Текст книги "Играя с Судьбой том 1 (СИ)"

Автор книги: Герда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Уберите руки, – злость ударила в голову. – Я вам не игрушка!

Он неожиданно отпустил, как-то враз сникнув.

Вспышка молнии рассекла небосвод, следом оглушительно заурчал гром. Мир на мгновение замер. А потом – вначале по одной, а потом все чаще и чаще с неба посыпались полновесные тяжелые капли.

– Двадцать процентов, – проговорил Арвид.

Дождь отвесными струями поливал землю. Бежать куда-то, искать укрытие – без толку, за несчастные полминуты мы промокли насквозь. Первые капли дождя были теплыми, но с каждой минутой ливень становился все холодней. Хоть лезь греться в море. Но не при таком же волнении.

Повернувшись к торговцу спиной, я пошел по едва заметной тропе вверх по склону. Наверху, чуть в стороне от тропинки стояла беседка, из которой открывался панорамный вид на городок и море.

Беседку мне показала Эдна, когда мы, вот так же попали под дождь. Вспомнилось, как мы стояли, обнявшись, тем самым согревая друг друга, а вокруг хлестал ливень, сверкали молнии, и небо и море были укрыты туманной дымкой. Я нравился ей, она нравилась мне. И казалось, наша встреча – это незыблемо. Навечно. Но она все же ушла. А все места, где мы бывали вдвоем, теперь напоминали мне о потере, заставляя сомневаться – во всех и во всем.

«Я не могу быть только чьей-то женщиной, Ирид. У меня есть мечты, стремления и кроме любви. Нельзя растворяться в другом человеке без остатка. Я так жить не смогу».

... Почему?

Не смогу жить без пространства – так казалось недавно, но почти две недели я провел с пониманием, что, при необходимости, от него откажусь. Ведь, появилось то, что стало важнее... Эдна.

– Рокше, выслушай!

Я обернулся. Оказывается, Арвид последовал за мной и сейчас стоял около выхода из беседки – насквозь промокший и понурый.

– Рокше, – проговорил он. – Я не знаю, чем лигийцы купили тебя, почему ты тянешься к ним, но я понимаю, что сам совершил ошибку. Дай еще один шанс – мне нужен пилот, а главное – человек, который не ударит в спину, и которого не перекупит Анамгимар Эльяна. Человек, которому я смогу полностью доверять. А взамен... Хочешь, я помогу узнать кто ты, из какой семьи, почему оказался в Академии, а так же кто заплатил за твое обучение и зачем тебе опоили оноа? Я сделаю все, чтобы узнать твое прошлое. Хочешь?

Хочу... кто бы знал как хочу, но признаться в этом торговцу?

Рядом, настолько близко, что вместо грома послышалось только шуршание, ударила молния. А следом за вспышкой – пришло озарение.

Подняв голову, я посмотрел прямо в глаза Эль-Эмрана.

– Хорошо. Мы заключим новый контракт, – вытолкнул я из себя. – Но с условием. Я хочу, чтобы свидетелем нашей сделки выступил Алашавар.

Торговец вздохнул, посмотрел на меня с уважением.

– Годится, – проговорил, протянув для пожатия руку.

Часть 1 глава 10

Глава 10

Каждый шаг – через силу, любое движение отдается ноющей болью в боку. Хочется пожаловаться на самочувствие, закрыть глаза и погрузиться в объятия медикаментозного сна; дождаться возвращения сил в состоянии полудремы с моментами редких, ярких пробуждений, когда кажется, что с каждым вдохом в грудную клетку втекает жизнь. Вот только времени на полную реабилитацию нет: Эль-Эмрана засиделся на Ирдале. Как бы он ни пытался, ему уже не удаётся скрыть, что каждый день промедления словно нож острый. С каждым днем торговец все больше мрачнеет и нервничает. И все чаще раздраженно смотрит на часы: словно желает остановить бег времени.

Пятнадцать дней задержки. Просить торговца о еще большей отсрочке я не осмелилась: день или два ничего не решат, просить же две – три недели слишком высокий риск: нужно быть слепой, чтобы не заметить, как Эль-Эмрана изводится от ожидания. Я боялась, что неотложные дела могут заставить его передумать: наш с ним контракт не имел свидетелей, и не был закреплен на бумаге. Пришлось выбирать, что важнее – полная реабилитация или возможность узнать, что случилось с близкими. Хотя, какой уж тут выбор?

