Текст книги "Очень долгое путешествие, или Инь и Ян (СИ)"

Автор книги: JanaNightingale

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

КАЭР МОРХЕН. Глава 38. Всё или ничего

– Что он тебе наплёл? – воскликнула я.

– Дивную сказку о приключениях в далёкой Зеррикании, про долгое путешествие, которое может длиться месяцы, если не годы.

Не так я представляла себе наш разговор. Совсем не так.

– Я не успела рассказать… Тебе нужно было говорить со мной, а не с Иорветом, он всё выворачивает себе на пользу.

– Но ведь это правда? – сквозь упавшие на глаза волосы ведьмак исподлобья сверлил меня взглядом.

– Да, – тихо ответила я. – Я должна идти, иначе Иорвет не поможет мне вернуться в мой мир. Неизвестно, сколько мне отпущено быть здесь.

– И ты хочешь провести это время с ним?

– Нет! Ты знаешь, с кем я хочу его провести! – обида душным комком застряла в горле.

Эскель отвёл взгляд.

– Откажись от этого путешествия, Яна. Иорвет поможет тебе потом, если ты его попросишь.

– Ты плохо его знаешь.

– А ты хорошо?

– Перестань! – я глубоко вздохнула, сосредоточилась. Я не должна злиться, я сама во всём виновата. – Эскель, пойдём со мной. Пойдём вместе в Зерриканию.

Потянувшись к нему, я прикоснулась к его руке. Почувствовала, как она напряглась, окаменела. Я растерянно убрала ладонь.

– Я простой ведьмак и не бегаю за принцессами по пустыням, – он упрямо мотнул головой. – У меня есть путь – путь настоящего ведьмака.

– Но я не настоящий ведьмак.

– Я делал из тебя настоящего!

– Ты дал мне в этом мире больше, чем кто-либо ещё, – я печально покачала головой. – Но я не деревянная чурка, чтобы из меня можно было что-то сделать. Я такая, какая есть.

– И у тебя есть выбор, идти или не идти.

– У меня нет выбора. И я пойду. Я должна.

– Ты не должна, ты хочешь, – он потянулся за бутылкой, отхлебнул, опустил голову, глядя в пол. – В этом вся правда.

Повисло молчание. Что я могла сказать ему? Что он прав? Что я дура и всё время гоню куда-то и, раз уж попала в этот мир, то хотела бы узнать его до дна? Что я хотела бы это делать вместе с ним?

– Я видел вас вместе… С первого дня, как этот эльф появился тут, мне это не нравилось. Я видел, как он закрыл тебя от крика Цири.

– Он ненавидит людей, Эскель. Но ему выгодно держать меня рядом. Мы просто напарники, так вышло.

– Напарники, связанные самой судьбой… Я думал об этом всё время, что сижу тут. Я не дурак и вижу многое. Скажи… – ведьмак пристально посмотрел мне в глаза, – скажи мне, что чувствуешь к нему ты.

– Дай водку.

Горько усмехнувшись, он протянул мне бутылку. Жидкость плескалась на дне. Я отхлебнула отвратительный жгучий напиток. Мной овладел страх потерять Эскеля. Я дышала. Страх нашёптывал, что следует соврать, и мы помиримся, и всё будет хорошо. Но это было бы нечестно. Неправильно. А вот Весемир был прав – Эскель должен знать всё, чтобы сделать свой выбор. Для того ли я попала в этот мир и получила новую жизнь, чтобы строить отношения на лжи из страха не упустить его? Я должна быть смелой, ведь я, хоть и не настоящая, но ведьмачка. Эскель или примет меня такой, какая есть, или… или… Мозг отказывался развивать эту мысль. Я глубоко вздохнула.

– Он здесь, – я приложила руку к груди. – Жжётся. Это какая-то болезнь, проклятие, доставшееся мне от прежней меня. Как бы я хотела вырвать эту заразу из себя…

Эскель, сгорбившись, смотрел в пол перед собой.

– Я хочу, чтобы ты знал. Единственный мужчина, которого я выбрала и полюбила в этом мире, – это ты.

В груди болело. Накрыло опустошение, пути назад нет. Но и страха больше не было – я сделала, что должна. Эскель опустил лицо на ладони, замер.

– Я ждал тебя… Если бы ты только знала, как ждал, – наконец, глухо сказал он, посмотрел на меня.

