Текст книги "Тварный град (СИ)"
Автор книги: Gusarova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Феликс стоял вполоборота, и длинные волосы почти заслоняли его узкое, худое, бледное лицо. Он опасливо глянул на Альбрандтов с лестничного холла и мявкнул сходу, пихнув лапы в карманы куртки:
– Мать сегодня под предлогом обработки от короедов пыталась завладеть дудкой. И… Не получается. Энергия у неё слишком сильная. Оборотням не по зубам. Придётся тебе самой её красть. Вернее, мы поможем, но брать будешь ты.
– Откуда ты знаешь, что я дудочник⁈ – выпалила Полина, изумлённая тем, что не успела сказать Феликсу об этом её предположении. Он сузил яично-жёлтые глаза.
– Я разгадал твою ауру правильно, мр?
Юра опять замесил ладонями по лицу, будто отбивался от гадких мыслей, и потом проворчал:
– Ты это… Scheisse, Фел. Или входи, или я дверь закрываю.
Феликс взмахом головы отбросил космы назад. Встретил тяжёлый взгляд бывшего друга открыто и готовно, только зрачки его разом расширились и опять свернулись в щёлки. Он шепнул примирительно:
– Я войду, Юри.
¹ – «Где он, кот возьми»? (нем.)
² – «свидание» (нем.)
33. Союз Лапок
Феликс проник за дверь и замер на пороге, поджав одну ногу, словно бы для молниеносного бегства. Юрец отвернулся к большому зеркальному трюмо. Полина видела в отражении суровые складки вокруг его плотно сжатого рта и недобро глядящий на кота глаз.
– Разувайся, бери тапочки. – Она шепнула Фелу, и тот вышел из оторопи.
– Замётано.
Юра испустил недовольное сопение и заклацал зубами. Фел было обратился к нему, но передумал прежде, чем сказать что-либо, и Полина поспешила его успокоить.
– Я тебе рада, проходи, не стесняйся.
– Я пришёл предложить помощь и мур.
– Посланник ада и порока, – ощерился за его спиной Юрец, и Полине пришлось сделать на мужа страшные глаза.
Венедикт Карлович приветствовал кота в своём доме взглядом исподлобья и ледяной терпимостью.
– Здравствуй, Феликс.
– Здравствуйте, дядя Ве… Венедикт Карлович, – неловко поправился тот. Милана же дружелюбно помахала ему лапкой и напросилась на быструю кошачью улыбку. Но атмосфера дома Альбрандтов трещала напряжением.
– Я… Сяду?
Робкий вопрос и резкий Юрин кивок. Фел опустился в кресло напротив главы семьи. Соединил пальцы – подушечка к подушечке, поиграл ими, то сводя, то разводя.
– Ты принёс новости? – деликатно спросил Венедикт Карлович.
– Да, я… – Феликс повторил ему то, что вывалил ребятам на лестнице. Альбрандт-старший задумался.
– Это было очевидно и разумно со стороны трубадура заколдовать дудку, чтобы ни одна тварь не могла её испортить. Феликс, твоя мама готова оказать нам содействие?
– И другие вернисажные коты тоже.
– Вопрос в том, как протащить через систему охраны человечку. – Венедикт Карлович озадачился пуще прежнего. – При той многоуровневой защите, которой славится Вернисаж, это кажется малоосуществимым… а времени у нас всего до воскресенья.
– Мой папа! – гавкнула тут Милана. – Можно его привлечь! Он уговорит Полкана Георгиевича отключить сигналку в Вернисаже!
– Полкан Георгиевич будет в восторге, – фыркнул Юра, и хоть Полина не знала, кто это, но поняла, что какой-то важный коп из псов.
– А что он не поможет, что ли? – завелась Милана.
– Действительно, вдруг ему стабильность надоела? Из генерал-майора в лейтенанты, чем не приключение на седой хвост!
Все собравшиеся примолкли, каждый увяз в своих думах. Потом Юрин отец заговорил:
– С нашей стороны разумнее и легче было бы начать с грифонов. Феликс, они же ваши родственники?
– Весьма условно, – пригорюнился кот. – То есть, при желании, они могут нами и закусить в жареном виде.
– Как вы нами в сыром, – из-под кулака прибавил Юрец, нарвавшись на умоляющий взгляд Полины.
