Текст книги "Тварный град (СИ)"

Автор книги: Gusarova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

19. Как ты мог?

«Юра мне изменяет. Макс крутил мной, как хотел, а Юра – изменяет».

Полина захлёбывалась стонами, глядя на себя в зеркало – отвратительную, опухшую от ударов судьбы неудачницу, которая, как бы ни старалась, никогда не будет счастливой.

'Я взлетел так высоко и был так далеко, но в конце концов всё это неважно…¹

Все твои старания наладить жизнь – это просто репетиция очередного фиаско.

Замужем за крысой по образу и сути'.

Струя душа, как выстрел в расплывшееся гримасой боли лицо.

«Юрец, как ты мог⁈ Я же красивая… чем я хуже неё? Их всех?»

Рыдания накрыли новой волной – цунами. Полине было безразлично, снесла бы стихия хоть шпиль золотой крепости, хоть башню «ГосПара». Её терзала боль, которую, разве что, смогла бы заглушить гибель целого мира.

«Я убью Юру. И убью Макса. Никто не может поступать так со мной».

Прервав всхлипы, Полина задумалась, в каком хозмаге можно раздобыть крысиный яд, и сразу отменила это решение.

«Нет уж. Не настолько. Пусть живут. В своей грязи и лжи».

…«Ты для меня всегда будешь на особом месте, с кем бы я ни встречался. Не беспокойся, твоё место ни одна виолончелистка занять не в состоянии. Ты моя муза, моё вдохновение! Не опускайся до пошлости постели, это разочарует меня. Сияй».

Сияй, если получится. Не разочаровывай меня, пока я занят другими, верно, Максим?

…«Полянка, я тебя люблю. Ты просто не забывай об этом, а остальное у нас как-нибудь образуется».

Как-нибудь? Вот так? О, это сложно забыть, Юр.

– Твари, – шептала Полина в полотенце. – Лицемеры. Крысы! Сколько можно…

Кулаки сжались сами собой. До слепоты захотелось отомстить. Обоим. Сразу. Доказать, что она без них не останется одна!

«Репетиция Красных парусов? Думаете, я готова пропустить её, лечь и плакать по вам в четырёх стенах? О, нет! Дудки!»

– Нет, дудки, я пойду, – проскрипела сквозь зубы Полина. – Я пойду, и это будет самый замечательный вечер в моей жизни. Без вас! И оттого – лучший!

KotNaKawasaki: привет, что поделывает прелесть?

Полина замерла на всхлипе, не веря своим глазам. Но сообщение от Феликса висело на дрожавшем слезами экране наяву. Со смайликами сердечек и котиков. Полина вытерла напрочь забитый нос.

Как он понял, что ей плохо? Почувствовал, как кошки чуют хозяйское горе?

Master_piper: привет! А что?

Кот на Кавасаки затянул отправку сообщения. Полина догадалась, что он подбирал слова, чтобы не получить отказ. Но что бы Феликс сейчас ни написал ей, Полина уже согласилась.

KotNaKawasaki: тебе нравятся крыши?

Master_piper: да! Безумно люблю крыши.

KotNaKawasaki: есть предложение покурить в пятничной ночи кальян где-нибудь поближе к Теремному мосту и с высоты птичьего полёта полюбоваться на кораблик с красными тряпками. Ты как?

Master_piper: я за!

KotNaKawasaki: мур) я счастлив! Тогда я заберу тебя завтра в девять вечера где скажешь?

Master_piper: там же, у Тёмной!

KotNaKawasaki: договорились. Целую, прелесть!

Полина злорадно запыхтела. Добрела до спальни, упала плашмя на постель, подпрыгнув, как на батуте. Уставилась в синеватую диодную подсветку, заменявшую люстру. Сдула с глаз рыжую прядь. Посмотрела на свои сорок два вызова недоступного абонента. Ещё раз подумала. И заблокировала номер мужа нахрен.

«Пусть тебе собаки всякие звонят».

А потом и Милану с Диной.

«Общайтесь между собой, и будет вам счастье».

На душе стало если не легко, то хотя бы менее паршиво. Полина страшно утомилась плакать и потому смогла уснуть.

¹ – строчка из песни группы Linkin Park «In the end».

