Текст книги "Тварный град (СИ)"
Автор книги: Gusarova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
35. Смотритель Вернисажа
Багир подтвердил опасения Альбрандтов. Дома он свёл код на компьютере и ничего похожего на музыку не получил, как ни вертел последовательность цифр.
В среду Полине позвонили с работы справиться о здоровье, и та не знала, как объясниться. Пришлось театрально кашлять в трубку и гнусавить, чтобы сымитировать насморк. На что старший менеджер поставила перед выбором: или иди на смену, или бери больничный. Полина категорически не могла работать, поэтому пожаловалась Юрцу на необходимость добыть больняк, хотя бы на неделю. Юрец снисходительно хмыкнул и пообещал легко устроить это дело.
Тем же днём они занялись более важной задачей, а именно отправились на переговоры с Эдитой Бетельгейзе – матерью Феликса и Астарты Бастовых. Как стало ясно Полине из рассказа Юрца про кошек, те по природе не склонны создавать полные семьи. Коты живут сами по себе, плодятся, зачастую мало интересуясь котятами, а молодняк целиком падает на заботы матерей. Феликс позвонил утром и сообщил Юре, что Эдита ждёт их сегодня в зале баернских ремёсел, и что он сам не поучаствует, так как консультирует клиента по дизайну интерьера.
– Феличе, я погорячился вчера, – услышала Полина слова мужа в телефон, от которых разжало сердце. – Если обидел, прости. И спасибо вам с сестрой за помощь с грифонами.
– Я всегда рад помочь тебе, брат, – донеслось ответное. – Нужна будет поддержка с дудкой, обращайся.
Потом Фел примолк и прежде, чем Юрец ответил «хорошо», добавил:
– Знаешь, там и так понятно, что нужна, короче, по итогам беседы дай нам знать, мы в деле!
Полина до того бывала в Вернисаже раза три – в детстве возили в рамках фестиваля «Золотой грифон» – чёрт, символично-то как! – и Юра дважды знакомил с городскими сокровищами. Полина в предвкушении нарядилась поярче – разговор разговором, но и культурный поход её манил! Юрец специально уточнил у Эдиты, будут ли сегодня запускать в работу знаменитые механические часы-фазан, и обрадовал жену вестью:
– Кошка сказала, ты увидишь их в движении! Сперва потолкуем, потом погуляем, а потом покажем тебе местное чудо техники!
Полина просияла и захлопала в ладоши, чем умилила Юру.
Вернисаж не мог не впечатлять. Высоченные залы, древнеэллинские атлеты и боги, высеченные из мрамора, полотна старых мастеров – размером в четыре Полины. Это же сколько надо труда, чтобы написать такое! А сколько умения, краски… А сохранить для потомков! Глаза разбегались. Полина шла за Юрой, то и дело ахая то на прекрасную девушку, словно желающую спрыгнуть танцевать со старого холста, то на каменного парня, у которого были вырезаны даже все жилки на ступнях и почти угадывалось живое биение. Она замирала у стендов, чтобы попялиться на мастерство художников, и тогда Юрец возвращался за ней, брал за плечи и уводил силой. Их ждали в зале баернских ремёсел.
Мама Феликса и Астарты оказалась небольшой строго одетой кошкой с грустыми внимательными глазами – из-за величины и разреза делавшими её похожей на лемура. Среди чёрных волос в причёску Эдиты закрались две седых полосы – справа и слева. Полина вспомнила, что у Фела на тех же местах было совсем по чуть-чуть белых прядей.
Или это окрас?
Эдита вежливо подала руку сперва Юре и затем Полине.
– Пойдёмте, я покажу вам артефакт. – Голос у неё напоминал сильный и властный дочерин, но звучал заметно мягче. По-видимому, эта кошка многое пережила и старалась смирять характер.
Один из крысоловов-хранителей Вернисажа и тоже, разумеется, жрица Бастет.
Эдита повела их через многочисленные пронумерованные залы, и Полине только оставалось, что мельком выхватывать вниманием то один шедевр, то другой. С превеликим сожалением она пересекла зал фломастерских гениев, догоняя Юру, и лишь успела засечь в маленьком квадрате рамы женщину с младенцем…
– Прошу. – Эдита довела гостей и остановилась перед стендом с деревянными предметами быта. Едва взглянув за пуленепробиваемое стекло с сигналкой, Полина наполнилась неизведанным ранее воодушевлением. Её пальцы защипало, как от перца, а рука сама потянулась к простой тёмной дудке без клапанов и клавиш, но с дырочками и вставленной тростью. На табличке значилось:
«Шалмей пастуха, Гамильтон, неизвестный резчик, XIII век».
