Текст книги "Правильно (нет) (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Как ушел мужчина, я уже не видела, лишь слышала, как гулко захлопнулась тяжелая дверь, оставив меня один на один с собственными тяжелыми мыслями. Хорохориться уже не получалось, у меня просто не было сил, и я, все это время не желая показывать Грину свою слабость, сейчас уступила охватившим меня эмоциям.

В ярком свете люминесцентных ламп скатилась по бледной щеке предательская слеза…

========== Часть 18 ==========

В подвале не было окон, единственным источником света, разрывающим темноту, были яркие люминесцентные лампы, тихонько гудящие над головой, и я даже не могла определить, сколько времени уже прошло, и какое время суток на улице. Слабость, вызванная блокиратором, никуда не делась, лишь приелась не хуже зубной боли, и не обращать на нее внимания почему-то было очень легко. Стараясь дышать глубоко и размеренно, я подавляла то и дело подкатывающую к горлу тошноту и, прикрыв глаза, пыталась сохранить те жалкие остатки сил, которые у меня еще остались.

Спутанные волосы неопрятными рыжими прядями скользнули вниз, завесив лицо, хриплое дыхание звучало неожиданно громко, а ненавистный ошейник, который раньше я не чувствовала, сейчас удавкой сдавливал горло, мешал при каждом неловком движении и буквально обжигал раскаленным металлом нежную кожу, от чего казалось, будто на ней обязательно останутся следы.

Впрочем, волновало это меня мало, а подобные мысли почему-то вызывали лишь злую усмешку.

А ведь Тайлер, прав, черт бы его побрал, какое мне вообще дело до того, останутся какие-то следы или нет. В конце концов, если все его планы осуществятся, и вновь начнется война, я этого уже просто не увижу. Тот факт, что в безумной игре этого доморощенного расиста мне отводится скромная роль его будущей, последней жертвы, вынужденной разжечь пламя кровавого хаоса, меня совсем не радовал, однако и изменить я ничего не могла.

Пожалуй, в моем беспомощном положении это было самым паршивым.

В моей жизни за меня решали слишком многое, сначала это была просто невыносимая maman, привыкшая контролировать абсолютно все и твердо уверенная в том, что она знает все намного лучше меня, потом преподаватели Академии, в которую я пошла учиться назло той же maman, а после – капитан Азвил, не терпящий неповиновения, а так же каждый встречный иной, который просто считал своим долгом указать мне на то, что ведьмам не пристало заниматься столь серьезным делом вроде защиты правопорядка. Подобные речи доводили до зубовного скрежета, я из кожи вон лезла, пытаясь всем доказать, что я сильная, что я могу справиться со всем сама, показать, как все вокруг ошибались на мой счет.

А оно вот, как получается.

Сижу сейчас непонятно где, со связанными руками, с непонятно как созданным блокиратором, медленно, но верно отбирающим как магию, так и жизненную силу, и с медленно истончающейся аурой. А учитывая тот факт, что абсолютно все поисковые заклинания направлены на вычленение этой самой ауры, то даже если меня и хватятся, найти все равно не смогут. Самостоятельно я тоже освободиться не могу, а поэтому все, что мне сейчас остается, это лишь молча рассматривать яркие красочные круги, вспыхивающие перед закрытыми глазами, и ждать, пока Тайлер соизволит вернуться.

А ведь я действительно даже в страшном сне не могла представить, что лучший друг и соратник Ника, с которым они были знакомы с детства и вместе прошли весь ужас войны, способен на нечто подобное. Из них двоих именно Харт всегда ненавидел и презирал иных, Грин всегда сглаживал острые углы ершистого характера друга, и я не раз видела, как полицейский успокаивает впечатлительных коллег, доведенных до истерики грубыми словами и тяжелыми взглядами Николаса. Если уж совсем выходить за рамки, я бы скорее поверила, если бы именно мой напарник сошел с ума и решил устроить тотальный геноцид иным, но никак не Тайлер, которого я, пожалуй, могла бы назвать своим другом.

