Текст книги "Встретимся в Загсе или на небесах (СИ)"
Автор книги: Iva River
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 27. Нервный срыв
– Чёрт знает что! Только-только я от вашей персоны отделаюсь, как вы со следующим трупом объявляетесь! Послушайте, Маргарита Королёва, не слишком ли много вокруг вас смертей?! – Добромир, раздражённо жестикулируя, мерял шагами узкую гримёрку, в которой мы уединились для беседы.
Пять шагов до двери, поворот, пять шагов назад, к столику с зеркалом, возле которого на высоком пуфике понуро сидела я.
– Вот и я думаю, много… – я тяжело вздохнула.
Водки мне так никто и не налил и, в общем-то, правильно сделали. Меня и без того мутило, голова кружилась, и хотелось только одного – лечь, зарыться в подушку и уснуть до будущего года. Этот, високосный, похоже, под конец просто озверел…
Добромир остановился посреди комнаты и сверху вниз посмотрел на меня.
– О, вы уже думать начали? Прекрасно! – съязвил он. – Интересно, и какие же умные мысли у вас появились?
Никаких, конечно… Ни одна уважающая себя умная мысль в мою глупую голову не сунется. А если случайно и родится какая, вырастить я её всё равно не сумею…
– Наверное, это каким-то образом связано со мной…
– Браво! Потрясающая сообразительность! – Добромир перестал маячить и уселся в кресло напротив меня. – Осталась самая малость – выяснить, каким.
Я сжалась под его суровым взглядом и ещё горше спросила:
– А это точно не несчастный случай?..
– Нет. Канаты явно подрезаны, так что на случайность не надейтесь.
– Я и не надеюсь… так просто спросила… Ведь что получается? С одной стороны, два убийства у меня на глазах – это много, а с другой… – я помолчала. – Обстоятельства гибели этих людей такие разные, что как их подвести под одну черту – не представляю.
– Вот-вот, – подхватил Добромир, – и из повторяющихся фигурантов в обоих случаях – только вы. При том, что и там и там резонно предположить, что именно на вас и покушались.
– Не вяжется. Сами сказали, что фигуранты не повторяются.
– А может, у вас в каждом коллективе враги, почём мне знать, – поджал губы Кондратенко.
– А это не слишком? По-моему, даже для меня чересчур…
– Не знаю, Маргарита Николаевна, не знаю. Если в предыдущем случае намеченной жертвой в равной степени могли быть как вы, так и убитый, то в нынешнем – ну точно же на вас покушались! Погибший по чистой случайности оказался на вашем месте. Ну, согласитесь, не мог же убийца такой поворот предвидеть? На вас он покушался, на вас. Причём, решение у него, скорее всего, спонтанно возникло, после того, как режиссёр объявил перерыв. Иначе канат оборвался бы, когда вы ещё над кроватью кувыркались. То есть, произошло это, видимо, пока вы в буфете сидели. Так что вспоминайте, кого вы там не видели.
В общем-то, занятая беседой с Женькой и Владом, я и не следила, кто входил-выходил. Радовало, что хоть эти двое неотлучно были со мной, стало быть, смотаться за кулисы не могли.
Дойдя в своих размышлениях до этой мысли, я замерла, вспомнив, как Влад отпросился позвонить непосредственно перед трагедией. Именно после того, как Сева вызвался попробовать… Так, может, я тут и не при чём вовсе?! Сколько он отсутствовал? Пять, семь, десять минут? Достаточно, чтобы успеть… А в свете неожиданных ревностных ноток в его словах, часто замечаемых мною в последнее время…
Господи, что же это за жизнь такая, когда приходится постоянно подозревать дорогих людей в самых ужасных поступках?!