Папа говорил про шалмей…
Дрожь охватила Полину, как перед важным выступлением, в голове понеслись мутные кадры из средневекового прошлого. Грязные городки, дальние дороги, крысы, льющиеся многоспинной волной по мощеным камнем улицам. И марш, боевой марш, знакомый ей с детства… Полина поёжилась, отдернула руку и с задорной улыбкой шепнула Юрцу:
– Да. Это она, та самая дудка. Я чувствую её силу.
– Огонь, – одобрил Юрец, сверкнув глазом.
– Я полагаю, грифоны не сподобились сообщить вам мелодию, так как не увидели этот инструмент. Это своеобразный ключ, оставленный трубадурами аптекарю, – пояснила Эдита.
Супруги Альбрандты озадаченно переглянулись, оба чувствуя себя дураками.
– Так вот в чём беда. – Юра поскрёб бородку. – Стоило сложить два плюс два.
– Ну и ладно. – Полина накрыла его запястье ладонью. – Зато теперь мы пойдём верным путём, и грифоны нам подчинятся.
– После моих люлей? Осталось понять, как заполучить дудку.
– Сегодня ночью по плану инвентаризация, – подсказала Эдита. – Мы систематически этим занимаемся. Кошки-хранители будут в полном составе. Если сможете провести девушку, Юрий…
– Она мне жена, – поправил её тот.
– Поздравляю, удачная партия для гаммы-один, – хитро улыбнулась кошка. – Если сможете провести жену мимо камур, то мы вам окажем содействие. Сигнализацию, сами понимаете, в зале ремёсел отключат.
Это было утешение, но небольшое. Полина понятия не имела, как ей, при всей её миниатюрности, удастся прошмыгнуть мимо камер, но Юра выставил руку, мол, предоставь это мне.
Они отпустили кошку и продолжили бродить по Вернисажу, причём Юра расслабился и принялся подшучивать над изображённым на экспонатах.
– Смотри, мужик какой грустный стоит. Ну правильно, без рук чего радоваться. И в носу не поковырять, и подрочить нечем. О, какая миленькая супница, нам бы такую… А, – Юра присмотрелся, – погребальная урна. Сразу видно, человек был крупный, праха много получилось.
Полина слушала этот бред, и её уши краснели. Она вспомнила, каким бывает муж в мирное время – с одной стороны это радовало, а с другой – ну как можно глумиться над шедеврами? Хоть и очень смешно.
А потом все посетители Вернисажа собрались около парадной лестницы, где за большой стеклянной витриной стояло раскидистое золотое дерево с механическим фазаном и другими искусно сделанными зверюшками. Полина ждала вместе с другими, кто-то опять достал для съёмки телефон. Но портить момент увековечиванием не хотелось. В конце концов, она тут жила и могла уговорить Юру побывать на заводе часов ещё не раз!
Если их не убьёт чума или крысиный король…
А если убьёт, то и съёмка ей не пригодится!
Полина крепче обняла мужа и прижалась к его боку. И вот, ровно в семь, к витрине пришёл старичок-механик, в подвадках которого также угадывался кот. Отпер дверь, проник внутрь, к часам, достал второй ключ – золотой – из тайничка в подножии дерева. Завёл часы – их ходики и шестерёнки пришли в движение, сидящая рядом с фазаном сова открыла глаза и завертела головой. Белочка начала подёргивать хвостиком, листочки на дереве затрепетали. Потом ожил фазан. Будто бы проснулся, изогнул длинную шею, встряхнул перьями, расправил огромный, невероятно детализированный хвост, повернулся к зрителям и обратно. Пропел, сложил хвост и замер.
– Спасибо! Это всё, – объявил старичок, убрал ключ и вышел. Полина стояла и чего-то ждала – вдруг фазан опять распушит хвост и запоёт?
– Пойдём? – вернул к реальности муж.
– А? А-а-а, да, – огорчилась Полина. – Это правда всё?
– Нет, конечно, – без тени юмора высказал он. – Сейчас фазан трансформируется в пятирогого козла, снесёт стекло и начнёт всех бодать.
