Текст книги "Правильно (нет) (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

В голове невольно вспыхнула мысль о том, что в исполнении моей драгоценной maman это выглядело очень даже пугающе.

Чеканя шаг и чувствуя, как с каждым движением волна раздражения растет внутри, заполняя каждую клеточку моего тела, я лишь широко усмехалась, пугая каждого встречного. Руки все сильнее сжимались в кулаки, в ушах все еще набатом звучал хриплый голос Ника, наполненный ядом, и мне просто невероятно хотелось вмазать напарнику по его холеной роже. Он всерьез считал, что имеет право указывать мне, он всерьез считал, что имеет право решать за меня, а еще был абсолютно уверен в том, что смеет ровнять всех иных под одну гребенку.

Мужчина даже не сомневался в том, что убийцей его жены был иной, и теперь пытался на мне сорвать свою ненависть на всех нас, но ни разу за два года это не оскорбляло меня настолько сильно.

Буквально вылетев на улицу и на мгновение замерев на крыльце, я пробежалась взглядом по заполненной парковке, пытаясь выхватить знакомую фигуру. Небо уже успело потемнеть, холодный воздух взъерошил волосы и освежил пылающее от гнева лицо, заставив захлебнуться на вздохе, однако я лишь поспешно тряхнула головой, сбрасывая наваждение, после чего наотмашь махнула рукой, процедив короткое заклинание. Какой-то невидимый крюк словно дернул меня где-то внизу живота, заставив взглянуть влево, где сиял огнями небольшой, никогда не спящий бар.

В основном, там проводили время полицейские, желающие отдохнуть после тяжелой смены, там можно было расслабиться и отрешиться от неприятных размышлений, поэтому я совсем не удивилась, что мой напарник сейчас находился именно там. Поисковое заклинание никогда не давало сбоев, губы вновь изогнула злая усмешка, и я направилась прямиком к бару, не обратив внимания на покосившихся на меня патрульных, курящих возле одной из машин.

В небольшом, почти полностью прокуренном помещении всегда было шумно и душно, после долгой смены здесь околачивалось много народу, однако знакомую фигуру я увидела почти сразу, стоило только толкнуть жалобно скрипнувшую дверь. Кажется, Ник только пришел, его задержал один из полицейских, что-то негромко втолковывающий моему напарнику, а громкая музыка полностью заглушила короткое, злое заклинание, слетевшее с искусанных губ.

Крепкое тело мужчины, словно детскую игрушку, впечатало в стену, на пол слетело несколько рамок, от чего треснуло разбившееся в них стекло, а незнакомый полицейский, попытавшийся было схватить меня за плечо, отшатнулся, как ужаленный, тряся обожженной рукой.

– Убирайся отсюда, – прорычала я, взглянув на него со всей переполняющей меня яростью.

Дураком парень не был, неуверенно покосился на моего напарника, все еще удерживаемого возле стены заклинанием, после чего поспешил ретироваться, плотно закрыв за собой дверь, ведущую в главное помещение. В маленьком тесном коридорчике мы остались лишь вдвоем, и я, не размениваясь больше на лишние телодвижения, решительно шагнула к Нику, набросив на мужчину еще одно заклинание, чтобы он уж точно не мог ничего сделать.

Он был прижат к стене, не мог ни двигаться, ни говорить, лишь глазел зло и безумно, наверняка желая свернуть мне шею, однако сейчас была моя очередь демонстрировать свое недовольство.

– А теперь ты будешь слушать меня, – как и мужчина несколько минут назад, прорычала я, глядя ему прямо в глаза. Для этого мне пришлось запрокинуть голову почти до хруста в шее, даже полностью контролируя ситуацию, я все равно смотрела на Ника снизу вверх, чувствуя себя из-за такого положения не в своей тарелке, и это лишь прибавило мне раздражения. Приблизившись к Харту почти вплотную, так, что при желании можно было услышать его ускоренное сердцебиение, я ткнула пальцем ему в грудь, едва сдерживаясь от детского желания подняться на носочки, чтобы казаться выше. – Нравится тебе это или нет, Ник, но я твой напарник, и мы, черт тебя дери, работаем вместе. Мы должны работать вместе!

