Текст книги "Встретимся в Загсе или на небесах (СИ)"
Автор книги: Iva River
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 17. Трагическая случайность
– Я считаю, сервис должен быть навязчивым, – ближе к середине ужина полушутя сказал Сашка, разливая коньяк. – Большинство таких официантов, как наши, и дня бы за границей не продержались.
По случаю вечеринки приятель припас для мужчин «Парадиз», а для дам – «Лэнди Дезир», который, правда, никто кроме меня пить не стал. Девчонки предпочли коньяку наш уникальный «Мускат», по случаю добытый тем же запасливым Сашкой в знаменитых винных погребах «Массандры».
– Санечка, да ладно, что ты придираешься? – вступилась Галка за обслуживающую наш стол милую, но не слишком расторопную девушку.
Мы расположились в малом банкетном зале, практически невидимые для других посетителей клуба. Нам общий зал тоже не было видно, лишь край танцплощадки, находящейся чуть в стороне от нашего закутка.
Вероятно, по причине отдалённости этого места от основных путей, официантка к нам постоянно запаздывала, чем слегка нервировала Сашку, как организатора мероприятия. Если бы были только свои, он бы и внимания на такую мелочь не обратил, хотя в одном мой друг безусловно прав – за рубежом подобный работник в два счёта бы место потерял. Правда, и платят там, конечно, в разы больше. Может, в этом и кроется причина нашей извечной русской лени? Чего напрягаться, если всё равно получишь гроши?
– А я тоже считаю: гнать таких поганой метлой! – подключился прораб, недовольно указав на переполненные пепельницы.
– Да перестаньте вы, – поддержала я Галкину позицию. – Курите поменьше, и будет вам счастье. Может, у девушки неприятности какие-то, мало ли…
– Неприятности надо за дверью оставлять, если сам не хочешь там оказаться, – скривился прораб. – Пойду, пожалуй, выскажу претензию администратору.
И он действительно пошёл, несмотря на наши вялые протесты. А когда вернулся, девушка-официантка забегала как рекламный заяц, питаемый мощной батарейкой.
Турчинский задерживался на службе, а потом и вовсе позвонил извинился, что они прийти не смогут, так как его срочно отправляют в командировку.
Ну и слава богу. Ну их, этих Турчинских, от греха подальше…
Я глянула на напряжённо ёрзающую до этого подругу, которая еле заметно вздохнула и наконец смогла расслабиться.
Наташка сидела между Сашкой и Саввой, дальше – я, а рядом со мной – постоянно припадая мне на ухо, чумной прозаик Иван. На удивление быстро оправившись от нашей неудачной встречи на помойке, он успел настрочить продолжение и теперь торопился со мной поделиться.
Из-за болезни котов я давно не виделась с Саввой, и с куда большим удовольствием пообщалась бы с ним, но Ваня, принявший на грудь, болтал без умолку, не давая мне переключиться на беседу с дизайнером.
Я безропотно выслушала, как Розалия перетащила к себе в усадьбу Педрино семейство (их собственная хижина сгорела дотла, а дон Инфанте, к всеобщей радости, скончался под забором) и трепетно выхаживала его самого – хромого и ослепшего на один глаз и его обгоревших, обездвиженных сестёр. Как девушка таскала на себе в большом ушате воду из ближайшего ручья, потому что колодец во дворе завалило камнями. И как, в конце концов, узнала от умирающей Педриной бабки Салидат тайну своего рождения. Оказалось, что это не Педрины сестрицы, а её собственные.
– Бабкины? – теряя нить повествования, удивилась я.
– Да нет же, Розины! – жарко зашептал, хлебая губительное для его мозга зелье, Ваня. – Двадцать лет назад её добрая мать, которая вовсе даже была ей не мать, произвела на свет мальчика и увидела, что он вылитый садовник Хулио, подрабатывающий в их господском саду. К счастью, в этот день жестокий дон Инфанте, муж донны Люции, был в отъезде, и, испугавшись его гнева, добрая Педрина мать отправила кухарку Жиральдину с младенцем и мешочком писет, чтобы та уговорила жену Хулио Кармелиту, тоже кого-то родившую в этот час, обменяться детьми.