– Зачем⁈ – Полина, испугавшись, выкатила глаза.
– Ради орднунга. Жена, пошли домой. – смилостивился Юрец. – Нам ещё тебя к ограблению готовить.
36. Трудности обращения
– Юр, а Юр. А мне надо раздеваться?
Муж покривил губы снисходительным умилением.
– Обязательно. Но после, хорошо? А то, боюсь, я сейчас и так слишком возбуждён.
– Да я не о том, – удручённо поковыряла надпись на футболке Полина. – Ну, для превращения в кры… Кры…
Он понимающе оглядел её и выставил на скатерть небольшой чемодан, который обычно держал в домашнем сейфе.
– Полюс-прополюс, ты, если боишься, скажи прямо.
Достал из чемодана ампулу с мутно-зелёной жидкостью, вдавил пробойник пистолета, закачал, выбросил на салфетку. Протёр спиртом сгиб своего локтя и тем же макаром забрал тёмной крови. Полина смотрела на приготовления, накрутив лодыжки на ножки кухонного стула. Дать ввести в вену непонятную бурду, пусть и мужу, было пугающе и противно. Тем временем жидкость в резервуаре пистолета приобрела густой бордовый цвет борща.
Да, Юра борщил, чем ни оправдывай!
– Юр, – Полина шепнула себе под нос. – А это точно не опасно? И не запрещено.
– Превращать людей в животных? Нет, пока указа не подписано. Да тебя и не накроет. Просто восприятие станет другим часов на шесть.
– Ага, про что-то такое я уже от Макса слышала, спасибо, – ворчливо пробубнила она.
Юра едко прищурился и отложил пистолет. Фыркнул.
– Пф-ф-ф, нет, ну ты как хочешь! Только реши, нужна тебе дудка, или нет! План идеальный, просто превратись в крысу, а дальше мы всё устроим. Нет? – Он прочёл в глазах жены сомнение и вытаращился в потолок, отдуваясь и упирая кулаки в бока. – Правда, есть и другой вариант стать крысой, чисто для прошаренных! Если ты колдунья, как говорят, можно съесть эту гадость. – Он достал из того же чемоданчика неприметный зеленоватый шарик, похожий на козью какашку, и сунул жене под нос. – Знаешь, что это?
Полина брезгливо поморщилась и мотнула головой.
– Безоаровый камень. Такие скатываются из шерсти и травы в желудках жвачных и прочего скота. Сильный колдовской мутоген. Мы его стабильно закупаем через проверенных агентов у колдунов. И крутим эссенцию, которая в смеси с кровью оборотней даёт эффект перехода в зверя без применения силы мостов. Технология, а, малышка?
– Обалдеть, – согласилась Полина. – И… Так и человека, и кошку можно превратить в животное?
– Да. – Юра ответил не сразу, догадавшись, что она интересуется, та ли субстанция была применена к Тессе.
– А. – Полина забрала у него шарик и понюхала. – Пахнет чем-то прелым.
– Странно, обычно розами, палёный, наверное, – с каменным лицом сказал Юрец. Но Полине было не до шуток. Она быстро глянула на шприц и на камушек, выбирая, и спросила:
– Просто надо его съесть? Разгрызть и съесть?
– Откусить кусочек и сказать «мутабор».
– Юр! – Сразу вспомнилось волшебное слово из детской сказки. Он улыбнулся.
– Я серьёзно. Думаешь ты настолько колдунья, что у тебя получится?
В груди стало тесно от боязни, но Полина исполнилась решимости. Нет уж, она не даст обратить себя насильно, как Тессу! Лучше сама. Как в детстве – с мостика, несмотря на чувствительные лопатки! Да и Юрец выглядел сейчас так, будто брал её на «слабо».
Полина решительно прикусила безоар, прожевала и буркнула:
– Мутабо…
И тут же выпала на пол, под кухонный стул, показавшийся трехэтажным домом. Полина прижалась к шероховатой плитке, приметила в щели под холодильником потерянную заколку. Так вот, куда она делась! Возникло желание залезть туда, в укрытие. В норку, где можно спрятаться.
– Пи! Пи-пи!
Огромная рука великана сграбастала её и вытащила из-под стула, пронесла на головокружительной высоте к глазам, из которых один – Полина теперь ясно это видела – блестел клетками живой роговицы, а другой – стеклом и раздвижным окуляром.
