Текст книги "Шоколадное сердце (СИ)"

Автор книги: Ifodifo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Болел, поэтому и не писал. Похоже, простыл, когда после душа скорее побежал к Шерлоку, а может на поле побегал, взмок, а тут похолодало резко. В общем, какая разница. Главное, что он беспокоился. Плюнул на Шолто и свое расследование, пришел ко мне и сидел рядом. Вообще ухаживал за мной, как заправская сиделка. Даже не подумал бы, что он так может. Шерлок не злой, не равнодушный, боже упаси, он просто иногда не знает очевидных вещей, и то, что он был со мной, пока я болел, это для него, наверное, подвиг. Пусть я ничего ему не говорю, но я все понимаю, и ценю, что он для меня делает. По сути, он признает, что мы действительно друзья. Наверное, мне легче сказать и признать, чем ему все это осознать. Ого, стихами заговорил. В общем, пока болел, Шерлок от меня не отходил. Первые дни, из-за высокой температуры, я вообще плохо помню, что происходило, но когда бы ни открыл глаза, он всегда был рядом, держал за руку, давал попить, заставлял принять лекарства. У него прохладные руки. Они забирали жар, я без шуток это говорю. Просто когда он клал ладонь мне на лоб или держал за руку, становилось лучше. Прямо волшебство. А еще он был мил. Не злил Гарри, не расстраивал маму и даже отцу понравился. В общем, я смотрел на него и раздувался от гордости за то, что у меня такой друг. И как же мне не хватало его, когда он уходил домой. Сразу становилось пусто в комнате, холодно в кровати, не хватало его дыхания, запаха, ехидных замечаний. Даже Рэдберту его не хватало. Я привязался к нему, как когда-то к Джеку. Ох, я же решил больше не вспоминать. Ладно, просто если он исчезнет из моей жизни, как исчез Джек, я не смогу… нет, не знаю, смогу, наверное, только это будет очень больно. Пусть исчезнет, уйдет, только не как Джек, пусть живет, даже если будет не со мной. Да, главное. Отец, похоже, сам того не ведая, подкинул Шерлоку новую загадку – мистера Тревора. Если честно, я расстроился. Зная Шерлока, он пойдет на все, чтобы проникнуть в тайну старика. А ведь Виктор – его сын, и они неминуемо пересекутся. Мне страшно подумать, что тогда будет. Эти взгляды Виктора. Иногда я так злюсь, что хочу пересчитать ему все зубы. Ладно, это уже лишнее. В общем, завтра в школу.

Некоторое время Шерлок боится перевернуть страницу, чтобы прочитать о том, что случилось между ними дальше. Ведь именно расследование по делу Тревора привело к проявлению Шерлоком чувств к Джону. Но этому предшествовала почти что катастрофа. Шерлок еще раз ретроспективно возвращается к прочитанному. Ему приятно описание Джоном их первой встречи в саду, встречи в школе, драки с компанией МакКинли, триумфального выстрела из отцовского зигзауера. Это словно смотреть старые фотографии, черно-белые, пожелтевшие, но теплые и милые. Джон пишет хорошо, с восхищением о Шерлоке, чуть с юмором о его расследованиях. Оказывается, миссис Хадсон – крестная Джона, а Шерлок этого и не знал. Чистота и радость, исходящие излучением от записей Джона, разбавляются чернильными кляксами имени Мэри, пробуждающими ужас и непонятную тревогу. Шерлок почти заставляет себя перелистнуть страницу, чтобы сердце зашлось в немыслимом галопе, потому что больше Джон ничего не пишет. Дальше идут лишь чередующиеся друг с другом имена Мэри, черной пастой, и Шерлока, зеленой. И только последняя надпись имени Шерлока сделана, как и предшествующая ей с именем Мэри, черным цветом. Больше Джон не ведет дневник, а по ощущениям Шерлока, навсегда забывает о своем детском тайнике. Шерлок потрясен.