– Ну будет. То, что я знаю о Круглой башне – аптекарь зашифровал на её стенах некое послание в виде цифрового кода, Юра, – продолжил рассуждать отец. – И грифоны знают отгадку. Но разговорить их непросто. Твари они грозные. Полагаю, это и есть нужная нам мелодия, поскольку код из чисел появился на кирпичах башни одновременно с тем, как дудку поместили в музей. И уж если это всё было приурочено к возвращению гамильтонского крысолова, а место, прошу вас заметить, – Венедикт Карлович поводил по собравшимся обрубком указательного пальца, – и тут и там наш город, то события сегодняшнего дня тоже могли быть предугаданы колдунами. У них есть прорицатели. Соответственно… – Он опять выдержал паузу, чтобы обмыслить свои слова, – всё должно быть готово для тебя, Полина. И проблем с грифонами не возникнет.
– Да, но мы понятия не имеем как с ними общаться! – Феликс шлёпнул ладонью об ладонь.
– Ты же кот, какие сложности? – подковырнул его снова Юрец. – Помурчи с ними по-вашему! Ты же сам сказал, что пришёл с пользой, давай, Кот на Кавасаки, герой блогов, прояви себя! Или ты только чужих жён умеешь похищать и хвастаться этим всенародно?
– Юрий! – остановил сына отец прежде, чем это успела сделать Полина.
– Юр.
– Да ничего! – первопомётный гамма-один вывернулся из рук жены и шмыгнул к углу гостиной залы. – Раз он тут, пусть докажет, что пришёл с благом! Может быть, он заслан альянсом! Папа, ты эту версию не брал в расчёт?
Слыша такое страшное оскорбление в свой адрес, Феликс прикрыл глаза и заурчал, а Милана разразилась возмущением:
– Слушай ты, укушенный, он за нас! И что у вас там было, сейчас не имеет значения! Мы спасаем город! Тебе не стыдно?
Юрец чертыхнулся у стены и втопил в неё кулак. Продышался, пока его отец мял себе глаза, и цеднул:
– Твоя правда. Извините. Я сгоряча.
Полина встала и обняла мужа. Погладила его по спине, прижала головой к своему плечу и шепнула на ухо с поцелуем:
– Он нам не враг. Я ему верю.
– Хорошо, Половина, как скажешь.
Феликс царственно поднялся, и только дёрганье густых прямых бровей говорило о том, как тяжёл ему этот разговор.
– Астарта сейчас в «Тонкостях вкуса» снимается. Но она с нами, имейте в виду. Багир тоже сказал, поможет. Да и… Мы все невчане, Юри. Сомневайся сколько хочешь, я же всегда был и останусь на твоей стороне. И Эрику с Герхардом и Марком скажи – я ваш. Я по-прежнему состою в Союзе Лапок. О чём бы вам ни пришлось меня просить… Грифоны, значит, грифоны. Я поговорю. Может, сестра прикроет. Бастет знает, чем это кончится.
Он направился к выходу, но вспомнил что-то и обернулся к Венедикту Карловичу.
– Спасибо, что заступились тогда за сестру и… Мне жаль насчёт тёти Риммы. И поздравляю вас с Миланой. Юри, – проходя, он осторожно коснулся плеча Юрца, – я не знал, что Полина твоя жена. Но… Она солнце, и я ради неё одной бы полез грифону на клюв. А ради вас с ребятами и подавно. Я говорю искренне.
Его шаги удалялись к прихожей, и Полина отпустила Юру, чтобы проводить Феликса. Но муж нагнал их и схватил кота за плечо вмиг выросшими когтями. Тот едва успел надеть ботинки, как его развернуло, расписная чёрная футболка оказалась продырявлена, но крови не выступило – Юра не настолько сильно сжал друга детства. Кот выпустил и тут же сложил уши. Упредительно зашипел крысу в лицо.
– Ты это… – Юра продавил сквозь зубы, – когда собираешься?
– Ночью думал.
– Мы тоже пойдём. – Обещание было брошено Феликсу в ноги. – Я соберу гамм… скажу Лапкам. Не ходите одни, коты.
– Юри!
– Молчи. Вали. – Юра отпустил его. Феликс, ободрённый внезапной поддержкой, расправил рваную на плече футболку.
