Текст книги "Вписаться в поворот (СИ)"

Автор книги: Jozie Writer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Да, пожалуй, тут я должна согласиться, – ошарашено прошептала я.

Истина давила на меня весом бетонной плиты… Вроде все просто, а раньше я о таком не задумывалась. А ведь кто-то мог бы пострадать! Многие пострадали бы… И, что самое ужасное, Марк был прав. Запретить Калленам ничего нельзя. Выходит, оставалось ждать прецедента. Ждать, пока Каллены оступятся, и вот тогда и только тогда, можно будет, наконец, заставить их жить как все нормальные вампиры. Но ведь ждать, медлить… Это значит, что кто-то точно пострадает!

– Поэтому мы должны свести контакты с людьми до минимума. Захотела прогуляться – иди, но только сытая и желательно не одна, чтобы тебя кто-то смог удержать в случае чего. Захотела купить одежду – вперед, но желательно по каталогу. Можно и самой в магазин сходить, но не в первые десять лет после обращения, да и потом – явно не каждый день, – пояснил он. – После обращения ты сама поймешь, что для вампира всегда комфортнее находиться вдали от людей, в своем кругу. Зачем дразнить себя, ведь, правда?

– Да, пожалуй, не стоит, – со смущенной улыбкой ответила я, полностью принимая для себя истину, открытую Марком.

– Вот видишь, моя любимая, я привел тебе свои доводы, и ты согласилась со мной. Карлайла они, увы, не смогли убедить.

– Это ужасно, я раньше и не задумывалась о том, как все, на самом деле строго и серьезно! – воскликнула я.

– Я должен объяснить тебе еще кое-то.

– Да, – пробормотала я, показывая, что вся во внимании.

– Понимаешь, ты будешь настолько сильна, что сможешь очень легко причинить вред человеку, – начал объяснять Марк. – Еще и поэтому мне не нравится поведение Калленов. Стоит тебе задеть человека плечом, или если человек сам врежется на полном ходу… Он может сильно удариться. Это ведь то же самое, что врезаться в стену! Ты можешь обнять отца и случайно убить его этим, – сказал он, внимательно глядя мне в глаза. Я передернулась. – Ты сама, твое существование в принципе – опасность для человека, почти всегда смертельная. И это еще одна причина, по которой мы не взаимодействуем с людьми без нужды. Если ты любишь людей, хочешь, чтобы они жили, то ты не простишь себя после этого. Пить кровь животных – этого слишком мало, чтобы никого не убить, понимаешь? Любишь людей – держись от них подальше! – без грубости, конечно, но довольно твердо произнес Марк.

Он был абсолютно прав!

– Да, конечно, – ответила я, сразу вспомнив, как легко Роуз поднимала меня, каким твердым и быстрым был Эдвард.

Действительно, одним движением руки он остановил фургон! А если бы он нечаянно ударил меня? Случайно задел рукой? Наступил на ногу? Просто применил чуть больше силы, чем нужно? Ответ прост: я была бы мертва. Все-таки стоит отдать должное Калленам: как бы там ни было, я их пережила.

– По этой причине, моя леди, я расскажу тебе как можно подробнее то, что пережил я в первые месяцы после обращения. Я приведу примеры и постараюсь найти слова, чтобы наиболее точно описать свои чувства. Я хочу, чтоб ты знала, что тебя ждет, и не наделала ошибок. Получить вечность для раскаяния – это ужасно, – ласково произнес он.

– Конечно, Марк, – с улыбкой ответила я.

Мужчина погладил меня по руке, а потом погрузился в воспоминания без срока давности.

– Когда я понял, кем я стал, не скажу, что я обрадовался, – признался он. – Но и мыслей о самоубийстве и прочей ерунде у меня не было, я как-то даже относительно спокойно воспринял эту новость. Поначалу все мое существо затопила жажда… Я убил много людей, очень много… Это чтобы ты понимала, с кем имеешь дело, – жестко произнес он. Так было честно. Но, отдавая свое сердце Марку, я знала, кому я его отдаю. Знание о том, что он убивал людей, не заставит меня сомневаться в наших чувствах. Тем временем, Марк продолжал говорить. – Тот факт, что я восхищаюсь достижениями человеческой мысли, талантами, вовсе не значит, что я самый добрый вампир на планете. Те же Каллены, скорее всего лучше меня, по крайней мере, они не убивали осознанно, – как на исповеди, он говорил только правду, не пытаясь себя обелить. – Да, сначала я не понимал, что делаю, но потом, когда я немного научился себя контролировать, я мог отказаться от убийств… Мы пытались с Аро, но у нас не получилось. Слишком сложно устоять, практически невозможно, а, знаешь, сознание словно издевается… – он горько усмехнулся. – В самый сложный момент оно вдруг подсовывает тебе самые приятные воспоминания, самые сладкие моменты охоты… Как правило, именно на этом и прекращается внутренняя борьба. Ужасно, но это так. Сейчас я и мог бы сдержаться, ведь мне уже три тысячи лет, но, признаюсь, для меня уже нет смысла делать это. Все метания в прошлом, я уже сделал свой выбор, и он может показаться кому-то жутким и отвратительным, но я вряд ли его поменяю. Я давно подвел итог своим страданиям и попыткам изменить себя, – Марк немного помолчал, а потом продолжил свой рассказ. – После того, как я стал вампиром, я не мог не отметить силу, скорость и неуязвимость. Сначала они обрадовали меня. Мне казалось, что я всемогущ. Я просто задевал дерево при беге, и оно падало, я сносил стены зданий, я мог добежать до какого-нибудь далекого места за считанные минуты. Вампирские способности дарили радость, дарили наслаждение. Это потом я понял, что жить, как раньше не получится. Не выйдет. Я не слишком нуждался в общении, но все же… Многие простые человеческие радости оказались для меня заказаны, – он печально улыбнулся. – Я с горечью обнаружил, что не могу навестить сестру, выйти на площадь и купить понравившуюся вещь, прогуляться вечером, выйти на солнце… Много чего не могу. Этих «не могу» оказалось достаточно для того, чтобы я впал в своеобразную депрессию. В тот период я не мог понять, для чего вообще нужен вампиризм, если он отнимает так много всего? Я не мог принять вечность, ограниченную рамками… Я страдал. Но депрессия длилась недолго. Хоть я и не был рад тому, что произошло со мной, я разумно рассудил, что вечная жизнь явно лучше ранней смерти. Я никогда не был глупцом и быстро понял, что обращение необратимо, уж прости за каламбур, и вся моя вечность зависит от того, приму ли я эти изменения, чтобы быть счастливым, или отвергну и буду вечно страдать? Я выбрал первое, – последнюю фразу Марк произнес с улыбкой. – Я думаю, такой период наступает в жизни каждого вампира. Это трудно. Но к этому нужно быть готовой, нужно смириться, даже если пожалеешь об обращении спустя полгода после него. Нужно найти радость для себя, смысл вечности. Это, как мне кажется, самое главное, – пояснил мужчина.

– И каков же он? – спросила я.

– Для каждого свой… – ответил Марк. – Аро не мыслит жизни без власти, например. А ты, быть может, займешься разведением цветов, – он неопределенно пожал плечами. – Все хорошо, что даст цель, привяжет к этому миру. И есть одна универсальная вещь… Любовь. Когда найдешь свою судьбу, она и станет твоим главным смыслом. И больше уже не нужно ничего… – прошептал он и улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ, искренне веря в то, что я свой смысл уже нашла.

***

Делаю снимок, еще. И еще сотню. Почти все они удались. Мы были правы, это отличный предобращенческий подарок! Фотографии останутся Белле на память о простой человеческой жизни.

Задумчиво смотрю на нее… Как она смирно сидит или кружится в разных платьях, или принимает интересные позы, или просто искренне смеется во весь голос над нашими шутками… И не могу поверить. Не верю! Та Белла Свон, которую я знаю, не может быть такой!

Года три назад я увидел ее впервые. Замкнутая, плюнувшая на себя и свою внешность, необщительная, с огромным букетом комплексов… Как она стала такой, какая есть сейчас? Откуда все это взялось?

Явно не в тот день, когда Эдвард сообщил ей о своей любви. Нет, к нам домой она приходила все той же.

Так когда же она изменилась? В какой самый момент? Я долго думал и пришел к выводу, что это произошло после комы. Именно тогда, прилетев к ним с Розали, я вдруг увидел в душе Беллы, в ее эмоциях что-то новое. Что-то крепкое, сильное, стержневое. Нельзя сказать, что до этого девчонка позволяла вытирать об себя ноги, вовсе нет. Но теперь же в ней появилось желание жить, и жить хорошо, несмотря ни на что. Наверное, именно это и спасло ее, вытянуло из болота реабилитации.

А там… Дальше – больше. Переезд в Вольтерру, неожиданная для нас всех адекватная семья правителей, нормальные взаимоотношения, любовь Марка… Столько всего, так много нового и невероятного, что я ни за что не поверил бы сам. Но теперь, спустя время, понимаю, что именно все это в совокупности и изменило Беллу. Придало ей сил, уверенности, подарило осознание собственной ценности.

Но ведь изменилась не только она. Мы с Роуз изменились тоже.

Когда просто живешь, как-то не замечаешь всех этих метаморфозов, но, однажды, стоит только задуматься, вспомнить свое прошлое, свое отношение к тем или иным вещам, событиям, даже прошлого себя, и ты вдруг понимаешь, что изменился. Ты уже не тот человек, что был год назад, когда улетал от Калленов, оставив одну записку. Ты не тот, кто с опаской воспринимал Вольтури, осознавая, что никуда тебе от них не деться, но, помимо себя, ты должен спасти Розали и Беллу, потому что ответственность за них теперь на тебе. Ты не тот, кто не смог найти своего места и своей любви уже в который раз. Потому что теперь она есть, она рядом… И ты больше не смотришь на величественный замок Вольтури как на что-то устрашающее и властное, теперь ты воспринимаешь его как свой дом. Ты воспринимаешь правителей как мудрых и властных мужчин, и понимаешь, что в их действиях зачастую больше пользы, чем кажется…

И, что самое главное, теперь ты с ней, с той, которую искал, кажется, всю вечность. Теперь она составляет твоей счастье, и ничего больше тебе не нужно. У тебя есть самая прекрасная женщина во всем мире – Афинодора.

И как же ты счастлив от осознания, что, наконец, твои долгие поиски окончились успехом, ты нашел ее, свою вечную любовь, и она ответила тем же…

Время метаний, поисков и сомнений окончилось для тебя навсегда. Теперь ты точно знаешь, где твой дом, рядом с кем твое место. Теперь ты нашел себя.

***

– Розали!

Я срываюсь с места и бегу к сестре, по которой уже так соскучилась, словно не виделись лет десять. А, может, во всем виноват мой предобращенческий напряженный график. Один день идет за три.

Периферическим зрением успеваю заметить, как Кай останавливается и закатывает глаза к потолку. И в чем-то он прав, потому что в следующую секунду я попадаю прямо в руки Розали и начинается целый поток слез радости, объятий и дружеских поцелуев.

Еще полчаса мы выспрашиваем друг у друга подробности, и лишь потом Каю удается оторвать нас друг от друга и отправить меня – готовиться к обращению, а Розали – отдохнуть с дороги.

Я иду в комнату и по дороге понимаю, что правитель прав. Завтра утром я буду обращена, сбудется моя давняя мечта, и я стану такой же, как и все, кто меня окружает.

Наверное, я рада, наверное, я не боюсь. Я просто не знаю, как относиться к этой ситуации. Она и естественна для меня, так как давно ожидаема, и явно выбивается из колеи обычной жизни. Но когда я была обычной? И сейчас я спокойна, настолько спокойна, что это даже удивляет меня. Наверное, так не должно быть. Но иного в моей душе просто нет.

И сегодня я решаю не ложиться спать… Все равно осталось всего несколько часов до новой жизни. Большая стрелка опишет круг всего двенадцать раз…

Я умываюсь, тщательно расчесываю волосы и сажусь на широкий подоконник. Сегодня я вовсе не хочу ни о чем размышлять – все теперь уже в прошлом, я собираюсь просто насладиться ночью. Я смотрю, как солнце, сдавая позиции, уступает ночи, звездам и луне. На какое-то время становится тихо и темно. Так интересно… Совсем скоро для меня больше не будет такого понятия как «темно». Да и «тихо» останется в прошлом, в этом, человеческом теле. Шелест листьев, разговор вампиров, шорох платья при ходьбе… Все это вряд ли можно будет назвать тишиной.

И, пожалуй, я рада, действительно рада! Я так долго шла к тому, чтобы стать вампиром и, наконец, завтра все случится.

Утром я умру и стану собой.

***

Стрелки часов бежали и бежали, оставляя позади все больше времени, но нашей героине отныне не стоило беспокоиться о такой ерунде.

Молодая девушка долго сидела около окна и с улыбкой думала о том, что ждет ее в будущем.

А за окном солнце одерживало верх в неизменной борьбе дня и ночи…

========== 16 ==========

***

– Заходи, – негромко ответила я, оторвавшись от своих мыслей.

– Белла, ты готова? – с волнением в голосе спросила Розали, едва переступив порог моей комнаты.

– Уже? – удивилась я. Ах, да, светло…

– Белла… – взволновано прошептала подруга.

– Не волнуйся, Розали, я готова. И я счастлива, – уверенно ответила я, глядя на расстроенную сестренку.

Розали чуть повеселела, хотя и не настолько, чтобы ее улыбка выглядела искренней.

– У меня есть пять минут?

– Да, конечно, – ответила она.

Я молча кивнула и, захватив брюки и блузку, отправилась в ванную.

Спустя некоторое время я привела себя в порядок, и мы молча вышли из комнаты. Розали вела меня к месту обращения. Я раньше никогда не задумывалась о том, как, с технической стороны, это произойдет…

– Идем, – позвала меня сестра, открывая одну из дверей.

Вот и все, Белла Свон, вот и все…

Я сделала пару шагов, Розали захлопнула дверь с этой стороны. Я даже не успела осмотреться.

– Прости, – тихо шепнул кто-то сбоку, и все мое тело загорелось огнем…

«Марк», – догадалась я.

А по характерной боли, все набирающей обороты, я знала, что процесс уже пошел. Пути назад больше не было. Если бы не боль, я бы улыбалась…

Марк был прав, абсолютно прав, а вот я ошибалась раньше. Мне казалось, что после укуса Джеймса, я знаю чего ожидать. Но я и представить себе не могла, что будет так больно, так адски больно! То, что я чувствовала сейчас, было в сотни раз сильнее, ярче, острее. Даже тот миг боли, которая пронзила меня после расставания с Эдвардом, был словно далеким глухим воспоминанием, неприятным, конечно, но вовсе не болезненным.

Теперь я поняла, почему люди могут сильно измениться после обращения. Ну, а как же еще, если со всеми внутренностями выгорает и тот человек, что был в тебе раньше? Кажется, горела душа, не только тело. И душа менялась.

Тело становилось все крепче и сильнее, отрастали по-прежнему чуть волнистые волосы и нестерпимо свербело в сердце. Мне хотелось разбить грудную клетку и почесать его или сжать так, чтобы оно разрушилось и больше не болело. Это убило бы меня в ту же секунду, я знаю, но сил терпеть больше не было.

Боль только набирала обороты, и я поняла, что больше не могу сдерживаться. Я закричала. Мне было наплевать, как я выгляжу со стороны и что обо мне подумает Марк, плевать, что я сотни раз клялась себе, что выдержу… Нет, этот ад выдержать нельзя.

Но самое страшное было в том, что обращение только началось. В комнате было окно, маленькое и почти под потолком, но по тому, как светило солнце, я поняла, что не прошло и дня… Вечер еще не наступил…

Ад ждал меня впереди…

К концу первых суток обращения, на рассвете, я могла только еле слышно стонать от боли, потому что сил и возможности кричать не было. Голос был сорван, и я мечтала забыться хоть на минуту. Иногда мне казалось, что, вот-вот, сознание ускользнет, и я погружусь во тьму. Это было именно тем, чего я так хотела, но ничего не происходило, и каждый раз я вновь и вновь приходила в себя…

Я уже ненавидела весь мир, вампиров, Калленов, так неудачно переехавших в Форкс, и саму себя. За что? Да за все: за то, что не бежала от них со скоростью света, за то, что позволила себе полюбить придурка-Эдварда, за то, что полетела вслед за ним в Вольтерру, за то, что решила стать вампиром.

О, Боже, как же это больно!

«Дай мне умереть, просто умереть, раствориться, забыться, пусть меня просто не станет», – попросила я мысленно. – «Мне безразлично уже всё. Какая вечная жизнь? Ты смеешься? Она не стоит этого… Не стоит. Пожалуйста, пожалуйста… Верни меня туда, в пустоту, в небытие… Господи, я не рассчитываю на рай, раз решилась на такое безумство, но только куда-нибудь, пожалуйста, куда-нибудь, подальше отсюда… Я больше не могу… Может, это и есть ад? Я умерла и попала в ад. Карлайл в чем-то был прав… Но неужели в аду хуже… Господи, клянусь, если я все-таки выживу, я сдержусь, я никогда не убью человека…. никогда…», – я причитала и молилась в своей голове, повторяла одно и то же без конца, надеясь найти избавление, спасение.

Я жаждала чужой милости. Но ее не было. И все повторялось заново.

Я стонала от боли, чувствуя, как под кожей происходит какое-то движение, копошение, будто внутри меня ползали черви. Это было отвратительно…

Болело всё: кости будто ломали и сращивали заново очень быстро. В мозгу бушевал огонь, он выжигал все мысли, все чувства, которые я когда-то пережила.

Я слышала шум, скрежет и шум. Мне казалось, он шел со стороны, но при его приближении я поняла, что он был во мне, внутри меня, просто становился сильнее, нарастал и поглощал всю меня… Все быстрее и быстрее.

Солнце вновь сменило положение, и я поняла, что наступила ночь. Хотя глаза мои были, кажется, временами открыты, я не видела перед собой ничего. Я могла различать только свет или его отсутствие. Я не видела ни Розали, ни Марка, хотя понимала, что они рядом.

Половина пути была пройдена. Неужели дальше будет еще больнее? Неужели вообще может быть больнее? Нет! Нет! Только не это. Я не выдержу… Я не смогу. Я всегда была слабой, всегда… Я не могла отказать людям, не могла поставить их на место и ответить на откровенное хамство, не могла заткнуть тех, кто нагло указывал мне, что делать, и как себя вести. Я всегда была слабой, никакой… Я не могу, не могу, не выдержу…

И вновь рассвет, а боль все увеличивается и шум внутри все нарастает. Я больше не дергалась и не произносила ни звука… Или мне только так казалось. Я просто устала бороться, у меня больше не было на это сил. Кто-то невидимый и страшный схватил мое сердце раскаленными щипцами, и не собирался останавливать эту пытку. Это был конец. Я знала, что не выдержу, я умру…

Я горела, но ничто не в силах было остановить эту боль… Ничто. Я умирала… Как в кино передо мной одним мгновением пронеслась вся моя жизнь. Так быстро, словно я не сгорала от вампирского яда, а летела в пропасть, и оставался только миг до столкновения с землей. Детство, Рене, школа, переезд, Чарли, школа, Каллены, боль, Каллены, боль, Роуз, Джас, Вольтури, Марк… Марк… Да, за своей болью я и забыла о нем, забыла о нашей любви…

Осталось меньше суток… А я не умерла, я все еще была живой. Еще чуть-чуть, и я стану вампиром. Еще капля! Нет, теперь я больше не хотела умереть, я хотела дойти до конца и принять эту новую жизнь, измениться, стать новой. Я стояла в шаге от моей мечты, стоило только протянуть руку. Да, больно, было ужасно больно, но я знала теперь, что смогу, смогу…

Лишь пара часов, совсем немного. И я почувствовала, что адская боль начала потихоньку спадать. Неужели это происходило со мной? Неужели может быть так, что мне вдруг станет лучше, что боль совсем пройдет и ее больше не будет… Какие чудеса! Я уже и перестала верить в это, но тот факт, что боль потихоньку отступала, что дышалось уже легче, что я начинала чувствовать и слышать… Это вселяло надежду! Веру! Я умоляла себя потерпеть еще миг. Ведь за ним меня ждала жизнь. Долгая, счастливая…

Оставался последний рывок, который отнес меня в вечность…

***

Не успели мы с Беллой зайти, как Марк сразу же укусил ее. Наверное, так даже лучше. Все равно никогда нельзя быть готовой к тому, что тебя укусит вампир, даже если ты ждала этого почти год, и это вампир, которого ты любишь.

Марк поймал сестренку, когда та стала заваливаться на пол от боли. С каждой минутой ей становилось хуже. И я понимала, что это – моя вина. Вина всех Калленов.

Не так давно я спасла Беллу, но потом я же и привезла ее в Вольтерру. Я уже понимаю, что девочка сама хотела обращения, у меня больше нет предубеждений по отношению к вампирам, но мне так больно смотреть, как она страдает.

Растеряно я смотрела на Марка, и он отвечал мне тем же. Белла кричала от сжигающей ее боли уже через пару минут после укуса. Она то зажмуривала глаза, то неестественно широко открывала их. Белла слепо смотрела в пустоту, дергалась всем телом и хрипела. Это было ужасно. Я не могла на это смотреть.

Когда Карлайл обращал меня, кажется, я не чувствовала такой боли. Определенно. Почти все обращение я была без сознания, учитывая, что со мной сделали. Да и моя моральная травма была так глубока, что боль физическая воспринималась просто как продолжение душевных терзаний. Я не знала, что обращаюсь в вампира, я не понимала, что происходит… Нет, так больно мне не было.

Я пыталась удержать руки Беллы, когда она тянула их к своему лицу или груди. Видимо, она вся горела и пыталась дотянуться до очага боли, но для этого ей нужно сначала разбить грудную клетку. Ее вой будил все сострадание и всю жалость, что были во мне. Никогда я не переживала так за кого-то другого. Да и за кого мне было переживать? Всю мою жизнь меня окружали только вампиры, такие же крепкие и неуязвимые.

А Белла – человек… Я так старалась спасти ее, избавить от этого кошмара, но мне не удалось.

Сестренка корчилась от невероятной боли более суток, а потом затихла. Она была уже почти мертва, у нее не оставалось сил жить… Только бы она смогла!

Скрипнула дверь, и вошел Аро. Одним кивком он спросил, как обстоят дела. Молчаливым и красноречивым взглядом Марк ответил. Аро чуть скривился, а потом встал на колени рядом с Беллой и забрал у меня ее руку. Я сразу поняла, в чем дело: Аро пытался прочесть мысли Беллы, пока она в состоянии, в котором точно не может контролировать себя. Судя по тому, что мужчина замер на целых двадцать минут, и его лицо отнюдь не оставалось каменным, меняя выражения, я догадалась, что задумка Аро удалась. Уж как бы он ни любил семью, но упускать своего шанса вовсе не собирался.

Просмотрев воспоминания Беллы, Аро молча кивнул нам с Марком, и в задумчивости покинул комнату.

Оставались еще одни сутки. Я раз за разом ругала время за то, что он шло так медленно. И молила всех Богов, каких знала, чтобы Белле было хоть немного легче.

Я изредка бросала взгляды на Марка. Его лицо выражало только скорбь, печаль и сожаление. Надеюсь, они будут счастливы, они оба этого достойны.

На мгновение мне показалось, что Белла чуть улыбнулась. И это приободрило меня.

Время шло, и вот остался буквально час. Я верила в Беллу. Я знала, что она все это преодолеет. И вернется к нам.

***

В одной из комнат соседнего коридора обращают Беллу. Ее крики заставляют волосы на моей голове вставать дыбом. Неужели и я так кричала? Неужели и мне однажды было так же больно?

Меня просто передергивает от того, насколько жуткими кажутся эти звуки. И, зачем врать самой себе, мне действительно жаль ее.

Да, я привыкла пытать, и, отчасти, это доставляет мне удовольствие, все-таки, я была и есть Джейн Вольтури. Но эту, конкретно эту девчонку мне жалко. Большинство из тех, кто испытали на себе мой дар, и сами были отнюдь не белыми и пушистыми… Они просто получали по заслугам. Белла же страдала из-за любви. Да, это так. Не полюби она этого чертова Каллена – осталась бы человеком, но в тот день, когда она попала в Вольтерру впервые, для нее больше не было другого пути.

Я еще раз передергиваюсь: крики Беллы пронизывают до костей. Нужно поскорее выбираться отсюда и идти в другое крыло, куда эти жуткие вопли не долетают.

Ничего, это скоро пройдет…

***

Я не верю в то, что я это сделал, что я доставил моей любимой девочке такую боль…

Лучше бы ее обратил Аро. Хотя я бы все равно винил только себя. Потому что я не в силах отпустить ее, я бы просто не смог. Я был готов к ее обращению, я знал, что так и будет, и все равно не дал ей шанса уйти, я не смог отпустить ее от себя и никогда не смогу. Я оказался ужаснее Эдварда Каллена, который однажды уехал ради спасения ее души. А я так не умею. Я готов на все, лишь бы она была со мной. И именно поэтому она сейчас лежит и орет во все горло от дикой непередаваемой боли.

Я бы хотел сказать, что мне жаль, но с ужасом обнаруживаю, что это не так. Мне не жаль, что я делаю это с ней. Мне больно смотреть на ее страдания, но мне не жаль, что они есть, потому что только так мы можем быть вместе. Только так она будет со мной всегда, а после трех тысяч лет одиночества я готов на все.

Но я буду помнить, буду знать, чего ей стоила моя любовь! И постараюсь дать ей все, что она захочет… Весь мир и все, что есть под луной, будет принадлежать только ей. Я всегда буду верен Белле, я буду угадывать каждое ее желание и с удовольствием выполнять все ее безумства, чтобы она никогда не пожалела о том, что умерла ради меня.

Уже рассвет… Вот-вот моя девочка станет бессмертной. Она уже такая, просто не совсем. Остался заключительный штрих. Еще минут сорок и ее сердце перестанет сражаться за жизнь, уступив вампирскому яду… Но и сейчас, я вижу… С каждой минутой я все больше и больше убеждаюсь в том, что, наконец, нашел свою любовь. Судьба все-таки есть. Елена была права: отныне Белла – моя жизнь, моя вечность.

Последние удары ее сердца. Самое ужасное… Ее смерть. Я хотел бы отвернуться, чтобы не видеть выражения ее лица в этот момент, но не делаю этого. Я должен. И она молодец… даже не шелохнулась.

Раз – два – тишина…

Проходит несколько минут перед тем, как Белла окончательно приходит в себя и открывает свои прекрасные глаза. Два рубина смотрят мне в душу…

***

Время идет, и я чувствую все меньше и меньше боли. Неужели, это закончилось? И ад не вернется? Давай, Белла, последний рывок, и он отнесет тебя прямо в вечность.

Боль постепенно пропадает и я начинаю чувствовать окружающий мир. Понимаю, что кто-то держит меня за руки. Это Роуз и Марк, рядом. Я чувствую смесь ароматов холодного яблока и морской свежести, которой пахнет Розали.

Постепенно звуки и чувства усиливаются. Все сильнее, громче, ярче. Так необычно.

Но проходит еще какое-то время, и я понимаю, что боль исчезла совсем, ее больше нет. Я же – полна сил… Так странно. После трех суток ада я ощущаю себя такой бодрой, какой никогда не была раньше. Превращение закончилось. Теперь я вампир.

Я усмехаюсь, пробуя на вкус новую жизнь, и открываю глаза.

Первое, что я вижу – это склоненный надо мной Марк. Надо же, он так красив, так притягателен. И почему я не замечала этого раньше? Я немного раздумываю об этом, а потом с удивлением вижу собственную ладонь, которая гладит мужчину по лицу. Я даже не успела осмыслить свое действие, но уже сделала его. Все так удивительно и чудно. Вот она, страна чудес… Мир чудес.

Развитый слух улавливает восхищенный вздох, я моментально перевожу взгляд в сторону и вижу Розали. Она счастлива.

– Белла! – шепчет сестренка, едва шевеля губами, но теперь мне этого достаточно, чтобы ее понять.

Я вновь не успеваю ничего осознать, но в следующий миг обнаруживаю, что стискиваю сестру в объятиях. Опомнившись, я отпускаю ее и неуверенно улыбаюсь.

– Белла, ты так прекрасна, – говорит Роуз.

– Спасибо, – чужим мелодичным голосом отвечаю я и улыбаюсь.

– Теперь я спокойна за тебя. Я вас оставлю…

Розали легко поднимается и тактично выходит из комнаты. Мое внимание возвращается к Марку.

– Пойдем, любимая, время поохотиться.

Едва услышав об этом, я понимаю, что горло горит, оно горит тем самым адским огнем. Я моментально вскакиваю и оказываюсь около двери, готовая на что угодно ради получения такой сладкой и манящей крови.

Марк быстро догоняет меня и заламывает мне руки со спины. Я раздраженно шиплю в ответ и пытаюсь вырваться. Мужчина немного усмехается в ответ на мой возмущенный взгляд и поясняет:

– Тише, любимая. Лес не так близко. Но если идти этим коридором, то выйдем к подземному ходу, который заканчивается как раз где-то в лесу. Я отпущу тебя только там, – обещает он мне.

Я все еще сопротивляюсь, но Марк держит мои руки очень крепко, и мне приходится смириться с тем, что сила новообращенной не помогла мне в борьбе с огромным опытом.

– Спокойно, Белла, помни наш уговор. Животные… Ты будешь питаться животными, ты меня поняла? – строго спрашивает мужчина, подталкивая меня в спину. – Ты слышишь меня, Белла?!

Я рычу, расценивая его слова, как покушение на мою еду.

– Спокойно! – грозно рычит Марк и ударяет меня в спину. Это слегка отрезвляет и помогает вспомнить, кто я. Жажда не притупляется, нет, проясняется мысль.

Я начинаю вспоминать свою клятву, и на мгновение мне становится стыдно. Но это чувство тут же испаряется перед напором новой волны голода. Все, о чем я могу думать – это только кровь. Я не помню, кто я, как меня зовут и что сама была человеком всего несколько суток назад. Все это больше не волнует меня.

К моему счастью, в замок не проскальзывают запахи людей, проходящих снаружи. Но сама мысль о том, что самая вкусная, самая желанная для меня еда ходит так рядом, совсем близко… Если бы Марк не держал меня стальным захватом, клянусь, я бы не смогла. Слишком велик соблазн. К сожалению, только сейчас я поняла слова Розали, произнесенные очень давно. Она была права, и почему я тогда ее не послушала?

«Ошибаешься. Все, чего будешь хотеть потом, это только крови». Я как сейчас вспомнила ту ее печальную улыбку и режущую грусть в глазах. Грусть по загубленной жизни и тоска по растоптанной мечте… Как хорошо, что теперь Розали счастлива.

Марк одним движением руки открыл какой-то люк и протолкнул меня вперед. Спустя пару минут мы оказались в каком-то земляном сооружении с одной единственной лестницей. Мужчина заставил меня забраться по ней наверх и подтолкнуть вверх пару досок.

Как только я сделала это, я увидела, что прямо перед моими глазами расстилался новый, волшебный мир леса. Такое обилие запахов и ярких цветов кружило голову.

– Давай, Белла, – поторопил меня Марк.

Я отвлеклась от созерцания и быстро вылезла из земляного сооружения. Я встала на ноги и только по невероятному ощущению поняла, что боса, а потом перевела взгляд вниз и пошевелила пальчиками ног. Стопы утопали в густом зеленом покрове, как в лучшем ковре… Только это было мягче, сочнее, влажнее. Очень приятное ощущение.

Капля росы сверкнула на солнце, и я не смогла отвести взгляд от этого чуда. Я тут же присела за землю и стала вглядываться в траву, листья, мелкие цветочки. Они все были такими разнообразными, необычными. Даже две одинаковые с виду травинки теперь стали для меня совершенно не похожи. Ну, разве не видно, что одна из них темнее, ее цвет более глубокий, насыщенный? Я стала выискивать взглядом новые травинки, сравнивать их с другими, трогать их руками, гладить. Они оказались такими нежными, такими мягкими. Я и не подозревала раньше.