Текст книги "Покер с Джокером (СИ)"
Автор книги: Галина 55
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Во все времена, женщина должна блюсти свою честь, а мужчина, если он порядочный мужчина, должен быть только рад чистоте своей любимой. Катька, небось, у вас там и краситься начала и водку пить и курить. Так?
– Валерик, что ты такое говоришь? Никогда Катенька не станет водку пить и курить! – Елена чуть не плакала.
– Зато шлюхой твоя дочь уже стала. Это же надо, учил ее, кормил, поил, как за принцессой за ней приглядывал и вот вырастил шлюху!
– Валерий Сергеевич, – металл и лед в голосе, – я никому не позволю подобным образом отзываться о Катеньке! Пусть даже и ее отцу! Понятно вам? И знайте, Катя не одна, за нее есть кому заступиться, – Марго пошла к двери.
– Нет моего благословения на этот брак. Поняла? Ишь умные. Ленка, прекрати реветь! Им сиделка понадобилась, барчукам этим, вот и решили взять трудолюбивую девочку и сделать из нее сиделку для этого, который в коме, – неслось вслед Марго.
Жданова постояла у открытой входной двери с минутку, подумала и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, снова решительно вошла в кухню.
– Господин Пушкарев, позвольте вам сказать, что вы дремучий неотесанный мужлан! У нас достаточно денег, чтобы нанять профессиональную сиделку. Катюша нам нужна, как жена моему сыну и мать наследников нашей империи! Это первое. Катя с Андреем все равно поженятся, с вашим благословением или без оного. Это второе. А на закуску я хочу вам сказать: – Идите вы в жопу, старый идиот!
И, пока Валерий Сергеевич пребывал в срыве компенсаторных реакций организма в ответ на повреждение, а, по-простому, в нервном шоке, Марго гордо удалилась, не забыв попрощаться с Леночкой, поцеловать ее в щеку и продиктовать ей адрес, по которому та может найти свою дочь.
Марго ушла… проблемы остались…
Валерий, выйдя из шока, впервые при жене обнаружил знания русского языка, причем самой витиеватой его стороны, матерился так, что Лене стало не по себе. Дочь назвал порченой, да еще некоторыми эпитетами наградил, жену – пособницей, а какие слова он говорил в адрес Андрея и Марго, так это вообще лучше и не упоминать, не каждая цензура такое пропустит.
Под вечер Валерий Сергеевич решил отужинать и полечить нервы настоечкой на молодых липовых почках. Лечил, лечил да и забормотал вслух. Вот тут Елена Александровна и испугалась по-настоящему, вот тут и решила к Ждановым бежать, чтобы предупредить. А как побежишь, когда Валерия уложить нужно, а он все никак угомониться не может? Вот и пришлось ждать пока он успокоится, укладывать его и только потом ехать.
Елена приехала к дому Ждановых во втором часу ночи, примерно в то время, когда Коленька во сне только начинал свой любовный танец с Викусей, тревожить людей она постеснялась, вот и сидела до утра, ждала, пока они проснутся…
========== Часть 30 ==========
Все трещало по швам. Мало того, что Ромка совершенно носа не казал, Андрей в конец расклеился, мама принесла не самые лучшие вести, да и слегла с давлением, Павлу Олеговичу врачи давали не утешительные прогнозы, так еще и Колька пропал куда-то. Одна Марго среди этого бедлама и спасала, если бы не она, то и у Катюши опустились бы руки.
Ну, посудите сами. Возьмем, например, Романа. Он нужен был сейчас в доме Жданова, как воздух. И даже не с какой-то определенной целью, а по мелочам, которые просто некому было выполнять. Вот, вроде бы, мелочь, но элементарно за продуктами сгонять было некому. Или Маргариту в больницу отвезти, или для Елены Александровны за таблетками сбегать, опять же никто не мог. Или в банк срочно ехать нужно.
