Текст книги "Надейся (СИ)"

Автор книги: Funny-bum

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Орк был умен, но зол и извращенно безжалостен до самой последней частицы своей натуры. До самой последней?..

В горле Ветки снова поднялись рвотные позывы, когда она вспомнила…

– Просто убейте его, – прорычала Ветка.

Азог, окровавленный, но не сломленный ни на миг, со странным, окаменевшим лицом смотрел на Ветку.

В глазах Трандуила мелькнуло что-то, непонятное Ветке; он кивнул, и Мэглин с удвоенной силой ринулся в бой.

А Трандуил пришпорил свою золотистую лошадь, и поскакал прочь. Ветка выпростала руки из-под плаща, и отчаянно вцепилась в его величество, обхватив руками торс. Носом вжалась в доспехи на груди; в бедро больно ударяла высокая лука седла, но Лесной король, прижимая Ветку к себе левой рукой, и управляя лошадью правой, не давал ей свалиться. Ветке лишь иногда была видна часть шеи и четко очерченный твердый подбородок. Но она не стремилась смотреть, ей хватало ощущения тела, запаха, звуков копыт, бьющих в плотный лесной настил, и осознания того, где она и с кем.

Добрались – но не до лесного замка, а до лагеря отряда, выехавшего на вылазку. Костры, палатки, четверо стражников.

Трандуил остановил коня. Ветка оторвала замурзанное до последней степени лицо, на котором отпечатался рисунок нагрудника. Трандуил смотрел. И Ветка неотрывно смотрела на него. На лице живыми дрожащими драгоценностями были лишь ее глаза – остальное чудовищная маска, об ингредиентах которой лучше было не догадываться.

И эти глаза были сейчас удивительными. Радостными, молящими, светлыми.

У Лесного короля дрогнули брови, чуть приоткрылись губы…

– Трандуил! Герц цел?

Выражение лица эльфа перетекло во что-то иное. Владыка сощурился, и, недобро улыбнувшись, ответил:

– С твоей лошадью все хорошо, – и передал Ветку одному из стражников, прямо в плаще.

– Тут есть ручей, можешь привести себя в порядок. Если нужна помощь, тебе ее окажут, попроси. Я возвращаюсь туда.

Развернул лошадь и ускакал, разметая копытами коня лесной опад.

Ветка смотрела ему вслед. Затем девушка, едва переставляя ноги, забралась в одну из палаток и скорчилась там на полу.

Молча, и не в состоянии что-либо для себя сделать.

========== Глава 14. Озеро лилий ==========

– Она привела себя в порядок? Оделась?

– Нет, Владыка. Она так и лежит в вашем плаще в палатке. Но она жива.

– Мэглин?

– Я здесь.

– Кажется, она тебе по нраву? Вот и помоги ей.

– Владыка?..

– Я невнятно выразился? Разберись, что с ней. Даэмар всегда таскает с собой какие-то снадобья, возможно, они потребуются.

– Трандуил…

– Я должен повторять?.. Или пусть умирает? Кстати, что с ней сейчас?

– Я… осмотрел ее, Владыка… С вашего разрешения, я возьму лошадь и срочно отвезу ее во дворец.

– Ничего нельзя никому поручить! Дорога – это несколько часов верхом! Покажи, что там.

– Слушаюсь, мой король.

***

Трандуил только пару секунд смотрел на Ветку…

Мэглин развернул девушку на спину – показать почерневшие разрезы, сделанные Азогом. Ветка лежала нагая, раскинув руки. Она бы рада была по устоявшейся средиземской привычке уснуть или упасть в обморок, но не могла. Ей, судя по всему, было то ли непонятно, то ли все равно, смотрят на нее или нет, и кто именно. Трандуил опустил взгляд к ее бедрам – плечи, руки, живот, пах и ноги были густо залиты кровью. Веткиной и орочьей.

– Да, ехать нельзя.

– Вы… оставили ее так, Владыка…

– Я сказал дозорным помочь, если она спросит помощи. Она очень живо… интересовалась… своей лошадью. Я предполагал, что дела все же обстоят лучше.

Мэглин чуть поджал губы.

– Орки разбиты. Лес вокруг спокоен. У нас потери – пара ран, все живы. Даэмар и Олорель были в дозоре, Олорель говорит – все в порядке. Совсем близко есть дубрава и священное лилейное озеро, в него впадает ручей. Ей надо помочь, быстрее.

