Текст книги "Встретимся в Загсе или на небесах (СИ)"
Автор книги: Iva River
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 7. Инцидент с проломленным черепом
Надо отметить, водила нам попался сметливый. Мы немножко поучаствовали в ралли «Париж-Дакар», а потом успешно юркнули в какую-то подворотню.
Пока преследовавший нас «БТР» бочком протискивался между домами, наша «ДЕУ» уже выскочила на трассу с другой стороны и устремилась к финишной прямой, получив приличную фору.
Расстояния у нас в городе, как я упоминала, не слишком большие, и вскоре мы уже тормозили у Сашкиной конторы.
Машина сопровождения маячила вдали, полностью оторваться от неё так и не удалось. Ну это ничего, в офис гражданина всё равно никто не пустит.
Это я так думала, что охрана его на входе задержит, а оказалось всё вовсе даже по-другому. Не успели мы плюхнуться на диван в Сашкином кабинете, как на пороге нарисовался означенный мордоворот.
Поздоровавшись по ручке с нашим Сашей, Вано-Иван, кивнув в нашу сторону, спросил:
– Сань, твои девчонки?
– Ага, мои, – с гордостью ответил Веселовский, жмурясь от удовольствия. – А что?
– Да ничё, – расстроился тот. – Гнался за ними через весь город…
– Зачем? – не понял Сашка.
– Да так… познакомиться хотел, – безнадёжно махнул рукой динозавр Ваня.
– Ну так знакомься, – засмеялся Веселовский. – Это моя жена Галина, а это Рита, – представил он и после недолгой паузы зачем-то приписал мне несуществующее родство, – моя двоюродная сестра.
– А я Вано! Ну, вы уже в курсах, – услышав, что я всего лишь «сестра», товарищ воспрянул духом и радостно затряс мою руку своей лапищей. – Так ты чё, не Несси?!
– Ну как, – я неопределённо пожала плечами, – бываю иногда…
– А, кликуха твоя! – обрадовался он ещё больше. – Замётано, тогда так и буду тебя называть!
Я поморщилась. Вот же дурной язык! Когда ж я научусь его за зубами держать?! Ведь тысячу раз убеждалась, что невинная шутка оборачивается порой чёрте чем!
– Иван – один из моих поставщиков, – вклинился в наш «высокоинтеллектуальный» разговор Веселовский, и мне сразу стало близко и понятно его желание утопить отдельных деловых партнёров. Такого и я бы, наверное, долго не выдержала. Что он ему поставляет только? Боеприпасы, что ли?
Впрочем… чего это я взъелась на человека без причины? Ничего плохого он, вроде, нам пока не сделал. Ну умом не блещет, изъясняется местами не по-русски, так это у всех бывает. Но ведь вот, с приличными людьми дела имеет, значит, легальный товарищ, а никакой не бандит. Просто это мой негативный опыт сказывается. И нет у меня ни малейшего желания с подобным контингентом общаться. А, похоже, придётся…
Беседа уже крутилась вокруг подыскиваемого нами недостроя, и Ваня радостно предложил посмотреть один, как раз спешно продаваемый по сходной цене.
– Прям рядом с моей конурой находится, – блаженно щурясь, сообщил он.
Ну вот, теперь, если дом нам подойдёт, мы ещё и соседями станем! Умереть не встать.
Хотя… кто поручится, что в другом месте с окружением больше повезёт? И потом, дом – не квартира, на соседей можно и вовсе внимания не обращать.
Да. Наверное, стоит посмотреть. То, что описал Иван, идеально нам подходит.
Собственно, моего согласия никто и не спрашивал. Быстро обо всём договорились, Ваня вызвался нас проводить и позвонил хозяину, который не рассчитал свои возможности и теперь вынужден был продавать недостроенную «хатынку», чтобы расплатиться с долгами.
***
Дом оказался и впрямь чудесным. Три этажа, панорамные окна, и мечта обывателя – огромная мансарда с наполовину застеклённой крышей. Ночами на звёзды можно любоваться – красотища, наверное…
И участок большой, ровный, бегай хоть всей стаей не хочу.
Но главное, в доме не было внутренней планировки, а это для нас являлось огромным плюсом. Надо брать. Тем более, толковый Сашка, облазив всё, уже дал добро и сейчас они с Галкой, отойдя в сторонку, торговались с продавцом.
