее выступления – это ее жизнь.

– Вчера был последний день гастролей в этом городе. Я могу уехать, так как в следующем городе еще нет анонса моего выступления, – она замялась, понимая, что они должны об этом поговорить, – Я больше не смогу выступать?

Цыганка смотрела на поднимающиеся из травы солнце. Как тяжело выбрать между тем, кого ты любишь, и тем, что ты любишь. Но она выбрала Гера и готова ради него пожертвовать всем.

– Почему?

– Тебе ведь это не нравится…

– Да, я ревную тебя, – грозно произнес Гер, а затем, обняв девушку за плечи, поцеловал в губы. – Но я понимаю, что это твоя жизнь, и не буду мешать заниматься тем, что тебе нравится.

Он видел, как засветились ее глаза. За этот миг счастья в глазах любимой он мог сделать для нее все, только чтобы ее глаза продолжали излучать это счастье.

– Я поговорю с продюсером, он поможет тебе создать свою группу… цыганскую. И с гастролями поможет, и с записью альбома, и со всем, что нужно для раскрутки звезды.

– Ты будешь отпускать меня на гастроли? – Дара не верила в то, что сейчас слышит от Гера.

– Буду, – зло сказал Гер. – Ревновать буду и отпускать буду, – он сорвал травинку и пожевал ее. Это решение ему далось с огромным трудом.

Дара обняла его, понимая, насколько она счастлива.

– Ты только мне не сказала самого главного, – все это время Гер ждал от нее этих слов. – Ты любишь меня?

– Ты это сам узнаешь через девять месяцев, – Дара положила его руку на свой живот.

Гер смотрел ей в глаза и видел в них любовь. Как можно видеть любовь? Наверное, можно…