Текст книги "Гарри Поттер и Чертоги Разума (СИ)"

Автор книги: inatami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Снейп вздрогнул и разжал хватку: он сам не заметил, как его руки сомкнулись на плечах Гарри стальным кольцом.

Шерлок в своей голове пытался тебя убить? – гнев и запоздалый страх с трудом удавалось контролировать, но Северус старался, чтобы его голос не выдал его ярости.

Ну он же не виноват, – успокаивающе отозвался Поттер, задирая голову и утыкаясь губами в шею. Если он пытался таким образом отвлечь Снейпа, переключить его внимание, то метод был выбран удачно: ощущение горячего дыхания на коже моментально выбило посторонние мысли из головы. Северус взрыкнул, опрокидывая Поттера на спину и нависая над ним. Гарри закусил губу, пытаясь не стонать, но пахом он прижался к твердому бедру и не смог удержаться от резкого короткого выдоха прямо в рот Снейпу.

Я обещал не настаивать, – прошептал Гарри, – но я так долго ждал… так хотел… – его руки жадно шарили по голой спине Северуса, задерживаясь иногда на нескольких шрамах, оставшихся в награду за бурное шпионское прошлое. Гарри поднял голову, находя губы, которые не могли ему отказать. Снейп целовал его медленно, но так изучающе-глубоко, так властно, что внутренняя дрожь предвкушения и почти болезненного томления вырвалась на свободу громким стоном. Рука Снейпа уверенно и быстро расстегнула крупные пуговицы на пижаме, распахнув полы и оголив загорелую грудь. Длинные пальцы потерли сосок, вызвав сдавленное шипение, погладили крепкий живот, покрытый почти прозрачными тонкими волосками, и скользнули под резинку штанов, обхватывая твердый член, вырывая еще один жалобно-счастливый стон.

Скажи мне, Гарри, – низким голосом пророкотал Снейп, медленно проводя по члену вверх и вниз, – ты делал это раньше?

О, нет, Северус, я надеялся, что мы обойдемся без этих разговоров, – чуть разочарованно ответил Гарри, толкнувшись бедрами в замерший кулак.

А по мне, самое время выяснить, – ласково-строго сказал Снейп, двинув рукой, отчего Поттер хныкнул.

Постаравшись сосредоточиться на близком лице – на самом любимом и прекрасном для него лице – Гарри неохотно проворчал:

Я не девственник, если ты это имеешь в виду, мне все-таки двадцать пять.

Снейп скептически вздернул бровь, наклоняясь. Нежно проследив губами линию подбородка и добившись еще одного рваного вздоха, он уточнил:

С мужчинами?

С мужчинами, женщинами – какая разница? – Поттер зажмурился и толкнулся в кулак сильнее, намекая, что разговоры могут подождать, но Снейп явно играл в эти игры профессиональнее.

Поверь мне: разница огромная, и я тебе с удовольствием продемонстрирую все нюансы, но сначала ты ответишь на вопрос.

Гарри открыл глаза и уставился на Снейпа недовольно, не оставляя попыток получить желаемое, но рука на члене ослабила хватку и Поттеру пришлось сосредоточиться:

Я не занимался сексом с мужчинами по-настоящему.

За это признание Северус наградил его мягким и плавным движением, но всего одним. Застонав от разочарования, Гарри продолжил:

Но кое-что у меня было с сокурсником по Академии авроров.

Снейп мог достоверно притворяться хладнокровным изваянием в обычных условиях, но в одной постели с вожделенным телом, так откровенно раздвигающим бедра, так бесстыдно толкающимся в его руку, держать собственные эмоции под контролем представлялось существенной трудностью. Захватнические инстинкты неодобрительно загудели, вынуждая двинуть рукой по члену слишком сильно, почти болезненно, на что Гарри зашипел, впиваясь ногтями в обнаженные плечи. Обиженное недоумение мелькнуло в зеленых глазах, но Поттер не отстранился и взгляда не отвел. Мгновенное раскаяние накрыло Снейпа: ты бы еще лет десять подождал, а потом устроил мальчику сцену ревности за то, что тот не сохранил для тебя свою девственность полностью. Воздержание явно плохо влияло на характер, и Снейп решил продолжить разговор попозже.