В первый раз я видела у него такой взгляд – раненого хищника, опасный и отчаянный.

– Я здесь, рядом с тобой.

Он отвернулся.

– Или ты ждал кого-то другого, не меня… – прошептала я, – кого-то, кого придумал.

Эскель сидел неподвижно и, казалось, полностью погрузился в себя.

– Мне надо побыть одному. Прости, – не поворачиваясь, проговорил он.

Я поднялась, больное колено щёлкнуло. Припадая на правую ногу, я потащилась наверх. Солнце уже зашло, в потёмках я пробралась к кровати, скинула сапоги и, не раздеваясь, повалилась на постель.

Мне было слишком худо, чтобы осмысливать наш разговор, поэтому я задышала, погрузилась в медитацию. «Я подумаю об этом завтра», – вспомнила я знаменитые слова Скарлетт О'Хара. Душа продолжала болеть, но мысли, как неугодные гости, по одной исчезали из головы и переставали мучить меня. Я задремала.

Тихий скрип половицы и тень в комнате пробудили от беспокойного сна. Послышался негромкий стук упавших сапог, матрас прогнулся под тяжестью тела. Я не шевелилась и лежала скрючившись на боку, глядя в темноту. Эскель тоже замер, и в следующий миг обнял меня со спины, притянул к животу, зарылся лицом в волосы на затылке. Из моих глаз покатились слёзы. Он прижал меня так крепко, что я почти не могла дышать. Я занесла руку назад, положила ему на бедро и уснула окончательно.

***

Ещё не открыв глаза, я пошарила по постели рукой – Эскеля не было. Резко села, в комнате я тоже была одна. На подушке ведьмака белел лист бумаги. Я как будто уже знала, что там будет написано, и зрение подвело – письмо расплылось, но не от травмы глаз, а опять от предательски выступивших слёз. Я взяла письмо, рукавом утёрла глаза.

Всю жизнь я искал человека, который будет любить безо всяких условий. Так, как люблю я. Для меня нет полутонов, и если невозможно целое, я отказываюсь вовсе.

Не ищи меня .

Как сомнамбула, я отложила письмо в сторону. Потом, схватив опять, перечитала и бросила в сумку. Меня обуяло бешенство. «Расставание по смс, как это мило!» – злобно думала я. Дёрнула одежду, вделась в неё. «Бежать, бежать, куда глаза глядят!» – требовал мой организм. Я наскоро застегнула старую куртку, подхватила Розу Шаэрраведда. Я не знала, где мой стальной меч, так и потеряв его во время битвы. Готова! Распахнув дверь, я почти врезалась в Иорвета, с безмятежным выражением лица выходящего из двери напротив.

– Это ты во всём виноват! – хрипло выкрикнула я.

Толкнула его ладонями в грудь, мельком увидав его ошарашенное лицо и разведённые в немом вопросе в стороны руки, и понеслась по коридору. В этот раз, как назло, все решили повылазить из своих комнат, замок буквально кишел народом. Я бежала к выходу, сопровождаемая удивлёнными взглядами.

От пробитой решётки на входе в крепость в сторону дороги уходили по снегу свежие следы лошадиных копыт. Мотнув головой, я побежала в другую сторону, к Мучильне.

Невдалеке от замка снега уже не было, и я неслась по сухой утрамбованной тропе, будто за мной гнались призраки. Они и гнались. Мне хотелось бежать так, чтобы все воспоминания о последнем дне выветрились, остались позади, как страшный сон. А лучше обо всех днях в Каэр Морхене. Я не хотела помнить ничего, связанного с Эскелем. Я подныривала под стволы, перепрыгивала ямы и не уворачивалась, когда молодые ветки кустов хлёстко били по лицу. Пусть лучше боль на теле, чем там, внутри.

Неизвестно, сколько раз в тот день я пробежала Мучильню. Под конец я выдохлась и упала на траву, глядя в чистое синее небо. Я знала, что меня накроет позднее, но сейчас, как когда-то, когда всё только начиналось и всё было хорошо, – сейчас ничего не было, кроме мига, когда я лежала на земле, смотрела в небо и жевала травинку.

***

Возвращаться не хотелось, однако и вечно сидеть в лесу я не могла. Тело настойчиво напоминало, что со вчерашнего дня, кроме чашки похлёбки, я ничего не ела.

