Текст книги "Звезда и волк (СИ)"
Автор книги: Imlerith
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
– Куда мы пойдем сначала? – сестра вывела Лорда Заточения из задумчивости, заставляя его отбросить в сторону мысли о её улыбке, и крепко обняла его левую руку, поглядывая в сторону казино. – У нас есть сутки или немного больше, и мы должны успеть везде. Хочешь начать с «Побережья»? Или с бара? Можно начать с арены или посмотреть, почему все сегодня так увлечены аэрокарами.
Она улыбалась и казалась невероятно воодушевленной, словно и в самом деле выбросила из головы всё, что касалось работы и посвятила себя хоть какому-то отдыху, как и обещала. Сейчас, когда её рассудок не терзали чьи-то смерти, а разум не был занят бесконечным планированием, она выглядела спокойнее и довольнее, и Имлериту совсем не хотелось, чтобы это заканчивалось всего через сутки.
– Лучше начать с казино, пока я всё ещё в состоянии остановить тебя, если ты решишь спустить все деньги или уничтожить его владельца, – он усмехнулся и свободной рукой поправил фалды своего удлиненного жилета, вечно сбивающиеся. – Позже я уже не смогу устоять и мне придётся быть твоим невольным подельником.
– Ты уж им стал, – Сирона почти засмеялась, улыбаясь шире и утягивая Имлерита в сторону «Серебряного побережья». – Очень давно. В библиотеке.
Теперь каждый из них помнил, что и когда с ними происходило, и он мог считать это ещё одним поводом для улыбок. Для теплых, влюбленных и счастливых улыбок, предназначавшихся им обоим.
На входе в казино стоял всё тот же бдительный охранник, очень долго всматривавшийся в обоих пожирателей времени. Его смущали их глаза, их когти, их почти синхронные ухмылки и их рост, ему не давали покоя даже схожие черты лица, однако тогда, когда Сирона устала от этого представления и, поправив длинную черную перчатку, вытащила электронное удостоверение, он наконец успокоился и пропустил их обоих.
Внутри «Побережья» было ничуть не хуже, чем снаружи – неоновый свет встречался реже, а в свободных залах толпилось куда меньше народа, и лишь общий вектор оформления говорил о том, что это казино – всё ещё часть «Сверхнового». Приглушенные фиолетовые тона встречались практически везде, а на втором этаже, ближе к рулеткам, столу трансляций наверровых бегов и автоматами для игры в «квазар», то и дело скапливались люди, потягивая разносимые официантами напитки и обсуждая благотворительный прием, какой, оказывается, сегодня тут проводился.
– Нас не должно быть здесь, верно?
Гуманоиды, членистоногие, разумные существа, больше напоминавшие медуз, – все косились на них так, будто они действительно были незваными гостями, но Имлерит не обращал на это никакого внимания, стоя за спиной сестры, удерживая руку на её талии и наблюдая за тем, как она, склонив голову, размышляет над возможными ставками.
– Конечно, – кивнув, Сирона протянула руку вперед и коснулась окрашенной в красное цифры девять. – Но это ни в коем случае не должно нас останавливать.
Сегодня их ничто не должно было останавливать: ни работа, ни чужие благотворительные приемы, ни удивленные представители других видов, никогда не наблюдавшие рядом с собой пожирателей времени. Это был особенный день, как для самой Сироны, так и для Имлерита, и никакие мелочи не имели значения. Она считала, что делает ему подарок, а он всё ещё думал, что единственным важным фактором в дне его рождения был тот, который заставлял его сестру считать этот день особенным и улыбаться так ярко. И даже черное платье, какое она выбрала вместо белого или красного, не делало её хуже – оно подчеркивало не только её фигуру, но и её настоящую сущность, от коей она больше не открещивалась, и могло сделать её только ярче.
– Говорят, что кого-то из создателей времени Элайас тоже должен был пригласить, – проиграв первые пятнадцать кредитов, Сирона ухмыльнулась и повернулась к брату, приняв из его рук бокал с каким-то неизвестным ей напитком. – Остается только надеяться, что ни с кем из них мы не столкнемся. Или, если повезет, обставим их в чем-нибудь.
Если бы кому-то пришлось характеризовать настроение Леди-Командора в данный момент, он мог бы смело окрестить его «игривым» и «приподнятым», а то и вовсе «замечательным», однако единственным, кто давал своей сестре подобные оценки, был Имлерит. Он прислушивался к её словам и следил за её взглядами и улыбками, жалея о том, что на любых людных приемах считается совершенно некультурным выражать свою любовь чем-то большим, чем легкие объятия или соприкосновения рук. Сейчас, когда Сирона смотрела на него с таким огнем жизни в глазах и когда так искренне улыбалась, словно им пришлось вернуться больше, чем на десять тысяч лет назад, ему больше всего на свете хотелось её поцеловать.
========== Забытая клятва ==========
Благотворительный прием Сайласа Кэма, одного из претендентов на пост управляющего «Сверхнового», уже давно перевалил за середину. Посетители его казино, будь они из списка приглашенных или нет, разбрелись кто куда – кто-то занял один из множества столиков, кто-то продолжал спускать свои деньги на азартных играх, а кто-то вел светские беседы около длинной барной стойки. Каждый из приглашенных мог назвать себя персоной достаточно влиятельной и способной воздействовать на результаты выборов, и именно по этой причине хозяин заведения позволял себе в буквальном смысле сорить деньгами.
Имлерит и Сирона, коих здесь не должно было быть, всё ещё позволяли себе пользоваться чужим гостеприимством, не привлекая особого внимания. Конечно, их внешний вид мог бы показаться кому-то странным, мог бы выдать некоторым то, кем они являются на самом деле, но среди гостей мистера Кэма не нашлось никого, кто за свою жизнь видел хоть одного пожирателя времени.
– Тебе не кажется, что здесь стало скучно?
Они тоже сидели за одним из столов, пытаясь отдохнуть от превратностей рулетки, где Сирона потеряла почти все кредиты, что были отведены на данное заведение. Отдых в большей степени заключался в беседах и в возможности на время сбросить тяжелые туфли на высоком каблуке, чем она и старалась насладиться. Сейчас, лениво оглядываясь вокруг и примечая, что рядом с их столиком снова никого не осталось, Леди-Командор аккуратно касалась ноги брата своей и с долей увлечения проводила кончиками пальцев вверх по его брюкам.
В отличие от сестры, Имлерит не увлекался происходящим, не искал развлечений в азартных играх и вообще не принимал особого участия в жизни казино, попросту покорно следуя за ней и принимая всё, что ей хотелось для него сделать. Он был способен радоваться всему, что было так или иначе связано с этой женщиной, будь то желание расстаться со своими деньгами в честь дня его рождения или стремление ограбить это самое казино с целью поднять бунт на Цитадели. Он готов был поддержать любое начинание, если оно делало её хоть немного счастливой.
– Я думал об этом, – он кивнул, улыбаясь и перехватывая её руку, протянутую в сторону зарийского вина, своей. – Мне казалось, что им не хватает искры и тебе захочется это исправить. Например, добраться до самого Кэма и до смерти его напугать, не имея намерения что-то с ним делать. Я видел это в твоей голове и это не такая плохая идея, способная разбавить этот вечер снобизма и скрасить начало нашего дня, но до этого мне хотелось бы задать тебе один вопрос.
Заинтересованная, Сирона отвлеклась от своего желания что-нибудь выпить и, с любопытством прищурившись, пересела ближе, сжимая руку брата. Он был прав, ей хотелось устроить в этом казино что-то неординарное, но и ему самому, она была уверена, нужно было сказать что-то не менее интересное. Важное. Это был его день и она готова была слушать – все оставшиеся сутки, если понадобится.
То, о чем хотелось сказать Лорду Заточения зрело в его голове очень давно. Впервые он задумался об этом тогда, когда его младшая сестра была ещё подростком, только решившимся сказать о своих чувствах. Именно тогда он впервые дал ей обещание быть для неё той самой «единственной особью» о которой забыли многие представители их вида. Он обещал и постарался сдержать это обещание, пусть и вышло это совсем не так, как нужно.
Теперь, когда они вновь были вместе, были рядом и по-настоящему наслаждались обществом друг друга, не были ограничены сроками или Старшими, постоянно напоминающими им о том, что связи внутри семьи ведут к вырождению вида, он мог попробовать сделать это ещё раз. Несмотря на то, что технически Сирона всё ещё была связана с другим человеком, её рассудок был полностью освобожден от его влияния, а сам человек не мог добраться до её мыслей, даже если бы очень захотел, – у неё были проблемы с чтением чужого сознания, но она всё ещё мастерски умела блокировать своё – и они могли бы попробовать что-то с этим сделать. Могли бы, если бы она захотела.
– Люди часто говорят о том, что наши с тобой отношения, Сирона, нельзя назвать родственными, – Имлерит начал издалека, невольно улыбаясь и поглаживая сестру по руке. – Они неправы, но я бы хотел, чтобы у них появилось основание так говорить. Я хотел бы исполнить то обещание, которое дал тебе очень давно. Исполнить правильно.
Он замолчал, а Сирона удивилась. Да, она всё ещё была связана с Дариэлем, их временные линии были сопряжены, но в его отсутствие это было простой формальностью, да и она сама не горела желанием вспоминать об этой связи и о том, что когда-то обещал ей создатель времени, но это никак не мешало установить связь другую, совсем иного толка. Сопряжением временных линий часто пользовались создатели времени и те пожиратели времени, что не желали делать себя слабыми, однако самым первым, самым древним обычаем тех, кто желал связать две жизни в одну, было слияние ядер пустоты, в буквальном смысле поддерживающих жизнь своих носителей. Это делало тех, кто решился на такое, куда более уязвимыми и не позволяло установить подобающую ментальную связь между участниками, но ни Сирона, ни Имлерит к подобному и не стремились.
– По-настоящему? – серьёзно спросила Леди-Командор, пересаживаясь ещё ближе и заглядывая брату в глаза, стараясь найти в них, похожих на раскаленные угли, подтверждение только что произнесенным словам. – Хочешь быть ближе? Подвергнуть себя ещё большей опасности, несмотря на ту, которая уже есть?
Её ухмылка давно спала, а взгляд стал куда более осмысленным. Сирона практически забыла о том, что собиралась пить и о том, что в этом казино ей стало скучно. Теперь она смотрела только на Имлерита, встречаясь с его таким же серьёзным взглядом, и ждала подтверждения этих слов. Считалось, что единственным, что женщине положено было говорить в подобных ситуациях было «да» или «нет», но Сирона и здесь умудрялась найти повод задать вопросы. Она задавала их и ждала на них честных, прямых ответов.
– Да, – потянувшись свободной рукой в сторону кармана, он извлек оттуда своё ядро пустоты и уместил его на столе. – Я знаю, что это всего лишь формальность и нам вовсе не обязательно это делать, но я хочу быть ближе, Сирона. Так близко, как это возможно.
– Это твой день, верно? И у меня нет никакого права тебе отказывать…
Она вновь улыбнулась, положила своё собственное ядро поверх чужого и накрыла их рукой, а после нарушила сразу несколько правил этикета, действующих на светских приемах. Выражать свою привязанность к другому поцелуями было неприлично, но ей слишком нравилось чувствовать его холодные губы под своими и ощущать, как его длинный шершавый язык касается её собственного. Это стоило любых замечаний и мыслей окружающих, любых правил и любых приемов.
========== Семь тысяч девятнадцатый ==========
– Что ты делаешь?
Глядя на непрерывно шевелящееся щупальце одной из местных рыб, зажатое между двумя палочками, Сирона смеялась и изредка предпринимала попытки поймать его языком, чтобы продолжить эту маленькую игру.
В суши-баре, где им с Имлеритом пришлось оказаться по ходу своего небольшого путешествия, почти никого не было: какой-то рунианец сидел за дальним столом, увлеченно беседуя с кем-то по внутренней связи; экзотичная пара из раизи и клобола занимала место у входа, а единственный официант курсировал между столиками, разнося и принимая заказы. Такая безлюдность была обусловлена не только продолжительным приемом в казино, но и тем, что возможность попадания в ресторан была ограничена самим владельцем – для того, чтобы пройти мимо швейцара на входе нужно было иметь интересующий его общественный статус, соответствовать заданному в этот день дресс-коду, располагать достаточным количеством кредитов на личном счете и, изредка, просто ему приглянуться.
Казалось, что никакие заведения не стоят подобных усилий, однако жители «Сверхнового» и Цитадели в целом продолжали рваться сюда, словно это было не просто баром-рестораном, а местом, достойным богов. Стоило отдать должное дизайнеру – в половом покрытии, заполненном аквариумами с живыми рыбами, где только несколько секунд назад Сироне привиделась та самая рыба, какую она пыталась съесть, была своя изюминка, привлекавшая многих. И кухня, этими рыбами пользовавшаяся, тоже считалась достойной. В остальном же бар выделялся только знаменитым принципом «вам сюда нельзя», срабатывавшим на ура.
– Показываю тебе, что живая еда имеет право немного сопротивляться, – Имлерит ухмыльнулся, вновь не позволяя сестре коснуться извивающегося щупальца языком. – Ты ведь брала её не для того, чтобы есть, правда?
Это было самым настоящим ребячеством, проявившимся в них внезапно и без особой на то причины, но пожиратели времени не возражали, наслаждаясь этим ощущением легкости, пока это ещё было возможно. Те разы, в какие им позволялось вести себя так, как в голову взбредет, можно было пересчитать по пальцам одной руки и ни ему, ни ей не хотелось прекращать это без особой на то нужды.
– А для чего? Рассказать ей пару историй? Представить на её месте… о, неважно, – она по-настоящему, искренне смеялась и никак не могла заставить себя отбросить это, всё ещё вытягивая свой длинный, черный язык в сторону палочек для суши. – Но если это поможет, однажды мне пришлось встретиться в этом баре со своим офицером. Получилось так, что встреча кончилась наемниками, ворвавшимися в помещение и обещавшими «разнообразить вечер актами случайного насилия», и мне пришлось отбиваться от них без какого-либо оружия. Этот пол не располагает к перестрелкам, если ты заметил, и мне пришлось пролететь больше тридцати этажей сквозь эти аквариумы, аж до стоянки. Было больно, но впечатляюще.
Сирона довольно редко делилась подробности из своей старой, очень старой жизни в качестве чего-то среднего между человеком и пожирателем времени, а сейчас делала это с таким удовольствием и даже некоей радостью, что Имлерит на несколько секунд задумался, застыв на месте и позволяя себе только заинтересованно смотреть на неё.
Воспользовавшись секундным преимуществом, Леди-Командор наконец-то дотянулась до щупальца знаменитой рыбы с Хагье и обнаружила, что на вкус та совершенно не такая, как на вид. Похожая на воду, интересна она была только тем, что после нескольких укусов острых и длинных зубов продолжала дергаться, щекотала небо и всеми силами боролась за жизнь прямо во рту у Первой.
– Хочешь повторить? – он широко улыбнулся, попытавшись подхватить ещё одно такое же щупальце, но был остановлен уверенной рукой Сироны, потянувшейся вперед через стол и вдруг оказавшейся немного ближе.
– Да, – теперь, крепко удерживая руки брата, она касалась языком не щупалец экзотических рыб, а его губ, не обращая внимания на удивленные взгляды официанта, проходившего мимо. – Но без падения сквозь аквариум.
Он не совсем понимал, что именно ей хотелось повторить, исключая падение сквозь аквариум, но, пытаясь поймать её язык зубами и не позволить ей оказаться дальше, чем на несколько миллиметров от него, понимал, что тоже этого хочет, независимо от того, чем это являлось на самом деле.
– Скажи мне, что то, что ты желаешь повторить, никак не связано с семь тысяч девятнадцатым этажом, Сирона, – натыкаясь на эти мысли в её голове, Имлерит ухмылялся, подозревая, что и многие другие размышления имеют определенную привязку к этой точке на Цитадели.
Она не ответила – только ухмыльнулась в ответ, вновь отодвинувшись и взяв в руки палочки, будто ничего только что и не делала. Её мысли и желание повторить некоторые вещи действительно были связаны с этажом семь тысяч девятнадцатым, но её брат и так об этом знал, и говорить об этом вслух было вовсе не обязательно.
========== Да будет так ==========
В квартире, какую пожирателям времени пришлось снимать вместо номера в отеле, было тепло, а по их меркам и вовсе жарко, однако жаловаться на это было некому. Ни в одной из пяти комнат не было освещения, ни одно окно не пропускало сквозь свои тяжелые жалюзи яркий неоновый свет множества вывесок на обратной стороне «Сверхнового», ни один из звуков снаружи не проникал внутрь. Казалось, что ночью квартира целиком и полностью пустовала, однако это было вовсе не так.
– Ты уверена, что хочешь сделать это прямо сейчас, Сирона?
Они оба сидели на широкой кровати в комнате настолько тихой, что даже разговаривать приходилось приглушенно, а журчание водяной стены в коридоре слышалось так громко, словно стоило только протянуть руку, чтобы дотронуться до воды. Сейчас, после длинного, насыщенного дня и не менее насыщенного вечера, спонтанно проведенного не так далеко от этой квартиры, располагавшейся на семь тысяч девятнадцатом этаже, брат и сестра выглядели уставшими, растрепанными, исцарапанными и кое-где покрытыми темными пятнами синяков, но всё ещё достаточно счастливыми для того, чтобы улыбаться.
Сирона изначально не планировала дня рождения своего брата и надеялась выиграть для него что-нибудь на арене или даже в казино, однако всё сложилось иначе. Благотворительный вечер Кэма окончился для них одним из самых интересных и серьёзных предложений, способных изменить часть устоявшегося жизненного порядка, а попытка вернуться домой кончилась двадцатью минутами в умышленно остановленном лифте и ещё половиной часа в коридоре, и из этих двух событий предложение волновало женщину гораздо больше. Это казалось ей важным, это выглядело единственным стоящим подарком, какой она могла бы сделать Имлериту. С удовольствием и добровольно.
– Да, – она кивнула, пряча улыбку, опуская взгляд своих легко сияющих в темноте глаз. – Нам для этого не нужен кто-то ещё, и если у меня есть выбор, я хотела бы сделать это сейчас, когда ничто не омрачает нашего существования: ни работа, ни смерти, ни что-либо иное. Мне кажется честным, что ты, как и я много лет назад, сможешь получить на день рождения кого-то столь ценного.
Имлерит улыбнулся и аккуратно притянул её ближе к себе. Для того, чтобы превратить два ядра пустоты в одно им в самом деле не был нужен кто-то ещё – достаточно было самих участников и определенных знаний, коими они оба обладали. Единственным, что всё ещё удерживало Лорда Заточения от безрассудного, спонтанного согласия, оставалась бесконечная забота о сестре, которая и без того должна была быть перегружена таким долгим побегом от прямых обязанностей Первой.
Прижимая Сирону к себе, поглаживая её по растрепавшимся и уставшим волосам, он потянулся своими в сторону сложенной на стуле одежды, извлекая из карманов оба ядра пустоты. Что её ядро, что его собственное казались потрепанными и видавшими виды, – где-то треснувшими, потерявшими декоративные атрибуты или даже внутренние стрелки – но всё ещё функционировали.
– Ты действительно уверена? – он задал этот вопрос ещё раз, удерживая их «сердца» на открытой ладони, наблюдая за тем, как его младшая сестра уверенно накрывает их своей рукой. – Это не…
– Я знаю, что это, Имлерит, – спокойно отозвалась Сирона, обрывая его на полуслове, не позволяя и дальше тратить время на пустую болтовню. – Я знаю, чем это для нас обернется и понимаю, что это для меня опасно. Я бы не согласилась, если бы не понимала. Остальное обсудим после того, как закончим.
Улыбчивая и беззаботная целый день, а теперь предельно спокойная и уверенная, она напоминала своему брату о том, что уже давно является состоявшейся, самостоятельной женщиной. Он никогда не отрицал этого, но иногда, когда она улыбалась чаще и смеялась звонче, ему приходилось забывать о том, что его маленькой Сироне уже не сто шестьдесят девять лет и что теперь их разница в тысячу лет не играет практически никакой роли.
Процесс темпорального слияния ядер требовал концентрации с обеих сторон не только по причине постоянного воздействия физических темпоральных потоков участников на «органы». Напряжение, повисшее в помещении, сейчас можно было ощутить так же четко, как жар, касающийся рук и волос Сироны и Имлерита, как напряжение в их неповрежденных глазах.
Для тех, кто решил, что может делить с кем-то одно на двоих ядро пустоты, жизнь не сильно менялась – принявшие такое решение не получали телепатической связи, не были обязаны встречаться на протяжение всей жизни из-за сопряжения временных линий, не чувствовали боль и любые другие ощущения партнера так же четко, как свои. Вместо этого они подвергали себя огромной опасности, давали негласное обещание, какое невозможно нарушить – они обещали друг другу погибнуть в один день по одной и той же причине, независимо от того, какой будет эта причина.
Доверить свою жизнь другому, разделить с ним одно на двоих «сердце». Среди пожирателей времени, не подверженных влиянию древних обычаев, подобное считалось инвалидностью, среди подверженных – самопожертвованием и любовью.
– Теперь ты ощущаешься иначе, – хрипло произнес Имлерит, наконец-то позволяя себе открыть глаза и разобраться в собственных ощущениях, всё ещё прижимая свою сестру и в каком-то смысле жену к себе. – Немного иначе, почти неуловимо.
Казалось, ничего, кроме слияния двух осколков пустоты, перемещения их в один физических носитель не произошло, но им обоим, то ли увлеченным искусственными впечатлениями, то ли просто желавшими чувствовать что-то новое, было не по себе. Именно так чувствуют себя люди с донорскими органами – они прекрасно знают, что те работают точно так же, как и их собственные, но ощущение чего-то иного не дает им покоя.
– Потому что сейчас я это ты, а ты – я, – тепло улыбнувшись, Сирона удобнее устроилась в объятиях своего брата, позволяя себе не открывать глаз и крепко сжимать в руках их новое ядро пустоты. Их. Общее. – И именно так должно быть.
========== Прикосновения прошлого ==========
Было темно и душно. Само помещение давило на неё, убивало, медленно сводило с ума. В тишине, незыблемой и абсолютной, то и дело раздавалось легкое, едва уловимое шипение, резавшее слух, и оглушительный звук передвижения стрелок часов. Сотен и тысяч стрелок часов.
В темноте нельзя было разглядеть даже себя. Она смотрела направо, смотрела налево, поднимала голову и пыталась понять, что происходит у неё под ногами. Ничего, кроме бесконечной черноты не было видно. Она могла сказать, что сидит на чем-то то ли мягком, то ли просто нестабильном, но не решалась предположить, на чём. Всё здесь, начиная от звуков и заканчивая зрительными галлюцинациями, проявлявшимися после длительных взглядов во тьму, пугало.
Она дрожала, не чувствуя судорог собственного тела, пыталась обхватить колени руками. У неё не вышло почувствовать ни прикосновений, ни смены положения. Она существовала? Существовала на самом деле? Или всё, что она когда-либо думала о себе, было простой и бессмысленной иллюзией, скрывая за собой это бесконечное, всепоглощающее ощущения страха?
Она пыталась разговаривать или издавать какие-то звуки, но все они так и оставались в её голове. Единственным, что продолжало звучать в этой комнате оставались часы. Эти противные, громкие и спешащие вперёд часы. Что они считали? Зачем, если единственным, что здесь присутствовало был страх?
Тишина давила на неё. Она уничтожала сознание и заставляла дрожать сильнее, не понимая, на самом ли деле эта дрожь – дрожь. Тишина не позволяла понять, где она находится. Мягкое больше не казалось мягким и не казалось никаким вообще, будто её легкое, несознательное ощущение тоже было иллюзорным. А это место – оно существовало на самом деле? Или же было такой же иллюзорной, несуществующей вещью, как и она сама?
Духота, казалось, продолжала душить, вынуждала кашлять, резко дергаться. Но как она могла задыхаться или дергаться, если ничего не чувствовала? Ей уже несколько раз пришлось скользнуть в сторону по неизвестной поверхности – ей хотелось скользнуть в сторону, но всё осталось только в пределах её сознания. Физически её тело, если оно на самом деле существовало, так ничего и не ощутило. Её не было, она была никем и могла только сходить с ума от страха, сжимаясь в клубок и не понимая, действительно ли это происходит. Почему было так страшно?
Что-то липкое и горячее, явно ощущаемое на её несуществующем теле, коснулось её, кажется, шеи, заставляя уже не дрожать, а биться в полноценных судорогах, не имея возможности ответить, чувствуя, как что-то неизвестное и живое оставляет на её шее мокрый, противный след, пробираясь к щеке. Влажное, почти обжигающее для привычной температуры её тела, оно приближалось и создавало ещё большее ощущение безысходности, опасности и паники. Она не знала, что это было и больше не могла пошевелиться. Но какая разница, если её не существовало здесь?
Оно придвигалось, становилось ближе и дышало ей в спину, продолжая эти пугающее липкие прикосновения. Что это было? Откуда оно взялось? Почему дыхание этого существа, в отличие от её собственного, можно было почувствовать? Ей казалось, что она почти сошла с ума от страха, однако даже этого она не могла утверждать. Оно пришло за ней, чтобы она смогла?
– Синдрит…
Ей был знаком этот голос. Голос, заставляющий её застывать, словно каменное изваяние, вспоминать о самых жутких вещах в своей жизни. Голос хрипловатый и специфичный, с этим странным акцентом. Голос, которого не должно было здесь быть.
Резко, судорожно выдохнув, Сирона вскочила и не сразу поняла, что происходящее несколько секунд назад было всего лишь сном. Она сидела на кровати именно в той комнате, в какой уснула, а никаких часов не было здесь и в помине, но это не помешало ей испуганно дернуться и попытаться отмахнуться от чужих рук, опустившихся ей на плечи.
– Ты в порядке, Сирона?
Постепенно она понимала, что этот голос был другим, у неё не было никакого резона его бояться, а её брат только хмурился, забывая про незаконченную работу и внимательно осматривая ненадолго заснувшую сестру.
Пожиратели времени спали редко, а большую часть жизни не спали вообще, не имея потребности восстанавливать энергию или давать сердцам, коих у них не было, возможность отдохнуть. Представители их вида засыпали только тогда, когда были больны или отдавали всю свою энергию возможному потомству. Имлерит знал, что никакого «возможного потомства» у его Сироны быть не может и списывал всё это на болезнь или негативное влияние её должности. У неё всё ещё не было правого глаза, да и сама она выступала ещё и в роли левого глаза для другого столпа и рано или поздно это должно было сказаться на её организме.
Часто выдыхая, нервно озираясь по сторонам, Сирона медленно приходила в себя. Она была в безопасности, с ней ничего не случилось и никакой кромешной тьмы, полной чудовищ и медленно её уничтожающей здесь не было. Она была в безопасности, могла выдохнуть, отпустить это противное напряжение, расслабиться в крепких и уверенных объятиях Имлерита, пытавшегося заглянуть ей в глаза и понять, что происходит.
– Да, – отдышавшись, она с легкой нервозностью схватилась за его руку, крепко сжимая её и уверяя себя, что нужно успокоиться. – В порядке. В полном порядке.
Он знал, что она вовсе не в порядке; знал, что пока она и сама ещё этого не понимает; она легко дрожала и не знала, к чему снятся такие тяжелые и жуткие сны, из которых липкими щупальцами тянется за ней прошлое. Прошлое, которое она отпустила и о котором пыталась забыть.
========== Где угодно, когда угодно ==========
У Леди-Командора никогда не было лишнего времени. Она могла выкроить на собственные дела сутки или немного больше, иногда, если повезет, даже несколько дней, но и в эти короткие промежутки работа никуда не исчезала. Она проявлялась в моменты максимального расслабления сознания и заставляла напрягаться вновь, пропуская сквозь себя множество чужих эмоций и ощущений, чужих страхов и судеб. Леди-Командор могла бы знать многое о живых существах, если бы уже несколько лет как не разучилась просто забывать о них в тот же момент. Леди-Командор могла бы сойти с ума, но выбирала путь иной, куда менее травматичный.
Весь вчерашний день она полностью посвятила себе и своему старшему брату, а сегодняшнее утро началось с неизвестных ей существ, не успевших эволюционировать и погибших на своей родной планете от сверхнизких температур.
Тем не менее Сирона могла сказать, что чувствует себя бодрой. У них оставалось время до вечера и можно было успеть на ещё один благотворительный прием, проводимый другим политиком в ответ на мероприятие Сайласа Кэма. Если верить брошюре, его оппонент – рунианец по имени Бетерий, владеющий знаменитыми «Башнями Бетерия» – устраивал привычный для далеких веков маскарад, разрешая пользоваться фильтрами восприятия, галографическими интерфейсами и даже украшениями, способными скрыть лицо приглашенного. Естественно, приглашались туда персоны исключительно значимые, ценные для депутата и богатые, однако им повезло точно так же, как и вчера. Политик на территории политика – отличная возможность показать другим, что ты способен заручиться поддержкой. Леди-Командор понимала это и старалась использовать с умом, пока это ещё было возможно.
«Башни» в сравнении с казино и знаменитым суши-баром могли похвастаться лаконичностью: рунианец не считал нужным обставлять отведенные под мероприятие залы лишней мебелью, а цветовая гамма колебалась от белого к черному, включая в себя разнообразные оттенки серого. Холодный, тусклый свет множества небольших лампочек тоже дополнял впечатление, вынуждая гостей чувствовать себя практически оказавшимися на шахматном поле с перепутанными местами клетками. Белый, черный; черный, белый…
И сама Сирона, и Имлерит по счастливой случайности угадали с выбором одежды. Леди-Командор, всё ещё одетая в длинное черное платье, украшенное поясом и перегруженным деталями рукавом из её собственных платиновых волос, часто ловила себя на мысли, что могла бы легко слиться с одной из покрытых шедеврами авангардистов стен. Её белая маска, тоже способная жить собственной жизнью и использованная вместо фильтра восприятия, и громоздкая, всё такая же высокая прическа только усиливали вероятность подобного исхода. Лорд Заточения, в отличие от сестры, предпочитал белое, сменив свой черный удлиненный жилет на длинный, достающий практически до пола пиджак, которому впору было бы зваться плащом, надетый поверх черных брюк и рубашки. Его маске полагалось бы быть черной, однако, за неимением возможности их приобрести, они оба составляли этот предмет гардероба из волос, не выбирая цвет.