Я просто должен был знать, с чем имею дело, – почти безразличным тоном ответил он.

Гарри вдруг услышал в этих словах то, что Снейп никогда не признал бы даже под веритасерумом. Он обхватил лицо любовника обеими ладонями, требовательно поймал ускользающий взгляд и поклялся:

Никакой конкуренции у тебя не было, Северус. Ты всегда был для меня единственным. Я кончаю, думая только о тебе.

И Снейп сорвался.

Эти простые слова были самым чувственным признанием, какое только доводилось ему услышать или даже вообразить, и он обрушил на Гарри всю свою накопленную за минувшие годы страсть, весь свой голод, всю свою потребность в том, чтобы ласкать и любить кого-то теплого и живого, того, кто рядом и кто может ответить тебе страстью столь же яростной. Гарри стонал так громко, срывая голос и всхлипывая, так дрожал и всем телом словно стремился слиться с Северусом, что ему потребовалось всего минута, чтобы кончить, закричав. Снейп чувствовал, что в этом крике – не облегчение оргазма, а что-то куда большее, что-то, давившее и душившее годами и теперь лопнувшее как мыльный пузырь, и это вызвало еще более глубокое раскаяние: ну как же, как же можно было отворачиваться от такой любви, такой преданности, как можно было думать, что это юношеское заблуждение, что “мальчик перебесится”, что он сам не знает, что для него лучше? Прижавшись губами к влажному виску Гарри, Снейп пытался выровнять дыхание, слушая, как затихает в его руках самый невообразимый человек на земле. Но человек этот вдруг забрыкался, пытаясь получить свободу действий. У Северуса уже давно затекла рука, на которую он опирался, поэтому он с легкостью упал на спину, позволяя Гарри сделать то, что тот хотел. Впрочем, Гарри все равно его удивил, потому что сразу полез куда-то под одеяло, причем не рукой, а всем телом, а на протестующее восклицание Снейпа только помотал головой:

Тебе придется меня обездвижить, но даже под Ступефаем я все равно это сделаю.

Упрямец, – вырвалось ласковое у грозного Снейпа, который решил больше ничего себе не запрещать и больше никак Поттера не ограничивать, по крайней мере, пока они в постели. В следующую секунду он поднял бедра, чтобы Гарри мог спокойно и даже где-то захватнически стянуть с него белье, а еще мгновением позже пришла очередь Северуса громко застонать, потому что кое-кто явно не собирался тратить время на прелюдию, полностью вобрав возбужденный член в рот.

Мерлин, Гарри!

Гарри радостно зарычал, пройдясь по головке чувствительной вибрацией. Его пальцы гладили бедра, но потом он просунул ладони под ягодицы Северуса и сжал их в такт движениям рта на члене. Все это было очевидно направлено лишь на то, чтобы выбить из Снейпа остатки самоконтроля и заставить его вскидывать бедра все чаще, задыхаясь хрипами и стонами, бессвязно выкрикивая проклятья и то самое имя, которое столько лет было для него под запретом. Почувствовав, как оргазм бурлит, подступая, Северус сделал было попытку отодвинуть Гарри от себя, но тот лишь крепче сжал губы плотным кольцом, и Снейп сдался совсем: вцепившись пальцами в густые волосы, он сильнее вбивался в ласкающий рот, пока не кончил так ярко, как никогда прежде. Никакие подростковые гормоны, никакие грязные фантазии – ничто раньше не приносило ему такого болезненного и неистового наслаждения, как этот хищный и самозабвенный минет. Гарри, раскрасневшийся и неимоверно довольный собой, вылез из-под одеяла и рухнул Снейпу на грудь, прислушиваясь к сумасшедшему сердцебиению под ребрами.

Через несколько минут Северус строго проворчал:

Я не буду спрашивать, где ты этому научился, но надеюсь, что это был курс теории.

Да, – живо закивал Гарри, щекоча своими волосами шею, – сплошная теория, учебники, обучающие курсы. Я семь лет потратил на фантазии о тебе: ты даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать и что я хочу, чтобы ты сделал со мной.

Я могу посмотреть, – лениво предложил Снейп, – от оргазма память мне не отшибло, я все еще легилимент.

Даже не мечтай, – абсолютно счастливо прорычал Гарри, устраиваясь поудобнее. – Не порти сюрприз.

От прозвучавшего в голосе обещания мурашки пробежали по коже, а в груди сладко заныло.

Северус, ни на секунду не выпуская из объятий отключившегося Гарри, почти заснул сам, когда его вырвало из полудремы мерное постукивание. Через пару секунд он сообразил, что в окно спальни скребется сова Поттера.

Комментарий к Тридцатая глава Любимые читатели балуют меня, теперь у нас есть арт и обложка!

Арт от Арахнид: http://arahneed.deviantart.com/art/Sherlock-and-John-482732314

И обложка от Puhnatsson: http://puhnatsson.tumblr.com/post/97749935900

Спасибо огромное!

========== Тридцать первая глава ==========

В своем письме мадам Помфри сообщала, что аппарацию одной ей уже не осилить, но если кто-то сможет помочь ей, она согласна вернуться в Хогвартс и поговорить о Марион де Кордье. Холмс перечитал кривоватые строчки трижды, потом протянул пергамент Джону. Гарри и Северус, которые вдвоем доставили в маггловскую гостиную это письмо, уже успели с ним ознакомиться и теперь позволили себе короткий перерыв на еду, перекусывая сэндвичами, которые принес услужливый Питти. Напряжение, еще вчера неизменно сопровождавшее любой контакт Снейпа и Поттера, будто бы растворилось в воздухе, и Шерлок, бросив лишь один взгляд на этих двоих, криво усмехнулся и выразительно посмотрел на Джона, как бы говоря: ну уж эту миссию можно считать успешно завершенной.

Мы с профессором Поттером можем завтра с утра…– начал Снейп, отставляя чашку.

Нет, – перебил Шерлок, – сегодня. После ужина, так даже лучше: ученики уже будут в спальнях, никаких лишних глаз.

Вы уверены? – протянул Гарри. Он все еще выглядел уставшим, но его глаза сияли, а губы против воли, невзирая на серьезность обсуждаемой темы, пытались сложиться в счастливую улыбку. Джон поймал его взгляд и незаметно подмигнул, вызвав этим волну румянца. – Вы же хотели получить какую-то дополнительную информацию у вашего брата.

Ваша дама-посредник, Вильгельмина, приходила вон в ту картину, – Шерлок, до сих пор немного возмущенный бесцеремонностью такого вторжения, кивнул на пустой портрет над камином. – Сообщила, что у Майкрофта есть для меня сведения, но она не может передавать через картину материальные предметы, поэтому письмо, точнее, подготовленный по всем правилам полноценный доклад на одиннадцати листах, мне должны доставить совой.

Шерлок не сдержался и фыркнул. Сама мысль о том, как Майкрофт заботливо привязывает письмо к лапке нетерпеливой совы, а та поклевывает его пальцы и требует корма, была смущающе нелепой, но все-таки очень забавной. Учитывая, что Антея – как предполагалось – была не в курсе отношений босса с миром волшебников, никому другому такую операцию Майкрофт поручить не мог.

Для таких случаев связи с магглами используются очень быстрые и неприметные совы, – сказал Снейп. – Думаю, ей понадобилось бы не больше часа, чтобы добраться от Лондона до нас.

Тогда, – Холмс посмотрел на вычурные массивные часы на каминной полке, – она уже должна быть здесь.

Почти сразу же раздался требовательный стук в стекло, будто птица только и ждала реплики для эффектного появления.

Аккуратно сложенные листы, упакованные в пластиковый пакет, Холмс изучил первым. Остальные терпеливо ждали его выводов, но он бережно убрал бумаги во внутренний карман пиджака, не сказав ни слова по поводу их содержания.

Думаю, у меня есть все, что нужно, – произнес он веско. – Доставьте Помфри в замок.

На ужин пришли практически все ученики, даже те, кто предпочел бы субботний вечер провести на свидании, даже Шейла Данн, – не было только Клариссы. Снейп сделал объявление.