Голос набирал сил, буквально дрожал от едва сдерживаемого бешенства, и от того, что полицейский сейчас молчаливо смотрел на меня своими блестящими карими глазами, становилось только хуже. Я вновь чувствовала на своем лице горячее дыхание, я вновь чувствовала, что Ник находится слишком, буквально непозволительно близко, и впервые за долгих два года это воспринималось мною совсем не так, как раньше. Инстинкты обострились, сердцебиение сбилось, и я никак не могла понять, почему собственное тело меня подводит.

– Я знаю, за что ты ненавидишь таких, как я, и я понимаю причины твоей ненависти, – в голосе все-таки скользнуло то отчаяние, которое я так пыталась скрыть, рука, все еще почему-то лежащая на широкой груди Ника, сжалась в кулак, от чего в нежную кожу болезненно впились ногти, и я лишь упрямо поджала губы, не желая демонстрировать свои эмоции. – Но не нужно считать, будто из-за своей принадлежности к иным я хоть как-то виновата в смерти твоей жены!

Не смотря на мощное заклинание, Харт все-таки сумел рефлекторно дернуться, услышав мои слова, и я лишь сжалась, на мгновение испугавшись, что мужчине удастся освободиться. Впрочем, полицейский был все еще крепко связан магической сетью, и единственное, что ему оставалось, это молча смотреть на меня, судорожно пробегаясь взглядом по моему лицу. Потемневшие глаза вновь выражали целый спектр эмоций, начиная от отвращения и заканчивая раздражением, но было в нем что-то еще, какая-то неясная тень, смешавшаяся с другими чувствами и не позволяющая уцепиться за нее взглядом.

Я моргнула, справляясь с наваждением, после чего попыталась подавить свою ярость и говорить как можно мягче.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, Ник, – негромко произнесла я, покачав головой, – и я понимаю, как тебе тяжело. Поверь, я сочувствую твоей утрате, и я не меньше тебя хочу найти того парня, который сделал это с твоей женой и с другими несчастными девушками из того списка. Мы обязательно найдем его, я обещаю тебе это. Но для этого мы должны работать вместе, ты понимаешь? – я перехватила мрачный взгляд Харта, заставляя его смотреть мне прямо в глаза. – Я не прошу любить меня или доверять мне, я не прошу изменить свое отношение к иным, но я прошу позволить мне помочь тебе. Энни заслужила, чтобы ублюдка, сделавшего это с ней, нашли.

Это было жестоко по отношению к Нику, я понимала, что своими словами делаю ему больно, но, прежде всего, мне нужно было достучаться до него, а это можно было сделать только таким вот низким способом. Упрямство, ярость и ненависть застилали моему напарнику глаза, он не видел ничего, кроме того, что ему хотелось видеть, и я знала, что не заколдуй я его сейчас, он бы даже не стал меня слушать. Сейчас у него просто не было выбора, он наверняка нечасто оказывался в столь беспомощном положении, а я…

Я просто пыталась показать ему, что не желаю ему ничего дурного.

Распахнулась дверь, тихо звякнувшая колокольчиком, мимо нас прошло несколько полицейских, опасливо покосившись на открывшуюся их взглядам картину, и я, тяжело вздохнув, отступила на несколько шагов, пропуская коллег на улицу. Прижалась спиной к противоположной стене, после чего легко, даже не глядя, махнула рукой, разрывая плетение. Совсем рядом раздался шумный вздох, освобожденный Ник от души похрустел шеей, разминая затекшие мышцы, и уставился на меня почти в упор. От холодной дрожи, прокатившейся по телу, мне стало не по себе, и я невольно обхватила себя руками за плечи, будто бы пытаясь защититься.

От недавней вспышки не осталось и следа, и я была абсолютно уверена, что Ник за подобное поведение меня по головке не погладит.