Вроде бы, народу много, а дееспособных и свободных – никого. Андрей с Леночкой лежат пластами. Катя работает сутками за всех, и за Андрюшу, и за Ромку, и за того же Коленьку. Все время за компьютером сидит, перекусывает и то на рабочем месте. То на бирже играет, то инвестиции делает, то потихоньку скупает акции «Зималетто» у мелких акционеров, то отчеты пишет, то сметы составляет. Марго челноком крутится между двумя лежачими больными – сыном и будущей сватьей. Андрюхе-то и примочки делать нужно, и уколы, а то и отвары для почек готовить. За Леночкой тоже уход нужен… то сахар измерить, то инсулин ввести, то срочно покормить ее надо. А Катя? Девочка же сгорает, работая, как вол. Нужно проследить, чтобы поела? Нужно! А чтобы хоть чуть передохнула? Да просто необходимо! А Павла навестить? А приготовить еды на всю ораву? Правда, с едой Марго не заморачивалась, заказывала все в ресторане.
Ну, а теперь скажите, нужен Ромка? Или, может быть, и без него как-нибудь обойдутся? И, если еще в доме без него обошлись, Маргарита долго такое положение терпеть не стала, наняла домоправительницу, то уж в банк-то ее точно не пошлешь и Кате на смену за компьютер не посадишь. Да и к Кольке домой не отправишь, чтобы выведать, что с ним случилось. Ведь так?
А больше всего Ромка нужен, как неиссякаемый источник энергии, оптимизма и юмора.
Теперь Андрюша… Сломался он как-то. Навалилось на него столько, что и на десятерых хватило бы. Тут и то, что он узнал об отце и о маме, и ссора с отцом, и кома отца, и развал любимого детища – «Зималетто», и это только если говорить о душевных переживаниях. Про его физическое состояние, так и вовсе говорить не хочется, синяки да ушибы, так черт бы с ними, а вот сломанное ребро болело невыносимо, да и почки молчать не думали. Вот и лежал наш Жданыч в постели, зализывая свои душевные и физические раны.
Про Елену Александровну поговорить нужно бы поподробнее. Не про ее давление и сахар, про это чего же говорить и так ясно, что сахар – это не сахар, простите уж мне эту тавтологию. А про известия, что она принесла, рассказать просто необходимо. И лучше всего это сделает сама Елена Александровна:
– Он, как пятую рюмку выпил, так вроде и задремал. Я обрадовалась, пошла ему кровать расстилать. Ну, думаю, к утру проспится, мы и поговорим спокойно. Захожу в кухню, чтобы его разбудить да в спальню отправить, слышу – он бубнить начал. Я прислушалась, и чуть в обморок не упала. Совсем старый из ума выжил. Он ведь чего задумал…
Тут Елена Александровна заплакала и всем пришлось пережидать, пока Катенька ее успокоит.
– Он задумал собрать своих ребят с которыми служил, и устроить Андрею Павловичу суд чести. Мол надругался над девчонкой, должен отвечать, как мужик! А там уж чего присудят. Дескать, и к расстрелу могут приговорить. Я у него так тихонечко спрашиваю, а как, мол, ты его на суд-то приведешь, так он полез под кровать, достал из коробки свой наградной пистолет и говорит: – «А я его под конвоем доставлю». И давай этим пистолетом размахивать.
И снова пришлось успокаивать Пушкареву-старшую. Только на сей раз дольше и уже с сердечными каплями.
– Я очень испугалась, говорю ему, мол, ты что удумал? Катенька же любит этого Андрея, она же тебя никогда не простит. А он мне отвечает, что дочки у него больше нет, а эту блудницу он отправит к родне в Черемхово, в Иркутскую область, на перевоспитание. А если сама не захочет ехать, так и для нее у него конвой найдется. И опять пистолетом махает.
– Мама, успокойся, что я отца не знаю, что ли? Ничего он мне не сделает, – уверенно заявила Катя, – побуянит, да и успокоится.
Маргариту тогда очень резануло это «мне», а как же Андрюша? Но уже через минуту она горько пожалела, что смогла усомниться с этой чудной девочке, потому что Катюша, тут же позвонила отцу и оговорила (как считала Марго) себя.
– Папа, это я, Катя.
– Кто это меня, бездетного, отцом кличет? – пафосно спросил Валерий Сергеевич.
– Если ты можешь от меня отказаться, то это твое право, я от тебя не отказывалась, поэтому для меня ты – папа. Так вот папа, во-первых, ты не волнуйся, мама немного поживет у меня.
– Где это у тебя?