– Знаете, Добромир Петрович, я безмерно устала за последние месяцы. Я запуталась в простых понятиях, что есть добро, а что зло, и не понимаю, почему люди творят иногда отвратительнейшие вещи, – тихо сказала я. – Во время перерыва я не следила за другими, и не знаю, что вам сказать. Я умею играть на сцене, может, и не гениально, но, надеюсь, хорошо. Но я совсем не умею мыслить логически. Я путаюсь и начинаю подозревать тех, кого не хотела бы заподозрить ни при каких обстоятельствах. Мне не дано ловить преступников, и уж тем более вычислять их путём умозаключений. И мне страшно от того, что убийцей может оказаться любой из хорошо знакомых мне людей. Простите, но я вам не помощница.
Я замолчала. Следователь тоже некоторое время безмолвствовал, и получилась красивая, подходящая драматичному моменту пауза.
Боже, о чём я думаю?! Неужели лицедейка во мне взяла верх над человеком и даже в таких трагических обстоятельствах я мыслю в рамках мизансцен и реплик?!
– Хороший монолог, проникновенный, – неожиданно поддержал театральную тему Добромир, и мне захотелось захохотать во всё горло. Да я, похоже, на грани срыва! – Но, тем не менее, помогать следствию вам придётся, – продолжил он, – я ваших врагов тем более не знаю. Давайте-ка ещё раз составим список фигурантов, с разбивкой по каждому случаю, от него и будем плясать, – со вздохом закончил Кондратенко, а я ни с того ни с сего представила «Цыганочку»…
Вот мы с Добромиром выходим на круг. Он, невысокий и толстенький, одетый в красную шёлковую рубаху, быстро-быстро перебирает короткими ножками в сафьяновых сапожках, наступая на меня, а я, худая и длинная, как шпала, откинувшись назад и потрясая монисто на тощенькой груди, пытаюсь его завлечь. Мои пёстрые юбки вздымаются, на миг заслоняя следователя от зрителей, а в следующий маленький человечек уже вприсядку перемещается по сцене, выделывая немыслимые коленца…
Нервный срыв.
Я хохотала, размазывая по лицу слёзы, икала, хлюпала носом, а Добромир пытался напоить меня найденной здесь же, в гримёрке, минералкой, подставляя стакан к самым губам. Я делала судорожный глоток, вода проливалась, стекала по подбородку и капала на тонкий свитер.
Наконец, он догадался позвать на помощь, в комнату влетели Женька с Владом и бросились ко мне. Я протянула к Владу руку, но тут же в страхе отдёрнула её. Как там… «Платон мне друг, но истина…» Истина, истина, чёрт бы побрал эту истину!
Женька присел рядом со мной на корточки, и, уткнувшись ему в плечо, я от души разрыдалась. Это в итоге меня и успокоило.
– Рит, давай-ка, ты, наверное, дня три отдохнёшь, – сказал он, поглаживая меня по голове. – И успокоительное обязательно попей.
К последнему я решила приступить без промедления, но переместившись не домой, а в соседний бар.
Добромир не рискнул продолжить наше общение, сказал, что заедет ко мне завтра и попросил соблюдать осторожность.
Я кивнула и позвала Сергачёва с собой. Женька остался разговаривать со следователем, с недовольством пообещав присоединиться к нам позже. Под успокоительным он, оказывается, подразумевал вовсе не спиртные напитки.
– Рит, ты ж, наверное, на машине? – кивнул на стоянку Влад, когда мы вышли на улицу.
– Да и хрен с ним, такси вызову… – вяло отозвалась я, раздумывая, как спросить, не он ли отправил Севу к праотцам…
В баре в эту пору было безлюдно. За стойкой, подперев кулаком щёку и лениво поглядывая на плазменный экран, где один заезженный клип сменился другим, скучала девушка-бармен.
Повернув голову на мелодичное звяканье декоративных колокольчиков, висевших над входной дверью, она кивнула нам, как старым знакомым, приглушила звук телевизора и неторопливо выпрямилась.
Назвать нас завсегдатаями можно было с большой натяжкой, но периодически мы всё же сюда захаживали, а рожи имели запоминающиеся. Правда, моя, опухшая от слёз, сейчас, надо думать, существенно отличалась от привычной, но всё равно была вполне узнаваема.
– Мартини, кампари, сухое вино? – перечислила барменша нашу обычную карту вин, разглядывая меня с нескрываемым любопытством.