Голова моя пошла кругом. Может, это меня бутылкой по темю треснули, а не его? И амнезия у меня, а не у Вани? Или я вообще впала в летаргический сон, и всё это мне снится?!
Я незаметно ущипнула себя за коленку и убедилась, что данность происходит наяву.
Ваня, откровенно упиваясь неординарностью собственного мышления и явно пытаясь произвести на меня впечатление, распалялся всё больше.
– Догадавшись, что они брат и сестра по отцу, Розалия пришла в ужас, но оказалось, всё не так просто. О, как лихо я закрутил сюжет! – взвыл Ваня, сам себе радуясь. – Кармелита путалась с доном Диего, владельцем кроличьей фермы! – торжественно возвестил он. – И Роза, чья любовь была крепче гранитной скалы и сильней всех несчастий на свете, продав на барахолке своё лучшее платье, наняла ведьму, чтобы та вернула Педрину память. Но ведьма, та ещё проныра! Сама имела виды на Педро…
Так-с, пора спасаться бегством, пока я окончательно не свихнулась, слушая мексиканские бредни.
– Ребят, а нам не пора размяться?! Пойдёмте танцевать, а? – перекрикивая музыку, предложила я.
Призыв мой с радостью поддержали, и мы все двинулись к танцполу, где к этому часу уже столпилось прилично народу.
Неожиданно прерванный в такой пронзительной точке повествования Ваня расстроился и обиженно уткнулся в тарелку, но вскоре, видно углядев для себя новые перспективы, присоединился к остальным. Следующие сорок минут он выделывал такие кренделя, что лучше бы я потерпела трогательную историю любви батрака и знатной сеньориты, которые в итоге оказались наоборот или, чёрт знает, кем там кто кому приходился.
Кто бы сомневался, что партнёршей по танцам он выберет именно меня, а поскольку Ванин вес превышал мой собственный больше, чем в два раза, подбросить моё тщедушное тело в воздух для него не составляло никакого труда. В общем, почти час я по всей площадке металась за мастодонтом, с прытью ледокола «Ермак» пробивавшим для нас дорогу в рядах танцующих, и периодически взмывала над головами сограждан. Кроме того, Ваня отдавил мне обе ноги, и я всерьёз опасалась, что в ближайшее время мне потребуется такой же патронаж, как покалеченным сёстрам то ли Педро, то ли Розалии.
К счастью, музыканты, отправились на перерыв и я, облегчённо вздохнув, понеслась к столу.
Схватив наполненный бокал, залпом выдула содержимое, от души желая себе как можно скорее опьянеть.
– Вкус какой-то странный, – я поморщилась, повертела опустошённую тару и поставила на стол.
– А ты, наверное, мой случайно взяла, – улыбнулся Савва, – там же другой коньяк был.
– Ой, извини, – смутилась я, взглянув на стол, – возможно.
– Ничего страшного, – он потянулся и взял соседний бокал, но, сделав несколько глотков, вдруг захрипел, и, уцепившись рукой за скатерть, стал падать, в секунды очутившись на полу. Со стола, увлекаемые ажурной скатертью, с грохотом и звоном посыпались приборы и посуда.
В первое мгновение мы остолбенели, но уже в следующее Саня кинулся к дизайнеру, я выхватила из сумки телефон и набрала номер неотложки, а Галка бросилась в общий зал с вопросом, есть ли среди посетителей врач.
– Он мёртв… – растерянно оглянулся на нас побледневший Сашка.
Трубка выпала из моих рук и в наступившей тишине гулко ударилась о мозаичную плитку.
Что было дальше, я запомнила смутно. Сначала все засуетились, заметались, потом появился администратор и принялся всех успокаивать, затем приехала скорая, за ней – мой хороший знакомец следователь Кондратенко. Или они в обратном порядке прибыли… точно не поручусь.
Не в первый раз увидев меня в эпицентре трагических событий, Добромир скривился, но комментировать данный факт не стал, а лишь приветственно кивнул головой. В последний месяц наши отношения немного вышли за рамки официальных, и можно даже сказать, что мы сделали робкие шаги в направлении дружбы. Всё-таки коты очень сближают.