Входя в ворота Каэр Морхена, я натянула максимально непроницаемое лицо. Плавали, знаем. Будто идёшь на переговоры к каким-нибудь лощёным банковским костюмчикам и превращаешься в робота, бизнес-машину – все милые и приветливые, как турникеты в метро, и никому нет дела до того, что в твоей человеческой жизни происходит. Как и мне до их жизни, впрочем.

Избежать встречи с обитателями замка не получилось. На кухне хлопотала Бьянка, в углу Роше с Золтаном склонились над картой какого-то города, судя по обширной площади – Новиграда. Роше что-то убедительно втирал Золтану, водя пальцем по бумаге, краснолюд в нерешительности чесал затылок.

Бьянка сунула мне в руки тарелку с густым рагу, я поблагодарила её и, стараясь не отсвечивать, уселась в углу.

Через проём камина я заметила, как мимо тенью проскользнул высокий эльф в синих одеждах. Аваллак'х возвращался в свою башню. «Наверное, обучал Цири контролю над силой, – подумала я, – всё, как и было в игре».

Роше поднял глаза от карты и изучающе уставился на меня. Сейчас он напустил на себя вид доброго дядюшки, всепонимающего и умудрённого опытом. «Чисто фсбшник», – мрачно подумала я и ответила ему хмурым взглядом исподлобья. Его глаза подобрели ещё больше, и мне показалось, что следующим шагом он предложит мне конфетку.

– Хорошая ты баба, – проникновенно начал он, – только связалась не с тем.

– Тебя бы я взяла в полоски, – поддакнула Бьянка. – Но не его!

Она забрала у меня пустую тарелку.

– Знаешь, – я ответила Вернону таким же добреньким взглядом, – если хочешь кого-то завербовать, то не стоит начинать разговор со слов «хорошая ты баба».

– А что такое? Всегда работало, – казалось, он искренне удивился. – Нам бы в отряде не помешал ведьмак.

– Всем бы не помешал ведьмак, – угрюмо сказала я.

Мысли опять вернулись к Эскелю. Мне бы тоже не помешал один конкретный ведьмак.

– Ты подумай, – Роше протянул сложенную бумагу. – Бери-бери, я ничего не требую взамен, пусть будет. Верительная грамота, лично от меня. Пригодится. На территории Темерии никто, кто в своём уме и не нильф, тебя с ней не тронет.

– Пригодится, – я убрала за пазуху грамоту и поднялась. Кивнула Бьянке: – Спасибо.

– Подумай ещё, – донеслось мне вслед.

***

Я вышла на улицу, столкнувшись в дверях с Цири, которая стремительно прошагала мимо. Иорвет с Геральтом тихо переговаривались на крыльце. Они обернулись, и по их внимательным, изучающим меня взглядам и между тем деланно бесстрастным лицам я поняла, что они уже в курсе. Ну, конечно, Эскель не мог уйти, не попрощавшись с Геральтом. Геральт-то не я… Ведьмак невозмутимо заговорил:

– Чародейки обещали открыть порталы для всех уходящих. Далековато, правда, и в одиночку сил не хватит. Надо, чтобы Йен восстановилась, и не сегодня, так завтра вы будете на Эльскердеге.

Иорвет задумчиво кивнул.

– Как Весемир? – спросила я.

– Ещё не пришёл в себя, – Геральт поскрёб щетину на заросшем подбородке, – странная рана… Не меч, стилет. Он едва не погиб.

Мы с Иорветом честными глазами глядели на ведьмака. Геральт постоял ещё, раздумывая, потом пошёл в замок. Я присела на кромку стены рядом с Иорветом. Со стороны гор надвигались свинцовые тучи, потянуло стылым ветром. Сугробы вокруг уже стали рыхлыми, ноздреватыми – искусственная зима уходила. Я оперлась локтями о колени и закрыла лицо ладонями. Накатила усталость. Ничего не хотелось. Следовало признать, что я облажалась и в моём нахождении в этом мире потерялся всякий смысл.

– Выше нос, vatt’ghern, – проговорил Иорвет и сел рядом. – У нас опять получилось.

– Кое-что я провалила по полной программе, – не отрывая лица от ладоней, ответила я.

– На успех этого дела, – подчеркнув слово «этого», сказал эльф, – я не подписывался.

– Да, – уныло согласилась я, – я потеряла лучшего в этом мире человека совершенно самостоятельно.

Мы помолчали.

– Обещай мне, что сразу после Зеррикании мы пойдём искать Эйльхарт, – я посмотрела на Иорвета.

