Текст книги "Правильно (нет) (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

На несколько мгновений в квартире вновь воцарилась тишина. Раздумывая о чем-то своем, Ник молчаливо сидел на диване, делая редкие глотки крепкого алкоголя и даже не морщась, пальцы четко отбивали по колену мужчины одному ему знакомый ритм, а мой кот, никогда не признающий никого чужого и всегда бросающийся на любого гостя, с интересом присматривался к брюнету, буквально гипнотизируя его большими зелеными глазами. Я же, подобрав под себя ноги и уютно свернувшись в кресле, медленно потягивала красное полусладкое, наблюдая за сидящим напротив мужчиной.

Почему-то вдруг пришло осознание того, что это не кажется мне странным.

Посреди ночи Харт находился в моей квартире, в моей компании, беспокоясь о моей скромной персоне вместо того, чтобы пойти к себе домой и как следует отдохнуть, а я даже толком не могла понять, почему он это делает. Это было неожиданно и совсем необъяснимо, но почему-то правильно. Я поймала себя на мысли, что мне комфортно вот так вот сидеть рядом с Ником, прислушиваться к его размеренному дыханию и наблюдать за тем, как брюнет неосознанно поглаживает по гладкой шерстке свернувшегося возле него кота. Картина была мирной, почти идиллической, и в какой-то момент мне даже показалось, что так и должно быть. Было легко представить, что нет никаких проблем, что нет убийцы и нет всех этих жертв. Был легко представить, что никогда не было чертовой войны и всего того, что последовало позже, всей этой ненависти, которая каждый день мешала принять правильные решения.

При мысли об этом я попыталась скрыть горькую усмешку – и куда только девалась вся эта хваленая ведьминская самоуверенность?

– Как думаешь, Майнфер попытается еще раз напасть? – спросила я, чтобы хоть как-то отвлечься от опасных и совсем ненужных мне размышлений. – Я имею ввиду, теперь, когда мы знаем о нем. Каждый патрульный в городе ищет его, у каждого есть ориентировка и слепок ауры, и будет просто безумием в таких условиях продолжать ритуал.

– А он и есть безумец, – легко пожал плечами Ник. – Меня больше тревожит то, что, оказавшись в западне, Майнфер пойдет на все. У старика явно проблемы с головой, Грейс всерьез считает, что он страдает навязчивой идеей, и если ему вдруг удастся довести ритуал до конца, все рухнет в бездну в одночасье. Пожалуй, тут даже не знаешь, что хуже – если Безжалостный вырвется из-под контроля или если он останется под властью этого психа.

– А ведь на первый взгляд он таким уж ужасным мне не показался, – задумчиво протянула я, припоминая нашу со стариком первую и единственную встречу.

Безобидный фанатик своего дела с дрожащими руками и живым, цепким взглядом, Говард Майнфер был странным, но не опасным, и сейчас от одной лишь мысли о том, что все эти жертвы – его работа, мне становилось не по себе. Против ювелира у нас были только косвенные улики, мы строили догадки и домыслы, не имея на руках никаких конкретных фактов – убийца был либо слишком умным, либо слишком хитрым, не оставив ни единого следа на предыдущих местах преступлений. Вся надежда сейчас была только на дом Сабрины Уоллес, напавший на нее человек просто физически не мог зачистить свои следы, а мы постарались сразу же обеспечить полную безопасность и сохранность места. Криминалисты осмотрели каждый миллиметр, собрали множество образцов, и теперь занимались их обработкой, и я даже не сомневалась, что в этот раз лаборатории удастся найти хотя бы что-то, хотя бы маленькую зацепку, которая связала бы нас с Майнфером, позволила бы быть полностью уверенными в том, что он и является нашим убийцей.

А показания выжившей сегодня жертвы дали бы нам полный карт-бланш.

Ради этого стоило не спать по ночам и изводить себя работой над уликами.