Я и сама удивлялась, что мы вот так регулярно сталкиваемся, будто в городе других следователей нет – один только Добромир, который фанатично несётся на все случаи подряд…
Клуб закрыли, а нас попросили подождать в общем зале.
Поначалу я решила, что Савва подавился, вернее, захлебнулся. Сидела и с ужасом думала о его нелепой, случайной смерти, а ещё о том, как хрупка и несовершенна человеческая оболочка… Мне было так горько, что в пору было напиться до бессознательного состояния. Такой прекрасный человек, такой молодой, и вдруг вот так по-дурацки, в одночасье…
Мозг снова отказывался стыковать эту чудовищную информацию, но когда к нам вышел Добромир и сообщил, что Савва по предварительной версии отравлен, мои глаза просто, что называется, «полезли на лоб».
– Этого не может быть! – не сдержавшись, выкрикнула я.
– Почему? – спокойно спросил следователь.
– Потому что не может! Его не могли отравить! Вы не представляете, что это был за человек… – я залилась слезами, глаза защипало, а сердце нестерпимо заныло.
– Отравить могут любого, – «оптимистично» заметил Добромир. – Гаврилов, проводи мадемуазель в дамскую комнату, пусть умоется. А мы, пожалуй, начнём, помолясь… Господин Веселовский, прошу за мной.
Прорыдавшись, я тщательно смыла с себя растёкшийся макияж и уставилась в зеркало на своё мокрое бледное лицо с мгновенно образовавшимися под глазами тёмными кругами.
«Как такое может быть… почему?..» – спросила я своё отражение. Отражение всхлипнуло и ответило растерянным взглядом, тоже не зная ответа на этот вопрос.
В дверь деликатно постучали. Я оторвала кусок бумажного полотенца, вытерла лицо и вышла к провожатому.
Добромир меня ждал, и как только я вернулась, сразу пригласил к себе.
– Маргарита Николаевна, я пока не буду вдаваться в детали, кто, где, когда и как. Мне уже достаточно подробно рассказал обо всём ваш приятель. У меня всего один вопрос: как вы считаете, кто мог поместить яд в бокал? – спросил он, когда я села напротив.
– Я не знаю, Добромир Петрович… – удручённо всхлипнула я.
– Хорошо. Тогда спрошу по-другому. Кто мог желать господину дизайнеру смерти?
– Я не знаю…
– А вам?
– Почему мне? – я растерянно вскинула голову.
– Потому что Александр говорит, что убитый, возможно, выпил ваш коньяк. Как бы случайно. Или вы умышленно бокалы перепутали?
– Нет конечно, ну что вы…
– Так кто же вас так ненавидит, чтобы прилюдно травить, сильно рискуя быть замеченным? А, Маргарита Николаевна?
– Я не знаю… Правда, не знаю…
«А вдруг это Иван после моего отказа решил со мной разделаться?!» – от этой мысли меня прошиб холодный пот.
– Что? – тут же среагировал Добромир, сделав стойку, как легавая с хорошим чутьём. – О чём вы сейчас подумали?
Говорить или нет? С одной стороны, Ваня кажется безобидным, а с другой – очевидно же, что у него не все дома… Кто его знает, как сотрясённый мозг воспринимает отказы девушек? Вдруг именно так?
«Наверное, надо сказать», – подумала я и ничего не сказала. Вместо этого пролепетала какую-то отговорку и сама закидала следователя вопросами:
– А вы же сказали, что версия предварительная? Значит, это ещё не точно? Зачем же вы тогда такие вопросы задаёте, если до конца не ясно?
– Ну люблю я так, заранее подстраховаться, – по-дружески ответил фанат-Добромир. – Всегда оно лучше по горячим следам… Так может, у вас всё-таки есть какие-то предположения?
Я мрачно качнула головой. Откуда…
В общем, разговор не заладился, оно и понятно, человек в шоковом состоянии (а моё состояние назвать иначе было нельзя) не может смотреть на вещи здраво. Следователь это понял и отпустил меня, пообещав в ближайшее время навестить.