Он долго еще сидит, листая страницы, вчитываясь в записи, сохраняя их в Чертогах. Затем закрывает, аккуратно складывает в жестяную коробку, под детские глупости, заматывает в целлофан и прячет в тайник. Шерлок пытается осмыслить полученную информацию, но она преимущественно несет в себе чувства, в которых он ни черта не понимает – не его сфера. Джон в этом дневнике предстает совсем другим человеком, которого Шерлок никогда не знал. У него всегда была тайна, эта черная каракатица Мэри Морстен, умудрявшаяся вклиниваться в их светлое и радостное прошлое. Джон скрывал ее от Шерлока, а Шерлок даже не догадывался о его лжи. Шерлок должен разобраться в том, что тогда произошло, кто такой Джон, и что значила для него Мэри. Возможно, ответ лежит на поверхности и Шерлок просто не видит его. Жаль, что Джон перестал писать. В Чертогах Шерлока тоже есть воспоминания о том времени, но Чертоги – вотчина Шерлока, а ему нужна голова Джона, его мысли и его чувства. Как же все сложно. Шерлок сжимает руки в кулаки и спрыгивает на землю, утонув почти по щиколотку в пропитанной водой земле. Но он даже не замечает наполнившей ботинки грязи, размышляя о прошлом, в котором, определенно, не все было просто и понятно, как он запомнил. И Мэри, ее роль в жизни Джона – не последняя тайна. Шерлок не зря приехал, он должен разобраться со всеми призраками. И для начала вспомнить повод, которым воспользовался в этой поездке. А повод – расследовать давнее преступление. Что ж, это именно то, что Шерлок умеет делать превосходно. Вряд ли он попадет на место преступления, столько лет прошло, какие там могут быть следы, да и где это место, он не знает, дела не читал, но вот навестить полковника Морстена он может. Для начала разговора.

Вид у Шерлока, конечно, не гостевой. Да и время не очень подходящее для визитов – уже смеркается, и вряд ли нормальный человек пустит в дом незнакомца, тем более, если он выглядит как сейчас Шерлок – мокрое пальто, заляпанное грязью, башмаки, наполненные болотной жижей, противно чавкающие при каждом шаге, закрученные в тугие кольца волосы, с которых беспардонно капает вода, и дикий взгляд покрасневших глаз. Но Шерлока это не останавливает. Он доходит до дома Ватсонов в каком-то трансе, все еще мысленно возвращаясь к прочитанному, а потом некоторое время просто стоит, созерцая трепетное сердцу место. Дом Морстенов от дома Ватсонов отделяет небольшой заборчик, заброшенная площадка, заросшая сорняком, с одной стороны и фруктовые деревья с неубранными почерневшими яблоками на голых ветках, облюбованных воронами, с другой. Жуткое зрелище, стоит признаться, этот нетронутый сад. В доме Ватсонов темно, а в доме Морстенов горит тусклый свет. Шерлок минутно сожалеет, что засиделся в лесу слишком долго, что даже не поинтересовался у миссис Хадсон о местоположении и самочувствии полковника Морстена, но рефлексировать – не его метод. Шерлок решительно направляется к покосившейся калитке Морстенов, не обращая внимания на усилившийся ветер и дождь. Ему приходится стучать и звонить в дверь многократно, прежде чем на пороге появляется высокая нескладная фигура. Шерлок не помнит полковника Морстена по прошлому, тот считался затворником, поэтому, вежливо поздоровавшись, представляется и интересуется, может ли он переговорить с ним.

– Это я, – тускло и совсем не по-военному отвечает старик, делая шаг в сторону и пропуская Шерлока.

Дверь закрывается, отрезая их от непогоды, в темноту узкого, пахнущего необжитостью и горем коридора.

– Позвольте пройти, – просит Шерлок, – я должен задать вам несколько вопросов.

– Простите, не расслышал вашего имени, – откликается старик, делая приглашающий жест в сторону тлеющего где-то впереди света.

– Шерлок Холмс, – отвечает Шерлок, решительно шагая на призывный огонь камина в гостиной и оставляя за собой грязные следы, – консультирующий детектив. Работаю с Лондонской полицией.

– Тот мальчик, чей нож нашли рядом с телом моей Мэри, – грустно усмехается полковник. – Прошу, садитесь. Что привело вас ко мне?

Прежде чем хоть как-то отреагировать, Шерлок пристально смотрит на него.

– Вы же не верите, что это я ее убил? – наконец спрашивает он, игнорируя вопрос.

– Нет, конечно, – старик кивает на стул, стоящий около камина, а сам опускается в кресло напротив. – Вы этого не делали. Даже полиция это знает.

– Ну да, – бормочет Шерлок, садясь на стул, – полиция никогда не ошибается. Видите ли, полковник, я вернулся сюда, потому что чувствую необходимость найти настоящего убийцу. Столько лет прошло, убийство списали в разряд нераскрытых, убийца ходит на свободе…

– Ох, не нужно красивых слов, – прерывает его полковник, – не стоит уговаривать меня. Я первый заинтересован в результате. Раз вы здесь, значит, есть что-то конкретное, какая-то зацепка? – полковник заметно волнуется, Шерлок видит, как дрожат его руки, лежащие на коленях.

– Понимаете, пока рано о чем-то говорить, – осторожно начинает он, – я бы хотел прежде всего задать вам несколько вопросов о том, что же тогда произошло. Если вам не трудно…

– Трудно? – с горечью в голосе усмехается старик. – Мне трудно жить с мыслью о том, что дочь мертва. Мне трудно жить, зная, что ее убийцы на свободе. Мне трудно жить без надежды на возмездие. Пообещайте, что найдете того, кто это сделал, – неожиданно окрепшим голосом требует он.

Шерлок кивает:

– Сделаю все возможное. Расскажите, что тогда произошло.

– Мы просто поссорились. Я закрыл ее в комнате, на ключ, она, знаете, иногда была довольно своевольна, – где-то рядом скрипит половица, и старик невольно поворачивается в сторону звука.

– В доме кто-то есть? – Шерлок настораживается.

– Кот, – усмехается полковник и продолжает: – Вечером я заглянул к ней, но окно было открыто, а Мэри не было. Естественно, я отправился ее искать к соседям, в школу, обежал весь город, затем пошел в полицию. Пока дежурный созванивался с констеблем, пока они препирались со мной про то, что человека не ищут через несколько часов после исчезновения, появилась эта девочка, дочка священника, и рассказала о том, что нашла мою Мэри, – не сдержавшись, старик начинает плакать, и Шерлока корежит от этого зрелища, он ненавидит родственников жертв, от них мало толку – всегда одни только слезы.

– Где ее нашли? При каких обстоятельствах? Кто из соседей был дома? С кем Мэри дружила? Кто вел расследование?

Но старик уже не слышит Шерлока, его сотрясают сухие рыдания, худые пигментированные руки ходят ходуном, закрывая лицо. Лысина полковника в редких волосках трясется и раздражает Шерлока неимоверно.

– Моя девочка… Они убили ее… Мэри… Мэри… Убили… Они все должны ответить… Все, даже… О, Мэри… – это уже почти истерика.

Старик ничего не слышит, горе переполняет его. Шерлок еще пытается добиться хоть какого-то внятного ответа на свои вопросы, успокоить полковника, но этот поток слез невозможно остановить. Шерлок подает стакан воды с каминной полки, наблюдая, как тот пьет, цокая зубами о стекло, а затем вынужденно уходит – разговор не состоялся.

– Не провожайте, – бормочет злобно, – если позволите, я зайду завтра. Простите, что нанес грязи, – но старик шаркает за ним, всхлипывая, бормочет что-то о своей девочке и просит найти ее убийц.

Когда Шерлок выходит из дома Морстенов, полковник долго еще стоит на пороге, глядя ему вслед, и просит не забыть про Мэри.

– Да, да, я помню, найду, перестаньте только рыдать, – бормочет Шерлок, почти сбегая – слезы всегда выводят его из себя, они затрудняют обмен информацией, искажают память и словопередачу, вызывают ненужный прилив жалости, усложняя необходимую непредвзятость.

Сунув руки в мокрые карманы, он широко шагает по лужам, не разбирая дороги, к дому миссис Хадсон. На улице уже стемнело, дождь не ослабевает, в ушах все еще стоит плачь убитого горем отца и собачий лай. Что-то на периферии сознания беспокоит Шерлока, но он отодвигает мысли прочь, понимания, что объективности сейчас не добьется. Нужно успокоиться самому и продумать план действий. Возможно, стоит наладить контакт с местным констеблем. Полицейский отчет лучше эмоциональности родственников.

– Боже, Шерлок, где ты был? – всплескивает руками миссис Хадсон. – В таком виде… – она сокрушенно качает головой, стаскивая с него пальто.

– Гулял, – отвечает он устало, сбрасывая ботинки и снимая грязные носки.

– Надень тапочки и немедленно в ванную, – миссис Хадсон поджимает губы. – Я очень недовольна, молодой человек, так ты завтра сляжешь с температурой. Пойду приготовлю чай с медом, пока не поздно. Ну надо же, теперь пальто можно выбросить, – бормочет она уже на кухне.

Шерлок медленно поднимается в свою спальню, снимает насквозь мокрый костюм, прилипшую к телу рубашку, нижнее белье, подхватывает халат и уходит в ванную. Он долго лежит в горячей сладко пахнущей пене, закрыв глаза и размышляя. Как мало информации. Точно известно совсем немного: Мэри поссорилась с отцом, который запер ее в комнате. Она сбежала. Ее изнасиловали, а потом зарезали ножом Шерлока. Нашла труп Молли Хупер. Для начала стоит восстановить все, что произошло с того момента, когда Шерлок купил нож, чтобы вычислить точное время и место, где он его потерял. Шерлок перебирает в памяти тот день на ярмарке. События предстают перед ним отчетливо до некоторых пор, пока он в шоке не бежал от дома Ватсонов. Был ли нож еще при нем? Когда он видел или просто ощущал его в последний раз? Шерлок закрывает глаза, погружаясь в Чертоги, воскрешает в памяти тот ужасный день, будто переселяясь в себя, тогдашнего, еще шестнадцатилетнего влюбленного идиота. Нож. Правую ладонь начинает покалывать холодная сталь лезвия, он стоит у окна и смотрит в сумрак осеннего сада. Ему все еще чудится нехороший взгляд Гарри Ватсон, полный изумления и… зависти. Шерлока беспокоит этот взгляд, он переживает, что не рассказал Джону. Возможно, у того могут быть неприятности. Безотчетно Шерлок поглаживает пальцами спрятанный в кармане пальто нож, когда принимает решение бежать к Джону и предупредить. Прекрасно! Значит, нож Шерлок потерял после того, как увидел вылезающую из окна спальни Джона Мэри. Теперь он отчетливо помнит, как тяжесть ножа оттягивает карман, когда он стоит перед домом Ватсонов, не в силах отвести взгляд от Мэри Морстен. А вот дальше туман. Шерлок не помнит, где был, всплывают лишь какие-то обрывки образов, но ничего конкретного, чтобы можно было составить точно просчитываемую временем схему. Вода в ванной остывает, а он так и не продвигается в воспоминаниях дальше смазанных картин Милтон-Корк. В конце концов, миссис Хадсон со скандалом выгоняет его из ванной, насильно вливает горячий чай с медом и отправляет спать. У Шерлока ледяные руки и ноги, и даже пуховое одеяло не может толком согреть. Укутавшись до подбородка, он смотрит в незашторенное окно, размытое дождевой атакой, и все не может расслабиться, чтобы просто уснуть. Глаза закрываются где-то под утро, когда чернота за окном рассеивается пробуждающимся рассветом. Из мутного кошмара с Мэри и Мориарти в главных ролях его выдергивает громкий стук в дверь и слово «полиция», на сонный вопрос миссис Хадсон «кто там». Бросив взгляд на часы, Шерлок прикидывает, что проспал не более часа. Накинув халат, он спускается вниз, понимая, что пришли к нему. В гостиной, испуганная миссис Хадсон зябко кутается в теплый палантин, а высокий седовласый мужчина в мокром плаще, в котором Шерлок узнает сержанта Лестрейда семнадцатилетней давности, делает шаг навстречу.

– Мистер Холмс? – голос вежлив, но тверд. – Вы арестованы по подозрению в убийстве полковника Морстена. Одевайтесь, вы должны проехать с нами в отделение полиции.

Все повторяется, как в страшном сне, чертово дежавю, даже наручники похожи на те же самые.

– Забавно, – Шерлок находит в себе силы усмехнуться, – вы не находите, инспектор?

Лишь бы Майкрофт не примчался как тогда – это не его дело. Больше не его.

В отделении полиции, как и в прошлый раз – уныло и до отвращения стерильно. Кто тут у них убирается? Мэри Поппинс? Шерлок кутается в выделенную ему миссис Хадсон куртку, которую, по ее словам, забыл Джон, когда ремонтировал какой-то кран на кухне. Его собственное пальто висит на сушилке. То, что куртка Джона, иррационально успокаивает. Лестрейд сидит за письменным столом и по кругу задает одни и те же вопросы:

– Зачем вы приехали в город? Когда вы в последний раз видели полковника Морстена? С какой целью? О чем вы говорили? Как он себя вел?.. – глупые ничего не значащие вопросы.

Шерлок честно отвечает на них, и задает встречные:

– Когда был убит полковник? Кто обнаружил труп? Что говорят криминалисты?.. – но его вопросы остаются без ответов.

– Я понимаю, что вы, мистер Холмс, известный человек, но это мое расследование, а вы находитесь под подозрением, – Лестрейд спокоен и непреклонен.

Шерлок кривит рот, стараясь сдержаться и не наорать на этого идиота. Пока они тут сидят, другие идиоты затаптывают улики. Почему его не пускают на место преступления? В дверь осторожно стучат.

– Можно, Грег? – раздается за спиной негромкий мужской голос. – Я закончил, вот, возьми, написал, все, что смог. Специалисты в окружном морге скажут больше, – слышатся шаги, на стол Лестрейда падает бумажная папка.

Шерлок медленно поднимает глаза, чтобы встретиться с изумленно распахнутой синевой глаз Джона, который растерянно моргает и делает непроизвольный шаг назад.

– Спасибо, Джон, выручил, – устало вздыхает Лестрейд. – Судмедэксперт в управлении – идиот, – он тянет руку к папке, когда Джон хрипло интересуется:

– Свидетель?

– Подозреваемый, – мрачно отвечает Лестрейд. – Твой дружок, я еще помню.

Джон игнорирует слова Лестрейда и опять смотрит на Шерлока долгим непонятным взглядом, а потом вздыхает и садится на соседний стул, неловко выставив больную ногу.

– Он не может быть убийцей, – заявляет Джон, не глядя на Шерлока. – Посмотри время убийства.

Лестрейд быстро листает папку.

– Ну и что? – он удивленно смотрит на Джона.

– Вчера, когда мы гуляли с Рэдбертом, проходили мимо дома полковника. Я видел, как он выходил оттуда, и полковник был еще жив. Стоял в дверях и что-то говорил, из-за шума дождя плохо слышно было.

Лестрейд хмурится.

– Он мог и вернуться, – наконец произносит он. – Вернуться и убить.

– Не мог, – качает головой Джон. – Мы с Рэдбертом довели его до дома миссис Хадсон и по дороге встретили мисс Чейни. Думаю, она охотно подтвердит мои слова. Уж поверь, взгляд которым она одарила его, проходя мимо… таким взглядом смотрят сериалы пожилые леди. У миссис Хадсон можешь заодно поинтересоваться, выходил ли он из дома после того, как пришел. У крестной бессонница, спит она чутко. А еще запирает на ночь дом изнутри на засов и цепочку, которые громыхают, когда их открывают. Сам, небось, убедился, когда арестовывал. Черного хода нет. Рамы окон на первом этаже заколочены, равно как и на втором. Мистер Хадсон был мужчина с причудами. Это все проверяется, Грег. Показания я предоставлю в письменном виде. Можно мне идти?

Инспектор смотрит на него тяжелым взглядом, а потом бурчит:

– Все как тогда, Джон? Какой-то бред, ты не находишь?

Джон пожимает плечами и молча выходит из кабинета. Шерлок в разговоре не участвует, ошеломленно глядя ему вслед. Джон ни разу не назвал Шерлока по имени.

– Что значит «как тогда»? – интересуется Шерлок, но Лестрейд игнорирует его вопрос.

Он что-то записывает в протоколе допроса и подталкивает его Шерлоку:

– Распишитесь вот здесь, где галочка, – тычет пальцем для наглядности. – Можете быть свободны, показаниям доктора Ватсона я доверяю. Но попрошу пока не покидать Милтон-Корк. Подписку не беру, надеюсь на вашу сознательность.

Летсрейд не смотрит на Шерлока, забирая подписанный протокол допроса, и прячет их в бумажную папку. Шерлок поспешно встает и выбегает из кабинета, путаясь в джоновой куртке.

В коридоре пусто, равно как и в небольшом вестибюле, и около отделения полиции, где стоит одинокий джип Лестрейда и припаркованы велосипеды патрульных. В дождь на улицах городка мало прохожих, а около полиции, да еще в такую рань и вовсе нет, поэтому пробежав пару десятков шагов в одну сторону, Шерлок возвращается, ускоряясь, понимая, что выбрал неправильное направление. Джона он настигает около почты. Тот спешит, прихрамывая, не разбирая дороги, его плечи напряжены, а подбородок воинственно задран вверх.

– Джон, – Шерлок догоняет его, хватая за рукав куртки, – подожди.

Джон замирает и очень медленно оборачивается, чтобы невозмутимо взглянуть Шерлоку в глаза.

– Здравствуй, Шерлок, ты что-то хотел? – голос полон спокойствия, но по побелевшим костяшкам пальцев, сжатых в кулак, Шерлок понимает – волнуется.

– Мы не поздоровались там, в кафе… – пробует завязать разговор Шерлок.

– Ты просил при встрече сделать вид, что мы не знакомы, – возражает Джон.

Шерлок вздыхает, Джон точно так же, как он, помнит все. Трудно им будет. Обида сквозит в нарочито равнодушном тоне, и Шерлок удивляется, почему чувствует себя виноватым, ведь это не он предал друга, все как раз наоборот. Только вот Джон не похож на предателя.

– Скажи, что тебе удалось установить? – просит Шерлок. – Когда произошло убийство? Я должен докопаться до правды. Помоги мне.

Джон долго молчит, разглядывая Шерлока, а затем интересуется:

– Ты поэтому вернулся? Чтобы докопаться до правды? Найти убийц Мэри?

Шерлок едва не рычит от ненавистного имени в устах Джона, но сдерживается, кивая. Судя по всему, ответ Джона устраивает, потому что взгляд из ледяного становится чуть теплым, в нем загорается профессиональный интерес – скорее всего Джон уже давно помогает Лестрейду, если еще не подписал контракт с полицией. Полиции округов довольно часто так делают, привлекая гражданских специалистов на контрактной основе.

– Ладно, – кивает Джон, принимая определенное решение, – точное время убийства я сказать не могу. От десяти вечера до часов двух ночи. С учетом твоего визита к полковнику, крайняя точка отсчета имеет вполне точные координаты, – Джон хмурится, вспоминая, – десять семнадцать. Я посмотрел на часы, когда увидел тебя, – Шерлок ищет в лице Джона хоть какой-то намек на личное отношение, но лицо его бесстрастно. – Старика убили выстрелом в сердце. Стреляли из пистолета с близкого расстояния. Полковник наверняка знал убийцу. Вот и все, что я знаю, – Джон виновато разводит руками.

– Почему ты так думаешь?

– Полковник был очень подозрительным, он никогда не открыл бы дверь постороннему человеку, – отвечает он.

– Но меня же он пустил? – удивляется Шерлок.

– Вот и я гадаю, почему, – задумчиво произносит Джон. – И вот еще что, возможно, тебе это пригодится… – он чуть колеблется, но все же говорит: – В последнее время у него кто-то жил в доме.

– Ты кого-то видел? – быстро спрашивает Шерлок.

– Нет, просто в спальне Мэри иногда по вечерам горел свет, – Джон не смотрит на Шерлока. – Наши дома довольно близко, и я точно знаю, после смерти дочери полковник в ее спальню никогда не заходил. А в последнее время… – Джон что-то подсчитывает в уме: – Да, семь раз свет горел. У меня дома в календаре отмечено. Семь раз за последний месяц, – Шерлок хмурится – это очень плохо. Кое-что мелькает в голове догадкой, но озвучивать пока рано, поэтому он переводит разговор на другую тему.

– Кто обнаружил труп?

– Почтальон. Принес газеты. Вызвал констебля, тот позвонил дежурному инспектору. Хорошо, что им оказался Лестрейд. Он хороший полицейский, – Джон едва заметно улыбается.

– Работает только с тобой? – ревность Шерлока поднимает голову, как услышавший боевой сигнал конь.

– Мне пора, Шерлок, – Джон кивает головой и уходит, а Шерлок смотрит ему вслед и очень хочет догнать, чтобы поцеловать в сухие обветренные губы – чертовы сантименты!

Шерлок возвращается в отделение полиции вовремя, чтобы столкнуться со спешащим куда-то Лестрейдом.

– Что-то забыли, мистер Холмс? – довольно дружелюбно интересуется он, направляясь к своему джипу.

– Надо поговорить, – Шерлок принял решение и отступать не намерен.

Лестрейд приглашающе открывает дверцу джипа, забираясь на место водителя.

– Прошу, только коротко, у меня дел по горло.

Шерлок садится рядом и косится на инспектора.

– Вы же знаете, кто я такой?

– Сыщик из Лондона, работающий с полицией. Вас еще обвиняли в мистификации расследований года два назад, – Лестрейд усмехается.

– Полиция опубликовала опровержение и принесла свои извинения, – раздражается Шерлок. – Вернемся к делу. Я здесь, чтобы найти убийц юной мисс Морстен. Это дело не дает мне покоя. И вот только я возвращаюсь и пытаюсь поговорить с ее отцом, его убивают. Вам не кажется это странным?

– Кажется, – соглашается Лестрейд. – И? Тогда убийц мы не нашли. Похоже, что и в этот раз будет не просто…

– Я готов предложить свою помощь полиции, – прерывает его Шерлок. – Более того, я влезу в это дело, даже если полиция откажется со мной сотрудничать. Решать вам, хотите вы иметь меня в качестве союзника или конкурента, – Шерлок смотрит на Лестрейда, нетерпеливо ожидая ответ.

Он точно знает, что теперь пойдет до конца, не погнушается использовать запрещенные методы. Лестрейд на удивление быстро соглашается – возможно, гордость не позволяла попросить помощи у столичной штучки, но раз ее предлагают почти на добровольной основе, надо соглашаться.

– Только без самодеятельности, – предупреждает инспектор, – я должен быть в курсе всех предпринимаемых вами шагов.

– Ладно, – выдает Шерлок ничего не значащее обещание, как он делает всегда.

– Тогда едем, – Лестрейд заводит мотор, – конечно, там уже побывали мои люди, и трупа нет, но осмотреть место преступления все равно стоит. Вдруг вы что-то заметите свежим взглядом.

Шерлок усмехается – пожалуй, Джон прав, этот инспектор толковый парень, раз сразу понял, что ему нужно. До дома полковника Морстена они доезжают за несколько минут.

Смотреть территорию вокруг дома бесполезно, там уже побывала толпа народа, но Шерлок все же тщательно осматривается, вплоть до забора по периметру участка. Он находит небольшую заросшую лазейку в ограде между домами Морстенов и Ватсонов, заросшую и забытую – ею уже давно не пользовались. Более нигде он не видит нарушения целостности забора, даже мальчишкам не приходит в головы забираться в мрачный яблоневый сад полковника. Следов вокруг самого дома много, он даже находит собственные следы, которые недвусмысленно ведут в обоих направлениях. В доме Шерлок также изрядно наследил, так что не удивительно, что его арестовали. Он внимательно обследует весь первый этаж, ползает на карачках вокруг нарисованного на полу тела с лужицей крови с левой стороны, принюхивается и присматривается. Лестрейд наблюдает за ним с любопытством, немного ревностно и как-то недоверчиво. Шерлок молчит, пока не озвучивая сделанных выводов, переходит на второй этаж и тщательнейшим образом осматривает все и там. Особенно надолго он застревает в спальне Мэри, то и дело поглядывая в незашторенное окно на окно спальни Джона, также не закрытое шторами. Отличная видимость – сердце Шерлока глупо ускоряется, в районе солнечного сплетения расплывается сладкое томление – ничего в комнате Джона не поменялось, даже плакаты на стене остались все те же.

– Так что? – интересуется Лестрейд, когда они, наконец, спускаются вниз. – Вы мне расскажете, что узнали?

Шерлок кивает:

– Убийца среднего роста, – Шерлок называет цифру. – Профессиональный киллер. Из элитных. Джон был прав. Полковник знал убийцу очень хорошо. Он не только впустил его в дом, но и предоставил на время кров, причем в комнате дочери, в которую не заходил после ее смерти. Вы заметили, инспектор, как там чисто? Ни пылинки, ни соринки, ни одного отпечатка, даже старого. Убийца стер все следы своего пребывания в доме, тем самым лишь обозначив свое присутствие. В остальных комнатах – пустота и запустение, слабые попытки прибраться старческой рукой. Зато в доме нет ни одного пакета с мусором, даже на кухне, даже на веранде за дверью. Ни окурка, а полковник дымил как паровоз, ни туалетной бумаги, ни пустых консервных банок, которыми питался страдающий паранойей старик, нет даже постельного белья на кровати в спальне девочки. Весь мусор вынесен, и, я полагаю, не на мусорку. Скорее всего, его утилизировали более эффективным способом. Можно поискать в окрестностях, но это нам ничего не даст, преступник слишком осторожен, все, что мы найдем – лишь место утилизации.

– И зачем ему все это? Зачем такие хлопоты? – не может удержаться от вопроса Лестрейд.

– Человек здесь жил, чистил зубы, ходил в туалет, ел, спал – это же колоссальный биологический материал, чтобы провести генетическую экспертизу. Наверняка, преступник есть в базе полиции или любой другой базе, вплоть до министерства обороны, и поэтому он делает все, чтобы его не нашли.

Лестрейд хмурится:

– Что-то еще?

– Да, – кивает Шерлок. – Старик знал убийцу, пустил в дом. Зачем он убил старика, я тоже, скорее всего, могу ответить. Появился я. Полковник никогда не пустил бы в дом постороннего, мне открыли дверь по просьбе убийцы. Ему было любопытно, интересно… я не знаю. Он явно знал, кто я такой, должен был услышать, что мне нужно. Пока я был здесь, убийца прятался где-то рядом в доме. Я слышал скрип половицы, старик сказал, что это кот, но он никогда не держал кота. Потом полковник сказал или едва не сказал что-то такое, что не должен был говорить, и убийца его застрелил, чтобы он не сболтнул еще чего лишнего. Вот только что он сказал? – Шерлок закрывает глаза, пытаясь вспомнить. – Вроде ничего существенного… Я дословно помню… – глаза Шерлока распахиваются, чтобы требовательно посмотреть на Лестрейда. – Скажите, за эти семнадцать лет старик обращался в полицию с каким-нибудь заявлением? Может быть, он кого-то подозревал? Возможно, он провел собственное расследование, пытался добиться справедливости, пересмотра дела…

Лестрейд пожимает плечами:

– Честно сказать, я просто не помню. Это ведь было черт знает как давно. Само дело я запомнил, это ж мое первое убийство было, вас, Джона, девочку эту несчастную… Но дело закрыли, убийц не нашли. Я не следил.

– Значит, надо поднять дело из архива, – жестко заявляет Шерлок. – Как можно скорее.

– Попробую, – кивает Лестрейд. – Скажите, а как вы догадались обо всем этом? Или то, что вы сказали, всего лишь умозрительные предположения? – в голосе Лестрейда сквозит сомнение.

– О, нет, – усмехается Шерлок, – все можно доказать, – и начинает выкладывать цепочку сделанных из серии наблюдений выводов.

– Черт, как мы такое упустили, – ругается Лестрейд, когда Шерлок заканчивает, – нужно срочно вызвать криминалистов, чтобы зафиксировали то, что пропустили. Я должен буду здесь задержаться, – он расстроенно тянется за телефоном. – Ведь так очевидно… – потрясенно качает головой, – жаль, что вы не работаете в полиции.

Шерлок пропускает слова Лестрейда мимо ушей.

– Я должен присутствовать при вскрытии, – говорит он. – Труп уже увезли?

– Нет, он еще в холодильнике, я планировал сам сопровождать, но мне придется задержаться, пожалуй, попрошу доктора Ватсона, – Лестрейд быстро ищет нужный номер в телефоне, не замечая, как глаза Шерлока загораются предвкушением грядущей встречи.