Он всегда улыбался мне при встрече, он громко смеялся моим шуткам и порывисто обнимал, пытаясь утешить, когда я рвала и метала после очередной ссоры с Ником. Полицейский всегда умел поддержать и помочь, он был единственным человеком из моего близкого окружения, который никогда не презирал меня за мою принадлежность к иным, и за это я была ему благодарна. Кто же знал, что все обернется именно так…

Совсем невеселые мысли о том, как все паршиво обернулось, плавно перетекли к собственной нелегкой судьбе, которая в очередной раз повернулась ко мне совсем не лицом. Обольщаться на счет своего бедственного положения я не спешила, в конце концов, всегда предпочитала смотреть правде в глаза – подвал наверняка надежно заперт, в своем состоянии я не то, что колдовать, а даже передвигаться без посторонней помощи и вполне разумной опаски рухнуть лицом вниз не могу, а в довершение к этому руки все еще плотно связаны за спиной. Тайлер потрудился на славу, завязал так, что ослабить узлы даже путем продолжительного покручивания запястьями мне не удалось – веревка лишь до крови врезалась в нежную кожу, моментально увлажнившись. К тому же, словно вишенка на торте, действие блокиратора распространялось не только на магию, но и на ауру, и по этой глупой причине никто не мог бы меня найти. Что-то мне подсказывало, что предприимчивый Грин позаботился не только о магах, но и об ищейках, и это меня совсем не утешало.

Поводов для радости не было от слова совсем, и перспектива скорой смерти не казалась мне такой уж призрачной.

Почему-то в такие моменты все обязательно вспоминают свою жизнь, и я могла лишь тяжело вздохнуть из-за того, что в моей жизни не было совершенно ничего интересного. Родилась, выросла, пережила войну, поступила в Академию и стала полицейской, чтобы закончить весь этот долгий, нудный путь в качестве катализатора готового вот-вот вспыхнуть огня кровавого хаоса. Гордиться, в общем-то, было нечем, все воспоминания были какими-то серыми, почти блеклыми и не заслуживающими внимания, и на всем этом монохромном полотне было лишь одно яркое пятно – встреча с Николасом Хартом.

Нет, если так подумать, если бы кто-то раньше сказал мне о том, что этот нахальный, самоуверенный, вечно хмурый и недовольный, просто невозможный мужчина, при каждой встрече охотно демонстрирующий мне свое презрение, станет для меня тем, о ком я в последние часы своей жизни буду думать с непередаваемой нежностью, я бы не только расхохоталась этому фантазеру прямо в глаза, но еще и эти самые глазенки обязательно бы выцарапала, чтобы неповадно было. Да только сейчас все было совершенно по-другому, и, закрывая глаза, я видела перед собой знакомое лицо.

Каждую морщинку на чуть смугловатой коже, хмурую складку между всегда опущенных бровей, колючую темную бороду с едва заметной паутинкой седины, необыкновенно выразительные ореховые глаза с редкими карими вкраплениями и мягкие, чуть горьковатые на вкус губы.

В моей жизни было несколько мужчин – любвеобильная, если это можно так назвать, натура ведьм требовала постоянного внимания противоположного пола, мы легко влюблялись, каждый раз уверенные, что это на всю жизнь, и так же быстро охладевали, стремясь навстречу новой любви, – но еще никогда эти эмоции не были столь всепоглощающими и глубокими, как сейчас. Пожалуй, теперь я могла в чем-то понять самого Николаса, его неугасаемая любовь к погибшей жене в некоторой мере даже восхищала, хоть и причиняла мне почти физическую, нестерпимую боль.

Но почему-то все равно не могла заставить меня отвернуться, заставляя с головой погружаться в чувства, как в омут.

Наверное, за возможность испытать эту любовь в последние дни своей жизни, я была Харту даже благодарна.