Трандуил сделал полшага к девушке… и отшатнулся.

– Займись.

– Вы лучший целитель, Владыка.

– Я сказал, займись! Она очень… живучая. Хватит и твоих сил, тем более, твой отец лечил в свое время еще раны Орофера. Плащ сожги, он весь в орочьей… мерзости.

Трандуил развернулся и ушел в свой шатер.

Мэглин еще секунду смотрел ему вслед. Затем скорчил на миг непередаваемую рожу. И присел на корточки, поднимая Ветку на руки. Подул ей на лицо.

– Ольва! Ольва… возвратись ко мне… пойдем… я позову назад твою душу.

Отбросил ногой плащ в костер и унес девушку к воде.

Трандуил в шатре раздраженно плеснул вина – бокал опрокинулся… Сел в кресло и по неосторожности сломал резной подлокотник. Начал снимать доспех… порвал ремень.

Тогда Лесной король сделал несколько глотков прямо из горла бутыли.

На столе у него, на блюде лежала голова бледного орка. Надо срочно отправить ее Торину, пока не протухла.

***

К такой работе никак нельзя привлекать много внимания.

Нагота девушки священна.

Хотя совершенство этого тела временно было уничтожено надругательствами, Мэглин понимал, что ему предстоит врачевать не только тело.

Орочья кровь ядовита, а она долго впитывалась в раны. Следовало как можно скорее их очистить и позвать назад душу Ольвы.

Мэглин разделся, оставшись в тонких шелковых брюках, сложил на берегу доспехи и оружие. Даэмар играл на тонкой свирели – не приближаясь, не поворачиваясь к воде, но чутко наблюдая покой леса и оберегая уединение Ветки и Мэглина.

Мэглин на руках занес Ветку в воду. И негромко запел.

Орочья кровь странным образом свернулась и утонула, как будто это был черный свинцовый порошок.

Веткина кровь поплыла алыми завитками.

Каждая нанесенная Азогом рана, каждый порез закровил, как будто был сделан только что.

Мэглин пел, все дальше и дальше отходя от берега, в заросли белых лилий, в гущу широких зеленых листьев.

Ветка вскоре зашевелилась. Мэглин остановился, перевернул девушку в воде вертикально, продолжая напевать.

Ветка спиной ощущала теплую кожу на груди эльфа, на талии – его сильные руки. Но ничего не думала, не чувствовала.

Мэглин перестал петь, и негромко сказал:

– Ольва, вымой лицо! Вымой. Или я окуну тебя под воду целиком. Белые водяные лилии – цветы благородства, хоть и растут в грязи и в иле. Их сила и мощь священного озера помогут тебе прийти в себя.

– Окунай…

– Набери воздуха.

Ветка послушно вдохнула и задержала дыхание. Мэглин, все так же удерживая ее спиной к себе, присел.

Под воду не пробивалась свирель Даэмара, точнее, слышалась едва, искаженная и очень слабая. Ветка с изумлением смотрела сквозь воду вокруг: между стеблями лилий, похожих на шнуры, поднимающиеся ото дна, мелькали огоньки – словно тут, в лесном озере, летали светлячки. Присмотревшись, Ветка увидела в иле тускло сияющий меч, очертания тела воина, лежащего на дне… светлячки то приближались к нему, то, наполнившись светом, врассыпную разбегались вновь. Подплыли к ней, кружились рядом, касаясь порезов.

Волосы Мэглина дымились в воде, как длинные водоросли.

Эльф вынырнул, и Ветка, обомлев от увиденного, вдруг закашлялась, задышала, зашевелилась; в ее тело вернулась хоть какая-то сила, и сразу же…

– Бо-ольно! Порезы болят… уууу… ииии…

Мэглин повернул Ветку лицом к себе.

– Ожила? – и заулыбался. Свирель тихо рыдала.

– Ууууу!

Мэглин нежно прижал нагую девушку.

– Скоро боль пройдёт, скоро; мне надо спеть еще раз… – и потихоньку запел, не выходя из воды. Он оставался на глубине – на поверхности были только его и Веткина головы.

