Текст книги "Играя с Судьбой том 1 (СИ)"

Автор книги: Герда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Играя с Судьбой том 1

Пролог глава 1

Глава 1

Никогда не знаешь, как повернется Судьба – только расслабишься, считая, что заслужил отдых, а она вздумает пошутить и ткнет тебя носом в снег – глотай и не жалуйся.

Вызов к Азизу Каэнни оказался для меня полной неожиданностью. До сих пор никому из курсантов бывать у старика не доводилось: тот был нелюдим, замкнут, и второго такого дотошного, и без меры вредного среди наставников Академии нужно было еще поискать. Не препод, а холера. Именно так, Холерой, мы и называли за глаза нашего преподавателя по навигации.

Его крутого нрава боялись все: от зеленых новичков, только попавших в Академию и благоговевших перед каждым преподавателем, до прошедших полный курс обучения выпускников. Если Каэнни подозревал, что курсант недостаточно хорошо изучил предмет, то запросто мог отправить неудачника на переэкзаменовку, а то и оставить продолжать обучение – полгода, год и более. Нескольких выпускников Каэнни «зарубил» непосредственно перед вылетом из гнезда, аннулировав результаты экзаменов. И ни в одном из случаев ректор с Холерой не спорил.

Оставалось только надеяться, что подобный поворот мне не грозит: хотя за мной не числилось особых прегрешений, а экзамен по навигации был сдан на «превосходно», вызов заставил меня похолодеть: от подобного внимания Холеры любому бы стало не по себе.

Строить догадки было некогда: терпением старик не отличался. Потому схватив куртку, я стремительно понесся к зданию, в котором располагались апартаменты преподавательского состава.

На бегу пытаясь застегнуть куртку, я старался не обращать внимания на ледяной, пронизывающий ветер, бросавший в лицо пригоршни снежинок. Пальцы дрожали – нет, не справиться мне сейчас с заедавшей застежкой. Ничего, не замерзну: от приземистых серых курсантских казарм до подсвеченного прожекторами и облицованного черным полированным гранитом здания было минут десять ходьбы, бегом и того меньше, а я несся как оглашенный. Сбавил темп я только около крыльца.

Еще на входе в лицо дохнуло приятным теплом. Бросив куртку дежурному и уточнив где найти Холеру, я взбежал по натертой до блеска каменной лестнице на седьмой – верхний – этаж, обошел выгнутую стеклянную стену оранжереи, и остановился у широких дверей, чувствуя, как от волнения бешено колотится сердце. Постучался, открыл дверь и переступил порог.

О достатке преподавателей говорили открыто, но все же роскошь обстановки меня ошеломила, на какое-то время лишив дара речи: в приглушенном свете настенных бра из полутьмы выступала драгоценная антикварная мебель, украшенная искусной резьбой, притягивал взгляд наборный, натертый до блеска паркет, поверх которого был постелен светлый ковер с причудливым узором.

Переведя дыхание я хотел отрапортовать о прибытии, но наткнулся на заставивший поежиться неприятный и оценивающий взгляд незнакомца, неведомо каким образом оказавшегося в апартаментах Холеры. Кровь прилила к щекам: до этого момента никто не разглядывал меня настолько насмешливо, внимательно и высокомерно. Несколько долгих секунд я потратил на то, чтобы постараться взять себя в руки. Бездна: спеша на вызов, я даже не предполагал, что Холера ожидает меня в компании незнакомца.

Гость Холеры был средних лет – возрастом он годился преподавателю в сыновья, но выглядел весьма внушительно. Это был широкоплечий, поджарый, высокий мужчина, одетый в довольно простой по крою костюм.

А незнакомец продолжал неотрывно смотреть на меня сверху вниз, а на его лице появилась и с каждым мгновением становилась все шире неприятная издевательская усмешка.

«Гляделки сотрешь», – вновь рассердившись, подумал я, и в ответ уколол его дерзким взглядом. Заметив у окна крепкую фигуру преподавателя, демонстративно сделал к нему несколько шагов, решив игнорировать незнакомца.

– Вызывали, господин Каэнни?

Гость захохотал. А Холера-Азиз хмыкнул и залпом проглотил содержимое бокала, который держал в руке.

– Этот – лучший, – буркнул он, поворачиваясь ко мне лицом.

– Слушай, он же рыжий, – недовольно произнес незнакомец, приблизившись и встав за моей спиной.

– Точно, – хмыкнул препод. – Цвет взбесившейся морковки. И что?