Сделав еще один глоток терпкого вина, я скользнула растерянным взглядом по фигуре сидящего на диване Харта, а после зацепилась за тускло поблескивающее в лунном свете серебряное кольцо, которое мужчина привычно вертел вокруг пальца, кажется, даже не замечая этого. Я и раньше видела, как он это делает, но никогда мне даже в голову не приходило рассматривать украшение, ставшее неотъемлемой частью самого полицейского. Широкий серебряный ободок был испещрен какими-то тонкими линиями, сложившимися в надпись, которую я никак не могла прочесть. Любопытство взыграло где-то в груди, при виде того, как мягко и почти нежно касаются пальцы мужчины холодного ободка, невольно стало не по себе, и чтобы избавиться от этого ощущения, я заговорила.

Только вот с губ сорвался совсем не тот вопрос, который я хотела задать.

– Думаешь, это Майнфер убил Энни?

Потемневший взгляд Ника резко метнулся ко мне, заставив замереть от внезапно вспыхнувшего страха, а сам полицейский подобрался, словно зверь перед прыжком. Кажется, подобного вопроса мужчина совсем не ожидал, рассматривая меня с плохо скрываемым раздражением, я отвесила себе ментальный подзатыльник, успев невероятно пожалеть о том, что вообще открыла свой рот в неподходящий момент, однако Харт неожиданно шумно вздохнул, а после в один глоток прикончил оставшийся виски, потянувшись к бутылке.

Запал и напряжение испарились, словно их и не было, взгляд мужчины как-то неуловимо потускнел, и мой напарник словно бы моментально постарел на несколько лет, поддавшись охватившей его затаенной боли. Даже спустя столько лет он все еще не мог справиться с этими чувствами, он все еще искренне горевал, день за днем переживая свою утрату, а я совсем ничего не могла сделать для того, чтобы облегчить его страдания. До безумия хотелось подойти к нему, опуститься рядом на мягкую подушку, коснуться жестких темных волос, зарываясь в них пальцами, и растянуть в стороны уголки губ, чтобы больше не видеть такого выражения на знакомом лице! Терзающую напарника боль я чувствовала почти физически, будто свою собственную, и от этого чувства все внутри сжималось.

Рука едва заметно дернулась, потянувшись вперед, но тут же обессилено опустилась на подлокотник кресла, в котором я сидела. Все равно ведь я ничего не смогу сделать.

– Найти информацию о том времени довольно сложно, я изучил только общие официальные отчеты по проводимым операциям, те, которые военные предоставили после заключения Золотого соглашения, – заговорил Ник, рассматривая свое кольцо, словно впервые его увидев. – Лагерь отряда, в котором служил Майнфер, располагался примерно в четырехсот милях северней от нас, в то время там было очень горячо – почти ежедневные стычки, постоянная смена сфер влияния, набеги на лагеря и так далее. Там творился настоящий хаос, так что, чисто гипотетически, Майнфер мог оказаться на нашей территории. Почти весь отряд был на вылазке, Энни осталась одна, и у нее просто не было возможности защититься, когда этот ублюдок напал.

Голос полицейского сорвался на приглушенное рычание, от которого по телу пробежалась дрожь, а руки с такой силой сжались в кулаки, что побелели костяшки пальцев. Такой Ник меня отчаянно пугал и заставлял сердце колотиться быстрее, однако на лице не дрогнул ни единый мускул, и я продолжала всматриваться в сгорбившуюся фигуру Харта, чувствуя, как темнеет его теплая янтарная аура под сумраком отчаяния и злости. Рывком опрокинув в себя почти полный бокал крепкого алкоголя, мой напарник вдруг резко поднялся на ноги, заставив меня испуганно отшатнуться, и в несколько широких шагов оказался возле окна.

Он не смотрел на меня, а вот я почему-то во все глаза всматривалась в него.

Взгляд скользил по широкой, напряженной спине и крепкой шее, и пусть я даже не видела лица Ника, однако была абсолютно уверена, что он сильно хмурится и изо всех сил сжимает губы в тонкую полоску, сражаясь с накатившими на него эмоциями. Всегда сдержанный, спокойный, собранный и непоколебимый полицейский сейчас был похож на того молодого, живого парня, которого я никогда не знала, но которого безумно хотела узнать. Гулкая тишина, царящая в квартире, давила на слух и заставляла задерживать дыхание, а неловкость и недосказанность, повисшая в воздухе, нервной дрожью пробегалась по телу.