На девушку же задним числом снова навалилась паника; боль; отвращение; тошнота. Еще раз боль, ужас, отвращение, паника. И снова…

Она руками обхватила эльфа за шею, а ногами за бедра, прижалась, и, к ее удивлению, от тепла его тела постепенно проходила боль в порезах, оставленных огромным ножом Азога, боль внутри, где ее терзали пальцы орка, и главное – и это уже совсем было непонятно – боль в душе. Весь ужас пережитого сменялся осознанием, что она справилась. Каким образом, где взяв силы – не стоило даже думать; Азог Осквернитель умер, она была жива.

Это результат. Просто результат.

Пальцы Мэглина прошлись по ее телу.

– Не пугайся… прости… я должен знать.

Провел по груди, по бокам; тронул кончиками пальцев ягодицы, чуть отстранил Ветку от себя, провел по животу, спустился легкими касаниями к лону. Потом очертил колени… поднял руки и взял Ветку за щеки.

– Можешь меня больше не душить, – сказал совершенно другим тоном. – Более того, можешь отцепиться и поплавать. Все кончилось, ты исцелена, а остатки порезов залечат во дворце.

Свирель замолчала; на берегу стоял Трандуил и смотрел.

Ветка разглядывала лицо Мэглина, близко-близко. Потом поцеловала его в щеку и вправду поплыла между широкими листьями и белоснежными благородными цветами. Она не заметила Владыку. Мэглин же, внезапно отяжелев, еле вышел на поросший травой берег и повалился на заранее расстеленный Даэмаром плащ.

Мэглин тяжело дышал, закрыв глаза.

– Прости, – сказал Трандуил. – Я должен был сам. Скажи мне.

Мэглин, через силу, пошатываясь, встал, выпрямился перед Владыкой – ручейки воды стекали от его густых волос по выпуклой груди, по плечам, и терялись в тонких штанах, плотно облепивших стройные ноги.

– Скажи мне.

Мэглин молчал.

– Я приказываю!

– Хочешь знать, изнасиловал ли ее бледный орк? Была ли она с ним добровольно? – тихо спросил Мэглин. – Теперь будешь узнавать это у нее сам, синда.

Трандуил отшатнулся.

– Ты забываешься, нандо!

– Ничуть, мой повелитель, – Мэглин нагнул голову в знак почтения, но силы отказали ему, и эльф осел на плащ. Ссутулился, опираясь на руки.

Трандуил, поджав губы, метнулся влево, вправо… увидел плывущую Ветку и беззвучно отступил, растворившись в подлеске.

Ветка же из воды позвала Мэглина:

– Слушай, мне уже намного лучше. Какой ты молодец, что помог отмыться! У тебя там никакой одежды нет? Я боюсь, остаткам моей теперь пришел окончательный… трындец.

– Не выходи, – раздался из-за дерева голос Даэмара, – ты голая! Я положу на берегу мои запасные рубаху и брюки. Подвернешь, подпояшешься. Ну, и плащ. А я пошел.

Ветка сделала, как просил следопыт – обождала и выбралась на берег попозже, замерзнув и стуча зубами. Стараясь хотя бы отчасти укрыться в камышах, надела брюки Даэмара, основательно подтянула тонкие шнурки в поясе. Подвернула снизу сантиметров на двадцать. Потом натянула рубаху – узкий разрез горловины закончился чуть повыше солнечного сплетения, и завязок тут не было. Подвернула рукава. Подошла к Мэглину.

– А ты чего не одеваешься?

– Я ещё полежу минутку, – ответил эльф. Лицо его было спокойным, почти скорбным. Развернув торс, Мэглин лежал как-то неудобно, глядя в звездное небо.

Ветка подумала, села рядом, положила его голову на колени.

Начала поглаживать, пропуская длинные мокрые пряди между пальцев.

– Мэглин, ты убил орка?

– Убил.

– Хорошо, – прошептала Ветка.

– Не жалеешь о нем?

– Он сильная, занятная тварь, – сказала Ветка. – Но тварь.

– Расскажешь?

– Я пробовала заставить его… подчиниться. Поверить, что я буду с ним. Иначе он просто разорвал бы меня, разорвал бы изнутри… и скормил варгам.

– Ты ждала помощи?

– Даже в голове не держала. Просто выживала.

– Рассказывай.

– Мэглин… это очень гадко. Я так смекаю, что эльфы такого не делали, и делать не смогли бы, – задумчиво сказала Ветка. – И погибнуть, не нарушив чистоту, гордо, так, чтобы о вас сложили песни, и отправиться в Валинор – это ваша сильная сторона. У меня одна жизнь и одна шкура. И Валинор не светит, ты понимаешь?