– Юри, спасибо.
– И… Феличе. Марк погиб, – выплеснул следующее Альбрандт. – Убит альянсом.
– Как⁈
Тут Фел расширил зрачки до черноты и вцепился Юре в руки.
– Как, во имя Бастет мышедающей, как⁈
– Наш осведомитель. Раскрыт… Казнён. Осенью дело было, Фел. – Юрец стрельнул взглядом в Полину. – Тебе стоит знать.
– Бастет…
– Альянс беспощаден, – прибавил Венедикт Карлович со своего места. – А Марку очень хотелось вырваться в беты.
– Бастет всемурчащая.
Жёлтые глаза Феликса расплескались на паркет каплями янтаря. Он стыдливо прикрылся лапой и безмолвно всхлипывал.
– Марк был самым умным из нас… Кому другому Эрфольг мог предложить должность шпиона? Но… Но. Вот так. – Юра сам зажмурился, стараясь крепиться.
– Мяв. Ясно. Понятно. Крысиная грызня. – Фел развернулся и пошёл к лифту, оставив куртку на крючке в прихожей. Полина с Миланой хотели побежать успокоить его, но Венедикт удержал невесту, а Юра – жену. Фел же, не оборачиваясь больше, выставил назад руку – мол, не надо утешений, я сам справлюсь. Он уехал на лифте и долго стоял внизу, у дома Альбрандтов, сгорбившись, повиснув на бензобаке мотоцикла.
Юрец хмуро смотрел на это с окна и протянул задумчиво:
– Из нашей пятёрки они с Марком были ближе всего. Как мы с Герой. Я не представляю, что сейчас творится у него на душе. Если бы я потерял Герхарда, я бы тоже сдох от горя. Когда меня ранили, парни от меня не отходили. А Гера мало того, что из боя вытащил, ещё и до каталки носил на себе. Благодаря Лапкам и отцу с Борцом выкарабкался.
– Вы были большими друзьями? – шепнула Полина, пока Венедикт Карлович и Милана занимались друг другом.
– Лучшими и неразлучными. Как мушкетёры. В какие только передряги не попадали. Денно и нощно, всё детство, лет с десяти. Феличе даже шутил, что он первый в мире котёнок, воспитанный крысами. Он был нам как брат. Святой огрызок. Я думал, он забыл Союз Лапок. А он помнит. – Юра тряхнул головой. – Да и как такое забудешь!
– Союз Лапок?
– Детские клятвы. – Полина видела, что Феликс, утеревшись подолом футболки, сел на Кавасаки и уехал. – Эрик выплавил нам пятерым из серебра серёжки в виде лапок. Моя тоже где-то хранится, поискать, что ли.
– Он носит такую в языке, – сказала Полина.
– Потрясающая новость, которую я рад узнать от моей жены. Марк носил лапку в ухе до самой смерти… – Юра засопел носом и вдруг с силой треснул кулаком по подоконнику. – Я помогу ему! Мы поможем. К грифонам пойдём вместе. Дашь мне его контакт?
34. Круглая башня
Той ночью они всё собрались на Стрелке Василькового острова. Юра притащил Борца, Геру и Эрика. Все гаммы оделись в знакомые с системы бурые камуфляжки и имели при себе каски. Такой же наряд нашёлся для Полины – она примерила подростковую униформу Бори. Венедикт Карлович, на чьём поджаром торсе, к слову, камуфляж с нашивками невгородской стаи смотрелся сногсшибательно, вызвался управлять яхтой. Феликс с Астартой и Багиром прикатили на двух мотоциклах, Милана тоже порывалась участвовать в приключении. Старшая сестра не отпустила её без поддержки, хоть и, как поняла Полина, у Дины произошёл рецидив боли в колене – после неудачного прыжка в зале на батуте. Собаки и приехали в этот раз не на великах, а на родительской «Октавии». Старший Альбрандт тут же определил овчарок себе на плавсредство, в том числе по причине Дининой болячки.
– Ну во-о-от, у-у-у! – разнылась Милана. – Самое интересное без нас устроите!
– Цыц, собака! – выбросил на неё резцы здоровяк Герхард. – Тебя спросить забыли, чем нам всем заниматься!