– Ну и нафига я кожу дырявил? Малышка! Какая ты рыженькая! – прокатил Юрец громом по обострённому Полининому слуху и опустил её на стол. Полина встретила матерчатую поверхность скатерти, растопырив коротенькие лапки. Заскребла ими и тут осознала, что использует для балансировки ещё одну часть тела, которой в человечьей жизни не нашлось бы применения.
Да, у неё был хвостище-хлыстище! Свой собственный! Почти такой же длинный, как у Юры, покрытый персиковым пушком, да ещё и с белым кончиком. Полина прибрала его лапками и прихорошила. Хвост мог вилять, как если бы копчик вырос и стал подвижным. Это было забавно.
– Нравится? – Десятиэтажный муж, точно сказочный великан, пристроился рядом на столе, положив подбородок на ладони. Его ресницы выглядели, как щётки для ковров, и моргал он очень громко. Буп. Буп.
– Пи-пи, – попыталась сказать Полина, удивляясь тому, насколько большими стали её передние зубы. Во рту еле помещались.
– Ладно, я понял, моя волшебница! Надо и самому уже превращаться. – Юра глянул на наручные часы. – Хорошо, что этот этап подготовки прошёл удачно! – Он засмотрелся на то, как Полина играет с хвостом и растроганно засмеялся. – Какая же ты красивая, если бы ты знала! Как же мне повезло. – Его ладонь накрыла спинку Полины будто бы большим тяжёлым одеялом и протянула шкуру кзади. Он гладил её.
– Пи, – напомнила Полина.
– Ты права, рассиживаться нечего.
Он подхватил её под брюшко и посадил в карман униформы. Полина будто оказалась в мешке. Высунула нос наружу. Подвижные блестящие усы мешали обзору, зато улавливали малейшее колебание воздуха. Так вот, как чувствуют крысы!
Юра вынес её в машину, оглушил мотором и повёз к музею. Полина вздрагивала у него в кармане от каждой громыхающей мимо поливалки и звука сирены. От волнения очень хотелось чесаться и чистить шёрстку, но в кармане это было неудобно.
Наконец, тряска прекратилась, Юра вышел, запер «Бэху», набрал на телефоне вызов.
– ЭрБи, вы в сборе? Феличе тоже?
– Коты прикатили оба, Юрец, кстати, зачем они нам? – прогудел Эрик в обратку.
– Вызвались помочь. Пригодятся на подстраховке, – определил Юра, пока шёл до своих, ждавших, как Полина догадалась, у Стылой Протоки. Этот узкий канал соединял два здания Вернисажа аркой перехода, которую тоже можно было считать мостом, и под которой обычно гуляли люди. Удобно! Впрочем, сейчас, как и раньше в подобные моменты, вокруг не наблюдалось ни души. Невгород опять являл потайную сторону… Помогал своим нечеловеческим порождениям. Юрина рука поддела под мышки и опустила на нагретые за день солнцем и натёртые подошвами булыжники.
– Посиди здесь.
Полина постаралась приподнять хвост, чтобы не пачкался. Муж отошёл, поздоровался за руку с каждым из Лапок и потом – Полина воспринимала их как исполинские статуи, Бастовыми.
– Готовы?
– Если нас не кастрируют за повторное своеволие, то готовы. – Аста смахнула волосы с плеча.
– Под мою ответственность, – уверил её Юрец. – Надеюсь, вылазка пройдёт без сюрпризов, коты.
– С нашей стороны надежда аналогичная. – Она прошипела и зашла под мост, чтобы прогарцевать на выходе чёрной желтоглазой тенью. Лапки один за другим проходили под мостом и обращались в крыс. Полина видела, как их униформа тонула под бурой шерстью, тела уменьшались, и шустрые зверьки отбегали в сторону, становясь столбиками, чтобы смотреть за обращением товарищей. Юра пробежал под аркой и вернулся размером гораздо крупнее Полины – даром, что оборотень. Предстал перед ней лопоухим крысюком, глядящим одним весёлым глазом. Умылся перед женой и пощекотал её усики своими.
– А вот и я.
– Ага, – вздохнула Полина. Зарылась коготками в гладкую Юрину шерсть, причесав, и хихикнула, заметив у него под хвостом нечто выдающееся.
– Что? – Муж поводил усами.
– У тебя яйца, как дыни, – оценила Полина, прижав лапку к морде.
