Текст книги "Слёзы и чувства (СИ)"

Автор книги: Joseline

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Они там ничего не слышат? – спросила я, вдруг заметив, как стонала всё это время.

– Не беспокойся, всё нормально. Только вот в спальне придётся потерпеть… – Джон усмехнулся, входя всё глубже, и я выгнулась, закусывая губу. И ещё через пару толчков кончил Джон.

Он сел, сажая и меня, и взял мочалку в руки. Начал намыливать меня, поднимая волосы, а потом заботливо поднял на руки и поставил на ворсистый коврик. Так заботливо и мягко. Он словно любил меня. А в животе снова что-то ёкнуло. Я получила поцелуй в плечо, а потом Джон повёл меня обратно в спальню.

– Ты извращенец… – шепнула я. – Собрался заняться со мной сексом в доме, где есть старушка и маленький ребёнок.

– А мы тихо, – ответил мне парень и мигнул одним глазом. – Только отдохни. Тебе, вероятно, сегодня многое пришлось пережить. – Джон усмехнулся, сажая меня на кровать и подавая мой йогурт. – Тебя похитил парень-маньяк и силой стал увозить подальше от дома. А ты еле-еле оторвалась от него и приехала на автовокзал, где хотела уехать в Лондон.

– Джон. – Я закатила глаза, переваривая смачный сарказм. Я понимала, что он обижен на меня, но думает, что не подаёт виду. Но я-то вижу глупое выражение его лица и завуалированные фразы. – Ты мне всю жизнь мстить будешь?

– Как получится, – пожал он плечами. – Но сегодня я накажу тебя точно.

– Свяжешь что ли? – испугалась я, давясь йогуртом. Оказывается, я его всё это время ела.

– Нет. – Он хихикнул. – Я трахну тебя не один раз. То есть не трахну. Мы займёмся с тобой любовью. Не подумай, я не буду с силой хватать тебя. Я нежно, ты меня знаешь.

– Ага, знаю. – Это и пугает. Я предложила ему ложечку йогурта, и он принял её, закатывая глаза. Улыбнулся, пробуя на языке вкус ягод. Мне йогурт надоел после трёх ложек, но доесть его надо было. Иначе зачем просила. Я же не какая-нибудь там беременная баба, которая жаждет, сама не знает чего. – Только недолго…

– А ты устала? – Джон склонился над моим ухом и вдруг облизнул, вызывая дрожь по всему телу. Я чуть не подавилась йогуртом. Но он не переставал, целуя шею, затем плечи. Я была лишь в полотенце, которое он стянул и повалил меня на кровать. Она скрипнула под нами. – Вот чёрт.

– Она скрипит, так что не время для занятий любовью, – как-то боязливо сказала я, успокаивающе поглаживая его по волосам. Поверить не могу – у него тёмные волосы где-то под этими рыжими. Охренеть!

– Ты думаешь, что какой-то скрип спасёт тебя? – Джон снял со своих бёдер полотенце, и я испуганно ахнула, всё ещё слыша скрип.

Эта кровать так жутко скрипела, и мне показалось, что там за стеной Анна или Стефани, а ещё хуже Джинджер, слышат это. И мне страшно и вдобавок стыдно. Джон поцеловал меня в губы, и я вдруг позабыла обо всём, блаженно закрывая глаза. Я обняла его, раздвигая ноги. В привычку уже вошли многие действия, но хуже от них не становилось. Я чувствовала себя прекрасно, ощущая любимые прикосновения к груди и бёдрам. Его пальцы вдруг вошли в меня, и я простонала ему в губы. Он был нежен, как и обещал. Мне было великолепно, как и ему. Я чувствовала, как он улыбался мне в губы.

Он раздвинул мои ноги шире, и ступня плюхнулась на подушку. Мы были перевёрнуты, но мне было неважно, когда я почувствовала слабый толчок внутри себя. С губ сорвался полустон-полукрик, и Джон, оторвавшись, положил мне палец на губы. Ах да, слышимость высокая. Я зажмурилась, а рука Джона всё ещё была у меня между ног. Большой палец нежно массировал клитор, а два пальца медленно и аккуратно входили в меня. Новый толчок, но было недостаточно, но хорошо.

– Хочу большего, – попросила я, поднимая голову.

– Ладно. – Джон явно заметил, что я всё ещё способна говорить. Он понимал, что мне было мало лишь пальцев. Хотя это уже не казалось мне извращением.