Как и в прошлый раз, поспешные шаги, направляющиеся к моей камере, звучали приглушенно, словно из-за плотной толщи воды, и я резко вскинула голову, почувствовав себя так, словно меня пыльным мешком по голове огрели. Вновь встречаться с Тайлером мне совсем не хотелось, смотреть в его льдистые глаза и слушать восторженные рассказы о приближающейся войне – тем более, и в горле сразу же заклокотало раздражение, смешанное со страхом. Подобравшись, будто перед прыжком, я немигающим взглядом уставилась на тяжелую на вид дверь, и та, словно в ответ на столь пристальное внимание, тут же распахнулась.

Грин, ворвавшийся в подвальное помещение, выглядел каким-то взъерошенным, заметно нервничающим, а былая спесь, которую он старательно демонстрировал мне некоторое время назад, исчезла без следа. Сейчас передо мной стоял не на шутку встревоженный, почти безумный мужчина, пребывающий на грани ярости, и полыхнувшее в его глазах бешенство заставило меня едва ли не заскулить – такой Тайлер меня пугал.

Остановившись на пороге помещения, он бросил короткий взгляд через плечо, словно пытаясь что-то рассмотреть, а после бросился ко мне, заставив отшатнуться.

– Поднимайся, быстрее! – рявкнул он, неуважительно рванув меня за руку.

Вскрикнув от боли, я буквально подлетела над стулом, моментально оказавшись на ногах, предательская слабость, с которой я только-только начала справляться, ударила по сознанию хлесткой пощечиной, и я сама не заметила, как запнулась, начав медленно оседать. Тайлер зло зашипел от раздражения, успев подхватить меня до того, как я свалюсь на пол. По затекшим рукам прокатилась судорога, дыхание перехватило, и вновь удержалась я на ногах только благодаря тому, что мужчина, перехватив меня поудобнее, прижал к своему горячему боку, не позволяя отстраниться.

– Что ты делаешь?! – выдохнула я, чувствуя, как от резких рывков к горлу вновь подкатывает тошнота. Горячий вздох полицейского обжег макушку, взъерошив волосы, а над ухом послышалось приглушенное рычание:

– Приходится немного корректировать планы. И кто бы мог подумать, что твой напарничек с таким усердием будет землю носом рыть…

Сердце после этих слов на мгновение замерло, а после понеслось вперед галопом, когда я осознала, что именно только что сказал Грин. Во рту от волнения пересохло, боль в затекших мышцах отступила, а в сознании на мгновение прояснилось, и я даже не заметила, как на губах вспыхнула неуверенная, отливающая сумасшествием улыбка.

– Ник… – прошептала я, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями. – Он пришел…

– Не обольщайся! – тут же огрызнулся Тайлер, как следует тряхнув меня, от чего громко клацнули зубы. Сильным рывком повернув меня к себе лицом и обхватив обеими руками мои плечи, мужчина заставил смотреть ему прямо в глаза, до боли сжимая пальцы. – Я не знаю, какого черта Харт бросился на твои поиски, но это и неважно. Мы с тобой сейчас просто исчезнем, а в вашу следующую встречу с напарником, увы, ты уже будешь мертва.

Где-то наверху послышался грохот, что-то зашумело, загремели шаги, и отвлекшись всего лишь на мгновение, я не сразу заметила, как Грин потянулся к своему карману. Ярким алым бликом в свете люминесцентных ламп вспыхнул маленький кристаллик, играющий острыми гранями, сильные пальцы сжались на нем чуть крепче, от чего он едва слышно заскрежетал, а я, мгновенно узнав одноразовый телепорт, изо всех сил рванулась в крепких объятиях, не имея возможности попросту выбить кристалл из рук мужчины.

– Ты совсем с ума сошел, идиот! – рявкнула я, из-за охватившего тело ужаса даже позабыв о слабости и плохом самочувствии. – Собрался телепорт рядом с мощным блокиратором активировать?! Хочешь нас на атомы разнести? Меня не жалко, так хоть о себе подумай, мазохист несчастный!

Замерев после моих слов, Грин уставился на меня широко распахнутыми глазами, не решаясь даже пошевелиться – кажется, мнению эксперта в вопросах использования магии полицейский доверял больше, чем себе самому. Впрочем, возникшая заминка сыграла против него, шаги послышались ближе, я сумела различить чьи-то голоса, рефлекторно повернувшись к двери, а в следующее мгновение события завертелись, словно в калейдоскопе.