– Всё для вас, прелестная фрау Альбрандт, – раскокетничался Юрец и для пущей сексуальности расправил свои бархатистые причиндалы по всей длине.
– Фел, не тормози! – их заигрывание прервал окрик Асты брату. Феликс стоял перед аркой и раздражённо тряс волосами. Его сестра тёрла лапкой мордочку по другую сторону в ожидании.
– Мр, я плохо помню, как это делается, – жаловался он. Застегнул и расстегнул мотокуртку. Сгреб шевелюру в хвост, помедлил и распустил обратно.
– Феличе, ты всегда любил быть котом, – напомнил ему Юрец.
– Да, но… Бастет, да. Я сейчас, пацаны. Дайте, я приму это, как данность.
Вид у него стал несчастный. Полина поняла, что бесстрашному Феликсу страшно.
– Он так сто лет простоит, пока его не объявят памятником, – проворчал Герхард. – Фел! Смелее!
Тут Юрец не выдержал. Подбежал крысиным галопом к коту и куснул его за лодыжку повыше ботинка.
– Мр-ряу! – Фел прянул под арочный пролёт и выскочил из тени нарядным чёрно-белым котом. Замер в растерянности. Полина ахнула от восторга. Да, всё верно оказалось с его светлыми прядками – они составляли часть маски на морде. Усы у Фела тоже получились белыми, как и грудь с брюшком и носочки лапок. Роскошный кот роскошен во всём! Как и его любимый питон, Бастов тоже был пегим по окрасу… Фел расширил и сузил зрачки, выдыхая, поднялся на задние ноги, как в цирке. Повернул к себе и рассмотрел когтистые розовые подушечки передних.
– Фу! Ну и гр-р-рязь. Кр-р-рысы, передайте совету, за санитарией улиц стоит следить лучше!
– Ты так на двоих и будешь перемещаться? – пристыдил его Юрец.
Феликс прижал к голове крепенькие, небольшие ушки и, вздохнув, встал на четвереньки.
– Я потом не отстир-р-раюсь.
– Ничего страш-ш-шного, – сестра обвила его чёрный хвост своим. – Я тебя вылижу.
Когда все стали зверьми, Юрец повёл компанию на задний двор музея. Фел шёл сбоку, стараясь не наступать в грязные пятна, и то и дело тряс лапами от брезгливости. За спиной у Полины, державшей Юрца зубами за хвост, доносилось нервозное мурчание Асты. Крысы перешептывались на баернском, но теперь Полина хорошо его понимала.
– Пацаны, проникаем через пятую магистраль центрального блока, согласно схеме, там ходы из сливов в вентшахты, – руководил Юрец. – Дудка на третьем этаже в семнадцатом зале. Кошки-стражи дали доступ. Сигналку отключат на два часа для подсчёта барахла, и за этот промежуток нам надо смыться с дудкой в зубах.
– Я не пойму, если всё так легкодоступно, брат, зачем нам Бастовы? – теперь уже Герхард с недоверием поводил усами на кошачью семью. Феликс уязвлённо замахал хвостом.
– Прикрытие, – осторожно пояснил Юрец. Тем временем он подвёл их к решётке ливневой канализации, легко поддел зубами дверцу и обнажил широкий, пахнущий системой во всей красе лаз.
– Willkommen, ihr Rumtreiber! Und möge uns eine reichlich vorhandene Müllhalde gefallen.¹
¹ – «Добро пожаловать, мародёры! И да приятствует нам изобильная свалка». (нем.)
37. Кошки-мышки
– Фр-р, я и забыл, какая в системе гр-р-язь! В детстве это не казалось таким омур-р-рзительным! Будь я истинным жрецом Бастет, уже бы левитир-р-ровал!
На это Юрец прижал уши и бросил через холку:
– Оставь свои аристократические замашки при себе, Феличе. И отнесись уважительно к системе!
– Ох уж эта ваша система, – кот брёл по сырой коммуникации, тряся лапками, потерявшими белый окрас. Они стали грязны, как всё вокруг. – Можно подумать, свято место! Дахр-р-рия отдыхает.
– Да, отдыхает, – уязвлённо отозвался эхом в трубе Юра. – Во многих восточных верованиях крыса не менее священное животное, чем кот или собака! Нам тоже есть кому поклоняться!
– Ш-ш-што-то вы не очень поклоняетесь своему королю, – прибила его Астарта, после чего Юра фыркнул, сердито постучал челюстями и потрусил быстрее через лабиринт переходов, утягивая Полину за собой. Они пересекли несколько почти вертикальных переходов, миновали парочку прогрызенных в трубах дыр – причём Полина сразу узнала следы именно крысиных зубов – и оказались в сухих шахтах, откуда несло стойким запахом музейных экспонатов, немного пылью и немного – консервирующими пропитками. Полина подобралась и услышала, как Феликс, дышавший ей в хвост, нервозно замурчал.
– Эй, кот, приглуши мотор! – воззвал к нему Герхард.
– Пр-рости, – тот потряс ушами. – Но вы говор-рили, нам ничего не гр-р-розит?
– Тут скорее нам стоит переживать, а, старый друг? – недобро цыкнул резцами Эрик. – Идём в когти к крысоловам!
– Genug!¹ – не выдержал Юрец. Гаммы тотчас заткнулись и продолжили путь молча. Полина спешила за мужем, изредка оглядываясь на котов, и всякий раз, когда она ловила настороженно горящий взгляд Феликса, тот смягчался и подмигивал ей из полумрака системы.
Несмотря на дружеское расположение, от него веяло смертельной опасностью, и Полина не могла не чувствовать это – крысиное сердечко подсказывало ей, что за ними по пятам следуют два хищника, для которых грызуны естественная пища…
Они добрались до вентиляционной щели, за которой поскрипывали музейные половицы. Крысы синхронно взялись за решётку с трех сторон и беспрепятственно сняли её. Путь к залам Вернисажа оказался открыт. Полина, выпрыгнув на паркет, изумилась – Юра привел группу аккурат в зал баернских ремёсел! Его знание системы поражало, но похоже для других гамм эрудиция предводителя была в порядке вещей.
– А мы были здесь с Мартой, – поделился попискиванием Эрик, – до рождения Эмилии. Я помню вон тот секретер.
– У тебя семья, ЭрБи? – удивился Фел. – Здор-р-рово!
– Щ-щ-щ! – осадила их Астарта. – Где мама?
Будто бы ответом на её вопрос из угла залы к ним подтекла изящная чёрно-белая кошка. Так вот как выглядела Эдита «в звере!» Как сын, только миниатюрнее. Бастовы дружно потёрлись о её ушки своими, и мать промолвила котятам:
– Феликс-с, неужели, ты обратилс-ся, с-сын?
– Долг перед гор-р-родом обязывает, – коротко переглянувшись с сестрой, объяснил тот. Кошка-хранительница строго оглядела крыс и остановила луны глаз на Полине.
– У вас-с менее дес-сяти минут до включения электричес-ства. Поторопитес-сь. – Она села на полу, обернулась хвостом и умылась лапой. – Дольше мы не с-сможем держать зал обес-сточенным.
– Сеймур-р-р на этаже? – уточнил Феликс, прядая и пригибаясь.
– Он охраняет входы. Идите. – Мать обвела его плечо кончиком хвоста.
У Полины мигом зачесалась шкурка от волнения. Тем временем Юрец и ребята уже вскрывали стекло витрины с шалмеем.
– Польза! – ободрил муж. – Давай резче!
Полина полезла к заветной дудке, и тут Юрца молниеносно смела другая бурая тень. Эдита издала шипение и вздыбила холку, выгнувшись дугой. Аста скакнула к матери, а Феликс наоборот, к Лапкам. Гера с воинственным писком ринулся на кого-то, Полина еле сумела вцепииься лапками и зубами в старое дерево шалмея, как её саму изловили за хвост, и она уже из перевёрнутого положения увидела хлынувшие в зал крысиные спины – откуда столько взялось!
– Sheisse! Verdammte Scheisse! Больно! – У неё попытались отобрать дудку, но нападавший, куснув инструмент, дёрнулся от него прочь, как от крутого кипятка.
– Рихард, не тормози, хватай артефакт!
– Не могу, током бьёт! – взвизгнули у Полины над ухом.
Шалмей выпал из витрины и с грохотом покатился по полу. Сразу пятеро крыс ринулись к нему, и одна успела преградить им доступ. Это был Юрец, его левый глаз яростно сверкнул во тьме. Он хватанул зубами одного врага, другого, извернулся на третьего. Полину подхватил четвёртый, и моментально с хрипом выпустил – острый розовый коготь вспорол ему брюхо вдоль. Полина завизжала и выскользнула из захвата. С двух сторон от неё пол встретили белые лапы, и она оказалась под пушистой грудью Феликса.
Дудка! Юра!
Она видела, как муж и гаммы, развернувшись хвостами друг к другу, оттеснили дудку за спины и отбиваются от чужеродных крыс, а те злобно стучат на них резцами. Чёрная змея метнулась с шипением в гущу стычки и раскрыла перед врагами пасть, полную устрашающих кошачьих зубов. Это дралась Аста. Полина, пользуясь заминкой, прыгнула за шалмеем, поймав отблеск Юриного тревожного взгляда, и следом раздался приказ:
– Феликс, выведи её! Я вызвал подкрепление!
Очередная вражеская крыса рванула в атаку и отлетела прочь, размазывая кровь по вернисажному инкрустированному полу. Забилась в агонии, затрясла лапками со вскрытым горлом. Полина ухватилась за шалмей – размером с хорошее бревно – и подтянула к себе. Феликс, укрывал её между передних когтей, шипел и раздавал хлёсткие удары направо и налево. Казалось, один неосторожный замах, и Полине конец! Но кот действовал точно по цели, защищая перепуганную рыжую крыску.
Сестра прикрывала его с одного бока, мать с другого, по залам Вернисажа вовсю цокали когти других котов. Крысы – а теперь Полина совсем запуталась, кто из них был из Лапок, а кто врагами – рассыпались по углам залы, где их настигали хранители. По счастью оказалось, что Полина всё ещё крепко держит передними лапками шалмей, а старинный инструмент даже в месиве битвы греет её своей силой.
– Пр-р-релесть, живее, бежим!
– Нет, там мой муж!!! – запротестовала на оклик Феликса Полина.
– Ему помогут кошки и дельта-эпсилоны! Лапок защитят, спасай дудку!
– Ох!
И полминуты не прошло, как Полину опять затолкали в систему. Напоследок Фел со свистом махал когтями где-то сзади, пока она удирала по сухим трубам прочь от места битвы. По соседним трубам тут и там рокотали крысиные лапки – очевидно, это было подкрепление невгородской стаи. Фел настиг, аккуратно поддел Полину зубами за шкирку и понёс быстрее. Та стиснула крепче инструмент, изо всех сил стараясь не думать, что совершает ошибку, бросив мужа биться с врагами в обществе кошек.
Фел выпустил Полину через несколько прогонов у знакомого лаза со следами крысиных погрызов. Отдышался, озираясь, и мыркнул:
– Ох, жаль, что у кош-ш-шек такая маленькая печень! Долго не побегаешь.
– Фел! Юра! Лап-пки! – Полина дрожала, прижимая к себе шалмей. Кот пару раз лизнул её колючим, шипованным языком и досадливо повыпускал когти.
– Я не могу тебя бр-р-росить. Так бы поспешил им на помощь. Мать и сестра тоже бьются, как и стар-р-рина Сеймур и прочие музейные хранители. Это их р-р-работа. Надеюсь, они спр-р-равятся. – Он высунул из шерсти татуированную руку с мобильным телефоном. Аппарат горел вызовом от Юры.
– Мр-р-р? О, славно! Вы ищете нас по следу? Вы уже в системе? Аста с мамой? Ох, мряу, как ты меня утеш-ш-шил! – Фел выдохнул и улыбнулся Полине по-кошачьи: – Они спр-р-равились!
– Они целы? – пропищала та. – Они не ранены?
Но тут на её вопрос ответили лёгким, ласковым укусом в хвост. Юра вынырнул из темени с фонарём и его перемазанная в чужой крови морда победно хмылилась. Кураж прирождённого бойца ещё не померк в зрачке мужа, но он досадливо встряхнул шкуру и прочесал хвост.
– Ничего хорошего! – возвестил Полине. – Альянс с какого-то перепуга прознал про дудку! Хотя, это не такая уж и тайна… Но вот вопрос, как они оказались в одно время и в одном месте с нами?
– А что тут думать? – съязвил выбежавший следом за ним из трубы Герхард, склоняя голову набок. – Ты доверился котам, и они тебя не подвели, брат, а?
Феликс вздыбил шерсть на это обвинение.
– И дрались за вас, не устрашась альянса, тебе это ни о чём не говор-р-рит?
Гера показал красные зубы.
– Тогда откуда они взялись?
– Это может быть совпадение, – вступился за кошек Эрик. – Зачем стражам помогать нам, если они призвали врага?
– Для отвода глаз!
– Глупости, – согласился Юрец. – Но вот, что я вам скажу, пацаны, Бастовы нам реально пригодились! И… Было бы безрассудно с нашей стороны решить, что король не в курсе, где хранится дудка.
– Зато теперь он в кур-р-рсе, что она у нас, – процедил сквозь белые усы Феликс.
Лапки без дальнейших приключений выбрались из системы и один за другим прошли под мостом. Феликс же попросту потряс шкурой и вместе с искрами сбросил с себя облик кота. Вымахал перед Полиной до размеров байкера. Юра присел на корточки и подал жене кусочек безоара.
– А теперь давай обратно так же. Помнишь? Мутабор!
– Пи-пи-пи. – Полина откусила от шарика и выросла с шалмеем в дрожащих руках. Прижала заветную дудку к себе и упала в объятья Юры.
– Ащ-щ. – Тот сжался при соприкосновении с волшебным инструментом трубадура, но стерпел объятья. Полина заметила два глубоких тёмных укуса на его правом предплечье, а под рукой, обнимавшей мужа – теплоту и сырость свежих порезов. У Геры текло кровавым разрывом ухо. Эрик промакивал пальцами ссадину на шее, а из разорванного рукава его униформы скалились мясом ещё две.
– Юрочка. – Полина, сунув шалмей под мышку, бережно развернула Юрину руку ранами к себе, оттянула разрыв его униформы и осмотрела длинные кровящие царапины на боку. Гамма-один чмокнул жену в ладошку.
– Ерунда. Неглубокие. ЭрБи?
Бретцель показал большой палец и прибавил:
– А вот Герку надо бы зашить.
– Я в порядке! – хладнокровно буркнул в свою очередь гамма-два. – Потерплю вместе с вами.
Он пересёкся взглядом внимательных глаз с Эриком, пока тот принимал чей-то вызов, и глянул на Юрца уже с испугом. Альбрандт отреагировал напряжением, не ускользнувшим от Полины.
– Альфа?
Очевидно, крысы безошибочно могли определять явление особи высшего ранга. Эрик помахал в ночном воздухе пальцем, требуя тишины. Дослушал баернскую отрывистую ругань, отключил разговор и загнанно уставился на ребят.
– Лапки, мы попали. Эрфольг требует объяснений. Ему уже доложили о стычке в блоке-центр. И… Общий сбор через час.
– На Пауке? – собрался с силами Юра, стискивая в объятьях Полину.
– Там, да.
Феликс заводил глазами по бывшим товарищам, безмолвно вопрошая, стоит ли ему присоединиться к головомойке. Но Юрец велел:
– Вернись в Вернисаж и узнай у матери и сестры, как там дела. Возможно, им надо помочь с утилизацией тел.
– Хорошо, Юри. – Кот не стал возражать, многозначительно, с ободряющей лаской глянул на дрожащую Полину и поспешил под мост.
Альбрандт растёр грязное лицо перчаткой.
– Нам нужны грифоны, и нам нужен мотив, – вынес решение. – Без этого соваться сейчас к Эрфольгу самоубийственно. Герхард, свяжись с моими, и проводите их на собрание. Наверняка, им тоже велено быть. Лапки, подготовьте отца, объясните всё, а мы с Полькой-пулькой попробуем опять переговорить с львиноголовыми курами.
Пока ехала в машине и стискивала дудку, Полина видела, как блестят потёки крови на ранах мужа. Но тот не хотел тратить время на перевязку, а прореха глазницы под насупленной в решительности бровью выглядела грозно. Боец стаи спешил, и Полина понимала, это была обоснованная жертва. С альфой шутки плохи. Потому и она сама подавила желание расплакаться от усталости и страха, заразившись той же решительной суровостью.
– Ah, пресвятая нора Ганса, сколько ни тренируйся, а чёртовы коты многократно сильнее, от природы, да, Полька? Hast du gesehen?² Фел же худее меня в жизни! Но как он возмужал за эти годы, подумать только! Настоящий потрошитель! И… Если бы не они, нас бы сгрызли заживо! – Юра рассуждал и пристыженно кивал головой.