Рука переместилась вверх, и сквозь пальцы Джон перекатывал мой сосок, сгибая пальцы и сжимая грудь. Другая его рука опускалась, его нежные руки провели по соску, затем по выступающим рёбрам, по животу. Он поднял одну мою ногу и закинул себе за спину, что было несомненно удобнее. Я обняла его за талию, сцепив руки в замочек. Иначе поцарапаю ему спину, испачкаем простыни. Дома я бы ещё позволила себе это, но тут…

– Я вхожу, – шепнул Кукловод в губы. Я кивнула и почувствовала, как его член заполняет меня, и пальцы на ногах сжались.

Крик застрял в горле, и я-таки схватилась за его спину и впилась в неё когтями. Другая рука опустилась на простыни и сжала и их. Я закусила губу и выгнулась, поддерживаемая объятиями любимого человека. Джон целовал меня, ласкал, и я даже ничего не могла сделать, чтобы лучше было ему. Я лишь целовала его шею, губы, ключицы, тогда как он доставлял мне массу удовольствия.

И так всю ночь…

Я спала лишь пару часов, но эти часы были такими прекрасными. Я не успела отдохнуть от бурной, незабываемой ночи, но то, что Джон был рядом, обнимал меня и прижимал к себе во сне, очень обрадовало меня, когда я проснулась. Было около шести утра. Солнце вставало, и я понимала, что скоро нам нужно будет ехать. Джон сопел рядом, и я выбралась из его объятий, села, и вдруг почувствовала слабое головокружение. А потом к горлу подступил ком, я встала, скрипнув кроватью.

– Что случилось? – спросил сонный Джон.

– Кажется, всё, что я съела, всё-таки собралось выйти из меня. – Я побежала в ванную, слыша скрип сзади.

Джон подорвался вслед за мной, а я уже ощущала, как ком вырывается наружу. Благо, ванная была недалеко, и я, даже не включив свет, нагнулась над унитазом и выблевала всё, что вчера съела. Блин. Хуже я себя ещё не чувствовала. Ещё и Джон смотрит, держа мои волосы. Включил свет. Вот это позор. Я ему уже не покажусь такой красивой и милой, как раньше.

Когда мой желудок опустел, а горло совсем устало изрыгать весь этот кошмар, я села ровно, не осмеливаясь даже рта открыть. Во рту был наихудший вкус. Вдруг Джон отпустил мои волосы и смыл всю эту блевательную смесь. Он поднял меня и поставил перед раковиной, включив кран.

– Прополоскай рот, милая, – шепнул он, гладя меня по волосам, и я наклонилась над раковиной, набирая в рот воду, что лилась из крана. Тёплая. А Джон уже протягивал мне щётку с зубной пастой.

Боже, какой позор.

– Я не хотела, чтобы ты видел, – шепнула я, всовывая в рот щётку.

– Какой я тебя только не видел, Никки, – улыбнулся Джон, присаживаясь на край ванны. – Можешь меня не стесняться. Мне ещё многое придётся от тебя вытерпеть.

Я сплюнула.

– Будто я тебя заставляю.

– Нет, конечно. Я люблю защищать тебя. Я люблю заботиться о тебе. Не переживай, я ничуть не раздражён по поводу твоей тошниловки. Я даже не буду говорить, что предупреждал.

– Ты только что это сказал.

– Я знаю. Но не буду читать лекций. Я вообще должен винить себя. Когда мы занимались любовью, у тебя там всё перемешалось. И вот что вышло. Прости. Пойдём в кроватку. – Он протянул мне руку.

– Разве нам не нужно уезжать?

– Нужно. Но мы доспим до завтрака. Ты же снова уснёшь в дороге.

– Конечно. Мне нравится спать в дороге, Джон. – Я обняла его. – Пойдём, доспим. Я устала.

Парень повёл нас в комнату, и вдруг из соседней с нашей комнаты показалась голова Стефани. Чёрт, как стыдно-то. Я покраснела и опустила голову, сжимая руку Кукловода. Он остановился рядом со Стеф, и я врезалась в его спину.

– Вы чего так рано проснулись? – спросила женщина, потирая сонный глаз.

– Николь стошнило, – ответил парень, погладив меня по руке. – Ничего страшного. Мы снова отправляемся спать.

Стефани посмотрела на меня с подозрением, а потом кивнула. Мы пошагали дальше, а я так и чувствовала её прожигающий мою спину взгляд. Я сглотнула. Вот чёрт. Сначала мы громко занимались сексом в её доме, потом меня ещё и вырвало. Хороша гостья.

