Текст книги "Играя с Судьбой том 1 (СИ)"

Автор книги: Герда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Чему обязан честью?

Девушка вздохнула, обвела взглядом бардак, царящий в номере.

– Я хотела получить у вас консультацию, господин Эль-Эмрана.

Отказать ей проще простого. Достаточно назвать цену за услуги. Кем бы эта девочка ни была – она не сумеет расплатиться. Она вынуждена будет уйти. Сама. Но вместо этого я заговорил как можно мягче:

– Сейчас? Не могу. Несмотря на все принятые меры предосторожности, мой номер нашпиговали следящей техникой. Я бы предложил вам обратиться с вашим вопросом чуть позже

Лия означила улыбку, пытаясь скрыть раздражение.

– К сожалению, я не могу позволить себе долгого ожидания.

Вот к чему мне было изображать вежливость? Зачем? Чтобы случайно заметить как она, словно дикая кошка, пыталась прожечь меня взглядом?

– Арвид, завтра вопрос перестанет быть актуальным, – вмешалась Фориэ.

Я чуть не заскрипел зубами, услышав и тревогу, и мольбу в ее голосе. Одно дело – отказать посторонней для меня девушке, несмотря на ее положение и статус в обществе – я ничем ей не обязан, но отказать Фори немыслимо. Мадам Арима, вряд ли понимая это, выкручивала мне руки.

Я мотнул головой, перевел взгляд с одной посетительницы на другую, сглотнул комок в горле.

– Не могу, – произнес твердо.

– Ну а помочь мне увидеться с Да-Деганом вы можете? – спросила девушка уже мягче.

– До Игры? – уточнил я, чувствуя, что начинаю злиться. Посетительницам не было дела до меня и моих проблем. Им было все равно, что происходит, а занимала их судьба альбиноса и только его.

– До игры, – подтвердила мои подозрения Фориэ.

– Нет, – отрезал я. – И даже пытаться не советую.

Мадам Арима нахмурила брови, и словно наколола меня как бабочку на острие своего взгляда.

– Правила есть правила, – заикнулся я, но она подошла ближе, поймала мою руку, заглянула в глаза, проговорила:

– А не могли бы вы поподробнее объяснить их нам?

Наверное, стоило разгневаться, выставить вон и Фориэ и ее спутницу, но разозлиться на нее не получалось, как и найти формального повода для отказа. А еще – это было сентиментально и глупо – но не хотелось грубостью вновь отталкивать ее от себя. Слишком дорого мне досталось ее доверие.

Чувствуя себя словно попавшая на крючок рыба, я кивнул Фори. Заметил только:

– Объясню, если вы составите мне компанию за ужином.

Чуть позже, мы вчетвером сидели в отдельном кабинете ресторана – и хоть это было не лучшее место для обсуждения вопросов, все же в этот вечер оно было предпочтительнее моего номера.

Я полагал ужин в обществе симпатичных женщин выйдет приятнее нелегкого разговора с Олаем Атомом, но первая же фраза Фориэ развеяла все иллюзии.

– Арвид, вы говорили, у Игры строгие правила, – произнесла женщина, глядя мне в лицо. – И что ни один из торговцев не решится их нарушить.

– Так и есть, мадам...

Так и есть, точнее – так было. Глядя в лицо Фори, я понимал, что в какой-то миг все изменилось. Я только ждал подтверждения. И оно пришло:

– Корхида заручился поддержкой Анамгимара Эльяны, пообещавшего поставить к столу заинтересованного в выигрыше генерала крупье.

Губы сами собой скривились – вот ведь гадость. Подобный финт не прошел бы на Раст-эн-Хейм. Но, оказалось, я слишком многого ждал от рэан. А ведь для них поединок с Судьбой – игра не отличимая от множества других. Рэанину и в голову не придет, что подыгрышем одной из сторон можно накликать беду на свою голову. Рэанина не смутит то, что жителей Торгового Союза может привести в ужас.

Я уже не удивлялся тому, что Анамгимар обещал генералу содействие. Что против высокородного идти, что против Судьбы – невелика, собственно, разница. Разве что высокородный – вот он, из плоти и крови. А Судьба – а что Судьба? Она не более зрима, чем порыв ветра.

Вздохнув, я перевел взгляд с Фориэ на Лию, в задумчивости крутившую в руках салфетку. Она заметила взгляд, положила узкие ладони на стол, посмотрела на меня внимательно, даже жадно.

А глаза у девчонки тоже Ареттаровские, светлые – подумалось внезапно и вдруг. Даром что Аторис Ордо на собственного отца совсем не похож.

– Как можно помешать генералу? – спросила девушка. – Я не прошу подыграть Да-Дегану. Но хотя бы соблюдения правил я могу добиться?

Кажется, у меня дернулся уголок рта. Не будь со мной рыжего, я бы вмешался. Не будь одним из игроков высокородный, я бы вмешался. Необходимо было вмешаться, но заставить себя сделать это не мог. Нельзя, нельзя мне сегодня привлекать всеобщее внимание, быть у всех на виду. Мне бежать нужно!

Пронзительный взгляд девушки жег лицо. Опустив взгляд, я смотрел в тарелку, пытаясь найти решение, перебирая в памяти все, что знал об Игре. Решение нашлось —всплыло из памяти:

– Крупье можно заменить.

– Попросить этого у арбитра? – выдохнула Лия.

Покачав головой, я снова вздохнул.

– Арбитрами назначены Анамгимар и Гайдуни Элхас. На что способен Анамгимар вы уже знаете. Просить его собираетесь?

Фориэ тихо выругалась. Краем глаза я заметил, как негодующе на меня глядел Рокше. Вздохнув, я посмотрел прямо в лицо Лии.

– Нужно не просить. Требовать. И желательно при свидетелях, перед самой Игрой.

– А где гарантия, что и второй крупье не окажется подкуплен? – выдохнула мадам Арима. – Арвид, ведь нет никаких гарантий...

– Гарантии есть, мадам. Любой аристократ – хоть торговец, хоть рэанин может занять место крупье. Дочь господина Ордо – в том числе.

– Лию могут обвинить в том, что она заинтересована в подыгрыше. Может, вы?

Несмотря на умоляющий взгляд Фориэ, я покачал головой.

– Мадам, у меня неприятности. Серьезные. Мне нельзя быть сегодня на виду. Нельзя привлекать внимания. Я вляпался по самые уши. Вы же видели, что творится в номере. Что же касается вашей проблемы – никто из торговцев наследницу Ордо не посмеет ни в чем обвинить. Даже Анамгимар.

Всем известно, что она карт в руках не держала – она не заходит в казино, не поддерживает игроков, тем более не играет сама. Мотив, говорите? А без мотива никто в Игру не полезет. Привлечь к себе внимание Судьбы, стать проводником ее воли – только проводником – на это дерзнет не каждый. Я бы, может, решился.... Но обстоятельства против. Простите.

Жалобно звякнуло стекло, задетое серебром столовых приборов, а мне вновь стало тоскливо. Я не мог есть, не мог пить. Безразличны были и отменно приготовленные блюда, и элегантность сервировки. Все тлен, все прах. Все потому что на лице Фориэ я прочел промелькнувшее выражение разочарования. Мадам отвернулась от меня, внимательно посмотрела на рыжего.

– Что у вас происходит? – спросила тихо.

– Анамгимар взялся мстить за потерянный камушек, – процедил мальчишка.

Фориэ вновь обернулась ко мне, заглянула в лицо, спросила растерянно:

–Ты говорил, не будет камня, ему и цепляться к тебе будет не из-за чего?

– Ошибся, с кем не бывает.

И вновь мадам быстрым взглядом уколола рыжего, потом меня.

– Я могу вам чем-то помочь?

– Не лезьте вы в это, – вырвалось у меня. Вздохнув, я постарался взять себя в руки, продолжив чуть спокойнее. – Я как-нибудь выкручусь. Мы с Рокше выкрутимся. Не первый раз я попадаю в передряги. Удеру, отсижусь где-нибудь. Как-нибудь все наладится, мадам. Я только об одном прошу – вы сами не рискуйте понапрасну, не выходите из дома без охраны, берегите себя. Анамгимар, может подослать убийц за одно то, что вы помогали мне – с него станется мстить даже женщине.