Я решила не встревать. В торговле я не слишком сильна, могу только всё испортить, а посему, оставив граждан наедине с их важным делом, вышла на улицу.
Что меня во всей этой ситуации сильно смущало, так это скорость воплощения мечты. Только захотела домишко – на. Не хочешь с друзьями расставаться – да пожалуйста! Получите – распишитесь. Приятно, конечно, но вот только не припомню, когда ещё так лихо всё удавалось, без побочных негативных моментов… Это беспокоило и настораживало. Ведь точно какая-нибудь пакость следом нарисуется!
– Несси, – прервал поток моих противоречивых мыслей возникший за спиной Вано, – а вон там моя избушка. Пошли, посмотришь? – предложил он, указав на соседнее строение, и невзначай меня приобнял.
Ага, а вот и он – негативчик. Рядом ошивается. Как это я так быстро про него забыть умудрилась? Всё нормально, можно больше не париться по поводу невиданной удачи – нагрузочка в виде соседа – придурка имеется.
Хибарка впечатляла и размерами, и нехилой отделкой. Интересно, он один в этом дворце проживает? Тьфу ты, да мне-то какая разница?!
– Не сейчас! – смахнув с плеча чужую лапищу, гаркнула я.
А как ещё должно разговаривать одно реликтовое чудовище с другим?! Нежным голоском, что ли? Дудки! Буду рычать, пока не отстанет.
– А чё? – не понял Ваня и расплылся в дебильной улыбке. – Я бы тебя со своей тёлкой познакомил.
«Ты совсем ненормальный?» – хотела спросить я, но вдруг передумала. Наличие «тёлки» меняло дело.
– А пойдём! – согласилась я. Сейчас его подруга меня увидит, и такие вырванные годы идиоту устроит, что он от меня, как от чумной, бегать начнёт!
Чёрт, чёрт, чёрт! Это не он идиот, это я – дура беспросветная! Да с чего я решила, что его девчонка вообще для него что-то значит?!
– Ядвига, на выход! – скомандовал «динозавр», едва мы переступили порог его жилища и нос к носу столкнулись с долговязой растрёпанной девицей, державшей в руке бутылку шампанского.
– Чё? – нетрезвым голосом переспросила она, впившись в меня осоловелым взглядом.
– Шмотьё, говорю, забирай и двигай отсюда. Надоела.
– Я – двигай?! – выдохнула на нас тяжёлые винные пары спутница чудища. Допускаю, что и с игристого можно так набраться, но, похоже, им она только отполировала что-то покрепче.
– Ну а чё? Ты – Ядвига, ты и двигай, – «удачно» скаламбурив, заржал реликт.
«Вот это попала!» – пронеслось в моей свободной от умных мыслей голове, и я, ни слова не говоря, кинулась обратно в дверной проём.
– Куда?! – рявкнул динозавр Ваня и схватил меня поперёк туловища, ловко обездвижив верхнюю половину.
Не ожидая от него такой прыти, я взвизгнула и лягнула его копытом ботинка. Он ойкнул, но добычу не выпустил.
Короче, получилась весёлая потасовка. Я визжала, дрыгая ногами и нанося беспорядочные удары по Ваниным ходулям, он уворачивался, стараясь удержать меня в объятьях, а Ядвига, вместо того, чтобы двинуть на выход, то ли от огорчения, то ли в попытке помочь мне освободиться, неожиданно, со всей дури двинула бутылкой по темю сожителя.
Тот пошатнулся, расцепил свои лапы и навзничь рухнул на мраморный пол, издав затылком звук расколовшегося чугунка.
– Ты что наделала?.. – в ужасе прошептала я, едва успев отскочить в сторону.
– Кто?! – заморгала коровьими ресницами чумная девица.
– Ну не я же!
Громко выругавшись, я опустилась на колени и поползла определять степень Ваниных повреждений. Ядвига тоже плюхнулась на пол и затрясла над потерпевшим нечёсанными патлами.
– А чего он упал-то? – растрёпа подняла на меня необезображенное интеллектом лицо.
– Ты ж его по башке шандарахнула! – возмущённо напомнила я, пытаясь понять, дышит пострадавший или нет.
