Текст книги "Вписаться в поворот (СИ)"

Автор книги: Jozie Writer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

– Нет, не так… Я просто точно знаю, чего я хочу, и мне не терпится уже начать жить этой новой жизнью… – я ответила абсолютно честно: тут дело было не только в Марке. Я нуждалась в вампризиме. Такова моя судьба.

– Ладно, – он немного помолчал, а потом продолжил, – ты так и не рассказала мне, каким вампиром ты себя видишь. Так поведай мне…

Я некоторое время собиралась с мыслями, подбирая в голове нужные слова и ощущения. Так много было всего лишнего, постороннего, а хотелось сказать именно так, чтобы Марк меня понял. Понял, что именно я имею в виду, чего хочу от бессмертия.

– Начни с внешности, – подсказал мужчина, видя мое затруднение.

– Я надеюсь, что стану чуть выше, чуть стройнее. Самые обычные желания самой обычной девушки, – фыркнула я.

– Но ты не обычная девушка, – засмеялся Марк.

– Да, – согласилась я, – и поэтому я искренне надеюсь, что мои-то желания сбудутся.

– Ну, может, и сбудутся. Обращение всегда меняет внешность, – рассудил Марк.

– А еще мои глаза станут красными, – произнесла я. – Но потом они станут желтыми, как солнце. И я надеюсь, что мои волосы станут более послушными. Знаю, все это – сущие мелочи, но мне почему-то хочется быть… Нет, не идеальной. Но именно такой, какой я хочу быть, ведь мне носить это тело вечно.

– Если бы ты могла видеть себя со стороны, ты бы удивилась, осознав вдруг, как ты великолепна… – прошептал Марк мне в губы, а затем поцеловал.

Все произошедшее кружило мне голову: долгий радостный день, притупляющая мысли усталость, аромат любимого вампира, его холодные губы на моих теплых. Слишком жарко, слишком много.

Правитель понял мое состояние и отстранился.

– Какой еще ты себя видишь в будущем? – он продолжил наш разговор, словно мы и не отвлекались.

– Сильной, ловкой, умной… – перечислила я первое, что пришло в голову.

– Отличные желания. А что ты сделаешь первым, как станешь осознавать новую себя? —

– Я всегда мечтала увидеть, как блестит моя вампирская кожа на солнце… – призналась я и прикрыла глаза, размечтавшись.

Я никогда никому не рассказывала, но это странное желание жило во мне с тех пор, как я впервые увидела игру тысяч бриллиантов на коже Эдварда. Крохотные, сияющие в лучах солнца драгоценные камни цеплялись друг за друга, сливались в линии и полосы, разбрасывали во все стороны разноцветные блики. Я не могу сказать, что это было красиво. Сказав так, я бы солгала. Потому что кожа вампира не красива совершенно точно. Она блистательна, неотразима, сногсшибательна… Она невыразима в своем совершенстве. Я всегда мечтала, что однажды и я стану такой же.

– Ну, это легко организовать… – Милостиво согласился он, а потом улыбнулся и прошептал. – Только обещай мне кое-что.

– Что?

– Что возьмешь меня с собой, – ответил он.

– Обещаю, – довольно прошептала я и, улыбнувшись, посмотрела ему в глаза.

– Знаешь, Белла, раньше вампирская жизнь не казалась мне привлекательной, но теперь, я знаю, она может стать сказкой, она может стать прекрасной. – Произнес мужчина, серьезно глядя на меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Я был одинок раньше. Конечно, у меня были братья, сын, семья… Но это другое. У меня не было любимой, – признался Марк. – И вечная жизнь казалась мне скучной и однообразной. Ничего нового. Изо дня в день все одно и то же. Бессмысленная вереница лет… – он печально усмехнулся и махнул рукой. – Но теперь в моей жизни появился смысл, – воодушевленно воскликнул он. – Ты стала им. Ты – центр моей вселенной, ты и есть моя жизнь, моя любимая Белла.

– Марк… – прошептала я.

– Да, моя любимая? – ласково спросил он, погладив меня по щеке.

– Ты знаешь, я люблю тебя… – искренне сказала я. – Всей душой надеюсь, что как только я обращусь, то мы оба осознаем, что наши чувства вечны.