Невольно обхватив себя руками, я на мгновение смежила веки, а затем тихо едва слышно спросила:

– Ты все еще любишь ее?

Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа, и единственной реакцией на мои слова был лишь шумный вздох, который Харт себе позволил. По-прежнему не оборачиваясь и словно бы заставляя себя смотреть в окно, мужчина молчал, размышляя о чем-то своем, а я, отвернувшись от него, покачала головой, чувствуя, как болезненно бьется сердце где-то в горле. Пальцы с силой сжались на подлокотнике кресла, я легко опрокинула в себя вино, оставшееся на дне бокала, и лишь прикрыла глаза, чувствуя, как отзываются пульсацией виски, разрушающе действуя на сознание.

Кажется, вторая бутылка крепкого вина за этот вечер для ослабленного и уставшего организма была лишней. Зато прибавила мне уверенности, о которой я вполне могла бы пожалеть, если бы была пьяна чуть меньше. Взгляд вновь скользнул к фигуре Харта, темнеющей в лунном свете, в сознании вспыхнула мимолетная мысль, и я, решительно отставив хрустальный бокал на широкий подлокотник, поднялась с кресла, опустив ноги на пол.

Шаги получились тихими, почти бесшумными, однако я даже не сомневалась в том, что Ник был прекрасно осведомлен о моем приближении. Поравнявшись с мужчиной, я замерла возле него, подняв голову и рассматривая четко очерченный профиль, а полицейский, почувствовав мой взгляд, едва повернул голову, взглянув на меня в ответ. Теплый янтарь миндалевидных глаз потемнел, делая радужку почти черной, грудь медленно опускалась и поднималась от размеренного дыхания, а в установившейся тишине я слышала, как гулко бьется чужое сердце. Близость мужского тела согревала, пронзительный взгляд завораживал, не позволяя отвернуться, и я чувствовала, как все сильнее кружится голова.

Было легко убеждать себя в том, что причина в алкоголе.

Гораздо сложнее – признаться самой себе в том, что все совсем не так.

Движение получилось смазанным, немного неловким, и невыносимо медленным, словно я пыталась дать Нику возможность отступить, переиграть все сейчас происходящее, но мужчина даже не пошелохнулся, по-прежнему не отрывая от меня взгляда. Чуть дрожащая рука легла на широкую грудь, позволяя почувствовать исходящий от напарника жар, все внутри буквально перевернулось, и еще один шаг был продиктован необходимостью оказаться поближе к Харту, чувствовать его поддержку, потому что своим ногам я уже не доверяла.

Свободная ладонь коснулась мужского предплечья, заставляя Ника опустить сложенные на груди руки, пальцы легко, почти невесомо скользнули по быстро бьющейся венке на шее, очертили резкую линию скул и подбородка и остановились у печально опущенного уголка губ. Не отрывая взгляда от пронзительных карих глаз, я медленно поднялась на носочки, потянувшись к лицу мужчины, замерла на мгновение, все еще оставляя напарнику шанс остановить меня, а после прижалась своими губами к губам мужчины.

Колючая борода защекотала нежную кожу, горячий вздох обжег лицо, и я лишь судорожно вздохнула, когда руки мужчины почти по-хозяйски устроились на моем теле, прижимая сильнее к широкой груди. Теплая ладонь скользнула вдоль позвоночника, переместившись на затылок, пальцы зарылись в спутанные волосы, не позволяя отстраниться, а теплые, сухие губы требовательно сминали мои, углубляя поцелуй и заставляя меня судорожно цепляться за плечи Харта. Я упустила тот момент, когда брюнет перехватил инициативу, я упустила тот момент, когда невинное мимолетное помутнение стало чем-то… другим.

Пульс участился, сознание подернулось пеленой, а разум отключился, оголяя глубоко спрятанные инстинкты, и больше я не думала ни о чем.