Когда я вышла, все кинулись ко мне с расспросами, будто я непосредственный Добромиров начальник, и он просто обязан был передо мной отчитаться.
– Ребят, да не знаю я ничего, – отмахнулась я удручённо. – У них у самих ещё ясности нет. Они пока даже не могут с уверенностью сказать, что Савва отравлен… – проговорив это, я вновь залилась слезами, и друзья бросились меня утешать.
Через некоторое время, взяв со всех участников невесёлых посиделок подписку о невыезде, нас отпустили.
Глава 18. Страхи и сомнения
Прошло два дня. Ночью мне снился Савва. В раю… Ну, я так думаю, что в раю. Во всяком случае, вокруг толпились какие-то люди, с виду похожие на святых, и говорили что-то ободряющее – это я решила, глядя на лица. Слов было не разобрать, но сам факт меня несколько утешил – хоть в рай попал… Впрочем, куда же ещё такому?..
Однако Савва был крайне раздосадован и, отмахнувшись от всех, растворился в воздухе.
В тот же миг мой слух прорезался, и на меня обрушился гул голосов. За многословием текст смешивался и терялся, а я изо всех сил пыталась хоть что-то понять. В результате, мне удалось распознать одно единственное знакомое слово: конец.
В тот же миг меня выкинуло в действительность, я резко открыла глаза и уставилась во мрак.
Темнота была не полной, ещё с вечера я заметила на небе круглый диск луны, и сейчас сквозь занавески сочился её неровный потусторонний свет. Он стелился по полу, выхватывал из тьмы кусочки интерьера и причудливо отражал их в зеркалах.
Где-то тревожно постукивала о стекло стылая ветка, и этот монотонный звук был единственным, что разносился в спящем доме. Даже никакие часы не тикали, и мне вдруг почудилось, что мировая катастрофа уже произошла и ни к чему больше вести отсчёт времени, а эта комната – последний уцелевший островок среди руин цивилизации. И только одно, случайно забытое сердце ещё испуганно бьётся на этой пустынной планете – моё…
Казалось, тёмные углы, недосягаемые для лунного света, хищно затаились и вот-вот набросятся на меня и задушат, исправляя чью-то недоработку. А солнце больше никогда не взойдёт…
Меня охватила паника.
«Зачем я сослала Магистра в мансарду вместе с другими котами?! Будь он рядом, мне бы не было так страшно…»
Я соскочила с кровати, кинулась в коридор, в три прыжка преодолела его и понеслась вверх по лестнице.
Влетев на последний этаж, громко хлопнула ладонью по нижнему выключателю, и тут же отовсюду полился приглушённый голубоватый свет. В глубине морем разлитого пола плавали причудливые рыбы, колыхались кораллы и зелёные водоросли, и сейчас от вида этого мёртвого подводного царства, так восхищавшего днём, меня затрясло ещё больше.
С диванчиков и кресел, разбуженные моим неожиданным вторжением, стали одна за другой подниматься сонные мордахи.
Магистр, дрыхнувший на бильярдном столе, открыл глаза, сел с недовольной миной, а затем лениво переместился к ближайшей от меня угловой лузе.
– Ты чего босая? – зевнув, спросил он.
Я опустила глаза – точно. От этого вопроса – такого домашнего и обыденного, от вида родных заспанных мордах, ледяная глыба ужаса, пленившая моё сознание, начала стремительно таять, словно угодивший в тёплое течение айсберг.
До уха донеслось, как на первом этаже, вероятно, разбуженный моими скачками по лестнице, тявкнул Федька.
Я облегчённо перевела дух, подошла к Магистру и уселась рядом на стол, свесив ноги.
– Что-то испугалась так, – пожаловалась я, притягивая кота к себе на колени. – Вы как тут, нормально?
– Да мы хорошо, – ответил он и внимательно посмотрел на меня. – А вот тебе пора успокоительное пить. Нервная стала – жуть.
– Обойдусь, – отмахнулась я. – Скажи лучше, делать-то что?
– Ты о чём?
– Я вообще…
– «Вообще» – не знаю…
– Вот и поговорили, – вздохнула я. – А я думала, ты всё знаешь.
– Может, и всё, но не всё сказать могу, – туманно отозвался кот.
– Понятно… Тогда спать давай. Я, пожалуй, тоже здесь лягу…
– Давай, – понимающе кивнул Маг и перепрыгнул на один из диванов.
Соорудив лежбище из пледов и диванных подушек, я погасила свет, улеглась и воззрилась на чёрный, усыпанный звёздами, прямоугольник неба в стеклянном потолке.
Красота в этот раз и не думала спасать, тоска мерцала далёкими созвездиями и отражалась в моих глазах непрошеными слезинками.
«Немедленно начинай думать о чём-то приятном! – приказала я себе, борясь с гнетущей тоской, которая вновь пыталась полностью завладеть мною. – Вот хоть о котах!»
«Тёплые коты летят по небу облаками…» – вспомнила я чудесную, недавно услышанную песенку группы «Flёur», которую смело можно было сделать гимном нашего дома, и чтобы отвлечься от тяжких дум, стала напевать про себя запомнившиеся слова, прижимая к ноющему сердцу Магистра:
«Будем гладить всех мурчащих,
Тёплых, сонных, настоящих…
Кошки так не ранят, как людишки иногда.
Тёплый кот меня утешит,
Ляжет на больное место,
И усну я, обнимая тёплого кота…»
– Рит, ну где тебя носит? – вопя над ухом, затрясла меня Галка. – Я тебя по всему дому ищу!
– Не ори, голова болит, – я с трудом разлепила веки. – Можно подумать, у нас тут ханский дворец… Который час?
– Почти девять уже.
– Ещё, Галя, ещё! Иди ты к… на свою половину. Я спать хочу.
– Здесь?!
– Именно. Очень удобно, когда солнце будет в зените, сразу пойму, что пора вставать, – я перевернулась на живот и уткнулась в подушку, пытаясь «ухватить за хвост» прерванный сон.
– Если будешь лежать лицом вниз, не поймёшь, – Галка уселась на край дивана и снова потрясла меня за плечо. – Вставай, а…
– М-да, жить вместе – было плохой идеей, – проворчала я, поворачиваясь к подруге. – Ты теперь каждое утро доставать меня будешь?
– Ага, – обрадовалась Галка, – хочешь яблочный пирог с орехами? Только что испекла.
– Кто из нас ещё ненормальный… – вздохнула я. – Галь, я в такой час не есть хочу, а спать. Что непонятного? У тебя муж, между прочим, имеется. Не могла бы ты свою заботу на него направить?
– Не могла, он торопился, и вся моя нерастраченная любовь достанется тебе. Марш на кухню, буду тебя завтраком кормить, – и она нахально стащила с меня плед.
Я недовольно села в своей импровизированной постели. Не, покоя не будет…
– Всё, я пошла кофе варить, спускайся, – довольно кивнула Галка и потопала на выход.
Удивляюсь я на некоторых граждан. Удивляюсь и немножко завидую. Всё им нипочём. Помню, когда у моей подруги Аришки погиб муж, её приятели-соседи недели через две притащили к ней своего дальнего родственника – знакомиться. Типа, чего «добру» пропадать. Вот это, я понимаю, грамотный подход! Жизнь продолжается, сколько бы трупов не осталось на обочине! И Галка моя из той же серии. Вон, как ни в чём не бывало пироги печёт, несмотря на недавнюю трагедию. А может, так и надо ко всему относиться?.. Даже, у классиков, вроде, на этот счёт что-то имеется. Например, у Ивана Сергеевича про посоленные щи, которые после смерти единственного сына доедала крестьянка… А народ, он мудрый… Впрочем, у Тургенева, кажется, идея другая была.
Я нехотя поднялась и пошлёпала к двери – Галка не поленится и ещё раз подняться. Если целью задалась – не отстанет.
На лестнице витал потрясающий аромат свежеиспечённой сдобы, смешанный с запахом поджаренных кофейных зёрен. Вкуснотища, наверное. Жаль, аппетита нет. И зачем только меня разбудили? В кои веки приятный сон привиделся и тот досмотреть не дали… После сна про Савву мне неожиданно приснился ещё один.