– По факту у нас вообще нет плана, – прибавил Эрик и с надеждой посмотрел на Юрца. С гордостью за мужа Полина отметила, что прочие гаммы, равно, как и Фел, охотно дают ему собой командовать.
Так вот кто был лидером Союза Лапок!
– Стоит понять, что мы знаем о грифонах и башне. На обсуждение и разработку плана у нас нет времени, пацаны, – попенял Юрец. – Король дольше положенного ждать не намерен. Так что обсудим на коленке.
– Грифоны раньше принадлежали аптекарю в качестве охранников и домашних питомцев, – поводил горящими в полутемени белой ночи глазами Феликс. – После того, как все его потомки вымерли в блокаду, они взялись сторожить Банкирский мост. Вернее, у них там форпост слежки за центром города. А обитают они на башне.
– Групповым сожительством, – не преминул ввернуть словечко Борец, чем заставил отца смутиться.
Полина сразу вспомнила эти внушительные фигуры по четырём опорам Банкирского моста. Бронзовые – якобы! – львы с позолоченными крыльями и фонариками над горделиво выпрямленными головами, невозмутимые, словно бы дремлющие. Кто бы мог подумать, что, проезжая мимо на велосипеде и прося «грифончик, грифончик, дай мне миллиончик», она взывала к живым существам!
– Леви, Дориан, Мефесто, Гюнтер. Таковы их имена. – Тягучий, как мёд, голос Астарты приласкал терракотовый от севшего солнца воздух. – Стерегут волшебный шифр, начертанный по кирпичам Круглой башни, цифра за цифрой. Зная их не понаслышке, скажу вам – они не откроют кода на башне без веских на то причин.
– Код, опять этот тупой код! – воскликнула Милана, выкусывая с плеча комара. – В чём беда? Просто сфоткать его и дома расшифровать!
– Если бы, щеночка, это было так просто, то и чума бы лечилась зализыванием бубонов! – возразила Дина, потирая больное колено.
– «ВСети» полно снимков Круглой башни, но знающие говорят, что цифры на фото расположены не так, как в реальности, – пояснил её слова Феликс. – А настоящий шифр можно списать в двенадцать ночи и только вручную. Грифоны настолько смышлёные, что переставляют кирпичи. Или камни сами перебегают по башне. Так что, Юри? – Он вопрошающе оглядел мрачного Альбрандта. – Наша задача узнать код и переписать его на телефон?
– Как минимум. – Юрец умылся. – Как максимум разболтать самих стражей.
– Они жалятся! – Фел прикусил клыком губу. – Эти их фонари и хвосты, мр!
– Предлагаю поступить так. Вы с Астой шуруете к Банкирскому мосту и пытаетесь уболтать грифонов помочь под предлогом возвращения трубадура. – Муж водрузил ладонь в перчатке на каску Полины. – Трубадур у нас есть, тут не придраться. Мы же в это время переписываем код с башни и надеемся, что за нами не прилетят. Папа, ты с овчарками контролируешь воду. Багир, – Юра прищурился, – помнится, ты хорошо изучил крыши. Можешь устроить контрольную запись цифр с ближайшего к башне чердака?
– Яволь! – отшутился широкомордый кот-кальянщик.
– Как переписывать будем? – резонно спросил Эрик. – Слева направо или справа налево?
– Грифоны… Восточные духи. В Ассасинии принято писать справа налево, – призадумался Феликс, очаровательно сморщив высокий лоб и приложив палец ко рту. – Значит, и наши ребята читают так же.
– В качестве особого исключения вы, коты, совершите переход под Банкирским мостом. И решите, кто из вас будет договариваться. – Юра заметил, что Полина разглядывает кота, и зло блеснул глазом.
– Аста – жрица Бастет, я на подпевках, – перевёл стрелки на сестру Фел. – Да и… Я плохо помню, как мурчать нормально. С ними без чистого кошачьего контакт не наладишь.
– Кот не помнит кошачьего, как же так, – огрызнулись ему в ответ.
– Я семь лет не ходил в зверя, Юри. – Феликс обвёл пристальным и укоризненным взором всех Лапок, и трое гамм суетливо переглянулись.
– Семь лет? Как это возможно? – перешепнулись Эрик с Герхардом. Юрец вздёрнул брови:
– С чем связано такое решение, если не секрет?