– Он изнасиловал тебя?

– Ты же знаешь. Нет. Лапал. Совал пальцы… но так чтобы насиловать – нет. Вы помешали.

Мэглин сел рывком.

– Я не ожидал, что ты мне скажешь. Так прямо. Спасибо, Ольва. Я… я очень устал в бою. Мне нужно спать. Даэмар или Лантир позаботятся о тебе. Иди в лагерь, видишь, вон там – огонь?

Встал, сделал пару шагов. Остановился.

– Пути, которыми зло проникает в душу, различны, Ольва. Риск был велик. Очень велик. Не сожалей о бледном орке. Ты душой чиста, я вижу, и оставайся такой.

– А телом, значит, не очень? – прошептала Ветка.

– Ну, после того, как я тебя искупал, чуть получше, – как раньше, немного по-мальчишески, усмехнулся Мэглин и исчез в сумраке.

Ветка постояла, и, чертыхаясь по-гномьи (выучка Двалина), отправилась на едва видный огонь костра. Теперь ей казалось, что она будет есть до утра. И пить. Все, что дадут.

========== Глава 15. Орхидеи ==========

– Это на какое-то время твой дом, дружок, – Мэглин смотрел мягко, как обычно.

Ветка, которая почти всю дорогу спала в его сильных руках на холке лошади, встрепенулась. В голосе чудесного нандо звучала отчего-то печаль. Девушка вскинулась – круги у глаз, каштановые волосы словно потускнели, а широкие плечи чуть ссутулились.

– Мне кажется, тебе тоже нужно отдохнуть, – осторожно выговорила она. – О. Дверей нет?..

– Дверей нет, но к тебе никто не войдет, если на то не будет особой причины, – спокойно ответил Мэглин. – Я оставлю тебя… на какое-то время. Возможно, надолго. Отдыхай и набирайся сил. Ты в самом сердце Сумеречного леса и в полной безопасности. Какие бы войны ни бушевали снаружи, сюда они не доберутся, разбившись о могучие стволы истинных древ.

– Однако орки были все же на краю леса, – пробормотала Ветка. – Почти на самом краю, почти под сенью древ…

– Это не должно тебя тревожить, – решительно проговорил Мэглин. – И лучше тебе не возвращаться воспоминаниями в те часы, дружок, – пальцы его легко легли на веки Ветки, и она послушно прижмурилась. – Мне правда пора. Я должен посетить целительницу и отправиться дальше исполнять свой долг… чтобы никакие войны и впрямь не докатились до сердца Темнолесья.

– Ты совсем никак не можешь побыть тут со мной? – жалобно выговорила Ветка.

– Боюсь, что нет. Я и сам… немного… ослаб, и не смогу помогать тебе так, как должно. Ты справишься, Ольва. В тебе намного больше сил… и… света… чем ты сама пока готова признать.

Ветка уже почти не слушала зеленоглазого эльфа – после прикосновения к векам ее начало клонить в сон, тяжело, свинцово, как будто она и не дремала так долго в плаще у него на руках.

– Спасибо тебе за все, – заплетающимся языком проговорила девушка. – Спасибо… за все… я прилягу, Мэглин… прилягу…

– Давно пора, – усмехнулся эльф.

Убедившись, что Ветка крепко спит на кровати, укутанная по самую макушку, а крошечная печурка разожжена и кожаный полог задернут, Мэглин взял коня в повод и, ссутулившись, задумчиво побрел ко входу во дворец.

Стражники леса постоянно приходили сюда и уходили вновь. Бои шли на всех кордонах, которые Мэглин для человеческой девушки обозначил как нерушимые. Его место было там… было там. И сейчас нандо вовсе не желал оставаться во дворце своего короля. Впрочем, он предполагал, что и желание Трандуила будет таким же.

Шаг за шагом, вот и вход во дворец, вот и широкий двор с конюшнями, вот и расседлана и напоена лошадь Мэглина. Сам нандо, приведя животное в порядок и отпустив его к телегам, груженым сеном, которое привозили с лесных опушек, переоделся в свежую одежду и отправился внутрь дворца.

Здесь были одни апартаменты, почти у самых крон деревьев, оплетших замок снизу доверху, проросших сквозь него, вход в которые был разрешен днем и ночью. Безупречная эллет, обитавшая в них, от самого глубокого сна вставала так, как вставала бы королева, в землях которой объявили войну – свежей, безупречной и готовой действовать. Сперва Мэглин направился к ней.