Мы могли быть уже на Рэне. Торговцу ничто, кроме нашего соглашения и состояния моего здоровья, не мешало покинуть Ирдал неделю назад. Удача, что ни засада в порту, ни длительное пребывание на Ирдале не заставили Арвида Эль-Эмрана нарушить слово: у меня другой возможности попасть домой нет, и вряд ли появится. Четыре года прошло, как Рэна переведена в статус Закрытого Сектора, и с ней оборваны все контакты, четыре года флоту запрещены полеты на мою родную планету: Сенат наложил вето, ни один капитан Лиги запрет нарушать не станет.

Тоска и тревога давно выжгли все нервы, промедление было пыткой. Остаться на Ирдале я не могла: это значило отказаться от мужа и сына. Когда полыхнул бунт, и Сенат принял решение об изоляции планеты – они были на Рэне. Четыре года от них никаких вестей. Потому я должна добраться до дома. Я должна разыскать родных, и быть рядом. И ради этого нужно забыть о плохом самочувствии, о том, что при каждом неловком движении немилосердно ноет бок, кружится голова, о том, что без медикаментозной поддержки трудно даже стоять на ногах.

Четыре года я искала возможность добраться до Рэны, стучась во все двери, потом поняла, что смогу добраться домой, лишь обратившись к контрабандистам Раст-эн-Хейм: этим было плевать на законы Лиги. Впрочем, с некоторых пор, я сама была готова нарушить любые запреты. А сегодня я не имела права упустить корабль, который направлялся в нужный мне порт.

Чувствуя, как на глаза навернулись слезы, прищурившись, я посмотрела на солнце: огромное, налившееся алым соком оно падало в океан, в закатном свете казавшимся оранжево – алым. Вспомнилось как мечталось (когда-то очень давно) что, выйдя в отставку, осяду на Ирдале. Наивная, я не знала, что сбываются не все мечты. Четыре года назад мне пришлось выбирать. И, не раздумывая, выбрала Рэну.

Я не задумывалась, насколько длинным будет путь, сколько преград придется преодолеть. Поначалу я не задумывалась, насколько сложна задача, не знала, что три года потрачу, только чтобы найти ниточку, которая приведет на Раст-эн-Хейм: я моталась по разным мирам, собирала данные, анализировала, несколько раз ошибалась, прежде чем смогла нащупать канал доставки контрабандных товаров.

Вспомнилось, как просветлевало лицо схваченного мною за руку торговца, когда он осознал, что от него требуют. Страх исчезал, а на смену приходило задумчивое выражение – словно торговец гадал, стоит ли связываться с сумасшедшей; однако, колебания не помешали ему заломить баснословную сумму за перелет на Раст-эн-Хейм, а у меня не хватило храбрости торговаться. Я продала дом и большую часть драгоценностей, чтобы с ним расплатиться, а за время пребывания в Торговом Союзе потихонечку рассталась с остатками дорогих безделушек...

Шорох шагов заставил очнуться от воспоминаний. Я не обернулась – и так понятно, что это Арвид. Рыжик ступает иначе – практически бесшумно, как легконогий хищник, а не человек.

– Мадам, вы готовы? – спросил мужчина, встав передо мной.

– Конечно, готова.

Мужчина дернул щекой, заломил бровь, обозначая иронию, посмотрел оценивающим взглядом – как на вещь или скот. Пожал плечами.

– Ну, пойдемте тогда.

Когда-то Эль-Эмрана раздражал меня своими привычками: демонстрацией иронии, барской снисходительностью, высокомерием... Я знала, что у него полно недостатков, но в какой-то момент это перестало быть существенным: так получилось, что он – единственный человек, который решился помочь. Арвид раздражал, но я уже обвыклась и предпочитала пропускать мимо ушей и его почти издевательские интонации, когда он обращался ко мне «мадам», и подтрунивания, и даже сомнения в здравости моего рассудка.

Не дожидаясь, пока я поднимусь из шезлонга, Арвид нагнулся, подхватил меня и поставил на ноги. Подняв и отряхнув от песка упавшую наземь шаль, торговец набросил ее мне на плечи. Защемило сердце – вспомнилось, какими заботой и пониманием в прошлом окружал меня Доэл.

Вздохнув, я посмотрела на Арвида, пытаясь понять, что побудило торговца к несвойственной ему внимательности. Наказ медиков? Неужели, разболтали, что по-хорошему мне еще несколько суток необходимо находиться под неусыпным контролем?

Впрочем, даже если Эль-Эмрана знает, это ничего не изменит. Я до жути боюсь, что торговец улетит без меня, и потому ни за что не признаюсь в собственной слабости, не позволю заподозрить, что при каждом резком движении немилосердно начинает ныть бок и кружиться голова.

Стискивая зубы, я напомнила себе – если хочу еще раз посмотреть в лицо Доэла, то нужно собрать всю волю и силы, сколько их еще осталось, чтобы продержаться; осталось немного: добраться до корабля и дождаться прыжка. Потом поворачивать станет поздно.

Арвид, словно прочитав мои мысли, покачал головой, скривил губы и – подхватил меня на руки.

– Голову оторвать вашему Шефу, – процедил сквозь зубы. – И медикам заодно.

Я напряглась, но вырываться не стала: сил у меня немного, но если Эль-Эмрана девать ее некуда – пусть несет. Единственно, резануло злое замечание в адрес Алашавара: не его вина, что я не могу остановиться.

Торговец донес меня до флаера, усадил в кресло, позвал Рокше, и уселся рядом со мною сам.

Переведя взгляд на спешившего к флаеру мальчишку, я улыбнулась: невысокий, худощавый, он временами казался не юношей, а подростком; поначалу было трудно поверить в то, что ему уже есть восемнадцать. Мой собственный сын в этом возрасте был выше, крепче и выглядел старше. И все же тайком я любовалась Рыжиком: тонкими, правильными чертами лица, пушком, пробивающимся над верхней губой, контрастом серого, ледяного цвета глаз с теплотой взгляда. Мне нравилась его открытая, от сердца, улыбка. Еще бы почаще он улыбался.

Наемным пилотом и напарником Эль-Эмрана он не воспринимался. Скорее – младшим братом, несмотря на его несхожесть с торговцем. Если бы не смелость и решительность, я смогла бы назвать Рокше ребенком. Хотя, временами чудилось в мальчике странное: и то ли чересчур взрослый серьезный взгляд был этому виной, то ли частая молчаливая задумчивость, то ли какая-то особая стать юного, полного сил самца: интерес к которому молоденькие медички в госпитале даже не старались скрывать.

И вот что за нужда мальчишке болтаться в пространстве с восемнадцати лет? Космос полон опасностей. Сердце предательски сжалось. Моему сыну, Дону, было восемнадцать, когда мы в последний раз виделись. Мальчик мой, жив ли? Лишь бы был жив!

Когда земля стремительно ухнула вниз, я зажмурилась и стиснула пальцы, стараясь дышать медленно и ровно, дабы справиться с неожиданно сильным головокружением, и надеясь, что ни Рыжик, ни Эль-Эмрана не заметят этого. Я боялась, что если торговец поймет, насколько мне плохо, то никуда я с Ирдала не улечу, и потому отчаянно надеялась, что он не заметит и не поймет.

От госпиталя до стартовой площадки было всего десяток минут полета: этот путь мне знаком. Всего-то и нужно продержаться этот десяток минут. Потом – рывок до корабля, взлет, и после взлета можно будет слегка расслабиться. А пока... пока я закрыла глаза и считала секунды.

Когда флаер коснулся посадочной полосы, закат уже догорал – лишь холмы на западе выделялись на фоне чуть более светлого неба. Пилот ненадолго включил прожектор, осветив безлюдную стартовую площадку, на которой одинокой глыбой торчал корабль.

Вот так – тишина, пустота; стоило нам подойти к кораблю, как флаер погасил огни, стремительно сорвался с места и исчез в ночном небе.

Поежившись, я осторожно поправила спустившуюся с одного плеча шаль.

– Тихо как, – заметил Рокше.

Я согласилась. Тихо, пахнет нагретым бетоном, запахи смазок и топлива давно развеялись, трава проросла сквозь стыки бетонных плит, создавая видимость полной заброшенности. Кажется, что отсюда не стартуют, и никогда больше не будут стартовать корабли. Только у самой яхты в воздухе витал слабый запах топлива и смазки. Площадка, использовалась в исключительных случаях, а запустение все же было иллюзией.

Впрочем, официально Стратегическую разведку расформировали четыре года назад – сразу после бунта на Рэне. Но у безопасников Ирдала имелась заинтересованность в помощи Стратегов, а у координационного совета – мотивы помалкивать о функционирующих на планете базах разведки; и хоть правительство Ирдала Стратегов поддерживало всегда, на неприятности не нарывалось.