С глубоким сожалением сообщаю, что Хогвартс лишился преподавателя Трансфигурации мисс Чанг. Пока я не уполномочен делать заявления относительно ее дальнейшей судьбы, но могу гарантировать, что профессор Чанг не вернется.

По рядам зашушукались, и Снейп подождал полминуты, пока гул возбужденных и недовольных голосов чуть притихнет.

Временно исполняющим обязанности декана факультета Рэйвенкло назначается профессор Поттер. Учебные часы по Трансфигурации поделим я, профессора Поттер и Уильям Уизли – до тех пор, пока Попечительский совет не утвердит нового преподавателя. На этом все, приятного аппетита.

Ученики выглядели так, будто их обманули: они жаждали подробностей. Но к их удивлению, директор и профессор Поттер не остались на ужин, а сразу после заявления, поручив гостей общительной Флер, удалились через небольшую дверь в задней части зала. Тем выходом пользовались только преподаватели.

Я не буду спрашивать, куда они ушли, – проурчала Флер, поглощая огромный кусок мясной запеканки, – я знаю, что рано или поздно кто-то мне все равно расскажет. В понедельник у вас следующая лекция, Шерлок, не забудьте об этом.

На секунду зажмурившись, Холмс покачал головой:

Боюсь, велика вероятность того, что уже завтра мы покинем замок. К сожалению, наша с Джоном жизнь и род занятий не позволяют нам всерьез рассчитывать на творческий отпуск. После всего того, что произошло и что произойдет, у ваших учеников будут темы для разговоров, на фоне которых сыщик-маггл просто померкнет.

И что же должно произойти? – сверкнула глазами Флер.

Один преподаватель станет мамой, например? – хитро усмехнулся Джон, используя эту деликатную информацию в качестве отвлекающего маневра.

Флер всплеснула руками, переходя на быстрый французский шепот. Джон не разобрал ни слова, зато Шерлок ответил ведьме на ее родном языке, чем вызвал еще один прилив щебетания – судя по всему, восторженного. Наконец она спохватилась и вернулась к английскому:

Понятия не имею, как вы догадались, но вы совершенно правы! Мы с Биллом сами только вчера узнали и пока никому не говорим.

Вы собираетесь продолжить преподавать? – спросил Джон.

Думаю, я возьму отпуск на год, а там посмотрим, – мечтательно протянула Флер. – Вы знаете, Джон, я себя так чувствую… будто у меня растут крылья, но при этом я все время хочу спать, как вы считаете, это нормально?

Остаток ужина был посвящен обсуждению здоровья будущей мамы, и Холмс с чувством выполненного долга из беседы выключился напрочь. С трудом отлепив Джона от Флер уже после того, как зал опустел, Шерлок утащил его в сторону больничного крыла. Ханна не пришла на ужин, хотя просторная палата была совершенно пуста от пациентов.

Невилл уехал в Лондон на встречу с поставщиком каких-то марокканских трав, а я решила тут немного прибрать, – объяснила она, обводя рукой помещение.

Джон заметил, что стол, раньше заваленный свитками, бумагами и пузырьками, теперь сиял гладкой столешницей; остались несколько медицинских магических журналов, пузырек с чернилами, белое широкое перо и стопка листов для письма.

Мисс Эббот, у меня к вам личная просьба, – начал Шерлок доверительно, и Ханна наклонила голову в знак полнейшего внимания. – Я должен признаться, что мы с Джоном приглашены в Хогвартс не для чтения лекций, а для одного деликатного расследования. Сегодня ночью в замок прибудет мадам Помфри.

Ханна вскинула голову и прищурилась:

Что? Для чего?

Шерлок развел руками:

Она наш главный свидетель. Информация, которой она располагает, может стать заключительным аккордом в деле об убийстве Хетти Карн.

Дело Хетти Карн закрыто! – горячо воскликнула Эббот, укоризненно поглядев на Джона, словно он нес ответственность за поступки Холмса. – Вы понимаете, сколько Поппи лет и насколько слабое у нее здоровье?

Безусловно, поэтому я и прошу вас о помощи. Как свидетель, мадам Помфри будет под неусыпным нашим контролем, но нам нужно, чтобы вы, опытный целитель, были рядом с ней постоянно. Вы знаете ее лучше всех, сможете заметить, если что-то пойдет не так.

Ханна долго молчала.

Вы совершенно уверены, что без визита Поппи обойтись нельзя? – наконец спросила она устало, потирая виски.

Абсолютно. Полагаю, Северус, Гарри и мадам Помфри вернутся через час, прошу вас не ложиться спать и быть готовой по первому зову прийти в кабинет директора, – Шерлок не отводил пристального взгляда от ведьмы, легкая вежливая улыбка застыла на его губах, а Джон подумал, что гораздо гуманнее было бы позволить Ханне выспаться, потому что он сам тоже медик и в состоянии присмотреть за старушкой со слабым сердцем. Когда они с Шерлоком вышли из больничного крыла и направились к директорским комнатам, Джон сердито бросил:

Тебе обязательно всех заставлять плясать под свою дудку? Ханна и так волнуется за каждого пациента, надо навесить на нее заботу о престарелой сердечнице?

Я полностью доверяю тебе как врачу, – размеренно ответил Шерлок, моментально вычисляя полюс недовольства партнера, – но у них тут свои магические тонкости, я не хочу, чтобы ты отвлекался на медицинские вопросы. Возможно, твоя помощь мне потребуется позже, когда мы будем точно знать имя убийцы.

Не хочешь, кстати, уже намекнуть мне на подозреваемого? Если он вдруг начнет размахивать волшебной палочкой, когда ты назовешь его имя, я бы предпочел оказаться у него за спиной заблаговременно.

Он не начнет. Да и вообще, разговор с Помфри будет просто мирной беседой. Представь, что она всего лишь рассказывает нам историю из прошлого. Возможно, не потребуется даже вмешательства Аврората.

В смысле? – Джон так изумился, что встал как вкопанный посреди мраморной лестницы, по которой они спускались. – Ты хочешь сказать, что позволишь убийце уйти? Или я тебя как-то неверно понял?

Шерлок нахмурился и быстро огляделся по сторонам. Если бы кто-то желал подслушать их разговор, то укромных мест для этого замок предоставлял в избытке, хотя тишина вокруг стояла слишком спокойная, чтобы заподозрить затаившегося шпиона. Даже портреты на стенах в присутствии магглов давно не шептались, позволяя гостям погрузиться в иллюзорную уверенность, что молчаливый портрет автоматически становится еще и глухим.

Поднявшись на ступень выше, Шерлок приблизился к Джону вплотную и прошептал:

Все, что мы сегодня узнаем, не пойдет дальше директорского кабинета, если Снейп так решит. Меня торжество магического правосудия не волнует.

Джон втянул воздух и медленно досчитал до десяти, прежде чем выдохнуть. Эта черта Шерлока тоже раздражала его, но проявлялась столь редко, что с ней, в сущности, было несложно мириться. Иногда Холмс полагал, что все решения относительно дела имеет право принимать только он. И когда это касалось именно методов расследования – Джон не возражал, но вставал на дыбы, если вдруг Шерлок заявлял, что результаты расследования дальше него самого не пойдут.

Какого черта опять? – прошипел он. – Магическое или нет, но правосудие должно получить виновника. Разве это не то, ради чего ты работаешь? Нет, извини – мы работаем! Я тоже вообще-то имею право голоса в этой ситуации и не позволю тебе решать все единолично!

Лишь слегка подрагивающие крылья носа выдавали гнев Холмса. Он терпеть не мог, когда Джон становился таким… упрямым и непрошибаемым. Объяснять свою позицию не хотелось, ссориться с Джоном или, упаси боже, давить на него – тем более.

Хорошо, – кивнул он после продолжительного молчания, потраченного в основном на то, чтобы взять себя в руки и не позволить раздражению выплеснуться в голосе. – После того, как все будет кончено, ты можешь выдвинуть свои соображения и я обещаю к ним прислушаться. – Шерлок развернулся, спускаясь по лестнице. – Если, конечно, ты все еще будешь считать, что в этом есть необходимость.

Последняя фраза прозвучала настолько однозначно, что Джон растерялся. Что же такого в этой истории особенного, что Шерлок уверен, что даже его напарник не будет ратовать за торжество правосудия? Что?! Последний час, день, вся эта поездка вдруг показалась Джону невероятно долгой и изматывающей: тоска по дому, по Бейкер-стрит, по привычному и родному Лондону накатила так остро, как случалось раньше только в Афганистане, холодными звездными ночами, когда было неизвестно, удастся ли дожить до рассвета.

Перед гостиной Снейпа Шерлок притормозил, поджидая отставшего Джона.

Нам пора возвращаться домой, – тихо сказал тот, и Шерлок благодарно сжал его ладонь.

К тому моменту, как Снейп и Гарри привели под руки волшебницу весьма преклонных лет, в гостиную пришли Гермиона и Рон. Мрачная гнетущая атмосфера, еще более тягостная в свете событий минувшей ночи, не позволяла завязаться хоть какой-то живой беседе. Лишь однажды, когда Джон спросил Гермиону о предстоящей поездке в Канаду, Рон вполне искренне рассмеялся.

Я никуда не еду, – покачала головой миссис Уизли. – Артефакты разбросаны по всему миру, а волшебник, источающий магию в виде белого пламени, пока известен всего один. Я буду исследовать природу этого явления, пока не найду ответов на свои вопросы.

Или пока тебя Снейп не выгонит из Хогвартса, – ухмыльнулся ее муж. – Он-то, наверное, тоже хочет провести с Гарри исследования, как ты думаешь?

На этот раз – для разнообразия – покраснела Гермиона. Но поговорить о предполагаемой методике изучения феномена не удалось: Снейп, Поттер и мадам Помфри, вошедшие в комнату, вернули всех к реальности.

Ведьма выглядела действительно больной: она тяжело опиралась на узловатую трость, ее дыхание вырывалось из груди с присвистом, глаза с помутневшими роговицами смотрели подслеповато, и по тихому всхлипу, который не сумела сдержать Гермиона, Джон понял, что за прошедшие месяцы Помфри сдала куда сильнее, чем можно было ожидать. Пока Поппи обнималась с бывшими учениками и знакомилась с магглами, Снейп попросил эльфа позвать Ханну, и та явилась почти сразу.

Девочка моя, – улыбнулась Помфри, мужественно держась на ногах, хоть и было видно, что ей тяжело, – уж и не чаяла, что смогу тебя еще раз обнять!

Поппи, я так соскучилась! Но я была против этого, так и знайте, я не позволила бы тащить вас через всю страну, если бы это зависело от меня, – торопливо заверила Ханна, усаживая наставницу в самое большое и удобное кресло. – Нет ничего важнее вашего здоровья!

Мне тут объяснили, девочка моя, что некоторые вещи важнее покоя старой ведьмы, – Помфри бросила взгляд на Снейпа, – и ты знаешь? Я согласна. Ты что-то очень бледна, Ханна, ты бы не забывала о собственном здоровье. Северус, у тебя не осталось того волшебного морошкового ликера?..

...Сначала это действительно походило на семейные посиделки и сказки у камина: Поппи устроилась в центре, а остальные, не скрывая любопытства и жадного интереса, собрались вокруг нее. Снейп и Гарри сидели на кушетке, которую так никто и не трансфигурировал обратно, и едва соприкасались бедрами, ничем более не выдавая изменившегося статуса их отношений. Впрочем, Гермиона и Рон, если и заметили эту мелочь, явно были поглощены тем, что могла рассказать Поппи.

Да, мистер Холмс, вы правы в своей теории: Марион де Кордье много лет была моей тайной и моей болью. Не только моей, конечно, Прис и Розмерта любили ее не меньше. Семья де Кордье, как вы уже знаете, была влиятельна и известна во Франции, а Присцилла в молодости дружила с Аннабель, бабкой Марион. Уж не вспомню, как они познакомились, но только потом Прис попросили стать крестной девочки. Когда еще не случилось всех этих несчастий с проклятьем рода, Марион – совсем малышку! – привозили в Хогсмид погостить. Тогда-то я увидела ее впервые… Она была очаровательным ребенком, просто очаровательным! Скромное ангельское создание, робкое, хрупкое, словно цветок. Ни у одной из нас не было своих детей, – покачала головой Поппи, промокнув слезы белым маленьким платком, припрятанным в рукаве. – Три старые ведьмы невозможно баловали ее, это я теперь понимаю, но она все равно росла очень скромной. Когда один за другим начали погибать ее родные, Марион от страха и горя ушла в себя. После ритуала отлучения от рода оказалось, что самый близкий человек для нее – это Присцилла. Марион поступила в Хогвартс, хорошо училась, но отдалялась от нас все больше и больше. Знаете, она не связалась с дурной компанией, вовсе нет. Она словно возненавидела саму магию и каждого волшебника. Мы видели, мы чувствовали, к чему все идет, но мы ничего не могли сделать: на следующий день после выпускного в Хогвартсе она собрала вещи и сообщила, что уходит к магглам. Взяла с нас Нерушимый обет, что мы не станем ее искать! Присцилла тогда слегла на два месяца.

Поппи замолчала, утирая слезы. Тишину нарушить не решился никто, лишь потрескивали поленья в камине да вновь начавшийся дождь барабанил по подоконникам снаружи. Наконец Гермиона спросила глухо:

А что случилось потом? Вы еще когда-нибудь видели ее?

В ответ на это Поппи залилась слезами пуще прежнего, и Ханна, резко встав на ноги и полоснув по Холмсу ненавидящим взглядом, накапала какой-то зеленоватой настойки в серебряную ложку. Помфри послушно проглотила успокоительное и через пару минут смогла продолжить:

Это был самый ужасный день в моей жизни, я до сих пор вижу его в кошмарах, но ничего, ничего не могу изменить! Однажды ночью я получила Патронуса от Присциллы, она заклинала меня немедленно прийти к ней. Когда я добралась до Хогсмида, там уже была Розмерта и Марион, но это была совершенно другая Марион: она словно обезумела, металась по комнате, как зверь, кричала, била посуду, падала перед нами на колени. Она требовала, чтобы мы помогли ей сделать то, чего делать нельзя.

Она настаивала, чтобы вы избавили ее от нежеланного ребенка? – мягко предположил Северус, когда Поппи снова замолчала.

Помфри посмотрела на Рона:

Рон, мальчик мой, ты можешь меня арестовать после этого, я не буду сопротивляться. Я действительно виновата. Мы все были виноваты. Марион была в таком ужасе, что поклялась покончить с собой, если мы не сделаем этого. Мы, конечно, очень рисковали, но в конце концов решились... Мерлин, любовь застила нам глаза и мозги, я это признаю. Мы постоянно чувствовали такую вину перед нашей девочкой – и за то, что магия принесла ей только горе, и за то, что она вынуждена скрывать свой дар, живя с магглами. Мы надеялись, что хотя бы у магглов она нашла свое счастье, но когда той ночью она снова ворвалась в нашу жизнь, рыдающая и почти сумасшедшая, мы так растерялись… И я, как колдомедик, и Прис, как потомственная травница, – мы знали кое-какие секреты, чтобы уменьшить опасность. Но это не помогло нам…

Точнее, не помогло Марион? – проговорил Холмс. – Вы трое остались живы, а она?..

Из дома Прис она ушла на следующий день сама, – помертвевшим голосом ответила Поппи, – напомнив нам, что мы не должны ее искать. Но в формулировку Обета не входил запрет на слежку, поэтому я пошла за ней. На аппарацию сил у нее не было, и мне было несложно держаться неподалеку. С помощью пары общественных каминов она добралась до какого-то серого пригорода, недалеко от Манчестера. Я запомнила ее дом, и мы с Розмертой и Присциллой по очереди аппарировали туда, пытаясь подсмотреть, чем она живет, есть ли у нее семья. Но через три дня к дому приехали маггловские целители и вынесли Марион в черном мешке.

Каждое слово давалось ведьме с трудом, но мрачная решимость окончательно расправиться с призраками прошлого – или отдаться им на растерзание – чувствовалась в твердом взгляде и скупых жестах.

Мы ее не уберегли. Магия отомстила ей, но пощадила нас, хотя я знаю, что Присцилла каждый день жалела об этом. Она бы отдала жизнь за Марион, если бы у нее был выбор. Она больше никогда не упоминала о ней, похоронив саму память об этом, и нам запретила. Но только я-то знаю, что от этого не сбежать. Я не смогла. И Розмерта не смогла. Прошлое настигло их обеих, а теперь и мой черед, правда? – она посмотрела на Снейпа, и Джону показалось, что в глазах ее мелькнула надежда на искупление.

Что вы имеете в виду, Поппи? – непонимающе нахмурился Северус.

Кто-то убил их – и я знаю, кто! – почти торжествующе воскликнула ведьма, выпрямляясь в кресле. Рон сразу напрягся, выпуская в ладонь волшебную палочку, готовый отразить атаку в любую секунду.

Знаете? – уточнил Холмс. – Вы уверены?

Призрак Марион пришел за мной, – горячо кивнула ведьма. – Я заслужила смерть, я приму ее с радостью, Марион! – хриплый голос взлетал к высокому каменному потолку, вызывая дрожь у всех в комнате. Гермиона уже не сдерживала рыданий, зажав ладонью рот. – Ты сможешь обрести покой, девочка моя! Я пришла к тебе!

Нет, Поппи, нет, не надо, – сквозь слезы проговорила Ханна, гладя взбудораженную ведьму по плечам и пытаясь успокоить ее. – Никаких призраков тут нет, ну же, Поппи, вам нельзя так волноваться!

Ханна права, – увещевающе проговорил Шерлок, поднимаясь на ноги и переключая внимание присутствующих на себя. – Нет никакого призрака, мадам Помфри. Уйдя к магглам, Марион старалась вести самую обычную жизнь: работала продавщицей в книжном магазине, встретила мужчину – водопроводчика, абсолютно непримечательного, вышла за него замуж. Примерно за год до своей смерти Марион без всяких магических вмешательств родила совершенно здорового ребенка. Ее жизнь была проста и безыскусна, но сразу после ее гибели – магглы определили это как смерть от инсульта – муж переехал, а потом еще раз и еще, а потом изменил себе и своему ребенку имя и переехал снова. Он будто опасался чего-то и пытался сбежать, скрыться. Когда он женился на Марион, его звали Энтони Кларк. Через полгода он превратился в Майка Эббота, заботливого отца маленькой дочери.

На мгновение словно жизнь замерла в гостиной. С какой-то пугающей медлительностью, будто преодолевая сопротивление воздуха, будто опасаясь подумать о словах Шерлока всерьез, все повернулись к Ханне. Она уже не гладила Поппи по плечу: сложив руки на коленях, она неотрывно следила взглядом за Холмсом. Губы ее дрожали, но слезы текли тихо, без всхлипов и рыданий. Почти нежно Шерлок добавил:

Никаких призраков нет, правда, Ханна?

Комментарий к Тридцать первая глава

http://puhnatsson.tumblr.com/post/97962874370/inatami – еще один великолепный арт от Лесечки!

========== Тридцать вторая глава ==========

Вы хотите сказать, что Ханна – дочь Марион? – скептически уточнила Помфри. – Родная дочь моей Марион?

Словно сама идея об этом казалась ей дикой, старая ведьма требовала подтверждения от Шерлока, не сводя с него глаз. Тот многозначительно промолчал.

Мне кажется, мистер Холмс хочет сказать нам что-то куда большее, – мрачно отозвался Снейп.

Ханна, на что он намекает? – торопливо проговорила Гермиона. – То, что Шерлок сказал, – правда?

Я дочь Майка Эббота, если ты об этом, – голос Ханны звучал глухо, скованный какой-то пугающей покорностью. – Насколько мне известно, Марион де Кордье была моей матерью. Я ее не помню.

Ты – дочь Марион! – вдруг воскликнула Помфри, будто только сейчас сумела осознать эту нехитрую истину. – Какое счастье найти тебя после всех этих лет!

Лицо Ханны страшно исказилось: гримаса отвращения, боли и ненависти обезобразила такую располагающую обычно внешность. С силой отодвинувшись вместе с креслом, она уклонилась от Поппи, которая потянулась ее обнять.