Я замолчал и вновь отвел взгляд – смотреть на нее было нестерпимо больно. А еще я боялся вопросов. Любых. Но она словно бы поняла. Промолчала. Услышав шелест шелка, я вновь поднял голову – Фори поднялась из-за стола, кивнула:

– Приму к сведению. Спасибо за все. Надеюсь, мы с вами еще когда-нибудь увидимся, Арвид. И удачи вам.

Следом встала и Лия. В растерянности я смотрел, как они удаляются, но не мог больше выдавить из себя ни слова. Накатило опустошение. Даже тело казалось чужим. Подумалось – сентиментально, невпопад что должно быть Фориэ унесла с собой мою душу: приколола словно брошь к платью и унесла, не оставив ни надежд, ни желания жить, ни цели, ради которой можно бороться. Все что осталось моего – оболочка, такая же безжизненная, как сброшенная при линьке змеиная кожа.

И все же, когда она остановилась в дверях и посмотрела на меня, сердце подпрыгнуло в груди, чуть не выломав ребра. Словно мальчишка, я поднялся и устремился к ней – в пару секунд преодолев разделявшее нас расстояние, не удержавшись, прижал ее к груди, чтобы услышать теплое:

– Береги себя, Арвид.

Часть 1 глава 30

Глава 30.

– Да, мадам, я сделаю это, – Лия стиснула пальцы, посмотрела прямо. – Не стоит отговаривать. Я не могу остаться в стороне.

Мне был близок ее запал и волнение, но тревожилась я не только за ее воспитателя. Было боязно за нее саму. Я знала, что означает перейти дорогу Анамгимару.

А еще, словно больной зуб дергало, билась мысль – увижу ли я еще Арвида? Манипулятор, лжец, интриган, пьяница: не самый приятный из моих знакомых. Мне бы выбросить его из головы. Не могла.

Как он смотрел на меня. И лгал, однозначно, лгал... наверное не умел жить без лжи. Но пальцы до сих пор горели от его дыхания, и брошь, приколотая к платью – жгла: воспоминаниями о его признаниях в любви. Снять бы ее, оставить на столике, но не поднималась рука: вспоминалось, как он смотрел на меня. Словно, правда, любил.

Мне боязно было поверить в чувства лжеца. Тот, чья любовь рассыпалась пеплом, мог понять, что это за боль. Пройти еще раз через подобное испытание я боялась. Простреливало позвоночник и грудь, стоило вспомнить последнюю встречу с Доэлом. Думалось, почему не рухнула, не умерла? Не остановилось сердце, нашлись силы выйти из кабинета с прямой спиной. Вот только душа болит.

Почти ничего у меня ни осталось от прежней жизни. Только сын. Я потеряла почти все, чем когда-то дышала. Смысл жизни мне придется придумывать заново.

Без Ордо в резиденции тишина, редко-редко прозвучат шаги в отдалении и тут же затихнут. Несколько раз я пыталась спрашивать у охраны о сыне, но натыкалась на глухую стену молчания. Или на обтекаемое:"извините, мы не знаем, ваша светлость мадам герцогиня".

Дали небесные, что за насмешка – влиятельное лицо без власти, герцогиня – без дома. Зато врагов в изобилии. Один генерал стоит сотни, а то и двух. А за Эльяной – вся мощь Иллнуанари.

Я украдкой посмотрела на Лию. Ну и зазнобу выбрал мой сын. По уму бы Дону отступиться от дочки Ордо, смириться. Добиваясь ее руки, запросто потеряешь голову. Да разве же он отступится? И даже заговорить с ним об этом нельзя. Может, и послушает. Но только тогда, так по всему выходит, я сама убью его душу – охраняя тело.

А девушка хороша, нельзя этого не признать. Она как солнечный луч, прорвавшийся сквозь тучи. Волосы – рыжее спелое золото, заплетенное в тяжелую косу, фигурка ладная, лицо – тонкое. И отменно владеет собой. Странно отмечать это – только пальцы ее чуть-чуть подрагивают, выдавая волнение, а лицо – безмятежно, кажется, что в уголках рта притаилась улыбка.

Она сменила платье привычных лазурных расцветок на белоснежный наряд, по низу рукавов и вороту расшитый узором из мелкого жемчуга. Только сейчас меня перестало обманывать зрение: синий цвет шелка больше не отражается в ее глазах, и доходит – не синие, не сиреневые, не голубые у нее глаза, а серые, словно сталь. Они бы казались холодными как слежавшийся лед, если бы не изъяны окраски радужки – мелкие вкрапления другого пигмента: маленькие желтые прожилки и точечки в ее глазах – словно солнечные блики на поверхности моря. Искорки... подобные тем, что вспыхивали в глазах Аториса, когда он улыбался.

Искры в глазах, да невысокий рост, вот и все сходство – подумалось вдруг, – в детстве Лия была смуглее, круглее, больше походила на отца. Взрослея, странным образом Лия стала больше походить на своего воспитателя. Что же касается матери... нет, ничего общего – даже в фигуре. Только солнечный цвет волос и унаследовала девушка от матери – ирдалийки.

По любому, наплачется с ней мой Дон. Без нее – тем более.

– За самоуправство отец головы нам не открутит?

Лия пожала плечами, ответила:

– Мадам, я бы поговорила с ним. Но вы видите, скоро игра, и нет никакой надежды, что отец вернется до этого времени. Вы бы сами отступили? Спрятались? Струсили?

Я мотнула головой. Другого выбора не было.

– Не страшно держать чужую судьбу в руках?

– Страшно, – Лия призналась в этом, не став кокетничать. – До жути страшно, мадам. Ознобом колотит. Но для Дагги это шанс.

Я посмотрела на нее, широко распахнув глаза – она удивила меня в очередной раз, эта девушка. Ознобом колотит? В ее голосе не слышно волнения, поэтому кажется, что ее слова – преувеличение или ложь. Хотя нет, не ложь, – это стало понятным, когда она поймала мою руку. Пальцы дрожали, и были почти ледяными. Ее легкое пожатие, как знак ободрения.

Она пытается успокоить меня? Дали небесные, почему же еще вчера я считала ее слабой, а сегодня как должное воспринимаю прорезавшуюся твердость? Только потому, что она – дочка Ордо?

– Может, не будем засиживаться дома, мадам? Я боюсь, вдруг Анамгимару в голову придет перенести время начала Игры, – проговорила она тихо.

Ее страх был иррационален, напрасен, но меня им задело. Словно железом процарапали по стеклу, и душа от этого скрежетания сжалась в комок. Пробило – до мурашек по коже, до вставших дыбом волос.

Анамгимар, конечно же, время игры перенести не осмелится. Но мне не хотелось и дальше оставаться в пустынном доме, смотреть, как скользят капли воды по стеклу, слушать заунывные песни дождя.

В отсутствии Ордо его дом не казался надежной крепостью. Мой страх тоже был иррационален – я боялась, что выйдя из комнаты, столкнусь с генералом. Понимала, что сегодня ему не до меня, но невольно вспоминала – как он колол словами, убивал взглядом. Я не могла забыть ужас в голосе Хэлдара, когда он рассказывал о событиях четырехгодичной давности, и не могла выбросить из головы пропавший флаер. И чувствовала, как холодной скользкой змеей внутри меня, сжимая кишки, ворочается страх.

Сидеть и ждать было невыносимо: и с каждой секундой все трудней и трудней. Может, поэтому я охотно ухватилась за предложение Лии. Показалось, в представительстве, среди людей станет легче.

Со странным ощущением я покидала затихшую резиденцию – то ли усталость, то ли страхи, то ли не до конца залеченное ранение заставляли мир танцевать. Казалось, сама земля под ногами кружилась, спешила, стремилась выскользнуть из-под ног. Я шла как по шаткой доске, почти бежала, но не успевала за ней, а догнать казалось важным – только так я нашла бы точку покоя, удержала баланс, остановила падение...

На дворе – тишина. Словно мы попали в глаз циклона – дождь стих, успокоился ветер, и только отражения в лужах подрагивали: с крыш капала вода, зеркальную поверхность морщила рябь.

С нами было всего трое телохранителей. Вспомнить поездку в форт – всего ничего. Меньше малого.

Ветер зашумел в кронах деревьев, и в этом звуке почудилось обещание скорой и сильной бури, вызвав ужас: сердце упало, казалось, оно бьется не в груди, а где-то на уровне печени, и каждый его удар отдается в теле, заставляя на миг замирать. Казалось, тело прошивает молниями по ходу нервов, и оттого боялась еще больше – я не могла справиться с этим. Я теряла контроль над собой.

Десятки лет такого уже не бывало – это девчонкой, из-за разыгравшегося воображения я могла увидеть чудовищ в переплетеньях ветвей и испугаться до визга или полной недвижимости и немоты. Сегодня я вновь дичила, словно с меня содрали защитный слой – я реагировала так резко, так остро, как в детстве.

Под кожей, невидимый бушевал огонь торфяного пожара. Я пыталась справиться с разыгравшимся воображением, с предчувствием, с комом в горле, и оголившимися нервами. Сев в флаер закрыла глаза, в который раз пытаясь обуздать эмоции, контролируя дыхание. И вроде мне полегчало, огонь поутих, от чужих прикосновений перестало бить током, но обуздать полностью стихию внутри себя я не смогла.

Предчувствие? Страх? Откуда пришло это ощущение качки и того, что от тебя ничего не зависит? Мне это было не свойственно.

Рука Лии коснулась руки.

– Вам плохо мадам? – прошептала она.

Я покачала головой. Нет, это не недомогание. Досада. Неприятно ощущать, что тебя несет бурлящим потоком, которому не хватает сил противостоять: словно пытаешься плыть против течения.

– Все хорошо...

Ложь. Хотелось разреветься от полной беспомощности, от невозможности на что-то влиять. Удержать лицо помогло понимание, что скоро я буду на виду у множества людей.

Насколько велико это множество, я осознала, увидев, стоянку флаеров у представительства: она была заполнена почти полностью. Похоже, на Игру прибыли все, у кого была возможность прилететь. Такого видеть мне еще не приходилось – народ толпился и у крыльца, невзирая на дурную погоду и дождь. Перед Лией Ордо расступились, хотя не похоже, что из почтения. Взгляд выхватывал в толпе горящие злобой взгляды и губы, шепчущие проклятья вослед. Проклятья адресовали и мне, «шлюха» и «подстилка» – читала я по губам.

«Стратегов на Рэне не любят» – вспомнилось предупреждение. Когда-то я этим словам не придала значения. Хотя, дело не в том, что я работала на Стратегов. Жгучая ненависть направлена на меня, потому что я имела дело с Ордо.

Не многие знали, что подтолкнуло капитана к бунту, но вот последствия на собственной шкуре почувствовали все. Я не могла судить людей за несправедливость и пристрастность – несправедливым было то, что случилось с ними.

Что я могла с этим сделать? Только расправить плечи, вскинуть голову и улыбнувшись пройти к дверям представительства так, словно не существовало озлобленной толпы, Так, словно на меня не лились вместе с дождем ненависть и презрение.

А перед глазами – туман, видимо от контраста между прохладой уличного воздуха и теплом вестибюля. Показалось, можно расслабиться, но изучающие взгляды были и здесь.

Кто-то из гостей рассматривал меня тайком, кто-то оборачивался и смотрел пристально. До моего слуха доносились смешки, вопросы и перешептывания.

Неожиданно среди множества людей я увидела Доэла. Он тоже пришел посмотреть на Игру. И не один: юная пассия жалась к нему, ни на шаг не отдаляясь – то ли боясь потеряться в толпе, то ли отстаивая право на место с ним рядом.

Сердце болезненно сжалось. Я старалась забыть, понимала, что между нами стена. И вот... напоминание. Закрыть бы глаза, отвернуться, дать волю слезам, но сотни взглядов устремлены на меня, смотрят, словно ждут, когда я расплачусь. Пришлось улыбаться.

Закружился водоворот – смутно знакомые люди подходили, выказывали радость от встречи. Слухи разносятся быстро – меня поздравляли с должностью советника, с герцогским титулом. Вчера бы еще не заподозрила, что столько людей пожелают назвать меня своим другом. Лишь одному из подошедших я обрадовалась: и когда Хэлдар Рони приблизился, неожиданно для самой себя успокоилась.

Его губы кривились в не самой приятной ухмылке, длинные пальцы подрагивали, глаза горели, а неровная походка на какую-то долю мгновения заставила ухватиться за мысль, что Рони в стельку пьян. Стоило присмотреться внимательнее, чтобы понять – нет, не пьян, но взволнован куда сильнее, чем во время нашей беседы. Казалось, он чего-то ждал. Или... дождался.

– Рад вас видеть, мадам.

Голос прозвучал глухо, надтреснуто. И такое лихорадочное возбуждение послышалось в нем, что я просто не смогла не обратить на это внимание и не спросить:

– Что-то случилось, господин Рони?

– Случилось. Хотел поблагодарить вас. Сегодня утром Аторис Ордо нанес мне визит.

– Закончилась ваша опала?

Рони протяжно вздохнул, прикрыл на мгновение глаза, словно боялся, что я увижу отсвет полыхнувшего в них волчьего зарева, потом поймал мою руку, пожал ее и отошел, оставив наедине с толпой неизвестных доброжелателей, которым только случайность помешала засвидетельствовать мне свое почтеннее чуть ранее – вчера, позавчера или в день прилета.

Лесть, приторная и невероятная усиливала горький вкус разочарований и потерь. Улучив момент, я выскользнула из кольца доброжелателей, постаралась сделать каменное лицо и поспешила вслед за Лией, которая в сопровождении телохранителей уже поднималась по широкой мраморной лестнице.

То ли от духоты, то ли от гула голосов, то ли от пристального внимания закружилась голова, реальность качнулась. Колол глаза блеск украшений, чужие ощупывающие и оценивающие взгляды, и намного острее, чем недавно в резиденции ощущалось одиночество. Я была одна – среди толпы, окруженная людьми. Я была одинока, словно меня выбросило на необитаемый остров. Герцогиня... «Ох, Аторис, ну к чему эта шутка? К чему титул, к которому как на липкую сладость слетаются сотни мух?» – подумалось мне.

Я была безразлична льстецам, а вот в глазах обслуги – вышколенных, выдрессированных неудачников – читалось выражение с трудом сдерживаемой неприязни. Один такой взгляд прожег меня до костей: юноша стоял в тени колонн и неотрывно смотрел – нет, не на меня – в спину Лии.

Он был тощим и высоким этот вчерашний мальчишка, темные, давно не стриженые волосы спадали на лоб, что-то знакомое почудилось мне в очерке впавших скул, в упрямой линии рта, в ямочке на подбородке... Я смотрела на него чуть дольше, чем следовало бы. Он перехватил взгляд, и ответил – дерзостью, вызовом, да так, что у меня запылали щеки. Столько было гнева во взгляде его глаз, столько ярости и тоски, что их хватило чтобы сорвать все защитные слои. Я вновь чувствовала себя беззащитной, беспомощной, голой.

«Зря я сюда пошла, – подумалось вдруг. – Зря. Ничего от меня не зависит».

С трудом догнав дочку Ордо, я поймала ее руку, словно прося у нее сил. Эта маленькая легкомысленная птаха, прямо державшая спину, казалась недосягаемой для пересудов и взглядов. Неуязвимой.

Лия цепко схватила меня подрагивающими ледяными пальцами.

– Мадам, вы пользуетесь популярностью, – проговорила с улыбкой, обернулась, выискивая взглядом кого-то внизу, и совсем тихо, для одной меня добавила... – Показалось, я видела Ильмана.

И вновь меня словно окатили кипятком... Стало понятно, кого напомнил мне парень с злющим взглядом и презрительной гримасой на лице. У координатора было два сына. Один погиб, второй – потерялся во время бунта. Он? Жив? Ненайден? Неузнан? Да могло ли такое быть?

Подумалось, что Да-Деган вызовом привел в действие скрытые пружины неведомого мне механизма, и все что происходит вокруг этой клятой Игры – лишь часть айсберга, выступающего над темными водами. Но по кому и как ударит его подводная часть – неизвестно....

– Дали небесные, – прошептала, – если это – он, то неудивительно, что он набрался смелости и явился...

Они, эти вчерашние дети, любили своего воспитателя. Любили тем сильнее, чем дальше время, не властное над его лицом и телом, отделяло Да-Дегана от сверстников. Разве что еще Вероэс, один только Вероэс, был постоянен в своей привязанности.

Дали Небесные, а ведь когда-то и я сама этого линялого нетопыря тоже любила. В немыслимой дали лет, девчонкой, еще не зная о существовании Доэла, я с замиранием сердца наблюдала, как беловолосый незнакомец копошится в саду – окапывает, поливает, удобряет цветы, с упорством достойным лучшего применения, разбивая сад на пустыре...

Мне пришлось стиснуть зубы, чтоб не разреветься.

А в казино ярко горел свет – изливался водопадом, играл искрами на хрустальных граненых подвесках люстр, стекавших с куполообразного потолка – и жаром горели установленные в нишах нагие тела золотых статуй, украшенные гирляндами из живых цветов. И запах благовоний – дурманящий, сладкий – сизой дымкой парил в прогретом воздухе.

Подошел Анамгимар: он пытался шутить, был развязен, сверх меры накрашен, неестественно весел и оживлен. Ожидая начала игры, я рассматривала зрителей, несколько раз натыкаясь на фигуру Арвида, разодетого словно король на параде и на Рокше, отмечая насколько мальчишке к лицу белый, расшитый золотом китель. Они держались рядом, словно и в самом деле отец и сын – одинаково серьезные, и никто не мог бы сказать, что недавно я была свидетелем тому, как Арвида сжигала тревога. Торговец казался безмятежен и всецело поглощен приготовлениями к Игре. Рокше в какой-то момент взмахнул ресницами, улыбнулся, словно пытаясь ободрить меня, и обернулся к Арвиду, напомнив в этот момент мне кого-то до боли знакомого.

Как я хотела подойти к ним, заговорить, просто заглянуть в лица и пожелать удачи, но слова Арвида, что в этот вечер ему нельзя привлекать внимание, остановили. Эти слова были как просьба прикрыть его бегство...

Подумалось – бросить бы все умчаться с ними. Вряд ли я кому необходима на этой планете. Вряд ли обо мне будут сильно горевать. И генерал в качестве заклятого врага мне не нужен. Но прикосновение руки Лии к локтю развеяло морок. Я обернулась к ней...

Дали небесные! Уже время игры. Полночь! В суете время пролетело стремительно-быстро, часы обернулись минутами, минуты – секундами, словно сама ткань мироздания уплотнилась.

Я глубоко вздохнула, найдя взглядом генерала. Корхида шел сквозь толпу: красивый мужчина, от красоты которого веяло чем-то недобрым. Так могильным холодом тянет от стен старого склепа. И никто не смел посмотреть ему в глаза. Да и я сама боялась поднять взгляд выше его подбородка.

В глаза бросилось, как отчего-то нахмурился Олай Атом, и я бы не удивилась, узнав наверняка, что нервное движение его губ скрывало едва не сорвавшееся ругательство. Краем глаза я заметила, как при взгляде на Корхиду скривился владелец Иллнуанари – словно хлебнул уксуса.

А генерал в воцарившейся тишине прошествовал к столу, сел на стул как на трон, провел пальцами по зеленому сукну. Усмехнулся. Мне до мурашек по коже, скрежетом по стеклу была неприятна эта усмешка.

Отвернувшись от Корхиды, я заметила Да-Дегана и непроизвольно задержала дыхание: подумалось, не может быть живой человек настолько худым и изможденным, и то, что он стоит в этом зале – недоразумение, наваждение, морок. Показалось —: Судьба исправит ошибку, навсегда вычеркнет из мира живых того, кто так долго считался мертвым, и я ничего не смогу изменить в этом.

Я наблюдала за каждым его шагом не в силах отвернуться, не имея воли – сбежать. Ноги словно приросли к полу, сама жизнь во мне застыла. Я превратилась во взгляд – только глаза мои жили, запечатлевая каждое мгновение происходящего.

Вот Да-Деган подошел к столу, поклонился противнику, вот сел – спокойный, хладнокровный, словно призрак, вот отказался от предложенного бокала вина. Жесты его были лаконичны и экономны. И Гайдуни Элхас – даже этот еще вчера дерзкий юнец, относился к Дагги с невольным почтением.

Вот у стола нарисовался крупье, потянулся к запечатанной колоде карт, и хоть я и ждала этого, все равно когда вспорхнувшей птицей Лия шагнула к столу, положив свою маленькую ладонь поверх руки крупье, по моей спине, по рукам по всему телу побежали мурашки.

– Господа, – прозвучал ее голос, – при всем уважении к Игре и ее ритуалам, позвольте вмешаться. Я имею достаточно оснований считать, что крупье подкуплен.

Ропот пошел по залу. Лицо Гайдуни дернулось, он охнул, шагнул к крупье, оттирая его в сторону, и тут же к столу подскочил Анамгимар, усмехнулся, поклонился Лии, дернул плечами, и заголосил, повысив голос, перебивая перешептывания зала:

– Никто из нас не ставит ваши слова под сомнения, дорогая, но надеюсь, вы понимаете, что такие слова подразумевают некую долю ответственности. Судьба не прощает обмана.

Девушка кивнула. Задумавшись, обвела взглядом зал. На мгновение мы встретились взглядами, и это словно придало ей сил. Подняв голову, она проговорила:

– Я понимаю. И... я готова предложить кандидатуру на роль крупье. Себя. Клянусь быть только проводником воли Судьбы. Слово Ордо.

Отчего-то среди торговцев пошел шепоток. Генерал скривился, метнул уничижительный взгляд на посмевшего отступиться от него Анамгимара, который с торжеством в глазах и слащавой улыбкой хлопотал вокруг Лии. Потом генерал перевел взгляд на девушку. Этот взгляд был как острое лезвие. Если бы можно было взглядом убить – и Лия и владелец Иллнуанари были бы мертвы.

– Воля ваша, моя дорогая, – произнес Анамгимар, усмехнулся, отступил на шаг, и, стянув с плеча одной из дам плотный палантин, приблизился к Лии снова. – Позвольте завязать вам глаза.

Девушка кивнула.

Я смотрела на ее застывшее отрешенное личико и думала, что выглядеть настолько спокойной в подобный момент не могла бы. Понимать, что одно неверное движение пальцев может стоить дорогому человеку жизни, привело бы меня пусть не в панику, но в трепет. Я не смогла, я точно не смогла бы... а уж под взглядом генерала – тем более.

Завязав Лии глаза, Эльяна сам распечатал колоду карт и подал их ей в руки.

– Приступайте, дорогая. Итак, Игра!

Свет моргнул и ослаб – по хрустальным подвескам лился не бешеный горный поток, а слабый ручей. Ярко освещенным остался лишь стол с игроками.

Лия глубоко вздохнула и вот ее пальцы, подрагивая, уже тасовали колоду: неловко, неумело, но ей хватило сил не выронить из рук карт. А я смотрела, как кривится лицо Корхиды и понимала – генерал не простит ей этого вмешательства, он отомстит, и страх за Дона замораживал мне дыхание.

Дрожащими пальцами Лия достала из колоды две карты, положив их перед собой: одну налево – Да-Дегану, другую направо – генералу. Тихий шелест прозвучал в зале – так вздыхали в Файми ветра – когда генерал и Да-Деган открыли карты: то ли решив помучить, то ли не решившись оборвать Игру сразу, Судьба послала в руки Да-Дегана туза, подкинув генералу чуть не самую мелкую карту.

Сердце стукнуло в ребра. «Уймись – прошептала я себе, – впереди четыре партии. И достаточно проигрыша в одной». Но надежда не слышала доводов рассудка. Я смотрела во все глаза, как раз за разом ложатся карты на стол – раз, второй, третий, и как удача оказывалась на стороне Да-Дегана, даже не позволив лечь на сукно перед ним и его противником равнозначным по достоинству картам.

Но если вначале генерал смотрел на свои проигрыши снисходительно, то с каждой партией злость и раздражение все явственнее читались на его красивом лице.

Он все еще не мог поверить в возможность проигрыша – так же, как я не верила в возможность выигрыша Да-Дегана еще час назад. Генерал был еще так уверен в себе, так опасен и грозен, что я боялась, но теперь чего-то реального – мести, попыток сведения счетов, только не возможности заглянуть ему в глаза.

Некстати вспомнилась мне пьяная походка Рони, скомканный наш разговор – словно он боялся сказать больше, чем следовало.

«Сегодня утром Ордо мне нанес визит». Загадочная фраза, а по сути – намек. Вспомнилось и странное застывшее лицо Ордо во время нашей короткой беседы. Знать бы – до визита к Рони это было или уже потом. Грезится мне – или действительно отвернулась Судьба от генерала? И краткие секунды пока последний раз тасуется колода, мне пережить невмочь.