– Я?! – изумилась дурында. – Чё, правда?.. – и, оттеснив меня плечом, припала ухом к груди сожителя. – Стучит, – через секунду обнадёжила она, отрываясь.
– Надо срочно скорую вызвать, наверняка у него сотрясение мозга, – озабоченно сказала я, доставая мобильный телефон.
Аппарат пронзительно пискнул, сообщая, что разрядился, и благополучно отключился.
– Да откуда там мозг-то?.. – ухмыльнулась Ядвига, с трудом поднимаясь с колен. – Ну его к чёрту. Пошла я отсюда.
– Стоять! – завопила я, вскочив на ноги и ухватив девицу за локоть. – Сейчас же звони в неотложку! У меня батарейка села. Ты что, не врубаешься?! Может, он, вообще, с минуты на минуту помрёт!
– Да и хрен с ним. Тебе надо, ты и звони, – пьяная лахудра дёрнула плечом, вырываясь, и порулила к лестнице.
Высокие отношения, нечего сказать!
Я посмотрела ей вслед, но догонять не стала, а вместо этого бросилась в чужую гостиную. К счастью, городской телефон обнаружился быстро, и я торопливо набрала номер скорой. Хорошо хоть на адрес внимание обратила, когда к зданию подходили. Затем, с трудом припомнив номер Сашкиного мобильного, попросила его срочно прийти сюда.
– Я так поняла, ты его новая баба? – Ядвига вернулась, таща набитый баул. – Вот и разбирайся. А я потопала.
Я хотела её задержать, но тут очнулся пострадавший.
– Несси, – слабым голосом позвал он.
– Ха, Несси! – загоготала девица. – Это даже хуже, чем Ядвига!
Я только махнула рукой, мол, иди к чёрту, и как заправская сестра милосердия склонилась над раненным:
– Сейчас, потерпи немного. Всё будет хорошо. Скорая уже в пути.
Пока я успокаивала Ваню, его подруга успела ретироваться, зато появились мои друзья вместе с хозяином соседнего недостроя.
Я сидела на полу и гладила Ивана по голове, не замечая, что испачкала в крови руку и джинсы.
– Ох, и ничего себе! – присвистнул Веселовский. – Рит, ты за что его так?!
– Сашка, ты что, сдурел?! Думай, что говоришь! – вспылила я. – Просто упал человек случайно, головой ударился.
– Это Я…двига… – еле слышно выдавил Ваня.
– Что ты двигал? – не понял Сашка, наклоняясь к бизнес-партнёру.
– Так, всем молчать! – я оторвалась от покалеченной головы и, подскочив, за рукав оттащила приятеля от пострадавшего. – Ему вредно разговаривать. Сейчас доктор приедет, разберётся.
Не то чтобы я пожалела девицу, скрыв факт её деяния, скорее посчитала, что Ваня сам в немалой степени виноват. Зачем было при посторонних так унижать пусть и надоевшую подругу? Достала – расстанься мирно, по-доброму, неужели трудно?
В общем, день пошёл по иному сценарию. Вместо того, чтобы заниматься вопросом купли-продажи, Сашка умчался с потерпевшим в больницу, а мы с Галкой сначала проверили и закрыли чужой особняк, а потом, вызвав такси, поехали домой.
– Рит, ты когда уже мозги включать начнёшь?! – выговаривала подруга, подставляя мне чашку с кофе. – Ты что творишь?! Зачем, ну скажи, зачем ты туда попёрлась?!
Галка затащила меня к себе, и сейчас мы сидели на кухне Веселовских.
Объяснять мотивы своих поступков не было никакого желания. Да и как объяснишь? Если на чистоту, Галя права – веду я себя самым кретинским образом… Либо сбрендила окончательно, либо последние события так на меня повлияли, что я совсем перестала соображать. Впрочем, кажется, это одно и то же…
– Галь, давай не будем об этом, а? – жалобно попросила я. – Всё равно ничего умного я тебе не скажу.
– Это безобразие какое-то! Ты вообще остепенишься когда-нибудь или нет?!
– Вот выйду замуж и сразу остепенюсь. Обещаю, – сказала я, глядя на подругу честными глазами.