– С потерей мотивации. – Фел занял место за рулём Кавасаки. Аста скользнула за его спину на пассажирское.
– Двигай уже к Банкирскому, и да коснётся наших лап милость Бастет.
– Я дам тебе сигнал к началу операции. – Юрец помахал телефоном.
– Замётано, Юри.
– А мы? А нам? А мы что будем делать? Венечка! – Милана, наслушавшись их и не найдя себя в плане, взорвалась негодованием.
– Мы сторожим реку, ты слышала Юру, – утешил любимую Венедикт Карлович.
– В смысле? Что это за помощь, сторожить реку?
– Очень важная помощь. – Дина подмигнула Юрцу, мол, не беспокойся, мы с твоим отцом удержим её от глупостей.
– А-а-а, ну ладно. – Милана по-прежнему не понимала своей роли в предприятии, но смирилась с решением старших.
Ближе к полуночи небо лишь слегка стемнело синей полосой на востоке, когда крысы привели Полину в нужный двор Василька. Багир распрощался с группой и скрылся среди плотно стоящих домов – отправился на крышу, чтобы с неё высматривать шифр на башне. Юрец велел спутникам затаиться у ворот и набрал Феликса.
– Мы греемся в «Шокомаслице», – услышала Полина. – Хвала Бастет, сюда пускают с кошками.
– Мурмяу, – донеслось с заднего фона гортанное, и стало ясно, что Аста обернулась.
– Начинайте.
Юрец дал знак группе, и все накрыли головы касками. Цепочкой вдоль стены арки проникли во двор, причём Полину страховали спереди и сзади. Башня оказалась невысокой, но хорошо сохранившейся, а её выпуклые кирпичи несли на себе рядки аккуратных белых цифр от одного до двенадцати.
Настоящее чудо в неприметном дворике! А ведь и основных нот двенадцать, а не семь, если быть точным!
В двенадцать часов двенадцать нот выстраиваются в нужную композицию… Обалдеть, как символично!
Полина поправила каску и, улыбнувшись во весь рот, показала мужу большой палец – они были на верном пути. Но Юра строго кивнул и поманил к себе.
– До двенадцати пять минут. Гера, будешь переписывать восток. Боря, на тебе западная часть. Эрик.
– Север! – поднял ладонь Бретцель.
– А мы с женой займёмся югом. Таким образом быстро получим необходимые части шифра, пока кошки отвлекают грифонов. А там – дешифровка в спокойном месте!
– Я смогу сделать это, – подала голос Полина. – Я сыграю мелодию по цифрам. Ничего сложного.
Суровое лицо мужа на мгновение смягчилось, он подцепил Полину за подбородок двумя пальцами и коротко поцеловал в губы.
– Gamma, voraus!¹
Ребята рассредоточились по четырём сторонам башни и приготовили телефоны. Полина глянула на свой – до полуночи оставалось менее минуты. Юрина рука устроилась у неё на спине, поглаживая. Муж был сосредоточен и изредка постукивал зубами, но не забывал и её успокаивать. И тут что-то начало меняться.
Башня пришла в движение на манер цилиндрического кубика-рубика. Её кирпичи выпучились, как зёрна граната, и принялись перестраиваться сами собой и по всей высоте. Полина не ожидала, что это выглядит настолько впечатляюще, и обомлела, разинув рот. Юрец же похлопал её и велел:
– Переписывай.
Его команда оборвалась жужжанием крыльев и рокотом мотоцикла, следом во двор ворвался Феликс и почти кинул наземь чёрную кошку со зрачками, как шары. Кошка стремглав бросилась прочь, а Бастов закричал:
– Мяв! Грифоны! Лапки!
Огненный шар, похожий на плотное маленькое солнце, ударился в стену дома за спиной Эрика. Тот шмыгнул к Юрцу, Полина присела, не зная, что ей делать, воздух четырёхгранного двора прорезал яростный клёкот. С неба сверзился огромный крылатый кото-лев с горящим фонарем на стебельке надо лбом, махнул хвостом и выбил настоящую серо-голубую молнию. Юра успел повалить жену на асфальт. Полина ушиблась, но тотчас возрадовалась, так как на них полетела штукатурка с прорезанной стены, и в небо взвился столб дыма.
– Verdammte Scheisse! Коты!
