Текст книги "Вписаться в поворот (СИ)"

Автор книги: Jozie Writer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

– Я думаю, Бри нужно поохотиться. И начать привыкать к животной крови прямо сейчас. Полагаю, мы займемся этим. Мне нужно позаботиться о Бри, я больше ничем не могу помочь Белле, – Эдвард грустно улыбнулся и пошел на третий этаж, к своей новой и единственной вампирской любви.

Все остальное было теперь для него делом второстепенным.

Нет, конечно, он совсем не лгал, когда говорил, что вовсе не хочет доставлять Белле новую порцию боли и неприятностей. Но он искренне полагал, что просто не может ничего поделать в этой ситуации. Если бы он знал заранее, что Белла не является любовью его жизни, он бы поступил иначе: не общался бы с девушкой после аварии или вообще не спас бы ее, чего греха таить?! Когда такая мысль приходила ему в голову, Эдвард гнал ее прочь, но осознавал ее правильность для себя. Теперь Белла была для него довольно приятной и близкой, но проблемой, препятствием между ним и Бри. И парню было жаль, что все так сложилось, что он должен причинить Белле боль своим уходом, но отказываться от своего счастья он вовсе не собирался. Теперь Эдвард понимал, что такое вампирская любовь и вампирская страсть. Да он просто не мог не думать о Бри! Такая сила притяжения была для него в новинку. И хотя к Белле тоже раньше тянуло, теперь вдруг открылись глаза на правду: тянула вовсе не любовь, а жажда, помноженная на умение сопротивляться его дару чтения мыслей. Еще немного тянуло то, что Белла действительно оказалась стоящей девушкой: нежной, милой, открытой, доброй и умной. Но этого оказалось слишком мало. Да, к ней тянуло и сейчас, хотелось продолжать с ней общение, возможно, дружить. Но для самой Беллы это будет слишком больно. Эдвард был уверен, что они просто обязаны покинуть Форкс и начать жить теперь уже полной семьей. На другом месте. Конечно, он понял свою старую ошибку и больше не бросит Беллу одну в лесу. Он поговорит с ней. Он поступит как мужчина. Пообещает помощь и поддержку во всем, о чём она попросит. А потом уедет, чтобы не бередить ее раны. А Вольтури… А что Вольтури? Разве им есть дело до Беллы? Конечно, нет. Они переживают, как бы кто не занял их место. Вообще, Эдвард считал, что Вольтури опасаются Калленов, потому что у них много талантливых вампиров. И теперь, когда Белла будет не с Калленами, они потеряют к ней интерес и забудут о девушке окончательно. А Белла сможет начать новую жизнь, теперь уже без вампиров.

Тем временем доктор Карлайл предложил остальным членам семьи разойтись и серьезно подумать над тем, как им быть с Беллой.

Розали выходила из комнаты последней. Девушка бросила взгляд на часы. Три часа ночи. Значит, у нее, у каждого из них, осталось только три часа, ровно до шести утра, когда они по очереди озвучат свой приговор Белле. Так плохо Розали не было давно. И она отправилась в лес, чтобы подумать в одиночестве, подумать основательно и принять очень важное решение, которое вскоре перевернет жизнь не только Калленов. Но Розали не умела предвидеть будущее.

Элис была лучшей подругой Беллы. По крайней мере, Белла считала именно так. Признаться, и Элис так думала… До определенного момента. Элис поднялась вместе с Джаспером в их комнату.

– Как думаешь? – спросила она, желая узнать мнение любимого.

В это вечер они молчали, наблюдая за неожиданной перепалкой Розали и Эдварда. Уж от кого, а от Розали Элис такого не ожидала.

– Не знаю, серьезно. Не знаю, – печально ответил блондин, опустившись на диван, – все так запутанно и эмоции просто давят меня.

– Не переживай, любимый, уж мы с тобой просто созданы друг для друга! – весело прощебетала Элис, погладив парня по голове. – Мне вот что интересно, – продолжила она, – почему ты не понял, что любовь Эдварда к Белле вовсе не та самая вампирская любовь?

– Ты о чем? – изумился Джаспер.