Он отвёл взгляд.

– Обещай мне, – упрямо повторила я. – У нас договор. Тебе Исенгрима, мне Филиппу.

– Найти Исенгрима может быть только половиной дела…

– Ну началось, – я опять стала сердиться. – Мне пора домой. Game over! Хоть чуточку понимания у тебя должно же быть! Ты должен знать, каково это – жить вот с такущей дырой в груди.

Он покачал головой. Откинулся назад и, опершись локтями на камень стены, вытянул ноги. Взглядом эльф следил за низкими несущимися тучами.

– Каждый, кого ты встречаешь на пути, сражается в битве, о которой ты ничего не знаешь. Шрамов полно и у меня, и я живу. Это единственное, что я могу.

Мне стало стыдно. Уж не с этим побитым жизнью эльфом мне стоит меряться своими страданиями. Менее больно от этой мысли, впрочем, не стало.

– Прости, – я опять опустила лицо на ладони.

– К счастью, от любовных дыр в груди боги меня оградили, – задумчиво добавил он, погодя.

Я удивлённо взглянула на него, и раз уж мы говорили так откровенно, и он не язвил, решилась спросить:

– А как же Саския?

Иорвет посмотрел на меня долгим взглядом и неожиданно рассмеялся.

– Вот она, сила искусства! С тех пор, как этот болтливый бард придумал и растрезвонил всему миру легенду о моей любви к Саскии, жить стало гораздо спокойнее.

Я недоверчиво смотрела на него.

– Саския по уши влюблена в аэдирнского неженку, ты не знала?

– А ты откуда знаешь?!

– Она сама мне сказала, накануне битвы с чёрными. Она мне как сестра… – он помолчал. – Я был бы рад, если бы она была моей сестрой. И у нас с ней общее дело. Поддерживать легенду моей любви к Саскии оказалось весьма выгодно. Сразу уменьшилось количество претендентов как-то ей навредить. Да и мне проще – никто не претендует на серьёзные отношения.

Я горько подумала о том, что была бы рада узнать об этом раньше. Сейчас это уже не имело никакого значения.

– Ты всё просчитываешь на пару шагов вперёд, да? – улыбнулась я.

– Только если нельзя просчитать на три шага вперёд.

Я вздохнула и опять понурила голову. На много шагов вперёд… Меня вдруг охватило страшное подозрение, ведь единственной персоной, кому наши с Эскелем отношения были совершенно невыгодны и ставили под хоть и призрачную, но угрозу моё участие в походе в Зерриканию, был сам Иорвет.

– Ты же не рассказал Эскелю про Ард Дол, про нас… правда? – почти с мольбой воскликнула я.

– Нет, – эльф равнодушно пожал плечами, – но мне кажется, что он догадался. Он не глуп, твой ведьмак.

– Он не мой, – прошептала я.

Я опять погрузилась в свои мысли. Иорвет поднялся с локтей, сел, хитро скосил на меня глаз.

– Я тут подсмотрел у Геральта, как нужно приводить в себя грустных девчонок.

Он погрузил руку в сугроб около себя, резко поднял. Меня окатило с головы до ног, снег залепил глаза, жёгся на щеках. Плотный снежок ударил в плечо.

– Защищайся, vatt’ghern!

Отплевываясь и сбивая на ходу липкий снег в комок, я увернулась и метнула его в Иорвета. Снежок попал ему в плечо.

– Ты поддался!

– Это фора, – второй снежок просвистел у меня над ухом.

Я бросала, лепила, уворачивалась, и помимо воли из груди вырывался смех.

– Ничья! – наконец, когда снег в близлежащих сугробах закончился, запыхавшись, объявила я.

Иорвет подошёл, обнял меня за плечи. Я не скинула его руки. Я знала, что это очередная манипуляция, чтобы привести меня в порядок, но она работала, и мне легчало.

– Завершай свои дела тут. Нам пора идти дальше.

– Я хочу дождаться, когда Весемир очнётся. Больше ничто меня не держит.

Эльф помедлил и кивнул.

***

Дождь барабанил по подоконнику, шквальный ветер подхватывал струи и швырял брызги в лицо. Я высунулась в окно и вглядывалась в темноту. По лицу текла вода, скрывая очередные слёзы. Я знала, что рано или поздно наступит момент, когда нахлобучит сполна, и вот он пришёл. Я не сопротивлялась – он неминуем, и пусть лучше меня переколбасит сейчас, чем я буду рыдать у Иорвета на плече по дороге в Зерриканию.