– Так и будет, так и будет, моя любимая. Я в этом не сомневаюсь, – ответил он.

– Я тоже. Я хочу провести с тобой вечность.

– И проведешь, – Он кивнул. – Никогда никому не позволю разлучить нас.

– Я верю тебе, – прошептала я и, пребывая в избытке чувств, поцеловала своего любимого.

Поцелуй длился и длился. Мне быстро стало не хватать воздуха, но, едва глотнув его, я вновь возвращалась к любимым губам. Я не могла оторваться от Марка. В эту же секунду я поняла, что я его хотела, страстно желала физического подтверждения наших чувств. Я хотела принадлежать ему, быть его полностью, ему принадлежать. Я была готова…

Нетерпеливо и искушающе, я провела рукой по его рубашке, а потом, сама того не осознавая, начала ее расстегивать. Марк же начал целовать меня с большей страстью. Я горела… Никогда и никого я не хотела так сильно. Да, что там говорить, единственный парень, к которому я испытывала хоть что-то подобное, был Эдвард. Но с ним все было иначе: слабее, боязливей, стыдливей… никак. Нет, Эдвард определенно не подходил мне, теперь я это осознала. Страсть к Марку сметала во мне все границы, и я уже не понимала, что делаю… Игривая кошка выбралась наружу и выпустила коготки. Она не собиралась упускать добычу.

Это было так прекрасно… Ни с чем не сравнимо. Я горела от желания, но огонь не меньшей силы обрушивался на меня извне. Я была желанна! И не могла этого не замечать. Марк хотел меня, и этого было достаточно, чтобы я согласилась.

Его рубашка полетела в сторону, и мои руки, наконец, прошлись по его бледной обнаженной груди.

Я отвлеклась на посторонний звук: шелест падающего на пол платья оказался чересчур громким для тишины вампирского замка. Я стояла перед моим любимым в нижнем белье и ничуть этого не стеснялась.

Наши взгляды пересеклись, а затем мужчина, будто опомнившись, отстранился.

Марк отошел от меня на два шага. Я опустила глаза вниз и пыталась вернуть самообладание. В комнате не раздавалось ни единого звука, кроме моего хриплого дыхания.

– Я… – я начала говорить и лишь потом вдруг осознала, что совершенно не знаю, о чем именно.

Казалось, я должна бы оправдываться. Но во мне не было ни малейшего желания это делать. Я изменилась. Я теперь – взрослая двадцатилетняя девушка, которая испытывает совершенно естественные чувства к своему любимому. Я хотела близости с ним. И мне не в чем себя винить!

– Любимая, не думай ни о чем… – Марк заговорил первым.

– Я…

– Все не так, как тебе показалось. Я хочу тебя, я еле сдерживаюсь, чтоб не завершить начатое, – произнес он, поднимая нарядную рубашку с пола.

Я усмехнулась. Еще один! Сам того не желая, Марк в точности повторил слова Эдварда. Если мужчина сейчас заикнется о моей безопасности, клянусь, я побью его!

– Белла, я хочу дать тебе выбор, – серьезно сказал он.

– Какой же? – с вызовом спросила я, прикрывая наготу пледом.

– После твоего обращения… Как только ты будешь уверена, что наши чувства вечны. Только тогда, и ни минутой раньше! – твердо проговорил он.

– Почему? – недоумевающее, но с ноткой злобы спросила я.

Я действительно злилась на Марка! Любить и встречаться до обращения можно, а заниматься любовью нельзя?! Так, выходит? Но что за бред?! В этом нет никакой логики! К тому же, я действительно была готова к первой ночи любви в своей жизни. Я ведь этого хотела… А меня почти что отвергли…

– Я не хочу, чтоб ты потом жалела, что отдалась не тому.

– Я не пожалею о ночи с тобой, – искренне сказала я, покачал головой: неужели он сомневается во мне, в моих чувствах?!

Я ведь люблю его, в самом деле люблю! Так о чем мне потом жалеть?

– Хорошо, не пожалеешь… – примирительно согласился он. – Но поверь мне на слово: не стоит испытывать судьбу. Когда ты встретишь свою любовь, кем бы он ни был, ты захочешь принадлежать только ему, – убедительно произнес он. – И тебе будет немного горько от мысли, что ты не дождалась…

– Ты так говоришь, потому что… – предчувствуя, что ответ мне не понравится, я даже не договорила.