– Не верю, но ладно, – смягчилась она и сменила тему. – А ничего такой домишко, да? Удачно мы попали.
– Да уж, фартануло так фартануло… чуть опять трупом не обзавелись…
– Всё, забыли, – Галка достала из микроволновки кусок подогретого яблочного пирога, разрезала его на две части, одну из которых подсунула мне. – В конце концов, все живы. Считай, что это небольшие издержки.
– Конечно, не мы же с проломленной черепушкой в больнице. Подумаешь, фигня какая.
– Ритка, ну что ты передёргиваешь?! Я же не сказала: пусть хоть сдохнет! Жив, и слава богу, поправится, куда денется. Было бы из-за чего переживать. Мы его и не знаем совсем. Вообще не понимаю, чего ты паришься.
– Да жалко просто, по глупости, в общем-то, пострадал… – объяснять, что я стала такой чувствительной потому что три дня назад слишком близко увидела смерть, а теперь пребываю в ожидании мировой катастрофы, мне по-прежнему не хотелось. А ещё почему-то казалось, что всё это как-то связано в один большой запутанный узел, и любой наш частный поступок влияет на целое.
– В тебе что, опять мать Тереза проснулась? – всплеснула руками Галка. – Ты ещё сиделкой к нему наймись!
– Ладно, хватит, – вздохнула я, отодвигая пирог. Маниакальная фаза сменилась депрессивной, и надо было что-то с этим делать. – Тащи ноут, давай лучше планировкой займёмся.
Глава 8. Средство от хандры
Благодаря Сашкиным стараниям меньше чем через две недели все документы были оформлены, проект готов, и строительная фирма приступила к внутренним работам.
За это время Катю похоронили, видение моё тоже слегка поблёкло, и я хотя бы перестала каждую минуту ожидать конца света и сомневаться в своей вменяемости. Тем более, что пополнить ряды сумасшедших и без меня было кому.
Это я про нашего пострадавшего сейчас…
Сиделкой его я, разумеется, не заделалась, но взялась регулярно навещать в больнице.
Черепно-мозговая травма сказалась на Ваниной психике самым причудливым образом, и первое время он не помнил никого, кроме меня, Ядвиги, Сашки с Галкой и соседа-продавца. Почему-то в его голове задержалось только одно воспоминание – о злополучном дне.
Меня он по-прежнему называл Несси, но постепенно из его речи удивительным образом стали исчезать жаргонные словечки, и проявился какой-то пафосный, высокопарный слог, что также немало удивляло.
И вот однажды, завидев меня на пороге палаты, Ваня воскликнул:
– Несси, не сочти за труд, принеси мне, пожалуйста, шмагу и перо!
Я уставилась на него в полном обалдении и осторожно спросила:
– Ваня, а зачем тебе нож? – как звучит это слово на блатном жаргоне, я хотя бы слышала в известной песне, значение же второго даже предположить не могла.
– Прости, – смутился он, – я не то имел в виду. Ваще не пойму, откуда эти паскудные слова лезут…
Оказалось, ему нужна всего лишь ручка и бумага.
– Хочу написать роман! – Ваня с восторгом подпрыгнул на кровати, а у меня, что называется, «отвисла челюсть».
Я, конечно, слышала о чудесах, когда люди после каких-то серьёзных травм начинали, например, говорить на ранее неизвестных языках, но не особенно верила в такую метаморфозу. Однако то, что я наблюдала сейчас, легко можно было отнести к подобным чудесным превращениям. Если вспомнить, какая речь была у Ивана до удара по голове, его нынешний язык уже стал почти иностранным. А уж то, что он собирается ещё что-то там писать, и подавно в сознании не укладывалось.
– Роман?..
– Да! Я уже всё продумал! – возбуждённо продолжил больной. – Это будет песнь о страстной любви знатной мексиканской девушки к простому мексиканскому чернорабочему. Её папаша – сазан…
Я вытаращила глаза, точнее, они сами полезли из орбит. Какой ещё «сазан»?!
– Ой, прости, опять вырвалось. Её отец, богатый и благородный господин, будет всячески мешать им соединиться, пользуясь услугами стукачей. Помимо этого, их ждёт множество других испытаний, но любовь выдержит всё и станет крепче гранитной скалы! – поделился творческим замыслом увечный.
Я, не в силах «переварить» шокирующую информацию, так и стояла с разинутым ртом.
Ладно бы боевичок какой решил замастрячить, но такое! Это же явная патология! Куда смотрит лечащий врач?!
– Подожди, Ваня… – сказала я и выскочила из палаты.
Не найдя врача, я подошла к дежурной сестре и поделилась своими опасениями.
– Да что вы волнуетесь? – отмахнулась та. – У нас тут полбольницы идиотов.
Такой вот незатейливый врачебный юморок. Впрочем, ладно, кажется, я вторгаюсь не в свою область. Мне-то откуда знать, какое поведение типично для получивших бутылью по башке? За всю жизнь у меня был один-единственный подобный опыт – с Виктором. К тому же, у того голова не так сильно пострадала, как у Ивана. А ведь тоже сразу на любовь потянуло! Даже предложение мне ни с того ни с сего сделал! Интересный какой феномен…
К счастью, Ваня пока с предложениями не лез, а всего лишь вздумал сентиментальный опус ваять.
– Несси, а ты догадалась, что на создание сего творенья меня сподвигло знакомство с тобой?! – как только я вернулась, с чувством исторг болящий. – В натуре, ты моя муза! О, прости… Короче, сделай милость, принеси скорей бумагу и перо. Можешь прямо сейчас за ними сходить? Очень не терпится начать! Я вот тут даже на мобильном начал набрасывать! – он протянул в мою сторону телефон, а мне ничего не оставалось, как кивнуть и отправиться выполнять просьбу.
«Боже ж ты мой, эк как его законтачило», – думала я, бредя к ближайшей точке с канцтоварами.
Моросил мелкий противный дождь, и низкое, от края до края однообразно-унылое небо не оставляло надежды даже на слабый солнечный луч. Вот и пришёл сезон дождей. Чего доброго развезётся теперь эта сырость на неделю, а то и на две. Не Крым, а туманный Альбион какой-то…
Ветер нехотя срывал с деревьев остатки чахлой листвы и скорбно, словно цветы под ноги похоронной процессии, бросал их на траурно потемневший от влаги асфальт.
До чего же мрачно. И как в такую слякотную промозглость кому-то могла прийти мысль писать о жгучей Мексике? Не понимаю. Вот если бы мне сейчас вздумалось что-то воспеть, это была бы глубокая лондонская осень, не иначе.
Я, поёживаясь после улицы, вошла в тёплую палату и, протянув Ване пакет с заказанным товаром и приобретённой дополнительно парой пластиковых папок, попробовала пошутить:
– Доставку вызывали?
– О, – просиял больной, вцепившись в пачку бумаги, – ты, в натуре, луч света в царстве тьмы! Спасибо! – он торопливо разорвал упаковку, выхватил несколько листов и поспешно снял с ручки колпачок.
– Да не за что, – пожала я плечами.
– Обязательно приди завтра оценить мой труд… – пробормотал Ваня, заметно теряя ко мне интерес и уже лихорадочно выводя на первой странице какие-то каракули.
– Я не знаю, смогу ли, – отступая к двери, залепетала я, будучи не вполне уверенной, что готова читать мелодраму про далёких влюблённых мексиканцев, написанную шизофреником. – Извини, дел сейчас невпроворот…
– Ты чё? – Ваня оторвался от писанины и с укором посмотрел на меня. – Муза первой должна увидеть творение своего автора! Несси, ты не можешь мне отказать!
– Но… – я хотела возразить, сказать, что вообще-то у меня есть такое право, но теперь он смотрел на меня с такой мольбой, что слова застряли в горле.
– Я не верю, что ты можешь вот так меня бросить! Ты не такая.
Нет, ну умеют же некоторые надавить на нужные точки!
– Ну хорошо… я постараюсь… – со вздохом пообещала я и поплелась на выход.
А уже к следующему вечеру получила первую главу «шедевра».
– Ты эта… возьми с собой, дома почитай… – всучив мне небольшую стопочку исписанных листов, попросил Иван, розовея от смущения. – Завтра впечатлениями поделишься. А ещё лучше, если вы вместе с Галиной и Александром прочтёте. Да, определённо так лучше – сразу узнать мнение нескольких читателей…
Ну ладно, это ещё куда ни шло. Всё-таки не единоличный вердикт выносить. Хорошо, если понравится. А если нет? Можно ведь на такую обиду нарваться! Говорят, ранимые они, эти авторы, как дети.