Я снова увалилась на кровать и обняла Джона, который поддерживал меня. Он поставил подбородок мне на макушку, погладив по спине, и я закрыла глаза. Лишь бы не сдохнуть теперь в её доме. А Джон был таким тёплым, ухаживал за мной. Как же я люблю его. Просто не верится даже, что такой человек со мной. Просто не верится, что кто-то может его ненавидеть. Они не знают его, каким он был да и сейчас является. Он остался светом, хотя многие уже не верят в это. И лишь со мной он может раскрыться.

Снова я просыпаюсь. Уже какой-то непонятный раз. Джона нет, и мне так холодно. И снова чувствую этот тошнотворный вкус во рту. Голову снова кружит, словно я бухала, горло жгло. Сейчас опять стошнит что ли? Я повернулась, скрипнув кроватью, и вдруг дверь открылась, и вошла Стефани. Она принесла мне стакан тёплого молока.

– Доброе утро, – сказала она. – Джон в ванной. Умывается. А я подумала, что ты тоже должна проснуться, и принесла тебе молочка. Мне оно помогало в таких ситуациях.

– В каких ситуациях? – не поняла я, беря молоко и отпивая чуток. От чего-то круговорот в животе стал проходить, а ком в горле уменьшался.

– Ну, в таких. Когда тошнит. Понимаешь. – Она закусила губу и погладила меня по волосам. – Теперь я поняла, почему Джон решил познакомить меня с тобой. Вас ждёт хорошее будущее. Будете счастливы…

Я не понимала её предположений. Но улыбнулась, когда она выходила. Молочко-то помогало. И когда Джон вошёл, он был рад моей улыбке.

Мы выехали часов в девять, и я снова уснула. Даже заранее закуталась в плед. Но Джон держал меня за руку. Тошнота прошла, мне было спокойно. Проснулась я уже дома. И у себя в комнате. Около двух дня. В комнату стучались, и я поплелась к двери.

– Что случилось, Джим? – спросила я сонно, когда он ворвался ко мне в комнату.

– Николь, ты где была вчера, чёрт возьми? – спросил он, скрестив руки на груди. – Я весь вечер прождал тебя у твоей комнаты, но ты так и не пришла. Утром не открывала, и вот ты здесь. Что за магия?

– Это не магия. Вчера я была у Исами. Проболтали с ней до ночи, а потом я вернулась. И вот проснулась. Не парься, Джим. Всё хорошо! Что случилось-то?

– Алиса. Она случилась! Она постоянно с Мэттом.

– Неудивительно. Они были знакомы. Ты ревнуешь что ли? А как же Дженни?

Он покраснел и прижал ладонь к рту.

– Ты давно знаешь?

– Угу. По вам сильно заметно. Невероятно сильно заметно. – Я потянулась. – Так что ещё в Алисе беспокоит?

– Она называет себя «Элис» и всюду бегает за Мэттом. Ещё и называет его Учителем, как раньше называла Кукловода. – Джим указал на камеру пальцем. Я на неё взглянула и устало зевнула. – Даже на кухню бегает за ним, когда он проголодается. Я пытался с ней поговорить, но она одна не остаётся.

– Я поговорю с ней, попытаюсь.

– Спасибо, Никки! – Он поцеловал меня в щёку. – Я тебе очень благодарен.

Я потормошила дока по давно отросшим и неаккуратным волосам. Он ухмыльнулся и пошагал прочь. Я тоже вышла из комнаты и отправилась к Исами.

========== Воспоминание шестьдесят третье… ==========

Тэн, как всегда, сидела у себя, забравшись на кресло с ногами. Она поприветствовала меня улыбкой, и я присела на кровать рядом с ней.

– Давно не виделись, – сказала она, протягивая мне чашечку чая. – Снова пробыла у Кукловода столько времени?

– Да, то есть нет. – Я отпила чая. – Мы ездили к его подруге, Стефани, – шепнула я, глядя на Исами.

Её глаза в изумлении расширились, и она нахмурилась, хватая меня за руку. Я напряжённо посмотрела на неё, и сглотнула, когда она вдруг безумно улыбнулась.

– Ты выходила на улицу? – спросила она хрипящим голосом.

– Да, – кивнула я, вырывая руку.

– И как там? – Исами сглотнула, откидываясь на спинку стула. – Что там нового?