20. Красные паруса

Весь следующий день до вечера Полина провела как на иголках. То принималась прихорашиваться, то сбрасывала наряды и меняла образы. В платье и туфлях отправиться лазить по скользкой черепице крыши было опрометчиво, а в спортивках – слишком по-пацански. То Полине казалось, что юбка слишком короткая и откровенная, то – что штаны висят мешком и сплющивают ей фигуру. Всё было не так и не к лицу.

Дура дурой.

По правде говоря, Полину глодала так некстати взявшаяся совесть, и разум при каждом удобном случае шептал:

– Что ты делаешь? Зачем? Это аморально и низко!

Но она уже решилась.

Чтобы снять напряжение, Полина как следует погоняла по Гранитному острову на велике – в зал к Дине ехать желания не было. Вернулась. Подщипала брови. Подровняла и покрасила ногти в зелёный матовый, даже не слишком криво вышло. Убрала растительность там, где она смущала – с Юрцом Полина как-то расслабилась в этом плане, а вот перед Феликсом было бы неловко. Мало ли, как закончится выход? Чего ей бояться? Обращения в кошку? В крысу-то за подгода не обернулась, а они с Юрой далеко не всякий раз использовали кондомы…

В горле опять засвербило, глаза стали горячими. Воспоминание о ночах с мужем кольнуло обидой. Полина похлопала себя по щекам. Ну нет, нет, дудки! Нельзя плакать! Макияж испортится.

Юрца нужно проучить!

Ближе ко времени выхода она выглядела отлично. Летняя цветная рубашка с одним открытым плечом, обтягивающие джинсы, белые с красным кроссовки и ниспадающий каскад огненных волос. Жаркая, очаровательная, открытая и пронзительно юная. Настоящая принцесса.

Полина встретила Феликса, накрутив на запястье цепь от крохотной сумочки, в которой – на всякий случай – прятались презервативы.

Кот на Кавасаки вкопался перед ней колёсами, поднял стекло и присвистнул.

– Ох, какая крошка! Не замурзнешь? Экип тебе дать?

– Мы же не очень далеко едем? Хочу попробовать ветер на вкус! – Полина кокетливо выставила плечико и искоса поморгала хмельными глазами. Феликс мигом сузил и расширил зрачки, подмигнул и протянул шлем со щитками.

– Тогда прыгай назад.

Он понёс её по городу, как Сатана заблудшую душу в преисподнюю. Полина жалась к Бастову – свежесть езды на мотоцикле без кофты ощущалась особенно сильно. И тем сильнее и крепче казался торс кота, обтянутый мотокурткой. Феликс промчал набережной, повернул на мост, миновал Аресово поле и Рыцарский замок, охваченный точно пожаром лучами закатного солнца. Свернул на улочку и припарковался у одного из домов – не особо выделявшегося из ряда подобных.

– Мой друг Багир уже там и всё приготовил.

И на опасливый взгляд Полины прибавил:

– О, не беспокойся! Он оставит нас, как только мы появимся. У Багги живёт здесь бабуля на третьем этаже. Это издавна наше место.

– Ой, – обрадовалась Полина. – Ладно.

Багир оказался таким же желтоглазым, как Феликс, разве что морда, ой, простите, лицо, у него было заметно шире. В полутьме вечерней парадной коты смотрелись донельзя мистично, а их огромные глаза горели жёлтыми софитами. Багир приветственно стукнулся рукой с Феликсом – ладонью, затем тыльной стороной, как порой боксируют кошачьи, а после лбом. Кивнул Полине и провёл их внутрь по длинной и гулкой винтовой лестнице. Полина шла за котами, раскрыв рот. Готика невгородских парадных очаровывала её. Почти чёрные деревянные перила у лестницы отполировались за эпохи тысячей пальцев, а стойки, каждая, были выполнены в форме причудливых цветков. Окна оказались витражными – тоже в пёстром цветочном стиле, а над ними, на потолке красовались узорные лепнины.

Обалдеть! Город чудес.

– Идём, идём, – чтобы Полина не ротозейничала, Феликс взял её за руку, и та, не ожидав, ойкнула. Под ложечкой скрутило от возбуждения, кожа пошла мурашками.

Дурдом, Феликс же уже касался её ладони, помогая слезть с мотоцикла и протягивая рыбу на прутике. И… И вынимал сор из волос. Что это?