Письмо Эскеля, в одностороннем порядке поставившее меня перед фактом ухода, бесило, мучило и ранило в самое сердце. Он не оставил мне даже шанса сказать ему «прощай»! Я вернулась в комнату, зажгла свечу, нашарила на столе бумагу и перо. Я должна поставить в этой истории свою точку.

Выйдя в коридор, я прислушалась – никого. Мягко переступая босыми ногами, спустилась в зал, сконцентрировалась – путь свободен, и побежала к лестнице на мою бывшую башню. Принесённой с собой палкой откинула люк наверху, подпрыгнула, зацепившись кончиками пальцев за его край, и подтянулась. Снаружи башни свистел ветер. Я пролезла в узкое окно и нащупала ногой карниз. Одежда моментально вымокла, но я надеялась, что внутрь кожаного пояса вода не доберётся. Ступни скользили по карнизу, мокрая рубашка хлестала по телу. Я цеплялась за камни, думая о том, что лезть сюда в темноте, в дождь и ветер было не лучшей идеей, но исступлённо шла и шла вперёд по опасной кромке между жизнью и смертью.

Занеся ногу для очередного шага, я задержала её над пропастью – так легко было сделать шаг не туда, и всё, путешествие закончится. Изнутри той чернейшей тоски, что владела мною, мне даже нравилась эта мысль. С этой игрой стоит завязывать. Мы провернули невозможное – история Долины Понтара изменилась, Весемир жив, и, пожалуй, на этот раз действительно хватит. Я наворотила дел в погоне за острыми ощущениями, влезла в судьбу людей, как будто имела на это право. Посмела считать, что я совершенно отдельный человек от той себя, и что могу иметь здесь свою собственную жизнь. А в итоге всё только разрушила. Это не игра, и я не сижу с геймпадом в руках, лениво выбирая опцию в игровом диалоге – всё зашло слишком далеко, и нужно возвращаться. Мне придётся принести себя в жертву ради той меня, чтобы она продолжала жить, ради моей семьи там. Значит, поэтому я всё-таки пойду дальше.

На ощупь я нашла нижнюю скобу в стене и полезла наверх. На крыше башни было не видно ни зги. Я нашарила щеколды на входе в детский домик и отложила стенку. Ветер засвистел внутри, по помосту забарабанил дождь. Я зажгла старую свечу в лампе и прикрыла закопчённую стеклянную дверцу, чтобы слабый огонёк не погас.

Из пояса я достала записку и нашла шкатулку для секретных посланий. Открыла её, поднесла к свету. На тёмном фоне старых пожелтевших листов сверху белел клочок бумаги. Помимо воли я успела прочитать, что там было написано. Остановившимся взглядом я смотрела на слова:

Яна, я любил тебя.

Осталось и мне сказать моё последнее прощай, поставить мою точку. Я положила сверху свою записку:

Я любила тебя, Эскель.

Дождь неожиданно стих, и небо прорезала яркая молния. Сразу за ней над головой грянул гром, и ливень хлынул с новой силой. Я закрыла домик и направилась вниз.

КАЭР МОРХЕН. Глава 39. Что-то кончается

Всю ночь лило и громыхало. Под утро дождь прекратился, и в воздухе повис плотный водянистый туман. С деревьев капало. Я отправилась на нижний двор, чтобы поискать свой стальной меч, и там обнаружила, что старый дуб не пережил ночной грозы и погиб от удара молнии. Вокруг ствола веером лежали широкие полосы как ножом счищенной коры, сердцевина голого ствола выгорела, ветви торчали чёрными обрубками.

– А ведь этому дубу лет было, поди, больше, чем Весемиру, – задумчиво произнёс подошедший Ламберт. – Старик, кстати, очнулся, я как раз ночью у него дежурил. Как в дуб грохнуло, так он и открыл глаза.

Я повернулась к ведьмаку. Он был в полном обмундировании, за плечом висела объёмная сумка. В стороне я увидела Кейру – чародейка нетерпеливо поглядывала на Ламберта.

– Ты уходишь? – спросила я.

– Да. Дуба больше нет, сама понимаешь, атмосфера в Каэр Морхене теперь не та. Да и старик опять ворчать начнёт.

– Он тебя любит.