– Не знаю. – Я пожала плечами. – Я была только у Стефани. Хотя я сбежала из её дома, когда Джон был в ванной.

– Сбежала? – Исами прижала руки ко рту. – И он нашёл тебя? Что он сделал?

– Я доехала до автовокзала, но он был добр. Он сказал, что не смог бы жить, если бы я уехала. Он думал, что это предательство. А я поняла, что причинила ему боль. Я больше не хочу этого. Я не могу так с ним поступать. Он же ранимый.

– Николь. Как же тебе повезло… – Исами улыбнулась, убирая непослушную прядку волос за ушко.

– Да уж. Повезло. Но я так опозорилась перед Стефани, я сбежала, но Джон сказал, что меня похитили. Потом мы занимались любовью всю ночь, и кровать предательски скрипела, а в соседней комнате была Стефи! Потом меня стошнило утром из-за того, что я съела всякой бредятины в одну харю. Ну, какая дура ещё съест йогурт с морской капустой?

Я рассмеялась, прижимая ладонь к красным щекам. Вдруг покатились слёзы, и Исами протянула мне платок, обшитый розовыми нитями. Я провела им по щекам и откинулась на кровать, обнимая подушку.

– Он чудо, – шепнула я. – Чудо в перьях. Если бы подпольщики и последователи знали его с той стороны, с которой знаю его я, они бы не относились к нему так. Я люблю его, сильно-сильно.

– Я знаю, – шепнула Исами, уже сидевшая на корточках рядом со мной. – Я желаю вам всего самого лучшего.

Она провела рукой по моим волосам.

– Кстати, он не говорил о десятом ключе?

– Нет. Не говорил. Он носит его с собой. Десятая комната – его, наверное, больше нет их в доме. Но там нет тайников. Я всё обыскала, пока его не было. Но он очень осторожен. Он забирает ключ с собой, контролирует меня. Я не могу найти этот ключ, но я хочу выбраться. И быть с ним до конца жизни.

Я улыбнулась, видя наше будущее. Мы будем счастливы. Сейчас мы счастливы вместе, а ведь ситуация совсем сложная. Джек возненавидел бы меня за это. Мне нужно поговорить с Алисой. Нужно сказать ей, что мы все переживаем. Последователи снова почти в руках Джима, но они изменились. Стали более покладисты. Более помешаны. Как и Алиса, они превратились в фанатиков. Только я не такая. Мне не нужно изучать судьбу Кукловода или его страдания. Цели. Я уже давным-давно всё поняла. Поняла и разобралась в его мести. Мне не стоит его бояться. Я не хочу этого. Я не одна из них, ведь даже Дженни, которая ушла в Подполье после очередной ссоры с Джоном, до сих пор уважает меня, а не избегает.

Я пойду к Алисе одна. Когда Мэтт выйдет. Не думаю, что она всегда за ним таскается.

– Ты устала? – спросила Исами.

– Нет. Просто большая часть моего сна прошла в машине, и я часто просыпалась из-за шума. А что?

– Просто ты такая сонная? – Исами улыбнулась и обняла какую-то игрушку, кинув взгляд на камеру. Наверное, подумала, что Джон мне не даёт отдохнуть. Сегодня так и было, мы занимались любовью всю ночь. В наказание за мой побег. Зато мне стало гораздо легче. Я так испугалась, что он уничтожит меня, если найдёт. А он был так мягок. Видимо, я ему действительно очень дорога. Он не хочет мне навредить. За это и полюбила его.

– Просто я только что проснулась, – сказала я, зевая. – Даже не умылась и побежала к тебе. Твоё присутствие успокаивает меня. А я была немного в испуге. Побег не удался, да и стыдно перед Стефани. Она такая добрая, а гостья из меня плохая вышла.

– Не переживай. Отравление они тебе простят.

– Ха-ха. Стефани сказала, что она в «таких случаях» пьёт молоко. И оно помогло. Тошнота прошла, хотя я была уверена, что вырвет ещё раз. Волшебно. Хорошо, что сейчас ничего.

– В каких случаях? – переспросила Тэн, словно кроме этих слов ничего не слышала.

– Когда тошнит. Наверное, она много раз травилась.

Девушка нахмурилась и вытянула губы, а потом её рот раскрылся, словно она хотела что-то сказать. Но от неуверенности она передумала и поглядела на ноги. Я встала с кровати и потёрла глаз.