– Ну, когда Эд сказал о том, что ему не с чем сравнить, я подумала, что тебе-то есть с чем сравнить! Ты же чувствовал его эмоции и, сравнив со своими ко мне, должен был определить, что Эдвард чувствует не любовь, а нечто другое. Интерес, может, легкую влюбленность… Ведь ты должен был понять, что чувства различны!

– Я не знаю, Элис, – недоуменно ответил парень.

Джаспер и правда не знал. И вообще как-то не задумывался об этом до тех пор, пока Элис вдруг не озвучила проблему. И действительно, как же так? Дар ошибся, или Эдвард любил Беллу, но как-то не так сильно? Или вампир любит не раз в жизни, как сказал Карлайл? А, может, вампир любит однажды только вампирской любовью, но может любить и обычным, не таким сильным чувством, или же он сам не любит Элис, а только думает, что любит, как с Марией?

Нет! Что вообще за бред?! Ведь его эмоции были похожи на чувства Эмметта и Карлайла. Хотя, стоит признать, чувства Карлайла действительно ощущались значительно сильнее, крепче. Это как сравнить виноградный сок и выдержанное вино с лучшего виноградника. Но он всегда думал, что это из-за того, что Карлайл и Эсми вместе уже очень давно. И только сейчас Джаспер понял, что Карлайл и Эсми провели вместе лет девяносто, собственно как и Эмметт с Розали – шестьдесят, он сам был с Элис – тоже около шестидесяти лет! Не так уж и велика разница! В чем же дело?! Джасперу даже показалось, что от всего этого безобразия у него разболелась голова, но у вампиров такого не бывало. И тогда он принял лучшее решение в этой ситуации.

– Любимая, давай подумаем об этом потом. Я сейчас сойду с ума! В первую очередь нужно решить вопрос с Беллой.

– Конечно! – как ни в чем не бывало, сказала Элис и уставилась в окно, – Джас, мне нужно сосредоточиться, оставь меня одну, – попросила она.

Парень немало удивился, не понимая, чем же он мог помешать дару любимой?

– Конечно, малышка. И я тоже подумаю, – нехотя согласился Джаспер.

Чмокнув свою возлюбленную в щечку, Джаспер тихо вышел из комнаты и бесцельно отправился вниз по лестнице. Он действительно не знал, где ему остановиться. Розали ушла из дома, Карлайл и Эсми уединились в своей комнате на третьем этаже, решая новую проблему вместе, как и всегда. Джаспер и сам надеялся обсудить будущее Беллы со своей Элис, ведь она и Белла были подругами. К тому же, Джаспер привык во всем полагаться на свою любимую. Но сегодня он оказался изгнан из их спальни. Неожиданно! Это было странно, ведь раньше он всегда поддерживал Элис, когда последней нужно было сосредоточиться на видениях, был с ней рядом, всегда успокаивал ее после. И Элис никогда не возражала, более того, девушка, казалось, и сама этого желала. Или ему только казалось? Окончательно запутавшись, Джаспер принял решение последовать примеру Розали и уединиться где-нибудь в лесу. Ну, или в гараже…

Проходя мимо холла, вампир заметил, что Эмметт остался в гостиной и смотрел повтор очередного бейсбольного матча.

– Ты не… А Белла? – он просто не смог сдержать удивления.

– О, – усмехнулся здоровяк, – я уже решил этот вопрос и не передумаю.

– Что же, хорошо, – Джаспер не стал уточнять, что именно надумал брат, и молча направился к выходу.