– Они сперва слушали, а потом рассверипели! – Феликс кружил по двору, ловко спасаясь от шаровых и обычных молний. – Они почуяли, что шифр в опасности!
Полина вскинула голову и в квадрате огненного неба заметила ещё три грозных крылатых силуэта. Сверху вниз ударила молния – оказалось, что грифоны способны выпускать её кончиком хвоста, как кошки играют искрами на шерсти. А с фонарей низвергались горящие шары.
И опять не было людей, ни души, даже никто из жильцов двора окна не пооткрывал! Невгород разворачивал иную реальность… Мистика!
– С-север наполовину готов, Юрец, – доложил ЭрБи.
– Я записал восток! – Рядом возник Гера.
– Помоги Борцу справиться с западом! И доделайте север, если получится! – был приказ. Грифон упал во двор, заскреб львиными когтями по бетону и испустил враждебный клёкот, похожий не на львиный рык, а на клич орла. Другой страж преследовал Феликса, удирающего на байке по спирали вдоль кладки башни. Грифон летел за ним и пытался цапнуть лапой, но Кот на Кавасаки оказался проворнее блохи. Кругом творился хаос, но Полина решила – она же трубадур! Значит, грифоны должны помогать ей. Должны! Это всё ради неё затеяно! Она вырвалась от крыс и выскочила перед крылатым львом.
– Постойте! Я потомок Ганса, и я пришла, чтобы спасти город! Я дудочник!
Уничтожающий взгляд красных, как рубины, глаз, грозный визг и толчок Юрца в стену, а рядом – вой летящей молнии.
– Но это же я! – Полина с трудом успела прикрыться руками от посыпавшейся кирпичной крошки. Она ударилась по каске с дробным звуком.
– Бежим! – Муж подхватил её под руку и ринулся к парадной, но тут стальные, как у робота когти схватили Полину поперёк туловища, она закричала, увидев над собой разверзтую львиную пасть с фонарём над ней.
– А-а-а!!!
Сверху на грифона бросилась тень, и Юрины когтистые руки с двух боков вцепились ему в углы пасти, разрывая. Грифон оглушил Полину криком, взметнулся в небо и понёс их обоих прочь над улицами и перекрёстками. Всё происходило слишком быстро. Полина теперь не желала, чтобы грифон отпустил её, наоборот, она до судороги стискивала руками его лапы.
«Боже, боже, это конец, мама, папа, прощайте!» – носилось в голове. Полёт грифона стал дёрганым и неровным. Полина смутно видела, как Юрец оседлал шею летящего льва, сцепив ступни у него под горлом, и мощными ударами кулаков лупит его по затылку.
– Na, lass sie los, du dummes Huhn!²
Под ними побежала сонная река с мостами и шпилем над крепостью, грифон устремил свой лёт к Тройницкому мосту, собираясь растереть наездника об опоры. Но Юрец одним удачным ударом оглушил его. Тело льва вздрогнуло, фонарь погас, он разжал лапы, отпустив Полину.
Бултых в холодные тёмные воды вышел неприятным, но относительно мягким, и хорошо, что Полина умела плавать! Она вынырнула, обливаясь водой с каски и забарахталась, поняв, что быстрое течение несёт её обратно к Васильку. За спиной раздался грохот, подобный разрыву фугаса. Грифон упал в воду вместе с Юрой, но пришёл в себя, зашлёпал мокрыми крыльями по волнам и, подтянув сильное тело, взмыл из реки прочь. Фонарь у него так и не зажёгся.
– Поля!
– Юра!
Он в два гребка настиг её и подхватил. Полина сжала плечи своего отчаянного, но благополучного мужа, и увидела, как к ним спешит знакомая белая яхта. Венедикт Карлович бросил трос со спасательным буйком, Юра подтянул их с Полиной к отцу. С помощью него и Овчаровых им удалось перевалиться на борт.
– Вы с ума сошли! – ругался Венедикт Карлович. – Юра, ты сумасшедший! Оглушить грифона! Я… У меня нет слов.
– Пап, всё хорошо, – первопомётный гамма-один тем временем стаскивал с хихикающей то ли от страха, то ли от восторга жены намокшую униформу. – У нас же есть чем утеплиться?
– Полно! – Отец смилостивился и достал пару одеял.
– И узнай, что там у пацанов! Ты чего смеёшься? – Это было сказано Полине.
