Текст книги "Шоколадное сердце (СИ)"

Автор книги: Ifodifo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Шерлок кивает – теперь понятны пугающие записи имени Мэри черной пастой в дневнике и ее визиты к Джону. Если б Шерлок не был таким идиотом, история могла пойти по другому сценарию, но все случилось так, как случилось. Но есть еще один вопрос, который мучает Шерлока, и он должен его задать.

– Откуда ты узнал про фокус с самоубийством? – спрашивает он. – Только Майкрофт знал, что я не разбился тогда. Все было подстроено. Откуда ты это знал?

К удивлению Шерлока Джон неудержимо краснеет, это видно даже в полумраке машины.

– Тут тоже Мэри свою руку приложила, – наконец выдавливает из себя очередное признание. – Она говорила, что умеет видеть скрытые способности людей. Она говорила, что я неуязвим. Но, как показало время, очень даже уязвим – меня, в конце концов, ранило, хоть и не смертельно, – Джон смущенно усмехается, а Шерлоку вдруг становится понятна джонова привычка влезать в драки, словно испытывать себя на прочность. – А когда появился ты, я спросил ее, что она видит в тебе, и она сказала, ты умеешь левитировать. Конечно, глупость, но я это запомнил. И когда ты спрыгнул с крыши, я верил, что ты не разбился, что ты умеешь летать. Ну, или хотел в это верить, убеждал сам себя и других, – Джон запинается и смущенно замолкает. – Глупость, конечно, – выдавливает он с трудом, – прости.

– Ты поверил, что я умею летать? – потрясенно произносит Шерлок, во все глаза глядя на Джона. – Хотя, почему меня это удивляет, ты же в шестнадцать лет верил в вампиров…

– О, боже, перестань, это неправда, – бурчит Джон, – не верил я в вампиров…

– Еще как верил, – удовлетворенно констатирует развеселившийся Шерлок, – и в собственную неуязвимость, и в мою способность левитировать, – и он начинает напевать исполненную не так давно Майкрофтом песенку о глупых ноттингемширских докторах.

Джон хватает с приборной панели карту дорог и бросает ее в Шерлока, Шерлок уворачивается и смеется, а через несколько секунд Джон смеется вместе с ним. Что уж тут спорить, Джонатан Свифт прав, доктора в Ноттингемшире на редкость глупы и доверчивы.

– У нее была шизофрения, – сообщает Шерлок, отсмеявшись, – я видел справку в деле. Думаю, она страдала галлюцинациями, в которых отец представлялся монстром. Все еще закончилось более-менее благополучно. Я имею в виду ее бред.

Джон потрясенно качает головой, и дальше они едут в тишине. Только эта тишина уютная и теплая, с Джоном Шерлок готов промолчать всю жизнь. Рука Шерлока покоится на колене друга, и это самое лучшее, что случилось с ним за последнее время – ощущение твердого колена Джона под своей ладонью – верх наслаждения.

Джон загоняет автомобиль во двор своего дома, закрывает ворота, достает из кармана куртки ключи. Шерлок следует за ним тенью, боясь упустить из виду, расстаться хотя бы на мгновение. Они вваливаются в тесную прихожую одновременно, толкаясь, протискиваясь через стандартных размеров дверь. Рэдберт встречает радостным лаем, преданно махая хвостом, признавая в Шерлоке своего. Джон выпускает пса во двор, после чего они, не говоря друг другу ни слова, раздеваются и, не сговариваясь, поднимаются на второй этаж в спальню Джона. Здесь ничего не изменилось, только ноутбук на столе, да медицинские журналы под кроватью добавились. Из не зашторенного окна на них таращится черными слепыми глазницами дом Морстенов и ухмыляющаяся ущербная луна. Одно долгое мгновение Шерлок и Джон смотрят друг на друга, а потом впечатываются друг в друга с разбегу, переплетаясь и падая на узкую подростковую кровать. Пружины жалобно охают и принимаются страдальчески скрипеть, но в доме, кроме них, нет никого, чтобы бояться шокировать или быть обнаруженными. Они уже вышли из подросткового возраста, однако гормоны бушуют, как в шестнадцать лет. Они впервые вместе, не скованные условностями и мнением окружающих, желанные и любимые. Шерлок хаотически целует Джона, не в силах оторваться, чтобы снять мешающую одежду, забирается руками под футболку, царапает ногтями соски, отчего Джон выгибается дугой и стонет совсем уж порнографически, снося Шерлоку последние остатки разумности. Джон плавится под ним, извивается, прижимаясь всеми возможными выпуклостями, пытаясь увеличить площадь соприкосновения.

– Боже, Шерлок, – шепчет Джон, словно в забытьи, – просто сделай это уже, пожалуйста, сделай это…

И Шерлок отстраняется, чтобы трясущимися руками расстегнуть давно ставшие тесными брюки, на остальную одежду сил не остается. Джинсы Джона уже спущены до лодыжек, он перевернулся на живот и ждет, оглядываясь и бросая на Шерлока замутненный страстью взгляд. Шерлок оглаживает крепкие медовые ягодицы, боже, неужели Джон загорает без нижнего белья, проводит носом по расселине между ними, вдыхая сладкий аромат, и на пробу широко лижет, чуть прикусывая кожу там, где заканчивается позвоночник. Джон рычит нетерпеливо, вцепляясь пальцами в простыню, и Шерлок подтягивает его к себе в коленно-локтевую позу.

– Растяни меня, – просит Джон, – давно никого не было.

Шерлок сердито шипит, звонко шлепая Джона по полукружиям.

– Ай, за что? – вскрикивает Джон, не пытаясь вырваться.

– И ты мне еще говорил, что не гей. У меня после тебя никого не было, – бурчит Шерлок.

Джон пораженно оглядывается, замирая на миг, словно прирастая взглядом к ревнивому темному взгляду Шерлока, а потом просит твердо, не разрывая зрительного контакта:

– Не надо растягивать, возьми так. Пусть будет больно, как в первый раз, – и Шерлок кивает, понимая.

Он волнуется, руки трясутся. Сплюнув на ладонь, проводит по стволу, размазывая слюну и выделившуюся смазку, пристраивает член к сжавшемуся входу Джона и начинает медленно проталкивать его, продвигаясь вперед, в тесноту и жар. Джон прикусывает губу, упирается лбом в сжатые в кулаки руки и подается навстречу движению Шерлока. Медленно и неотвратимо они движутся друг к другу, встречаясь в равновесной точке, когда дальше двигаться просто некуда. Джону больно, Шерлок видит это по его искаженному лицу, но ему самому хорошо и сладко, он не может сдержать желания и толкается в эту тесноту, еще и еще раз, увеличивая темп и амплитуду. Член выходит из Джона почти полностью и входит на всю длину резко, причиняя боль, которую Джон принимает с какой-то мазохистской радостью, но Шерлок тянется рукой к опавшему члену и начинает поглаживать, не прекращая своих поступательных движений, а затем немного меняет угол наклона и в какой-то момент Джон вскидывается, издавая стон наслаждения, а не боли. Его член в руке Шерлока твердеет, наливается силой и страстью, и вот уже оба они движутся навстречу друг другу, как единый слаженный механизм. Шерлок своей яростью и любовью стирает чужие ласки и прикосновения, чужие руки и члены, а в момент наивысшего блаженства, кончая в Джона, крепко сжимает руку, отчего по телу Джона проходит судорога, и тот изливается толчками горячим семенем ему на пальцы. Шерлок придавливает своим телом Джона, наваливаясь на него сверху и, рванув с треском рубашку, с упоением кусает в оголенное простреленное плечо. Джон вскрикивает, но покорно принимает боль, а Шерлок с благодарностью вылизывает покрасневший воспалившийся участок кожи.

– Мой, только мой, навсегда, – бормочет он жадно, целует свою метку и снова и снова вылизывает плечо, – никогда, никого, только я, даже думать не смей…

Джон блаженно урчит под этими грубыми ласками:

– Всегда только ты, идиот, сколько бы их не было, – ласково улыбается. – Неужели до сих пор не понял? Как ни пытался тебя забыть, не смог. Только ты. Всегда. Твой.

– Мой, – удовлетворенно и сыто кивает Шерлок.

Они лежат на узкой кровати Джона, едва помещаясь на ней, смотрят в не зашторенное окно и слушают дыхание друг друга. На груди Шерлока стоит кружка из-под чая, он курит и стряхивает туда пепел. Джон лежит на боку, закинув ногу на бедро Шерлока, они так и не смогли толком раздеться. Рука Шерлока по-хозяйски оглаживает голую ногу Джона, скользя от коленки под ягодицы и обратно. Аккуратный член Джона упирается Шерлоку в промежность.

– Мне такое иногда снилось, – шепчет Джон, – ты рядом, со мной, во мне, везде. Но я так злился на тебя. Заводил отношения, пускался в ненужные утомительные связи, лишь бы выжечь из памяти твой голос, твое лицо, твои руки и поцелуи. Пытался быть с женщинами, исправить эту неправильную тягу к тебе. Сам себя убеждал, что не гей. Не смог, – он рисует пальцем на груди Шерлока какие-то замысловатые узоры, осторожно обходя чашку с пеплом, а Шерлок самодовольно усмехается.

– Не забудешь, не избавишься. Нам с тобой только вместе умереть.

– Почему ты не заводил отношений? – спрашивает Джон. – Мог хотя бы попробовать…

– Чувства и эмоции делают слабым и уязвимым, – отвечает Шерлок, – брат смог меня в этом убедить. После тебя я никому не верил, да и до тебя тоже, – оговаривается он. – Узнав однажды настоящее, кто захочет подделку? Лучше быть в одиночестве, чем с кем попало.

– Мы очень разные, – вздыхает Джон, – трудно будет вместе.

– Вместе легко, – резонно возражает Шерлок, – порознь мы уже жили – невозможно, – и здесь Джон соглашается.

– Почему ты вернулся в Милтон-Корк? – спрашивает Джон. – Почему ты вернулся?

И Шерлок отвечает впервые честно:

– Потому что едва не умер. Потому что хотел увидеть тебя еще раз.

– Значит тот прыжок… – Джон не договаривает.

– Все было непросто, – кивает Шерлок, – фокус мог и не удаться.

– Идиот, – Джон до боли вцепляется пальцами в кожу Шерлока, – только посмей умереть раньше меня – на том свете найду и прибью.

– Я же сказал, теперь только вместе, – спокойно отвечает Шерлок и светло улыбается, Джон удовлетворенно кивает.

Шерлок напрягается, и Джон это чувствует, чутко настроенный на любовника:

– Что?

– Там, в спальне Мэри, я только что видел луч фонарика, мазнул и пропал, – шепчет Шерлок.

Джон скатывается с него, путаясь в джинсах, стянутых к лодыжкам, начинает лихорадочно одеваться. Шерлок застегивает брюки и сбегает в таком расхристанном виде с лестницы на первый этаж. У входа его догоняет Джон. Они с невероятной скоростью натягивают обувь, вылетают из дома и, под сопровождение радостного лая Рэдберта, словно наперегонки устремляются к соседям. На улице в обе стороны ни души. Калитка и входная дверь распахнута, печати полиции сорваны.

– Ты в дом, я вокруг, – командует Шерлок, Джон кивает и скрывается в открытой двери, держа в руках невесть откуда взявшийся пистолет.

Шерлок в сопровождении Рэдберта обходит по периметру дом, отмечая отсутствие свежих следов, хотя земля от недавно прошедшего дождя еще мягкая, словно глина. Когда они встречаются с Джоном у входа в дом, оба отрицательно качают головой. Шерлок в свою очередь осматривает дом и отмечает профессионализм убийцы – никаких следов, идеально.

– Зачем он вернулся? – удивляется Джон.

– Кто бы знал, – откликается задумчиво Шерлок.

Они возвращаются домой, предварительно закрыв дверь и по возможности восстановив сорванные печати в доме Морстенов. Джон делает на кухне чай, кормит Рэдберта.

– Сколько ему лет? Разве собаки столько живут? – рассеянно интересуется Шерлок, продолжая крутить в голове случившееся.

– Ему три года, – улыбается Джон, – это Рэдберт Второй, познакомься.

После они пьют чай в уютной тишине и засыпают на широком диване гостиной Ватсонов. Вернее Джон засыпает, положив голову на колени любимого, а Шерлок погружается в Чертоги, рассеянно перебирая светлые пряди Джона.

К пробуждению Джона Шерлок успевает где-то на час задремать, и потому поцелуй в подбородок становится неожиданностью. Джон, сонный и теплый, обнимает Шерлока, трется колючей щекой о его щеку и вздыхает с юношеским томлением в груди.

– Я думал, ты мне приснился, – шепчет он, зарываясь пальцами в кудри Шерлока, – так не хотел глаза открывать. Опять один, пустой дом и мы – враги. Никогда больше так не делай, Шерлок, не оставляй меня, – просит он.

Шерлок усмехается, утыкаясь лбом в лоб Джона.

– Ты полагаешь, это возможно, оторвать меня от тебя? Теперь? В самом деле?

– Не знаю, – Джон смотрит своими невозможно синими глазами в прозрачность Шерлока, – пусть попробуют. Меня от тебя оторвать будет уже не возможно. Только с мясом и кровью.

Они целуются и обнимаются, потираясь утренней эрекцией друг о друга.

– Господи, как подростки, – шепчет Джон, – у меня такого давно не было.

– Молчи уж, – шипит Шерлок, – о твоем знаменитом либидо только ленивый в армии не знает. Кто перетрахал все, что двигалось в Афганистане?

Глаза у Джона в удивлении распахиваются:

– Откуда ты набрался этих словечек? В лексиконе моего Шерлока я подобного не помню…

– Значит, все остальное верно, – хмурится Шерлок.

– Перестань, – Джон больно прикусывает нежную кожу на шее любовника, – я всего лишь пытался тебя забыть. А вот ты откуда знаешь столько подробностей обо мне? Досье изучал?

– Даже не думал, – Шерлок блаженно выгибается ему навстречу, – сам вычислил. Не так уж и сложно.

Руки Джона сами по себе находят дорогу к напряженному члену Шерлока, расстегивают ширинку и начинают действовать в любимом темпе с определенным силовым давлением. Шерлок стонет, разводя ноги шире, вцепившись пальцами в предплечья Джона. Джон соскальзывает с колен Шерлока на пол, устраивается поудобнее, упираясь руками в бедра и накрывает ртом сочащийся член Шерлока, заглатывая его. Шерлок едва не теряет сознание, так ему становится хорошо и невыносимо волнительно. Непроизвольно, он подает бедрами навстречу влажному горячему рту Джона, руки перемещаются вверх, цепляются за светлые пряди и тянут на себя, задавая темп и направление. Джон с готовностью подстраивается под желания Шерлока, тонкая ниточка слюны течет по подбородку, губы, припухшие и пунцовые, сводят Шерлока с ума. В голове мелькает ревнивая мысль о том, кто еще кроме него самого вот так же вбивался в этот восхитительный рот, цеплялся за светлые пшеничные пряди, оставлял свое семя на медовой коже. От темных мыслей сбивается дыхание, и Шерлок, намеренно причиняя боль, вколачивается со злостью в открытый рот, глубже, дальше, сильнее. Джон покорно принимает, только из уголка глаза вытекает слезинка, которая повергает Шерлока в невероятный по силе и продолжительности оргазм. Шерлок изливается долго, и Джон глотает все до последней капли, а потом тщательно вылизывает член и аккуратно заправляет его в трусы, застегивая ширинку. У самого Джона джинсы топорщатся бугром, даже сквозь темный деним видно мокрое пятно смазки. Джон так и не дотрагивается до себя, сидит на коленях и смотрит снизу вверх на расхристанного с мутным взглядом Шерлока. Его рот, мокрый и припухший, чуть приоткрыт, губы так и просятся быть покусанными, на смуглой шее виднеются следы вчерашних собственнических инстинктов Шерлока.

– Мне страшно, – шепчет Шерлок, – вдруг я всегда буду желать причинить тебе боль? – на глаза наворачиваются слезы. – Меня сводит с ума мысль о том, что кто-то еще касался тебя, – признается он.

– Хорошо, – кивает Джон, – накажи меня. Сделай мне больно, от тебя я готов принять все, даже смерть.

Мысль о том, что Джон может умереть окончательно, выводит Шерлока из себя. Он сползает с дивана на пол к Джону, цепляется за него, целует нежно и бережно, словно вазу династии Мин, извиняясь за причиненную боль и понимая, что отныне и навсегда только радость и самое лучшее для его Джона:

– Никогда даже не мысли оставить меня одного. Никакой смерти в одиночку. Только вместе. Обещай мне Джон, – просит он.

– Как скажешь, любимый, все будет так, как ты захочешь, – Джон целует в ответ и равновесие наконец-то воцаряется в Шерлоке – прошлое прощено и забыто.

Шерлок раскладывает Джона на вытертом поблекшем ковре миссис Ватсон, ласкает его тело руками, языком, губами, словно священнодействует, затем склоняется над напряженной плотью и принимает в рот. У Шерлока нет опыта, он действует по наитию, порой неумело, неловко, но искренне и страстно. Джон дрожит, мечется в его руках, стонет, извивается и бурно кончает, выкрикивая что-то нечленораздельное. Шерлок удивленно слизывает с пальцев сперму, раскладывая ее вкус на составляющие, запоминая и анализируя, а потом вытягивается рядом с Джоном на ковре.

– Люблю, – шепчет он, собственнически закидывая на него руку и ногу, – прости за боль. Страх потерять тебя сильнее обиды и ревности.

– Прости, что был неверен, – Джон обнимает Шерлока, окутывая его теплотой и заботой. – Это от отчаяния…

– Никого не было, – возражает Шерлок, – только ты и я, всегда.

Они пьют на кухне Ватсонов чай, приготовленный Джоном, хороший вкусный чай. Шерлок никогда в жизни не пил такого вкусного чая. От наслаждения он даже блаженно щурится, наблюдая за тем, как Джон намазывает тост джемом.

– Держи, – он кладет его на тарелку перед Шерлоком и сурово сдвигает брови: – Ешь! Одним чаем сыт не будешь!

Шерлок вздыхает, вспоминая количество булочек, съеденных за эти несколько дней у миссис Хадсон – никогда еще он не ел так много.

– Из-за такого количества мучного и сладкого я плохо соображаю, – бухтит он, но Джон не обращает внимания.

– Расскажи, что показало вскрытие? Нашел что-то важное? – интересуется он.

– Да, представляешь, старика прямо перед смертью хватил сердечный приступ. Что-то очень сильно его расстроило или взволновало. Но убийца не пустил все на самотек, полковник был крепким и мог еще выкарабкаться, поэтому он его пристрелил – точно в сердце, – Шерлок задумчиво смотрит в окно.

– И что это значит? – осторожно интересуется Джон, боясь спугнуть мысль гения.

– Только то, что наш убийца – тот еще мерзавец. Играючи довел старика до инфаркта, но счел нужным для верности пристрелить. Хладнокровный, – это Шерлок произносит с должной долей уважения. – Скажи, Джон, ты не знаешь этого типа, вон у калитки вашей топчется? – Шерлок указывает на уже знакомого блондина в кожаном пиджаке с хвостом на затылке, но пока Джон доходит до окна, тот исчезает в утреннем тумане.

– Как он выглядит? – хмурится Джон. Шерлок очень подробно описывает, и на лице Джона мелькает беспокойство, но затем он словно отгоняет навязчивые мысли и пожимает плечами: – Слишком общие описания. Таких людей много, а наш Милтон-Корк – рай для отставных военных, сам видишь. В следующий раз просто сфотографируй его.

– Так и сделаю, – кивает Шерлок задумчиво.

– Ты Лестрейду рассказал о вскрытии и вчерашнем визите в дом Морстенов? – Джон отправляет в рот последний ломтик тоста.

– СМС послал, – отвечает Шерлок. – Он просил держать его в курсе. А ты обратил внимание, что после вчерашней беготни больше не хромаешь?

– Что за чушь… – Джон открывает рот, чтобы поспорить, и замолкает на добрых пару минут.

Он беспомощно смотрит на свою ногу, даже приседает на нее для проверки, а убедившись в отсутствии боли, ловит довольный взгляд Шерлока.

– Невероятно, – качает Джон головой, – как это так? Ведь такая адская боль была…

– Психосоматическая, – поправляет Шерлок, – а значит не существующая. Я – твое лекарство, запомни это и цени! – Шерлок самодовольно усмехается, и Джон не может удержаться от поцелуя.

– Ладно, – произносит смущенно Джон, отрываясь от Шерлока и поднимаясь, чтобы собрать грязную посуду. – Мне надо на работу. Сегодня прием с утра, Аманда одна не справится, – он бросает на часы обеспокоенный взгляд. – Наверняка миссис Херш уже ждет под дверью, у нее ближе к зиме обострение язвы, и мистер Бингли пришел на очередной осмотр…

Шерлок нервно ерзает:

– Конечно, я понимаю, что выгляжу пугающе… – начинает он издалека, – мне следовало бы зайти к миссис Хадсон, переодеться, привести себя в порядок, но я не могу сейчас расстаться с тобой, – заканчивает он убито. – Можно, я тоже пойду на прием? Я не буду мешать, посижу в уголке, подумаю…

Джон изумленно смотрит на него, а потом просто пожимает плечами, разрешая.

– Тогда собирайся, нам пора, – сообщает он, споласкивая последнюю кружку и вытирая полотенцем руки. – Миссис Херш не любит ждать.

На работу Джона они приходят почти вовремя. Миссис Херш терпеливо ждет, а больше в приемной никого. Джон торопливо здоровается с Амандой, раскладывающей в стеклянном шкафчике перевязочный материал и прочую ерунду, представляя ее Шерлоку. Кивнув, Аманда молча продолжает свое занятие, а Шерлок разглядывает ее чрезмерно внимательно. Они уже виделись в кафе, и встреча прошла не сказать чтобы гладко. Чувствуется, что Аманда неравнодушна к Джону и имеет на него определенные матримониальные планы, допускать которые Шерлок не собирается. Он всеми силами показывает, что Джон занят, то ненароком проведя рукой по его спине, то случайно коснувшись губами волос на затылке, а то и вовсе собственнически обняв. Джон не обращает на проявления любви Шерлока особого внимания, рассеянно позволяя себя обнимать, подставляя губы для поцелуя и бормоча в ответ нежные глупости. Кончики ушей Аманды розовеют, и она упорно не желает на них смотреть, катая ватные шарики. Усадив Шерлока к окну, Джон принимает миссис Херш. Осматривает ее за ширмой, выписывает рецепт, желает здоровья и отпускает. Теперь можно расслабиться. Если не придет мистер Бингли, можно вообще никого не ждать. Аманда записывает в карточку миссис Херш результаты сегодняшнего обследования, пока Джон моет руки, Шерлок продолжает гипнотизировать Аманду неприятным ревнивым взглядом. Именно в этот момент хлопает дверь, и входит миссис Хадсон.

– Ну слава богу, вот и пропажа, – восклицает она. – Джонни, неужели нельзя было позвонить и предупредить, что Шерлок с тобой? Я, между прочим, волновалась. Здравствуйте, милочка, – она приветливо улыбается Аманде. – Значит вы, мальчики, помирились? – не ожидая ответа, она продолжает болтать, выставляя на стол пакетики с ароматно пахнущей сдобой. – Я тут булочек напекла, решила занести, побаловать. А то поди сидите на одной сухомятке, ничего домашнего в рот не брали, – причитает она. – Душечка, Аманда, вы не поставите чайник? Булочки горячие, пусть поедят свеженькие…

Аманда подскакивает и уносится куда-то с электрическим чайником. Джон подходит и обнимает миссис Хадсон:

– Спасибо, крестная. Не стоило волноваться, что может с Шерлоком случится в Милтон-Корк?

– Ну конечно, – кивает она саркастически, – что может случиться? Его арестовали, увели в неизвестном направлении. Тебя нигде не было. Аманда ничего не знает. Больше так не делайте, негодники!

– Хорошо, миссис Хадсон, – кивает Шерлок, выхватывая из разнообразного количества плюшек булочку с корицей, – уууу, какая прелесть, – с наслаждением впивается он в мягкую сдобу. Миссис Хадсон самодовольно улыбается. Мысли Шерлока возвращаются к вчерашнему происшествию в доме Морстенов. – Да, жаль, мы ничего не знаем о родственниках полковника. Я звонил брату, так он по своим каналам пробил, его досье в базе данных министерства обороны уничтожено. Хоть бы какая-нибудь зацепочка…

– Вам нужны родственники полковника? – интересуется миссис Хадсон, расставляя кружки под чай. – Так навестите его тетку. Правда ей, наверное, лет сто, и она давно в маразме…

Джон и Шерлок изумленно переглядываются.

– У него есть тетка? – спрашивает Шерлок дрогнувшим голосом.

– Да, двоюродная или троюродная тетка, та еще мегера. Он ведь к ней тогда и приехал. Старуха быстро сошла с ума, и ее определили в дом для психохроников, в часе езды от Милтон-Корк. Когда полковник был в добром здравии, он иногда навещал ее. Мери Энн Перкинс, кажется, так ее зовут. Хотя, возможно, она уже умерла… Но попробовать вы можете.

– Джон, – Шерлок смотрит на друга просящим взглядом, – нам надо ее увидеть. Срочно.

– Но прием… – Джон растерянно озирается по сторонам.

– Да брось, Джонни, кто к тебе придет кроме старой кошелки миссис Херш и мистера Бингли? – ехидничает миссис Хадсон. – Кстати, за ним сегодня заехал сын – у них в Ноттингеме намечается небольшое торжество. Его сегодня точно не будет. Можешь съездить с Шерлоком. Никто к вам сегодня не придет. Кроме того, ты всегда на связи, если что…

– Ну да… – неуверенно тянет Джон.

– Только сперва чай, – сурово напоминает миссис Хадсон, – а то булочки остынут…

– Здравствуйте, – высокий женский голос прерывает болтовню миссис Хадсон, – разрешите представиться, доктор Степлтон. Пришла познакомиться с конкурентом.

Средних лет женщина с короткой стрижкой и высокомерным, не менее чем у самого Шерлока, выражением лица рассматривает всех троих словно королева своих подданных.

– Чайник вскипел, – тихо произносит Аманда, бочком протискиваясь мимо посетительницы.

– Очень приятно, – первым приходит в себя Джон, – чаю не желаете?

– Нет, – женщина сурово сдвигает брови. – Я желаю здесь практиковать. Вот моя визитка. Будут вопросы – звоните, – она кладет на краешек стола лощеную картонку. – Думаю, мы не уживемся в одном городе, доктор Ватсон, кому-то придется поменять род деятельности. Я очень хороший специалист, поэтому, скорее всего, это будете вы. Была рада повидаться, – и она уходит, по-королевски вскинув голову – не женщина, монаршая особа.

– Приплыли, – подводит итог миссис Хадсон. – У нас объявился еще один доктор.

– Я ничего не путаю, у нас здесь еще Милтон-Корк или филиал Лондона? – бурчит Джон.

Шерлок выразительно смотрит на часы:

– Нам пора, Джон!

– Сперва чай! – миссис Хадсон не менее выразительно смотрит на Шерлока, и тот сдается, мрачно кусая булочку. – То-то же! – торжествует миссис Хадсон. – Присаживайтесь, голубушка, – она улыбается Аманде.

– Да, Аманда, – приходит в себя Джон, – мы сегодня закроемся пораньше.

– Хорошо, Джон, я все сделаю, – кивает она. – Нет, спасибо, – вежливо отказывается от предлагаемой миссис Хадсон выпечки, – я на диете.

Уехать сразу к тетке полковника не получается – их перехватывает Лестрейд и устраивает допрос с пристрастием по поводу ночного происшествия. В итоге, получив нагоняй от инспектора, Шерлок под благовидным предлогом уводит Джона в сторону дома миссис Хадсон – делиться информацией по поводу родственников полковника Морстена он не собирается, а Джон не вмешивается в методы ведения расследования Шерлока. В дом для психохроников они едут на арендованной Шерлоком машине. Джон, с удовольствием развалившись на пассажирском сидении, вертит головой, наслаждаясь комфортом и скоростью. Шерлок сверяется с навигатором, выруливая на трассу. При хорошем ходе автомобиля, их путь не должен занять больше полутора часов. Существенного результата от встречи Шерлок не ждет.

========== Часть 3. Отсчет убийств. ==========

Джон, улыбаясь, смотрит на Шерлока, сосредоточившегося на дороге.

– Что? – тот удивленно вздергивает брови. – Чего ты?

– Заметил, что со вчерашнего вечера дождь прекратился? – вопросом на вопрос отвечает Джон.

– И что же это значит? – недоумевает Шерлок.

– Природа радуется, – продолжает глупо улыбаться Джон.

– Природа не может радоваться, – нудно затягивает Шерлок, – а дождь относится скорее к категории «погода», что есть совокупность значений метеорологических элементов и атмосферных явлений, – наставляет он. – Подумай сам, если бы природа…

– Шерлок, – дружелюбно прерывает его Джон, – я говорил тебе, что в некоторых вопросах ты самый настоящий идиот?

Шерлок обиженно надувается.

– Это я образно выразился, – примирительно толкает его локтем в бок Джон. – Мы с тобой помирились, и дождь прекратился, улавливаешь мысль?

Шерлок улавливает и, не сдержавшись, улыбается:

– Ладно, – соглашается он, – пусть природа радуется.

Удовлетворенный, Джон придвигается ближе и кладет теплую ладонь ему на коленку. Шерлок чувствует себя счастливым. Как просто манипулировать Джоном, если согласиться с его глупыми эмоциональными аналогиями из жизни живой и неживой природы. Шерлок едва не мурчит от удовольствия, предвкушая, сколько возможностей открывается впереди. Определенно, жизнь с Джоном будет радостной и интересной, только бы уговорить его уехать из Милтон-Корк.

Специализированная больница для психохроников находится на территории небольшого природного парка, в тихом живописном месте. Здесь, как и в Милтон-Корк, пахнет свежестью, прелой травой и водой. Совсем рядом с парком протекает небольшая речушка. Машину пропускают на территорию больницы без вопросов, стоит только сказать, что они приехали навестить родственницу. Около самого больничного здания, старой постройки из красного и серого камня с покатой черепичной крышей и вьющейся темнотой промерзшего хмеля, припаркованы несколько легковых машин и мотоцикл.

– Не знал, что у МакКинли здесь родственники, – бормочет Джон.

– Что? – Шерлок поворачивается к Джону. – О чем ты?

– Это мотоцикл младшего МакКинли, – объясняет Джон, – ну помнишь того рыжего детину, который нам прохода не давал в школе. Так вот, это мотоцикл его младшего брата, которому ты семнадцать лет назад подарил плюшевого медведя.

Шерлок хмурится, а потом ускоряется в сторону входа. Они ненадолго застревают на ресепшене, пока сонная как муха медсестра находит в базе престарелую мисс Мэри Энн Перкинс.

– А к ней уже прошел молодой человек, внук, наверное, – заявляет она. – Вообще у нас не разрешается посещение большими компаниями. Дождитесь, когда он выйдет, и тогда сможете проведать старушку, – но Шерлок ее уже не слушает.

Легким стремительным движением вверх он перемахивает через стойку регистратуры и, оттолкнув возмущенную медсестру, быстро пробегается пальцами по клавиатуре компьютера.

– Палата двести три, скорее, можем не успеть, – бросает он Джону, устремляясь к лестнице, – возьми на себя лифт. А вы вызовите охрану, – это уже медсестре, – возможно убийство…

Шерлок взлетает по лестнице на второй этаж, бежит в одну сторону длинного коридора, чтобы понять по номерам палат, выбранное направление неправильно, круто разворачивается в обратную сторону. Где-то впереди хлопает дверь, и Шерлок прибавляет скорость. Когда он пробегает мимо лифта, из него выскакивает Джон, и уже вместе они врываются в палату двести три, где пузырящаяся кровью изо рта старуха, выпучив глаза, хрипит «девочки» и тянет к ним руки, а закашлявшись, навсегда умирает. Ее стеклянные выцветшие карие глаза смотрят на Джона и Шерлока изумленно-радостно. Пока Джон убеждается в отсутствии пульса, вбегает охранник, а Шерлок отталкивает его, выскакивая из палаты. Убийца только что был здесь, полминуты назад, когда Шерлок услышал хлопок двери. Они разминулись на какие-то мгновения. Шерлок мчится по коридору в ту сторону, куда убежал преступник и оказывается на небольшой площадке, ведущей к лестнице черного входа. Шерлок выскакивает на улицу и слышит вдалеке рокот заведенного мотора мотоцикла. Он как раз вбегает на парковку, когда мотоцикл с мотоциклистом в черном шлеме проносится мимо. Шерлок мчится к машине, а в это время из дверей выбегает встрепанный Джон. Шерлок с лету падает на сидение водителя, заводит машину, вдавливая педаль газа, на миг притормаживает около Джона, давая возможность заскочить в машину, и с жутким визгом выезжает с парковки, преследуя мотоцикл.