– Угу. Как розга задницу.

Я рассмеялась.

– Смейся, смейся, – буркнул Ламберт. – Нет в тебе чуткости.

– Я сама чуткость!

– Ну конечно. А кто дяденьку обидел? Умчался вчера, будто за ним черти гнались. А ведь говорил я ему, с самого начала говорил – не ведись на сиськи, Эскель!

– Да ты мудр не по годам!

– Наконец-то ты это поняла, – губы его привычно насмешливо искривились, но взгляд удивительных ведьмачьих глаз остался серьёзен. «В жизни случается всякое дерьмо», – как будто прочитала я в нём неожиданно жизнеутверждающую мысль. Смотря ему в глаза, я чувствовала, что, доведись мне ещё встретиться с Ламбертом, он, как и всегда, будет собой, а я для него буду мной, а Эскель Эскелем, независимо от того, какое дерьмо вдруг случилось.

– Ламберт! – позвала Кейра.

Ведьмак подошёл на шаг и, неловко склонившись, вытянутыми прямыми руками обнял меня.

– Если бы ты только знала, чего мне это стоит, – проворчал он.

– Я ценю, – я прижала его к себе.

– Ну что же, прощай, – он развернулся и пошёл к Кейре.

– Не ведись на сиськи, Ламберт, – тихо напутствовала я вслед.

Не оборачиваясь, ведьмак завёл руку за спину и вытянул в мою сторону средний палец. Я опять рассмеялась – ничего-то он не забывает, вредина злопамятная!

Перед Ламбертом с Кейрой вспыхнул портал, руки их соприкоснулись, и они исчезли. Я ещё раз посмотрела на обуглившиеся остатки дуба и, разгребая мокрую траву сапогами, стала искать меч, но безрезультатно – кто-то прибрался на дворе так, будто никакой битвы не было и вовсе.

***

Шторы в спальне Весемира были задёрнуты, сидевший рядом Геральт методично разрезал длинным ножом тонкий холст на бинты. На прикроватном столике теснились склянки эликсиров и мазей. Голова старого ведьмака была перебинтована, как у Чапаева, глаз почти не было видно за лиловыми отёками синяков, а грудь мерно вздымалась под тонким одеялом. Я тихонько подошла, опустилась у кровати на колени и взяла в руки широкую мозолистую ладонь Весемира. Он с трудом разлепил один глаз.

– Говорил я тебе… – слабым голосом, но с хорошо узнаваемыми ворчливыми нотками, начал он.

– Всё хорошо, Весемир, всё будет хорошо.

– Да, пройдёт лет десять, и всё наладится, – согласился он. – Я хочу, чтобы все мои волчата были счастливы.

– Они будут, клянусь, – я шмыгнула носом.

Как бы я хотела, чтобы у меня было тут ещё десять лет! Но нечего мечтать о невозможном.

– Эскель выбрал свой путь, он выбрал свободу, – проговорил старый ведьмак.

– Обалдуй, – угрюмо бросил Геральт.

Весемир с усилием раскрыл второй глаз и сурово глянул на своего лучшего ученика.

– Геральт, путь ведьмака…

– Мир изменился, Весемир, – перебил Геральт, – Чудовищ всё меньше, и скоро люди сами прекрасно смогут с ними справляться. Да хоть бы и нет – если выбирать между чудовищем и тем, кого любишь, я выберу второе. Пока ты гоняешь по трактам, близкие уходят навсегда. И если ты, Весемир, смог оградить себя от того, чтобы любить кого-т о, то не всем это под силу.

– Если бы я смог, – едва слышно сказал Весемир, – я бы смог и вас уберечь…

– Эй, ничего, что я здесь? – мне совершенно не хотелось обсуждать с ведьмаками подробности моей личной жизни. – Эскель взрослый человек. Я тоже. У меня свой путь, и как только будет возможно, я вернусь в свой мир. Всё хорошо.

В наступившем молчании Весемир сжал пальцами мои руки. Я прижалась щекой к его ладони.

– Приезжай в Каэр Морхен попрощаться, Яна, – прошептал он.

– Я постараюсь. Не обещаю, – грустно ответила я.

Кто знает, как всё сложится. Да и в Каэр Морхен возвращаться не хотелось – слишком многое здесь напоминало о том, что следует забыть.

Глаза старого ведьмака закрылись. Я ещё посидела около его постели, следя за едва различимым дыханием, поднялась. Сапог Геральта не дал затвориться двери, и ведьмак протиснулся вслед за мной в коридор. Загородил его, тесня меня в сторону крайних комнат.

– Надо поговорить, – сурово сказал он.

В абсолютно пустой комнате, куда завёл меня Геральт, мебели не было. Я уселась на каменный пол, сложила руки на коленях и выжидающе посмотрела на него.

– Не сходится у меня задачка, – склонившись и испытующе вглядываясь мне в глаза, начал он. – Возможности всех защитников мне известны. Всех, кроме двух тёмных лошадок со знаками на ладонях. А ведь Весемир едва не погиб, и совсем не от рук Дикой Охоты!

– Он не погиб. Точка, – я исподлобья смотрела на ведьмака. Он выпрямился, кошачьи глаза сверлили меня. – Ты говорил, Геральт, что знание будущего опасный подарок. А мне плевать на опасность, если на кону жизнь Весемира.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да.

– Но…

– Что вы с Цири собираетесь делать дальше? – я вдруг осознала, что если Весемир жив, то последующие события могут развиваться совсем не по сценарию игры.

Геральт задумчиво потёр подбородок.

– Действуйте так, будто Имлерих убил Весемира, – веско сказала я. – Цири знает, как его найти.

– Хм-м…

– Считайте, что вам нужно отомстить за его смерть. Иначе… Иначе, я не знаю, как вам одолеть Дикую Охоту.

Ведьмак сложил руки на груди и погрузился в раздумья.

– Я поговорю с Цири, – наконец, произнёс он.

– И славно, – улыбнулась я. – А меня ждут пески Зеррикании.

Геральт опустил голову на грудь, замолчал, будто искал слова. Наконец поднял взгляд.

– Пойми его, Яна. Когда боишься потерять того, кого любишь, проще вовсе запретить себе любить.

В носу защипало. Чёртовы ведьмаки со своим чёртовым путём!

– Это не имеет значения, Геральт. Мне недолго осталось тут.

– Удачи, – тихо сказал он, подал руку, я поднялась. – Твой меч в арсенале.

– Спасибо. Ах да, Геральт, не мог бы ты попросить Йеннифэр послать мне записку через портал, когда закончишь свои дела с Дикой Охотой? Очень удобно, знаешь ли. Мне правда надо знать.

– Хм-м… – ведьмак опять задумался. – Хорошо.

В арсенале я действительно нашла в стойке свой стальной меч – наточенный, смазанный и приведённый в порядок. Сборы были недолгими. Гораздо труднее было разрешить вопрос – надевать ли в дорогу подаренные Эскелем доспехи из шкуры виверны или нет. Почему-то с мечами такой дилеммы не возникало – я оставила в арсенале привезённые с собой мечи и вставила в ножны стальной меч школы Змеи и Розу Шаэрраведда без малейших угрызений совести. Но доспехи… Они сидели как влитые, ведьмак будто снял с меня мерки. Никому иному они не пригодятся так, как мне, а у меня впереди долгий путь. С другой стороны, очень хотелось что-нибудь гордо вышвырнуть. Йеннифэр вон, кровать из окна выбросила, внизу так и валялось битое основание, почему бы и мне не присоединиться к движухе? С третьей стороны, ту куртку, что сейчас была на мне, тоже купил Эскель, ещё в Износках. Последний довод оказался решающим, и я решила задвинуть гордость куда подальше. Хорошие доспехи, в отличие от кроватей, на дороге не валяются.

***

Йеннифэр оправилась достаточно, чтобы вместе с Трисс начать сеансы телепортации гостей Каэр Морхена. Чародейки встали рядышком у стены недалеко от конюшни и погрузились в расчёты, черкая перьями по бумажным листам. Первым подопытным выбрали Золтана, и краснолюд с отмашкой хлопнул по руке Иорвета, заговорщицки подмигнул Роше, крякнул, сплюнул и вошёл в портал.

Следующими в очереди на своеобразном паспортном контроле стояли скеллигцы. Лицо Хьялмара было мрачно. Я почувствовала в нём родную душу – столько лет он ждал и искал Цири, и вот он уходит, а она остаётся. Рогатый Виги запустил пятерню куда-то в глубь карманов нижних одежд, приподняв всю многослойную броню сверху, пошуровал там и достал аккуратно сложенный зелёно-синий клетчатый отрез. Подошёл к нам и сунул ткань Иорвету в руки.