С громоподобным грохотом широко распахнулась начавшая было закрываться дверь, и небольшое подвальное помещение тут же наполнилось шумом, ударившим по ушам. Стоящий за спиной Тайлер зарычал, словно взбешенный зверь, хватка на плечах стала почти стальной, буквально вжимая меня в сильное, крепкое тело, а к виску с характерным щелчком снятого предохранителя приблизился пистолет. Дыхание сперло, в горле зарокотал страдальческий стон, когда я осознала свое неприглядное положение, а испуганно мечущийся по подвалу взгляд безошибочно выхватил из толпы новоприбывшего народа знакомое лицо Ника.

Харт, как всегда, был хмур, сосредоточен, и, как любила повторять Валери, соблазнителен в своей мрачности. Темные волосы торчали, как иголки у ежа, губы кривились в хищном, почти зверином оскале, а теплые ореховые глаза с темной каймой горели таким огнем, которого я раньше никогда не видела. Широкая грудь, виднеющаяся в распахнутом вороте белоснежной рубашки, тяжело поднималась и опускалась при каждом вздохе, от чего тихонько потрескивало крепление на черном бронежилете, а в недрогнувших руках мужчина держал пистолет, направленный прямо на меня.

Точнее, конечно, целился-то напарник в Тайлера, стоящего за моей спиной, но я была отличным живым щитом между мужчинами, и осознание собственной незавидной участи истерическим смехом разрывало грудную клетку. Честное слово, стоило только предположить, что в ближайшем будущем я не умру, как тут же над головой нависла перспектива попасть под шальную пулю.

– Зря ты тронул мою дочь, ver malheureux, – послышался в стороне знакомый голос, который я, признаться честно, ожидала здесь услышать меньше всего, а взгляд тут же скользнул влево, где за плечом сосредоточенного Ника, стоящего ближе всех, выросла тонкая и хрупкая, но сейчас необыкновенно грозная фигурка любимой maman.

Талула Блэквилл, всегда такая рассудительная, немного наивная, хоть и немного склочная женщина, сейчас, как никогда была похожа на ту самую Верховную ведьму Салемской Иерархии, о которой слагали не самые лицеприятные легенды. Глядя в горящие огнем глаза и недвусмысленно искрящие волосы, я невольно начинала понимать, почему maman так боятся и уважают не только ковены, но и другие иные. Смерив стоящего за моей спиной Тайлера ненавидящим взглядом, женщина вытянула вперед руку раскрытой ладонью вверх, а я слишком поздно поняла, чем это может мне грозить.

– Maman, non! – сорвался с губ предупреждающий вскрик, но заклинание уже слетело с ярко-напомаженных губ ведьмы.

На ладони вспыхнул, переливаясь всеми оттенками красного, огненный шар, тут же с шипением потухший, а я громко закричала от боли, когда металлический ошейник, судя по ощущениям, раскалился докрасна, обжигая кожу под ним. Блокиратор действовал на славу, нейтрализуя малейшие проявления магии, а из глаз тут же брызнули слезы. Ноги вновь подкосились, хватка на моем теле окрепла, не позволяя скользнуть вниз, и голос Тайлера я услышала словно сквозь плотный поток воды:

– Не советую применять магию, Ваша Милость, – официальное обращение к главе Салемской Иерархии было исполнено неприкрытого ехидства, – иначе последствия для Элизабет могут быть самыми плачевными. Давайте не будем усугублять.

Maman лишь зло зашипела, не произнеся ни слова, а ее исполненный тревоги взгляд метнулся ко мне. Верховная ведьма исчезла, ее сменила простая женщина, любящая мать, искренне беспокоящаяся о своей дочери, и я, поспешно сморгнув выступившие слезы, попыталась ободряюще ей улыбнуться, собрав для этого все силы, которые у меня имелись. Кого я хотела этим обмануть – непонятно, однако мне хотелось показать, что со мной все в порядке, и что я держусь. Судя по несмелой ответной улыбке, maman мои усилия оценила.