Сновидения у меня вообще-то гости редкие, а хорошие и подавно. Если уж что-то снится, так непременно с тайным смыслом, из разряда вещих и по большей части пакостных.
Есть, правда, один сон, навязчиво повторяющийся из года в год, но его я не считаю, потому как к чему снится, не знаю, а регулярность подсказывает, что всё же неспроста. Но вот так, чтобы сразу два в одну ночь, такое, наверное, только раз в пятилетку бывает. Да ещё и тёплый такой, весенний, морской…
Я вижу море. Изумрудное у берега, оно плавно перетекает в бескрайний синий простор, и яркие солнечные блики ослепительно играют на поверхности воды. Лёгкий ветерок доносит певучий шум прибоя, а мы с Азаровым стоим под цветущими миндальными ветвями, пронизанными полуденным солнцем, и так нам с ним хорошо…
Стоп. Миндаль – синильная кислота – отравленный Савва. А Сашка у себя на производстве цианиды использует, сам говорил…
Шальная мысль, выскочив из головы, прокатилась леденящей волной по спине, и я ухватилась за перила, не донеся ногу до нижней ступеньки лестницы.
Нет, я, конечно, ни за что не поверю, что мой друг Сашка, весельчак, балагур и просто отличный парень – гнусный отравитель, но ведь следователь не рассуждает на предмет веры! Сейчас он начнёт копать под всех участников застолья, и ему эта идея вполне может прийтись по вкусу.
Насколько я вынесла из предыдущего опыта общения с Добромиром, он всегда подозревает всех. Да и помнится, мой жутко умный одноклассник Олег говорил, что на убийство способен каждый … А он адвокат, и к словам его стоит прислушаться. И, возможно, в каких-то обстоятельствах даже такой, как Сашка, мог бы убить…
Нет, всё равно не верю!
– Ну где ты там?! – нетерпеливо крикнула из кухни Галка. – Кофе остывает!
Я медленно поплелась на зов, стараясь отвязаться от неприятных мыслей.
– Вот, пробуй. – Большой кусок пирога шлёпнулся на пронзительно-голубую, как умытое весеннее небо, прозрачную тарелочку. – Новый рецепт, с миндалём.
От совпадения меня передёрнуло.
– Надеюсь, не с горьким? – покосилась я на подругу.
– Нет, конечно, а почему ты спросила? – Галка уселась напротив и налила себе кефир в высокий стакан.
– Ну, в нём, вроде, синильная кислота…
– Вот так и знала, что ты теперь из-за этой смерти грузиться начнёшь! – всплеснула руками Галка. – Ведь неизвестно ещё, отравили человека или он сам умер!
– Галь, мне известно. Я чувствую…
– Ритка, и ты туда же? Помешались уже на своей мистике! Чувствует она… Сашке хоть не говори, он и так весь на нервах. Давай подождём, что следователь скажет, ладно?
– Давай, – согласилась я. – А ты сама пирог разве не будешь?
– Да куда мне? – Галка раздражённо показала на свою слегка округлившуюся фигуру. – При моём росте поправляться вообще нельзя, а то буду на колобка похожа. И так уже ни одно платье не лезет!
– Тоже, что ли, на диету сесть… – я задумчиво посмотрела на Галкин стакан.
– Ага! В самый раз, чтобы одни святые мощи остались. Ешь, давай! А по поводу Саввы… Может, у него тромб какой оторвался, и привет. Случается же.
– Конечно, тромб лучше, – вздохнула я, ни на что не надеясь, и отломила кусочек пирога. Если Галка с Сашкой вздумали меня отравить, пусть лучше я умру на месте, чем буду жить в таком мире, где нельзя доверять даже самым близким и любимым.
– Вкусно? – спросила подруга.
– Безумно! – ответила я, не чувствуя вкуса за горечью безрадостных дум.
На улице залаял Федька и тут же у калитки требовательно позвонили.
– Ты ешь, я открою, – сказала Галка, поднимаясь, и глянула в окно. – О, кажется, Наталья приехала.
Да я уже по Федькиной реакции определила, что за воротами Наташка – псина наша её обожает и всегда при её появлении лает по-особенному, с выражением.