Несколько мгновений в маленьком помещении царила тишина, прерываемая лишь громкой музыкой и голосами, доносившимися из бара, я смотрела на что угодно, только не на Ника, чувствуя себя не в своей тарелке, а сам полицейский, кажется, и вовсе не замечал, как воздействует на меня одним своим присутствием. Он по-прежнему молчал, будто все еще находясь под воздействием заклинания, а мне говорить с ним и вовсе было не о чем.

– Я тебя понял, – наконец, негромко произнес Ник, привлекая мое внимание, и я тут же вскинула на него взгляд, увидев, как мужчина на мгновение смежил веки. С силой потер лицо руками, словно пытаясь избавиться от усталости, одолевавшей его все это время, покачал головой, взъерошив темные волосы, после чего уставился на меня покрасневшими глазами. – Хорошо, напарник, – мужчина зачем-то выделил это слово, заставив меня невольно поежиться, – будем работать вместе.

– О большем я и просить не могу, – выдохнула я, чувствуя, что впервые за слишком долгое время Ник говорит абсолютно искренне. Он не пытался делать вид, что резко изменил свое отношение, он не пытался смотреть на меня благосклонно, прекрасно зная, что в этом нет никакого смысла, но я была абсолютно уверена, что вот сейчас он не пытается юлить. – Я собиралась завтра съездить по адресам предыдущих жертв, возможно, удастся узнать что-то кроме той информации, которая есть в отчетах, предоставленных Минди.

– Поедем вместе, – эхом отозвался Ник, и что-то в его голосе убедило меня в том, что спорить с ним просто бесполезно. Растерянно кивнув в ответ, я отвернулась от мужчины и направилась к выходу, чувствуя между лопатками пронзительный взгляд. – Я заеду за тобой в восемь, – бросил мне вслед напарник, когда я уже опустила ладонь на ручку входной двери. Бросила взгляд через плечо, заметив, как Харт поджал губы, после чего невольно подобралась, когда полицейский произнес: – И еще одно… никогда больше так не делай.

Уточнять, что именно брюнет имел ввиду, я не стала, и так прекрасно понимала, о чем он говорит, заметив его красноречивый взгляд, брошенный на деревянную панель на стене, где виднелась хорошо заметная вмятина, однако прежде, чем я успела что-то произнести, Ник повернулся ко мне спиной и скрылся за дверью шумного бара, оставив меня наедине со своими собственными мыслями.

Шумно выдохнув и с силой смежив веки, я невольно задумалась о том, что мне тоже не мешало бы сегодня выпить…

========== Часть 6 ==========

Последующие пару дней прошли в постоянных разъездах по адресам, которые сменялись перед глазами со скоростью красочного калейдоскопа. Нам нужно было работать над новым делом, нужно было исследовать материалы по предыдущим убийствам, чтобы составить цельную картину всего происходящего, а для этого пришлось напрячь почти всех. Лабораторию мы загрузили множеством образцов, велев еще раз перепроверить и старые данные, отдел анализа работал над составлением психологического портрета, пытаясь собрать цельный образ нашего преступника, а мы с Ником, разделив обязанности, допрашивали многочисленное количество свидетелей, которые могли знать хоть что-то.

И если с последней жертвой все было относительно просто, то с теми, кого убили пару лет назад, дело обстояло сложнее. Некоторые родные и близкие жертв успели переехать в другие города, некоторые просто пытались забыть об этом и жить дальше, и ничего внятного за эти дни мы так и не узнали, лишь все больше убеждались в том, что ищем мы одного убийцу. Во всех шести случаях сценарий не слишком отличался, а с трудом вытянув хоть какую-то информацию из недовольного Харта, я смогла сопоставить для себя цельную картинку каждого совершенного убийства.

Начиная с Энни, все девушки были убиты в собственных домах, только последняя, Дженна Фартон, непонятным образом оказалась в заброшенном здании, причиной смерти абсолютно каждой стала обильная потеря крови из-за повреждения яремной вены, кроме этого, все жертвы были изуродованы многочисленными ножевыми ранениями. Еще одной отличающей деталью этих убийств было отсутствие у каждой девушки определенного органа, в каждом случае разного – сердца, печени, легких, почек, желудка, глаз, а у молоденькой демоницы – купированных зачатков крыльев. Вариант подпольной торговли органами исключался сразу, Сэм подтвердил, что извлечены органы были совершенно непрофессионально, что делало невозможным их пересадку, и по всему выходило, что имеем дело мы с отпетым психом, который убивал и уродовал девушек исключительно ради потехи собственного раздутого эго.

Ребята из отдела аналитики были уверены, что этот ублюдок собирает себе трофеи, я считала, что у него просто не все дома, и он уродует девушек потому, что ему так заблагорассудилось, а Ник не думал ни о чем. Он просто хотел найти этого парня и превратить его голову в решето.

После того, как напарник убедился в том, что отступать я не намерена, он вынужден был принять мою помощь и смириться с тем, что я околачиваюсь рядом с ним, действуя на нервы одним своим видом. О произошедшей между нами ссоре мы предпочитали не вспоминать, о том, что я применила к мужчине заклинание, тоже, и со стороны наши отношения больше напоминали холодный, вежливый нейтралитет. Он по-прежнему не любил меня, я по-прежнему не переваривала его, однако скандалить по поводу и без повода мы перестали, придерживаясь мысли, что чем скорее мы раскроем это дело, тем лучше для нас обоих. Коллеги в участке выглядели удрученными, не получая дополнительной пищи для обсуждений в виде очередного конфликта интересов, да и не так часто мы появлялись в офисе, большую часть времени проводя на выезде.

Для того, чтобы как можно быстрее обследовать все имеющиеся у нас в распоряжении ниточки, мы с Ником приняли решение разделиться, чтобы сэкономить время и ускорить поиск улик, однако очередным утром случилось так, что на квартиру одной из жертв, а, по совместительству, и пятого места преступления, мы отправились вдвоем.

За окном служебного внедорожника ярко светило солнце, заставляя то и дело поправлять солнечные очки, настроение, что удивительно, было приподнятым, и я беззвучно напевала себе под нос незатейливую песенку, звуки которой лились из динамиков, заглушая рев мощного двигателя. Гулкий звук давил на виски, заставляя прикрывать глаза, однако это было куда лучше тяжелой тишины, которая каждый раз устанавливалась между мной и моим напарником.

– Что мы знаем об этой жертве? – поинтересовался Ник, вдруг убавив громкость, и я удивленно изогнула бровь, приспустив очки и покосившись на полицейского. Он выглядел невозмутимым, абсолютно спокойным, даже каким-то расслабленным, внимательно вглядываясь в лобовое стекло, а солнечный свет цеплялся за темные пряди взъерошенных волос и играл бликами на непроницаемых стеклах солнцезащитных очков. По причине довольно теплой погоды белоснежная рубашка была расстегнута до второй пуговицы, воротник был фривольно распахнут, и я, подметив, что слишком долго изучаю фигуру мужчины, сидящего на соседнем сидении, поспешила отвернуться к своему окну, на всякий случай сложив руки на груди и украдкой вздохнув.

– Мария Карузо, двадцать пять лет, незамужняя, родных и семьи нет, – ответила я на заданный вопрос, опустив взгляд на распахнутую папку с досье, лежащую на моих коленях. С мягкого глянца фотографии на меня внимательно смотрела миловидная темноволосая девушка со смуглой кожей и тонкими чертами лица. – Переехала сюда три года назад, работала в небольшом ресторанчике в центре города, была убита неизвестным прошлым летом. Ее нашла соседка, хотела попросить посидеть со своей дочерью, а в итоге натолкнулась на изувеченный труп. Кажется, ее даже вырвало на месте преступления.

– А тебя бы не вырвало, увидь ты сплошное кровавое месиво? – жестко усмехнулся Харт, даже не повернувшись ко мне, а я в ответ только пожала плечами, равнодушно изучая материалы дела, которые за это время успела перечитать уже несколько раз.

– Сейчас нет, два года назад – вполне возможно, – сомневаюсь, что мой ответ удовлетворил Ника, однако другого у меня просто не было. – У девушки были извлечены глаза.

– Странно это все, – подметил брюнет, свернув с главной улицы к небольшому проулку, где было заметно меньше народу. По обе стороны улочки высились многоэтажные жилые дома, а на углу я увидела небольшой ресторанчик, в котором и работала наша жертва. – Сначала это были внутренние органы, которые извлечь куда сложнее, в случае с Марией – глаза, уже проще, – при этих словах мужчина скривился, однако вновь поспешил взять себя в руки, с силой сжав пальцы на руле, – затем купированные крылья, которые, как я понимаю, тоже не слишком сложно отделить от тела, – Ник вскользь взглянул на меня, дождавшись утвердительного кивка. – А после этого – сердце, снова внутренний орган, с которым опять пришлось повозиться дольше. Это как-то… глупо?

– Он так же сменил место убийства, заброшенное здание вместо дома жертвы, – кивнула я, пробежавшись взглядом по нескольким коротким строкам. Поджала губы, задумчиво поглядев в окно, после чего покосилась на напарника. – Может со сменой места связано и возвращение к внутренним органам?

– Версия довольно шаткая, – покачал головой Харт, однако, в любом случае, это пока что был единственный вариант, каким бы глупым он ни казался. – Этот псих одинаково жестоко расправляется и с людьми, и с иными, он не делает никаких различий между своими жертвами, все они абсолютно разные, и это делает убийцу еще опаснее. Нужно найти хоть что-то для отдела анализа, чтобы они поскорее установили критерии отбора его жертв.

– Если бы это было так легко, – хмыкнула я в ответ, решительно захлопнув папку, а машина, свернув к обочине, мягко притормозила у высокого крыльца, возле которого о чем-то громко спорили двое мелких мальчишек, во все глаза уставившихся на пистолет в кобуре Ника, стоило только полицейскому выбраться из машины.

Последовав примеру напарника, я вышла на улицу, хлопнув тяжелой дверцей, огляделась по сторонам, рассматривая окна возведенных вокруг домов, после чего, обойдя машину, приблизилась к Нику, приподняв очки и подмигнув рассматривающим нас мальцам. Те широко заулыбались, тут же прыснув куда-то в сторону, а я, дернув уголком губ, перевела взгляд на хмурого напарника, который почему-то все еще медлил, не приближаясь к крыльцу.

– Пойдем? – негромко предложила я, покосившись на хлипенькую входную дверь. – Нам на пятый этаж.

Харт, не сказав ни слова, лишь кивнул в ответ и первым направился вперед, легко взбежав по ступенькам и войдя в дом. Я направилась за ним, чувствуя, как после яркого солнечного света в помещении становится невероятно темно. Поскрипывающие под ногами деревянные ступеньки давно никто не красил, на захламленном подоконнике грязного окна стоял давно засохший цветок в щербатой вазе, а в воздухе отчетливо пахло экскрементами и мочой. Поморщившись от отвращения и старательно пытаясь ни к чему не прикасаться, я подняла голову, оглядывая лестничные пролеты, уходящие куда-то в темноту, после чего, заметив, что Ник успел отдалиться от меня на приличное расстояние, поспешила за ним, совсем не горя желанием оставаться в этом месте в одиночестве.

Особой брезгливостью в связи со своей профессией я никогда не отличалась, однако находиться здесь было просто мерзко.

Темная дверь с потрескавшейся краской на пятом этаже по-прежнему была отмечена яркой желтой лентой, которую уже успели изукрасить всякими похабными стишками и рисунками, а какой-то неприятный запах, заметно отличающийся от общей вони дома, резал нос и заставлял глаза слезиться. Едва удержав готовый сорваться чих, я раздраженно потерла нос и поправила сползшие на лоб очки, которые при входе в помещение сместила на макушку. Ник, маячащий впереди, кажется, подобного дискомфорта не испытывал, вытащив из кармана ключи, он легко открыл мерзко заскрипевшую дверь, после чего посторонился, пропуская меня вперед.

– После вас, – белозубо улыбнулся он, поведя рукой, и я лишь закатила глаза, сложив руки на груди.

– Джентльмена ты включаешь совсем не вовремя, – подметила я, а затем, не видя других вариантов, легко проскользнула под лентой, оказавшись в квартире.

Она была крошечной, почти кукольной, и жутко захламленной, от чего у меня моментально появилось впечатление, будто я нахожусь в спичечном коробке. Из маленькой прихожей вело двое дверей на кухню и в гостиную, служившую спальней, на многочисленных деревянных полках лежало множество вещей, коробок и пакетов, в воздухе большими хлопьями парила пыль, от чего мгновенно заслезились глаза, однако тот самый мерзкий запах, который заставлял меня морщиться, буквально вскружил голову, лишь усилившись в спертом, закупоренном помещении.

– Ну и вонь, – выдохнула я, изо всех сил зажимая нос руками, хотя спасало это мало.

– Запекшаяся кровь, пыль, испорченные продукты, – пожал плечами Ник, пройдя мимо меня и вытащив из кармана фонарик – несколько небольших окон были плотно заколочены тонкой фанерой, от чего в помещении царил полумрак.

– Нет, это что-то другое, – возразила я, вертясь на месте и пытаясь взглядом найти источник запаха.

Мерзкие миазмы, кажется, пробирались еще глубже в легкие, раздражая их при каждом вздохе и причиняя почти физическую боль, царящая в квартире духота давила на виски, сжимая их плотным кольцом, а перед глазами на мгновение потемнело, от чего я почувствовала себя не слишком хорошо. Мне было совсем непонятно, почему всего этого не чувствует Ник, задумчиво осматривающий большое кровавое пятно на ковре в комнате, взгляд скользнул по низкому журнальному столику, стоящему возле дивана, и я удивленно округлила глаза, шагнув вперед.

– Да быть того не может, – сорвался с пересохших губ шумный вздох. На широкой столешнице в абсолютном хаосе, как и все вокруг в этом доме, были разбросаны какие-то мешочки, скляночки и засушенные охапки трав, сплетенных в различные венки и фигурки, среди них виднелось несколько странных амулетов, которые привлекли мое внимание, а отвратительный запах, кажется, при моем приближении лишь усилился, окутав меня плотным коконом.

Пытаясь сделать вынужденный вздох и чувствуя, что мне не хватает кислорода, я ухватилась рукой за дверной косяк, чтобы не упасть на пол, а после на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, как расплываются очертания комнаты.

– Она была охотницей… – слабо прошептала я пересохшими губами, пытаясь избавиться от назойливого звона в ушах, однако мерзкая слабость, разливающаяся по телу, была сильнее моего желания.

– Ты о чем? – голос Ника донесся словно из-за плотной стены воды, однако я даже взглянуть на него не смогла, окончательно капитулируя под воздействием накатившей тошноты. – Лиззи! Вот ведь черт…

Сильные руки подхватили меня до того, как я сползла по дверному косяку на пол, прижимая к широкой груди, а знакомый запах терпкого парфюма проник в легкие, на мгновение прояснив сознание, и я судорожно обхватила напарника за шею, чувствуя, как перед глазами все еще танцуют разноцветные круги. Горячее дыхание обожгло макушку, взъерошило упавшие на лицо волосы, дрожью прокатившись по всему телу, и я даже не сразу разобрала встревоженный мужской голос, зовущий меня по имени.

– Элизабет! Лиззи! – кажется, мое состояние здорово напугало непоколебимого полицейского. – Да что с тобой такое?

– Травы… – сипло прошептала я, чувствуя, как меня буквально выворачивает наизнанку. Желудок свело судорогой, и я была просто безумно рада, что не успела утром позавтракать. – Эти травы… Уведи меня…

Сомнительно, что из моего невнятного бормотания Ник смог разобрать хоть слово, однако додуматься до того, что мне нужен свежий воздух, ему удалось. Он шумно вздохнул, тихо что-то произнеся себе под нос, а после, не желая тратить лишних усилий, чтобы вытащить меня из квартиры, просто подхватил мое тело на руки, словно плюшевую игрушку. Судорожно сжав пальцы на распахнутом вороте мужской рубашки, я ослаблено прикрыла глаза, пытаясь дышать как можно реже, и даже не заметив, как мужчина стремительным шагом вышел из злополучной квартиры.

Осторожно, стараясь не задеть мною косяк или стену, полицейский довольно сноровисто спустился по лестнице, толкнул ногой жалобно забренчавшую выбитым стеклом дверь, а затем вышел на улицу, где по глазам тут же ударило слепящее солнце. Теплый, но такой свежий воздух проник в легкие, заставив меня вздохнуть полной грудью, и я даже не поморщилась, различив неприятные запахи отходов. После ужасающего смрада квартиры на это легко было не обращать внимания, я дышала так глубоко, как только было возможно, пытаясь избавиться от злополучных миазмов, путающих сознание.

Сердце билось где-то в горле, тошнота накатывала волнами, заставляя тело биться в мелких судорогах, и я всячески боролась с этим чувством, когда где-то совсем рядом негромко просигналила снятая с сигнализации машина.

– Вот так, садись, – пробормотал где-то над головой Ник, аккуратно усадив меня на мягкое сидение, и я, слабо выдохнув, прижалась щекой к нагревшейся коже, чувствуя, как звон в ушах понемногу стихает. Облизала пересохшие губы, предприняв очередную попытку разомкнуть веки, и тут же глухо застонала, когда по моментально заслезившимся глазам ударил яркий солнечный свет. – Возьми, выпей.

Перед лицом словно из ниоткуда возникла пластиковая бутылка с водой, и я, пробормотав невнятные слова благодарности, жадно приложилась к горлышку, чувствуя, как прохладная влага смягчает пересохшее горло. Тошнота отступала, в голове прояснялось, и мерзкие щупальца ненавистного запаха казались лишь дурным сном, о котором искренне хотелось забыть. Сделав последний глоток и вытерев оставшуюся на губах влагу, я подняла взгляд и едва заметно вздрогнула, увидев в непосредственной близости от себя встревоженного Ника.

Опустившись на корточки возле машины и запрокинув голову, чтобы рассмотреть мое лицо, мужчина отчаянно хмурился, поджимая губы и явно чувствуя себя не в своей тарелке из-за искреннего непонимания ситуации. В движениях и взгляде не было привычного презрения, смешанного с раздражением, кажется, Харт искренне беспокоился о том, что произошло, а опустив глаза, я с крайним изумлением поняла, что теплая рука мужчины все еще сжимает мою чуть дрожащую ладонь.

Кажется, и сам брюнет этого не замечал, хмурясь все сильнее и сильнее.

– Ты как? – негромко спросил он, заметив, что мой взгляд приобрел осмысленность. Шумно выдохнув, я покачала головой, после чего неуверенно пробормотала:

– Уже лучше. Спасибо, что увел меня оттуда.

– Что вообще произошло? – словно убедившись в том, что я в порядке, Ник сцепил челюсти так крепко, что на скулах заиграли желваки, после чего оглянулся, поглядывая на окна возведенного за его спиной здания.

– Мария Карузо была охотницей на ведьм, – хмыкнула я, потерев лицо, чтобы избавиться от остатков предательской слабости. С губ сорвался нервный смешок, и я лишь мысленно поразилась тому, что это со мной действительно произошло.

Охотники на ведьм были большой редкостью во все времена, доставляли нам больше хлопот, чем реальных проблем, и основная их деятельность заключалась в том, что они всячески пытались испоганить нашу жизнь. Такие вот сушеные травы, эликсиры, различные амулеты действовали на ведьму подавляюще, отравляли и вызывали невероятную слабость вплоть до потери магического резерва, однако после войны все это казалось лишь глупыми россказнями, и я даже представить не могла, что однажды столкнусь с этим в реальности.

– У нее вся квартира напичкана чертовыми травами и амулетами. Если бы ты меня оттуда не вытащил, стало бы у тебя на одного напарника меньше, – я тряхнула головой, пытаясь прояснить сознание, после чего заметила, как Харт нахмурился еще сильнее. Потянулся свободной рукой в сторону, подхватив с сидения тонкую папку, а затем быстро пролистал ее, пробегаясь взглядом по строчкам.

– Ни в одном отчете об этом не указано, – подметил он, раздраженно отбросив от себя папку и вновь уставившись на меня. Кажется, мое состояние его здорово выбило из колеи, и сейчас мужчина был сам на себя не похож.

– Этого и не будет указано, – я пожала плечами и вновь откинулась на спинку сидения, чувствуя острое желание оказаться в горизонтальном положении. – Все эти… штучки на других иных не действуют, даже на магов и колдунов, на людей, как сам видишь, тоже, а я что-то не припомню, чтобы раньше в Управлении служили ведьмы.

Злобная язвительность так и рвалась наружу вместе с раздражением, из-за всего произошедшего мне было очень неловко, а от того, что свидетелем всего этого стал Харт, настроение и вовсе опустилось ниже некуда. От одного лишь воспоминания о том, как мужчина вытащил меня на руках из той чертовой квартиры, внутри все буквально переворачивалось, и не краснела я только по той причине, что сил на это у меня не было.

Как, впрочем, и желания обсуждать мою минутную слабость.

– Извини, но больше я туда не поднимусь, – заявила я, покачав головой. – Тебе придется самому осмотреть место преступления.

– Я постараюсь сделать это как можно скорее, – кивнул напарник, после чего решительно поднялся на ноги.

Его взгляд скользнул вниз, и мужчина, кажется, только сейчас понял, что все это время крепко держал меня за руку, неосознанно поглаживая большим пальцем мое запястье. На бледной коже уродливыми пятнами расцветали уже успевшие пожелтеть синяки, оставленные брюнетом во время нашей последней ссоры, а я сегодня утром слишком сильно спешила, чтобы скрыть следы косметикой. Широкий рукав задрался, отметины были еще слишком яркими, чтобы их не заметить, и от рефлекторных, почти невесомых прикосновений Ника кожа покрылась мурашками.

– Сиди здесь, – глухо проговорил полицейский, отстранившись, после чего быстрым шагом направился обратно в дом, оставив меня наедине с собственными мыслями.

Обхватив себя руками за плечи и шумно выдохнув, я пыталась не думать о том, что без присутствия напарника мне стало как-то не по себе.

Ждать Харта действительно пришлось недолго, все несколько минут, на протяжении которых я, по-прежнему полулежа на переднем сидении внедорожника, пыталась дышать глубоко и размеренно, наполняя легкие свежим, теплым воздухом, который прочищал голову и позволял почувствовать себя лучше. Двигаться решительно не хотелось, малейший поворот головы отзывался болью в висках, и я сделала себе мысленную пометку обязательно приготовить тонизирующий отвар, который позволил бы мне вернуть силы. Общая вялость необыкновенно злила, я чувствовала себя так, будто по мне потоптались, и даже вся выпитая вода не приносила такого облегчения, как в начале.

Взгляд равнодушно пробежался по узкой, пустынной улочке, скользнул по высокому зданию, внутри которого работал Ник, а с губ сорвался шумный вздох, когда я вновь прокрутила в памяти все произошедшее. От легкой кофточки все еще исходил едва заметный, почти неосязаемый запах мужского парфюма, который успел остаться на ткани, пока Харт нес меня на руках, запястье все еще жгло от ощущения теплых прикосновений, а слабый ветерок то и дело бросал в лицо пряди волос, совсем как тогда, под воздействием чужого дыхания. По телу пробежалась дрожь, я едва сдержала отчаянный стон, с силой прикусив губу, чтобы хоть как-то отрезвить замутненное сознание, и как-то пропустила тот момент, когда на крыльце появился мой напарник.