Даже в самых невероятных, безумных мыслях или мечтах я не могла представить, что наши с Ником отношения могут перейти из категории «не тронь – убью» в нечто большее. Он слишком сильно ненавидел меня, я слишком сильно злилась на него, и тот факт, что сейчас в темноте моей квартиры мы с напарником отчаянно цеплялись друг за друга, казался мне просто чьей-то глупой шуткой. Только вот ощущение горячих, требовательных губ на моих собственных было невероятно реальным, сильные руки, не позволяющие мне отстраниться, были слишком настоящими, и мне казалось, будто тело превратилось в один оголенный нерв, готовый вот-вот вспыхнуть искрами от малейшего прикосновения. Всегда покорная магия разъяренной стихией бурлила в груди, отзываясь на медленно разрастающийся в животе горячий комок, а сердце колотилось так быстро, будто собиралось выломать грудную клетку.

Горячие ладони были везде, скользили по телу и лишали свободы, чужие губы сводили с ума, заставляя терять остатки самообладания, и я сама не понимала, почему так жажду стать еще ближе, почувствовать это тепло, почувствовать ласку, ставшую для меня полной неожиданностью и помутившую рассудок. Если бы мне когда-то сказали, что я так сильно буду нуждаться в Нике Харте, я бы, наверное, рассмеялась фантазеру в лицо. Сейчас я жадно целовала мужчину, чувствуя терпкую горечь виски на его губах, и таяла подобно искристому льду под жарким солнцем, ощущая, как он неосознанно цепляется пальцами за спутанные пряди волос и касается покрывшегося мурашками бедра, приподнимая короткий подол халата.

Под моими пальцами перекатывались буквально каменные мышцы, а сердце напарника колотилось так же быстро, как и мое собственное, и я даже не замечала, как под воздействием бурлящей во мне магии дрожат окружающие нас предметы.

Все закончилось так же резко и неожиданно, как и началось, и я не сразу осознала тот факт, что Ник, внезапно замерев, вдруг с неожиданной силой сжал мои плечи. Несильная, но неприятная боль отрезвила, заставив раздраженно зашипеть и разорвать поцелуй, в легкие хлынул столь необходимый мне в тот момент кислород, а помутившийся взгляд растерянно скользнул по лицу мужчины. Сильно нахмурившись, Харт старательно отводил потемневший то ли страсти, то ли от ярости взгляд, пытаясь не смотреть на меня, пальцы сжимались на плечах все сильнее, и в какой-то момент я не сдержала короткого болезненно стона.

– Извини, – хрипло произнес мой напарник, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Решительно отодвинул меня подальше, увеличивая расстояние между нами, и только после этого убрал руки, для верности еще и отступив на шаг. Почувствовав неожиданно скользнувшую по плечам прохладу, я невольно обхватила себя ладонями, все еще стараясь понять, что произошло. В голове было абсолютно пусто, сердце грохотало где-то в горле, и я чувствовала себя все тем же потерянным ребенком, который оказался один в совершенно незнакомом месте. – Это было неправильно.

При этих словах Ник с силой сжал кулаки, словно борясь с охватившими его эмоциями, а вскользь пробежавшись взглядом по его рукам, я буквально задохнулась, увидев, как мужчина знакомым жестом крутит на безымянном пальце серебряное кольцо.

Внутри что-то болезненно заныло, меня словно ударили в грудь зазубренным лезвием, от чего на мгновение стало трудно дышать, и чтобы хоть как-то избавиться от этого чувства, я изо всех сил схватилась ладонью за сдавленную удавкой шею. Сердце тоскливо, как-то противно заныло, заставляя чувствовать себя полнейшей идиоткой, взгляд вновь вернулся к лицу Ника, смотрящего куда угодно, но только не на меня, а на душе внезапно стало так мерзко, что я удивилась, как мне удалось сдержать закипевшие на глазах слезы обиды и разочарования.

Вместо этого я зло усмехнулась, с трудом проглотив возникший в горле горький комок, после чего заговорила, чувствуя, как дрожит голос:

– Ничего страшного, это была моя вина.

Чувствуя, как присутствие Харта внезапно начало давить на сознание, я резко отвернулась, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не стряхнуть заискрившуюся на ладонях магию, а после решительно шагнула прочь, пытаясь как можно скорее оказаться подальше от мужчины, терпкий запах которого отравлял кровь и сознание подобно яду. Старательно обогнула спрыгнувшего на пол кота, пытаясь не наступить на него, а после неловко задела бедром стоящий на подлокотнике бокал. С мелодичным звоном разбился рухнувший на пол хрусталь, болезненно впился в босую ногу маленький осколок, когда я рефлекторно отступила в сторону, а спину обожгло внимательным взглядом, заставившим меня на мгновение застыть.

Несколько алых капель, безумная смесь крови и вина, темными цветами распустились на белом ворсистом ковре, в лунном свете приглушенно серебрились острые осколки, а ноющая боль в ноге доставляла дискомфорт, но она была ничтожной по сравнению с той, что сейчас разрывала грудь.

– Знаешь, мне кажется, Энни была бы счастлива, – тихо произнесла я, рассматривая медленно расплывающееся пятно под ногами, после чего с силой сжала кулаки, чувствуя, как впиваются в кожу длинные, острые ногти. – Bonne nuit, Nikki. Et pardonne moi.

Не утруждая себя уборкой и щелчком пальцев материализовав на диване обещанные подушку и одеяло, я быстро направилась в спальню, совсем не желая продолжать бессмысленный разговор, который и разговором-то назвать нельзя. Болезненное чувство в груди никак не исчезало, кажется, лишь усиливалось с каждым мгновением, а воздуха не хватало просто катастрофически. Припухшие губы горели, я все еще ощущала горячие, жадные прикосновения, сводящие с ума, и от этого на душе было так паршиво, что хотелось просто орать в голос – громко, с надрывом и всепоглощающим отчаянием.

Стоило только деревянной двери с громким хлопком закрыться за моей спиной, как вся напускная уверенность и храбрость мгновенно улетучились. Руки задрожали, по щекам хлынули горячие слезы, рисуя на щеках причудливые влажные узоры, а ноги отказывались держать, поэтому я, прижавшись к прохладному дереву, медленно сползла по двери вниз, не в силах бороться с целой бурей царящих в груди эмоций. Судорожно зажимая ладонью губы, я заглушала громкие всхлипы, ненавидя себя за свою слабость, и в тот момент мне отчаянно хотелось, чтобы все это оказалось лишь глупым кошмаром.

Где-то там, в гостиной, Ник медленно мерил шагами комнату, он хрипло дышал, звенел бутылкой виски и то и дело шумно выдыхал, порывистыми движениями ероша темные волосы – мне даже видеть его не нужно было, чтобы знать, как он ведет себя в сложившейся, абсолютно глупой ситуации. Наверняка, он зол и разочарован, возможно, даже раздражен, и в этом была только моя вина.

Я ошиблась, я позволила себе подумать, будто все это может быть правдой, и чертово чувство злости на саму себя буквально выжигало изнутри. Я не могла надеяться, просто не имела права на это, потому что…

Потому что Ник все еще любил свою Энни.

А мне не повезло влюбиться в него…

========== Часть 13 ==========

Торопливая суета, наполненная какофонией звуков и запахов, охватила меня сразу же, стоило только перешагнуть через порог городской больницы. Множество людей и иных куда-то спешили, толкались, говорили одновременно и постоянно что-то кричали, и жуткая головная боль, от которой я едва успела избавиться с помощью крепкого травяного отвара, вновь поспешила напомнить о себе мерзким жужжанием в ушах и покалыванием в висках. Придержав норовящую захлопнуться дверь и пропустив лишь чудом не переехавшую меня бабульку в инвалидном кресле, я остановилась посреди просторного светлого холла и огляделась по сторонам, немного приспустив солнцезащитные очки.

Непроницаемое черное стекло надежно скрывало чуть припухшие после бессонной ночи веки и большие круги под глазами, которые не могла скрыть даже косметика, и я уже который раз за это утро поблагодарила гения, придумавшего столь нехитрое, но полезное изобретение.

Взгляд, скользящий по помещению, натолкнулся на явно скучающего патрульного, молодого вихрастого парня, который показался мне смутно знакомым, а порывшись в закромах своей памяти, я вспомнила, что, кажется, с этим пареньком мы пару раз пересекались на местах преступлений. Сейчас, оккупировав мягкий кожаный диванчик и забившись в угол, из которого отлично просматривался весь холл, патрульный просматривал утренние новости, бесхитростно приспособив для этого занятия рабочий планшет. Мысленно хмыкнув и вернув очки на их законное место, я решительным шагом направилась прямо к нему, бодро постукивая каблуками по белоснежной плитке, всегда остающейся чистой благодаря бытовым заклинаниям.

Что бы там кто ни говорил, магия делала нашу жизнь проще, и это проявлялось во всех аспектах.

– Развлекаетесь на работе? – полюбопытствовала я, сложив руки на груди и привлекая к себе внимание парня. Патрульный лениво поднял голову, явно больше увлеченный читаемой статьей, взгляд оценивающе пробежался по мне снизу вверх, а после этот умник додумался, наконец, посмотреть мне в лицо. Правый его глаз забавно дернулся, скулы полыхнули очаровательным румянцем смущения, а в следующее мгновение парнишка вскочил на ноги, едва не врезавшись в меня.

– Офицер Блэквилл! – воскликнул он, привлекая громким звуком лишнее внимание. Головная боль тут же с удвоенным усердием засверлила виски, и я едва заметно поморщилась, надеясь, что это выглядело так жалко, как мне казалось. – Прошу прощения, я просто… Город оживлен, и я подумал, что могу… Мой напарник решил пройтись по первому этажу, проверить периметр, пока было все спокойно, и я уверяю, что вам не о чем беспокоиться!

– Ладно, остынь, я никому не скажу, – отмахнулась я, чувствуя, как от сбивчивой речи у меня развивается мерзкая мигрень. – Как дела у нашей пострадавшей?

– Она пришла в себя пару часов назад, врачи говорят, что она быстро идет на поправку, – паренек широко улыбнулся, явно радуясь тому, что принес хорошие новости, после чего попытался заглянуть мне в глаза, что из-за непроницаемых очков было почти невозможно. – Ходят слухи, вы спасли ей жизнь вчера.

– Врут, – невозмутимо отозвалась я. – Я пыталась провести ритуал по извлечению души, пока она была еще жива, но медики подоспели слишком быстро.

Лучезарно улыбнувшись моментально побледневшему патрульному, невольно отшатнувшемуся от меня на шаг, и пустив по черным стеклам невинную иллюзию алых язычков пламени, я взглянула на стойку регистрации, а после вновь повернулась к полицейскому, решив, что через него будет быстрее.

– В какой она палате?

– Четыреста вторая, четвертый этаж, сразу после лифта налево и вдоль коридора до конца, – все еще находясь под впечатлением от маленького представления и явно поверив моим словам, парнишка отвечал скорее рефлекторно, косясь на меня с заметной опаской. Удивившись тому, насколько внушаемыми и доверчивыми стали новенькие полицейские, я подбадривающе похлопала побледневшего парня по плечу и все тем же легким, размашистым шагом направилась в указанном направлении.

Желание поскорее погрузиться в работу буквально било ключом, и я очень надеялась, что предстоящий разговор сможет отвлечь меня от гнетущих размышлений, которым я предавалась остаток бессонной ночи и все прошедшее утро.

На четвертом этаже возле лифта мне встретились еще двое полицейских, выглядящих куда более серьезными и собранными, чем молодой патрульный в холле, а возле искомой палаты я обнаружила двоих внушительных берсерков, вооруженных до зубов и глядящих на всех присутствующих с задумчивым прищуром, будто решающих, перебить всех сразу или немного подождать. Окинув ребят оценивающим взглядом, я мысленно похвалила предприимчивость Азвила, приставившего нашей свидетельнице столь представительную охрану.

– Офицер Блэквилл, – поприветствовал меня один из оборотней, стоило только подойти поближе. Второй поддержал сородича коротким кивком, не размениваясь на лишние любезности. – Пока что у нас все спокойно, никаких проблем не возникло.

– Замечательно, – довольно улыбнулась я, услышав первую хорошую новость за последние несколько часов. В кармане брюк завибрировал мобильный, а вытащив его и лишь мимолетно взглянув на экран, я тут же помрачнела, растеряв остатки хорошего настроения. Решительно нажала на отбой, совсем ненастроенная на душевные разговоры, после чего взглянула на стоящих напротив берсерков. – Я пока поговорю со свидетелем, а после отдам приказ, чтобы вас сменил кто-то из дневной смены.

Заметно оживившиеся после этой новости полицейские, пробывшие на страже всю ночь, без лишних вопросов позволили мне пройти в просторную палату, наполненную солнечным светом, льющимся из большого окна, и резким запахом медикаментов, от которого задергался нос и почему-то запершило в горле. Сосредоточенная медсестра, проверяющая показания каких-то приборов, при моем появлении коротко кивнула и вышла в коридор, однако мой взгляд уже был полностью прикован к девушке, лежащей на больничной кровати.

Выглядела Сабрина Уоллес куда лучше, чем вчера, и пусть была бледной и изможденной, однако ее жизни теперь ничего не угрожало, и это главное. Серые глаза из-за темных кругов и болезненной синюшности кожи казались еще больше, в уголке разбитых губ запеклась кровь, а горло плотно охватывала широкая белоснежная повязка, приковывающая внимание к шее, однако, не смотря на это, при виде меня лицо девушки озарила широкая улыбка, а глаза буквально загорелись огнем.

– Я вас помню, – хриплым, надсадным голосом произнесла она, попытавшись приподняться на подушках.

– Не стоит, это лишнее, – приблизившись к постели, я положила ладонь на плечо мисс Уоллес, смущенно кашлянув, когда девушка порывисто сжала холодной рукой мои пальцы. На длинных темных ресницах заблестели слезы.

– Вы спасли мне жизнь там, в доме, – почему-то прошептала бедняжка, крепко удерживая мою руку в своей. – Вы и ваш напарник, вы прогнали человека, который хотел убить меня.

– Я рада, что с вами все в порядке, – улыбнулась я, попытавшись говорить как можно уверенней, после чего, заметив стоящий неподалеку стул, коротко щелкнула пальцами. Облюбованный предмет меблировки, чуть задрожав, приподнялся в воздух на несколько сантиметров, медленно проплыл ко мне и столь же медленно опустился обратно на пол. Подтянув стул поближе к постели, я присела на него и забросила ногу на ногу, приготовившись к длинному и трудному разговору. – Меня зовут Элизабет Блэквилл, я из отдела Магических расследований и аномального координирования. Человек, напавший на вас вчера, – я на мгновение запнулась, размышляя, как сообщить девушке необходимую информацию, – уже убил семь девушек. Вы должны были стать восьмой.

Иногда было просто необходимо сразу сказать всю правду, чтобы в дальнейшем можно было получить от свидетеля или потерпевшего полный объем информации. Я не любила притворяться, не любила заискивать и юлить перед людьми, с которыми говорила, поэтому сейчас решила ничего не скрывать от лежащей на постели девушки. Она должна была знать, что вчера произошло, она должна была знать и понимать, что ей угрожало на самом деле, если я хотела получить от нее хоть какую-то важную информацию, и как бы ни тяжело было видеть искренний испуг, промелькнувший в серых глазах после моих слов, однако я смотрела на Сабрину Уоллес твердо и прямо, сжав губы в тонкую линию и чувствуя, как сильно потерпевшая сжимает мои пальцы.

– Почему он это сделал? – хриплый голос дрожал, девушка явно пыталась справиться с охватившим ее страхом и волнением, однако не плакала и не истерила, глядя на меня неожиданно пронзительно, пытливо, словно маленький щенок, не понимающий, что происходит. Почему-то за это ее хотелось уважать.

– Он просто безумен, – я легко пожала плечами, нарочно не став объяснять мисс Уоллес весь масштаб нависшей над нами проблемы. Паника среди общественности сейчас была ни к чему. – Нам не удалось поймать его вчера, этот человек объявлен в розыск, и мы должны найти его, чтобы он больше никому не причинил вред. Поэтому очень важно, чтобы вы сейчас вспомнили все, что можете из того, что произошло вчера вечером. Любая деталь, любое крохотное воспоминание – мне пригодится абсолютно все.

В ответ на мой вкрадчивый голос девушка лишь кивнула, чуть нахмурившись и растерянно оглядевшись по сторонам. Взгляд был рассеян, устремлен в пустоту, будто Сабрина пыталась что-то вспомнить, и я старалась не сбивать ее с мысли, терпеливо дожидаясь, пока она не начнет говорить сама. Магия в этом случае была бессильна, никто не мог заставить человека вспомнить то, чего он действительно не помнил, и сейчас вся моя надежда была только на хрупкое, податливое сознание молодой, несчастной девушки, которая вчера пережила кошмар наяву.

– Я вернулась домой поздно, было где-то около половины одиннадцатого. Пришлось задержаться на работе, шеф требовал закончить квартальный отчет, поэтому когда я, наконец, добралась до спальни, единственное, чего мне хотелось, это принять ванную и лечь спать, – мисс Уоллес дернула уголком губ в жалком подобии улыбки, после чего опустила голову, рассматривая ткань покрывала. Вниз скользнули светлые спутанные волосы, завесив бледное лицо, и я едва сдержала тяжелый вздох, услышав тихий всхлип. – Я переоделась, покормила кота, посмотрела выпуск новостей в гостиной, а потом пошла в душ. Я пробыла в ванной всего минут пятнадцать, не больше, собиралась выключить телевизор на первом этаже и лечь спать, но… – холодные пальцы еще сильнее сжались на моей ладони, а короткие, сломанные ногти неприятно заскребли по коже, но я даже не поморщилась. – Он напал, когда я вышла из ванной.

Сабрина резко вскинула голову, болезненно дернувшись всем телом, и я заметила, как прокатились по щекам влажные ручейки слез. В серых глазах плескался искренний страх, девушку колотила крупная дрожь, и скрыть ее она просто не могла, да и не пыталась.

Открыла рот, желая продолжить свой рассказ, да так и замерла, словно не в силах выдавить из себя ни слова.

– Все в порядке, не волнуйтесь, – негромко произнесла я, накрыв второй ладонью руку девушки и ободряюще ее сжав. – Помните, что вы в безопасности, и что больше вам ничего не грозит.

В ответ блондинка кивнула, даже не глядя на меня, а после судорожно вздохнула, сердито стерев бегущие по щекам слезы. Воспаленный взгляд покрасневших глаз обжег меня, заставив вздрогнуть, а затем девушка заговорила, причем так быстро, как только могла, словно пытаясь сказать как можно больше, пока не исчез запал:

– Он ударил меня по голове, и я упала на пол лицом вниз. Этот человек постоянно находился за спиной, я не могла увидеть ни его лица, ни его самого, просто пыталась уползти от него подальше, сделать хоть что-то… – Сабрина коротко, как-то судорожно вздохнула, от чего по телу пробежалась дрожь, после чего прикрыла глаза, заново переживая все те ужасные чувства. – Он опять ударил, еще раз и еще раз. Я потеряла счет времени, не знала, как долго это продолжается, и когда это закончится. Думала, потеряю сознание и все это окажется просто страшным сном, думала, что очнусь, и все будет так, как прежде, – девушка как-то жалко усмехнулась, взглянув на меня. – А ведь вы приезжали несколько дней назад, просили быть осторожнее, я помню. Тогда это показалось мне чем-то нереальным, я не думала, что это может произойти со мной, но…