Текст книги "Звезда и волк (СИ)"

Автор книги: Imlerith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Никто не понимал, о чем именно она говорит и почему так противно улыбается, словно королями положения были эти двое, а не превышающие их числом селяне. Кем они были, чтобы вести себя так по-хамски и стоять на их земле? Кем они были, чтобы свободно передвигаться по этой стране после того, что сотворили?

– Заткнись, девка, – кто-то из мужиков сплюнул на землю, хмыкнув. – Твоё дело ноги раздвигать, а с остальным люди разберутся. Болтать-то тебе точно не положено.

Кто-то из толпы рассмеялся, а женщина покачала головой и поджала губы, словно смотрела на нерадивых учеников в сельской школе. Видимо, её очень разочаровывало поведение жителей Илеты, вот только самих жителей это только веселило. Они смотрели на неё и её попытки найти в кармане войдшифтер. Зря.

– Зря, – хрипло произнес мужчина в тот момент, когда уже оказался непозволительно близко к толпе зазевавшихся нильфов. – Очень зря.

Они понятия не имели, что он озвучивает мысли своей сообщницы и знать не знали, что их мысли он тоже прекрасно слышит. Они не понимали, что огромный, казалось бы, стальной меч не просто режет их товарищей, а заставляет их растворяться в материи времени и пространства уже через несколько секунд после удара, обрекает их на постоянные мучения внутри самого страшного уголка Пустоты. Они не знали, что никакие вилы им не помогут и не видели, что женщина тоже вооружена.

Зря.

========== Вернуться, чтобы умереть ==========

Сегодня никому из них не нужно было время, сегодня никто из них не нуждался в том, чтобы тратить свои силы на бесполезных нифов – всё это было всего лишь небольшой попыткой развлечься, утолить собственную бесконечную жажду крови, желание убивать бессмысленно и беспощадно. Настолько беспощадно, что ни Имлерит, ни Сирона в какой-то момент не стали использовать своё оружие в качестве средства, способного отослать жертв в Пустоту – они, сменив режим, предпочитали попросту уничтожать этих людей, на части разрезая или разрывая их, разбрызгивая в стороны кровь или пробивая их плоть насквозь лазером, успешно заменяющим патроны в оружии Леди-Командора.

Ей нравилась кровь – вся эта кровь, неважно, чьей она была, нравилась ей. Она чувствовала себя в своей стихии, когда этим занималась, она чувствовала себя собой и готова была наслаждаться этим столько, сколько представится возможным. Кровь возбуждала её, заводила, заставляла смеяться – потом, когда ещё несколько минут назад бесстрашные селяне умолкнут навсегда, эта кровь, плоть и бьющий по сознанию адреналин окажут им ещё одну услугу. Или даже пару услуг.

– Они бегают не слишком быстро, – покачала головой Сирона, ухмыляясь и обращаясь к стоявшему рядом брату, и выстрелила вслед тому самому человеку, который пытался храбриться с помощью похабных замечаний в её сторону. Зря. – Медленно, очень медленно.

Он резко обернулся, откинув ногой чужое бездыханное тело, и столкнулся со взглядом её пронзительно-желтого глаза, с её почти безумной ухмылкой. Имлерит знал, что это означает и чувствовал то же самое – даже в состоянии ярости он мог разбираться в её ощущениях и обращать на них больше внимания, чем на свои собственные, приглушенные гневом.

Лорд Заточения на несколько мгновений опустил меч, избавляясь от назойливых людей, что всё ещё предпринимали отчаянные попытки бороться или отомстить за своих товарищей, с помощью волос, и крепко, глубоко поцеловал свою сестру. Им мешало участившееся дыхание; мешали оставшиеся селяне, которых они пытались истребить даже в таком состоянии, действуя вслепую; им мешали собственные желания и отсутствие возможности проявить рвущуюся наружу страсть не только с помощью яростных, жестких поцелуев, сопровождаемых укусами и царапинами, так любимыми Сироной. Им много что мешало и они планировали избавиться от этого как можно быстрее.

Последний из нифов, что не сбежал и не погиб до этого, пал от руки Имлерита, когда попытался воспользоваться небольшой заминкой пожирателей времени и всё же достать его сестру. Почему-то каждый считал своим долгом первой истребить именно женщину, считая её слабым звеном и даже не догадываясь о том, что та никогда им не была – не только потому, что с ней рядом всегда был старший брат, готовый разорвать любого, кто попытается хоть пальцем её тронуть, но и потому, что без своего брата она представляла опасность ничуть не меньшую, чем с ним.

– Сирона…

Он должен был сказать ей о том, что увлекаться подобными вещами опасно для них обоих; что привыкать ко вкусу крови, к которому она без сомнений привыкала, бессмысленно; что всё это делает их по-настоящему хищными и опасными животными. Он должен был, но отчего-то об этом даже не подумал, наблюдая за тем, с каким интересом и фанатичностью она снова пробует на вкус чужую кровь, как легко ещё раз пытается зубами избавить кого-то, кто хрипел на земле от боли, умирая, от лишних частей тела – от пальцев.

Она была красивой, сумасшедшей, смертоносной и его. Она была его и хотела доказывать это то ли себе, то ли ему каждый раз, когда они оказывались в подобной ситуации – поцелуями с привкусом чужой крови и их времени, прикосновениями окровавленных ладоней, пачкающих одежду и их бледную кожу, своими желаниями и темпераментом. И в такие моменты он никогда не был против, он хотел этого ничуть не меньше и готов был следовать за её стремлениями с таким энтузиазмом, словно вёл сам.

Дошедшие до Дариэля слухи о визите на Бовис-Тор проигнорировать было невозможно. Кто знал, когда еще ему представится возможность наблюдать за пожирателем времени в «естественной» среде? Говорить об этом как о научном проекте определенно было проще, чем признаваться самому себе в нездоровом интересе к убийце.

Но, к сожалению, несмотря на этот интерес, он прибыл на планету с опозданием, которое оказалось фатальным для многих местных жителей.

Ступая по влажной траве, кое-где обагренной кровью, он направлялся прямо к зачинщиками массовой резни, попутно пытаясь настроить свои приборы на необходимый лад, способный позволить вывести из строя чужое оружие. Что это вообще была за технология?

– Прекрати! – он выкрикнул это достаточно громко – настолько, что даже с такого расстояния донесся до тех, к кому он так бесстрашно и бездумно обращался.

В этот раз им не дали не только закончить, но и начать. Чужой голос, слишком резкий и неприятный, заставил обернуться обоих. Сироне и до того этот день казался удачным, но сейчас, наконец-то наблюдая того создателя времени, что изредка раздражал её сознание аурой своего присутствия, она считала, что сорвала джек-пот.

– Каким идиотом нужно быть, чтобы подойти ко мне так близко спустя несколько сотен лет? – ухмыльнулась Леди-Командор, удерживая своего моментально напрягшегося брата за руку. – Ты убиваешь, а я добиваю, чтобы ему не пришло в голову перерождаться до бесконечности.

Дариэль всё ещё был в нескольких метрах от них, но расстояния не могли остановить пожирателей времени тогда, когда они уже установили себе цель и решили, каким образом и почему она умрет. У Имлерита счеты с этим создателем времени были уже давно – он всё ещё желал наказать его за то, что он делал с его маленькой Сироной и не желал позволять ему оказываться даже в десятке метров от неё, а она сама была уверена, что раз уж ему пришло в голову следовать за ними, обращаться к ним и даже останавливать их, зная, что никто из них не окажет ему радушного приема, то у неё есть полное право сказать ему окончательное «прощай». В отличие от Дариэля, Сирона старалась уходить, прощаясь и заявляя о себе.

– Это было самым глупым поступком с твоей стороны, Дариэль, – она всё ещё ухмылялась, обращаясь к нему, и любовно настраивала своё оружие. – Я думала, у тебя хватит мозгов этого не делать. Как всегда, я была о тебе слишком хорошего мнения.

Рядом с ней Имлерит не менее любовно сжимал в руке свой почти двухметровый меч, с трудом удерживаясь от соблазна сорваться уже сейчас и в секунду избавиться от назойливого, до тошноты противного и жестокого Дариэля. По его мнению даже более жестокого, чем они сами.

Единственным, что останавливало их был тот факт, что прямое нападение на создателя времени будет расценено как акт агрессии и, скорее всего, развяжет полномасштабную войну раньше времени. И тогда, когда агрессия, адреналин и жестокость ещё не полностью застлали собой их рассудки, они ещё могли соображать, что это создатель времени должен напасть первым. Он должен напасть, а они должны защититься. Защититься до его смерти.

– Во-первых, я искренне сожалею по поводу ваших проблем с подавлением гнева, – Дариэль, несмотря на свои дерзкие слова, все же отступил на шаг назад в тот момент, когда меч одного из убийц повернулся в его сторону.

Он тянул время, чтобы придумать достойный повод оставить его в живых, но не находил его. Секунды продолжали идти, и оттого мужчина чувствовал себя по меньшей мере тореадором, стоящим напротив двух разъяренных быков. Оставалось лишь взмахнуть красной подкладкой пиджака для пущей комичности.

Конечно, он прекрасно знал, что эта женщина, должно быть, весьма неплохо осведомлена насчет способностей создателей времени, но не ожидал настолько теплого приема. Его знакомая незнакомка не только знала его имя, но и обращалась к нему как к кому-то знакомому, хотя этого просто не могло быть. Личную встречу с разъяренной фурией он бы точно запомнил.

– Во-вторых, несмотря на то, что это не в моих правилах, я всё же предпочту напомнить вам об усердной работе галактического совета. Я уверен, что личное времяпровождение Леди-Командора заинтересует его членов. Баланс во вселенной сейчас хрупок, как никогда, но едва ли развязать войну из-за желания потешить самое самолюбие, убивая невинных людей и чуть менее невинного создателя времени, – хорошее решение. И хотя сейчас я очень далек от политических и стратегических дел своего народа, смею предположить, что лучшим решением для вас станет тактическое отступление.

Здесь достаточно людей, которым вы причинили боль убийством членов их семей. Я не позволю, чтобы пострадали и они, когда им взбредет в голову отомстить чужакам, пришедшим на их земли.

Напряжение витало в воздухе, отчетливо чувствовалось в каждой частице воздуха и легко отражалось в сведенных бровях и мрачных ухмылках обоих пожирателей времени. Их общий знакомый болтал, пытался сделать шаг назад и играл в идиота, а они с каждой секундой злились всё сильнее.

Сирона отказалась от использования сдвига первой. Сейчас, когда её чувства к Дариэлю, независимо от того, светлыми или мрачными они были, уже испарились, а он сам предпочитал строить из себя дурачка, ничего не знающего и не понимающего, она считала возможным расправиться с ним так же, как и с бедными жителями Илеты, возомнившими о себе слишком много аж в трёх разных случаях.

– Снова пытаешься спрятаться за спинами более влиятельных или ценных людей, малыш? – Леди-Командор явно издевалась, надувая губы и беседуя со своей жертвой в намеренно приторных тонах. – За моей, за спиной Ли, теперь за спиной Совета. Не пробовал ещё спрятаться за спиной Сареона или своего брата? Жаль, что сейчас никого из них здесь нет, а моя спина уже никогда тебе не поможет.

Она покачала головой, приложив руку к груди, будто искренне сожалела о подобном развитии событий, а после холодно, но с явным весельем рассмеялась. В отличие от Имлерита, всё ещё таящего на Дариэля откровенную злость, считающего его недостойным и стремящегося отомстить ему за всю боль, что он когда-то причинял его любимой сестре, Сирона испытывала не только гнев и желание разорвать создателя времени на части, но и желание поиздеваться над ним точно так же, как он когда-то издевался над ней, пусть и не в долгосрочной перспективе.

Несмотря на полную боевую готовность, Леди-Командор делала всё умышленно медленно, и лишь по этой причине её старший брат попытался сорваться первым. Ему хотелось рвать и метать, убивать этого человека медленно и методично, заставляя его мучиться и сходить с ума от боли, но его первый шаг был остановлен Сироной, вновь мягко взявшей его за руку. Теперь она уже не останавливала его, используя цепь, он и без этого беспрекословно её слушался, – ей не хотелось делать ему больно.

– Лучше вместе, – она улыбнулась и кивнула, покрепче взявшись за оба своих войдшифтера, расположенных у неё в руках. – Он заслужил одинаковое наказание от нас обоих. Как насчет того же, что и утром? Я уверена, ему подойдет. А потом посмотрим, на какой период времени хватит его двенадцати оставшихся перерождений.

Разговаривать с Имлеритом, когда он сверкал глазами от злости и жестоко ухмылялся, думая только о том, насколько быстро погибнет его жертва, было тяжело, но у неё получалось. Её брат агрессивно фыркнул и кивнул, уверенно сжав рукоять массивного меча, длина которого превосходила все мыслимые ожидания окружающих – клеймор длиной в сто девяносто сантиметров пугал людей ничуть не меньше, чем его обладатель.

Им было совершенно неважно, как долго и с каким упорством Дариэль будет строить из себя глупца, не подозревающего о причинах их к нему антипатии; им было наплевать, кто именно нападет первым – слова создателя времени говорили о том, что он прекрасно осведомлен о политике невмешательства и о том, какого именно толка отношения строятся между их видами; они не переживали о том, что сделают больно ему или кому-либо другому. Более того, в таком состоянии они хотели и стремились делать больно другим, а Дариэль мог бы стать самым интересным экспериментом и трофеем в их небольшой коллекции.

– Потом я заберу мозг, – Сирона, сделав несколько шагов вперед, на секунду обернулась к Имлериту, а после снова обратилась к Дариэлю: – Беги, малыш. Догонять тебя интереснее, чем добивать на месте.

Она попросила его бежать, но не дала ни секунды форы – её целенаправленные, концентрированные выстрелы посыпались аж из четырёх источников быстрее, чем она успела договорить, а её брат, любовник и сообщник оказался настолько стремительным, что ему хватило нескольких секунд для того, чтобы оказаться в половине шага от Дариэля. И этой половины шага было достаточно, чтобы одним резким и жестким движением его руки сломать и глубоко оцарапать чужую. Ему хотелось попросту разрубить его пополам или отрубать части тела, не позволяя ему умирать, но его Сирона не разрешила ему таким заниматься.

– Можешь подержать его, если хочешь, когда сломаешь обе, – её улыбка, в какой-то момент показавшаяся почти невинной и всё ещё веселой, жутко сочеталась с тем, что они делали. – Или ещё что-нибудь сломаешь. Ломать я ничего не запрещала. Кроме шеи, может быть. Ещё рано.

***

Он тяжело дышал, взгляд затуманивала жгучая боль, а действие шока уже не спасало от осознания силы ранения. Тем не менее, Дариэль запустил двигатели бушующего корабля и только тогда посмел присесть, чтобы осмотреть себя и обдумать произошедшее.

Создатель времени был большим счастливчиком – задержись он хоть на секунду, не факт, что сейчас он остался бы в живых. Если боковое зрение его не подводило, то лишь какое-то мгновение отделяло его от удара меча, воткнувшегося в обшивку корабля, как только он захлопнул дверь.

– Черт, да почему меня ненавидят даже те, кого я не знаю?! – в сердцах воскликнул мужчина, резким движением снимая пиджак и раздирая рукой остатки ткани, бывшие ранее его любимой рубашкой. Окровавленная материя плохо поддавалась дрожащим рукам, как и аптечка, так и норовившая выскользнуть на пол, но вскоре он смог обработать рваную рану и зафиксировать руку тугой повязкой. Его регенерационные способности все еще были великолепными, все заживало на порядок быстрее, чем у тех кому не довелось родиться создателем времени, но ему все же не хотелось, чтобы кости срослись неверно

.

Когда самолечение подошло к своему логическому завершению, Дариэль наконец-то смог оглянуться назад и осознать что у Леди-Командора, судя по слухам, умудренного опытом политика и стратега, все еще придерживающегося рамок нормы в отношениях с Этерией, должна быть по-настоящему веская причина для того, чтобы угрожать ему смертью. Как бы там ни было, даже если его слова и были самой настоящей трусливой попыткой прикрыться политическим статусом, ни один командующий в мире не стал бы просто так подвергать опасности отношения народов, от которых зависит баланс во вселенной.

– Найди все упоминания имени Дариэль в сочетании с информацией о пожирателях времени, – скомандовал он голосовому интерфейсу, слегка поморщившись от боли. – Если она считает что мы знакомы, я хочу знать всё. Запросы, изображения, упоминания – в любом временном промежутке.

========== Поражение времени ==========

Поражение времени – самое неприятное и единственное доступное пожирателям времени заболевание, крайне опасное, охватывающее всего пару видов во вселенной: их самих и их хищных предков. Вирусная инфекция, поражающая исключительно материю времени внутри живого существа, имела для них значение лишь по той причине, что время было основной поддерживающей силой их организма – там, где иные живые существа использовали кровь, воду или слизь, пожиратели времени довольствовались временем.

То, какой стадии достигло поражение в случае Сироны, казалось невероятным. Долгое время она не подавала никаких признаков заболевания, если не считать частого озноба – ни характерного кашля, ни отторжения тканей, ни внутренних болей. Она казалась себе и другим здоровой, даже обследование не давало никаких конкретных результатов, пока в один из дней она не потеряла сознание прямо на рабочем месте.

С того дня Леди-Командор не появлялась ни на одном собрании, не просматривала ни одного отчета своих коллег, не вела переговоры и вовсе не поднималась с постели. Усталая, истощенная, наконец-то поддавшаяся и кашлю, и отторжению, и болям, большую часть времени женщина проводила в бессознательном состоянии или бреду, стараясь не захлебнуться своим же временем, постоянно забивавшим ей дыхательные пути и рот. Она не могла следить ни за происходящим в собственном государстве, ни за внешней политикой, ни даже за собственным сыном, уже несколько недель изучавшим окружающий мир самостоятельно.

Такой же светловолосый, как и его родителями, юный морально и в какой-то мере физически пожиратель времени, пока носивший только своё настоящее имя, – Нитраль – занимался тем же, чем занимались его коллеги: поддерживал инфраструктуру Нодакруса, учился в местном аналоге Академии, занимал должность у Четвертого, какую сам для себя выбрал. Он был единственным из искусственно выращенных пожирателей времени, кто знал и интересовался, кем являются его «родители», он был единственным, кто был достаточно близко с ними знаком.

Нитраль работал так же много, как и все остальные в последнее время – он выполнял свой долг, как Господин Зверств; помогал в регистратуре, когда у Лорда Заточения, чаще всего занятого с Леди-Командором, не хватало времени этим заниматься; избегал встреч с Лордом Безумия, занимавшимся внешней политикой, некоторые слова которого леденили душу; пытался выяснить, на какой стадии находится болезнь их лидера – его матери. И только в последнем своём занятии он так и не достиг особого успеха.

– Тридцать восемь документов, все подготовлены для завтрашнего недельного совещания, – пожиратель времени принёс бумаги прямо в кабинет Леди-Командора, впервые за последнюю неделю столкнувшись с Лордом Заточения лично. – Я пытался составить план, чтобы понизить вашу занятость, но не уверен, что он составлен верно.

Когда эти двое оказывались рядом, их схожие черты лица почти сразу бросались в глаза – Нитраль, когда откидывал со лба вечно спадающие туда волосы, становился очень похожим на своего отца, разве что мог похвастаться чертами чуть более плавными и немного иным разрезом глаз, унаследованным от матери. Но во всем остальном, даже в вопросе роста, молодой пожиратель времени больше походил на Имлерита, пусть и был на тридцать сантиметров ниже.

Хмурый, явно по уши погрязший в делах Лорд Заточения не успел ответить своему отпрыску, хотя и отложил в сторону датапад и несколько бумаг, чтением которых занимался одновременно с заполнением сметы на следующий квартал года. И его, и Нитраля отвлекли протяжный, болезненный стон и громкий влажный кашель, доносящиеся из соседней комнаты.

Нервно поджав губы, Имлерит обернулся в сторону двери. Состояние Сироны, сколько бы он с ней ни работал, как бы ни старался, улучшалось очень медленно, а в какие-то дни не улучшалось вовсе. Он делал всё, чтобы она пришла в себя как можно скорее: лечил её, занимался переливанием времени, взял на себя всю её работу, не позволял ей напрягать себя хоть немного; однако всё это не давало должного результата – Сирона всё ещё болела и чувствовала себя хуже, чем могла бы.

– Как скоро Леди-Командор придёт в себя? Я знаю, что она всё ещё болеет, но мне… хм…

– Я знаю, что тебе хотелось бы её видеть, – с трудом оторвав обеспокоенный взгляд от двери, пожиратель времени обратился к сыну, оборачиваясь и сталкиваясь с ним взглядом – таким же обеспокоенным, хмурым и насыщенно-красным. – Она болеет с самого твоего выхода, но я не уверен, что она сама хотела бы, чтобы ты видел её в таком состоянии. Если хочешь, ты можешь остаться на ночь – ночью ей становится легче. Она понимает, что происходит вокруг.

Нитраль тоже взглянул на дверь. Он не был толком знаком со своей матерью из-за поразившей её болезни, он видел её всего пару раз перед тем, как он перестала появляться в обществе других пожирателей времени и не знал, какой она была. Судя по тому, с каким беспокойством, трепетом и упорством заботился о ней Лорд Заточения; по тому, сколько времени он на это убивал, она была человеком ценным, правильным. Или, может быть, просто дорогим конкретно ему. Нитраль не знал об этом, но очень хотел узнать.

– Останусь, – он кивнул, сморщившись, убрал со лба назойливую прядь волос, что лезла в глаза. – Обязательно.

***

Она так устала от боли, от бесконечного кашля, режущего горло и голосовые связки; она устала от невозможности пошевелиться, от постоянной ломоты в костях, от обострившихся в тысячу раз ощущений; она устала от холода, от множества иголок, устала от переливаний, уколов; она устала от лекарств и времени, не задерживающегося в её организме. Она устала и у неё больше не было сил с этим бороться.

Закашлявшись ещё сильнее, Сирона очнулась от очередного приступа боли по всему телу. Она часто находилась без сознания, часто видела то, чего на самом деле не существовало и только ближе к ночи ей становилось легче. Настолько, что она могла попытаться сесть на постели, не почувствовав новой волны тошноты или времени, приливающего к дыхательным путям.

– Тебе не нужно подниматься с постели, Сирона, – попытавшись встать, Леди-Командор почти сразу услышала знакомый голос, хрипящий не только по причине своего тембра, но ещё и от усталости. – Это может спровоцировать рецидив.

Имлерит выглядел уставшим – его взгляд, обычно сосредоточенный и заинтересованный, сейчас казался потухшим и будто отражавшим то, что единственным, что заставляет его идти вперед и бороться с чужой болезнью, тонуть в непрерывном потоке государственных дел, оставалась она. Так и было: ничто не мотивировало его так сильно, как здоровье его маленькой Сироны, уже несколько недель как затерянное где-то среди поражения времени.

Она протянула руку вперёд, чтобы коснуться его широкой ладони, но вместо этого нащупала только небольшой инъектор. Он снова будет делать ей уколы, снова будет уповать на препараты и надеяться, что эти, новые, обязательно ей помогут. Препараты или время – она знала, что он не терял надежды на то, что хоть что-нибудь ей обязательно поможет. Ей тоже хотелось надеяться, она тоже пыталась это делать, однако усталость из раза в раз оказывалась сильнее. Ей попросту не хотелось мучиться дальше.

Сирона нащупала его руку. Крепко схватившись за неё, она стоически терпела неприятные уколы, кусала нижнюю губу, приглушенно постанывая от боли. Ей было больно и просто так, а препараты делали больнее. Разве можно было ещё больнее?

Можно. Каждый раз оказывалось, что это не было пределом – становилось хуже, холоднее, а выталкиваемое из организма время снова подступало к носоглотке, вынуждая её кашлять и задыхаться. Имлерит следил за ней, из раза в раз останавливал эти приступы, помогал ей с ними справиться и принимал её даже в таком разбитом состоянии, не обращая внимания на то, что сейчас его младшая сестра почти ничего не могла сама. Единственным, что получалось у неё как нельзя лучше, оставалась возможность испачкать временем чужую одежду. Но и это её брат принимал тоже.

– Когда это кончится?

Уставшая, ослабленная и не имеющая сил даже продолжать бороться, Сирона задавала Имлериту вопросы, на которые он не мог ответить. Вслушиваясь в её тихий, ослабевший голос, он очень хотел сказать «скоро» или даже «сейчас», однако её состояние говорило о том, что случится это далеко не сейчас и не скоро. Ему не хотелось разочаровывать её так же сильно, как и врать ей, да и невозможно было сказать «я не знаю», глядя в её полуприкрытые глаза, смотревшие на него с такой надеждой. Она больше не хотела бороться, но всё ещё верила, что у него получится её спасти. Или, может быть, хотела верить в это, чтобы не сдаться.

– Скоро, – он устало улыбнулся и вытер испачканную во времени руку о мягкое влажное полотенце, затем стирая его и с её лица, убирая в сторону её длинные, мешающиеся волосы, помогая ей вновь удобно устроиться на кровати. – Очень скоро, Сирона, я обещаю.

Она улыбнулась в ответ и закрыла глаза. Её брат, её любимый старший брат ещё никогда на её памяти не нарушал своих обещаний. Он обещал, что это очень скоро закончится и она, медленно проваливаясь в нездоровый, неправильный сон, верила в это его обещание, всё ещё цепляясь за его ладонь, засыпая с мыслью о том, что это очень скоро закончится.

Лорд Заточения чувствовал это и мог только надеяться, что на этот раз его слова не окажутся пустыми. Он собирался сделать всё, чтобы они таковыми не оказались.

– Я тоже хочу помочь.

Нитраль, всё это время стоявший в тени платяного шкафа у окна, наконец-то сделал шаг вперед. Ему было разрешено здесь остаться, но он понятия не имел, есть ли у него хоть какое-то право беспокоить Леди-Командора тогда, когда она находится в критическом состоянии. Он наблюдал за ней, ждал, пока процедура её лечения будет закончена, и эти наблюдения наконец-то показали ему, насколько тяжелой была болезнь и с каким трудом держалась его мать.

Его мать. Господин Зверств всё ещё не привык к этому термину, но осознавал, что именно таким он должен быть. Она была его матерью, пусть у него не было никакой возможности ни пообщаться с ней, ни запомнить её имя.

Пока не было.

– Хотя бы с работой, – он продолжал, хмуря свои темные брови, точно такие же, как у всех в этой семье. – Леди-Командор хотела, чтобы это скорее закончилось и я тоже должен сделать всё возможное, чтобы её приказ был исполнен в кратчайшие сроки.

Имлерит молчал, сосредоточенно глядя на своего сына, а потом ухмыльнулся. Ребенок, хоть он и не выглядел ребенком, был прав – это было приказом, а они оба, да и не только они, обязаны были исполнить его. Немедленно.

Нитраль не знал, что обозначает эта ухмылка, однако ухмыльнулся в ответ, понимая, что его слова не остались не замеченными. Ухмыльнулся точно так же, как только что ухмылялся его отец.

========== Родственные узы ==========

Совместная работа и надежда, сопровождаемая эффективными препаратами и интенсивной терапией, часто приносили гораздо лучшие результаты, чем проверенные временем методы лечения и старые, как некоторые галактики лекарства. Поражение времени требовало индивидуального подхода в каждом конкретном случае и подобный подход для болезни Сироны наконец-то отыскался.

Нитраль, взявший на себя добрую половину бумажной волокиты, проводивший изрядную долю времени в чужом кабинете, дал своему отцу возможность проводить больше времени с матерью и оказывать ей куда более эффективную помощь. В делах пожирателей времени, особенно тех, что касались внешней политики, он разбирался не лучшим образом, однако удача каждый раз оказывалась на его стороне – то дела оканчивалась уже практически завершенными, то одному из оставшихся столпов срочно требовались те самые документы, что были оставлены молодому Господину Зверств, чтобы закончить с ними работу.

Он уставал, чувствовал себя вымотанным, выжатым, словно лимон, но мог гордиться собой: он обещал с должным упорством исполнять приказы Леди-Командора и делал это так, как мало кто в его возрасте.

Это был первый раз, когда Нитраль смог пообщаться со своим лидером и матерью, первый день, когда она выбралась из своей комнаты, была в состоянии не только разговаривать, но и

двигаться, сидеть за столом, улыбаться, даже позволять себе отпускать какие-то шуточки в сторону окружающих. Она всё ещё не выглядела здоровой, была слишком бледной и кашляла, временами стирая рукой время, скапливающееся в уголках губ, однако теперь уже была гораздо, гораздо ближе к собственному выздоровлению.

– И сколько тебе сейчас?

Сирона несколько раз обошла вокруг стула своего сына, внимательно разглядывая его и замечая, что тот действительно слишком похож на своих родителей – из-за и без того схожих черт на обоих разом. Он был высоким, светловолосым и худым по меркам подобного роста – точно так же, как они.

Поглядывая на неё своими красными, как у Имлерита глазами, Нитраль казался то ли испуганным, то ли стесненным некоторыми обстоятельствами, но её довольная, почти хитрая ухмылка заставила его подумать, что всё лучше, чем кажется на первый взгляд.

– Мой возраст эквивалентен пятистам годам, но я не уверен, что…

Леди-Командор его уже не слушала. Поразительно увлеченная в этот день, она улыбалась чему-то своему и снова ходила вокруг его стула, приглядываясь, временами поглядывая на дверь. Она чего-то ждала, а Нитраль никак не мог понять, чего именно.

Осознать, что его мать ждала Лорда Заточения ему удалось лишь тогда, когда тот появился в кабинете, непроизвольно улыбаясь при взгляде на неё, сейчас куда более здоровую и активную, чем вчера. Он был измотан и по нему это было прекрасно видно, однако на подобные проявления эмоций его всё ещё хватало.

– С…

Казалось, он хотел позвать её по имени, которое Нитраль никогда не запоминал, хотя слышал уже более сотни раз, только Леди-Командор не дала договорить и ему. Её повышенное на почве выздоровления настроение заставляло её порхать от отца к сыну, и если второму доставались одни улыбки и вопросы, то первый, судя по поцелуям, ради которых ей пришлось тянуть его вниз за воротник его мантии и по причине которых Нитралю пришлось с усмешкой отводить взгляд в сторону, заслуживал гораздо больше.