Кот глянул на неё с лукавинкой, и его охристые глаза замерцали светом желания. Полина сглотнула, но постаралась сделать вид, что ничего не поняла. Фел издал смешок и с тем – блаженное урчание, а его друг хмыкнул. В объёмистом, походном рюкзаке за спиной Багира что-то многообещающе звякало.

– Ты какой вкус любишь больше, – пристал Феликс, – шоколад, яблоко, малина, вишня?

– Яблоко! – выбрала Полина.

– Замётано. А я котовником побалуюсь. Багир, слышь?

– Да слышу, слышу. – Шедший впереди отозвался. – Для тебя специально припас.

– Багир один из лучших кальянщиков города и предоставил нам один из лучших своих кальянов, – похвалился другом Феликс и тот не стал возражать, лишь благодарно поклонился на ступеньке.

Выход на крышу оказался узким и низким, был великий шанс удариться о притолоку, и только благодаря осмотрительности Феликса Полина не посадила себе шишку.

Она выкарабкалась на скат и ахнула. Перед ней простерлась акватория реки со всеми любимыми мостами. Тройницкий оказался поднят, к набережной неспешно стекались люди.

– Это лучшая крыша для наблюдения за Стрелкой.

– Всё видно. – Полина очарованно обводила взглядом и проспект с другой стороны дома, и колонну с ангелом, кажущуюся игрушечной, и долгий-долгий июньский закат, где тень Земли падала в малиновое небо черничной глазурью. – Какая красота.

– Да. – Феликс примостился сзади, мягко промял пальцами затылок Полины. Та испуганно обернулась, а кот засмеялся и заурчал. Мечтательно уставился на шпили, такие же золотые, как его глаза. Теперь Полине стало хорошо понятно, откуда берётся урчание. Феликс, гревший её спину, вибрировал весь – приятный звук исходил из горла и прокатывался по его животу через диафрагму с тем, чтобы усилиться стократно.

– Интересный духовой инструмент, – со знанием дела заметила Полина.

– Древнейший, мр, – её обняли и повели на мягкие маты, устланные восточными покрывалами. И когда только успели разложить? А Багир заряжал кальян.

– Я приготовил суши, – похвалился Феликс. – Запечённые. Ты, как я понял, против рыбы ничего не имеешь?

Полина помотала головой, глядя, как из рюкзака парней, будто из волшебного мешочка, возникают угощения.

– Кальян нельзя курить натощак.

Полина вспомнила, как в Балясне курила кальян с Максом. Часто после концертов, когда от усталости и близости любимого кусок в горло не лез. И ничего, выжила. Уж больно хотелось показаться взрослой и привлекательной…

– Твоя аура сегодня мрачновата. – Фел подсел к ней, по прежнему урча, и давай наминать поочерёдно плечи, ну совсем по-кошачьи. – Плохой день? Обидел кто-то? Не затухай, огонёк.

– Да ерунда, – то ли вздохнула, то ли всхлипнула Полина.

– Попробуй лучше это. – Феликс разложил перед ней цветные кубики из риса и морепродуктов. – Я старался.

– Спасибо. Ты очень хороший.

Багир окликнул их:

– Я вам на вине забил, скажете потом, как вышло. Должно получиться вкусно. Фел, табак, если не хватит, в рюкзаке. Ну и мята тоже.

– Спасибо, дружище, сочтёмся. Кальян занесу.

Тот махнул на него рукой и попрощавшись, полез вниз. Полина осталась с Феликсом наедине. Сердце скакнуло от боязни предстоящего, но она подавила позыв сбежать. Переглянулась с котом и поддела кубик суши.

– Это очень вкусно.

– По рецепту сестры. Кстати, а на неё ты подписана?

– Я подпишусь, – пообещала с набитым ртом Полина.

– Сделай одолжение.

Как раз к тому моменту, как они расправились с едой, над колоннами Стрелки вдруг вспыхнули самые настоящие факелы.

– Ого!

– «ГосПар» – мечты сбываются, – прокомментировал Феликс, и они дружно засмеялись.

– Никогда не видела их горящими, – призналась Полина.

– Это только начало. Пора и нам зажигаться.

Фел подтащил кальян и уверенно раскурил его.

– И правда. Не обманул кот Багир. Хорошо вышло.

Полина попросила трубку. Приятный сладковатый дым с нотками яблока и лимона окутал её рот и вытек наружу забавной белой бородой.

– Вкусно.