– Что ты делаешь, Тайлер? – негромко спросил Ник, привлекая внимание к себе, и я опять взглянула на напарника, лишь вскользь оглядев тех, кто стоял немного позади него.

Четверо патрульных, точно так же вскинув пистолеты, держали на мушке Тайлера, надежно закрывая спинами единственный путь к отступлению, чуть поближе с одинаковыми хмурыми выражениями лиц стояли Дерек Миллиган и Валери – оба сосредоточенные, серьезные, как никогда, он с пистолетом, а она – в частичной боевой трансформации. Полыхающие алым глаза, черные ручейки проступивших под кожей вен, удлиненные клыки, поднимающие верхнюю губу, и черные острые когти, каждый из которых похож на острую бритву, – внешний вид подруги внушал если не ужас, то уважение, чуть прищуренный взгляд не сулил ничего хорошего, а если предположить, что и где-то наверху сейчас расположились несколько боевых групп, то мне очень не хотелось бы сейчас быть на месте Тайлера.

Судя по тому, как напрягся стоящий за моей спиной мужчина, он тоже подумал об этом.

– Как вы меня нашли? – ответил вопросом на вопрос Грин, пытаясь держаться как можно уверенней. Он старался убедить то ли себя, то ли остальных в том, что полностью контролирует ситуацию, и мне почему-то показалось, что звучит это необыкновенно жалко. На несколько мгновений мне стало даже смешно, а потом холодное дуло крепче прижалось к моему виску, и стало как-то не до смеха.

Ник как-то неуловимо нахмурился еще сильнее, если это вообще было физически возможно, а в глазах всего лишь на мгновение полыхнул такой спектр эмоций, что сердце невольно забилось быстрее. Перехватив его пронзительный взгляд, я застыла, не в силах даже сделать вздох. Харт одновременно пугал и завораживал, не позволял отвернуться, будто бы что-то выискивал в моем лице, подмечая каждую скользнувшую по нему тень, и в какой-то момент едва заметно сузил глаза, словно пытаясь спрятать скользнувшее в карей глубине обещание.

Только этого мимолетного мгновения мне хватило для того, чтобы успокоиться и позабыть о страхах – я знала, что Николас меня вытащит.

Взгляд мужчины скользнул к стоящему за моей спиной Тайлеру, и тут же вновь потемнел от гнева.

– Ты допустил ошибки, которые тебя погубили, – мой напарник не пожелал раскрывать все карты, его голос звучал тихо и вкрадчиво, но буквально подавлял, пробираясь ядом под кожу, и мне оставалось только догадываться, как себя чувствует в этот момент сам Грин, на котором внимание Ника сейчас было сосредоточено. Судя по тому, как с силой сжались пальцы на моем плече, доставляя боль, его проняло. – Ты уже проиграл, Тайлер, не стоит вредить себе еще больше. Отпусти Элизабет, и мы все решим мирно.

– Ну, уж нет, Харт, так не пойдет, – хмыкнул Грин, отступив на шаг и утягивая меня за собой. Ноги путались и отказывались меня держать, мужчине приходилось почти удерживать меня на руках, и я очень надеялась, что это доставляет ему множество хлопот. – Не знаю, зачем ты в это ввязался, но если не хочешь, чтобы Лиззи получила заряд свинца в голову, тебе лучше сейчас опустить пистолет и дать мне уйти.

– Какой в этом смысл, все равно ведь меня собрался убить, – громко фыркнула я, не сдержавшись, и тут же зашипела рассерженной кошкой, когда дуло надавило на висок до боли.

– Заткнись, Элизабет, – холодно велел мне Ник, взглянув на меня с явным неудовольствием. Я ответила ему той же озверелой миной, едва сдержав злое рычание.

– Да, Элизабет, помолчи, пока мужчины говорят, – ехидно поддакнул Грин, почти унизительно коснувшись губами моей макушки. Меня передернуло от отвращения, по телу прокатилась дрожь, а пальцы Харта покрепче перехватили пистолет, словно мужчина с трудом сдержался, чтобы не выстрелить. – Ты все так же дипломатичен и миролюбив, Ник, пытаешься решить все полюбовно, но мы-то знаем, как нужно решать подобные проблемы, – голос Тайлера чуть понизился, стал каким-то вкрадчивым, пробирающим до костей, а от тона, которым были произнесены эти слова, по телу прокатилась холодная волна. – Напомню тебе, что иных мы с тобой всегда убивали вместе, а во время общей регистрации именно ты выступал перед Комитетом безопасности с инициативой клеймления этих выродков.

Захлебнувшись на вздохе, я вскинула голову, пронзительно глядя на напарника и чувствуя, как полыхает в груди племя жгучей обиды. Стоящая за плечом полицейского Валери дернулась, как от удара, уставившись на Харта с неменьшим изумлением, удивленно опустил пистолет один из патрульных, оказавшийся иным, а maman лишь с тихим вздохом покачала головой, словно бы ожидала чего-то подобного. Я же невольно сжала все еще связанные руки в кулаки, чувствуя просто непреодолимое желание то ли выораться на разлюбезного напарничка, то ли вырвать ему глотку.

Клеймление, ну, надо же. Нет, конечно, все знали об инициативах, подобной этой, в конце концов, после окончания войны люди пытались сделать все возможное, чтобы обезопасить себя от иных, и некоторые радикалы не гнушались даже вот таких вот отвратительных методов. Хвала небесам, ни одно такое безумие не было воплощено в жизнь, Комитету безопасности и Совету Старейшин удалось прийти к мирному соглашению, не уподобляясь дикарям, и, в целом, инцидент был исчерпан, но сейчас, после сказанного Тайлером, я чувствовала себя преданной.

Нет, конечно, Ник никогда не скрывал, что ненавидит и презирает подобных нам, но… заклеймить, как обычный скот… Это уже слишком.

– Это было раньше, – все так же невозмутимо отозвался Харт, словно в этом не было ничего особенного. Он говорил привычно спокойно и уравновешенно, ни мгновения не сомневаясь в своих словах, и почему-то я поймала себя на мысли о том, что мне хочется ему верить, не смотря на испытываемую злость.

Чертов ублюдок, что же ты со мной делаешь?!

– Когда «раньше»? – тут же процедил сквозь зубы Тайлер, и его хватка на плече лишь усилилась. Поморщившись от боли, я некстати подумала, что у меня обязательно останутся синяки. Впрочем, если рассуждать здраво, то синяки в данной ситуации – малая кровь за победу в этом чертовом расследовании. – Когда жену твою убили? – в голосе прорезалась безумная сталь, скрипящая на зубах злой язвительностью, и я заметила, как Ник неуловимо потемнел лицом еще больше, если это вообще было возможно физически. В карих глазах вспыхнул огонь, не предвещающий некогда лучшему другу ничего хорошего. – Или когда заставили работать бок о бок с этими уродами? – сумасшедший взгляд Грина скользнул за спину Харта, безошибочно найдя иных. Валери зашипела, многозначительно поигрывая длинными черными когтями, maman сузила глаза, посчитав ниже своего достоинства отвечать безумцу, а молодой патрульный оборотень лишь крепче сжал пистолет. – Или… – горячее дыхание обожгло мое ухо, и я едва не взвыла, когда кожи коснулись сухие, горячие губы, – когда в напарниках у тебя затесалась наша милая ведьмочка? И когда только успел к ней так привязаться, я не пойму.

Ник по-прежнему молчал, словно бы не зная, как реагировать на слова полицейского, лишь пальцы сжимали рукоятку пистолета с такой силой, что казалось, будто она сейчас сомнется. В глазах бушевала настоящая гроза, я невольно подумала, что будь Харт колдуном, вокруг него бы уже все искрилось и взрывалось, однако мужчина выражал все свои эмоции лишь взглядом, и, святые небеса, какой это был взгляд! Если бы им можно было убивать, Тайлер уже лежал бы горсткой тлеющего пепла, а учитывая мою непосредственную близость к мужчине, радоваться я не спешила.

Шумно вздохнув, вскинула взгляд на лицо напарника, и тут же почувствовала, как под ложечкой засосало – всего лишь на короткое мгновение полицейский взглянул прямо мне в глаза, заставив буквально задохнуться. Руки задрожали, и на короткое мгновение я позволила себе забыть обо всем, что происходит вокруг. Ник смотрел на меня так, как никогда раньше, бередил загибающееся от горечи сердце и заставлял его нестись галопом. Всего лишь на секунду я позволила себе представить, что все не так, как мне всегда казалось, что за безумными словами Тайлера кроется правда, а тело, словно живя отдельной жизнью, невольно качнулось вперед, к Харту, но тут же ошейник на шее обрел свой вес, а дуло пистолета с силой надавило на висок.

– Стоять, красотка, куда это ты собралась? – Грин вновь говорил мягко, почти ласково, и мне необыкновенно захотелось выцарапать ему глаза. На мгновение выпустив из плена сильных пальцев мое плечо, мужчина покровительственно, как-то даже унизительно потрепал меня по голове, заставив зашипеть. – Забавно получается, и почему девушки всегда предпочитали его…

– Потому что ты рожей не вышел, – зло огрызнулась я в ответ, тут же получив мстительный рывок за спутанные пряди волос, из глаз от боли брызнули слезы, а в голове с огромной скоростью завертелись шестеренки, доставляя почти физическую боль. Перед внутренним взором пронеслись яркими всполохами воспоминания, хаотичные мысли сложились в полноценную картину, и неожиданная догадка поразила не хуже раската грома.

От испытанного ужаса и шока мгновенно вспотели ладони, а губы пересохли.

– Это ты убил ее, – прошептала я, и сама поразилась тому, что все происходящее – действительно правда. – Ты убил Энни восемь лет назад.

Из присутствующих в холодном подвале только трое знали о тех страшных событиях, которые перевернули жизнь Николаса Харта, поэтому совсем не странно, что на сказанное мною большинство отреагировало недоуменными переглядываниями, искренне не понимая, что я имею ввиду. Впрочем, это не имело никакого значения, потому что до того, кому эта информация предназначалась, она, к сожалению, дошла. Стоящий за моей спиной Тайлер как-то странно дернулся при имени погибшей девушки, я судорожно вздохнула, во все глаза уставившись на своего напарника, а тот медленно, невыносимо медленно опустил свой пистолет.

В первое мгновение я всерьез испугалась, что мужчина сейчас потеряет сознание – лицо его побелело, как полотно, делая Ника похожим на настоящее умертвие, от моментально пересохших губ схлынула вся краска, а глаза стали казаться совершенно черными, буквально непроницаемыми. Ледяная маска, которая еще несколько часов назад пугала меня в исполнении Грина, на знакомом до каждой морщинки лице Харта выглядела еще ужаснее, и будь у меня поменьше выдержки, я бы обязательно заскулила от ужаса и попыталась скрыться. Тяжелый, пронзительный и какой-то… совершенно потухший взгляд брюнета равнодушно скользнул по мне, заставив сжаться в комочек и закусить губу, а после опалил вниманием замершего за моей спиной Тайлера.

Невысказанный вопрос тяжело повис в воздухе, не позволяя вздохнуть.

– Да, – медленно, будто бы нехотя, произнес Грин, подтверждая мою страшную догадку. – Это я убил ее.

В какое-то мгновение мне показалось, что вот сейчас Ник плюнет на все, и просто бросится на бывшего друга с голыми руками, – такое бешенство скользнуло в потемневших от ярости и горя глазах, и я не могла напарника за это винить. Столько лет жить в ненависти и лжи, столько лет искать убийцу, оборвавшего жизнь возлюбленной жены, наступать на горло собственной гордости и выжидать, пока удастся узнать хоть что-то!.. Чтобы в итоге столкнуться с предательством человека, ближе которого у него никогда не было. Лучший друг, знакомый с детства, вдруг оказался волком в овечьей шкуре, погубившим не только Энни Харт, но и самого Ника, он не испытывал ни стыда, ни печали из-за того, что разрушил столько жизней, и от этого правда оказалась еще более жестокой.

– За что? – хриплым, каким-то не своим голосом спросил Ник, а я, попытавшись перехватить его взгляд, потерпела неудачу. Мужчина смотрел куда угодно, но только не на меня, руки сжимались в кулаки, а пистолет дрожал так, что, казалось, сейчас выпадет из побелевших пальцев. – Ты всегда был для нее другом, был братом. Она любила тебя, Тайлер!

– Но не так, как тебя! – рявкнул в ответ, сатанея, Грин, и я застыла от неожиданности, почувствовав, как палец полицейского, лежащий на спусковой скобе, чуть дрогнул. Валери, тоже заметившая это, подобралась, будто готовясь к прыжку, maman дернулась, явно не зная, что может сделать и чем может помочь, однако кроме них, кажется, никто ничего не видел. Слишком сильно все были сосредоточены на другом. – Каждый раз, что бы ни случилось, она всегда выбирала тебя, Ник! Что бы я ни делал, как бы ни пытался привлечь ее внимание, она видела только тебя, отказывалась принимать другого, а я ведь всегда был рядом с ней, даже когда не было тебя, но Энни этого просто не замечала. Ты всегда стоял между нами, Ник, а я был на втором месте, и ты даже не представляешь, как я тебя за это ненавижу!

Мужчина говорил яростно и зло, его голос был пропитан ненавистью, и пусть я и не видела его глаз, но почему-то думала, что во взгляде его сквозит та же всепоглощающая ненависть. Прижатое ко мне тело колотила крупная дрожь, рука, сжимающая пистолет, дрожала, и я всерьез опасалась, что он сейчас выстрелит, пусть и случайно. Судорожное дыхание обжигало губы, комком стояло где-то в горле, мешая дышать, а перед глазами от слабости все буквально плыло и размазывалось. Держалась на ногах я от чистого упрямства, и просто мечтала о том, чтобы прилечь, пусть и на холодный, грязный пол – непонятно как работающий блокиратор медленно, но верно отбирал жизненную энергию, не удовлетворившись магической, и я выгорала изнутри, не в силах что-либо исправить.

А если это украшение с меня не снимут в ближайшее время, то Тайлеру даже не придется перерезать мне горло для исполнения его безумного плана.

– Если любил ее так сильно, почему же решил убить? – глухо отозвался Ник, словно и не услышав яростной тирады бывшего друга. Пистолет напарника по-прежнему смотрел куда-то в пол, взгляд был направлен в пространство, и ни одна эмоция не пробивалась сквозь ледяную маску.

– Потому что она так и не смогла понять, что для нее будет лучше, – теплый вздох взъерошил волосы на макушке, когда Грин покачал головой. – А ведь я пытался объяснить ей, пытался доказать, что с тобой ничего хорошего на той войне ее не ждет, и что ты не сможешь ее защитить, а она даже слушать меня не стала, закричала, что я ничего не понимаю, и что я должен убираться из вашего дома, пока ты не вернулся. А я просто разозлился… – Тайлер замер, будто бы обдумывая свои собственные слова, и в помещении повисла гнетущая тишина, прерываемая, кажется, лишь моим оглушительным дыханием. – И не соврал ведь, защитить ее ты так и не сумел.

Рука с пистолетом взлетела со скоростью молнии, атмосфера в подвале тут же накалилась, на кончиках пальцев maman против ее воли заплясали янтарные искры, а ошейник вновь обжег кожу, заставив меня вновь взвыть от боли, когда Тайлер рывком потянул за него, от чего что-то подозрительно хрупнуло в шее. Зло зашипевшая Валери едва удержалась, чтобы не броситься вперед, кто-то из патрульных неловко дернул затвор, явно собираясь выстрелить, и я вновь застыла каменным изваянием, боясь даже дышать. Стоящий напротив Ник подобрался, будто перед прыжком.