***

Сегодня наступало медленно. На удивление, мне снился какой-то приятный сон. Я не помню, что именно мне снилось, но мне точно было хорошо и спокойно. Я медленно повернулась к Эдварду, но обнаружила только пустую половину кровати. Странно. Обычно любимый вампир ждал моего пробуждения. Может, у него появились какие-то дела, и он был вынужден уйти? Такое прекрасное утро было безнадежно испорчено. Ладно, не может быть, чтобы Эдвард оставил меня одну без причины. Проверив стол и тумбу в поисках записки от любимого и не найдя таковой, я, хоть и опечалилась, но решила не придавать этому большого значения и отправилась в ванную. Казалось, я не принимала душ целую вечность. Намыливая волосы своим любимым шампунем с ароматом зеленого яблока, я вспомнила о том, как Эдвард любит зарываться в мои волосы и вдыхать этот чудесный аромат, смешанный с ароматом моей крови. И, хотя последнего, к счастью, я не чувствую, зато наслаждаться ощущением свежести и приятным запахом от волос весь следующий день я вполне могу. Совершив все обычные ванные дела и позавтракав, я решила позвонить Эдварду, но его телефон почему-то не отвечал. Хм-м. Странно. Я стала немного волноваться: не случилось ли чего? Телефоны Элис и Эмметта тоже не отвечали. С Розали я была просто не в тех отношениях, да и с Джаспером особо дружны мы пока не стали. Бедняге было физически тяжело находиться со мной рядом, хотя тот случай на моем празднике уже давно канул в лету, и я не держала на парня зла. Звонить Карлайлу или Эсми показалось мне верхом неприличия, поэтому я, прождав час, но так и не найдя себе места от волнения, собралась к Калленам.

Я уже вышла из дома, когда увидела серебристый вольво Эдварда, приближающийся к участку. Ух! От сердца сразу отлегло. Все в порядке. Тем временем, вампир уже припарковался и вышел мне навстречу.

– Эдвард! – побежала я к нему, но остановилась, глядя на его совершенно каменное выражение лица.

Он не улыбнулся мне, ни капельки.

– Что случилось? Я звонила вам, но никто не брал трубку. Проблемы с Вольтури или…

– Белла! – он довольно грубо прервал меня.

Я осеклась под его жестким взглядом. Что-то было определенно не так. В последний раз он так смотрел на меня, когда… Нет, даже там, в лесу, он не смотрел на меня так. Так пусто, так безэмоционально. Сегодня его взгляд не выражал ничего. Эдвард взял меня за руку и повел обратно в дом. Я просто следовала за ним, совершенно сбитая с толку.

– Идем, нам нужно поговорить.

Я не знала, что сказать парню, поэтому просто послушалась. В гостиной он сел в кресло, и мне не оставалось ничего другого, как сесть напротив него.

– Эдвард? – не в силах терзаться сомнениями, произнесла я.

– Белла, кое-что произошло. И это уже нельзя изменить. Никаким образом. Ты должна понимать, что я не хотел этого и ничего не мог с этим сделать.

Что за ерунда?

О чем же он? Вольтури поставили новое условие? Что-то изменилось? Но я не смогла произнести ни слова, потому что Эдвард убил меня, выстрелив прямо в сердце следующей фразой:

– Я больше не люблю тебя.

– Ах, – я пыталась вздохнуть, перед глазами поплыло.

Нет! Это чья-то глупая шутка. Это оживший ночной кошмар.

– Да, вампиры любят лишь раз в жизни. И до вчерашнего дня я думал, что моя любовь – ты, но это оказалось не так. Я встретил Бри и… Не могу ничего больше поделать. Мне больно оттого, что я говорю это тебе, но я люблю ее всей душой. Прости, но ты должна отдать кольцо, свадьбы не будет. Теперь оно будет принадлежать Бри, ведь, я надеюсь, мы скоро поженимся.

Эдвард не выглядел расстроенным, особенно при упоминании чужого имени. Он спокойно и расслабленно сидел в кресле и слегка улыбался. Казалось, он пытался подавить улыбку, но она все равно проступала наружу.

– Бри… – тупо повторила я, еще не осознавая, что эти три звука – имя моей соперницы, – это… Эдвард… Не поступай так со мной. Я не…

Боже, как закружилась голова! Я совсем ничего не понимаю. Что происходит?

– Эдвард, ты боишься за меня? Это приказ Вольтури?

Но Эдвард посмотрел на меня холодно, может, с долей сочувствия во взгляде, но никак не с сожалением. Он не был печален. Он испытывает лишь жалость? Жалость ко мне, но почему? Зачем меня жалеть?

– Нет. Всего этого не может быть, – прошептала я самой себе.

Перед глазами поплыло. Я пыталась подняться, чтобы дотянуться до Эдварда, сидящего так непозволительно далеко, я пыталась встать на ноги, обрести опору, но ее не было, ее просто не было. В груди стало так невыносимо тяжело, горячо. Легкие жгло, я не могла вдохнуть. Я падаю… Боже, какая глупая мысль! Мое сердце вот-вот разорвется от боли, мои глаза не видят ничего перед собой, моя любовь, моя жизнь… Эдвард покидает меня, а мозг отмечает только то, что я, кажется, теряю сознание. Господи, может, я умираю? Вот так, просто. Навсегда. И я больше никогда…

– Белла! Белла! Прости…

***

Я больше никогда… И темнота. Вокруг одна темнота. О чем это я? Что никогда? Никогда не полюблю? Никогда что? Что я имею в виду? Я ничего не понимаю, вокруг только тишина и темнота. Что со мной случилось, и почему я здесь? Почему так тихо и одиноко? Что это за место?

Вдруг прямо передо мной промелькнули какие-то разноцветные пятна, появился жуткий шум. Выключите его! Уберите его немедленно. Я не могу это терпеть. Пытаюсь справиться с ним, но вокруг так темно, что я не вижу себя. Как же так, ведь даже в самой темной ночи можно разглядеть хоть что-то, а тут… Абсолютная тьма. Я пытаюсь зажмуриться, чтобы не видеть этого разноцветного калейдоскопа, закрыть уши руками, чтоб ничего не слышать. Но у меня не получается. А есть ли у меня руки? Почему я их не чувствую? Их нет! Господи, их нет! Что произошло, они ведь были… Наверное. У меня нет ничего, я пытаюсь ощупать себя, как-то ощутить свое тело, самоопределиться, но меня просто нет. Я одинокое сознание, мысль, повисшая в пустоте. Неужели я умерла? Умерла? Что это значит? Не знаю… Этого я совершенно не помню. Как это, умереть? Я умерла… Что означают эти слова? Что такое я? А разве я есть вообще? Наверное, есть, если эти мысли как-то образуются в пустоте. Может, я и есть то, что создаёт эти мысли? Я их порождаю. Наверное, так и есть… Кто-то же их порождает, если они здесь есть. Тогда, наверное, это я.

Какофония цветов и звуков пропадает так же резко, как и появляется. Все это очень странно. Где-то, не знаю точно где, но где-то здесь остаются только пустота и тьма. И ничего. Ничего остается со мной. Точно. Если ничего больше нет, значит осталось само ничего, отдельно от всего другого. Оно всегда само по себе, это самое ничего.

Звуки вдруг появляются вновь… Они не такие оглушительно громкие, как раньше, а какие-то более мягкие. Что это? Подождите-ка, они мне что-то напоминают. Я помню это, я это узнаю. Это же голоса! Только чьи? Подождите. Помедленнее, дайте мне расслышать. Кто же это? Не понимаю, хотя… Один из них точно мужской, да, определенно, а вот второй – женский. Такой мягкий, нежный. Странно, кто они? «Чарли», – промелькнуло в глубине моего сознания. Чарли, Чарли, Чарличарличарли… Что же такое «Чарли»? Есть что-то знакомое, что я должна знать и помнить. Что-то уже было… Чарли… ЧАРЛИ! Папа! Это же мой отец, Чарли! Как я могла забыть?! Это же он. А женщина… Может, это мама? Нет, это не она. Ой, это же…

– Розали! – надрывая горло прохрипела я, открывая глаза.

– О Боже, Чарли, она очнулась!

Надо мной склонилась вампирша. Она была очень взволнованной, радостной.

– Белла! Неужели?! – рядом с Розали появился Чарли.

– Подожди, ей нужен покой. Она пока не в себе.

– Да, да, конечно.

О чем это они? Ничего не помню. Почему они так удивлены? И что здесь вообще делает Розали? Что же произошло? Я напрягла мозг в попытке вспомнить. И вспомнила. Мы победили Викторию и ее армию новорожденных, но Эдвард бросил меня. Эдвард бросил меня! Второй раз. Как он только мог так поступить со мной? Раньше я бы никогда не подумала так о нем, но теперь, казалось, мое сердце заледенело. В нем больше не было любви к вампиру, в нем была пустота. Ну, возможно, это к лучшему. Я больше не хочу мук и страданий. Не понимаю только, что здесь делает Розали.

– Розали, – позвала ее я.