– Ладно. Я пойду, умоюсь. А потом к Алисе ещё заглянуть надо. Джим попросил с ней поговорить. С ней что-то творится не то, а мне она доверяет. – Я встала на носочки и потянулась, поднимая руки и дотягиваясь до люстры. – Ха-ха, вспомнить момент, когда она назвала меня шлюхой и ударила, и понимать, что она мне доверяет. Это так смешно…

Исами тоже улыбнулась и помахала мне, сказав «Пока» на японском. Я повторить не могла, но прекрасно понимала, что она мне сказала. Я пошагала в ванную, облизывая сухие губы и зевая. На удивление в коридорах никого не было. Я быстро дошла и зашла в ванную, благо, пустую, взяла щётку и принялась чистить зубы, глядя на себя в зеркало. Вдруг живот снова скрутило, и я наклонилась над раковиной, сплёвывая пасту. Я стала кашлять и чуть не подавилась, но меня так и не стошнило. Слава богу. Я промыла рот и, поглаживая бушующий живот, вышла в коридор. Чертовщина какая-то творится. Думаю, я не надолго отравилась. Иначе будет совсем плохо. Но, думаю, пока к Джиму не стоит идти за таблетками. Это пройдёт.

Я уверена, пройдёт.

Я пошла на первый этаж, очень хотелось кушать. Но вдруг увидела Мэтта, одиноко идущего на кухню, и решила, пока его нет, забежать в зимний сад к Алисе. Она была там одна. Сидела на диване, разглядывая ногти. Закинула ногу на ногу, а потом вдруг безумно улыбнулась.

– Алиса, – шепнула я, входя. Она перевела на меня взгляд. Я захлопнула дверь, и мне пришлось проходить испытание. Каждое моё движение сопровождалось взглядом Алисы.

Когда я закончила, я подошла к ней, но не стала садиться рядом.

– Тебе не кажется этот дом знакомым, Николь? – спросила она мечтательно. Она обвела взглядом комнату, а потом посмотрела на меня.

– Нет, – помотала я головой.

– А мне кажется, – сказала она тихо. А потом вновь безумно улыбнулась, словно сумасшедшая. Словно сходя с ума. – Элис его знает! Она его помнит.

Девушка встала и прошла к аквариуму, наклонившись, чтобы взглянуть на рыбку и змею, что там сидела.

– Здесь жила очень известная женщина. Актриса, снимающаяся в культовых картинах. Она была чудовищной матерью. Двое детей, муж. Как она могла их покинуть? У Элис тоже была плохая мать. Лили её звали. Чудовищная женщина, работала ночами, и заставляла девочку делать то же самое. Не удивительно, что однажды нашла мышьяк у себя в коктейле, приготовленном любящей дочерью.

Что? Что она говорит-то такое?

– Элис встречала много плохих матерей. Она проклинала их. Ненавидела. Ты знаешь о пневмонии в больнице? Это всё она. Тогда была там медсестрой. Матери-блудницы погибли и там.

Я положила руку на сердце, пошатываясь. Вдруг плюхнулась на диван, глядя, как Алиса следит за рыбкой, плавающей в воде.

– Потом Элис была сиделкой у одной безногой девочки, которая винила во всём свою мать. Потом странная старушка, стерва редкостная. Бедного сына сводила с ума. Простила ли она Элис на небесах. Ведь она лишь немного ошиблась с дозой лекарств. И её не винили.

Я схватилась за обивку дивана. Дрожь была в коленках, в руках, и даже зубы стучали. Я чувствовала невероятную пульсацию в голове. Стук моего сердца, казалось, был единственным звуком между словами Алисы.

– Дальше была Жильберет. Богатая женщина, живущая в большом отеле. Её дети были там словно рабы. И отель сгорел. Он очень красиво горел.

Алиса повернулась ко мне лицом и снова осмотрела комнату. Она облизнулась, а в глазах заблестел недобрый огонёк.

– Этот дом тоже бы сгорел, если бы Элис успела. Но счёт шёл на секунды. Лишь мальчик остался жив, но Элис уже ушла. Она была далеко, когда приехала полиция. И лишь смеялась, глядя на фотографии юного паренька в газетах и зверские заголовки. С актрисой было покончено, и Элис ликовала. Жаль, что дом нельзя было сжечь. Файр-шоу. – Девушка словно представила огонь перед глазами. – Элис полюбила огонь.

Файр-шоу? Я вспомнила, как она показывала его перед жителями дома. Элис тоже любила огонь?

– Я счастлива от него… – шепнула девушка, обнимая себя.