– Коньяк, и побольше, – ответила я, направляясь к столику. – Лучший, что есть. Бутылку. И ещё, пожалуйста, персиковый сок и сыр.
Влад помог мне снять дублёнку, пододвинул стул, усаживая, сложил наши вещи на соседний и сел напротив.
– Рит, может, всё-таки не стоит? – он мягко накрыл мою руку своей. Мои пальцы конвульсивно дёрнулась, но остались лежать под тёплой ладонью приятеля. – Посмотри, и так вся дрожишь.
– Это оттого, что я подозреваю тебя, Сергачёв… – злясь на нас обоих, произнесла я, так и не придумав, как поделикатнее его расспросить.
– Меня? Почему меня? – Влад ошарашенно заморгал.
Изумление его было настолько искренним, что любой другой человек на моём месте мгновенно отбросил бы сомнения, но я-то знала, какой он гениальный актёр!
«Гений и злодейство, гений и злодейство…» – болезненно забилось в виске взбухшей венкой, и я с силой прижала к ней пальцы, пытаясь унять нарастающую боль.
– Ты выходил позвонить… – прошептала я.
– И что? – изумление сменилось непониманием.
– А то, что у тебя было достаточно времени, чтобы подрезать канаты! – не в силах больше сдерживать переполнявшие меня чувства, выкрикнула я, да так громко, что барменша выронила коньяк.
Бутылка со звоном ударилась о каменный пол, во все стороны брызнули осколки.
– Блииин… – девушка оторопело глянула вниз, на растекшуюся лужу недешёвого пойла.
– Несите другую, – устало сказала я, откидываясь на спинку стула, – я заплачу…
– Я, – перебил Сергачёв.
Барменша повеселела, увидев, сколько желающих оплатить её оплошность, быстро выполнила наш заказ, после чего принялась споро ликвидировать последствия.
Я закурила и отвернулась к окну. Снова пошёл снег, но не тот утренний, праздничный, а то самое противное смёрзшееся крошево, которое я терпеть не могу. Оно тревожно билось в стёкла и, ударяясь о серый асфальт, разлеталось под ноги редким прохожим.
– Рит, – позвал Сергачёв, – ты в самом деле думаешь, что я мог бы такое сделать?..
– Не знаю, Влад… наверное, думаю, раз говорю, – я оторвала взгляд от унылого пейзажа и прямо посмотрела в глаза приятелю.
Какое-то время он молчал, хмуро глядя на меня, и лишь спустя пару минут заговорил снова.
– Я вот тоже, знаешь, за последние дни много нового о себе узнал, – медленно начал он. – Тяжело это, оказывается, с короной расставаться… Парень-то поспособнее меня был, – он снова помолчал. – Но всё-таки не такой я, Ритка, конченный человек, чтобы из ревности и зависти кого-то убивать, – Влад усмехнулся и налил нам в бокалы коньяка. – Да и не один я там был, как раз бутафор с художником подошли, и мне пришлось в коридор выйти.
– Извини, – смутилась я и, не чокаясь, выпила.
– Ничего, бывает, – печально улыбнулся он.
– Правда, прости. Мне очень стыдно…
Тренькнули колокольцы над входом, и в бар вбежал Женька.
– Да, ребятки, вот это мы влипли, – торопливо снимая пальто, сказал он. Барменша подсуетилась, притащила дополнительный бокал и спросила, не принести ли чего-то ещё. – Позже, – отмахнулся Женька и плюхнулся на стул. – Мальчишку жалко, спектакль жалко, – он болезненно скривился. – А самое отвратительное, что где-то рядом с нами убийца.
Влад плеснул ему в бокал коньяка.
– Ну… Рита, вон, решила, что это ваш покорный слуга Сергачёв.
– Влад… – с упрёком сказала я.
– Да ну? – удивился Женя. – Серьёзно?
– Нет, шучу не к месту, – Влад вздохнул и поднял бокал. – Давайте выпьем. Действительно жалко парня. Одно радует, что это не Рита там, наверху, оказалась.
– Сергачёв, какой же ты циник… – я выпила и снова заплакала.
– Рит, но если я и вправду этому рад.
– Да молчи уже… – всхлипнула я.
В общем, надрались мы до жуткого состояния. Зал постепенно заполнился людьми, музыка зазвучала громче – народ веселился, хохотал, жизнь продолжалась, и только мы втроём тихо напивались в углу – чужие на этом празднике, как сказал бы герой Ильфа и Петрова.
За первой бутылкой последовала вторая, затем, кажется, третья, потом, не знаю почему, приехал Сашка, вызвал эвакуатор для моей машины, а нас выволок из бара и развёз по домам.
Позже я узнала, что сама ему звонила, плакала в трубку, путано делясь нашими злоключениями, и просила меня забрать.
Глава 28. Новый переполох
Если бы в ту ночь мне приснилось что-то судьбоносное, запомнить я бы всё равно не смогла, ибо к своему стыду второй раз в жизни вышла на уровень полной атрофии памяти и очень удивилась, обнаружив себя утром в собственной постели. Да к тому же, не в джинсах и ботинках, а как и подобает приличной девушке, в ночной рубашке. Всё-таки великая это сила – автопилот.
Вчерашний день всплывал мучительными картинами, и я строго-настрого запретила себе думать о нём.
Всё проходит, всё! Я знала это точно. Вот и воспоминания о Савве уже не отдаются в моей душе такой болью… А ведь с ним я сблизилась куда больше, чем с этим парнишкой, с которым толком ни одного дня и не общалась вне работы, и всё что успела – лишь разглядеть его громадный творческий потенциал…
Тонкий луч света, просочившись между портьерами, рассёк воздух напополам и завис в метре от пола. Обманчиво-тёплый, он дрожал посреди комнаты, вобрав в себя поток танцующих пылинок и создавая иллюзию лета за окном.
Погода в наших краях неустойчива, вчера вовсю валил снег, потом было ветрено и сыпало крошевом, а сегодня опять тихо и солнечно.
Отопление мы уже запустили, в комнате было жарко, и некоторое время я, откинув одеяло, просто лежала и смотрела на луч, представляя яркое, умытое июльское утро. До тех пор, пока не зазвонил телефон.
Я нехотя протянула руку и нашарила аппарат.
– Привет, – бодренько поздоровалась трубка голосом Влада.
– Салют… – буркнула я.
– Ты как? Голова не болит?
– Сергачёв, в моей голове болеть нечему, – вздохнула я. – Ты на меня за вчерашние нелепые подозрения не обижайся, ладно?
– Я на тебя обижаться не умею, ты же знаешь.
– Правильно, так нас, дураков, – я стянула с тумбочки пачку сигарет, вытряхнула одну и щёлкнула зажигалкой.
– Я не в том смысле. В общем, проехали. На репетицию прийти не хочешь?
– Что, не терпится к работе приступить? – усмехнулась я.
– А то. – Теперь, пока Женька не найдёт нового дублёра, сцена вновь безраздельно принадлежит Сергачёву, и его нетерпение было мне вполне понятно.
– Не, пока не хочется что-то… – я выпустила в солнечный лучик струйку дыма. Дым рассеялся, не пролетев и половины расстояния. Надо бы форточку открыть, но даже вставать лениво. – Когда ещё выпадет три дня выходных, хоть слова наконец выучу, а то стыдно уже.
– Ну, смотри, – расстроился приятель. – Надумаешь, приезжай, я тебя жду.
Он попрощался, я затушила сигарету, перевернулась на живот и обняла подушку.
Поспать ещё, что ли?..
Только я успела это подумать, как телефон зазвонил вновь. Теперь звонил Женька.
Ага, поспишь тут с ними…
– Рит, мне кажется, я вчера погорячился, отправив тебя в отпуск, – обменявшись со мной примерно такими же первыми фразами, закинул он удочку.
– Не выйдет, я уже расслабилась.
– Нет, ну правда, чего тебе три дня дома делать? Серьёзно, приходи, а?
– Вы что, сговорились с Сергачёвым? Никакого покоя от вас с утра… Не хочу.
– Ясно. Ну ладно. А я такой потрясный спектакль ночью задумал, как вернёшься, обсудим.
– Представляю, что ты мог надумать в том состоянии, в котором мы вчера расстались… – проворчала я, прекрасно сознавая, что это чисто манипуляция, но явственно ощутив, как шевельнулось внутри любопытство. – В двух словах не расскажешь?
– Приходи, расскажу. Можешь даже опаздывать, – милостиво разрешил он, продолжая искушать.
Не, ну льготы мне, конечно, не помешают на будущее, но и восстановиться хоть чуть-чуть тоже надо. Может, и не три дня, но хотя бы один денёк точно.
– Змей ты, Рубацкий, – вздохнула я. – Хорошо, я подумаю.
– Подумай. Мы тебя ждём.
Кто бы сомневался. Конечно «мы». Конечно «ждём». Уже, наверное, раз сто созвонились.
Я закрыла глаза, пытаясь снова уснуть, но сон не шёл. В голове крутились разные мысли. Ну вот что за сволочизм, несусветная рань для бездельника, спи не хочу, а не выходит.
Я поднялась, неспешно умылась, накинула халат и решила спуститься вниз. На лестнице меня встретил возмущённый Маг и тут же принялся выговаривать за вчерашнее.
– А ты вообще ко мне ночевать не приходишь, – обиженно сказала я, на что кот разразился гневной тирадой о пагубном воздействии на кошачий организм ядовитых перегарных паров, вдыхание коих ведёт к замедлению процесса обратной связи нейронов, а также к нейродинамическим изменениям в коре головного мозга, что в свою очередь…
– Ууу… как всё серьёзно, – перебила я, борясь с нестерпимым желанием вставить беруши и ничего этого не слышать. – Я уже всё поняла. Спи, где тебе удобно, котик. Сейчас я такого рода информацию точно воспринимать не в состоянии.
– Вот-вот, – с готовностью поддакнул он. – У тебя уже все связи нарушены! На месте Виктора я бы триста раз подумал, прежде чем оставить тебя без присмотра!
– Какой же ты зануда, Маг… – я скривилась и ответила на очередной звонок, как раз таки от Виктора. – Да, любимый, доброе утро! – Что у нас происходит, я так и не рассказывала и всем остальным строго-настрого запретила что-либо говорить, чтобы не вызывать у него лишних переживаний. Посему всегда старалась отвечать бодрячком. Только сейчас каждый мой ответ сопровождался язвительным бурчанием кота.
– Как спала моя красавица?
– Отлично, милый.
– Так же, как все в пьяном угаре! – закатив глаза, вставил Маг.
– Как же я соскучился…
– И я ужасно скучаю!
– Интересно, когда? – кот с сарказмом хмыкнул. – В перерывах между бутылками?
– Не могу дождаться, когда тебя увижу.
– Поторопился бы, а то и впрямь не дождёшься, если она будет и дальше так заливаться, – продолжала язвить несносная животина.
– Вить, я тебе перезвоню, хорошо? – прощебетала я в трубку. – Мне сейчас говорить не очень удобно.
Я нажала отбой и напустилась на нахальную зверюгу:
– Маг, ну что ты несёшь?!
– А что? – сделал он невинные глаза. – Ни слова неправды.
– Тебя послушать, так я просто выпивоха со стажем!
– Да ты б вчера себя видела!
Я знала, что говорит он это всё не потому что так на самом деле думает, а из-за повышенной тревоги за меня, потому не обижалась, конечно. Ну, не умеет он по-другому её выразить.
– Ладно, вчера был явный перебор. Больше не буду. Где все-то?
В доме стояла подозрительная тишина. Федя дремал в своей нише и при моём появлении лишь слегка приподнял морду и один раз лениво шевельнул хвостом. И котов не видно, дрыхнут, наверное, наверху. С наступлением холодов животные стали спать намного больше. Не медведи, конечно, но тоже в подобие спячки впадают.
– Не знаю, разъехались куда-то, – ответил Маг, топая за мной следом. – Тут такая шумиха вчера была, пока ты в нирване пребывала.
Я не успела спросить, какая, входная дверь отворилась и показалась Галка с двумя большими ярко-жёлтыми пакетами в руках.
– О, проснулась уже? – сказала она, протискиваясь в прихожую. – А я в магазин сгоняла, вчера на нервной почве все запасы подмели. Если так и дальше пойдёт, никакой чаёк не поможет! Вместо того, чтобы похудеть, ещё полкило набрала! – Галка ногой захлопнула дверь и добавила: – Ну и крепко же ты, Ритка, вчера приложилась!
– Галь, мне Магистр уже целую плешь проел, давай хоть ты без нотаций, – попросила я, перехватывая у неё пакеты.
– Да я и не собиралась, но напугала ты нас конкретно. – Галка зашла в гардеробную, а я прошла в столовую, слыша, как подруга, раздеваясь, причитает: – Звоним-звоним – трубку не берёшь, не знали уже, что и думать. Хорошо, ты сама догадалась Сашу набрать.
Галка вошла в столовую и стала выгружать покупки, а я достала турку и кофемолку. Говорить ни о чём не хотелось. Мне и в лучшие-то дни сложно за Галкиным энтузиазмом угнаться, а сейчас её трескотня и подавно воспринималась с трудом.
– Тут вчера такое было! Просто цирк на дроте какой-то! – Галка рассовала пакеты, уселась за стол и в ожидании кофе открыла коробку конфет, примериваясь, какую ассортинку съесть первой. – Еле-еле эту Ядвигу вытурили! Так что ты думаешь? Она к ночи опять явилась! Прикинь, через забор сиганула! Ну не дурища? А там как раз Федька гулял, так она ему мясо кинула, и полезла. Какое там мясо, когда такой объект! Понятно, набросился на неё, в грязи всю извалял, хорошо хоть не погрыз. Но визгу было! На весь квартал. – В коробке одна за другой стали появляться пустые ячейки. Отличная диета – лопать шоколад, запивая чайком для похудания. – Теперь про нас, наверное, даже самые отдалённые соседи узнали!
– Вот чума… – я равнодушно качнула головой. Сейчас проблемы Ядвиги интересовали меня меньше всего. – А гений наш где? Неужели съехал?
– Да щаз, – хмыкнула Галка, продолжая уминать калорийный продукт. – К врачу потопал. От всех переживаний у него головёнка опять разболелась. А у тебя-то что там стряслось? Мы из твоей бессвязной речи нихрена не поняли.
Я коротко рассказала о вчерашней трагедии, отчего подруга ненадолго впала в ступор, тараща на меня глаза. Даже конфеты трескать перестала.
– Ну это как-то уж слишком… кошмар какой… – выдавила она через пару минут. – И что теперь?
– Да ничего… вызвала Добромира, пусть разбирается… – я безнадёжно махнула рукой. – Вообще не хочу об этом говорить. Ты котов кормила?
Подруга удручённо кивнула.
– А Федьку?
– Он не захотел.
– Как не захотел? – напряглась я. У собаки моей из всех основных инстинктов – этот, покушать, следующий за охранным.
Я вышла в коридор и направилась к нише. Федя сидел, широко расставив передние лапы, с брылей по обеим сторонам морды стекала слюна. Пёс натужно дышал.
– Блин, Галка, заводи машину! – перепугавшись насмерть, заорала я, и понеслась через две ступеньки наверх, на ходу выхватив из кармана мобильник.
Телефон бесстрастно выдал короткие гудки и переключился на режим повторного набора, а я, добежав до спальни, заметалась по комнате, судорожно стаскивая с себя халат и ночнушку.
Показалось, что прошла целая вечность, прежде чем мне ответили.
– Артур, Феде плохо! – истошно заорала я, прыгая на одной ноге, а второй пытаясь попасть в джинсовую штанину.
Трубка, прижатая к уху плечом, выскользнула и грохнулась на пол. К счастью, телефон остался целёхонек и в нём даже продолжали говорить.
– Ты там упала, что ли? – с беспокойством спросил ветеринар. – Что случилось?
Я рывком натянула джинсы и постаралась вразумительно описать ему симптомы.
– Немедленно ко мне, – распорядился Артур, но я, напялив на голое тело свитер, и так уже неслась к выходу.
Отбросив все свои клятвенные обещания насчёт быстрой езды и вспомнив, что вождению меня учил профессиональный гонщик, я, лихо маневрируя между машинами, понеслась по проспекту, молясь, чтобы не встретился затор на дороге. На заднем сиденье такая же перепуганная Галка прижимала к себе собаку, лепеча то ли молитву, то ли какие-то успокоительные слова.
Артур, постепенно обзаведясь собственной клиентурой, открыл небольшую клинику на дому. Жил он от нас недалеко, но всё равно поездка показалась мне бесконечно долгой, словно счёт шёл на секунды. Впрочем, так и оказалось.
– На стол, быстро! Температура упала до критической, – скомандовал Артур, глянув на градусник.
Меня колотило. Я смотрела на привязанного бинтами к каталке, безучастного к происходящему Федьку, и от тревоги не могла ни о чём думать.
Пёс лежал с закрытыми глазами, из вены на передней лапе торчал катетер, к которому по прозрачной виниловой трубке поступал плазмозамещающий раствор, а Артур периодически подкалывал в неё какие-то препараты. Придерживая собаке голову, я изредка посматривала на озабоченное лицо ветврача, боясь задавать вопросы.
Время тянулось, как жевательная резинка. Галка, не шевелясь и глядя в пол, сидела на стуле. Тикали в полной тишине часы, отсчитывая минуты, так же, медленно и размеренно, падали капли.
– Сделал всё по максимуму, – через некоторое время глянул на меня ветеринар, – теперь только ждать. Вечером посмотрим.
Медсестра закрыла катетер и сняла со штатива опустевшую ёмкость.
– Артур, а что с ним? – выдавила я.
– Отравление. Скорее всего, каким-то сильнодействующим ядом.
– Боже, откуда? – растерянно сказала Галка, поднимаясь.
– А вы мышей, крыс не травили случайно?
– Артур, какие мыши? У нас котов полный дом! Да к нам ни один грызун даже по ошибке не зайдёт… Стоп, – вспомнила я. – Феде вчера одна припадочная кусок мяса подкинула!
– Но только он его не ел, – подхватила Галка, – он без команды даже из своей миски не ест.
– Девочки, если бы съел, мы бы уже большую яму копали, – Артур посмотрел на нас с сочувствием. – Возможно, лизнул. Будем надеяться, что обойдётся, но пока ничего прогнозировать не могу.
– Убью гадину! – вырвалось у меня с хрипом.
– Хорошо бы анализ сделать, мясо это на экспертизу куда-нибудь отвезти. Рит, и оставляй его, наверное, здесь на несколько дней.
– Ты что? Я с ума сойду! Лучше мы ещё раз позже приедем.
– Опасно, мало ли. Оставляй, спокойней будет.
– Нет, не могу, вдруг он подумает, что я его бросила…
– Тогда оставайся вместе с ним, если хочешь.
– Хочу, – не раздумывая, согласилась я.
– О’кей, так уж и быть, уступлю вам свою супружескую спальню. Всё равно она мне пока не нужна, меня вот как раз на днях бросили, – Артур еле заметно усмехнулся.
Усмешка была понятна мне одной, я была в курсе, что парень не мог дождаться, когда это произойдёт.
– Галь, ты пока с ним побудь, а я быстро за вещами смотаюсь. И где это мясо долбанное? Попрошу Добромира с анализом помочь. Боже, коты! – подхватилась я, сердце бешено заколотилось.
– Не дёргайся, я его в пакет засунула и в ведро мусорное кинула, в тумбу никто не залезет, – успокоила Галка. – Да и дверь на кухню закрыта.
«Интересно, случится у меня от всего этого какой-нибудь инфаркт или бог милует?» – пробормотала я про себя, заводя машину.