– Да меня вся Раст-эн-Хейм на смех поднимет!

Холера неожиданно резко сделал шаг вперед, со стуком поставил бокал на подвернувшийся на пути низенький столик

– Ты просил парня для дела, – разгневанно выпалил он. – Просил, чтобы в голове было поменьше дури. Просил навыки на уровне. Не задохлика и, главное, чтобы был с характером. Я ничего не перепутал? Ты забыл, что среди восемнадцатилетних салаг подобных немного? Это то, что ты просил, – отрезал он. – Подумаешь, рыжий!

Наверное, я слишком дерзко смотрел на Холеру все время этой перепалки, и это заставило гостя с сомнением покачать головой.

– Азиз, а ты уверен, что парень не кусается?

Так и хотелось ответить «кусаюсь». Но заметив, что взгляд Каэнни потяжелел, я промолчал. Холера-Азиз смотрел так, словно сомневался, не зря ли меня вызвал.

– Проходи, – предложил он, через пару мгновений, сменив гнев на милость, и кивком указал на кресло, стоявшее возле окна.– Присаживайся. Есть разговор.

Спорить я не стал: не сразу, но дошло, какую характеристику выдал мне самый въедливый из преподавателей Академии. Не ожидал я от старика настолько высокой оценки.

Конечно, Холера всегда гонял меня до седьмого пота, но я был уверен, что виной всему мои резкость и неумение идти на компромисс. Экзаменационные задания Холера тоже постоянно подсовывал из категории «повышенной сложности»: мне, наивному казалось, только из вредности.

Я присел в кресло и посмотрел на преподавателя. Подойдя к двери, и удостоверившись, что она закрыта,Холера возвратился назад, уселся на диван, закинув ногу на ногу, сцепил пальцы в замок, и, помедлив, проговорил:

– Рокше, я никогда не упоминал, что когда тебя привезли в Академию, то поставили довольно необычное условие?

От непривычно-длинных предисловий Холеры мне стало не по себе: обыкновенно он говорил коротко, ясно и по сути. И ни о каких условиях, я не слышал: мне было около десяти, когда я попал в Академию, и я не помнил своей жизни вне этих стен. Мне принадлежало только имя. А еще тело, разум, рефлексы и навыки.Да и слишком мало я значил, чтобы Холера заговорил со мной о чем-то выходящим за рамки учебной программы.

– Что за условие? – вмешался незнакомец раньше, чем мне удалось собраться с духом.

– Никогда, ни при каких обстоятельствах этот парень не должен работать ни на одну из Гильдий, -ответил ему Азиз.

Ничего себе новость! И об этом Холера молчал долгих восемь лет?! Выкатись земля у меня из-под ног, я бы не был более дезориентирован. Сердце болезненно сжалось. Опустив взгляд, я в недоумении уставился на разбегающиеся в разные стороны линии узорчатого ковра.

Как же так? Для чего же меня учили? Для чего я сутками торчал в тренажерах и корпел над учебниками? Для чего из шкуры лез, чтобы освоить все, что нужно знать пилоту?

Дрогнувшей рукой я вцепился в узкий, плотно охватывающий шею воротник, в этот момент казавшийся мне удавкой. Не сумев расстегнуть его, я сдури рванул ткань, отрывая пуговицу.

Дали небесные! Я всегда думал о раскрывающихся передо мной перспективах, о будущем. Прошлое меня не интересовало. Ну что в нем могло быть интересного? Мало ли мальчишек рекрутеры подбирали прямо на улице, если у тех оказывалась хоть капля способностей?

Я мечтал наняться на работу в одну из Гильдий, начав карьеру пилота, постепенно приобрести опыт, выплатить долги за учебу, скопить денег и жить, не зная нужды.

До этого вечера я даже не подозревал об условии, способном разрушить все мои планы: ну какой смысл тратить восемь лет на учебу, если в дальнейшем не удастся воспользоваться полученными знаниями? Если бы только я знал об условии раньше!

Обучение стоило бешеных денег. Я мог бы выплатить долги за сорок лет работы, подписав контракт с одной из Гильдий. Каждый год обучения встал бы мне лет в пять отработки, но это было приемлемой ценой. Гильдии всегда хорошо платили пилотам, штурманам, навигаторам. Отставным летягам не приходилось бояться нищеты.