– Ты ведешь себя как неразумный мальчишка, – слышался чеканный, звенящий чистейшим серебром голос уже в коридоре. – Твои друзья по страже, вне всякого сомнения, сведущи в полевой медицине, но что делать, если рана не заживает уже целую луну? Наверное, показать ее той, которая сможет с ней справиться.

Невнятный ответ указывал на то, что посетитель эллет уже был изрядно опоен травами и почти уснул.

– Теперь я разрезаю вот здесь и вот здесь, эта плоть омертвела, и буду зашивать, – оружейный звон сменился коварным мурлыканьем, – а ты сиди и терпи, раз не удосужился признать авторитет целительницы вовремя. Терпи, Элорин.

Мэглин усмехнулся и опустился на обитую бархатом резную скамеечку напротив двери. Он приметил, что орхидеи в выступе стены начали вянуть – да и отчего бы им полыхать, шла зима – но это был дворец короля и покои целительницы Синувирстивиэль. А потому нандо забормотал слова несложной песни, оживляющей корни, возвращающей соки в стебель.

– Разве ты ранен? – звучный голос Трандуила. – Разве ты ранен, что сидишь тут у дверей Виэль? Ступай за мной.

Мэглин тяжело поднялся, коротко поклонился и пошел за Владыкой.

– Ты отвез ее в дальние покои? – осведомился король. Мантия текла за ним с угрожающим парчовым шипением. В алькове он развернулся и сел на перила балкона, выходящего на лес.

– Отвез. Она измучена и спит. И я… сделал бы то же самое, – выговорил Мэглин и чуть поклонился. Дальше выпрямился и прямо посмотрел в глаза Владыки.

Трандуил сморщился чуть досадливо.

– Ты осуждаешь меня?

– Я не вправе на такое, – Мэглин смотрел ровно и словно чуть сквозь. – Я сделал все, что ты приказал, и все, что желала и моя фэа тоже. Теперь я попросил бы у Виэли снадобий, чтобы восстановить силы. Дальше я снова готов буду служить тебе, мой король.

– Разумеется, – чуть нервно проговорил Трандуил, – разумеется. У Холодных водопадов видели гнездо. Я думаю, ночи тебе хватит, чтобы пополнить силы. Отряд, чтобы идти туда, уже собран.

– Хватит, Владыка.

Повисла пауза.

Король смотрел вдаль, на кроны величественных деревьев.

Орхидея напротив покоев Синувирстивиэль налилась бутонами.

Мэглин грустно смотрел на профиль Трандуила и тихо проговорил:

– Если ты не сумеешь спросить, мой король, я не сумею ответить.

– Пустяки, – надменно сказал Владыка леса. – Пустяки занимают меня. Никаких сложностей тут нет.

– Такие пустяки, как иноземка, ее конь и ее одежда с рамалоком? – спокойно, даже чуть заторможенно, так, как беседуют с кем-то очень опасным, выверяя каждую букву, проговорил Мэглин. – Спроси, мой король. Ни о чем, что касается меня лично и моей жизни, я не стану умалчивать.

– Я знаю все о твоей жизни, – рявкнул Трандуил, – все, что мне надо знать! Не становись слишком умным, Мэглин!

Зеленоглазый эльф поклонился и так и остался стоять со склоненной головой.

– Дальше Холодных водопадов тебе меня сложно отослать, Владыка…

– Ты думаешь, я избавляюсь от тебя нарочно? – надменно сказал Трандуил. – Это награда. Ты не ранен в бою, ты показал себя достойно… уничтожил такого врага, который не каждому по плечу. Хотя ты никогда не слыл витязем, Мэглин. Однако ты мудр. Отряд ждал лишь твоей руки. Возвращайся с победой. А теперь, если надо, иди к Синувирстивиэли, я видел, как Элорин покидал ее.

– Благодарю, – Мэглин продолжал стоять в алькове напротив своего короля.

– Что еще? Что?

– Владыка… осмелюсь ли я попросить?

– Что тебе?