– Тот, кто спасает жизнь члена нашего клана, становится одним из Тордаррохов. Ты теперь в клане, эльф, и Ундвик – твоя земля.

Единственный глаз Иорвета широко распахнулся от удивления, он застыл с клетчатым отрезом в руках, а подошедший Геральт не преминул поддеть:

– Мне всегда казалось, что в твоих чертах проскальзывает нечто нордическое.

– Да вы только посмотрите на эту рожу, от ярла и не отличить! – поддакнул Роше. – Не вздумай повязывать на рукав эту тряпку, Иорвет, не то мне будет сложно опознать твой труп.

Иорвет надменно глянул на него и кивнул Виги. Цири, сопровождавшая Геральта, подошла к Ан Крайту, взяла в руки его ладони. Мир будто остановился, когда они горько смотрели друг другу в глаза. Девушка встала на цыпочки и поцеловала Хьялмара в губы. Тот прикрыл веки, замер. Последний поцелуй прервался, чародейки звали. Мышовур приобнял рыжебородого скеллигца, направил за собой. Лучник Фолан пожал Иорвету руку, и гости с островов один за другим исчезли в портале.

Иорвет убрал ткань в сумку.

– Сделаю новый кисет, старый как раз прохудился, – пробурчал он.

– А мог бы тряпицу новую на башку повязать, сменить стиль, – Роше не унимался. – Или в старой осталась дорогая тебе живность?

– Чего ты вяжешься, собака? – Иорвет расправил грудь и шагнул к темерцу.

Тот тоже распрямился, шагнул навстречу и, смерив скоя'таэля взглядом, прищурился.

– Выбирать врагов нужно так же тщательно, как и друзей, белка.

– И ты выбрал меня? – хмыкнул Иорвет. – Забудь. Времена изменились.

– А ты можешь забыть? – глухо спросил Вернон.

– Нет.

Вечные враги смотрели друг на друга, только в их взглядах уже не было ненависти – а были уродливо затянувшиеся раны да зола. Невозможно забыть того, что было, но и огонь вражды задохнулся на пепелище, иссяк. Две стороны одной монеты, как сказал Золтан. Бьянка недовольно и с тревогой вглядывалась в лицо командира. Иорвет прищурил глаз и медленно произнёс:

– Мы ещё встретимся, Вернон Роше, когда придёт время. Когда юная темерская лилия зацветёт и для будущей королевы слишком тесны станут стены храма, куда ты её спрятал. Ровно через три года, ты знаешь место, – эльф дотронулся до значка темерского особого отряда у себя на груди.

– Ты назначаешь мне свидание? – Роше буравил Иорвета взглядом.

– Я желаю тебе не сдохнуть до этого момента.

– Об этом и не мечтай, белка, – Роше поднял с земли сумки, тряхнул головой, будто сгоняя наваждение. Повернулся ко мне, прицелился пальцем в грудь и хитро подмигнул. – А ты подумай.

Вместе с Бьянкой они направились к вновь открывшемуся порталу. Лицо Иорвета вспыхнуло от бешенства, и он сделал шаг вслед.

– Даже не мечтай, белка! – донеслось до нас.

Чародейки вновь погрузились в расчёты. Геральт тревожно вглядывался в побелевшее лицо Йеннифэр, она недовольно отмахивалась. Да и у Трисс под глазами залегли глубокие тени.

– Готова? – хмуро спросил Иорвет.

Мой взгляд пересёкся с зеленью его взгляда. Что же, в сложившихся обстоятельствах с напарником мне повезло – совсем не худший попутчик в путешествии, которое может длиться несколько месяцев, а то и лет. Гроза Севера, самый разыскиваемый разбойник, убийца и террорист, а также, если верить Моне, влажная мечта женской половины скоя'таэльского отряда, и это не говоря уж о моих собственных сложных и запутанных чувствах к нему. Чего-чего, а скучно не будет точно.

– Да, – ответила я.

Поправила на плече сумку, решительно кивнула своим мыслям, и мы направились к расцветшему посреди двора порталу. Тоску в груди потеснило такое знакомое возбуждение, губы помимо воли расползлись в улыбке. Как бы то ни было, я всё ещё жива, и приключения продолжаются. Я так просто не сдамся! Цири с Геральтом махнули на прощание руками, и мы шагнули в чёрный провал.

Конец книги 1