На набережной, заполненной народом, заиграла музыка, мосты затанцевали мерцающими звёздами диодов, и детский голос начал декламировать:

– Я узнал, что у меня есть огромная семья. И тропинка, и лесок…

– В поле каждый колосок, – смеясь, негромко вторил Феликс, – речка, небо голубое. Это всё моё, родное. Это Родина моя! Всех люблю на свете я! Нормально они стих выбрали на детский праздник.

– Ох уж, да уж, – припомнила Полина фильм, в котором звучали эти строчки¹.

Неприметная шхуна со спущенными парусами, скромно стоявшая у крейсера-музея, вдруг пришла в движение. К изумлению Полины она вошла в акваторию, развернув багряные полотна на мачтах – красные паруса наполнились ветром, сделав корабль похожим на диковинную бабочку или летящую жар-птицу. Полина ахнула, глянула с открытым ртом на Феликса, чтобы убедиться, что он видит то же самое, но кот продолжал довольно улыбаться. Он уже к такому привык.

Чудесное судно в красках зари поплыло через поднятый мост, степенно дошло до Теремной пристани, постепенно облачаясь бортами в цвета флага Родины, погуляло там и отправилось назад.

– Репетиция чем хороша? – прокомментировал Феликс. – Они ещё раза три повторят.

– Ух ты! – восторгу Полины не было предела. – Почему в Балясненских школах такого праздника нет?

– Это Невик, детка, – разумеется, напомнили ей. – А ты разве плохо училась, и тебе не прислали приглашение в Хог… На паруса?

– Я больше налегала на гобой. – Полина вспомнила свои тройки по физике и истории.

– А я вот, представь, плавал.

– Плавал?

– Да. На нём. – Фел качнул головой в сторону набережной.

– Как это? – ахнула Полина. – На него же не сажают!

– В мой выпуск сажали. Особо отличившихся.

– Отличившихся?

– Детка, – приосанился Фел, пуская носом ручеёк дыма, – перед тобой создатель города будущего, призёр муровых юниорских проектов! А мой друг был многократным победителем всеродинских математических олимпиад. – В его голосе появилась перчинка тоски. Он обратил взор на кораблик. – Нас было пятеро неразлучных друзей. Двое умных и трое долбо… Кхм, извините мой фретцийский. Один выпуск. Сверстники. Мы с Маркушей получили приглашение на сам корабль, куда пускали или наибольших задротов, забивших на детство ради достижений, или таких спонтанных умников, как я. Что ж. Нам удалось протащить через охрану и пацанов. Все поплавали. Было море счастья. Казалось – впереди только благосклонность Бастет. Как же мы ошибались…

– Постой! – Полина поперхнулась яблочным вкусом. – Как это вы провели друзей через охрану?

– В капюшонах курток… Сказали, что это наши питомцы.

Феликс внезапно осознал, что сболтнул лишнего и потряс волосами, сбрасывая ностальгию.

– Извини. Несу бред. Меня накрыло. Забей.

– Фел, – Полина тронула его за футболку с черепами. – Всё в порядке. Я знаю, кто вы с Астой. И что есть другие.

– Вот как? Да ты прошаренная, крошка, – кот улыбнулся шире. – Я и не прячусь особо.

– Я заметила. А почему?

– Ну во-первых, мало кто способен поверить. А во-вторых: кому какое дело. Байки и реальность сильно отличаются. Серебро, смотри, у меня в языке, и я живой! – Феликс похвастался серёжкой в виде маленькой четырёхпалой лапки. Полина приняла затяжку на половину вдоха, притянула его к себе за затылок и выдула дым ему в рот.

– Мр! Да ты готова. Неужели, это предполагалось?

– Ты не против?

– Я всегда за.

¹ – по сюжету фильма «Брат-2» киллер Данила Багров читает этот советский стишок и расстреливает противников.

21. Прости

Его руки-лапки легли ей на ягодицы, тонкие губы овладели губами, собирая с них помаду и сладкий дым. Волнение ударило по черепу, кровь прилила к щекам и низу. Язык обмыл серёжку и утонул в кошачьей глотке. Феликс издал мурчание, мягко прикусил Полину за нижнюю губу. Игриво потянул на себя.

– Эй, укус оборотня тоже миф? – Полина облизнулась.