– Отправь целительницу к Ольве Льюэнь. Если не залечить вовремя ее порезы, она навсегда останется в шрамах, – тихо сказал Мэглин. – Я сделал что смог, но окончательно очистить ее тело сумеет лишь Синувирстивиэль. Она… человек. На ней не заживет так, как на нас. А ее красота, возможно, когда-нибудь…

– Люди убили брата Синувирстивиэль когда-то, – сказал Трандуил. – Она не любит людей.

– Эру более велик и непредсказуем, чем мы думаем, – серьезно сказал Мэглин. – Я много беседовал с Виэль, в сердце ее давно нету к людям ни неприязни, ни ненависти. Точно так же Вириндил мог пасть от паука или какой-либо темной силы. Синувирстивиэль равно светла и целительна для любого. Пошли ее к Ольве. Я и сам буду просить ее об этом.

– Я подумаю, – Владыка поднялся, мантия блеснула тусклым золотом и багрянцем. – Подумаю, нандо.

Лесной стражник стоял навытяжку до тех пор, пока силуэт его короля, увенчанный короной, не скрылся в проходе боковой галереи.

После этого Мэглин повернулся – напротив входа в свои комнаты стояла Синувирстивиэль, тонкая, туго затянутая в сверкающее платье, достойное самого изысканного бала.

– Орхидеи еще не зацвели, – сказала она, указав на стену. – Но они сделают это завтра, мой друг. Я чувствую. Спасибо тебе за остатки твоей силы… поберег бы.

– Ты же мне поможешь? – Мэглин подошел и прикоснулся лбом ко лбу целительницы. – Поможешь?

– Ох, Мэглин, – тихо выговорила Синувирстивиэль. – Заходи. Только скажи мне, что за тревогу ты привез в Сумеречный дворец? Что за непокой?

– Ты увидишь ее, – мягко сказал лесной эльф, опускаясь в глубокое кресло с далеко откинутой спинкой. – Увидишь. Ее.

– Ее? – четко выговорила целительница и замерла с тонким стаканом, наполненным ароматным отваром, в руке. – Ее?

– Ее.

– Человека? – недоверчиво уточнила Синувирстивиэль.

– Человека.

Тонкие пальцы легли на лоб лесного эльфа.

– Не знаю, что за диво, – немного заносчиво сказала эльфийка, – но, судя по тому, что ты видел… что ты думаешь… все слишком необычно, Мэглин.

– Помоги ей, – тихо сказал нолдо. – Помоги мне… помоги ей. Нам. Я больше тебя не могу ни о чем просить, Виэль. Дальше рано или поздно ты все почувствуешь и поймешь сама.

Виэль уставилась сквозь отдернутый полог двери в коридор – там лепесток за лепестком разворачивалась орхидея.

– Я этого не видела, Мэглин! – рявкнула Синувирстивиэль. – Не видела, не слышала и знать ничего не хочу! Но ты напросился – если хочешь на водопады, я напичкаю тебя от души!

Мэглин расхохотался и принял целебное снадобье. Цвета жизни вернулись на его щеки, круги у глаз ушли, и это снова был юный, полный сил эльф – и только вертикальная складка над переносицей все еще указывала на те мысли, которые владели им еще недавно.

========== Глава 16. Чертоги ==========

Веткина комната была в самом дальнем крыле Лесных чертогов и располагалась на земле, а не на верхних ярусах, где предпочитали обитать сами эльфы. Главный дворец Лихолесья строили гномы – из камня, и в отличие от обычных летящих над ущельями и возвышающихся на холмах эльфийских построек, он, хотя и отличался несказанным великолепием, словно врастал вниз, в землю, на много ярусов. Однако эльфы есть эльфы: со временем дворец так оплели могучие растения, стволы, корни и ветви, что камень и живая плоть леса слились воедино.

Веткина комната была уже не выстроена, а выращена, и походила на развилку огромных корней. Вход загораживала плотная занавеска из тисненой, тяжелой, хорошо выделанной кожи – других дверей не предусматривалось. Древесина образовывала узкое окно, в которое падал утренний свет – от восхода и до полудня. На идеально ровном полу, вымощенном красивым серым камнем, стояло низкое ложе – несколько бревен, накрытых тростником, поверх тростника – поистине королевской периной и роскошным покрывалом с вышивкой. В углу, но не вплотную к живому корню, был сложен небольшой очаг. Резной стол темного дерева – у окна, такой же работы сундук и несколько полок в углу.

Ветке этого было достаточно.

В комнате не было того, что принято считать удобствами – но вокруг простирался густейший лес, а буквально в пятидесяти метрах по камням сбегал небольшой водопадик. Вода направлялась в чаши, расположенные каскадом – солдатский душ и умывальники стражников и воинов дворца. Собственно, Ветке и досталось то, что можно было бы назвать комнатой в казарменном общежитии.

Чтобы попасть внутрь дворца, надо было обойти его кругом – с полчаса, приблизиться с другой стороны – с главного входа, объявить, кто такая и зачем пришла, и тогда уже войти во внутренние чертоги. Снаружи замок был обнесен основательной стеной, лес перед которой был расчищен – но двор с умывальниками и природным каскадным душем располагался внутри этой ограды, во внутреннем обширном саду.

Защитники дворца при осаде могли сперва отступить за стену, затем внутрь самого дворца, но такого пока не случалось – никакая сила доселе не атаковала лесного короля в сердце его владений.

Жилье, считавшееся у эльфов весьма простым, Ветке показалось просто верхом роскоши и изысканности. Ей нравилось все – живое дерево, небольшой очаг, который, однако, быстро наполнял скромную комнату теплом, шелк постельного белья, пух теплого огромного одеяла, солнце в глаза по утрам, водопад в качестве душа, плотная кожа вместо двери.

Мэглин привез Ветку сюда и оставил – это было достаточно безлюдное, можно сказать, временно расселенное крыло. Ветке досталась комната эльфа, который погиб во время битвы пяти воинств. Его вещи и оружие Мэглин унес.

Ветка была тут уже три дня. Мэглина, Даэмара или кого-либо иного из знакомых эльфов ей не довелось встретить. Тонкая эльфийка с черными волосами ниже ягодиц приносила ей с утра корзину с едой, и, глядя примерно так же, как смотрела на Ветку Тауриэль, безмолвно исчезала. Иногда Ветка сталкивалась около водопадов с одним-двумя стражниками, которые умывались, или просто беседовали у воды. Мужчины здоровались с ней приветливо, но от расспросов немедленно уходили. «Тебя призовет Владыка, набирайся сил». «Выздоравливай, отдыхай, в свое время тебя отведут во дворец».

И Ветка ждала.

Первый день она просто спала, почти не поднимая головы.

На второй постоянно лазила в холодную воду, оттирая тело с песком; топила очаг, пила принесенное ей вино.

На третий к ней пришла сдержанная эльфийка, велела раздеться, и осмотрела порезы – белые шрамы, волнистыми линиями и завитками украшавшие теперь Веткино тело. Эльфийка была юна и прекрасна, но держалась как строгая докторица в летах. Эльфийка представилась Синувирстивиэль, и объявила, что должна вылечить шрамы. Судя по тону, она бы охотно оставила человеческой женщине это украшение на долгую память, а может, и добавила бы что-нибудь от себя методами эльфийской хирургии. Но эльфийка только нанесла зеленую пасту на шрамы, открыто и как-то весьма неприязненно изучая Веткино тело, напоила девушку не слишком вкусным отваром растений, обернула в тонкое полотно, и по-быстрому спела песню. Ветка, хотя и оценила потом результат, не впечатлилась – чудесами эльфийской медицины в ее памяти навсегда осталось то, что делал Мэглин в лилейном озере. Теперь на загорелой коже остались только тонкие светлые линии, которые, как сказала целительница, должны были сойти за несколько месяцев. «Орк не применил магии, не использовал злых заклинаний, – сказала Синувирстивиэль, – ты, видно, была интересна ему, и он хотел сохранить твое тело».

Азог мог необратимо изуродовать ее единым ударом… но не сделал этого за пару часов. И все равно то, что происходило в стане орков, Ветка никак не могла обозначить как бережное отношение, и с эльфийкой не согласилась.

Ветку несколько смущало, что одежда у нее пока была только Даэмарова – ей лишь принесли плотный плащ и сапоги. А на улице неумолимо холодало; Ветка не могла далеко отойти от своего жилища. Благо, в ручье, сбегающем в умывальники, вода отчего-то оставалась теплой и по утрам немного парила.

На утро четвертого дня пришел вовсе не Мэглин, как всей душой ждала девушка, а платиноволосый красавец Даэмар. Он принес одежду – узкие тонкие коричневые брюки, длинное светло-желтое, богато расшитое платье с высоким разрезом спереди, нежную легкую сорочку под платье, отороченный мехом плащ, нечто вроде носков из шелка, мягкие сапоги, подбитые стриженым мехом, которые натягивались на ногу туго, словно чулок.

Ветка одевалась, а Даэмар напевал что-то дурашливое снаружи.

Ветка вышла. Эльфийская одежда села точно по фигуре. Платье плотно обтягивало талию и не сковывало движений, рукава с разрезами красиво облегали руки; более широкий, чем у кафтанов мужчин, подол тек, словно вода, когда девушка шла. Нижняя рубашка образовывала мягкие целомудренные складки вдоль узкого вертикального выреза горловины, а рукава с тонким шитьем достигали запястий.

– Тебе сшили одежду по мерке, – сказал Даэмар. – Там, в свертке, есть сменный вариант, короткая обувь для дома, платье для сна. А мои штаны и рубашку можешь вернуть.

– Постирать бы, – улыбнулась Ветка.

– Ручей постирает, – легко сказал Даэмар. – Но вышивка на вещах дорога мне как память, следовательно, я их забираю…

– Ты ведешь меня к Трандуилу?

– Да, Владыка вспомнил о тебе и пожелал видеть.

– Даэмар, – шепотом спросила Ветка, – столько пустых комнат… тут в каждой когда-то жили стражники или воины?

– Да, но обычно не постоянно, а когда собиралось большое воинство. Каждый эльф бесценен и достоин комфорта.

– И где все они теперь? Неужели верно то, что говорили гномы – дивный народ покидает Средиземье? У вас перестали тут рождаться дети?..

– Все так, – ответил Даэмар. – Мы поем об этом грустные песни, и, вступая в последние битвы этого мира, готовимся уходить без сожалений в чертоги Мандоса или за море, в благословенный Валинор. В сердце каждого эльфа, даже здесь, в сумраке леса, под опекой Владыки, плещутся волны. Но время еще не пришло. И мы пока здесь. И ты здесь, – и Даэмар снова заулыбался и весело прищурился. – Советую сосредоточиться на этой мысли. Трандуил не в самом благолепном умонастроении. Но я тебе ничего не говорил.

– А почему…

– Что?

– Почему за мной пришел не Мэглин?..

– А я чем плох?

– Даэмар, ты хорош! Но я думала…

– Иволга тоже думала, – сказал Даэмар. – Сидела и думала, пока не приклеилась к смоле, тут ее ласка и съела! Ольва, я должен с тобой поговорить. Сейчас.

– А Мэглин где?

– На дальнем кордоне, около Ледяных водопадов. Ты должна знать… Я должен сказать…

– Ты так мямлишь, как будто стащил положенную мне булочку, – сказала Ветка, достаточно, впрочем, беззаботно. Но затуманившееся лицо красавца синды ее насторожило. – Даэмар, да что случилось? Я кстати очень благодарна тебе – если бы меня оставили в повозке связанной, скорее всего, я погибла бы в Дейле. Ну помнишь, тогда. Когда ты пытался учесть все интересы.

– Я помню. Но не торопись меня благодарить. Ты знаешь… – Даэмар явно сомневался.

– Пока нет.

– Я же следопыт. Это я выследил отряд Азога Осквернителя и послал весть Трандуилу.

– Ну так, – осторожно сказала Ветка, – большое тебе спасибо. Я так и знала, что подобных совпадений не бывает. А что тебя смущает? Даэмар?

– Я не смог выйти из стана Азога и ждал своих внутри.

– Так, – на душе у Ветки стало неприятно.

– Я был в дупле дерева недалеко… недалеко…

– Недалеко от палатки Азога, перед которой мы с ним славно развлекались.

– Да, Льюэнь. Я видел почти все, а чего не видел – слышал.

– Ты пытался отвернуться, как честный мальчик, – на глазах Ветки закипели слезы, – но ты не мог, потому что в дупле тебя так заклинило, что голова не поворачивалась.

– Нет, я не пытался отворачиваться. Ты… ты управляла Азогом. Между вами что-то происходило, чего я не мог понять. Никак не мог. Но должен был. Это… невыносимо…

– Грязно?

– Странно.

– Хорошо, ты сказал, – сердито буркнула Ветка. – Теперь будь примерным эльфом. Вали и доложи Владыке.

– Я об этом и хотел… сказать…

– Я поняла, что ты не можешь не донести. Вы, эльфы, в чем-то рекордно тупые.