Текст книги "Rise 2. Эра Света (СИ)"

Автор книги: ItsSelenable

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

Они сели в бескрайнем поле, поросшем реденькой травой. Кое-где торчали одинокие скалы, на горизонте угадывалась синевато-стальная полоса моря. Там и сям попадались камни, от кругляшей с человеческую голову до глыб с целый флаер. Нисфорца с Титанией целых три минуты дергались на маневровых и гравикомпенсаторах, сажая Раду, чтобы ни одна корабельная опора вместо земли не встала на камень.

– Скучнее участка не придумаешь, – согласилась Нисфорца. – Будто специально приберегали его для особенно непокорных… Маэрлена, что там по опасностям?

Пиррена почесала в затылке:

– Тут вообще по живности не очень… Жизнь кипит в море, а оно не по нашей части. У нас на суше только трава, мхи, грибы, карликовые деревья, морские птицы гнездятся на скалах у побережья. Вот, правда, другая группа высадки пыталась пробраться к гнездам таких птиц, и им проклевали стекла шлемов.

Туйон внимательно ее послушала и что-то перенастроила в зондах.

– Так, Туечка, давай-ка рассказывай, что ты задумала! – повернулась к ней Амарантайн.

– Я руководствуюсь простой логикой, Тайнечка…

Слова ллуралены заглушил дружный хохот.

– Я заранее предупрежу Нисечку и Леночку, что ни от кого не терплю сокращений своего имени, – холодно уведомила их Туйон, вызвав новый взрыв смеха.

– А мне нравится быть Леночкой! – еле выговорила Маэрлена, утирая выступившие от смеха слезы.

Команда еще какое-то время смеялась, но замолкла под взглядом своего механика.

– Итак, моя логика заключается в том, что чем быстрее мы покажем готовность соответствовать новым требованиям, тем быстрее нам станут давать нормальные, интересные места. Я выставила на зондах параметры так, чтобы наибольший упор был на полезные ископаемые. И чтобы зонды не снижались над скалами, где гнездятся птицы.

– Правильно, – согласилась Нисфорца. – А наш интерес к истории и магии просто не будет входить в отчет!

***

Участок оказался до ужаса скучным на образцы флоры и фауны. Титания повеселилась: нацепила реактивный ранец и гонялась за птицами с биосканером, пока птицы гонялись за ней, целясь в стекло шлема. Затем настал черед проб почвы, потому что зонды нашли иридий, вольфрам и графит: хоть и не анобтаниум, но тоже очень важные в современной промышленности ископаемые.

Стемнело рано, они ушли на корабль, поспали, утром забрали зонды с повторного сканирования и осознали, что на этой планете им больше нечего делать.

– Надо тут еще хотя бы день просидеть, – предложила Титания, вопросительно глядя на капитана. – А то не поверят, что так быстро справились.

Нисфорца кивнула. Единственный раз, когда исследование продлилось всего день, было только на Альденне-5, когда «вечнозеленые» умудрились спровоцировать смещение орбиты планеты, и им срочно пришлось взлетать.

– Погуляем, – предложила Амарантайн.

Девушки сели в флаер и полетали на большой высоте, рассматривая доставшийся им участок, а после сели на морском берегу и даже выбрались побродить.

Рассевшись на большом камне, они немного посидели молча, слушая шелест волн. Ветер доносил крики морских птиц от торчащей поодаль скалы. Белых, серых, бурых, с перепончатыми лапами и узкими клиновидными крыльями. Титания тщательно отбиосканировала восемь видов птиц, пока не прилетел очень сердитый представитель девятого вида, который весил как четверть этой самой Титании.

Амарантайн поежилась и вжалась в сидевшую рядом Маэрлену. Они были без скафандров, только в комбинезонах и куртках, но максимум, что им грозило – месть птиц за вчерашние бесчинства Титании.

– Как-то мне не нравится то, во что превращается исследование Магикса, – честно сказала Нисфорца. – Может, с коммерческой точки зрения это разумно, но не с исторической. Неужели никому больше нет дела, что из легендарной прародины человечества будут только выкачивать ресурсы?

Остальные промолчали, думая о том же. Может, никто об этом и не знал, кроме спецкурсов. Прошлый год исследований убедил их, что между репортажами в Вебироме и реальным положением дел довольно большая разница.

На плечо к Титании опустилось что-то тяжелое, мягкое и теплое, щекоча щеку. Она удивилась, зачем Нисфорца положила ей голову на плечо, удивленно скосила глаза и с криком отпрянула в сторону.

Теплая тяжесть предусмотрительно сжала когти и удержалась на месте.

На фее металлокинеза восседала птица, крупная и круглая, как пресловутая человеческая голова. Она явно была не отсюда: слишком яркая и красивая, чтобы обитать в этом холодном неприветливом краю. Тело птицы покрывали ярко-красные перья, животик и щечки были белыми. Большую круглую голову, сидящую на туловище без внятно выраженной шеи, венчал воинственно вздыбленный красный хохолок. Из-под кустистых бровей на Титанию зыркали наглые глаза… пожалуй, слишком умные и осмысленные для обычной птицы.

– Тайникс есть? – вопросило пернатое на чистейшем магиксовском.

– Н-н-нет… – пролепетала Титания, с ужасом глядя на внушительные когти и острый клюв в опасной близости от своих глаз, и не решаясь спихнуть его руками. Такой клюв вполне мог откусить палец.

– А если найду? – поинтересовалась птица, грозно выпячивая грудь и нависая над Титанией.

– Ч-что т-такое т-тайникс?

– Ну тайникс, – пернатый неопределенно развел крыльями в нехарактерном для птиц, совершенно людском жесте. – Магия маленьких волшебных миров. Никогда не слышали, что ли?

Девушки дружно замотали головами.

– К месту силы часто привязано мелкое параллельное измерение, – пустилась в объяснение птица, жестикулируя крыльями. – Иногда магическая гармония нарушается, и исправить ее снаружи недостаточно – нужно залезть внутрь и тоже навести там порядок!

– И зачем тебе этот «тайникс»? – осторожно спросила Маэрлена, на всякий случай отодвигаясь назад – подальше от когтей и клюва. Что они, говорящих птиц не видели? Например, на астероидах запоминать и повторять слова умеют три вида: парингоры красные, каменные и хохлатые. И кра’та’ри, разумные орнитоиды, были частыми гостями на научных конференциях. Так что болтливой птичкой их не удивишь!

– Магия тайникса действует тогда, когда фея соединяется со своим волшебным животным, а я именно такой и есть, и… – пернатый прервался, заметив нацеленный на него биосканер. Ловко перебирая короткими лапками, он оказался на руке Амарантайн, заглядывая в экран прибора, который после мучительных раздумий приписал неизвестное создание к каким-то местным магиксовским «воробьям», ни капли не походившим на это багровое говорящее чудовище.

– Враки! – обиделся пернатый, долбанув клювом по изображению воробья. Экран, считавшийся неразбиваемым, покрылся сетью трещин. – Сами вы воробьи! Я Пиц – волшебный птиц!

«Воробушек» искоса, по-птичьи, оглядел всех девушек и перепрыгнул назад.

– Короче, ты теперь моя фея, – объявил он обалдевшей Титании.

На мгновение всем привиделось радужное сияние, озарившее окружающее пространство, и в центре находились Титания с ее новым птицем, опутанные сверкающими связующими нитями, а остальные отодвинулись на задний план, сделавшись незначительными и ненужными: сейчас центром происходящего были именно эти двое. Наваждение рассеялось быстрее, чем все успели понять, что происходит.

Случилось какое-то магическое изменение – догадались девушки. Какое? Они пока не знали. Но сформировавшихся у них в голове представлений о магии хватало, чтобы понять, что в магических связях и взаимосвязях не все так просто и ничто не случайно. Что-то подсказывало им, что птиц не просто так прилетел и с ходу объявил Титанию своей хозяйкой. До ошарашенных девичьих умов медленно доходило, что к ним только что прилетело новое сенсационное открытие: «воробушек» являлся второй из когда-либо обнаруженных в Магиксе разумных форм жизни после «Звезды битвы». Но будет ли это сенсационное открытие иметь значение теперь, когда магия больше никого не интересует?

– Ты хоть не ядовитый? – вздохнула капитан Рады, понимая, что им придется провести какое-то время вместе. Как минимум, девять часов в дороге до станции, чтобы торжественно показать всем первый образец разумной и говорящей жизни, от которого не детонирует корабельная материя-антиматерия… Интересно, что значили эти эфемерные связующие нити на птице и Титании?…

– Не-а, – отозвался Пиц, принимаясь теребить клювом серьгу своей новой хозяйки.

– Тогда можешь посидеть, – успокоилась Титания. – Только прекрати грызть мою серьгу!

Пиц пожал крыльями и принялся расклевывать плечевые швы на форменной куртке.

***

На общекомандном совете они решили тихонько закрыться в корабле и стартовать. Так ли ждут на базе появления магической птички теперь, когда тема магии под запретом? Как поступят с птицей? Отправят на опыты? Лучше было бросить его и сделать вид, что они никого не находили… А еще Пицу хватило трех часов, чтобы задолбать даже невозмутимую Туйон, у них просто нервных клеток не хватит, чтобы терпеть его дальше!

… Все-таки связующие нити что-то значили. Все время взлета Титанию не покидало странное тянущее ощущение в груди, а после выхода на орбиту оно превратилось в невыносимую боль. Теряющая сознание пилот Рады сумела прохрипеть, что им надо назад, и решение оказалось верным: стоило начать садиться, как ей тут же полегчало. Пицу пришлось наврать, что они просто проверяли датчики высоты и бросать его не собирались. Воробушек согласно покивал и привычно уселся на хозяйку – догрызать плечевые швы на куртке.

Пришлось оставаться на планете: выяснять, что за счастье на них свалилось.

Титания, экспериментируя, отлетала от Рады на флаере, закрыв птицу на корабле, но повторного приступа не произошло. Видимо, ей стало плохо от предательства, от желания именно бросить свое магическое создание.

– Я звоню Эриху! – не выдержала Маэрлена вечером.

Девушки собрались на мостике, и, воровато оглядываясь, вызвали профессора.

Историк обозначился на экране на четвертую минуту, с откровенно недовольным выражением лица и взлохмаченными волосами, но полностью одетый и не сонный. Экипаж Рады запоздало вспомнил: по общепринятому распорядку сейчас ночь, у Эриха «неприемные часы», во время которых дозволялось звонить только в случае крайней необходимости.

– Ах, мои маленькие бунтарки, – с придыханием прошептал он. – Звоним запрещенному профессору под покровом ночи? Раджу бы позвонили – он был бы рад таким красавицам в любое время суток!

– Ой, помолчи, запрещенный профессор, – не разделила его веселья Титания. – Мы пока не готовы обсуждать возникший вопрос со своими кураторами.

Эрих перестал ухмыляться.

– Титанию завела себе волшебная говорящая птица, – без предисловий начала Нисфорца.

– Титания завела себе волшебную говорящую птицу? – переспросил он.

– Нет, именно птица завела себе Титанию!

– Что хоть за птица? – заинтересовался профессор.

– Багровое чудовище! – в сердцах воскликнула Титания.

Эрих уставился куда-то за их спины.

Багровое чудовище обнаружилось на подголовнике пилотского кресла. Маэрлена от неожиданности дернулась назад, заваливаясь на Туйон.

– Воистину чудовище, – согласился Эрих. – И как тебя зовут?

Пиц, недоверчиво покосившись на голограмму, перепорхнул на спинку навигаторского кресла, на всякий случай прячась за хозяйку.

– Ясно. Его зовут Трус, – кивнул профессор.

– Я те щас глаза выклюю! Я Пиц – волшебный птиц! – оскорбленно заорал пернатый, вылетая вперед и пытаясь клюнуть голограмму.

– Попробуй, – фыркнул историк. – Так что вы хотели узнать?

– Нас смущает политика спецкурса в этом году, – сформулировала Туйон. – С одной стороны, это вторая разумная форма жизни, найденная в Магиксе после нейтронной звезды, с другой – наши кураторы категорически против упоминания магии в отчетах. Факт магической связи спецкурсника с говорящей волшебной птицей…

– Это действительно распоряжение сверху, – вздохнул Эрих. – Теперь магия – это плохо. Все это время государство и законы строились без учета наличия сверхъестественных сил у граждан. Сначала магические способности у населения удивляли и казались чудом, а теперь ситуация выходит из-под контроля. Люди начинают соображать, что можно перелетать через ограждения, причинять боль силой мысли, совершать кражи при помощи телекинеза, деактивировать системы защиты. В новостях преступлениям приписывают немагические причины, чтобы не навести на мысль тех, кому в голову еще не пришло использовать магию во зло. У нас прямой приказ ограждать спецкурсы от интереса к истории и магии. Есть риск, что кто-то обретет мощный дар, а то и расшевелит огромный источник магической энергии, которая усилит вообще всех носителей магии. Это будет катастрофа. Так что теперь спецкурсы здесь находятся с другой целью. Изначальный посыл исследования Магикса забыт. От Магикса хотят только ресурсы. Магия и возрождение больше не нужны.

– То есть, вот уже второе наше революционное открытие не изменит всеобщие представления о Магиксе по каким-то идиотским причинам, – подытожила Нисфорца.

– Причины довольно серьезные, – возразил Эрих. – Но вам с птицей будет легче, если о ней никто не узнает. Поменьше гостей на корабле, пусть не маячит в поле зрения во время сеансов связи, прячется в отсеке гидропоники, если что. Птица меня поняла?

Пиц судорожно закивал.

– Вы сами решаете, кому рассказывать или не рассказывать о вашем новом друге, – добавил профессор уже для девушек. – Но я больше не в силах вас защитить.

Эрих отключился.

Экипаж Рады переглянулся между собой. Вообще-то, они хотели тихонько поинтересоваться, как… как… в общем, любым способом прекратить вечный ор, мельтешение и надоедание, но сказанное профессором было заставило забыть об изначальной цели звонка. Это были не мимолетные поправки в программу спецкурса, это были радикальные изменения. Птицу даже стало жалко: он, как-никак, магическое существо, а все шло к тому, чтобы магию запретить.

– Это годы больших перемен для Ллуральской Федерации, – пробормотала Маэрлена. – И мы по собственной воле находимся в самой гуще изменений.

***

На следующий день Пиц подрался: с заколкой Амарантайн, потому что она красная; с Маэрлениным паддом, потому что на заставке были красные цветы; с автоматическим разводным ключом, потому что он НЕ красный; с подголовником пилотского кресла, потому что он мешает сидеть на плече у Титании; со Скрепкой, потому что она какая-то глупая и отвечает невпопад; со скафандрами для открытого космоса, почему – объяснить не смог; и, наконец, с голографической головой позвонившего Эйдана, которому Титания решила показать свое новое чудовище.

– Это моя фея, ищи себе другую! – объявил он изумленному мармеладному адмиралу, задрал хвост и улетел, оставляя последнее слово за собой.

Маэрлена взвыла и потребовала остановки на ближайшей пригодной к высадке планете, прямо сейчас, не откладывая до прибытия на следующее место исследования. Кают-компания украсилась узловатой раскидистой веткой дерева с самой высокой прочностью и твердостью, которую они смогли найти. Воробушек, получивший почти девятичасовой выгул на свежем воздухе, заснул как убитый, подарив экипажу полдня относительной тишины.

Он не нуждался ни в каком корме, хотя пищу употреблять мог (точнее, жрал все, что плохо лежит). Гадил вполне обычным птичьим пометом (отправляли на молекулярный анализ). Забористо ругался на старомагиксовском и жадно нахватывался ллуральских словечек, везде совал свой нос и боялся только Туйон, потому что она плюется ядом и у нее хохолок более самцовый, чем у него самого. Да, в этой пернатой башке спокойно уживались два понятия: Туйон – девочка, но и доминантный самец, потому что хохолок большой!

А еще девочка с самцовым хололком задавала вопросы, которые его, Пица, очень пугали. Стоило только прилететь и начать безобразничать – она сразу же вываливала на него поток непонятных слов, поди пойми ее: то ли научные термины, то современные ругательства! Туйон задумалась о физической и метафизической природе мини-измерений тайникса и все пыталась выведать: можно ли обойти препятствие в реальном мире, обойдя его через мини-измерение? А сокращать через них путь, как через червоточину? Как происходит переход – телепортацией или дефазированием? Переполяризацией, может быть? Кто-нибудь когда-нибудь во время перехода в мини-мир и обратно замерял альфа, бета, гамма, тета-излучение, плотность тахионов? Появляются ли при переходе квантовые ямы?

– Да по волшебству оно все происходит! – орал несчастный птиц, улепетывая от любознательной хозяйкиной сестренки. На ближайшие пару часов в помещении воцарялась благословенная тишина.

«Машинное отделение, у меня неполадки с молекулярным анализатором/сбои в работе дермального регенератора, срочно исправьте!» – вскоре звали из лаборатории/медотсека, и при виде корабельного механика оттуда вылетала красная птица.

Его животные повадки и инстинкты невообразимо сочетались с почти человеческими интеллектуальными способностями. Однажды Пица застукали в лаборатории за просмотром статей о размножении магиксовских видов птиц. Короче, порнуху себе искал. Растерявшиеся девушки даже забыли его отчитать. Это был не первый случай, когда глупенькая легкомысленная птичка при необходимости включала мозг и становилась способна на сложные умозаключения.

– С восьми до одиннадцати лет я умоляла папу завести тайваранскую коть, – вздыхала Титания. – Но получила в семнадцать волшебную птичь!

Неугомонная волшебная птичь продолжала превращать жизнь обитателей корабля в хаос.

Комментарий к Глава 4. Багровое чудовище

https://vk.com/photo-165038256_456239437

* ” Тайникс есть? А если найду?” – фраза из конфы “12 дней”. С самого первого эскиза Пиц выглядел так, будто первым делом отожмет у своей феи деньги и телефон, а потом уже образует волшебные узы.

========== Глава 5. Больше нет ==========

Так потянулись неинтересные высадки. Безжизненные пески и нефть под ними, влажные муссонные леса и каменный уголь, вечная мерзлота и алмазы, голый планетоид с жиденькой бескислородной атмосферой, но залежами никеля. Кураторы даже придумали давать сразу две-три высадки в одном направлении, чтобы не тратить время на заход на базу. Вопросов по магии и археологии, требующих разъяснения, больше не возникало, и не должно было возникать. Иделин теперь был в пяти днях пути, и тусовки спецкурсников сошли на нет. Были попытки собираться на другой планете, оказавшейся ближе всех к Аллатиру, но без большой компании ксеноботаников веселье не складывалось.

Работа стала скучнее у всех. Старшие, правда, забирались в Магикс глубже других курсов, и в их отчетах появлялись следы чудовищных стихийных бедствий и тысячи человеческих скелетов, найденных на месте населенных пунктов. Это были миры, откуда не все успели эвакуироваться, и их убила проклятая магия – или стихийные бедствия, порожденные ее отсутствием.

Но экипажу Рады не было скучно: у них появился новый член, отвечающий за хаос в размеренной корабельной жизни!

Пять дней назад у Амарантайн было выкрадено расшитое бусинами платье и найдено в утилизаторе, уже без бусин, а сами бусины обнаружились в птичьем помете. Два дня спустя серьезно поломались два робота-пылесоса, забившись нагрызенной корой с ветки в кают-компании. Маэрлена, которая неделю ждала созревания своей любимой пинчуты в отсеке гидропоники, вчера застукала птицу за пожиранием созревших ягод.

– Я же животное, – виновато разводил крыльями птиц. – Это инстинкты!

Несмотря на ущерб, Пиц был очень любопытен в качестве объекта изучения. Он наотрез отказывался от бесед и тестов, не давался на сканирование, клюнул Маэрлену, которая утащила его перо на молекулярный анализ. Но по его поведению удалось установить, что:

– он умеет читать;

– и писать на компьютере, стуча клювом по клавиатуре, по всем правилам старомагиксовской орфографии, которая не так уж отличалась от современной ллуральской;

– умеет считать, как минимум до двадцати трех;

– неплохо стрелял по вражеским инопланетянусам на самом легком уровне игры, пока Титания пилотировала;

– решительный и наглый, но обладает слабой психикой, от испуга впадая в панику и начиная с верещанием метаться по кораблю;

– иногда говорит вещи, которые совершенно не сочетаются с его амплуа глупой птички, нет, он точно умнее, чем старается показать!

Строго засекреченный и запароленный файл с данными о птице ежедневно пополнялся новыми наблюдениями.

– Что бы еще такое открыть, чтобы, наконец, можно было собрать доказательства, представить широкой общественности и получить премию? – вздыхала Маэрлена.

– Разве что здоровенное месторождение анобтаниума, – хихикнула Нисфорца. – Команде пристегнуться, мы заходим на посадку!

Их новое место было плоскогорьем с редкими кустиками, непонятно как выживавшими со стоящей там жарищей, и глубоким ущельем с быстрой рекой на дне, по берегам которой росла узкая полоса густых джунглей.

И то, что Зефир, патрулируя этот сектор, вынужденно сел на ту же планету для починки стабилизатора, было ну совсем случайностью!

– Да честно у нас стабилизатор не в порядке! – засмеялся Эйдан, звучно целуя в щеку повисшую у него на шее Титанию.

Вышедший следом Тхарцив подозрительно оглядел экипаж Рады, опасаясь, вдруг и на него кто-нибудь кинется. Но желающих кидаться на ллуралена не нашлось. Нисфорце улыбнулась Ири-Риа, Жанна приветливо кивнула Туйон, Маэрлене помахали Валаэйт и Эрастан. О Хо Кшекхот и Е Ше Шкерших, сгибаясь от тяжести, выволокли на себе тяжелый ящик с наклейками на боках, которыми обычно обозначались запчасти, сзади их страховал Юрай-Ян. Последними из Зефира выбрались Ланс и Мальвия, расступаясь перед Эром, легко вынесшим второй такой же ящик в одиночку.

Мягко поставив его на землю, кнарианин поднял голову и нашел взглядом Амарантайн, едва заметно кивая ей, после чего выпрямился, занимая место в группе своих товарищей.

Эр, бесспорно, сильно выделялся среди остальных. В прошлом году самым высоким на Зефире был Эрастан, но Эр даже над ним возвышался на полторы головы, в полтора раза превосходил по ширине плеч Эйдана, и, кажется, в рукопашной схватке смог бы побороть всю мужскую часть экипажа сразу, если Тхарцив пообещает не плеваться ядом.

– Ну что, как работать будем? – спросила Нисфорца, подходя к капитану Зефира. – Наши исследования никто не отменял…

– Возни со стабилизатором от силы на час, – пропыхтел адмирал мармелада под тяжестью Титании. – Можем устроить профилактический осмотр обшивки, растянув его на полтора дня.

– А, ну раз у вас действительно дела… – огорчилась Титания, отцепляясь с его шеи.

– Наша посадка обусловлена не только вашим приглашением, но и желанием размяться на открытом пространстве, – объяснил Тхарцив.

– Да, к этому и шел разговор! – закивал капитан Зефира. – Кто не хочет заниматься ремонтными работами, может гулять по окрестностям…

На этих словах присутствующие скептически огляделись по сторонам. Пейзаж казался привлекательным для прогулок только оренхенам, и, наверное, кнарианину.

– Э-э-э, а так как на прогулке особо делать нечего, можно помочь нашим друзьям-исследователям с их работой!

– Не слишком ли много исследователей для такой небогатой на образцы местности? – удивился Тхарцив.

– Возможно, кхм… некоторые из нас не будут работать, а захотят провести время в обществе друг друга, – почти не смутился адмирал мармелада.

***

Зефирцам показали Раду изнутри, а как же без этого? Всем было интересно. Гости заценили удобства класса «люкс-А», из вежливости сдержались, чтобы не попроситься в джакузи, но надолго задерживаться на чужом корабле не стали и разошлись по своим делам.

Эйдан и Титания уселись в кают-компании. Другие все еще находились на Раде, но где-то по своим каютам или отсекам, неторопливо готовясь к высадке. В кают-компанию девушки не заходили, правильно поняв, куда ведет цепочка «Титания – Эйдан – платье вместо комбинезона на Титании – чаепитие – приглушенное освещение – уютное молчание».

– Так, и что это за чучело огородное с моей хозяйкой? – послышалось из коридора. Пиц пролетел над головой Эйдана, изловчившись цапнуть его за темные вихры.

– Вон, хозяйка для тебя старалась: глаза подкрасила, платье надела, а волосы! Чистое серебро! Мягкие, приятные, блестящие, как у подруги моей молодости! Ах, как приятно было вцепляться в ее прелестные серебряные перышки на затылке, забираясь сверху и предаваясь страсти!…

– Туечка! – воззвала Титания, хватаясь за свои волосы. – У нас что-то чай не греется!

Багровое чудовище поспешно смоталось за дверь.

Эйдан недоуменно переводил взгляд с пунцовой от смущения Титании на свою чашку чая, от которой даже еще пар поднимался.

Послышались шаги по лестнице – Туйон поднималась откуда-то из района лаборатории или грузового. Титания научила бортовой компьютер распознавать вопль «Туечка» как обращение к механику команды. Туйон сделала то же самое: при упоминании «Титечки» бортовой компьютер звал Титанию.

Ллуралена внимательно оглядела краснеющую сестру, поднимавшийся от чашек пар, перышко на полу, и вздохнула.

– Ах, Титечка, поломка за поломкой, сколько же можно! – картинно расстроилась она.

Румянец Титании стал еще насыщеннее. Рядом краснел Эйдан – от едва сдерживаемого смеха.

Вытащив из своей ячейки хранения карамельку, Туйон неторопливо удалилась назад.

Минута или две прошли в напряженном молчании.

– Это что сейчас было? – выдавил Эйдан.

– Моя сестра – доминантный самец! – вздохнула Титания.

Эйдан еще немного помолчал, переваривая увиденное.

– Я до сих пор думал, что он просто очень умная птичка-повторюшка, – признался он. – А он… Личность?

Титания со вздохом кивнула.

– У него интеллект сравним с людским, – рассказала она, вспоминая все, что Пиц когда-либо говорил и делал. – Он хитрый, расчетливый, коварный, ровесник Изначального Магикса, но одновременно с этим доверчивый, впечатлительный и пугливый, как маленький ребенок, которому нужно внимание и кто-нибудь взрослый рядом. И все это в комплекте с птичьими повадками! Представляешь, это тысячелетнее создание боится Туйон, потому что у нее хохолок самцовее!

Эйдан расхохотался.

– Хочешь, попрошу Эра провести с ним воспитательную беседу?

– А что Эр? – не поняла Титания.

– Кнариане разворачивают кожистые гребни на голове для демонстрации самцовости. У них с Пицем получится очень самцовый разговор.

– Он хоть не конкурирует с Тхарцивом на почве самцовости, меряясь хохолками? – хихикнула фея металлокинеза, представляя, как кнарианин с ллураленом топорщатся друг на друга.

– Да нет, – пожал плечами Эйдан. – Он… ну… Наше общение с ним чем-то похоже на ваше с птицей, только он хорошо себя ведет. Мы узнаем его, он узнает нас. Часто при столкновении с чем-то новым случаются казусы или недопонимания – у нас же разный менталитет, физические возможности, вкусовые пристрастия. Но он учится. Соизмеряет силу, понимает, что мы слабее, задает очень много вопросов, чтобы понять, каким образом мы мыслим и принимаем решения. Стал любимчиком Жанны, потому что таскает тяжести. И с оренхенами очень подружился, хотя они его раньше боялись… Он определенно лучше, чем галазид, которого зачислили на Эвр! Он у них долго занимает душ, и слизь вечно после него, а еще этот галазидский запах, как от тухлого аквариума…

– Эйдан, – мягко перебила его Титания, накрывая его руку своей. – Хватит уже о службе!

***

Оренхены остались наверху, на жаре, чинить свой стабилизатор, раздевшись догола. У них это не считалось неприличным: все, на что не надо было смотреть, было закрыто костяными щитками или пряталось под хвостом. Девушки с Рады, ожидая, когда к высадке присоединятся зефирские, от души хохотали, глядя, как легкие прыгучие ящерицы вприпрыжку носятся по песку, оставляя волнистые борозды своими хвостами.

Почти все облачились в наземные скафандры. Тхарцив и Туйон, наоборот, переоделись в майки, крепкие рабочие штаны и ботинки: джунгли были родной средой их вида. Жанна контролировала ремонт изнутри, Ири-Риа осталась на готовке, Мальвия отказалась гулять, сославшись на присмотр за приболевшим Юрай-Яном. Последним из корабля вышел Эр, тоже решивший присоединиться к исследованиям.

Нисфорца на правах капитана всей исследовательской группы оглядела штаны кнарианина. Это единственное, что на нем было, не считая коммуникатора. Логика раздетых ядовитых ллураленов была ясна, а вот раздетый неядовитый кнарианин чем руководствовался?

– Ты уверен? – спросила она.

– Слушай, ты бы видела, как мы ему инъекции делаем! – замахал руками Ланс. – Не думаю, что кто-то из местной фауны способен его прокусить!

– Ладно, – согласилась Нисфорца и первая полезла в Личинку, к пилотскому креслу.

Флаер сел на усыпанном галькой берегу реки, и команда выбралась, надевая на себя сумки с высадочными комплектами.

Непроходимыми джунгли казались на первый взгляд: незащищенный гуманоид бы их не прошел. В скафандре, защищающем от ядовитых змей и туч насекомых, джунгли были вполне проходимы.

Нисфорца вышла вперед и повернулась к группе высадки.

– Русло реки тянется через всю нашу территорию, обрастая узкой полосой джунглей по берегам. Где-то в середине в реку впадает другая, образовывая еще одно ущелье. Обходим участок, собирая и биосканируя образцы, после чего возвращаемся к флаеру и перелетаем дальше.

– Принято, – ответил Тхарцив за своих: в отсутствии капитана старший помощник становился главным.

– Я бы разделилась на две группы, чтобы ускорить процесс, – предложила Маэрлена.

– Эффективнее делиться на три, – внесла коррективы Туйон. – С условием, что в каждой будет находиться по члену нашего экипажа, чтобы показывать пример работы и принимать решения.

– Поддерживаю, – снова согласился Тхарцив.

– Ну, делитесь. По какому принципу? – согласилась Нисфорца. Ей было любопытно: есть ли у военных какие-нибудь принципы правильного деления на группы.

Зефирцы не торопились делиться, оглядываясь друг на друга.

– Я, как медик, беру на себя самонадеянных ллураленов, которые выперлись в джунгли без скафандров, чтобы сразу обрабатывать им царапины и укусы! – объявил Ланс, подгребая к себе Туйон и Тхарцива.

– Первая группа сформирована. Позывной команды: самонадеянные ллуралены, – ехидно возразила ему Туйон, но покидать группу не стала.

Следующим инициативу проявил, как ни странно, Эр.

– Приоритетная защита наиболее мелких и слабых, – сказал он, вставая к Амарантайн и Маэрлене.

Амарантайн посмотрела на Маэрлену. Кто это тут мелкий и слабый? Хорошо, конечно, продираться по джунглям в компании кнарианина, но они не мелкие и слабые!

– А из оставшихся получается третья группа! – не дал ей возразить Валаэйт, оттягивая в свою сторону Нисфорцу и Эрастана. – Куда идем?

Маэрлена, Нисфорца и Туйон подошли и вытащили падды, синхронизируя свои перемещения на местности, и разошлись со своими группами в разных направлениях.