– Если только ты не бешеная. А в тебе гуляют бесенята. И тогда я стану рыжим пламенем, мр, – прошептав это, Феликс настойчивее проник в рот Полины языком. Настолько глубокий и сильный поцелуй ей ещё никто не дарил. Полина прогладила выбритый висок Фела, подхватываясь, и оседлала его на мате.

– Ты всё-таки бешеная. Мне конец, – отшутился тот, поднимая руки, чтобы дать ей снять его футболку. Он оказался поджарым и сильным, и весь в картинках – хоть сиди да раскрашивай. Чёртики, паучки, черепа и, конечно, змеиный узор. – Ох, я завожусь, крошка! – Пока Полина водила пальцами по его коже, Феликс млел, а потом перехватил инициативу, бегло расстёгивая её рубашку. Упал в декольте, отпустил на свободу груди Полины, разомкнув замок лифчика, и принялся играть ими, прикусывая и нажимая так, что душа отлетала и возвращалась как на арвиниканских горках.

– Дай-ка свою спинку, прелесть. Поищу крылышки.

– Чиво?

Спина у Полины была с детства очень чувствительной. Даже в воду заходить купаться она могла только медленно-медленно. А тут…

Фел проскрёб ногтями по её лопаткам вдоль до поясницы, потом вернулся к шее, едва касаясь кожи подушечками пальцев, и Полина захлебнулась оргазмом. Она даже не поняла, как вскрикнула и увязла в абсолютно нереальном ощущении, а её низ воспламенился и начал самопроизвольно сокращаться.

– Ох, как ты завелась. Какая ты страстная! – Феликс продолжал восхитительно мучить Полину, настолько умело водя пальцами по нужным точкам её спины, что она теряла рассудок. На пару секунд. А потом приходила в себя и, дёргаясь, кричала в экстазе.

– О боже! О боже мой.

– Щ-щ-щ. Приготовься, это не самый яркий момент шоу.

– А?

Она не сообразила, когда успела остаться без трусиков. Фел со своим волшебным массажем перешёл со спины на бёдра и продолжил гладить их, хохоча над её удовольствием. Полина орала в мат, пока в её мозгу попкорном взрывались вселенные.

– О, господи. О, господи, что это? Фел…

– Я знал, что тебе так понравится.

– Ох…

– Детка, помоги-ка мне. Если не против. А то меня сейчас разорвёт.

Он так мастерски подсунул ей в руку свой разогретый орган, что Полина даже не подумала испугаться. Сама утопая в оргазме, начала стимулировать Феликса. Кот почти сразу облил её кулачок напористым семенем, как бывает, когда открываешь взболтанную бутылку газировки.

– Не хо… Тел… Кончить в… Трусы…

– Ты так завёлся?

– На тебя глядя кончит и пень!

– Сп-пасибо.

Феликс рассмеялся в голос, отдышиваясь, и тут же его живот поджало. Полина краем сознания смекнула, что вот это вряд ли оргазм. Кот закрыл рот ладонью, бормоча: «О, нет, только не сейчас!», ломанулся было к краю крыши, но не успел и вывалил прямо перед Полиной плотную колбаску из белой крысиной шерсти.

Полину будто саму шваркнули об асфальт с высоты десятиэтажного дома. Контраст волшебного мига до и чудовищного после, проскрежетал по нервам. Фел выдохнул, потряс пальцем, прося подождать, и уложил рядом с первой вторую такую же шерстяную отрыжку.

– Ух. Я всё уберу, не смотри, пожалуйста!

– Что это за нахрен? – Полина подтянула к себе покрывало, чуть не стошнив сама.

– Шерсть. Погадка. Всё нормально, крошка!

Белая крысиная шерсть. От тех замороженных крыс, которых она сама же ему и продавала!

…«Жрёт он их, что ли?» – пронеслось в памяти.

Ага, жрёт.

Твою мать.

Феликс вытер губы.

– Кажется, я испортил впечатление.

…«Я для тебя такой же кормовой объект? Захочешь, скормишь гаду?»

Юрины слова, как пророческие…

Твою мать. Твою мать.

Живот ещё сводило от наполнения удовольствием, а Полина сидела в ступоре и сама себе казалась грязной. Фел накрыл её спину вторым покрывалом.

– Я кот, кхе. Мы вынуждены есть грызунов, иначе здоровья не видать. А у вас они самые чистые. Кстати, отзыв тебе написал. Сера, биотин, такие дела. Для прикрытия змей и держим.