Элис, это она? Так её Мэтт называет! Элис убила семью Фолл и всех остальных? Что за чёрт?

Я встала, но вдруг в комнату вошёл Мэтт и опешил, увидев меня.

– Элис. – Я лишь шевелила губами, с шоком глядя на девушку, обнимающую себя. Мэтт понял. Понял, что она мне всё рассказала.

– А ну, пошли! – крикнул он, хватая девушку за руку. Он быстро пошагал из комнаты, и я встала и пошла за ним.

– Стой! – сказала я, хватая её за руку. Мэтт повернулся ко мне, и вдруг стал доставать что-то из кармана. Элис была словно под наркотиками, в своём отдалённом мире, и смотрела на меня отрешённо.

– Пошла вон! – сказал Мэтт. В его руке был пистолет, и он навёл его на меня. Я была в ступоре. Не могла пошевелиться, и рука Алисы выпала из моей. Мэтт пошагал дальше, и только когда он исчез из виду, я смогла сообразить, где была.

Я побежала за Мэттом и Элис в сторону кинотеатра, и он услышал меня. Просто обернулся, и вдруг что-то сверкнуло в моих глазах. Я остановилась, пытаясь осмотреться и заглушить шум в ушах. Казалось, прошло около десяти минут.

– Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет! – зверский визг со стороны кухни, ко мне летела Аластриона, которая пугала меня. Волосы разлетались, и она схватила меня и крикнула прямо в лицо, словно взрываясь изнутри. – Нет! Он не может умереть! Нет! – Она оглушала меня, не желая отпускать. Я видела ярость и ужас в её глазах. Под ногами трясся пол от её крика, и мои колени подгибались, но призрачная дева держала меня за лицо и не отпускала. И вдруг её истошный крик прекратился, и она исчезла.

Что произошло? Я обернулась назад, где упустила Мэтта и Алису. И вдруг увидела то, чего не хотела бы видеть никогда. Тело, умирающее тело, лежало посреди коридора. Я приблизилась и в шоке упала на колени, не в силах остановить слёзы. Чёрт возьми!

Это была я.

Глаза были открыты, утерян был живой огонёк. Они безжизненно смотрели в потолок, а футболка на груди пропиталась кровью. Дьявольски огромное пятно крови расплывалось на груди, и я поняла, что Мэтт выстрелил. Выстрелил мне прямо в грудь, чтобы я не смела остановить их. Боже, Николь, ты мертва.

Я сидела на коленях перед своим телом в темноте коридора. Никто не видел ни меня, ни моего тела. И я просто плакала, уже забывая слова Аластрионы. Кто-то умирает вместе со мной…

Я обернулась на шум позади. Джим быстро спустился по лестнице, на лице его была паника, и я чувствовала его страх. Я побежала за ним в прихожую и поняла, что его так напугало. Там, держа десятый ключ в руке, опираясь на стену, сидел Джон. Он почти не двигался, а его взгляд мутнел. Он лишь улыбнулся, глядя словно на меня. Что это он делает. Нет, ему нельзя…

Я подбежала к нему, снова задыхаясь слезами. И хоть я была призраком, я могла позволить себе в последний раз дотронуться до него.

– Нет, – шепнула я, и маленькая слезинка упала на его лицо. Она призрачно блестела, скатываясь по его лбу. – Не умирай, прошу.

Я посмотрела на Джима, быстро роющегося в аптечке. Он тоже боялся. Но я боялась больше, несомненно. Мне плевать, что я мертва, но он не должен. Моё тело стало раскачиваться, и Джон в моих руках не двигался. Я поцеловала его в лоб, горячий лоб холодными губами. Он не почувствует.

– Прошу не умирай, – шепнула я, и Джим вколол ему что-то. Напряжение витало в воздухе, а я не могла позволить себе расслабиться. – Я ведь так люблю тебя, ты не можешь покинуть этот мир.

Я посмотрела на Джима. Рот его открылся, и смотрел он словно сквозь меня. Да, не видит же. Но смотрит так, словно я живая сижу перед ним. Глаза я снова опустила. Джон, кажется, отходил. Глаза его заморгали, и моя слезинка капнула ему прямо на веко.

– Я же люблю тебя, зачем ты так, – шепнула я, поглаживая его по волосам. Я заметила, что одна прядь его волос поседела. Как и у меня тогда.

Он открыл глаза и тоже, как и Джим, посмотрел мне прямо в глаза, словно чувствовал мои объятия. Но я теперь мертва.