– О-бал-деть, – радостно простучала зубами та. – Юрка, ну… Обалдеть же! Грифоны, молнии! А ты… Бам, бам ему по чайнику! Кия!
– Цирк бесплатный, да, ребёнок? – передразнил он её и обнял. – Малышка. Мы чуть не погибли, если ты не заметила.
– И не зап-писали юг.
– Я запомнил, – уверил её муж. – Я тебе скажу.
Борька отзвонился со Стрелки, куда их загнали летучие львы, и сообщил отцу, что всё в порядке. И крысы с котами уцелели, и цифры были переписаны. Правда, ребятам пришлось ретироваться от башни, но бегство с трофеем тоже можно считать победой, как высказался Юрец. А чуть позже, когда Полина пила кофе на заднем сиденье «банки колы», Багир объявился с аналогичной новостью. Пока Лапки дрались с грифонами, он успел пробежать по периметру двора-колодца и переписать коды всех сторон башни.
Как бы там ни было, авантюра худо-бедно удалась. Полина никогда ещё не жила так интересно! Рёбра немного болели, помятые когтями грифона, но Юра тщательно прощупал их и даже синяков не нашёл.
– Ты везучая, Пулька, – похвалил он. – А с тобой и к нам всем пришло везение. Всё-таки, в рыжих прячется особое волшебство.
– Я же чуял её ауру, Юри, – из-за плеча отозвался подруливший Феликс. Полина ахнула. Мотокуртка кота дымилась и была обуглена, но, кажется, спасла его спину от ожогов. Юрец грубовато развернул Феликса, схватив за шиворот, так и эдак осмотрел куртку, поковыряв перчаткой дыры, и оттолкнул от себя.
– Цел. С сестрой что?
– Тоже цела, уже ругалась.
– Никуда не годные коты, – обласкал его Юра, косясь на Полину. – Надейся на вас после этого.
– Эй, мр! – Феликс уцепил бывшего друга пятернёй за загривок. – Юри, мы задерживали их, как могли!
– Немного вы можете! Впрочем, чему удивляться. Вы и переворот организовать не в состоянии так, чтобы он удался.
– Когда будешь договариваться с моей матерью о похищении дудки, вспомни свои слова! И удачи! – прошипел, рассердившись, Фел и успел издевательски похлопать Юру по щеке лапой, прежде, чем тот выбросил на него зубы.
Полина лицезрела очередную стычку между ними, но уже понимала, что это отголоски грома былой вражды. Им требовалось время и ничего, кроме времени, чтобы простить друг друга. По дороге домой, собрав все части шифровки и оставшись с мужем наедине в машине, Полина деликатно позвала его.
– Юр. Помягче бы ты с котами. Феликс старается ради тебя. И… Может, если вдруг нам получится спасти Невгород, вы разрешите им ходить в зверей свободно под всеми мостами?
– Он тебе нравится? – в лоб бросил Юрец.
– Прекрати. Я вернулась ради тебя.
– И потому ты на него пялишься.
– Юрец, почему мне не пялиться на кота-оборотня? И да, он мне нравится! – вспылила Полина. – Фел добрый и сильный, он смелый, отзывчивый и…
«Бэха» взревела, осатанев.
– Они устроили бунт! Я чудом выжил! Я не доверяю кошкам, и Эрфольг им не доверится! – Муж еле вписался в поворот. – А то, что он вызывает у тебя симпатию… Ты просто глупая девчонка и жизни не нюхала!
– Юра, хватит!
– Это ты прекрати! И реши уже с кем ты, с ним, со мной!
– Я с городом! – Полина тряхнула сырыми от купания в реке волосами и до самого дома не разговаривала с мужем. Но пробовать сложить мелодию стоило, и пока Юрец яростно отбивал молотком свинину, Полина собирала ноту за нотой на гобое.
Результат ей не нравился. В том, что она играла, не было последовательности, приятной слуху. Сомнительно, чтобы трубадур очаровал крыс и детей набором бессвязных звуков. Впрочем… Полина вышла к мужу на кухню и старательно продудела все цифры кода. Юра недоумённо поморгал на неё и заявил:
– Спасибо, что не матом.
– Хм. – Полина покрутила гобой. – Не вставляет?