– У нас с Андреем. Ей от твоих художеств стало плохо, вызывали скорую помощь. И домой, что бы ты ее там окончательно угробил, я ее сейчас не отпущу. А, во-вторых, хочу тебе сообщить, что Андрей совершенно не виноват, я сама к нему пришла. К тому же он не первый мужчина в моей жизни. Так что оставь его в покое. Тем более, что Андрюша предложение мне сделал.
– Как не первый? – было слышно, что Валерий настолько растерялся, что и про месть забыл, и про то, что дочери у него больше нет, тоже. – Катенька, да как же ты могла? Как тебе не стыдно отцу такое говорить? Кто он? Немедленно говори!
– Папа, нам еще международного скандала не хватало, правда? Ты еще в Германию съезди, да отомсти. Давай лучше ты пару дней посиди дома один, да подумай, да успокойся, а потом я позвоню и мы поговорим.
Слушать ответ отца, Катюша не стала, отключила мобильный. Лена с Марго не сговариваясь, как по-команде обе всплеснули руками, и так они в этот момент стали похожи друг на друга, что Катя невольно улыбнулась.
– Ты зачем перед отцом оговорила себя? Хотя… знаешь, ты права, Катенька, Андрей теперь для Валерика из врагов в спасителя превратится. Ну, как же, прикрыл твой грех, замуж позвал. Так что ты все правильно рассчитала.
– Спасибо, девочка, – это уж Марго прибавила. Не то, чтобы она так уж испугалась угроз этого самодура «Валерика», но все-таки… кто его знает, на что он способен.
А Андрей ничего не сказал, как смотрел влюбленно и преданно на свою Катю-Катеньку раньше, так и сейчас продолжал смотреть.
Про Павла Олеговича говорить в общем-то нечего, кроме того, что последняя компьютерная томография его головного мозга показала – у Павла отек с гематомой и размозженной тканью в области «малого мозга» (мозжечка), то есть в отделе, отвечающем за координацию движений, регуляцию равновесия и мышечного тонуса. Вывод? Скорее всего, если Павлу и удастся еще когда-нибудь ходить, то очень нескоро.
Ну, и, наконец, Колька… Сердце у Катюхи изболелось в конец. За три дня ни слуху, ни духу. И что с ним случилось никто не ведает. То, что он жив и здоров, Катенька выяснила сразу. Просто позвонила Танюше Пончевой, а уж та снабдила ее всей возможной информацией, не специально про Зорькина говорила, а просто рассказывала последние новости. Жаль, что ее возможности были не безграничны…
Так Катя узнала, что Николай жив и здоров, что вернул Викторию в «Зималетто», что между ними служебный роман и Викуся часами не выползает из кабинета финансового директора и чем они там занимаются, ведомо одному Богу.
Новости были не просто тревожными, они были ужасающими. Видно, у Кольки окончательно сорвало крышу от любви и он напрочь забыл зачем его послали в «Зималетто». Но Катюше и в голову не могло прийти, что все еще гораздо хуже, что Николай не просто забыл о своей миссии, но и предал их всех, предал и продал, оптом и в розницу.
Бедный, глупый Зорькин и не заметил, как заглотил крючок, попался на наживку, как тот пескаришка. Уже на второй день своего пребывания в «Зималетто» и попался…
***Утром, когда Николай вышел из дома в своем фирменном наряде, да при новом дипломате, его уже ждала служебная машина. Он гордо оглядел двор, заметил ли кто, что тот самый Колька-шмок, как называла его местная шантрапа, теперь стал большим человеком, важным и при деньгах. Немного расстроился, что кроме дворника да пары бабок на лавочке у подъезда некому было наблюдать за VIP особой, каковой он себя уже и считал. Однако, поразмыслив пару секунд, расстраиваться перестал. Во-первых, бабки быстро разнесут по дому такую ошеломляющую новость, а, во-вторых, не в последний же раз за ним машина приезжает. Правда?
Тот день вообще был знаковым для всей дальнейшей жизни Николая Антоновича Зорькина!
Колька позвонил Виктории сразу, как сел в машину, она еще спала, но сделала вид, что опаздывает, исключительно потому, что у нее, бедной, нет денег на бензин и даже на автобус. Ну, и какое рыцарское сердце не дрогнет слыша про эдакие муки любимой женщины? Может кто-то и прошел бы мимо, но он, Николай, не из таковских! Он сразу вызвался заехать за Викусей и отвезти ее на службу, тем более, что ни на бензин, ни на такси ему тратиться не пришлось.