– Я тоже, – ответил он хрипящим голосом. Что? – Я тоже люблю тебя, Николь.

Он видел меня. И я вдруг осмотрела себя. На груди было огромное кровавое пятно, но больно не было. Я не понимала, что происходит.

– А-ха-ха, какая прелестная картина, – послышался голос из динамиков. Знакомый, но сломанный. Мэтт? Мы все втроём посмотрели на камеру. Огонёк неприветливо горел, и Джон схватил мою футболку и попытался встать. Видимо, смерть ему не грозит. И мне тоже. Я посмотрела на грудь, и даже шрама не было. Вдруг Джим снова посмотрел на меня шокированно.

– Что тебе нужно там, Мэтт? – спросил Джон, поднимая меня и обнимая. – Я принёс им последний ключ. Я освободил их. Театра не будет. – Голос его был снова уверенным.

– Ты шутишь, да? – Мэтт там усмехнулся, и рядом был противный смех Элис. – Я эту дверь заколотил снаружи. Теперь начнётся новый акт. Мой акт. И Кукловодом буду я. Можете называть так меня. Ты был жалким. Как Кукловод мог влюбиться в мелкую сошку, простую марионетку.

– Не твоё дело! – огрызнулся парень, поцеловав меня в лоб. Хрипы в динамике прекратились. Мэтт отключился. Я прижалась к Джону, который поднял моё лицо к себе и шепнул: – Я думал, ты погибла.

– Как я могу погибнуть, когда ты меня любишь, – заплакала я и прижалась к его груди. Он положил руку мне на голову и провёл по волосам.

– Я тут не понял. – Шёпот со стороны двери. Голос Джима. – Что тут происходит? Что между вами?

– Любовь, – сказал Джон, обнимая плачущую меня. – Уже давно, судя по всему. – Поцеловал в макушку. – Не ломай голову. Потом поймёшь.

Теперь Джон стал раскачивать нас. Я улыбнулась, хлюпая носом. Слёзы так и текли. Что же теперь будет? Но, блин, было не так и важно. Я была с ним. И вот послышались новые шаги, и с лестницы сошла Исами, которая, улыбнувшись, шепнула:

– Я всё слышала. Печально, что так всё обернулось. – Я оторвалась от Джона и посмотрела на неё. Парень стал вытирать пальцами слёзы с моего красного лица. – Теперь он среди нас, да?

– Ага, – сказала я. – Он тоже «марионетка», познакомьтесь. Мой любимый мужчина Джон Фолл.

========== Воспоминание шестьдесят четвёртое… ==========

Мы с Джоном сели на ступеньки, и он обнял меня в поддержке. Я притянула к себе коленки, положив голову на плечо моему любимому. Он сказал, что любит меня. Это невероятно, словно все мечты сбылись. Я знала теперь, что буду счастлива. Где бы я не была. Я буду счастлива, если он рядом.

– Скажи ещё раз, – вдруг попросил Джон, и я посмотрела на него, убирая голову с его плеча.

– Что? – не поняла я, глядя в его блестящие от счастья глаза.

– Скажи, что чувствуешь ко мне…

– Я люблю тебя. – Я покраснела и опустила глаза. Я не могу это говорить, глядя прямо ему в глаза. Не выходит. Я стесняюсь признаваться. И пусть он уже знает, но сердце всё ещё трусливо трепещет от каждого слова. Я положила голову ему на плечо снова, не дожидаясь ни его улыбки, ни ответного слова. И он обнял меня, поставив подбородок на макушку.

– Это так прекрасно слышать, – шепнул он. А потом вдруг оторвался и поглядел в глаза, взяв лицо в ладони. – Я в это поверить не могу. Мне казалось, ты боишься таких чувств ко мне. Поэтому и не говоришь об этом. Теперь понимаю… – Он усмехнулся, а я взглянула на Исами, которая делала вид, что не слушала нас, опираясь на перила лестницы. – Ты ведь ждала от меня шага? – Джон всё ещё не выпускал моего лица. – А я был болваном…

– Что-то изменилось? – спросила я, шепча.

– Думаю, нет. – Он рассмеялся, наклоняясь ко мне и целуя в губы нежно, как только получалось в такой ситуации. Казалось, что ему было наплевать на то, что там наверху сидит Мэтт и осматривает наши владения. Он, возможно, лежит на нашей кровати, может даже, лапает там Алису. Он будет есть на моей кухне, а ведь в холодильнике стоял приготовленный мною ужин. И он сидел на нашем диване, на котором мы занимались любовью, и безалаберно и неаккуратно закидывал ноги на стеклянный кофейный столик, который я до блеска начистила. А ведь на нём так аккуратно лежали газеты и всевозможные журнальчики. И в видеомагнитофоне стояла кассета…

Стоп!