– Белла, не волнуйся, все в порядке. Не думай ни о чем, ты все вспомнишь. А сейчас тебе нельзя волноваться.

Ах, вот оно что. Судя по всему, я упала в обморок. А малыш Эдвард уже успел убежать, бросив меня на свою сестренку. И с чего это в ней проснулась жалость ко мне, интересно? Но мне не нужна ее жалость. Мне не нужны больше Каллены в моей жизни! Я попыталась подняться, но у меня это не получилось. Голова закружилась, и я упала обратно в кровать.

– Ох, – невольно вздохнула я.

– Белла, я не знаю, как сделать так, чтоб не навредить тебе сейчас еще больше, – серьезно начала Розали, – ответь мне только, ты помнишь причину, по которой ты сейчас в этом состоянии? – я кивнула, и Розали продолжила: – Давай, ты придешь в себя, а потом я тебе все объясню?

– Я в порядке.

– Прости, Белла, но сейчас тебе пора поспать, – Розали без предупреждения вколола мне что-то в руку, и, не успев особо возмутиться, я уснула.

***

Белла уснула. Я знаю, она проспит еще довольно долго, ведь лекарство, которое я ей вколола, должно действовать часов шесть, а потом начнется естественный здоровый сон. Если бы я могла вколоть это лекарство себе, я бы непременно это сделала. Прямо сейчас, сию же секунду. Или несколько позже, потому что сейчас я нужна Белле.

Что же пробудило во мне такое странное желание? Все очень просто. События последних месяцев, перевернувшие мою устоявшуюся вампирскую жизнь с ног на голову. Помнится, я жаловалась Белле, что мне не хватает развития, движения в жизни. Это был наш единственный полноценный разговор, не считая моих подколов и бытовых реплик. И сейчас мне действительно стыдно за то, что я вела себя так. И стыдно за тот разговор, за мое глупое недовольство своей жизнью. Потому что в моей новой жизни движения хоть отбавляй!

Все началось неожиданно… Только спало недавнее напряжение после битвы с армией Виктории, только мы перевели дух, как новая неприятность – Вольтури. Что им было нужно, мы даже не представляли! В тот момент я была даже зла на Беллу: если бы не эта человеческая девчонка, так неудачно переехавшая в Форкс, всего этого не было бы, но прошлого не изменить. И я надеялась только, что Вольтури идут с миром. Еще одной битвы мы бы не выдержали. Да и был ли смысл сражаться? Всем вампирам известно: Вольтури такого не прощают. Даже если бы мы смогли одолеть Алека, Джейн, Деметрия и Феликса, в чем я сильно сомневаюсь, оставшиеся Вольтури во главе с Аро разорвали бы нас на клочки. Тут я впервые подумала о том, что моя вампирская жизнь не так уж и плоха: у меня есть любимый, есть семья, здоровье и вечная молодость. Да, я заплатила страшную цену, и мечта моей жизни теперь мне недоступна. Но это не изменится, не изменится никогда! Я никогда не смогу родить ребенка. Мне оставалось только примириться с этим. И в голове мелькнуло в тот момент, что я могу потерять Эмметта или кого-то еще из моей семьи. Это куда хуже, ведь эти люди уже есть в моей жизни. И существовать дальше без мужа или кого-то из родных я просто не смогу! Я, наверное, этого не переживу. Я поняла, что в моем случае остается только наслаждаться тем, что имеешь. Я не женщина с проблемами со здоровьем, я не могу вылечиться и родить ребенка для нас с Эмметтом. Я бессмертна, я вампир, я не могу иметь детей по определению! Мне нельзя помочь! Но я могу быть счастлива с Эмметтом. Это лучше, чем вечно страдать по тому, чего мне никогда не получить. Зачатки этих мыслей промелькнули тогда в моей голове, но в окончательную идею еще не оформились. Это сейчас, предаваясь воспоминаниям, и чуть раньше, в свободные минуты размышляя на тем, что произошло, я поняла, как же идеальна была моя жизнь. И в том, что она развалилась, не было виновных.

Белла не виновата, что приехала жить к отцу. Глупо винить человека за то, что он просто живет. Хрупкая и слабая Белла никак не могла навредить мне. Но она служила напоминанием о том, что я потеряла самое важное в моей жизни – способность стать матерью. Нет вины Беллы и в том, что она полюбила моего непутевого брата. Да и он, если разобраться, оказался не виноват в том, что не отличил свою нездоровую тягу к Белле от любви. Мы все были в полной уверенности, что Белла и есть та самая, которую Эдвард ждал целый век, и не считали себя вправе чинить ему препятствий. Если бы знать тогда, что чувства Эдварда не являются вампирской любовью, то… Много чего можно было бы предпринять!

Поздно теперь рассуждать об этом! Все сложилось так, как сложилось. «Передним умом» никто не крепок.

Эдвард полюбил Бри. И мы оказались бессильны. Белла стала лишней, а мне было искренне жаль девочку. Однажды брат уже бросил ее, и я знаю, что для Беллы это стало настоящей трагедией. Однако на этот раз Эдвард вовсе не ограждал ее от губительного влияния вампиров, теперь он Беллу просто не любил. Вот так, за секунду – раз, и все. Нет любви, из-за которой Вольтури оторвали бы нам головы, если б узнали о таком пренебрежении законом, нет чувства, которое заставило даже Аро поступиться принципами, нет ничего, что сияло так ярко, что казалось настоящим бриллиантом.

Усугубило ситуацию и то, что мы поклялись Вольтури сделать Беллу бессмертной, а обещания, данные Вольтури, держат. И мне вовсе не хотелось умирать от рук кровожадного Кая из-за того, что Эдвард полюбил другую. Я действительно волновалась за человеческую девчонку, которая так и не стала моей вампирской сестрой. Я беспокоилась, потому что знала: это ее убьет. И, если в первый раз в том, что случилось, была доля и моей вины, то теперь я надеялась искупить ее до конца. Конечно, Эдвард не мог обманывать Беллу и продолжать разыгрывать любовь, которой уже не было, причем на глазах у Бри, но я не могла отделаться от мысли, будто Эдвард просто воспользовался Беллой, ее чувствами. Может, невольно, но все же. Воспользовался и, как только повстречал настоящую любовь, просто выбросил надоевшую игрушку на свалку. Это очень напомнило мне Ройса и меня. Я не могла так поступить с Беллой. Не после того, как уже провела между нами аналогии. Мне так хотелось, чтоб Белла была счастлива. И я понимала, что ее боль будет слишком глубока, что ей нужна наша помощь и поддержка.

К сожалению, моя семья меня неприятно удивила и, как оказалось, я совершенно не знала людей, с которыми провела так много лет. Очень удивили Карлайл и Эсми, которые, выразив свое огорчение, собрали вещи и даже не объяснились с Беллой. Удивил Эдвард, который, казалось, должен был все еще чувствовать к Белле хотя бы симпатию. Ох, да какая тут симпатия?! Эдвард просто должен был поступить по-людски, по совести, честно! Он должен был хотя бы подготовить Беллу, как-то смягчить удар. Но этого не произошло. Эдвард просто вывалил на нее ушат правды, забрал колечко, вызвал скорую, когда та упала в обморок, а потом пошел охмурять Бри, всем видом показывая, что поступил верно. Кажется, и саму Бри несколько удивило такое поведение, но она была так дезориентирована всем происходящим, что просто молчала и наблюдала за нами.

Удивила Элис, хотя и не сильно. Я никогда не говорила Белле о прошлом нашей семейной гадалки. И никто не сказал, но был у Элис один грешок. Она любила дружить с людьми. А потом просто исчезать. У Элис уже была близкая подруга. Это было в шестидесятых. И не то, чтобы Элис делала это намеренно, просто она очень быстро привязывалась к людям. Но потом, как ни странно, расставаясь, ее не посещало чувство неправильности. Я долго думала об этом и пришла к выводу, что в Элис вампирского больше, чем в каждом из нас. Именно вампирского, нечеловеческого, а вовсе не кровожадного. Она не помнила себя человеком, и некоторые вещи, которые зачастую терзали наши души, ее не терзали, она словно бы родилась вампиром. И это не мечты выпить кровь каждого встречного, нет, она очень любила людей, тянулась к ним и вовсе не хотела их убивать, но, когда приходила пора обрывать все связи с человеческими друзьями, Элис удавалось это поразительно легко. Потому что она вампир! Для нее естественно наблюдать за тем, как люди старятся и умирают. И естественно, что она сама продолжает жить. Элис может искренне любить человека, а потом уехать и забыть его через неделю, потому что она – вампир, это часть ее естества.

Но я так не могу. Просто не умею. Каждый из нас привыкал к прежнему месту, к прежнему дому, к людям… После каждого переезда нам вспоминались похожие ситуации в школе, похожие подростки. И даже через десятки лет, глядя на Анжелу, невольно вспомнилась такая же тихая и скромная Дженни, которой сейчас уже за пятьдесят. Наверное, это все вампирская память виновата. Но с этим ничего нельзя поделать!

Зачастую, это было трудно для каждого из нас. Но не для Элис. Она не переживала об ушедшем дольше пяти минут, она всегда смотрела вперед, не беспокоясь о том, что осталось в прошлом. Даже Джаспер, один из опаснейших вампиров в мире, бывало, предавался печали. Даже с ним это случилось однажды… Одна девушка внешне очень напоминала его мать. Мы долго отговаривали парня от знакомства с ней, всячески убеждали, и в итоге переехали. Переехали, потому что Джасперу было невыносимо смотреть на ту, что как две капли воды была похожа на смысл его человеческого существования. С каждым случалось что-то подобное! Но не с Элис.

Когда Эдвард бросил Беллу в первый раз, мы смиренно уехали. Всем не хватало девчонки. Даже я часто вспоминала ее. Было грустно, что она не зайдет в гости после школы, и что Эдвард больше не трещит о ней с утра до вечера. В нашем доме не хватало неуклюжести Беллы Свон и шуток Эмметта. Элис подозрительно быстро оправилась от потери, хотя считалась лучшей подругой Беллы. И тогда я подтвердила свою теорию: в каждом вампире было что-то от человека, от того человека, которым он был, но не в Элис. Она была вампиром на все сто процентов. В ней не было ничего человеческого! Элис была и добра, и открыта, и щедра, и дружелюбна, но многого, что определяет человечность, в ней просто не было!

И это случилось вновь!

Каллены снова собрались оставить Беллу на произвол судьбы. А я просто не смогла…

Когда я объявила о своем желании остаться с Беллой на первое время, никто не поддержал меня. Я надеялась на помощь Элис, но та просто промолчала с печатью всезнания на лице и ушла собирать вещи. Карлайл долго отговаривал меня от этой идеи, но я убедила его в том, что бедной девушке нужна будет наша помощь. И, если никто из них не в состоянии понять, как жестоко с ней поступила наша семья, то этим кем-то стану я. Не Белла нуждалась во мне, а я в ней. Пусть это было просто для успокоения собственной совести. Пусть. Уход ведь девушке не повредит…

А потом я к ней привязалась по-настоящему.

Нет, я вовсе не ушла из семьи. Эмметт, выдвинувший абсурдную идею обратить Беллу прямо сейчас, а самим уехать, конечно, остался со мной. И некоторое время все было неплохо. А сейчас я чувствую, что и он уже отдаляется от меня. Как же так? Я ведь прожила с Калленами почти целый век! Неужели я была так наивна, что жила «с закрытыми глазами»? Я ведь не знала этих людей! Мои родные не могли бы так поступить с Беллой. Они не могли поступить так с одной из нас!

Эдвард и Белла ведь собирались пожениться! Белла уже стала частью нашей семьи! Каллены говорили, что семья – это главное, но по тому, как они распорядились судьбой Беллы…

Я не хотела верить в то, что видела своими глазами. Предательство. Больше всего в этой жизни я ненавидела предателей.

Чуть лучше остальных проявил себя Джаспер. Мы поговорили с ним с глазу на глаз, и он рассказал мне о том, что чувствовала Белла по отношению к Эдварду, какие чувства боролись внутри всех членов нашей семьи. Только Джаспер понял меня. Только он меня поддержал. Наверное, потому, что, зная о чувствах Беллы, он понимал и ее. Но Джаспер не мог разрываться между Элис и Беллой. Он уехал вместе с семьей. Они все уехали.

И самое страшное – это не то, что мы с Эмметтом остались одни в пустом огромном доме, а то, что глядя на лица остальных Калленов, я не видела особой горечи и разочарования. Они были рады! Рады, что больше нет такой проблемы, как Белла. Эсми и Карлайла интересовало только счастье их любимого сына Эдварда. Элис уже успела накупить кучу журналов и каталогов с мебелью, чтобы выбрать обстановку их с Джаспером новой комнаты. Она весело и оптимистично смотрела в новую жизнь. Бри просто привыкала к новому образу жизни, а красавчик Эдвард был счастлив, что теперь никакая Белла не испортит его безоблачное счастье с Бри. Только Джаспер выглядел подавленным. Было видно, что он сомневался в том, правильно ли поступает? А может, ему, как и мне, было немного противно, ведь все мои наблюдения он подтверждал своим даром.

Но на этом беды не закончились!

Я узнала от Чарли, что Белла впала в кому после клинической смерти. Человеческое сердце слабо, Белла просто не выдержала всего, что на нее навалилось. И мне стоило большого труда, чтобы Чарли вообще пустил меня на порог. Внезапный отъезд Калленов, срыв свадьбы без всяких причин и объяснений, доведение его дочери до смерти…

Если бы я была мужчиной, точно получила бы от Чарли кулаком. И вполне заслужено! Но я оказалась девушкой. И очень настырной. А у Чарли помимо больной дочери на руках, еще и тяжелая работа. Так как Рене, несказанно удивив меня, не смогла остаться с единственной дочерью, я убедила Чарли в том, что искуплю грехи моей семьи. К счастью, я все еще считалась Каллен, поэтому могла пользоваться деньгами семьи. Да и свои сбережения у меня были, но я решила, что они еще могут пригодиться. А вот Каллены Белле сильно задолжали. Пусть хоть деньгами отдадут!

Я убедила Чарли, что смогу позаботиться о его дочери, купила необходимое оборудование и почти переехала к ним. Мне пришлось быстро освоить курсы медицинской помощи, конечно, по книгам и самостоятельно. Но я справилась. И Чарли примирился с моим присутствием. Видимо, убедился со временем, что польза от меня все же есть. Ему не пришлось бросать работу, хотя, стоит признать, все свободное время он проводил у постели Беллы. А я стала ее сиделкой. Ухаживала за Беллой тоже я. Уверена, сама Белла, когда узнает, тоже будет рада тому, что мыть ее бесчувственное тело приходилось не ее отцу. Ситуация бытовая, но довольно смущающая, а девушка и без того стеснительная.

Пять месяцев мы пытались вернуть Беллу с того света…

И все это время я очень боялась, что у нас ничего не выйдет. Мы не Боги, и вся моя вампирская сила оказалась здесь бессильна. Я не могла Беллу оживить! И я была очень счастлива, когда она очнулась. Все проблемы преходящи, а исправить можно все, кроме смерти. Белла выжила. И это главное!

В последнее время я много думала о своей жизни серьезно. И мне даже не верится, что все это произошло со мной. Но я считаю, что поступила верно. И бросать Беллу сейчас я тоже не вижу причин. Я все еще ей нужна.

Мне рано возвращаться в семью. Может, это некрасиво, но я даже ни разу не навещала Калленов на новом месте, хотя Эмметт что-то туда зачастил. Да и «семья» не часто баловала звонками. Поначалу Карлайл давал советы по выбору лекарств для Беллы, Эсми уговаривала вернуться домой, Элис трещала про модные шмотки. Она без устали болтала о том, как прекрасно они устроились на новом месте, в красивом новом доме. А мне было мерзко…

Мы не могли друг друга понять. Поэтому звонки со временем сошли на нет. С Эдвардом я вообще ни разу не разговаривала с тех пор. Конечно, я осознаю, что он не виноват в любви к Бри, но он виноват в том, что, пусть и невольно, разрушил жизнь Беллы. Одну человеческую жизнь, о любви к которой они все так яро кричат. Только с Джаспером мы созваниваемся каждую неделю. Только он остался верен мне и Белле. А ведь мы тоже часть их семьи… Почему нас бросили?!