– Прости… – коротко ответил он, отвернувшись.

Очевидно, он не хотел смотреть мне в глаза.

Почему-то при мысли о том, что Марк спал с кем-то до меня… Это было больно! Как он мог?!

Я была не готова к тому, что Марк сказал. Я была не готова! Конечно, я в глубине души понимала, что он не мог ждать меня все три тысячелетия. Но сказать это в глаза сразу после момента несостоявшейся близости… Неприятно. Почему у меня такое ощущение, что меня вываляли в грязи? Хотя Марк всего лишь сказал правду. Ту самую, о которой я и так догадывалась.

– Прости. Клянусь, если мы предназначены друг другу, то я стану твоим навечно. Никто и никогда больше ни привлечет моего внимания. Для меня навек во всем мире останется одна женщина – ты.

– Да, понимаю, – я кивнула, уставившись на свои босые ноги.

Я не хотела, чтобы Марк увидел мою перекошенную от разочарования физиономию. Я была слишком от него зависима. Настолько, что призрачные образы его бывших любовниц пугали меня до жути. Я знала, что Марк меня любит, но не могла делить его с кем-то даже мысленно. Даже зная, что все это происходило до моего рождения!

– Вот видишь, тебе неприятен тот факт, что у меня были женщины до тебя, – медленно проговорил он и подошел ко мне. – И, разумеется, не одна… И не две… Ты и без того понимала это, но все же надеялась… – он тяжело вздохнул. – И мне больно оттого, что причина твоего смущения и твоей обиды – это я. Именно поэтому я остановил тебя сейчас. Чтобы потом ты не пожалела, и не пожалел кто-то, кто станет твоим избранником, даже если это вдруг окажусь не я.

Он погладил меня по плечу невесомо, едва уловимо. А я с трудом удержалась от того, чтобы сбросить его ладонь. Нет. Я не могла этого терпеть! Все внутри переворачивалось от ужаса и липкого отвращения. Марк трогал этими руками других женщин, он прикасался к ним. Своими губами от целовал их губы, их лица, их груди…

Волна тошноты поднималась к горлу. Господи!

Мне хотелось убежать, спрятаться от него и от себя. Я не могла терпеть все эти чувства. И ревность, и обида, и разочарование… Я была разочарована и в нем, и в самой себе. Я не должна была так реагировать, но ничего не могла с собой поделать. И я злилась на себя за то, что одно лишь знание о былых романтических похождениях Марка, заставляло меня терять разум.

– Это было бы глупо, думать, что ты ждал так долго… – прошептала я.

– Нет, не глупо… Я должен был дождаться тебя, должен! – воскликнул он. – Потому что, я верю, моя судьба – это ты. И я уверен, что вскоре этот факт подтвердится, станет непреложной истиной. Но если вдруг… Я не хочу, чтоб ты повторила эту ошибку. Есть ошибки, которые нельзя исправить. И эта как раз из их числа, – печально произнес он. Лицо его выражало муку. – Я должен был дождаться… Я был должен это тебе. И мне невероятно жаль, что я этого не сделал. Прости меня за это, – прошептал он, виновато глядя мне в глаза. – Если бы тогда, однажды, ты отдалась Эдварду, ты бы об этом жалела сейчас…

– Ладно, – отрезала я: тут я с Марком была согласна. – Наверное, ты прав, – я раздраженно пожала плечами, подняла с пола свое платье и скрылась в ванной комнате.

Когда я вернулась, Марка уже не было. И я решила, что это правильно. Нам обоим нужно было успокоиться и подумать о сложившейся ситуации. Горячность могла только все окончательно испортить. Я злилась, я была опечалена и разочарована. И пусть.

Я люблю Марка. И, хотя меня трясет от ярости, я знаю, что его вины передо мною нет. Те женщины, с которыми он спал… Они в прошлом. Ведь и я когда-то любила Эдварда, я целовала его, я мечтала быть с ним вечно. Все это естественно. Так что я не имела права предъявлять Марку претензии.