– Девчонки, аут! – Наташка уселась за стол и сразу схватилась за сигарету. Что-то подруженька часто табачить стала. А ведь раньше, в отличие от меня, почти не курила.
– Угощайся, – Галка придвинула Татке тарелку с пирогом.
– Не буду, кусок в горло не лезет. Попросила Серёжку разузнать. Всё точно, отравили Савву, каким-то жутким ядом.
– Цианистым калием? – без всяких эмоций спросила я.
– Да, что-то подобное, я точно не запомнила. В общем, я в шоке, если честно.
– Блин, хрень какая… – Галка, наливавшая Наташке кофе, ливанула мимо чашки.
– Не то слово, Галь! У меня аж давление подскочило!
– Чёрт! – ругнулась Галка, теперь по ошибке приложив к луже на столе чистую салфетку вместо тряпки.
– Вот и я о том же! Это ж получается Риту убить хотели?!
– Наташ, мне вот интересно, ты сама до этого додумалась или подсказал кто? – я скептически поджала губы и нахмурилась. Ну зачем панику раздувать, спрашивается?..
– Сама не дура, слышала, что Савва сказал, – обиженно ответила она. – Отрава-то, возможно, в твоём бокале была! Соображаешь? Короче так. Я села на телефон и обзвонила всех знакомых. А у меня их много.
Я в недоумении уставилась на подругу. Каким знакомым? Зачем? Оповестить, что меня пытались отравить, а я всё ещё жива, что ли?
– И нашла! – торжественно объявила Татка.
– Кого, убийцу?! – поразилась Галка.
– Да прям! Ясновидящую!
– И что? – непонимающе спросила я.
– Сейчас поедем к ней, пусть посмотрит, кто на тебя покушался, – пояснила Наташка.
– Ты совсем того?! – взбунтовалась я. – Я ещё по сумасшедшим бабкам не таскалась!
– И никакая она не бабка, во всяком случае, по голосу. Нормальная тётка, при памяти. Кстати, потомственная ведунья и дипломированный маг.
– Чего-чего? Какой маг?
– Дипломированный, – без тени смущения повторила Татка, будто речь шла об участковом терапевте.
– Что-то я никогда не слышала ни о каком государственном институте магии!
– Ну не знаю, как там это у них называется, но какое-то жутко крутое учебное заведение, простому смертному туда вообще нереально пробиться.
– Наташка, да ну тебя с твоими глупостями, всё это чушь собачья, – отмахнулась я.
– И ничего не чушь, – нахмурилась подруга. – Если мы пока не можем объяснить какие-то явления, это ещё не значит, что их надо тупо игнорировать. Собирайся давай, я уже договорилась. Надо же узнать, кто на тебя охотится!
– Наташ, ну подумай сама, кому я нафиг сдалась? Живу тихо, мирно, незаметно, никого не трогаю, бизнесом не занимаюсь, в криминал не лезу. Это, наверняка, ошибка какая-то… Короче, не поеду я никуда.
– Поедешь, – твёрдо сказала Галка, поднимаясь из-за стола. – Ведь это, правда, чёрт знает что творится. Надо выяснить.
– Галь, я это точно от тебя слышу? Только что сама возмущалась, что мы с Веселовским на мистике помешались, а как к какой-то ясновидящей, прости господи, ехать – это ничего, норм тебе?!
– Ну пожалуйста, Рит, – заныла Наташка. – Я так волнуюсь. Ну, если даже дело не в тебе, может, тогда хоть про Савву удастся что-то узнать…
Я посмотрела на озабоченные лица подруг и решила, что от меня не убудет, если я и прогуляюсь до какой-то там шарлатанки. Не то чтобы я полностью отрицала, что в мире есть люди с какими-то экстраординарными способностями, нет, скорее, не верила, что у нас в городе есть по-настоящему крутые спецы в этой области туманных знаний. Если бы был кто-то такой, его не пришлось бы разыскивать, полдня обзванивая знакомых, все о нём и так знали бы. Но, оказалось, что магическая дама живёт вовсе не у нас, а в соседнем городке. Недалеко – по трассе на хорошей машине часа полтора.