– Твоя музыкальная брань? Конечно, вставляет. Палки в уши.
– Вот и меня нет. – Она устало опустилась на стул и ссутулилась. – Это не мелодия. Какофония какая-то. Мы дрались зря.
Юра отвернулся и пару раз зарядил молотком по мясному блину с тем же остервенением, с каким несколько часов назад избивал грифона.
– Значит, надо добывать дудку. Будем упорными.
– Зачем, если нет мелодии?
– У нас нет и других идей.
Он отложил молоток, просолил, намазал мясо специями и выложил на сковороду. Закрыл крышкой. Повернулся к жене с обескураженным видом. Встретил её такой же понурый взгляд.
– Я позвоню коту и извинюсь за резкость, – обещал он жене. – И ты меня прости. Нервов не осталось.
Полина поднялась, подошла к мужу и просунула ему руки под мышки, привлекая к себе.
– Фел хороший друг.
– Был им… И, наверное, есть, – признал Юрец.
– Я могла бы с ним замутить, не будь тебя. – Она вложила в эти слова всю свою убедительность. Искорка радости бликнула в тёмном Юрином зрачке и померкла в мареве задумчивости.
– Я тебя люблю, гамма-один. Мы справимся.
– Ты… Так смешно, но ты стала гораздо ближе и теплее с тех пор, как узнала, кто я есть. Не должна была, но стала. – Он растроганно улыбнулся. – Обнимаешь чаще. И смотришь теперь прямо на меня, не куда-то в сторону.
– Я же знаю, какой твой глаз видит.
– Ты всё обо мне знаешь, – он растянул кривую улыбку шире. – Почти. Я страшно ревнив, потому, что был помолвлен.
– Помолвлен?
– Да, с дочкой одного беты. Выгодный мог бы состояться брак для Альбрандтов. Но… Она решила, что инвалид ей не нужен, и расторгла соглашение с моим отцом. Не то, чтобы я сильно переживал, других проблем было по горло, но неприятный осадок остался. А другая… Пару лет назад. Человечка. – Юра вытер нос рукавом рубашки и отвернулся от жены, чтобы переложить отбивные с боку на бок. – Ah-h. Встречались, я уже настроился серьёзно и всё ей вывалил. Хвост, усы. Рассказал про ранги. Не хотелось обманывать. Понадеялся на её любовь. Что и говорить, – из его уст просыпался желчный смешок. – Больше я не смог до неё дозвониться. Она предпочла исчезнуть.
Полина крепче прильнула к нему щекой, обнимая сзади.
– Бедный Юрочка. Вот гадины! Такого крысика бортануть! А я… У меня тоже был, ну как был – я считала его своим. Парень, скрипач. В Балясне. Я его с детства любила, но зря. – Она рассказывала Юре в спину про Макса, и с души у неё сыпались последние тяжёлые камни. Кирпичи стены отчуждения между ней и мужем. Она и про поездку не утаила. —…и тогда я просто сказала ему: пошёл ты, Макс. Я замужем за прекрасным человеком. Прости, Юрец, я не похвасталась тем, что ты оборотень. Он бы счёл, что я тронулась от неразделённой любви.
– Ну и нехер ему знать. Так вот почему я у тебя не первый. Ну, там, – Юра раздосадованно вздохнул, явно имея в виду их интимную жизнь.
– Ты – первый, – это вышло невероятно торжественно. Полина прижалась к мужу щекой. – Ты первый, Юр.
– А… – он помахал лопаткой, недоверчиво косясь назад. Поймал её многозначительный взгляд и сморгнул. – Ладно, понял, принял, остал. Макс, говоришь, м-да.
– Что? – Полина почесала его затылок.
– Да пустяки. Я… думал так назвать первопомётного. Максим Юрьевич. Мне имя нравится, громкое и баернское. Но теперь уж отбой-гобой! – Он опять махнул лопаткой. Повернулся к ней, оставив шкворчащую сковороду за спиной.
– И что, и назовём, – утешила мужа Полина, перебирая воротник его рубашки. – Пусть будет Макс. Это же твой сын. Имя и правда красивое.
В ответ он поймал её щипком за щеку и крепко поцеловал.
¹ – «Гаммы, вперёд!» (нем.)
² – «А ну, пусти её, тупая курица!» (нем.)