Но мне нужно было побыть в одиночестве. Я была на взводе, не стоило усугублять ситуацию.

Волшебство кончилось. Усталая и расстроенная, я начала готовиться ко сну.

========== 15 ==========

***

В один из вечеров, Марк, наконец, поделился со мной своей историей. Я долго ждала этого момента, потому что узнать такое о любимом вампире – бесценно. К тому же близилось время моего обращения, и Марк стремился дать мне как можно больше знаний о том, что меня ждет. Мы все надеялись, что это поможет мне в первые месяцы новой жизни.

– Моя человеческая жизнь была слишком коротка, чтобы я запомнил ее в деталях. Обращение меняет нас всех, каждого. Людское прошлое становится каким-то далеким, словно накрытым вуалью, отчасти чужим… Я мало что помню. И почти все мои воспоминания касаются того, что тем или иным образом повлияло на меня настоящего, на меня – вампира, – начал он свою исповедь и, погрузившись в воспоминания, даже прикрыл глаза. – Помню Аро. Еще человеком. Мы всегда с ним дружили. Он был моим соратником, помощником и слугой. Мы были примерно одного возраста и родители не запрещали проводить нам время вместе. Мы росли, играли, обучались и все делали сообща. Моим родителям не была свойственна жестокость или гордыня, тому же они приучили и меня. Аро стал для меня не просто прислужником, а лучшим другом, советчиком, – Марк улыбнулся, по его тону я поняла, что братьев Вольтури связывает очень и очень многое. – Меня всегда интересовали науки и искусство, и, получив немалое наследство, я предпочел заняться ими, с радостью спихнув все финансовые дела на верного Аро. Он служим мне без упрека, надежно, и я не считал его слугой, не относился к нему так, как было принято относиться к слугам. Я относился к нему как к брату, хотя, конечно, мой статус накладывал некие обязательства в наших отношениях. Однажды, мне было тогда около тридцати пяти лет, а Аро – тридцать три, он пропал. Я переживал. У меня всегда был, если не сложный характер, то довольно замкнутый – я с трудом подпускаю к себе людей. Аро был моим единственным другом, единственным человеком, с которым я чем-то делился или обсуждал дела. Нас обоих устраивала такая ситуация. Я не задумывался об этом раньше, но когда он пропал, я понял, насколько друг важен мне, насколько я в нем нуждаюсь! Он был словно буфером между мной и миром, стеной, отчуждением, и, оставшись один, я чувствовал себя не только одиноким, но и потерянным, я чувствовал себя абсолютно беззащитным перед миром, – честно признался он и, немного подумав, добавил. – И мне это не нравилось. Разумеется, как только Аро пропал, я тут же начал поиски. Но они ни к чему не приводили… Это сейчас найти человека можно в два счета. Тогда все было иначе. Аро был постоянной величиной в моей жизни, с самого детства и до времени пропажи он всегда был рядом. Без него я словно потерял часть души. Я был в отчаянии, – Марк задумался, глядя в одну точку, и помолчал, прежде чем перейти к главному. – Спустя два года Аро нашелся сам. А я к этому времени походил на одинокого угрюмого асоциала, – он фыркнул. – Все было до комичного просто. Спустившись в библиотеку как-то утром, я увидел, что брат сидит за своим любимым столом и разбирает какие-то бумаги. Все как всегда, словно и не было ничего: ни его пропажи, ни этих двух лет моего тотального одиночества, ведь Дидим тогда была замужем, а ее супруг был самодуром и немного тираном-ревнивцем, мы редко виделись. Сначала я был безмерно удивлен. Мало того, что я никак не ожидал его возвращения, так Аро и вел себя необычайно холодно со мной. Это смутило. А потом я впал в неконтролируемую ярость! Я накричал на него, перевернул пару столов и швырнул в него вазой, – Марк рассмеялся. – Слишком поздно я понял, что ваза летела прямо по курсу, и вдруг испугался, как никогда. Но на мое удивление ваза разбилась, едва столкнувшись с братом, и ничем ему не навредила. Аро рассмеялся и с коварной улыбкой посмотрел на меня. И тут я понял: Аро не такой, каким был раньше. Он уже не тот, кого я знал. Мой мозг тут же отметил для себя то, что в запальчивости я не заметил: бледность чуть желтоватого раньше лица, какая-то невероятная идеальность черт вместо прежней обычной неидеальности, лежащие в порядке непослушные волосы, кошачья грация вместо прежней мужской тяжеловатой поступи… И полное отсутствие иных изменений. В таком-то возрасте увядающая молодость особенно заметна. Если до тридцати ее можно поддерживать и сохранять, то в средних летах… Скажем так, природа берет свое. Аро же не изменился. Более того, морщинки на лбу разгладились, мелкая паутинка около глаз – исчезла, он стал не то, чтобы моложе, но как-то в целом Аро стал явно лучше выглядеть. Особенно стоит упомянуть его новый оттенок глаз. Раньше он был темно-коричневым, почти черным… Теперь в радужке вампирских голодных глаз без труда был виден цвет крови. Я впал в ступор. С одной стороны, я не мог не заметить всех этих изменений, они обескураживали меня, но, и это с другой стороны, я отказывался верить в это. Я понимал, что Аро стал кем-то другим, кем-то нечеловечным. Но поразмышлять на эту тему он мне не дал, – поделился Марк. Он перевел взгляд на меня и кратко окончил свой рассказ. – Аро спросил у меня, готов ли я быть с ним всегда. Я, не раздумывая, согласился. Ведь несмотря на все доводы все еще шокированного разума, я был невероятно рад, что Аро жив. Я не подозревал только, что всегда может длиться так долго. Получив мое согласие, Аро укусил меня. И началось обращение…

– Прости, кажется, это не самые приятные воспоминания, – осторожно прошептала я.

– Отнюдь, любимая, – окончательно вернувшись в реальность, произнес мужчина.

– Ты можешь не рассказывать ничего, если не хочешь, – заверила я.

В самом деле, я не обиделась бы на Марка, если бы он утаил от меня часть своего прошлого. Все мы имеем право на свои тайны, тем более, если они совершенно безвредны.

– Я хочу, – честно ответил он. – Хочу, чтобы ты знала, чего ожидать после обращения, знала, как ты можешь измениться… А еще, – он немного улыбнулся, глядя мне в глаза, – я не хочу, чтобы какая-то часть моей жизни была тайной для тебя. Я всегда доверял Аро, доверяю и сейчас. Я могу поговорить довольно откровенно с детьми, с Каем… Ну, с Каем сложнее, его импульсивность… Ты понимаешь, – дождавшись моего кивка, он продолжил, – ты – единственный человек, с которым мне хочется быть предельно честным и откровенным. Я не боюсь довериться тебе, потому что чувствую, что ты и есть моя вторая половинка, уготованная мне Богом.

Произнеся это, мужчина наклонился ко мне и, взяв мою правую руку в свое ладонь, несильно меня сжал. Я скромно улыбнулась. Мы немного помолчали, боясь нарушить очарование момента – минуты духовного единения были приятны нам обоим.

– Давай продолжим, – произнес мужчина, а я приготовилась слушать. – Итак, Аро обратил меня. Это было ужасно. Я и не подозревал до тех пор, что такая боль вообще бывает. Мне хотелось потерять сознание, отрешиться от реальности, умереть. Поэтому я кричал от боли, пока не сорвал голос. И оставалось только хрипеть, – Марк поморщился, а потом едва заметно тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. – Все три дня ада Аро был рядом. И я даже не представляю, как трудно было ему тогда. Мало того, что он, двухлетний вампир, нашел в себе силы не выпить меня, а только обратить, так еще и пробыл со мной все время моего обращения, не отлучаясь на охоту. Для молодого вампира это практически невыполнимая задача. К счастью, чем больше времени проходило, тем больше я становился вампиром, и дикая жажда Аро медленно отступала. Через трое суток, как ты понимаешь, я очнулся таким, какой я есть… И с тех пор не изменился, – с сытой улыбкой прошептал он последнюю фразу. Помолчав минуту, он продолжил рассказ. – Помнишь, я говорил, что не считал раньше вечную жизнь чем-то особенным и прекрасным? – спросил он, а я кивнула. – Но и наказанием я ее не считал. Я всегда был ученым, немного асоциальным, трудно идущим на контакт книжным червем. И это не изменилось, только усугубилось. Бессмертие сыграло мне на руку: я могу удовлетворить все свои интересы в любой области… И это не остановится никогда. Каждый день происходит что-то новое, что-то меняется, и мир движется. И только мы в состоянии уследить за этим. И мне это нравится, – довольно признал Марк. – Ну, а теперь, когда я, наконец, обрел тебя, я стану абсолютно счастлив… Я уже счастлив, осталось только дождаться твоего обращения и тогда лишь подтвердится то, что я давно и так знаю. Я буду вечно благодарен вечности, вампиризму и Аро лишь за то, что они дали мне шанс дождаться тебя.

Я улыбнулась. Оказалось невероятно приятным слышать такие слова от того, кто занимает все твое сердце. Я так надеялась, что Марк и есть моя судьба. Наверное, тогда я тоже была бы счастлива вампиром. Марк с улыбкой посмотрел на меня и нежно поцеловал меня в губы.

Жаль, что наш поцелуй не мог длиться вечно.

– Скоро ты станешь такой же холодной, как и я, – задумчиво произнес он, отстранившись. – Но, знаешь, меня это не пугает. Я этому даже рад, – произнес он, погладив меня по щеке очень личным, интимным жестом. – У меня нет калленовского предубеждения относительно вампиров. Я не считаю нас исчадиями ада или жуткими монстрами. Кем бы мы ни были, все зависит от нас: мы всегда становимся ровно теми, кем и хотим быть. Это справедливо…

Я улыбнулась и потянулась к нему за еще одним холодным поцелуем. И на какое-то время нам стало не до разговоров.

– Времени до твоего обращения остается все меньше, – произнес он позже. – Мы должны успеть подготовить тебя к новой жизни как можно лучше, – Марк мечтательно усмехнулся. – Тебя ждет нечто волшебное. Хотя после трехдневного ада самое приятное заключается в том, что боли больше нет. А уж когда ты понимаешь, что именно с тобой произошло, что ты отныне практически всесилен… Это особое ощущение. И мне оно довольно приятно, – признался он. – Мне понравилось, как ты описала для себя первые дни после обращения. Все говорит о том, что ты понимаешь, кем ты собираешься стать. Это, несомненно, большой плюс для нас, – он кивнул, подтверждая свои слова. – Как я говорил, через три дня мук обращение закончилось, и я увидел перед собой совершенно другой мир. Я не буду тебе описывать, каким он был для меня. Это несколько индивидуально, так что я не хочу перебивать твои собственные впечатления.

– Что значит индивидуально? – я не удержалась от вопроса.

– Понимаешь, каждый человек – уникум. Кто-то будет восхищаться полевым цветком, а кто-то его не заметит, отдав предпочтение розе. Кто-то скажет, что грозовое небо серое, а кто-то назовет темно-синим, третий же скажет, что оно стальное… Все и для всех по-разному, индивидуально, применительно к каждой отдельной душе. И когда ты становишься вампиром, то начинаешь лучше видеть и слышать, больше ощущать, понимать… Но сам фактор «разного восприятия» не меняется, – подробно объяснил Марк. – Я, например, не мог оторвать глаз от неба. Мне казалось, в нем появилось так много оттенков, которых не было раньше… Небо словно зафиксировало мое внимание на себе. А вот Аро не нашел в небе ничего особенного, зато, по его рассказу, первое время не мог налюбоваться на ткани…

– Ткани? – я не смогла сдержать веселого удивления.

– Да, – усмехнулся правитель. – Аро трогал все ткани: одежду, покрывала, занавеси. Ему нравились эти тактильные ощущения, нравилось чувствовать разницу между разными материалами, различать цвета и оттенки. Но в большей же степени он любил осязать… Что поделаешь, Аро кинестетик! У него ведь и дар так работает, только через прикосновение.

– Интересно, – задумчиво протянула я.

– Да, вот именно это и является индивидуальным для каждого из нас. И я не знаю, что может увлечь тебя больше всего остального. Это может быть что угодно! Зато так увлекательно наблюдать за новорожденным вампиром… – мечтательно и с предвкушением произнес он, лукаво глядя на меня: понятно, за каким именно вампиром он собирался наблюдать.

Я едва удержалась от веселого фырка.

– Хорошо, что еще? – спросила я.

– Тебе следует осознавать, что ты станешь самым сильным существом на планете. Не иносказательно, а на самом деле. И это огромная ответственность, Белла, – уже серьезно сказал он. – Ты ответственна не только за себя, но и за жизни тех людей, что тебя окружают. А еще ты должна понимать свою ответственность перед всеми вампирами. Есть определенные правила, которые не стоит нарушать. Их мало и они просты. Ты знаешь какие-нибудь из них?

– Да, – я согласно кивнула. – Нельзя открывать себя людям. Нельзя питаться людьми в стенах Вольтерры. После охоты, где бы она ни была, следует уничтожать все следы своего присутствия, – быстро перечислила я давно заученный «материал».

– Молодец. Как видишь, с тобой Каллены нарушили правило. Но все обошлось. Ты оказалась слишком умной и догадалась обо всем сама. А вообще, знаешь, любимая, все могло бы быть еще проще… – последнюю фразу Марк протянул и характерно посмотрел на меня, словно ожидая какого-то отклика.

– То есть?

– Как только ты догадалась, Каллены могли бы просто уехать, испариться в неизвестном направлении, раз уж так хотели сохранить тебе жизнь, – пояснил он. – Им, как вампирам, должно было быть очевидно, что твоя жизнь в большей опасности, чем их жизни. Это было нечестно, ведь ты с самого начала должна была знать о нашем клане! Или, раз уж на то пошло и они так приблизили тебя, то у них должна была быть смелость и совесть, чтобы обратить тебя!

– Почему совесть? – изумилась я.

– Белла, они ведь знали, что Вольтури казнили бы тебя за их ошибку! – возмущенно воскликнул он. – Это ведь чуть не случилось, тебе просто повезло, что Елена увидела твое будущее. Тебя спасло только это! А если бы нет? Каллены должны были предупредить тебя сразу. Так было бы честнее… – он показал головой разочарованно. – А то получилось нечто странное. «Мы тебя любим и хотим, чтоб ты была рядом, но мы не хотим, чтоб ты становилась одной из нас… Да и вообще, за одно только, что ты знаешь о нас, тебя должен убить королевский клан, и мы ничем не сможем тебе помочь… Но ты не волнуйся!», – он раздраженно спародировал Калленов. – Ты хоть сама понимаешь, насколько это лицемерно?

– Да, согласна, – печально потупилась я. – Если они не хотели меня обращать с самого начала, то должны были держаться на расстоянии. Но я уже не удивлена. Каллены, как оказалось, вообще странные. Я не понимаю причины их поступков, особенно в отношении меня, – честно призналась я.

– Мне жаль, что так произошло, – с печальной улыбкой произнес он. – Но, мне кажется, тебе повезло, что ты не станешь одной из них. Я уверен, дела Карлайла до добра не доведут.

– Какие дела?

– Ну, хотя бы то, как он воспитывает своих детей… – начал он. – Это отвратительно, Белла!

– Что ты имеешь в виду? Это то, о чем говорил Аро? О принятии себя? – тут же заинтересовалась я.

– И да, и нет, – неопределенно ответил Марк и покачал головой.

Я вопросительно посмотрела на мужчину, ожидая ответа, но он медлил, видимо, собираясь с мыслями. Я терпеливо ждала. Наконец, Марк заговорил:

– Тебе никогда не казалось странным, что Каллены ходят в школу?

– Ну, есть немного, но что тут такого? – искренне удивилась я.

– Помнишь, когда Джаспер напал на тебя на праздновании твоего дня рождения? – вновь спросил Марк.

– Да, – ответила я, взмахом головы отгоняя не слишком приятные воспоминания. Как бы там ни было, Джаса я давно простила.

– А если бы ты порезалась в школе, и Джаспер напал, как думаешь, ты бы успела от него убежать? А успели бы убежать другие? Как думаешь, остальные дети не нашли бы в таком поведении Джаспера много странного? Скажем, если бы он убил тебя на их глазах? Этот кошмар не преследовал бы их всю жизнь? – Марк говорил, постепенно повышая голос от раздражения.

– Ужас… – прошептала я, сразу понимая, к чему ведет Марк.

– А вот теперь скажи, если бы это случилось, были бы мы тиранами, если бы казнили Джаспера? А Карлайла? Ведь это он – глава семейства, и именно он инициатор того, чтобы взрослый мужчина, военный, привыкший принимать самостоятельные взвешенные решения, вдруг начал вновь ходить в школу.

– Кошмар, Джаса могли казнить… – в шоке прошептала я.

– Более того, целый класс детей, а через полчаса – и вся школа, весь городок были бы в курсе, что вампиры существуют и, более того, вампиром может оказаться любой… А ведь Карлайл и его семья никогда не меняли имена, из раза в раз представляясь настоящими. Когда полиция взялась бы за это дело и фотографии всех Калленов показали бы по телевизору в новостях не только в Америке, как думаешь, сколько человек узнали бы их? Боюсь, какая-нибудь старушка, которая училась с ними в одном классе в 1947 вполне могла их опознать, не так ли? И таких старушек было бы очень много… А не старушек? Молодых людей, людей средних лет? Представляешь, что началось бы? Нашли бы всё! – возбужденно воскликнул он. – Интернет разнес бы информацию со скоростью света, и все в мире знали бы, что Каллены – вампиры! Знали бы, что вампиры реально существуют! На нас началась бы новая охота. Как думаешь, мы могли бы допустить это?

Марк явно умел задавать вопросы. Причем так, что его речь убедила меня в безумии Калленов на все сто процентов. И как я раньше не видела всего этого, почему голову не включала, почему мозгами-то не пользовалась?! Ведь Марк не новую планету открыл, он говорил сейчас простые истины!

– Нет, конечно, нет… – грустно и разочарованна прошептала я и покачала головой.

Карлайл подставил всю свою семью. Одно неверное движение любого из них, и все, казнили бы всех. И казнили бы вполне справедливо!

– А значит…

– Значит, вы должны были бы убить всех свидетелей… – прошептала я.

Мне стало плохо. Я и представить себе не могла, катастрофа какого масштаба могла бы произойти в обычной школе крохотного и невзрачного городка… А все из-за того, что Каллены ходили в школу!

– Да, а так как мы лично просто не успели бы прилететь в Форкс за пару минут и убрать всех свидетелей, а сами гуманисты-Каллены, конечно, не убили бы их, то… Что мы должны были сделать в этом случае? – Марк задал еще одни наводящий вопрос.

– Убить всех Калленов! – в шоке от простой догадки прошептала я.

– И потом нас назвали бы тиранами и деспотами, – раздраженно, но без особой ярости фыркнул он: Марк был не зол на Калленов, скорее разочарован. – Но мы ведь не смогли бы их оставить в живых при всем желании! Их все равно бы узнали рано или поздно, здесь или там. Нашей тайне пришел бы конец, – произнес он.

– Кошмар…

– И ведь самое ужасное заключается знаешь в чем? В том, что после всего этого Вольтури – по-прежнему тираны и кровопийцы, а Каллены – добрые и приветливые вегетарианцы. Мило, не правда ли? – произнес он невесело.

– Но почему тогда вы не запретите им? – спросила я, недоумевая.

– Мы не можем этого сделать, – просто ответил Марк. По выражению его лица я поняла, что он и сам огорчен тем, что Калленов нельзя приструнить столь радикальными мерами. – Если мы без всякого веского повода начнем диктовать семьям, как им жить, они пойдут на нас скопом. На данный момент это невозможно, увы. А привести в пример тех же Денали. Они, хоть и дружны с Калленами, однако из своего лесочка не выбираются, с людьми контактируют только по необходимости. Потому что Таня не дура, она прекрасно понимает сама и объяснила сестрам, что может произойти, – пояснил Марк. – Вампирша знает, что если она не сдержится и убьет одинокого прохожего в переулке или заблудшего охотника в лесу, это никто не свяжет с ней. А вот если она нападет в центре города при толпе свидетелей, то ее лицо через день запомнит весь мир. Поэтому, с Карлайлом хоть и дружит, однако живет отдельно и предпочитает сама управлять своей семьей. И правильно делает, – твердо произнес Марк.