– Удо-добно, – оценила Полина.

– И не говори. Для тебя это, должно быть, дико, а для нас в порядке вещей. Извини. Понимаю, как это отвратительно смотрелось.

– Нич-чего. – Полина уставилась на его виноватые глаза. – Ты бы это… Паста есть от шерсти.

– Она противная, – поморщился Феликс. – Сестра ест, а меня сразу блевать тянет, как в рот возьму.

– А… – Полина притихла, заторможенно глядя, как Феликс салфеткой собирает свои «подарки». Идеальный кот. Всем бы такого. На машинке, наверняка, тоже строчить умеет…¹ Потом он присел к Полине, поправив кожу на не до конца опавшем члене. Вопросительно поглядел.

– Я могу рассчитывать на прощение?

Полина уткнулась в руки, покрутила головой по коленям и вздохнула:

– Ты замечательный, Фел. Ну и что, что кот и… Тошнишь шерстью. Но… Понимаешь. Я не свободна.

Феликс омрачился.

– Вот оно что. Он урод? Мучает тебя? Ты поэтому ходишь убитая? – Полина кисло ухмыльнулась.

– Да так… Неважно. Это ты меня прости.

– Я-то за что? Я просто кот, любой номур наберу из книжки, и меня позовут… Но, детка, мне не нравится, что ты страдаешь. Если он абьюзер, давай я ему проясню, что к чему?

Он вытянул руку и показал, как быстро его человечьи пальцы могут превратиться в когтистую чёрную с белым лапу.

– Не стоит. Я сама с ним поговорю.

– Да уж, если ты тут со мной, по моему, это достаточное основание для развода!

«Развода-развода-развода», – прокатилось по крыше. Полина поёжилась, впервые серьёзно проникнувшись этим страшным словом. К такому её жизнь не готовила. В восемнадцать лет нельзя разводиться после полугода брака с… Крысой.

– Фел, – откашлялась она. – Не умею я жить. Но я разберусь. Это я тебе, дура, вечер испортила. Прости меня ещё раз.

– О чём ты говоришь! Чудесный вечер! Одно то, как ты радовалась в моих руках это, – он приложил руки к груди, – бесценнее любого секса! Я такого ещё не переживал! А твоя аура была просто волшебной. Ты чудо, я повторюсь сто раз, ты чудо из чудес. Необязательно быть твоим парнем, чтобы хотеть тебя защитить от любого зла. Правда. Верь мне, мр.

– Можно тебя обнять? – робко спросила Полина и попала к нему в объятья – на сей раз тёплые и дружеские. Фел отлично умел держать себя в руках. Или лапках.

«Я не заслужила Феликса», – пришла мысль и успокоение, что всё-таки самое ужасное между ними не случилось. Или – случилось? Полина не понимала. И не понимала, какие последствия это понесёт.

А кораблик в зрелость, на который она не попала, нёс свои красные паруса к пристани, и опять над ней звучал стишок про «огромную семью».

Кажется, они долго сидели молча на этой крыше. А потом, когда у Полины нашлись силы жить дальше, Фел собрал пожитки и отвёз её до дома. Поцеловал в щёчку у парадной и, получив ответ, что всё хорошо и Полина ляжет спать, укатил.

Она поднялась в квартиру, сама себя не понимая. И ещё менее понятно было то, что случилось с ней на крыше.

Полина, оказывается, так мало знала о нормальном женском удовлетворении. Полгода жила в святой уверенности, что получает его сполна, а на деле…

Ох, Фел. Ничего-то она не знала.

При входе на кухню Полина втянула носом запах травяного чая.

Свежего. Юра любил сбор с лавандой. Юра был здесь, пока она была с Феликсом.

Полина включила свет и тут заметила на столе под ещё тёплой кружкой с недопитым чаем записку рукой мужа:

«До тебя не дозвониться. Тебя не дождаться. Пожалуйста, даже если не любишь и шляешься, давай знать, что с тобой всё в порядке. В этом городе может произойти всякое. Твой любящий муж».

Полину опять охватила ярость пополам с обидой. Она схватила бумажку, скомкала и отправила в мусорку.

– Любящий? За собой следи, крыса опущенная. Я тебе не нужна, ты мне не нужен. Не беспокойся. Я в надёжных лапах!

¹ – бесценное качество Кота Матроскина из мультфильма «Трое из Простоквашино».