Я оторвалась от Джона, и он с удивлением на меня посмотрел.

– Как же кассеты с записями? – шепнула я. Из-за присутствия Исами не могу говорить о таком смело.

– Я их сжёг. Почти все. Самые лучшие принёс в твою комнату. Я не думал, что выживу, когда узнал, кем была Алиса. Я решил оставить тебя, а потом услышал выстрел где-то близко. Оказалось, этот звук шёл от твоего компьютера. Там же до сих пор работает программа, как у Райана. Я увидел лишь твоё одиноко лежащее в коридоре тело. Ты истекала кровью. Как же мне было жить-то без тебя. Я пошёл за тобой. Но ты вернулась. Что произошло?

– Не знаю. Я сама толком не поняла. Думаю, это второй шанс. Нам дали второй шанс. Чтобы мы любили друг друга. Ведь мы будем, да?

– Несомненно. Всю жизнь. – Он снова поцеловал меня, и вдруг послышались быстрые шаги в нашу сторону. Я подлетела, закрывая Джона собой. Вдруг это подпольщики.

И вот показался Джим, который, оказывается, куда-то уходил, и я отступила, но вдруг показался Джек, который вдруг сжал кулаки. Он посмотрел на Джона, который встал, с ненавистью.

– Это ты Кукловод? – спросил он, с отвращением щурясь. Его фраза напомнила мне мои собственные слова. Когда он в темноте появился у меня в спальне. Казалось, это было так давно.

– Я был им, – ответил уверенно Джон. Его словно подменили. Он только что был таким нежным, трепетным. Так ухаживал за мной. Только что он показался мне таким ранимым. И вот он снова надел маску Кукловода.

– Ах ты! – Джек подбежал к нему и врезал ему по лицу. Джон осел обратно на ступеньки, и я подбежала к нему, яростно взглянув на Джека. Зачем он это сделал? У моего любимого под глазом было покраснение, а Джек потёр свой кулак.

– Зачем? – крикнула я.

– Мало ему! Я давно мечтал это сделать.

– Тебе словно стало легче от того, что ты его ударил?! – Я подула Джону на лицо, но он лишь поморщился. Надо было принести холодненького, но оставить их наедине? Никогда!

– На хрена спустился вообще? – цыкнул Джек.

– Он открыл нам дверь. Пытался вытащить, – ответил ему Джим, постучав брата по плечу. – Не вини его.

– Он и закрыл нас здесь, забыл? – Джек тяжело пошагал к двери и толкнул её. Она, естественно, не поддалась. Я поглядела на Джона, под глазом появлялся синяк. Боже, изуродовал его лицо. Ему же теперь больно будет даже целоваться. Джек ещё раз толкнул дверь, а потом пнул. – Не понял. Какого чёрта она закрыта?

– Мэтт занял моё место, пока меня не было. – Он и не сказал, почему покинул свою обитель. – Он украл всю мою аппаратуру. Заколотил дверь досками снаружи, как я раньше заколачивал окна. Дверь не откроется ни за что.

– Ах ты, ублюдок! – зашипел Джек и снова замахнулся. Я вскрикнула, зажмуриваясь, и услышала шлепок. Звонкая пощёчина, и Джон упал на ступеньки снова. Я повернулась и взяла его за руку, желая помочь. Но он встал самостоятельно. – Совсем обезумел? – Джек покрутил у виска. – Хотел он нам свободы и ни хрена не подумал о том, что туда могут забраться? Кретин, мать твою!

Я сглотнула. Никогда не видела Джека таким злым. Он в ярости. Его лицо покраснело от напряжения, и вена на виске вздулась.

Он ударил кулаком об дверь, а потом снова повернулся к нам. Я встала перед Джоном, чтобы хоть как-то защитить его от очередного удара, но Джек, словно не заметив меня, отодвинул, как куколку и поглядел Джону в лицо. Всё ещё так напряжённо. И Джон пытался выдержать взгляд. Глаза они опустили одновременно – просто не находили, что ещё сказать друг другу. Как ещё друг друга обидеть. И вдруг Джек повернулся ко мне и спросил, положив руку на плечо: