Текст книги "Слёзы и чувства (СИ)"

Автор книги: Joseline

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

«Наверное, она забыла уже меня», – сказал однажды тихо Джек и грустно улыбнулся.

Да, неприятно, когда тебя забывают, поэтому стараюсь не думать о родных моих Джейн и Сэме. А если вспоминаю, становится больно, и я снова плачу. Такое сильное Перо плачет. Бесшумно плачет в уголке своей комнаты и страдает, утыкаясь лицом в ладони, перебинтованные и истекающие кровью.

Руки Джека уже всё чувствовали и стремились к работе, поэтому Джек делал самую простую работу. Например, он разобрал, прочистил и собрал мне старый пульт, применение которого я не сразу поняла. Там не было мелких деталей, поэтому в полумраке подвала Джек справился быстро. Он может читать, прочитал дневники, ведь ему было так любопытно.

Но плохо было одно: он ослаб, и его пост занял Билл.

Ещё хуже было то, что ослабло влияние Джима, и теперь самый главный и больной из последователей – Алиса.

Она, так же, как и Билл, узнала, что я открыла спальню. Новую комнату под чердаком, находящуюся через стену от детской. Но в детской нет даже намёка на когда-то стоявшую дверь. Неужели родные Кукловода так и лазили через люк с чердака в спальню. А именно мама Кукловода, ведь в той спальне именно женские вещи, до сих пор не тронутые, постеры фильмов, старые косметички, духи, фотография семьи, почти идентичная той, что я собрала, театральная маска есть, даже лира, которая, Бог её знает, зачем там нужна. Я осмотрела всю спальню, посидела на кровати, на которой сидела Кэт. Я вспоминала, как Кукловод сказал мне, что мы похожи. Я брала её платья, приставляла к себе и сравнивала в зеркале с фотографией, есть ли между нами что-то общее. Фотография была чёрно-белой, поэтому я не замечала сияния, возраст Кэт не позволял мне сравнить нас, а также тёмные волосы, которые сдувались на лицо при лёгком ветре.

Я осмотрела мальчиков, старший – Джон, это Кукловод. Не верится, что когда-то он был таким милым, забавным, нежным существом, любящим семью. А сейчас он не испытывает нежности ни к кому. Даже ко мне… как я раньше думала. Но он нуждается во мне.

Из-за того, что я не оставляю Джека в одиночестве, он не даёт мне вспомнить о нём никогда при наших встречах. А если я заговорю, он, по уже сложившейся привычке, затыкает мне рот поцелуями. И в эти моменты, как я ни старалась, он не уходит из моих мыслей. И даже сейчас в эту секунду, я, начав думать о Джеке, которого мне раньше было жаль, а сейчас он мой друг, перешла на Кукловода, который мне не друг, а любовник, и я никуда не денусь, а так и буду разрываться между этим и этим. Как между Последователями и Подпольем когда-то и даже сейчас.

Я не знаю, как мне поступить: остаться ли верной Кукловоду и пойти к больной Алисе, раздражающей даже самого Кукловода. Или направиться в Подполье и порадовать Джека, успокоить свой разум, вести дела с Биллом, который, наверняка, поддержит семнадцатилетнюю девушку, на плечи которой свалился тяжкий груз. Кукловод знал, что я метаюсь. И он с невероятной терпимостью ждал, кого я выберу. Он так и выражался: «Кого!»

Словно тоже подметил мои метанья от него к Джеку и от Джека прямо к нему в объятья. Но он ни слова не говорил о младшем из братьев, о моей с ним дружбе. Но в его настойчивых речах и движениях были заметны нотки раздражения. Кажется, он искренне надеется, что Джек Файрвуд ни за что не переманит меня на другую сторону жизни этого дома.

Но всё же главным вопросом оставался ни «Кого?», а «Куда?» мне следует пойти. Билл умный расчётливый, но давно потерявший себя без алкоголя и табака старый полицейский. Он помог мне найти шифровки. И даже разгадал их тайну. Он не читал дневника Джона, но сказал мне со слов своего давнего товарища: «Джон не виновен!»

Я знала это. И я уже многое знаю из того, что не знает Подполье. Ведь Джим так и остался в Последователях, как сказала Алиса. Это был предлог для того, чтобы остаться в Последователях. Но я не шла за человеком. Я шла за тем, что мне было угодно. Думаю сейчас, перейдя в Подполье, я просто буду долго раскрывать им тайны Кукловода, из-за чего они ещё больше будут думать о нём, как о маньяке. Что мне было бы неприятно.

В Последователях же, как бы мне было неприятно быть «под крылом» Алисы, я могла бы продвинуться дальше, игнорируя слова об УЧЕНИИ, которое дарит Кукловод. Я смогла бы найти то, что так давно хотел найти этот Кукловод. Как Билл и сказал, сказал верно и точно, Кукловод хотел мести тем, кто упёк его ни за что в тюрьму, изолированную от других, и хотел мести тому, кто убил его родных.

Месть номер один уже свершилась… в первом акте, когда, как и говорила мне Исами, погибли все, кроме троих людей. И там были не только судьи, но и дикие слабые люди, убивавшие когда-то других. Жалкие преступники, среди которых и мог быть тот, кто не пожалел и убил целую семью, включая маленького беззащитного ребёнка Сэма, который также любил брата, подругу, маму и папу.

Тэн Накамура сказала, что большинство из этих людей пали от руки самого Кукловода. Их находили пристреленными или повешенными. И они убивали друг друга в поисках свободы, от страха не знали, куда деться, поэтому находили из дома всего один выход – смерть. Так, это петля, висевшая в библиотеке. Даже я сама подумывала когда-то о таком выходе.

Но сейчас я понимаю, что не должна. Я должна помочь моему Кукловоду, и даже принять руководство Алисы. Я должна быть на стороне Кукловода, Райана и Исами, чтобы понять, кто из тех людей, которые когда-то жили в этом доме в тот первый акт, мог убить. Ведь пока сам Кукловод не добьётся своей цели, не узнает ответ на свой вопрос, вечный вопрос, он не успокоится и не выпустит нас. Но, если он узнает, он может подарить нам свободу. И мы все останемся живы.

Поэтому сейчас, сидя в позе лотоса на кровати, я открыла глаза после долгих раздумий, взяла папку с документами, которые дал мне Кукловод, и отправилась прямиком к Алисе. И какую бы глупость я не сделала, свобода мне теперь дороже дружбы с Джеком. Я принимаю должность ученика, верной марионетки, живущей теперь не по своим правилам. Хотя, как сказать…

Я хитро ухмыльнулась, почувствовав блеск своих глаз в полумраке и ехидную улыбку. Поняла, что теперь я не отступлюсь. Что теперь я, даже через десять лет здесь, добьюсь своего, обнаружу имя и лицо человека, который должен был сесть в тюрьму вместо того, чтобы быть на свободе.

========== Воспоминание двадцать второе… ==========

Я устала, как собака после того, что Алиса мне предложила. В ту же секунду, когда я сказала, что останусь в Последователях, она вырвала у меня из рук документы, которые я нашла в спальне и стала расхаживать по комнате, читая записи. Что это, я не поняла.

– Никки, это лично мне от Кукловода! – воскликнула Алиса, захлопав в ладоши. Похоже, она сумасшедшая. Или влюблена в Кукловода. Да как это возможно вообще?

Я получила от Алисы задания и тут же приступила к ним. Устала жутко и вернулась в комнату поздно. Вот ведь Алиса, запрягла так, что я полуживая. Крови потеряла много, почти не чувствовала пальцев. Сама ночью на кухне под тусклую свечку перематывала себе руки, хотя очень хотела спать и просто тряслась от слабости. Плюхнувшись на пустую кровать, я обняла холодную подушку Кукловода, которая пахла его волосами, и прижала её к себе еле шевелящимися руками. Мне было холодно и одиноко.

Джека я ещё не видела после своего решения. Да и не хочу я, ведь мне было бы так стыдно. Чёрт. Если он узнает, что я осталась в Последователях, он сильно разочаруется во мне. Мы снова в противоположных фракциях. Но под руководством Алисы наши отношения будут острее. Она может натравить «учеников» на «крыс». Но, надеюсь, что устоявшееся полуспокойствие при Джиме и Джеке примут хотя бы некоторые. Я не хочу бросать нашу дружбу с Джеком. И Алиса не заставит меня сделать это.

Меня обняли сзади тёплые крепкие руки и прижали к родной груди. Ох, этот парень так нужен мне сейчас. Мой добрый и милый мужчина. Мягкие губы поцеловали меня в щёку, и я улыбнулась в полудрёме, стараясь не уснуть от нового тепла и нежности.

– Устала? – беспокойно спросил милый нежный голос.

– Угу, – промычала я. – Мои руки болят очень сильно. Сегодня мылась в кровавой воде. Библиотека чудовищна. Я ещё попала в ловушку, в меня выстрелило ружьё.

– Не поранилась? – воскликнул парень и схватил мою руку.

– Нет. Успела отпрыгнуть, лишь немного щёку задело. – Я выпустила его руку и провела по корочке на своей щеке. – Царапина. Устала так…

Я положила руку у своей головы и посмотрела на уже алые бинты. В общем, мне не было видно почти ничего, но мне казалось, что я всё вижу.

– Устала, бедная, – пожалел парень. Он обнял меня крепче и поднял ноги, согнувшись. Мои ноги тоже поднялись под напором его, и вот мы лежим в совершенно близкой позе. – Сегодня просто поболтаем?

Я отстранилась от него и развернулась, закинув ногу на парня.

– Давай. – Я подняла слабую руку и провела пальцем по щеке Кукловода. Ничего не чувствую. Чувствую только невероятно приятное тепло. – Тебе не сложно?

– Я не настаиваю ни на чём. Тебе нужно отдохнуть. Я пришёл, чтобы поддержать тебя.

– Спасибо, – шепнула я и прижалась к Кукловоду всем телом, уткнулась носом в его шею. – Сегодня я не способна ни получать наслаждение, ни доставлять его тебе, – буркнула я глухо.

– Ты доставляешь мне наслаждение даже лежа вот так вместе со мной. Мне хорошо и от этого, Никки, так что не беспокойся. Всё в порядке. – Кукловод зарылся носом в мои волосы, а потом тихо сказал, и я еле услышала: – Только не говори мне про Джека.

– Хорошо. Хотя я и очень переживаю за нашу дружбу. Он был мне очень хорошим другом.

– Я попросил… – повторил Кукловод и поцеловал в лоб. – Не хочу слышать ни об одном мужчине в твоей жизни.

Я хмыкнула. Я не понимала, что творится в голове моего Кукловода.

– Хорошо. А что ты думаешь о моём решении? – Я точно знала, что ему это понравилось, что я выбрала Последователей. Я подняла голову и поглядела в то место, где были глаза Кукловода. – Как думаешь, правильно ли я поступила, что пошла к Алисе. Правильный ли я сделала выбор?

А в голове вновь появился вопрос: «Правильно ли я сделала, что выбрала тебя, Кукловод?»

– Да, моя верная ученица, – рассмеялся мужчина. – На мой взгляд ты была бы лучшим руководителем, чем Алиса. Ты бы меня не раздражала, как она. Она моё учение толкует абсолютно не так.

– Ты для неё теперь Бог. А себя она возомнила кем-то вроде жрицы, посвятившей всю жизнь служению тебе. И также она твоя правая рука. – Я хихикнула и приблизилась к лицу моего мужчины.

– О, нет! – рассмеялся он. – Моя правая рука – это ты. И левая. Ты моё всё… – Кукловод взял мою руку, сцепив пальцы, и приложил к своей груди, в которой стремительно стучало сердце.

– Да… – шепнула я, приложившись щекой к его груди и закрывая глаза. Сердце стучало просто бешено. И я чмокнула через рубашку его грудь, желая, чтобы он успокоился, чтобы успокоился.

– Почему ты не перешла в Подполье? Билл же очевидно предлагал лучшие условия. А ты отказалась…

Я поднялась к уху Кукловода и тихо шепнула:

– А как же я буду без своего любимого учителя. – Затем ухмыльнулась и добавила: – Тем более они называют тебя маньяком, садистом и психом. Так что лучше я буду с учителем. Его всем, от правой руки до сердца. Мне так намного приятнее.

Я поцеловала Кукловода в ухо, закусила мочку, почувствовав сильную дрожь, затем поцеловала Кукловода в уголок губ и легла на его грудь с уже более спокойным сердцем, стук которого расслаблял и успокаивал. Ох как прекрасно…

– Удачи тебе, милая Николь, – услышала я перед тем, как заснула.

========== Воспоминание двадцать третье… ==========

Я, ещё не успев открыть глаза, осознала, что вчера почти призналась Кукловоду в любви, и тут же распахнула глаза. Э, нет, Николь. Ты первая в любви не признаешься! Он вчера тоже чуть не сказал это, естественно не всерьёз, не принимай всё близко к сердцу, маленькая бестолковая девочка! Он говорил не о любви, а о чём-то другом…

Верно? Я спрашивала сама у себя. Верно. Так и ответила.

Кукловод ведь тоже человек и забыть Дженни так скоро он не мог! Ведь там у них точно была ЛЮБОВЬ! Он точно признал это…

Я резко села и услышала тягучий сонный стон. Осмотрелась. Ничего не вижу. Была ночь, и я только что это поняла. Рука Кукловода, до этого обнимающая меня, слетела мне на ноги, и поэтому он недовольно простонал. Я аккуратно легла обратно, укрывшись одеялом, ясно понимаю, что хочу в туалет, но не могу выйти, ведь разбужу его к чертям! Через полчаса, когда Кукловод отвернулся от меня и убрал с меня руку, я кое-как встала и направилась к ванной. Я дрожала, ведь тело моё явно ослабло, и вдруг, проходя мимо прихожей, услышала голос Алисы и сделала пару шагов вниз. Она стояла на табуретке и поглаживала камеру, ехидно и влюблённо глядя в линзу. Что за?

Я тряхнула головой и стала снова подниматься наверх. Господи, Алиса! Как вообще ты можешь себе представить, что ты и Кукловод…

Фу!

Я снова мотнула головой и обняла свои плечи, ведь была в одной футболке (штаны, наверное, стянул Кукловод) и трусиках. А в доме очень холодно. Мои шажки были совсем неслышны, но дверь ванной предательски скрипнула, когда я вошла в неё. Свет горел совсем тускло, лишь одна слабая лампочка торчала из потолка. И я кое-как дошла до унитаза.

Вернулась я через пять минут, и Кукловода не было на кровати. Не поняла…

Я почесала макушку и плюхнулась на подушки, а моя рука всё ещё лежала на том месте, на котором лежал Кукловод. Ещё тёплое…

И вот дверь скрипнула, и он вошёл в комнату, откашливаясь.

– Ты куда ходил? – шёпотом спросила я, когда парень приземлился рядом со мной.

– Следил за тобой, – пожал он плечами, снова обнял меня, уткнулся носом в плечо и закрыл глаза.

– И часто ты так делаешь?

– Всегда.

– Понятно, милый, спи… – Я поцеловала его в лоб и сама закрыла глаза.

Утро. Ровно девять часов, я сижу с усталым видом, держа стакан в руке. Таблетка застряла в горле, и я увидела новую упаковку на столике у кровати. Хорошо, а то я совсем забыла спросить. Я потёрла лоб и снова плюхнулась на кровать. Джек… я должна бы пойти к нему, но так не хочется смотреть ему в глаза. В его синие красивые глаза. Он, наверное, мне не улыбнётся.

Я укуталась в одеяло и снова легла на подушку Кукловода. Она пахла им, и я потёрлась о неё щекой, довольно простонав.

Стук в дверь. Я сажусь, и одеяло слетело мне на голову.

– Войдите! – крикнула я, убирая одеяло со лба и видя эти синие глаза и… улыбку.

– Привет, соня! – воскликнул он и помахал мне.

– Привет, – удивлённо шепнула я.

Джек прошёл, прикрыв дверь, и сел на кровать передо мной. Он всё ещё улыбался.

– Совсем меня забыла, – пожаловался он, усмехнувшись.

– Прости, я…

– Ты в Последователях с Алисой, – задумчиво проговорил Джек и положил тёплую руку мне на лодыжку. Я убрала ногу под одеяло и прижала коленки к себе.

– Ага, – грустно сказала я. – Просто…

– Да не объясняй ты. Ты дурочка, конечно, но ты сделала, как знала. Ты подумала, как следует, надеюсь.

– Да. – Я кивнула и охнула. – Я думала целый день.

– Ну, и ладно. Алиса не помешает мне с тобой дружить. Ведь мы живём в этом доме, взаперти… И мы никуда не денемся, – сказал мечтательно Джек и упал на мою кровать, положив руки под голову. Его футболка немного задралась, и я невольно посмотрела на то оголённое место между ширинкой его штанов и футболкой. Надо же, красиво…

Я никогда не видела мужского тела вживую. Я могла потрогать тело Кукловода, когда захочу, но видеть его я не могла. Но это же так классно. Я сглотнула и снова натянула одеяло на глаза, закрывая стыдливый взгляд и покрасневшие щёки. А Джек всё продолжал свободно лежать на моей кровати, глядя в потолок. Его ноги свисали с кровати, и он непринуждённо ими мотал.

– О чём ты думала, когда выбирала сторону Кукловода? – тихо спросил он.

– Я хотела узнать о нём всё, – ответила я. – И сейчас хочу…

– Понятно. Но мы ведь будем общаться? – Надежда слышалась в его голосе. – Я надеюсь на это. Ты такая интересная, я хочу с тобой общаться. Всегда. Это ведь так хорошо…

– Джек… – Я улыбнулась. – Я тоже хочу с тобой общаться всегда, когда можно. Мне с тобой тоже нравится… – воскликнула я, подавшись вперёд и нависнув над парнем. Я задела пальчиком кусочек оголённой кожи на его животе и покраснела. Это первый раз, когда я прикасаюсь к другому мужчине.

Парень поднял руку и убрал одеяло с моего лба, отвёл назад за ушко прядь волос и погладил по щеке, глядя на моё лицо, в глаза. Нежно погладив меня по щеке, Джек поглядел и на мои губы и провёл по ним большим пальцем. Я улыбнулась, и он тоже улыбнулся. Я помню, как делала точно также, когда он лежал в коме. Мне было его так жалко, а сейчас его взгляд наполнен нежностью и заботой. Наверное, он очень пунктуален к возрасту. Мне всего семнадцать, я несовершеннолетняя, но его это не волнует.

Боже, о чём я думаю? Я же не собираюсь с ним встречаться…

Хотя его взгляд заставляет меня сомневаться в этом…

– Мне пора, – произнёс Джек мягко и улыбнулся. – Мне нужно помочь Биллу кое-что нарыть. Он рассердился, что не смог уговорить тебя быть с нами. Я бы так этого хотел…

– Прости, – всё, что могла я сказать.

Парень сел на кровати, поцеловал меня в щёку и направился к двери, провожаемый моим взглядом. Когда он вышел, я провела по месту, которое он поцеловал, плюхнулась на кровать и снова уснула.

========== Воспоминание двадцать четвёртое… ==========

Все приготовления к Новому году были завершены. Я помогла сварить для Дженни яблочный сидр и тихо его попивала, пока она не видит. Всё равно же всем хватит. На Новый год мы решили не приглашать Алису и Билла. Нам не нужны все эти рассуждения о фракциях. Лишь друзья. Дженни, Джим, Джек, Райан и Исами. Да, и Райан. Ведь он так нам помогает. А мы помогаем ему. Всё-таки, каким бы он не был привередливым, он добряк. И он мне даже стал нравиться.

Хе-хе. Удивительно, верно?

– Смотрите, вы под омелой! – воскликнула Дженни, указывая пальцами на Исами и Райана. Тэн покраснела и поглядела на потолок, где висела небольшая гроздь веточек. Не была бы она так пунктуальна и вежлива, она бы чертыхнулась несколько раз.

– Придётся целоваться, – рассмеялся Джек, и я пихнула его локтём. – Давайте-давайте! Это обычай! Ты же по документам англичанка, Исами.

Я пихнула его ещё раз и обвинительно посмотрела на улыбающийся профиль.

– Хватит толкаться, Никки. Пускай целуются. А мы посмотрим… – убедительно сказал Джек и скорчил рожицу. Ну, пусть целуются.

Райан хмуро уставился на Тэн, которая застенчиво поглядела на него и опустила взгляд. Я заметила, что красный огонёк в камере не горел, и не понимала, почему он отключил её. Но тут же перевела внимание на Райана, оставившего скромный поцелуй в уголке губ Накамуры. Эх, весело. Даже они умеют веселиться.

Тут же Исами отвернулась от Райана и пошла к камину с кружкой тёплого сидра. А мы с Дженни под одним одеяльцем уместились на полу, обнялись, чтобы не было холодно, и стали пить сидр, слушая притчи японки. Джим, сидя на полу, уткнулся в руки, лежащие на столе, Джек уместился у камина, и Райан сидел прямо под омелой, ведь ему было уже плевать на всё.

Я вернулась в комнату за полночь и включила свет, не слыша Кукловода в комнате. Я была сыта и согрета. Этот Новый год отличался от остальных. Предыдущие всегда были напряжёнными. На зимних каникулах мы с бабушкой всегда присоединялись к остальной части семьи, чтобы провести с ними праздники. Но они всегда были напряжёнными. Я спала вместе с Сэмми, и часто слышала ночами, как мама с бабушкой разговаривают. Как на иголках. Это очень пугало меня. Я не надеялась на то, что они когда-нибудь помирятся. Думаю, мама не любила меня из-за того, что я стала похожа на бабушку. Хотя я сама лично видела и понимала, что у мамы много недостатков. Она вообще любила меня когда-нибудь? Она вообще хорошая мать?

Пошла к своей ёлке, чтобы понюхать хвои и случайно пнула алую коробку, перевязанную жёлтой лентой. Подарок? От кого бы? Надеюсь, это не шутка кого-то из подпольщиков. Я подняла коробку и поставила её на стол, аккуратно развязала ленточку и открыла. Фотография, юношеская фотография Джона, цветная, волосы русые, ему где-то четырнадцать лет. Он улыбается, обнимает младшего брата. Глаза у него карие, и кожа румяная, молодая. Он совсем не злой, даже нет намёка в глазах на злобу. Он счастлив. Фотография в тяжёлой деревянной рамке, я поставила её на полку с коллекциями, где её особо никто и не заметит, но моих глаз она будет радовать.

Затем я снова взяла коробку, чтобы убрать её. Но она всё ещё была тяжёлая.

Я поставила её снова, и оказалось, что под фотографией была подкладка, а под ней была ещё одна фотография. Моя. На этой фотографии мне тоже лет четырнадцать, я была вместе с Джейн, Новый год, мы в платьицах и приукрашенные. Джейн… как я скучаю по тебе.

Я провела пальцами по её лицу, горько вздохнула и поставила фотографию на ночной столик рядом с кроватью. Пусть Джейн охраняет мой сон…

Я была в том платье, которое Кукловод подарил мне в прошлом году. То самое, платье его мамы. Я смыла косметику, которой пользовалась очень редко, сняла платье и надела тёплую пижаму, залезла на кровать и записала в дневнике лишь пару строк:

«Новый год был потрясающим. Чувствую, что дом и люди стали мне уже родными. Не знаю, как жила бы без них. Под ёлкой нашла интересный подарок, очень приятный. Благодарю за него Кукловода. Нет, он не псих и не маньяк».

Я положила дневник под подушку и встала, выключить свет. Снова идя к кровати, услышала скрип двери. Села на кровать, и меня обняли и повалили на матрац тёплые руки.

– Тебе понравился мой подарок? – спросил Кукловод, целуя меня в шею.

– Да! – воскликнула я и перевернула нас, легла на него, и поглядела на тёмный силуэт, виднеющийся на фоне белой кровати.

– Что это такое висит над кроватью? – спросил он тихо.

– Я не вижу, на что похоже?

– Растение… – с подозрением сказал Кукловод.

– Омела, – без раздумий ответила я.

– Зачем?

– В Рождество и Новый год под ней нужно целоваться. – Пожала я плечами. Кукловод схватил мою ногу и перевернул нас, оказавшись сверху. Он лежал на мне, был так близко и дышал мне на лицо.

Я улыбнулась и погладила его по щеке, вспомнив юношескую фотографию Джона. Он там такой хорошенький. Будь я с ним в одном классе, может, влюбилась бы. Не судьба…

– Ты чего? – спросила я спокойно, когда Кукловод придавил меня ещё сильнее.

– Давай поцелуемся под омелой, – с детским энтузиазмом проговорил парень. Я не понимала, в чём причина такого напора, рвения…

– Ну, давай, – хихикнула я.

Джон… ой… то есть Кукловод приблизился к моим губам и поцеловал по-детски восхитительно. Словно он стал тем подростком, и целовался в первый раз. Интересно, также будет в День Святого Валентина… или ещё какой-нибудь праздник…

Кукловод обнял меня и стал целовать более страстно, и напор всё усиливался. Я не могла не улыбаться…

Разбудил меня стук в дверь. Дженни взволнованно кричала:

– Вставай, Николь! Вставай! Уже второй час дня!

Я не могла встать, ведь была голая, но Дженни вошла, пока я укутывалась в одеяло.

– Что тут происходило? – спросила она, прикрывая дверь. – Бурная ночь, да? – Её голос был хитрым, и брови довольно изогнулись. Никогда не видела Дженни такой… Даже жутко стало.

– Нет, конечно… Ты чего?

– Да ничего. Просто ты голая. А в доме много симпатичных мальчиков. Да и омела твоя отросла… – Дженни подняла голову.

– Она обрезанная и не может отрасти…

– Да нет же, стала длиннее. Мама говорила, если омела над парой отрастает, это значит, что они всю жизнь будут вместе. Кто он?

– Никто! – воскликнула я и зарылась в одеяло. Этого мне ещё не хватало! Всю жизнь…

В этом доме что ли?

========== Воспоминание двадцать пятое… ==========

Когда я спустилась на обед в кухню, а для меня это был ещё завтрак, Дженни говорила что-то Джеку, и я видела, как сжимаются его кулаки. Что она ему сказала? Я знаю, что Джек легко выходит из себя, но не до такой же степени, что костяшки пальцев белеют, а ногти с силой впиваются в ладонь. Когда я сделала шаг в кухню, сопровождающийся скрипом пола, Джек повернул на меня голову и посмотрел настолько яростным взглядом, что я просто не могла пошевелиться. Дженни сидела в шоке, без движения, и смотрела лишь в пустоту, куда-то сквозь Джека.

Я громко и тяжело сглотнула, и Джек яростно ударил кулаком по столу и, отвернувшись от меня, прошёл мимо из кухни, задев моё плечо своим. И не извинился. Я поглядела на него: он шагал тяжело, и руки его до сих пор сжимались в кулаки. Голова была опущена, и казалось, что Джек рычал.

Я снова повернулась к Дженни и сделала шаг к столу. Девушка вздрогнула и прикрыла глаза, выдавив пару слезинок.

– О чём вы тут говорили? – спросила я, указывая большим пальцем назад на дверь, из которой только что вылетел младший Файрвуд. – Он обидел тебя?

– Нет, Николь. Это не он меня обидел. Это меня Бог умом обидел. Я такая дура! – Дженни схватилась за голову и согнулась. Я подошла к ней и положила руку на плечо.

– Что произошло?

Дженни слезла со стула и обхватила мою шею руками, утыкаясь носом в шею. Она плакала с минуту, пока я не осмелилась прикоснуться к её спине и дружелюбно похлопать, успокаивая.

– Что произошло-то? – переспросила я.

– Николь! – заревела Дженни. – Сегодня утром, когда мы все проснулись, только вас с Джеком не было в гостиной. Вот я и подумала, что ты была с ним ночью. Я спросила у него об этом, ведь вы всегда вместе, вы очень близки! И он ответил, что ничего не знает…

Уоллис снова разревелась и подняла заплаканные глаза, всё ещё обнимая меня. Я обдумала все её слова. Да, точно…

Может быть, она действительно могла так подумать, ведь много совпадений. Но я не была с Джеком этой ночью. Я не видела его даже утром.

– Дженни. Хватит уже думать, что я эту ночь провела с кем-то. Я была не голой. Просто вчера вечером сняла платье и рухнула спать. В чем была. Грудь была голой. Этой ночью я спала крепко и долго после тяжёлого дня. Так что лучше нам просто объяснить всё Джеку. Ты скажешь ему, что тебе просто показалось.

– А как же омела?

– Может, это призраки подстроили. Ведь обрезанная омела может отрасти только с помощью каких-то волшебных сил. Нам лучше пойти сейчас к нему и объясниться. Хорошо?

– Хорошо, Николь. Пойдём… – Дженни вытерла слёзки, и я ей ласково улыбнулась. – Обещаю, больше не буду лезть не в своё дело.

– Принимается…

Дженни взяла меня за руку и повела прочь из кухни. Мы направились в подвал, и меня терзали сомнения. Смогу ли я соврать, глядя Джеку в глаза? Ведь он мне не чужой человек, он мой друг. Я не смогла бы солгать Джейн… раньше. Хотя чему только не учит такая жизнь? Скрытная, обманчивая…

Как долго мне ещё придётся скрывать то, что я сплю с Кукловодом?

Я отпустила руку Дженни, чтобы спокойно спуститься по лестнице в подвал, ведь она была такой крутой. Я однажды поскользнулась, кажется, об оставленный кусочек масла и кубарем скатилась вниз. Джим долго пытался успокоить меня, говорив, что нет переломов. Хотя голова моя и кружилась, я ещё считала, что было сотрясение моего недалёкого на тот момент мозга. Мне было ещё 16. Тогда я считала себя взрослой, хотя поступала по-детски. И что Кукловод во мне нашёл?

Я сконцентрировалась на Джеке. Как только он показался, я поглядела на его лицо. Желваки на висках сильно выпирали, чуть двигались, словно Джек напрягал и расслаблял челюсть. Взгляд устремлён на дело, ведь он, как обычно что-то конструировал. И я испугалась того, что он крепко держал молоток и бил по самодельной наковальне…

А взгляд его был суров и хмурен…

– Джек… – протянула я, но он проигнорировал меня. Дженни подошла ко мне и снова взяла за руку.

– Джек, можно я кое-что скажу? – спросила она с надеждой в голосе. Он стал медленнее и тише бить молотком. И я не понимаю, то ли он ведёт себя по-детски и не хочет со мной разговаривать, то ли интонация Джен его смягчила.

– Дженни уйди, я занят, – жёстко сказал он и добавил: – И эту с собой прихвати.

Эту?

Это он про меня сейчас, да?

Вот я ему устрою!

– Джек, мы не уйдём! – воскликнула Дженни. – Сначала ты должен выслушать меня!

Джек перестал бить молотком, он кинул его на пол и устало вздохнул, опустив голову. Он потёр руки и встал, поглядев на Уоллис. Но всё ещё игнорировал мой взгляд.

– Что? – спросил он так, словно мы ему уже надоели.

– Николь объяснила мне всё, Джек. Прости. Вчера ночью она ушла и уснула, сняв платье. Она не успела переодеться. А из того, что вас обоих не было, я сделала неправильные выводы. Прости меня, пожалуйста. Николь невинна, как дитя. Она и не думала так обидеть тебя.

– Какой бред в твоих выводах, Дженни, – улыбнулся Файрвуд.

– Ну, вы же всегда вместе. Может, у вас что-то есть? Откуда я знаю… – усмехнулась Дженни, а Джек взглянул на меня по-доброму.

– Правда? – спросил он и подошёл ко мне, взяв мои руки в свои.

– Конечно. Подумай сам. У меня на личную жизнь в этом доме не хватает времени. Я вся в делах. А свободное время у меня занято друзьями. Я просто не могу завести здесь роман.

– Ну, да… – пожал плечами парень. – Не подумал. – Джек обнял меня, прижав к своей груди, и поставил подбородок на макушку. А тонкие руки Дженни обняли меня сзади.

– Ох, Николь… – вздохнула девушка и всхлипнула. Остатки тех слезинок так и остались у неё. Вот это настоящая Дженни. Милая, хрупкая.

Я вернулась в комнату после обеда. Джек долго не хотел выпускать меня из своих объятий. А я всё время смотрела на камеру, надеясь, что Кукловод простит меня за них. Он злится, знаю. Но он потерпит ради… меня? Хотя кто его знает?

Я после вчерашней ночи не могла спокойно шевелиться, поэтому потянулась, скрестив руки над головой и выгнув спину. Услышала, как хрустят позвонки и упала на кровать, устало раскинув руки. Но одна из моих рук упала на что-то, что издало неприятный скрежет. Подняв голову, я увидела большой листок бумаги, сложенный пополам, и развернула его. В самом верху было написано аккуратно и мелко:

«Я соскучился по тебе, Николь. Ответь мне, пожалуйста. Я буду ждать».

Так коротко, но так приятно. Это был почерк Кукловода, и я прижала письмецо к груди и посмотрела на камеру, направленную на меня. Ох, Кукловод. Ты не представляешь, как согрел мне сердце.

Быстро сев за стол, я достала ручку из своего дневника и начиркала ответ:

«Очень приятно знать это, Кукловод. Я тоже очень скучаю. Люблю быть с тобой. Жду ночи.

P.S. мне интересно, зачем ты придумал эту переписку…»

Сложив листок снова, я положила его в верхний ящик стола, чтобы на него кто-нибудь не наткнулся, и закрыла его. Я знала, что, чтобы объявиться днём, Кукловоду нужно, чтобы я ушла. Но я не хотела уходить. Я хотела бы зайти сюда именно в тот момент, когда он тут будет. Но он следит за мной. Его комната совсем недалеко, поэтому он прибежит сюда и прочитает за две минуты. И он может сделать это, когда я прохожу испытание или где-то далеко. Но точно не в спальне. Поэтому, если я хочу знать ответ, я должна выйти. И я вышла и пошла в детскую, где просидела с Исами полчаса, разговаривая, затем под предлогом туалета вышла и прочла ответ: