Текст книги "Гарри Поттер и Чертоги Разума (СИ)"

Автор книги: inatami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Поверьте, Джон, я встречал куда более настырных людей, которые – в отличие от мистера Холмса – не ограничивались разговорами… – Гарри ловко перепрыгнул через корягу на тропинке, и Джону показалось, что печаль действительно совсем отпустила Поттера. – Конечно, не все события своей жизни я хочу обсуждать, но даже если вы или Шерлок случайно задеваете что-то… ну… сокровенное, что ли, я не сержусь на вас, честное слово.

Спасибо, – улыбнулся Джон. Они как раз вернулись на дорогу, на которой их нетерпеливо поджидал Холмс. Видневшаяся неподалеку “Кабанья голова” – мрачноватый, слегка покосившийся дом – уже манила его к себе, как последний возможный источник информации в этой деревне.

Точнее всего старика Аберфорта характеризовало слово “хитрый”. Хитрые глаза и улыбка, какие-то хитрые повадки, даже само заведение будто пропиталось хитростью, хотя Джон и не смог заставить себя отнестись к этому месту и его владельцу с подозрением. У Аберфорта словно было высечено на лбу: “Я не скажу вам ни одного лишнего слова!”, но Джон все равно проникся к старику непонятной симпатией. В трактире было почти пусто, не считая шумной компании картежников за круглым столом в центре, но Аберфорт все равно пригласил гостей в заднюю комнату. Там не было удушающей пелены табачного дыма, от которой защипало в глазах даже у привычного к излишествам Шерлока.

Не знаю я, кто убил Хетти, понятно? – без предисловий начал Аберфорт, усевшись на стул и не дожидаясь, пока гости смогут расположиться с комфортом.

Шерлок усмехнулся:

Ну как же не знаете, ведь это всем известно: Хетти убита Мундугусом Флетчером – так авроры сказали.

Хрена лысого! – обрадовался непонятно чему Аберфорт. – И вы бы тут не ошивались, если бы думали, что авроры прищучили кого надо. Я как в газетах прочитал, что вы приезжаете, сразу понял, что это с Присциллой связано.

Гарри и Джон переглянулись, а Шерлок осторожно уточнил:

С Присциллой Дейвис? Мы, кажется, только что говорили о Хетти Карн.

Далеко вижу, мистер Холмс, слишком долго живу, – кивнул старик, почесав шею под седою бородой. – Кто-то обеих девочек погубил, козла своего на заклание отдам, если это не один и тот же человек. Я-то Присциллу вот такусенькой знал, – Аберфорт помахал ладонью на уровне колена, костляво выпирающего из засаленных узких штанов. – Всякое бывало – и ругались мы с ней, по три года могли не разговаривать, однажды, помню, она меня даже приложила таким ядреным щекоточным заклинанием, три часа как лягушка на скороводке протанцевал, чуть не помер, – хихикнув воспоминаниям, старик вдруг стал очень серьезным. – Знал бы кто – сказал. Может, не вам – так директору вашему носатому. Но я не знаю.

Сложив руки на животе, словно разговор окончен, Аберфорт кивнул для убедительности и солидно замолчал.

Кто еще в деревне догадывается, что эти две смерти могут быть связаны? – спросил Шерлок после продолжительной паузы, нарушавшейся лишь приглушенными взрывами хохота, доносившимися из зала.

Ну ведь не докладываются! – фыркнул Аберфорт насмешливо.

Странным образом насмешливость эта не коробила, а как-то гармонично уживалась с искренней болью из-за смерти двух женщин, мелькнувшей в голосе Аберфота несколькими минутами ранее. Джон видел в этом попытку высмеять собственную потерю, чтобы приглушить ее, а вовсе не цинизм и черствость.

Вы только что упомянули, что слишком долго живете и знаете, куда смотреть. Ну же, продемонстрируйте нам это! – слегка подзадорил старика Шерлок, умудряясь убрать из голоса нотки нетерпения.

Мне кажется, – заговорщически понизил голос Аберфорт, что тоже прозвучало очень хитро, – Розмерта могла бы догадаться, если бы дала себе труд подумать. Мне кажется, у этих двоих были общие тайны – иногда они могли так посмотреть друг на друга, будто говорили: “Я кое-что знаю про тебя, не забывай”!

Вы хотите сказать, что одна из них шантажировала другую? – удивился Джон, чем заслужил крайне неодобрительный взгляд.

Чушь гиппогрифья, ничего я такого сказать не хотел! Общие тайны, понимаете, доктор, общие! Не могли же они шантажировать друг друга, – хохотнул Аберфорт неожиданно басовито, опять сразу же становясь серьезным. – Тайна не тайна, а что-то у них было.

А Хетти про это знала? – Шерлок был недоволен слишком уж неконкретными словами собеседника, но старался это скрыть.

Я так не думаю, – все еще серьезно ответил Аберфорт, – она не была болтливой, но вряд ли ей бы доверили какой-то секрет важнее рецепта разведения жгучего бубонтюбера. Но, кстати, если вы хотите кое-что знать о Хетти…

Вскинув брови в ожидании, пока гости начнут уговаривать его, старик даже приосанился, вновь становясь ужасно хитрым на вид.

Джон, подавив усмешку, вежливо попросил:

Аберфорт, любая мелочь может стать невероятно важной в расследовании, пожалуйста, расскажите нам все!

Ну ладно, – кивнул тот. – За несколько дней до смерти Хетти я видел, как она разговаривала кое с кем, с кем ей говорить вовсе не следовало.

Нагнувшись вперед так сильно, что возник риск падения со стула, Аберфорт закончил трагическим шепотом:

С ученицей Хогвартса!

Шерлок нахмурился:

Это была ссора? Вы узнали девушку? В какой конкретно день это было?

Да нет, не ссора, просто разговаривали за деревней, с той стороны, где дом Присциллы. Я-то гулял тогда по полям, потому их и заметил. Девицу вашу не знаю, ходят все в одинаковых черных мантиях, но старший курс, не меньше пятого. В капюшоне была, но вроде челка такая светлая выглядывала. Могло и показаться, конечно, не близко я был. А день – суббота, когда студенты набиваются в деревню что блохи на тощую собаку. Мне, представляете, по субботам приходится запрещать курить в трактире, потому что студенты и сюда заваливаются – вроде как неудобно травить подрастающее поколение, – с невыразимым ехидством произнес Аберфорт, поглядывая на покрасневшего Гарри.

Задав несколько уточняющих вопросов, Шерлок наконец решил, что можно возвращаться в замок. Хозяин пожелал им удачи в поисках, вновь становясь хитрым стариканом. Джон пообещал ему непременно заглянуть как-нибудь, пропустить стаканчик. Шерлок, услышав это, лишь пожал плечами.

На улице стало заметно пасмурнее, надвигались тучи, вечер обещал разразиться затяжным дождем. Шерлок попытался привычным движением поднять воротник пальто и сдавленно выругался, когда вспомнил, что мантия не располагает таким эффектным преимуществом.

Почему Аберфорта удивило, что Хетти разговаривала с ученицей? – спросил Джон у Гарри.

Тот задумался на пару мгновений:

Наверное, потому, что Хетти избегала общения со студентами, по субботам старалась из дома не выходить. Возможно, когда-то ее действительно обидел кто-то из детей. Но с преподавателями всегда здоровалась, а со мной даже болтала.

С кем же она говорила? – рассеянно протянул Шерлок, бросая взгляд на небо и оценивая перспективы добраться до замка сухим.

Джон, двинувшийся было к дороге, резко остановился, осененный внезапной догадкой:

С Клариссой Прескотт.

Гарри недоуменно поморщился:

Да у нас и другие светловолосые старшекурсницы есть, почему именно она?

Шерлок смотрел в глаза Уотсону требовательно и заинтересованно. Отвечая на безмолвный призыв, Джон кривовато усмехнулся:

Считай это интуицией.

========== Глава девятая ==========

Первым делом после возвращения в замок Шерлок ревниво проследил, чтобы Гарри достал из волшебного кошелька коробку с бумагами Присциллы.

Скажите, Гарри, каковы шансы, что в наше отсутствие кто-то зайдет сюда и пороется в вещах? – уточнил Холмс, наблюдая, как Поттер аккуратно устраивает тяжелую картонку на столе перед окном.

Гарри замер.

Вы считаете, что есть такой риск? – нахмурился он. – Я могу поставить на дверь сигнальные чары, они зазвенят, если кто-то без вашего сопровождения попытается войти.

Холмс очаровательно улыбнулся:

А можно ли поставить чары, которые беззвучно впустят каждого желающего, но при этом опознают или запомнят его?

На лице Поттера вспыхнула догадка:

Ловушка? Ну что ж, да, можно организовать. Опознавательные чары достаточно мудрены, но обучение в аврорате не было таким уж бессмысленным.

Несколько сложных пассов сделали Гарри похожим на слегка безумного дирижёра, но дверь по контуру вдруг на мгновение заискрилась лиловатыми бликами, и Джон испытал непонятное щемящее чувство близости магии. Магия была повсюду в замке, но почему-то именно манипуляции с волшебной палочкой и заклинаниями казались самыми что ни на есть настоящими чудесами.

Ну вот, – удовлетворенно кивнул Поттер, – теперь каждое открытие двери будет фиксироваться, а визитер – оставлять легкий след своей магии. Как отпечатки пальцев, – Гарри ухмыльнулся, будто сама мысль о маггловских детективных методах казалась ему такой же привлекательной, как и Джону – волшебные манипуляции. – Правда, вы сами не сможете проверять, были ли у вас гости, придется мне.

Ну, не всё сразу, – вполне мирно согласился Шерлок. – Обед уже окончен? Мисс Эббот у себя?

Легкий аромат трав чувствовался еще на подходе к медицинскому крылу, но не было того острого, специфического запаха маггловских лекарств, к которому Джон привык на своей работе.

Ханна нашлась в длинном белоснежном помещении, служившем, как стало понятно гостям, одной огромной больничной палатой. Кровати пациентов отгораживались друг от друга белоснежными же ширмами, но сейчас ширма была всего одна.

Крис Харт со второго курса, – пояснила Ханна в ответ на вопросительный взгляд профессора Поттера. – Утром съел на спор кусок бородавчатого кактуса на травологии, а у него оказалась тяжелая аллергия. Я уж молчу о том, сколько бородавок вылезло!

Гарри понимающе и немного грустно усмехнулся, повернувшись к Шерлоку и Джону:

Большинство пациентов в больничном крыле – это жертвы магических экспериментов, чужих или собственных. Я в свое время тут провел немало ночей.

Шерлок мягко отмахнулся:

Мисс Эббот, мы можем пройти куда-то, где можно спокойно поговорить? Не хочется тревожить вашего юного пациента беседами об убийстве.

Ханна снова посуровела, ее светло-серые глаза потемнели, но голос оставался спокойным:

Так я и знала, что вы захотите поговорить об убийстве. Мы можем присесть прямо здесь. Бородавки очень зудят, поэтому я залила в Криса столько снотворного, сколько позволяют физиологические нормы, иначе он раздерет кожу в кровь.

В углу, недалеко от двери в больничное крыло, стоял длинный белый стол, несколько стульев и узкий твердый диван. Поверхность стола с трудом угадывалась под исписанными мелким почерком листами пергамента. Шерлок, пододвигая себе стул, бросил на документы рассеянный взгляд:

Пишете научную работу?

Чуть покраснев, Ханна кивнула:

Да, материал в Хогвартсе богатый. Я не планирую работать тут всю жизнь, как мадам Помфри, моя предшественница, но для дальнейшего профессионального роста мне нужен опыт.

Промежуточный пункт в карьере? Понимаю, – Холмс улыбался неясно чему, и Джону это совершенно не нравилось. Ханна была симпатична ему: оттенок русых волос мог бы показаться скучноватым, лицо – простоватым, а глаза – слишком круглыми, но это лишь в том случае, если бы кто-то имел глупость оценивать каждую черту в отдельности. Все вместе во внешности молодой целительницы так гармонично сочеталось, что Джону не хотелось отводить от нее глаз. В какую-то секунду он поймал себя на том, что желает защитить Ханну от нападок Шерлока, и нахмурился.

Не говорите так, – укоряюще произнесла Ханна. – Хогвартс для меня второй дом, а не промежуточная ступень. Что вы хотели знать про убийство?

Все, что вы помните: как тело лежало, какие повреждения вы заметили, в каком состоянии была одежда жертвы, – Шерлок чуть наклонился вперед, а из голоса пропали нотки умиротворенной задумчивости.

Эббот подобралась, сложив руки на коленях и выпрямив спину. На пару секунд она закрыла глаза, словно вызывая перед внутренним взором картину недавнего преступления:

Кроме глубокой вмятины в затылочной части черепа, физических повреждений не было. Удар был один, крови было очень мало и почти вся она запеклась в волосах. Одежда была, – Ханна чуть заколебалась, – пожалуй... одежда в порядке.

Ну же, мисс Эббот, обойдемся без фальшивой деликатности – что не так с одеждой? – нетерпеливо спросил Шерлок, взмахнув рукой.

Ханна отвела взгляд, потом снова упрямо подняла голову:

Несколько пуговиц на рубашке Хетти было расстегнуто – не до конца, но многовато для ночной прогулки. Мантию она, видимо, сняла еще до этого, потому что тело лежало на ней, как на пледе.

Ночной пикник в лесу на мантии, – хмыкнул Шерлок. – Что еще?

Она выглядела спокойной, – наконец выговорила целительница, – словно не боялась умирать.

Такая лирика вряд ли может оказаться полезной, мисс Эббот, лучше скажите, в каком состоянии были руки жертвы?

Руки? – переспросила Ханна недоуменно.

Не было ли царапин на руках, сломанных ногтей, словом, признаков самообороны, – пояснил Шерлок довольно спокойно, но по некоторым голодным ноткам в голосе Джон понял, что Холмс больше не рассчитывает тут ничего получить и мысленно уже двигается дальше.

После паузы Ханна покачала головой:

Ничего подобного я не припомню.

Я так и думал, – протянул Шерлок, – последний вопрос. Как бы вы оценили состояние здоровья мисс Дейвис?

Присциллы? – девушка приподняла брови. – Она производила впечатление крепкой, энергичной дамы, но я все-таки колдомедик, так что для меня ее больное сердце не было секретом. Я предлагала ей лекарство, но она отказалась, так что иногда я даже чувствую себя виноватой: если бы я настояла, может, Присцилла была бы до сих пор жива.

Замечательно, мисс Эббот, премного благодарен, вы мне очень помогли, – воскликнул Шерлок, вставая, – больше не смею вас отвлекать от вашей научной работы.

Чем же я помогла? – слегка растерянно переспросила Ханна. – Мне казалось, вы хотели еще поговорить о магической медицине.

Я слышу не только слова, но и то, что между, – загадочно ответил Холмс, – а медицинские вопросы с вами хотел обсудить доктор Уотсон – как коллега с коллегой, что называется, но он зайдет в другой раз.

Джон понятия не имел, что его партнер имел в виду, но подтверждающе кивнул и вежливо попрощался с прекрасной целительницей, надеясь, что в ближайшие дни сумеет найти время пообщаться с ней в менее напряженной обстановке.

Ну вот видите, я уже рассказал вам все, что Ханна говорила мне, – заметил Гарри, когда все трое покинули больничное крыло. Теперь они направлялись к библиотеке, чтобы Джон мог провести там некоторые документальные изыскания, как окрестил этот процесс Шерлок.

Холмс усмехнулся:

Запомните, Гарри, два человека никогда не расскажут о событии одинаково, даже если оба были свидетелями одного и того же. Вы же, как третье лицо, вообще не можете быть надежным источником. Беседа с мисс Эббот оказалась очень полезной. Теперь нам надо проводить Джона в библиотеку, а меня ждет директор Снейп. Встретимся за ужином, полагаю?

Гарри объяснил Джону, как попасть в библиотеку – она располагалась недалеко от больничного крыла – а сам стал провожатым для Шерлока, так как лаборатория зельеварения находилась почти в противоположном конце замка, в подземелье.

Найти огромные темные двери, украшенные богатой резьбой, труда не составило – как и открыть эти монструозные створки. Заклинание, почему-то удовлетворенно подумал Уотсон.

Студентов в библиотеке было человек тридцать, но они сидели маленькими группками на расстоянии друг от друга, вели себя тихо, поэтому создавалось впечатление, что в помещении почти пусто. На Джона с любопытством оглядывались, несколько девушек приветливо и открыто улыбнулись, а одна из старшекурсниц даже кокетливо поправила прядь длинных темных волос. Уотсон вежливо кивнул всем сразу и прошел к светлой конторке из резного дерева, за которой сидела сухонькая старушка неопределяемого возраста. Вместо седого пучка, столь распространенного для дам ее типажа, миниатюрную голову украшало темное, неожиданно пышное каре. Очки в роговой оправе держались на самом кончике носа и не закрывали близко посаженные пронзительные глаза, до того черные, что зрачка было не разглядеть. Глаза эти следили за визитером пристально и почти сердито:

Вы тот маггл.

Это прозвучало несколько обвиняюще, так что Джон даже смутился:

Боюсь, вы правы, я маггл. Меня зовут Джон Уотсон, а вы, я полагаю, мадам Пинс? У вас тут потрясающие владения, просто потрясающие.

Джон обвел рукой бесконечные стеллажи, уходящие куда-то в глубину помещения. Старушка горделиво выпрямилась:

Библиотеку собирали веками. Здесь хранятся такие сокровища, которые не снились лучшим книжным коллекциям магглов.

Джон понимающе усмехнулся:

Есть ли кто-то, кто лучше вас ориентируется в здешних богатствах?

Мадам Пинс, на чью долю нечасто выпадали даже такие незатейливые комплименты, вдруг слегка порозовела:

Если вам хочется почитать по определенной теме, я могу подобрать вам литературу любого уровня – от школьного до энциклопедического. Правда, книги из Запретной секции показать вам не имею права – только в сопровождении кого-то из профессоров.

Запретная секция? Звучит очень загадочно и грозно. Книги о недавней войне случайно не хранятся в ней? – уточнил Джон, оглядываясь, словно в поисках неоновой вывески “Магглам вход воспрещен!”, но не находя ее.

Нет, эти книги в свободном доступе. Что именно вам хочется знать? О том, какие злодеяния творились у нас? Или о том, как герой войны Гарри Поттер победил самого могущественного темного мага?

Гарри Поттер, занятно, – вежливо улыбнулся Джон. – Они родственники со здешним профессором Поттером или просто тезки?

Брови мадам Пинс медленно, но верно поднялись так высоко, что почти достигли линии роста волос.

Доктор Уотсон…

Забрезжило понимание.

Погодите-ка… Вы хотите сказать, что этот Гарри – герой вашей войны? Он… О, боже, я понятия не имел… Он же был еще ребенком! Семь лет назад – сколько ему было? Девятнадцать?

Семнадцать, – тихо ответила Пинс. – В войне участвовали даже несовершеннолетние.

Через пару часов Джон, с аккуратно переплетенной подшивкой “Ежедневного пророка” (все публикации военного времени и послевоенной аналитики) и “Краткой историей магической Британии”, оттягивающей простреленное плечо (страшно было подумать о полной версии издания), вышел из библиотеки и буквально наткнулся на Поттера:

О, Джон, я как раз решил вас проведать, скоро ужин, но директор и Шерлок просили их не беспокоить, и я подумал… Что?

Гарри, почему вы сразу не сказали? – спросил Джон, понимая, что это звучит нелепо и вообще-то даже не касается его.

Поттер напрягся, обшаривая взглядом книги в руках Уотсона.

А, вы про это… Ну что ж, почти два полных дня – один из самых длинных периодов, когда я общался с людьми, не знавшими меня как Избранного, Золотого мальчика или еще какого уродца.

Гарри говорил отрывисто, его голос звучал так глухо, что походил на кашель. Джон не мог взять в толк, что именно вызвало такую реакцию – словно аллергия на слова, грозившая перейти в анафилактический шок.

Гарри, прекратите, – скомандовал Джон негромко, но так твердо, что Поттер вздрогнул. – Сейчас время ужина? Мы можем поужинать не в Большом зале?

После долгого молчания Гарри выдохнул:

Да, можем. Я, собственно, и хотел пригласить вас к себе, чтобы спокойно пообщаться.

Тогда пойдемте, пока нас не снесла толпа голодных студентов.

Джон перехватил книги поудобнее и потянул Поттера за локоть. Тот, будто опоенный сонным зельем, пошел неохотно, но через несколько секунд вроде бы очнулся, тряхнул головой и зашагал рядом с Уотсоном увереннее.

Вы считаете меня идиотом, – заметил он утвердительно.

Вовсе нет, Гарри, – Джон бросил на спутника короткий оценивающий взгляд, но Поттер, кажется, полностью взял себя в руки. – Если вы после нашего ужина захотите, я расскажу, кем вас считаю, но не раньше, чем мы оба поедим. И я бы, с вашего позволения, не отказался немного выпить.

Комнаты профессора Поттера находились на этаж выше, чем апартаменты для гостей. Джон с любопытством осмотрел квадратную гостиную, в которой царил легкий беспорядок и какой-то бесшабашный молодой уют, неуловимо напомнивший квартиру на Бейкер-стрит. Пол был полностью укрыт толстым темно-бордовым ковром с золотым орнаментом; ножки низких кресел и блестящего лакового столика перед камином утопали в ворсе. Гарри позвал домового эльфа, попросив сервировать ужин на двоих, пока Уотсон изучал корешки книг в узком, но высоком – от пола до потолка – шкафу.

У вас тут очень много обычных книг. Маггловских, – заметил Джон, с теплотой оглаживая взглядом полное собрание сочинений Марка Твена в кожаном переплете с серебряным тиснением. Гарри неслышно приблизился и предложил гостю стакан с огневиски.

Да, с ними меня знакомила Гермиона. В детстве у меня книг почти не было, а во время учебы в Хогвартсе было не до чтения… по большей части.

Я кое-что прочитал о вашем детстве, – Джон развернулся к Поттеру всем телом, взял один из двух стаканов, слегка согретых теплом рук мага, и пригубил огневиски. – Вы не идиот, Гарри, вы герой.

Так меня часто называют, – поморщился Гарри. – Но все-таки было очень приятно почти два дня общаться с людьми, которые не читали о тебе в газетах. В нашем мире для меня не существует мест, где я мог бы побыть один в толпе, если вы понимаете, о чем я. Оборотное зелье, маскирующие заклинания – это все помогает, но представьте, что вам все время приходится носить маску, если вы хотите просто прогуляться в солнечную погоду.

Больше не было той резкой, болезненной реакции, которую Джон наблюдал перед библиотекой: теперь Поттер успокоился и говорил о своей славе с едва уловимой грустью. Причины его скрытности стали понятны, но Уотсона царапала какая-то мелочь, непонятый нюанс, словно пропущенная буква на прочитанной в книге странице, когда глаз вроде запнулся о шероховатость, но мозг не успел ее зафиксировать, и приходится мучительно долго искать смутившее слово. Джон сделал еще один медленный глоток, рассматривая Гарри так пристально, что тот смешался под изучающим взглядом и, торопясь избежать неловкости, пригласил гостя к столу.

Ужинали в молчании, изредка обмениваясь пустяковыми замечаниями о жарком или пышных сдобных булочках, которые – Джон ни за что бы не произнес это вслух – были даже вкуснее, чем у миссис Хадсон. После ужина Гарри налил им еще огневиски – щедро плеснул, больше, чем по полстакана – и оба перебрались на плюшевый, немного потертый диван.

Вы пьете редко и мало, – заключил Джон по очевиднейшим признакам: молодой волшебник раскраснелся, его движения стали более порывистыми, а взгляд чуть расфокусированным. – Из чего я могу сделать вывод, что сейчас вы поступаете нехарактерным для вас образом. Неужели это попытка залить стресс от раскрытия того факта, что я теперь знаю о вашей роли в мире магов?

Гарри виновато отвел глаза.

Нет? – Уотсон напрягся, пытаясь скомбинировать свое знание человеческой натуры и те мелкие приемы, которым успел научиться у Шерлока за все годы их совместной работы. У неожиданной ситуативной тяги к алкоголю могла быть и еще одна причина: – Вы хотите поговорить о чем-то деликатном? Гарри, вы пытаетесь таким образом набраться смелости для разговора?

Вы можете быть детективом и без мистера Холмса, – кривовато усмехнулся Поттер, но на его лице ясно читалось облегчение от этого крошечного разоблачения. “Какой же он все-таки еще юный”, – подумал Джон, чувствуя разливающееся в груди тепло.

А вы можете говорить со мной и без посредничества алкоголя, – с легким укором парировал Уотсон.

Гарри замялся. Глубоко вздохнул, открыл рот – и ничего не сказал. Вздохнул еще раз, сделал слишком большой глоток огневиски, закашлялся до выступивших слез, отставил стакан подальше и попытался отдышаться. Джон наблюдал за этой сценой с терпеливой улыбкой старшего друга.

Перед вашим приездом я читал маггловские газеты, – наконец выговорил Поттер хрипловато. – Я и раньше слышал о Шерлоке Холмсе, но тут специально полистал кое-что. Некоторые газеты, которым я бы не стал сильно доверять, пишут не только о его расследованиях, но и… – Гарри снова смутился, вероятно, пожалев, что далековато убрал стакан, – но и о его… как бы сказать…

Ориентации? – деликатно подсказал Джон, догадавшийся, куда может клонить настолько покрасневший юноша, которому в руки попалась беспринципная гадость типа “Сан”.

Мерлин, да! – Гарри закрыл лицо руками. – Простите меня, я лезу не в свое дело, только не говорите мистеру Холмсу, что я спросил, пожалуйста…

Гарри, посмотрите на меня, – Джон протянул руку, чтобы отвести от лица собеседника плотно прижатые к глазам ладони. – Посмотрите, я сказал. Прекратите же извиняться чуть что, несносный вы человек. Я отвечу на ваш вопрос, если вы прежде ответите на мой: вас подтолкнуло простое любопытство или что-то большее?

Неопределенно помотав головой, Поттер решился:

Не просто любопытство. Я сегодня… перед тем, как идти за вами в библиотеку, зашел к профессору Снейпу, а они там с Шерлоком… они были совершенно поглощены друг другом, директор сказал, чтобы их никто не смел беспокоить и что ужинать они не станут. Джон, мне кажется, Шерлок очень красивый человек – красивый мужчина, – поправился Гарри, словно нужно было еще какое-то уточнение для его слов, которые и так впивались в грудь Джона маленькими отравленными дротиками. – Умоляю, скажите мне, что Шерлок Холмс – не гей, потому что то, что я видел, больше всего походило на самое лучшее в мире первое свидание!

========== Глава десятая ==========

Можно было бы с полной откровенностью сказать, что никто в целом мире не знает Шерлока так хорошо, как он, Джон Уотсон. Можно было бы – но это не уменьшало ощущения тягучей боли где-то промеж ключиц. Джон слишком отчетливо мог представить себе возбужденного, охваченного азартом Шерлока, слегка покрасневшего, растрепанного, с закатанными до острых локтей рукавами, безупречно точного и элегантного в движениях и жестах; каждый раз Джон влюблялся заново, наблюдая эту картину на месте преступления или собственной кухне. Если Северус Снейп хотя бы немного склонен к однополым отношениям, если его сердце свободно – он не сможет остаться равнодушным к невольной магии очарования Шерлока.

Но даже если бы Джону хотелось – ради разнообразия – немного потерзаться собственной ревностью, он не мог бросить Гарри: молодой волшебник был явно на взводе; страх, возбуждение, крайняя степень смущения – самые разные чувства набросились на него и грызли с неистовой силой. Возможно, покалывание в кончиках пальцев Джона было ответной реакцией на магию Поттера, которая давала о себе знать будоражащими ощущениями. Интересно, вдруг подумал Джон отвлеченно, говорит ли это о том, что Поттер сильный маг – раз эти волны задевают и маггла, или же так себе волшебник – раз недостаточно эффективно их контролирует.

Успокойтесь, Гарри, – мягко приказал Джон. – Успокойтесь. Расскажите мне, что вы видели.

Поттер поморщился от воспоминания:

Ничего особенного, на самом-то деле. Просто Северус… директор был таким… я ни разу его таким не видел… – голос Гарри становился глуше, а покалывание в пальцах Уотсона почти исчезло. – Он… расслабленный, знаете, такой спокойный и довольный, и смотрел только на мистера Холмса. Они варили одно сложное целебное зелье – оно редко используется, но сам процесс довольно увлекателен, наверное, профессор Снейп хотел показать Шерлоку что-то действительно красивое…

Поттер замолчал, и Джон решил, что услышал достаточно.

Гарри, не знаю, сумею ли вас успокоить, потому что совсем не могу ручаться за вашего директора, могу говорить только про Шерлока. Шерлок действительно гей. Более того, Шерлок настолько увлекающаяся натура, что вы могли бы решить даже, что он влюблен в убийцу – так его восхищают хитроумные преступники. Но в настоящее время у мистера Холмса есть постоянные, серьезные отношения с другим человеком, и вероятность того, что Шерлок изменит ему, исчезающе мала.

Неужели он совсем не ревнует?! – Поттер вскочил на ноги и, нервно потирая шею, прошелся по ковру.

Кто?

Да человек этот… партнер мистера Холмса! Да вот хотя бы взять вас: вы с Шерлоком постоянно вместе на расследованиях, вы уехали Мерлин пойми куда – как друг Шерлока может это терпеть? Он вообще знает, что вы спите в одной спальне?

Джон прикусил губу так больно, как только мог, лишь бы не рассмеяться. Очевидно, что Гарри был слишком взбудоражен, чтобы на мгновение остановиться и прийти к элементарным выводам относительно связи между детективом и его коллегой. Очевидным было и то, что смех может обидеть чувствительного юношу, которому явно не стоило пить столько огневиски. Уотсон на секунду зажмурился и перевел дыхание:

Партнер мистера Холмса в курсе, поверьте мне, потому что его партнер – я.

Кажется, это не прозвучало, как хвастовство. Поттер уставился на Джона шокированно:

Но вы же…

Что “я”? – улыбнулся Уотсон, прочитав мысли Гарри словно заправский легимне… специалист по копанию в голове. Маг молчал, и Джон был вынужден продолжить: – Я не похож на гея? Вы всерьез полагаете, что следовало обмотаться розовым боа?

Последовавшая пауза была очень длинной: Поттер перестал пялиться на Джона ошарашенным и растерянным взглядом, сел обратно, несколько раз глубоко вздохнул, выпрямился, сложив руки на коленях. Уотсон наблюдал за ним с удовольствием: маленький мальчик, ненадолго позволивший себе поддаться страху, исчез, уступая место почти трезвому молодому мужчине, умеющему принимать решения.

Значит, вы с мистером Холмсом вместе. Это хорошо.

Гарри вдруг так обезоруживающе улыбнулся, что Джон не смог не рассмеяться в ответ – и теперь смех этот не был бы истолкован неверно.

Пожалуйста, Гарри, вы можете рассказать мне, почему эта тема для вас так важна и болезненна? Я, конечно, догадываюсь, и поверьте – судя по вашей реакции, вам давно пора выговориться, иначе кто-то пострадает. И я сейчас в буквальном смысле: от вашего подавляемого гнева меня в дрожь бросает. Что будет с окружающими, когда вы потеряете контроль?

Нахмурившись, Поттер уточнил:

Вы чувствуете проявление моих эмоций? Физически? Так не должно быть.

Но это так. Вчера, после беседы с Хагридом, когда вы рассердились на Шерлока, нас с ним чуть с ног не сбило вашей магией. Могу ли я предположить, что из себя вас выводит только то, что касается директора Снейпа?

Поттер промолчал, по-прежнему хмуро глядя на Джона. Тот решил, что отступать некуда:

Гарри, вы влюблены в профессора, да? Вы очень страдаете, это видно даже мне, почему вы не откроете свои чувства? Или… – не очень приятная мысль запоздало посетила Уотсона, – вы уже сделали это и получили отказ?