Арвид первым вошел в корабль. Застыв у входа, торговец принюхался, обернулся ко мне, скривился, и только потом подал руку, помогая подняться на борт. Я тоже принюхалась, пытаясь понять, чем вызвано недовольство торговца: пахло химикатами, применяемыми при санобработке. Но по мне лучше резкий кисловатый запашок, чем вызывающее спазмы зловоние застоявшейся и протухшей крови.

– Что тебе не нравится? – Спросила я.

Арвид качнул головой, отступил вглубь корабля, освобождая проход.

– Ничего, – отозвался он раздраженно.

Отчасти я его понимала. Неприятно, когда чужие копаются в личных вещах, но тот ли тут случай?

– Как думаешь, много нам оставили на корабле сюрпризов? – Громыхнул голос Арвида из рубки.

– Не знаю, – отозвалась я, осторожно ступая вперед, и придерживаясь рукой за стену: мало слабости, так мне еще и освещения катастрофически не хватало, в отличии от давно сроднившегося с судном торговца. – Скажу, что такое не практикуется. Но ты не поверишь.

Световые панели неожиданно дружно мигнули и залили коридор молочно-белым свечением, заставив зажмурить глаза.

– Почему же? Одно ваше слово, и я поверю во что угодно, мадам....

Голос прозвучал серьезно, но не нужно быть пророчицей, чтобы понять – торговец скалится. Похоже, Арвид не умеет жить без издевок.

Когда я увидела его впервые, он насмешливо кривил губы и также пытался меня подначивать: сидел в кресле напротив, в наручниках и с охраной, державшей его на мушке, и то грубил, то смеялся; смотрел то прямо в лицо, то буквально ощупывал сальным взглядом. Но, несмотря на издевательские тон и формулировки, говорил Эль-Эмрана о серьезных вещах; и от смысла небрежно сплевываемых им слов, страх холодом царапал мне спину.

Так и осталось загадкой – для меня не меньшей, чем для всех остальных – почему я прислушалась к злым словам и поверила торговцу. Что меня заставило? Интуиция? Банальная везучесть? Удивляясь собственным решениям, я отдавала приказ эвакуировать базу разведки с Иг-Асуми, хоть и страшилась, что предупреждение торговца окажется жестоким розыгрышем. Однако, я прислушалась к словам Эль-Эмрана не зря: через сутки после окончания эвакуации, по орбите недавно цветущей планеты летел выжженный, содрогающийся извержениями супервулканов, непригодный для жизни мир.

И вот тогда меня пробрало всерьез. Я пыталась вытянуть из него – как он узнал и откуда, почему решил предупредить, но вместо ответа получила очередную порцию колкостей: торговец не собирался отвечать на вопросы, продолжая насмешничать и язвить. Вот только разозлить меня он уже не смог. Слишком силен был шок. Понимая, что три тысячи жизней спасли не опыт и умение анализировать ситуацию, а своевременное предупреждение и интуиция, заставившая меня поверить, я колебалась недолго.

Корабль Арвиду Эль-Эмрана достался в качестве благодарности за предостережение. Не знаю, что было бы, если бы догадались – стечение обстоятельств, которое позволило торговцу сбежать, угнав новенький крейсер, подстроила я. Это было полнейшим безрассудством. Предательством. Но другой возможности помочь человеку вернуться домой не было, как не было у меня морального права отплатить ему злом. И совсем неважным было, что он – торговец, а я – лигийка...

– Может, вам остаться на Ирдале, мадам?

Открыв глаза, я увидела встревоженное лицо Эль-Эмрана.

– Нет. Мне нужно на Рэну.

Заметив, что я гляжу на него, мужчина переменился в лице, заменив сочувствие привычной усмешкой. И все же его участие не стало для меня откровением. Еще в первую встречу я смогла разгадать: его насмешки – лишь маска.

– Рокше, к пульту, – бросил Арвид мальчишке, придерживая меня за плечи и провожая дальше по коридору в зону отдыха экипажа.

Привычным движением он выдвинул из стены кресло – трансформер, усадил меня, откинул столик.

– Воды, сока?

Я покачала головой. Не хотелось ничего. Лишь одно тревожило – поскорее бы добраться домой. И для торговца это не было тайной.

В ответ на мой жест Арвид пожал плечами, усмехнулся чему-то, проговорил тихо, но так, что я услышала «одержимая», и не став докучать, ушел. Створки дверей плотно сомкнулись, отрезая жилой отсек от технических помещений.

Вот и передышка. Можно вдохнуть, прикусить губу не скрывая тревоги, усталости, боли, можно не удерживать на лице безмятежное выражение, которое в любой момент запросто перечеркнет судорожным дерганием губ.

Плотно обхватив себя за плечи и закрыв глаза, я вслушивалась в звуки оживающего корабля. Обожгло мыслью – что там, на Рэне? Чем встретит родная планета? Живы ли Доэл и Дон? Лишь собрав всю волю в кулак, я заставила себя оборвать бесконечное построение предположений. На предположениях нельзя делать прогнозов.

Стоило справиться с раздумьями, как память услужливо подсунула картины счастливого прошлого моей жизни на Рэне: рассветы над океаном, проливные дожди, барабанящие по крыше, шум листвы могучих деревьев, окружавших наш дом в Амалгире. Запахи, звуки. Вкус спелых ягод на губах. Мальчишку, оставлявшего на распахнутом окне букеты полевых цветов. Его улыбку – трогательную и несмелую, так похожую на улыбку Доэла.

От невыплаканных слез защипало глаза. Не сдержав всхлипа, я закрыла лицо ладонями, а потом глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Нельзя мне нервничать. Не приведи Судьба торговец решит, что на Рэну я лечу не по собственному желанию, а по приказу... разозлится ведь, чего доброго нарушит договор...

Головокружение и подступившая дурнота заставили сконцентрировать волю в кулак и отбросить все мысли. Несколько долгих минут, я пыталась собрать себя из аморфной дрожащей массы. И только отметила, что удалось, и что не страшно вновь оказаться лицом к лицу с торговцем, как он нарисовался в дверях.

– Через пять минут старт. Выдержишь... те, мадам?

– Выдержу, – ответила я твердо. – И не нужно носиться со мной как с фарфоровой куклой.

Мужчина фыркнул, прислонившись спиной к переборке.

– Ох, Фориэ Арима, любите вы из себя строить железную леди, – произнес торговец тихо и ласково, пытаясь скрыть ядовитые звенящие нотки. – Но хватит ли у вас сил, когда прижмет, пискнув, позвать на помощь? Может, прислушаетесь к голосу разума и заправите медикаменты в диагност? Хоть какая-то мера предосторожности.

Я кивнула. Взяла со стола аптечку, принесенную торговцем, вынула ампулы, посмотрела на мерцавший оранжево-желтым цветом глазок и скривила губы, заправляя медикаменты в корпус, понимая, что от Эль-Эмрана скрыть свое состояние мне не удалось.

А торговец достал из аптечки еще одну капсулу, повертел ее в пальцах, потом протянул ее мне.

– Снотворное. В госпитале сказали, что весь перелет вам лучше проспать.

Я взяла капсулу, посмотрела на маркировку, отметив, что это, как и остальные средства производства не Торгового Союза, а Лиги: максимально эффективное, с минимумом противопоказаний; одна инъекция гарантирует пять часов глубокого – без тревог и кошмаров – сна.

Но прибегать к снотворному не хотелось. За последние две недели от бесконечных инъекций в моих артериях, должно быть, не осталось крови – одни лекарства.

– Спасибо, капитан, – улыбнулась я.

– Не за что. Пожалуй, пойду в рубку, подстрахую Рокше на старте.

– Не стой у парня над душой, – неожиданно вырвалось у меня.

Арвид пожал плечами.

– Не хочешь оставаться одна? Или есть вопросы?

Я кивнула. Был один вопрос, который не давал мне покоя, тревожа не меньше, чем вывернувшее наизнанку душу желание попасть домой.

Вспомнилась теплая синева – бесконечная, бездонная, и играющий сполохами по поверхности, пробивающийся изнутри свет. Бросив единственный взгляд на камень, в один момент, тотчас я поняла, какое сокровище предлагал торговец Лиге.

Камень Аюми.

Когда Арвид позволил мне взять его в руки – прямо в ладони – я почувствовала, как камень пульсирует – то тяжелеет, то стремительно теряет вес, и словно бы тычется мокрым прохладным носом, как котенок, ищущий ласки. Сомнения испарились разом – ничего подобного люди создать не могли. Ни одна из известных цивилизаций не могла повторить то, что создавали Бродяги.

Подобных камней не находили целую вечность: уже известных было лишь семь; предложенный Арвидом стал восьмым.

– Где ты взял камень? – Прошептала я, не сводя взгляда с торговца.

Арвид неторопливо выдвинул второе кресло, сел рядом. Сцепив пальцы в замок, долго смотрел мне в лицо.

– А я думал, ты догадалась сразу, – произнес он без привычной усмешки.

– Нет, – отозвалась я. – Нет даже догадок.

– И название «Кана-Офайн» незнакомо? – Протянул он задумчиво, – Мне казалось, ты с капитаном того корабля в... родственных отношениях.

Брови непроизвольно поползли вверх. Да, я знала капитана. Мы были друзьями. Моя свекровь воспитывала и собственного сына и Аториса Ордо.

– Подожди, – прошептала я, – ты хочешь сказать...

– Порыскал в месте падения обломков и вот – наткнулся. Я же был на Рэне – признался Арвид. – Практически сразу после признания ее закрытым сектором и был. Подумал – почему, собственно, не рискнуть? Правда, я искал бортжурнал. Я ведь всю жизнь мечтал найти флот Бродяг. Это, Фори, такие деньжищи!

Дрожь затрясла тело, заставив закутаться в шаль. Вспомнился лихорадочный блеск глаз сумасшедшего капитана, взволнованный, прерывающийся, с хрипотцой голос: «Я видел, все мы видели... Эти корабли... Это флот Аюми! Поверь, это мог быть только флот Бродяг! Фори, хоть ты поверь мне!»

Я не поверила. Я никогда не верила в легенды и мифы. Смотрела в искаженное, словно от боли лицо и не могла поверить. Хотела. И не могла.

– Арвид, к чему розыгрыши... – прошептала, как самой показалось, испуганно. – Аюми, это мечта. Сказка. Легенда. Их не существует, и никогда не существовало.

Торговец рассмеялся.

– Неужели? – спросил он, и неожиданно жестко напомнил: – Я сказал правду. Камень нашла экспедиция «Кана-Оффайн», а я всего лишь подобрал его среди обломков лигийского корабля. Но тебе проще не верить.

Поднявшись, мужчина стремительно вышел за дверь, оставив меня оглушенной этим признанием. Зажмурившись, я сжала кулаки, чуть не раздавив ампулу со снотворным.

«Я сказал правду», – слова ударили так же как нож, вогнанный под ребра. Лихорадочно запылали щеки, затряслось тело, охваченное ознобом.

Девять лет назад «Кана-Оффайн» возвращался из исследовательской экспедиции. Шел домой, и взорвался вскоре после выхода из прыжка: в чистом пространстве, вдали от планеты. Я не специалист, не мне судить, что послужило причиной взрыва, но зная капитана, я так и не смогла поверить выводам экспертов. Подобных ошибок не допускают и новички.

Но когда Аторис заговорил о своей невероятной находке, я засомневалась, и как все, сочла его сумасшедшим. «Поверь мне». Я не поверила. Слишком невероятно звучали слова. Я не смогла перешагнуть через собственную скептичность. Но Доэл поверил.

Что говорить, в словах Арвида, пока он не показал камень, я сомневалась тоже. А вот увидев – захлебнулась от восторга, взяла на ладони, ощутила вдохновляющее тепло и вот тогда – поверила. Только теперь, я поняла, откуда взялся лихорадочный блеск в глазах капитана: трудно остаться невозмутимым, если довелось держать настоящее чудо в ладонях; скажи мне сейчас, что подобных вещей не существует, и я уже не смогла бы согласиться и промолчать.

Я закрыла глаза, сожалея, что не могу вернуть прошлое: прислушаться к словам, ободрить, кивнуть, сказать «я тебе верю», потребовать беспристрастного расследования, обратившись напрямую к Алашавару.

Идиотка! От чего я тогда отвернулась! Предпочла ничего не видеть, не слышать, не знать.

Даже то, что помогая Ордо, муж на моих глазах превращался в озлобленного, замотанного, измучившегося человека не заставило меня остановиться, прислушаться и помочь – им обоим. Вот идиотка. Я... я даже не заметила сразу, что расставаясь, муж вместо обычного нашего «до встречи», сказал мне: «прощай». И только после того, как на Рэне полыхнул бунт, его слова дошли до меня, заставив метаться ошпаренной кошкой: четыре с половиной года назад муж попрощался со мной навсегда.

Стиснув пальцы, я почувствовала какой-то посторонний предмет, зажатый в руке. Разжав пальцы, посмотрела на ампулу и зарядила ее в иньектор, понимая, что сейчас для меня лучшим выходом будет провалиться в черноту без сновидений.