И до сегодняшнего дня я уверенно шел к своей цели. Я старался изо всех сил, понимая, что не стоит ждать милости от судьбы. Я вкладывал всего себя, всю душу, чтобы стать одним из лучших. Но условие сводило на нет все усилия. Я не желал провести всю свою жизнь в хибарах рабочих, тем более меня не привлекали трущобы, в которых мыкались нищие и ворье. Но как оказалось, другой дороги для меня не существовало – кредит за обучение висел на шее тяжелым грузом. Перспектива – хоть вешайся.

Каэнни подошел ко мне, его тяжелая ладонь легла на мое плечо. Жест сочувствия. Холера хотел меня успокоить?

– Арвид, – резко бросил Каэнни, – только благодаря твоей настойчивой просьбе подобрать путного пилота, я не засыпал мальчишку на экзаменах. Но кроме того я дал слово человеку, доставившему щенка в Академию, что места в Гильдиях ему не видать как собственных ушей. Так что, не будь тебе необходим навигатор, сидел бы рыжий всю жизнь на грунте, не смотря на то, что он действительно лучший на курсе.

Вот оно: то, чего я так боялся! И факт, что я уже сдал экзамены, сам по себе мне получения диплома не гарантирует. Не думаю, что ректор станет возражать, он и раньше с Холерой не спорил.

Опустив голову, я тяжело вздохнул.

Гость, перестав глумливо лыбиться, передвинул ближе ко мне один из стульев и уселся на него, почесав гладко выбритый подбородок. Показалось, что на его лице появилось сочувствие.

– Ну, и что в этом мальчишке особенного? – упрямо, не позволяя себя уговорить, спросил он.

Тяжелая ручища Азиза соскользнула с моего плеча. Пройдясь по комнате, Холера остановился у столика, на котором стояло несколько початых бутылок. Взяв стакан, старик плеснул в него коричневатой, резко пахнущей бурды.

– Эль-Эмрана, – пробурчал он, отпивая глоток, – несмотря на любопытство, я никогда не спрашивал прямо, какого рода делами ты промышляешь.

Эль-Эмрана?

Я чуть не подскочил. В казармах не приветствовали распространение слухов, но все же даже до ушей курсантов доходила молва об удаче, которая сопутствовала этому торговцу. Если верить всему, что болтали в Академии, за последний десяток лет Арвид Эль-Эмрана поднялся до немыслимых высот; а веса в обществе, денег и влияния имел непозволительно много для одиночки. Но самое главное, что при этом он не состоял ни в одной из Гильдий!

Сглотнув вставший в горле комок, я поднял голову, и во все глаза уставился на мужчину, представшего передо мной в новом свете.

Людей обеспеченных обычно видно издалека, а те, кто поднялся недавно, и сами стараются привлечь к себе внимание: шальные деньги сводят с ума. Но если бы мне довелось встретить этого человека среди толпы, я бы просто скользнул по нему взглядом и тут же забыл.

– Чем вас не устраивает рыжий навигатор? – выпалил я, вспомнив, как он хохотал, пялясь на мою шевелюру. – Неужели так важен цвет волос? Если нужно, я готов побриться налысо.

Каэнни довольно ухмыльнулся, мне показалось, что на его лице отразилось что-то вроде одобрения. Одним глотком он допил остатки вина и, поставив стакан, вытер губы тыльной стороною ладони. А Эль-Эмрана кисло скривился и вновь посмотрел на меня. Но это был не тот наглый, оценивающий взгляд, которым он меня встретил. Казалось, мужчина размышлял,не пожалеет ли, решив заключить со мной сделку.

– Парень язык за зубами держать умеет? – спросил торговец у Холеры, едва не заставив меня задохнуться от ожившей в душе надежды.

– Если нужно, – отозвался Азиз, знаком велев мне не раскрывать рта. Благо стоял он за спиной Эль-Эмрана и тот его жестов не видел.– Что еще?

– Его семья. Не получится ли так, что в один прекрасный день родственники мальчишки объявятся у меня на пороге?

Несмотря на удивление, я смолчал, вспомнив приказ преподавателя. Семьи у меня не было; в Академии я прожил восемь лет… если бы кто-то пытался меня искать – давно бы нашел, но какое это имело отношение к делу, я не понимал.

– Нет у него никого, – буркнул Каэнни.

– Ты что-то не договариваешь, Азиз, – покачал головой Арвид. – И пьешь, хотя раньше не прикасался к стакану.

Старик, проигнорировав вопрос, достал из стола небольшую шкатулку, и вручил ее мне со словами:

– Это твое. Просили передать при выпуске.