Нет, я, конечно, насчёт Вани особо не обольщалась, но всё же очень надеялась: а вдруг?
То, что предстало моим глазам, не поддавалось никакой критике. Если бы это было пародией на какую-нибудь «мыльницу», просто посмеяться, тогда бы ладно… Но, к сожалению, произведение писалось всерьёз.
Уж не говорю про громадное количество грамматических ошибок, похоже, парень в школе даже до тройки по русскому не дотянул, чёрт с ними, их я попросту машинально исправляла и все дела. Но что делать с остальным?!
«ВЕТЕР ЛЮБВИ
Случилось это в незапамятные дни в солнечной стране Мексике, когда богачи имели батраков, а батраки не имели ни шиша, и резкой гранью лежала граница между обеспеченными гражданами и малоимущей чернью.
Черни это сильно не нравилось, но до революции пока никто не дотумкал.
На раскалённой палящими лучами земле, усыпанной кактусами с красивыми орхидеями, и родилось это свежее, как порыв Пассата, большое бессмертное чувство.
Чудесным летним утром Розалия сладко потянулась на набитой овечьей шерстью перине, отодвинула кусок противомоскитного полотна, охранявшего кровать от различной гнуси, и с любопытством выглянула в залитую первыми лучами комнату.
В комнате она увидела Педро и удивилась. Педро чинил табуретку.
«Пресвятая дева! Так вот что меня разбудило в такую раннюю рань!» – подумала Роза.
– Я извиняюсь, госпожа, – смутился батрак, – но дон Инфанте приказал мне починить все табуретки до завтрака.
– Ничего-ничего, я рада, что пробудилась, – улыбнулась Роза. – С удовольствием посмотрю, как ты заколачиваешь гвозди. У тебя такой бесподобный замах!
– Вы так добры, госпожа… – ещё больше смутился батрак и на волне комплимента заколотил по табурету с удвоенной силой…»
Я чуть не сползла со стула. Точнее, сползла бы обязательно, если бы сидела на стуле, а не в кресле. А так, просто соскочила с него, быстро сварила новую порцию кофе и вернулась к написанному. Далее страницы полторы Ваня повествовал, как Педро впервые увидел Розу в местной церквушке, как в купол храма ударила молния, а следом мощный порыв ветра и вовсе снёс его нафиг, и как одновременно с этим в сердца молодых людей вонзилась стрела любви.
«– Педро, а почему ты занимаешься починкой?! – сложив ладошки рупором, чтобы перекричать громкий стук молотка, крикнула Роза. – Ты же не столяр! Мне помнится, ты работал грузчиком в порту?!
– О, Роза! Если бы этим можно было прокормить мою большую семью! Чтобы мои семь сестёр наконец наелись, мне нужно перетаскать все мешки и перечинить все стулья до самой Гватемалы, – Педро с грустью отёр со лба пот, и глаза его увлажнились».
Не знаю, насколько увлажнились глаза бедного Педро, дальше я читать не смогла. Из моих глаз полились самые настоящие, невымышленные слёзы.
Это ж надо такое наваять! Радовало только одно: каким-то чудом Ване и тут практически удалось избежать жаргонных словечек.
Наскоро прогуляв, накормив и напоив свою живность, я понеслась к Веселовским. А то, может, им веселья не достаёт?! А тут, пожалуйста, на блюдечке с голубой каёмочкой, эпохальный труд!
Чтобы не нарушать чистоту эксперимента, я намеренно не сказала друзьям, кто автор. Всё-таки, когда лично знаешь творца, отношение к его творенью существенно меняется.
Дочитала я ровно до того же места, только теперь вслух и с выражением. К моменту увлажнения глаз бедолаги Педро дом сотрясал громовой хохот.
– Класс, – отсмеявшись, сказал Сашка. – Ты написала?
Мне разом стало не смешно.
– Обалдел, что ли?! – возмутилась я.
– А что, – не понял он, – прикольный стёб. И сюжет подходящий.
– О! Ты уже и сюжет углядел?! Только это, Саша, не стёб! Это серьёзный сентиментальный роман, можно сказать, поэма о большой и чистой любви!
– В самом деле? – закатилась Галка. – Да ты нас разводишь! Точно сама сочинила!
– Ребята, клянусь котами, человек пишет на полном серьёзе!
– Не верю, – заявил Сашка. – Тогда скажи, кто?
– А вы догадайтесь с трёх раз, – я не удержалась и снова хихикнула. – Прости меня, Господи, нельзя так смеяться над чужим горем!
– Может, девочка какая-то? – предположила Галка. – Насмотрелась сериалов…
– Не поверите, мальчик!
– Ну… может, и мальчик. Подросток. Бывает, наверное, – пожал плечами Сашка.
Я упала головой на стол, не в силах сдержать новый приступ.
– А давай дальше почитаем, – предложила Галка.
– Читай, – я протянула ей листы. – Я не могу.
«Розалия сочувствовала Педре всем сердцем. Его сёстры действительно слишком много едят.
– Ты мог бы приходить к нам на кухню за объедками, – заботливо сказала она. – Всё равно мы свиней не держим.
– Спасибо, – радостно закивал батрак, заливаясь краской сильнее обычного. – Плохо быть нищим, ещё хуже, когда семеро сестёр сидят по лавкам… Приходится делать совсем не то, к чему лежит душа.
– А к чему она у тебя лежит, Педро? – спросила Роза с интересом.
– О, я мечтаю стать садовником в большом доме, как ваш, в котором чудесные благоухающие клумбы с цветами и сады с деревьями, на которых тоже растут цветы разных цветов.
– Да, секатор в твоих руках определённо смотрелся бы лучше, – согласилась Роза, разглядывая Педрины пальцы. Девушке нравились его руки, что бы они не держали. – Расскажи мне ещё про цветы».
Следующие две страницы батрак вдохновенно вещал о чертополохах, кактусах и прочей растительности, а в конце, сожалея, что не всё одинаково буйно цветёт на их суровой земле, признался Розе в любви. Как оказалось, душа его всё-таки больше лежала к ней, а не к хозяйскому саду.
– Я тоже вижу сюжет! Это аграрный трактат! – теперь, сотрясаясь от смеха, на стол повалилась Галка. – Названье поменять! «Споры, унесённые ветром»! Да простит меня Маргарет Митчелл со своим бессмертным твореньем!
– Ритка, колись, кто этот «бестселлер» написал? – встрял Сашка.
– Колюсь, – сдалась я, вытирая слёзы. – Твой бизнес-партнёр Иван.
Веселовские перестали смеяться и с недоверием уставились на меня.
– Шутишь? – на всякий случай уточнил Сашка.
– Нет, Саш, это, к несчастью, правда, – вздохнула я. – Видно, крепко ему досталось. Но вы ещё самого главного не знаете. Он ждёт от нас отзыв.
– Блин, я так сто лет не смеялась, – сказала Галка. – Знатный вечерок получился!
– Да, Галюнь, где б ещё такое средство от хандры найти? Но… за всё нужно платить. Не надейтесь, что порезвились на халяву. Ты вообще представляешь, что ему можно на это сказать?!
– А если посоветовать на время отложить написанное и через месячишко перечитать? Когда у него мозги на место встанут? – неуверенно предложила подруга. – Может, ему захочется текст переделать.
– Ага, – поддакнула я, – а скорее, сжечь. – Нас вновь скрутило приступом смеха. – Господи, прости, мне так стыдно! Но я ничего не могу с собой поделать!
– Ну или попробовать объяснить, что он с жанром ошибся.
– Да не поймёт он, Галь… Ты бы слышала, с каким жаром он излагал мне концепцию, – я обречённо махнула рукой.
– Тогда остаётся одно, – подытожил головастый Сашка. – Скажи ему, чтобы писал дальше. Мол, трудно пока оценить, не зная, как будут развиваться события. Ну, наплетёшь что-нибудь. Короче, пусть пишет, а там видно будет. Может, со временем сам увидит, что это реально смешно.
– Ох, я бы на это не слишком рассчитывала. По-моему, там безумье уже в полный рост… А я ещё и муза этому всему! Божечки, да что ж за фантасмагория в моей жизни творится?!