Таким образом уже через час и десять минут и начальник и его подчиненная оказались не только в стенах «Зималетто», но и, непосредственно, в кабинете вышеупомянутого начальника. Вот тут и выяснилось, что Виктория просто по уши влюбилась в своего шефа, но просто никак не может ответить на его ухаживания, потому что ее ум всецело занимают мысли о нищете, а без трех тысяч долларов, выданных ей немедленно, она и вовсе никогда уже не сможет ни есть, ни спать, ни любить кого бы-то ни было. Потому что плохие люди лишат ее радости жизни – заберут у нее машину.
Три тысячи долларов? Какие пустяки! Николай даже просить их у Воропаева не станет, просто, когда будет составлять фальшивый отчет, так все запутает, что Сашенька, расписавшись в получении ста десяти тысяч, получит только сто, а десять, уж простите, Кольке и самому пригодятся. Недаром же он, господин Зорькин, был финансовым гением, причем, как он сам считал, ничуть не меньшим, чем Пушкарева.
Воропаев долго ждать не заставил, прямо с утра и вызвал к себе Николя. Ну, а дальше все закрутилось, завертелось и уже к концу рабочего дня каждый был при своем интересе. Сашка расплатился с кредиторами, Николай заработал десять тысяч, три из которых немедленно отдал возлюбленной. Виктория, безмерно довольная решением своей денежной проблемы, осчастливила Коленьку прямо тут же, в его кабинете. И все бы хорошо и ладно, и складно стало в жизни наших антигероев, кабы не одно на каждого маленькое «но»…
Но… Сашка совершенно как-то забыл и о Павле Олеговиче, и о следствии…
Но… Виктория как-то совершенно подзабыла, что деньги ей были выданы на погашение долга, а не на покупку новых шмоток, тем более, что, как она считала, ей удалось приникнуть алчущим ртом к неиссякающему роднику, текущему долларами. А уж когда Клочкова поняла, что она первая женщина за всю двадцатичетырехлетнюю жизнь Зорькина, то даже ее мозгов хватило на то, чтобы уверовать в своей безраздельной над ним власти.
Но… Колька, действительно, будучи финансовым гением, забыл старую, как мир, истину – Бог шельму метит! Поэтому, когда поздно ночью, забравшись в свою кровать не каким-нибудь вчерашним пацаном, а уже мужчиной, вкусившим запретного плода от древа жизни, он включил диктофон, чтобы прослушать, как Александр Юрьевич отдавал ему распоряжение подделать финансовый отчет и услышав только тишину, Кольку осенило, что недостаточно было положить диктофон в карман, его хорошо бы было еще и включить!
Кстати, совсем забыла сказать, что поразмыслив, Александр Юрьевич пришел к решению, что Зорькина вовсе и не стоит увольнять, дабы всегда под рукой находился полезный идиот…
========== Часть 31 ==========
Ромка позвонил под вечер третьего дня, сказал, что нужно поговорить, но он придет не один, а с Ольгой и сыном. Хорошо на Катю нарвался, а не на Марго, уж она ему выписала бы по самое не балуй, как друзей забывать. А Катя что? А ничего, только обрадовалась. Компьютер выключила, пошла в спальню.
– Андрюша, ты прости, пожалуйста, но мне нужны деньги. Сейчас Ромка с сыном придет, нужно бы сбегать что-то вкусненькое купить. Да и игрушку бы какую-нибудь для мальчика, – Катя смутилась.
– Катька, – Андрей залился краской до самой макушки. Это же надо было поставить девчонку в такую неудобную ситуацию, что ей пришлось просить деньги, – прости меня, дурака старого.
– О, Господи, Андрюша, за что?
– Дай мне, пожалуйста, портмоне. Вот держи кредитку, трать на что хочешь. И про себя не забывай. Ладно? Покупай себе все, что понравится. И прости, что я сам не подумал об этом.
– Ну, конечно, тебе еще только об этом думать и осталось, – Катя склонилась к Андрею, нежно коснулась губами его губ и прошептала, – Спасибо тебе за все. Я очень тебя люблю.
– Ага, любишь, как же. Ты только говоришь, что любишь, а сама замуж за меня идти отказалась.
– Я не отказывалась, я только сказала, что поговорим об этом, когда ты выздоровеешь.
Женьку полюбили все и сразу. Елена Александровна даже про болячки свои позабыла, встала к плите и через полчаса карапуз уплетал за обе щеки ее яблочно-грушевое пюре с творожно-персиковыми клецками. Ольга просто диву давалась, мальчик вообще-то ел хорошо, но это никак не относилось ни к фруктам, ни к творогу. Они вообще подружились Евгений Романыч с бабой Леной, чем не преминул воспользоваться Ромка, передав сына на попечение Катиной мамы. Ольга пошла в спальню к Андрею, сказала, что ей нужно с ним поговорить. Марго начала разбор полетов с Романом, а Катенька, тяжело вздохнув, направилась в кабинет к своему рабочему месту.
Через час, когда Елена, рассказывая Женьке сказки, уснула вместе с ним, Ромка покаялся и клятвенно пообещал Маргарите, что никогда в жизни больше не бросит на произвол судьбы ни друга, ни вообще всю их команду, а Катюша, провернув одну небольшую биржевую операцию, принесла команде около тридцати тысяч долларов, Ольга позвала всех бодрствующих в спальню Андрея.
– Ребятки, новости у меня не веселые. Маргарита Рудольфовна, разрешите Вам посочувствовать, ваш сын – болван!
– Уходите, немедленно уходите, – очень тихо и очень зло сказала… нет, не Марго, а Катерина, – вы не будете оскорблять моего мужа в его доме. Никто не будет!
Катя и сама потом не могла объяснить, как у нее такое вырвалось, но ведь вырвалось же. Наступила такая тишина, стало слышно посапывание Женьки за стеной. Первым опомнился Андрей, он захохотал так весело и легко, что и все другие заразились его смехом. Все, кроме Кати. У нее в глазах стояли злые слезы обиды и ничего смешного в оскорблении любимого она не находила.
– Мам, ты видишь, как мне повезло с Катюхой? Она любого за меня разорвать готова. Стоп! Как ты сказала? Твоего мужа? Катька! Это значит «да»? Мама, неси шампанское и бокалы, Катька согласилась стать моей женой!
– Жданыч, ты что решился на брак с Пушкаревой?
– Нет, это она, наконец, решилась стать Ждановой. А я для себя уже все давным-давно решил. Уже больше недели назад.
– Андрюшенька, поздравляю, сынок. И тебя, Катюха, поздравляю, – Марго сияла, как начищенный самовар.
– Оль! А может и мы, вместе с ними. Так и дешевше получится и прикольней. Можно будет сыграть в игру «Угадай невесту на ощупь»! А, Олька? Вот Катюха тоже не соглашалась, да все равно сдаться пришлось.
– Я смотрю вам всем весело, а я, между прочим, не просто так назвала Андрея болваном! И не зыркай на меня глазом, Катенька, я все равно никуда не уйду.
– Что здесь происходит? – разбуженная всеобщим смехом Елена Александровна тоже вошла в спальню. – Что за гогот? Вы Женечке спать мешаете.
– А мы здесь вашу дочь замуж уговорили пойти, – Ромка улыбался до ушей, – теперь, как честный человек, Елена Санна, вы должны мне помочь жениться вот на этой гордячке, – Ромка показал рукой на Ольгу.
– Да прекратите вы балаган! Мы уже сегодня можем узнать, кто покушался на Павла Олеговича, кто заказал Андрея, а этот идиот, прости Катя, уперся и ни в какую не хочет мне помогать.
– Оленька, ты можешь поконкретнее? И без идиотов?
– Жданов, хватит из себя больного разыгрывать, давай вставай и к столу, я хочу чаю. Вот там я все и расскажу.
Компания переместилась в гостиную, женщины накрыли на стол, все расселись и разговор продолжился.
– Жеглин готов назвать заказчика, но в обмен он требует, чтобы Палыч забрал заявление о побоях. А Палыч уперся и ни в какую. Ну, и кто он после этого? Не болван?