Облизнув пересохшие от волнения губы, я взял шкатулку в руки. Не знаю, что я ожидал увидеть, но сердце учащенно забилось, стоило откинуть крышку.

Внутри лежал небольшой граненый пузырек с похожими на смолу подтеками, застывшими на стенках, и пожелтевшая тонкая бумага, в которую я вцепился, надеясь найти в ней разгадку.

Развернув сложенный лист, я облегченно выдохнул, чувствуя, как падает глыба безысходности, едва не раздавившая меня: я не был должником. В руках лежала расписка о зачислении на счет средств на моё обучение. Кто-то заплатил за это в год моего поступления в Академию.

А торговца заинтересовало другое. Приблизившись ко мне, Эль-Эмрана выхватил из шкатулки пустой пузырек, повертел его в руках, внимательно рассмотрел на свет. Потом открыл плотно притертую пробку, помахал ею в воздухе и, недовольно скривив губы, осторожно приблизил к ноздрям. Воздух в комнате тут же наполнился неярким, но довольно специфичным сладковатым ароматом, от которого у меня защекотало в носу. Закрыв флакон, Арвид бросил его в шкатулку, и потер руки, словно пытался отчиститься от невидимой грязи.

– Оноа, – произнес торговец с отвращением.

Мне это название ничего не говорило.

– Да, оноа, – подтвердил Каэнни и, помолчав, добавил, обращаясь уже ко мне: – Судя по всему, ты, Рокше, не из безродных. Оноа стирает личную память. Человек сохраняет все навыки, но кто он, откуда, вспомнить уже не удастся. Не думаю, что нищего заморыша стали бы потчевать безумно дорогим зельем.

Арвид кивнул. С последним замечанием трудно было спорить. Да и денег, которые кто-то заплатил за обучение, мне хватило бы лет на двадцать безбедной жизни.

– И ты никогда не пытался узнать, кто его родственники? – заинтересовался Эль-Эмрана, обратившись к Каэнни.

– Нет, – быстро ответил старик. – Мне за это не платят. Я делаю свое дело, и не лезу в то, что меня не касается.

Каэнни подошел к окну, остановился, вздохнул и заложил руки за спину, сцепив пальцы в замок.

– Ты все-таки что-то знаешь, – с укором заметил торговец Азизу.

– Его никто не будет искать, – повторил Холера твердо. – В этом могу поклясться.

Гость промолчал. В воздухе повисла плотная, почти осязаемая, тишина. Я боялся лишний раз вздохнуть и пошевелиться под ее тяжестью.

А еще мне хотелось спокойно обдумать все, что только что произошло. Вдребезги разбитые мечты, надежда – на то, что все еще может наладиться; загадка, связанная с моим прошлым, и понимание, что я ничего не знаю о себе, – слишком много свалилось на меня за один вечер.

Бумага, лежавшая в шкатулке, на несколько пунктов расширила степень моей свободы. Условие, о котором рассказал Азиз, – сократило. Кроме того, оказалось, что я никогда не был нищим беспризорником, как считал всю свою сознательную жизнь. От этих новостей голова шла кругом.

– Ладно, – как мне показалось, переборов сомнения, решился Арвид и, обернувшись к Холере, переспросил, – говоришь, этот – лучший?

– Ну, есть еще модификанты, – насмешливо фыркнул препод.

Торговец отшатнулся: словно Каэнни предложил ему хлебнуть яда.

Как большинство курсантов Академии, я не любил, сторонился и предпочитал не пересекаться с модификантами. Одинаковые, словно по одной форме отлитые: стандартного роста, стандартного веса, с умопомрачительной скоростью реакции, исполнительные до крайней степени, они становились элитными пилотами и это никого не удивляло. Меж собою некоторые однокурсники шептались, что модификанты только выглядят людьми, являясь бездушными роботами.И хорошо, что держали этих существ в отдельном корпусе, стоявшем на отшибе, и что занятия у них проходили по особому графику, чтобы остальные курсанты пересекались с ними как можно реже.

– Вот не надо! – махнул рукой торговец, видимо, разделявший мои предубеждения.

Азиз рассмеялся, словно бросал вызов гостю в лицо, но Эль-Эмрана, проигнорировав это, в задумчивости прошелся по кабинету, потер подбородок и обернулся ко мне.

– Условия контракта на время испытательного срока стандартные, – озвучил он свое предложение. – Кроме одного пункта – шевелюру перекрасишь. Испытательный срок полгода. Подойдешь – положу процент с прибыли, вот тогдаи дополнительные условия обсудим. Согласен?

– Да, – не раздумывая, ответил я.

Ну а был ли смысл тянуть кота за хвост? Не до такой степени дорожил я цветом волос, чтобы упустить контракт.

Азиз удовлетворено хмыкнул и вышел из комнаты готовить документы.

– Когда и куда именно нужно прибыть на службу? – спросил я торговца, пытаясь собраться с мыслями и заполнить звенящую пустоту в голове.

Арвид посмотрел сверху вниз, снисходительно:

– Парень, у меня плотный график, я не могу ждать. Покидаешь Академию сегодня, со мной. Будешь вторым пилотом на моей яхте. Надеюсь, за пару часов мы покончим с формальностями. Вещей у тебя много?

Я отрицательно покачал головой. Все мои вещи – вот они, в шкатулке, да в казарме еще два комплекта летной формы и один парадной, аккуратно сложены в тумбочке.

– Получаса на сборы хватит? – поинтересовался торговец.

– Вполне.

– Если опоздаешь – забудь о контракте, – ухмыльнувшись, предупредил он.

Вот так, со свистом, я пролетал мимо церемонии выпуска. Ну да бездна с ней, с церемонией. Никогда я не любил подобные мероприятия. Полтора часазастыв по стойке смирно слушать, как ректор толкает занудную речь – удовольствие еще то. Но все же это моя церемония выпуска. Хотя...

У моих однокурсников нюх на все из ряда вон выходящее, и хорошо, если дело ограничится расспросами, так ведь еще накормят досыта издевками и подначками напоследок, по старой памяти. Улететь немедленно даже лучше

Задумавшись, я не заметил, как Каэнни принес три экземпляра договора: для меня и торговца, и еще один, полагавшийся свидетелю сделки. Я поставил под ними свою подпись, предварительно изучив текст документа. И дело было не в недоверии Азизу. Просто мне хотелось чуть лучше узнать, что Эль-Эмрана подразумевал под «стандартными условиями». Оказалось, мне гарантировались питание, жилье, одежда и скромная сумма в конце месяца – на развлечения и прочие нужды. Не так уж и плохо для начала, особенно если вспомнить, что мне не придется выплачивать долг за обучение.

– Ну, чего ждешь? – Недовольно буркнул Азиз, рассматривая наши подписи под каждым из экземпляров контракта. – Марш собирать вещи. И чтобы не заставлял меня дожидаться у канцелярии! Зарегистрируем сделку, и катись на все четыре стороны!

Я взглянул на него, понимая, что еще час, от силы – два, и дверь в единственный мир, к которому я привык, с треском захлопнется за спиной, и, скорее всего, я больше никогда не увижу Азиза. И как ни странно, это оказалось единственным сожалением: только сейчас я понял, как много сделал для меня этот вредный старик.

«Спасибо», – едва слышно, прошептал я, поднимаясь на ноги, искренне надеясь, что он не услышит, но, тем не менее, сумеет угадать.

Выскочив в коридор, я быстро сбежал по лестнице, и, схватив куртку, помчался в казарму, не чувствуя ни порывов крепчавшего ветра, ни усиливавшегося снегопада. У меня словно крылья выросли за спиной.

Встреченные курсанты смотрели на меня удивленно, а некоторые даже сочувственно, уверенные, что я получил от Холеры крепкую трепку. Но останавливаться и объясняться с каждым не было времени, а отвечать на насмешки – желания.

Ворвавшись в комнату, я без сил упал на койку, жадно глотая воздух. Но долго валяться не стал: едва отдышавшись, я вскочил на ноги и под удивленными взглядамиоднокурсников начал укладывать вещи. Пять минут – и сумка собрана. Сверху я положил шкатулку, сохраненную для меня преподавателем.

– Ты куда? – спросил кто-то.

Я посмотрел на парней, рядом с которыми провел восемь лет.

– Отстрелялся. Всё. Подписал контракт, – от волнения голос предательски дрогнул. – Меня ждут, я улетаю.

Парни чуть не подпрыгнули от удивления: пару часов назад ничто не предвещало подобных перемен. Я улыбнулся растерянности на их лицах, машинально поправил складки покрывала на койке, обвел знакомые серые стены прощальным взглядом и стремительно зашагал в канцелярию.

Через час, держа в руках контракт с многоцветной выпуклой печатью Академии и подписями всех официальных лиц, я внезапно осознал, что наконец-то случилось то, чего я ждал восемь лет.