– Нет, Ольга, он не болван. Андрей прав, как ты не понимаешь? Этих гадов нужно остановить! Андрей не человек с улицы и его, – у Кати задрожал подбородок, – вон как избили. Что же они сделают с теми у кого нет в знакомых Ольги и ее папы? Андрюша, не забирай заявление, пожалуйста. Я их не прощаю.
Андрей гордо посмотрел на Ольгу, затем на мать, вот, мол, она какая, моя Катюха!
– Вы будете прекрасной парой, два болвана-идеалиста. Маргарита, а вы с ними согласны?
– Какая разница, с чем я согласна, главное, чтобы они между собой в согласии были, – мудро ответила Марго.
– Ну, что же, придется прибегнуть к другим методам убеждения Ивана Владимировича.
– Оль, я ведь не обещал, что будет легко, – Ромка усмехнулся, – со мной и моими друзьями вообще трудно.
– Зато мы умеем и дружить, и любить, – вклинилась Катя. – И хватит об этом. Рома, ты сможешь завтра к Коле подъехать?
Андрей спутал Ольге все карты своей упертостью. Она понимала, что он прав и от этого злилась еще сильнее.
– Оля, а я кое-что придумала! Ловушку для Жеглина с его гориллами. Вот послушай. Нужно проверить входящие звонки на его телефон с момента покушения на Павла Олеговича до задержания Андрея. Это первое. Если это ничего не даст, может они лично встречались, тогда можно будет пообещать Жеглину, что Андрей заберет заявление, а, когда он назовет имя заказчика, то снова подать иск. Что? Не честно? Ну и плевать! С такими не обязательно поступать честно. Таких нужно наказывать любыми способами.
***Утром Андрею позвонила Ольга и спросила: – Тебе фамилия Воропаев говорит о чем-нибудь?
– Да, это брат моей бывшей невесты, през…
– Вот как? У тебя, значит, не первая невеста?
– Это к делу не относится. Сашка президент «Зималетто», сын покойных друзей родителей.
– А какие у него были отношения с твоим отцом?
– Насколько мне известно, прекрасные. Правда отец его не воспринимал всерьез, но всегда поддерживал и был на его стороне.
– А в последнее время?
– Оля, я не знаю, я не общался с отцом в последнее время. Но в последней нашей ссоре папа был очень недоволен Сашкой, поносил его на чем свет стоит. Ты думаешь, что это Воропаев? Нет, Ольга, он трус. Подлец и трус. Он бы никогда не смог сам… ударить. Меня заказать бы смог, а сам ударить, нет. У него для этого кишка тонка.
– А если заказать ударить?
– Оль, ты к чему ведешь?
– Пятнадцать минут назад я своими ушами слышала из зазеркалья, как Жеглин назвал фамилию Воропаев. Это он тебя заказал. Заплатил девять тысяч, двести зеленых.
– Ох и недешево я огреб!
– Ты там Катюхе спасибо от меня передай. Ладно.
– За что?
– Не скажу, я лучше ей это потом лично поведаю. И пожелай мне удачи. Я выезжаю с ребятками на обыск к Жеглину. Если найдем деньги и на них пальчики Павла Олеговича, то дело можно считать закрытым.
– Удачи!
Андрей повернулся к Кате, которая смотрела на него во все глаза, она уже понимала, что она сейчас услышит, но слышать ей этого очень не хотелось. Потому что если Андрей сейчас скажет имя, то ей придется дольше жить в ненависти, потому, что пока можно было ненавидеть какого-то абстрактного гада, принесшего столько боли и горя Андрюшеньке, а когда она узнает имя, то она возненавидит кого-то конкретного.
– Это Воропаев?
– Да, а ты откуда знаешь?
– Я чувствую твоих врагов. И Павла Олеговича тоже он?
– Пока не знаю.
– Я знаю. И я вчера Ольге назвала эту фамилию.
Снова раздался звонок мобильного Андрея. Катюша выскользнула из объятий Андрея, набросила на себя халат и вышла на кухню. Ну, не могла она видеть, как сейчас Андрею скажут, что его отца чуть не убил Александр Юрьевич Воропаев.
Но звонила не Ольга, звонила сестра того самого Воропаева…
***
Вот уже с полчаса Ромка сидел в машине на подземной стоянке «Зималетто». Он ждал Зорькина, а тот все не появлялся и не появлялся. И это при том, что Шурочка самолично сходила в кабинет Николая Антоновича и сказала ему в самые его ушки, что Роман его ждет. На звонки Колька тоже не отвечал и Ромке все это надоело. Он прошел к лифту и поднялся на административный этаж.
Комментарий к
Дорогие читатели, мне вчера пришлось вывесить объявление, что времени нет написать продолжение. Я, конечно, понимаю, что мы навсегда в ответе и т. д. Но я никому ничего не должна, и кроме написания фанфиков, у меня еще есть трое внуков, мама, дом и консультации больных. А еще иногда мне хочется кушать, ходить в театр, встречаться с друзьями и пр.
Поэтому я очень прошу перестать писать мне гневные письма в личку с требованиями продолжения. Я же не пишу вам гневных писем с требованиями комментариев. Правда? Хотя тоже могла бы. Так что давайте будем взаимно вежливыми. Договорились?
Всегда ваша, Галина.
========== Часть 32 ==========
– Роман Дмитриевич! Роман Дмитриевич, как я рада вас видеть, – неслось со всех сторон.
Ромка приложил палец к губам, меньше всего ему сейчас хотелось бы, чтобы его взял да и обнаружил какой-нибудь Александр Юрьевич и попросил на выход. Во-первых, это неприятно, когда тебя гонят из собственного родного дома, а «Зималетто» Роман считал своим домом. А, во-вторых, девчонки подняли такой гвалт, что может и не получится эффекта внезапности.
– Зорькин Николай Антонович в каком кабинете? – полушепотом спросил он.
Девочки приняли шар, решили, что Малиновский играет. Молча пальчиками показали на бывший кабинет Ветрова. Роман пошел к кабинету, у дверей обернулся, подмигнул женсовету, те захихикали, но тоже довольно тихо и сдержано. Не стучась и, не задерживаясь более ни на секунду, он распахнул двери.
Картина, открывшаяся взору Ромки была нелепа, смешна и очень далека от эротичной. Его бывшая любовница в юбочке, о которой сложно было сказать, что это – уже юбка или еще набедренная повязка, без трусиков находилась на диване финансового директора в коленно-локтевой позе и призывно покачивала бедрами. Сам же финдиректор возвышался над ней со спущенными штанами и гордо поднятым вверх достоинством.
Оба повернули головы на звук открывающейся двери и… вся «эротичность» превратилась в фарс. Гордо поднятое «достоинство» Кольки сморщилось и упало, а сам он, почему-то, руками прикрыл не его, а лицо. С Викой же дело обстояло еще смешнее. Увидев бывшего любовника в дверях кабинета, Викуся ойкнула и, нелепо качнув бедром, скатилась с дивана на пол.
– И эта женщина устроила вселенский скандал, застав меня всего лишь целующимся с другой, – пафосно вскричал Ромка, но не выдержал и захохотал. – Давай, дорогая, не стесняйся, натягивай трусики, и на свое рабочее место шагом марш! Меня можешь не стесняться, я все уже видел и не один раз, ты же всегда так прекрасно одеваешься. Виктория, ну что ты снова лезешь на диван? Когда я говорил на рабочее место, я имел ввиду стул в приемной финдиректора. Хотя и понимаю, что основное твое место работы на этом замечательном диване. Давай, выходи из кабинета мне нужно поговорить с твоим боссом. Наедине!
Виктория выскочила в приемную, а Колька так и стоял крепко зажмурив глаза, да и еще руками прикрыв их.
– Колюня, ты бы штаны подтянул, я к тебе не за этим пришел. Я вообще не по этой части. Ну, вот и молодец, – сказал Ромка, когда Зорькин, наконец, привел себя в надлежащий вид. – Давай присаживайся нужно поговорить.
– О чем? – дрожащим голосом произнес Николай.
– А ты не догадываешься? Коль! Ты что же это? Пропал, на звонки не откликаешься, носа не кажешь. Мы ведь так можем подумать, что ты ушел в другую песочницу играть. А знаешь ты слишком много, Колюня. Может стоит тебя ликвидировать?
Ромка, по-обыкновению, балагурил, но Зорькин ведь не знал, что собою представляет Малиновский, вот и решил, что тот говорит всерьез.
– Роман Дмитриевич, я вам сейчас все объясню.
– Не надо! Ты, главное, точно отвечай на мои вопросы.
– Да, да, конечно.
– Ты сделал фальшивый отчет?
– Да, сделал.
– Где пленка с записью, как Саша заставлял тебя его делать?
– Вот в том-то все и дело, – Колька чуть не заплакал.
– В чем?
– Вы дали мне неисправный диктофон, мне не удалось записать разговор, но я понял, что разговор не записан только поздно вечером, когда отчет уже сделал. Понимаете? Поэтому я и не приходил, и на звонки не отвечал поэтому. Я хотел поймать Александра Юрьевича на чем-нибудь другом и уже только потом…
Николай еще долго что-то бормотал, но Роман его уже не слышал. Для него стало совершенно очевидно, что его шутка о другой песочнице оказалась вовсе и не шуткой, что Колька играет в другой команде, что причин этому может быть несколько. И, что теперь делать, Ромка понятия не имел. Ясно было только одно – Зорькина необходимо было доставить в штаб-квартиру и уж там поговорить с ним «по душам».
– Все сказал? Теперь слушай меня, – в голосе Малиновского появился металл, – сегодня ровно в семь часов вечера ты приедешь к Жданову. Приедешь один. Упаси тебя Бог, привести за собой хвоста. Упаси тебя Бог, хоть подумать о том, что ты сейчас пойдешь к Воропаеву за защитой. Упаси тебя Бог, хоть слово сболтнуть Вике. Коленька, ты учти – у нас очень длинные руки, когда с нами играют не по правилам. Ты все понял? Если понял – кивни, – Ромка дождался пока Колька кивнул, крутанул в воображении два револьвера, как это делают крутые горячие парни в вестернах, и вышел из кабинета финдиректора аккуратно прикрыв за собой дверь.
Мимо Виктории Ромка прошел даже не взглянув на нее. Спустился в гараж, сел в машину и позвонил Катюше.
– Катя, новости не очень хорошие. Николай, судя по всему, скурвился.
***Викуся вбежала в кабинет шефа сразу же, как дверцы лифта закрылись за Романом.
– Я от тебя ухожу! – прямо с порога заявила Викуся. – Меня какой-то хам оскорбляет, издевается надо мной, а ты ни слова в мою защиту не говоришь? Этого я тебе никогда не прощу. А если и прощу, то очень не задешево.
Вика все трещала и трещала, не видя и не понимая, что у Кольки сейчас есть дела и посерьезнее. Что ему в данную секунду нет никакого дела до нее. Что он решает сейчас только одну задачу – как бы ему самому уцелеть. Поэтому, когда Зорькин рявкнул: – Вика, помолчи! Не до тебя сейчас, – Клочкова снова ойкнула и заткнулась.
Николай думал не долго. И, поскольку ему совершенно стало ясно, что на двух стульях не усидишь, он решил занять твердую позицию. Отныне он с Воропаевым и Клочковой, а так же с деньгами и с «Зималетто» до конца! А значит, нужно идти к Александру Юрьевичу, и все ему рассказывать о замысле переворота.
– Викочка, ничего не бойся, моя любимая. Я сейчас к Воропаеву, у меня такая есть бомба, что только держись. Ты тут пока посиди, а потом все у нас будет хорошо и отлично.
Колька нежно, как он думал, поцеловал Викторию в губы и вышел из кабинета. Вику передернуло… Если заниматься с шефом сексом еще было терпимо, три минутки потерпеть и все кончалось, то от его слюнявых поцелуев ее просто выворачивало.
Но, видно, такой уж неудачный день сегодня был для Николая Антоновича, что бомбу свою взорвать он просто никак не смог. В кабинет Воропаева его не пустила Марина, заявив, что у Александра Юрьевича какая-то женщина и двое мужчин. Что они не представились, а просто нагло прошли в кабинет и что она понятия не имеет, что ей делать, потому что шеф даже по селектору ей не отвечает.
– Николай Антонович, как вы думаете, может мне охрану вызвать?
– Делайте что хотите, – упавшим голосом сказал Зорькин, представив как сейчас Жданов, Малиновский и Пушкарева отделывают Воропаева в его кабинете. Конечно, Марина их не знает, она же пришла работать в «Зималетто», когда этих троих уже здесь не было.
