Текст книги "Почему я ненавижу фанфики (СИ)"

Автор книги: Эш Локи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Сам процесс оказался непростым, я даже пожалел порноактрис. Полностью взять не получалось, приходилось прерываться, чтобы ласкать рукой, спина, шея и челюсть быстро затекли. Зато надорванные вздохи и полухрипы…

В общем, это того стоило.

Даню дернуло мощно, как от удара током. Он сполз вниз, неудобно облокотился на бортик и дышал-дышал-дышал, пока я стирал с губ сперму, как элитная шалава – помаду. Стирал и беззвучно смеялся.

Вода быстро смыла следы нашего сумасшествия, но настроение никуда не делось, и мы провели в ванной еще добрые полчаса, просто тискаясь и целуясь. Этот последний раунд был самым развратным – я успел забыть о смущении, а у Даньки, кажется, съехала крыша и даже записку не оставила на прощанье.

В себя мы приходили на кухне.

Я встретил свои воспоминания с видом английского сэра и убийственным «ничего не знаю, господа, это был не я», поэтому от шока был временно защищен. Даня защититься не успел, а потому ловил глюки на обоях добрых десять минут, пока не обнаружил, что Рита со скуки кусает его за ляжку.

– Ты вроде кончил, – вдруг заговорил Новиков. – Но как ощущения? Понимаешь, что «тот самый грязный гейский секс» – это даже примерно не то же самое?

Английский сэр всё ещё упорно не хотел покидать мой разум. Он сёрпал чай, оттопырив мизинчик, и примеривался к эклеру на фарфоровом блюдце. Заявлял: «Это был не я, но, предположим, чисто гипотетически, я знаю, о чем речь…»

– Догадываюсь.

– И?

– Мне не было… было нормально.

– Нормально хорошо или нормально плохо?

– Нормально хорошо.

– Есть что-то, что тебя пугает?

– Как ты сказал, это непросто чисто психологически. Но я не почувствовал ни унижения, ни… короче, всё хорошо.

– А вот меня ты чуть не убил нафиг, – Даня покраснел, и английский сэр ну очень наигранно захохотал. – Нельзя же так сразу!

– Стоило подготовить? А-э-э, господин, сейчас я встану перед вами на колени, но вы не подумайте, что я хочу попросить вашей руки. Меня привлекла одна выдающаяся часть вашего тела. Хочется сделать с нею всякое такое, так что не упадите, пожалуйста, в обморок?

– Ни слова больше.

– А как иначе? Тем более я как-то особо не думал, знаешь ли.

– Потому что ты псих.

Дабы не потерять свой «щит», я сам превратился в сэра и стал попивать чай с оттопыренным мизинчиком.

– Но боже, Костя, это было очень. Очень.

– Очень что?

– Приятно… – на самой границе слышимости шепнул Новиков. – Когда я думал о нас с тобой, даже не предполагал, что ты настолько страстный. Сердце-сердечко.

– Сердце-сердечко, – кивнул я, наконец, ликвидировав сэрскую подушку безопасности и приняв удар. Глюки нагрянули прямо в чашку, так что теперь я сидел, рассматривая пляски чаинок на дне.

Что ж, мне уже не в первый раз кроет чердак под действием феромонов Новикова. Плавали-знаем… ещё поплаваем.

Я не был влюблен. Я любил. Любил уверенно и глубоко. О чем и решил сообщить, с грохотом пододвинув стул поближе.

– Даниил Егорович.

– М? – он посмотрел на меня в упор. Медовый цвет из-за обилия света заливал радужку почти полностью. Взгляд был растерянный. Чуть влажные волосы прилипли ко лбу острыми темными стрелками – я тронул их кончиками пальцев, сдвинул вбок. Затем скользнул по виску, убрал пряди за ухо, зацепив взглядом маленькую родинку.

Даня не выдержал.

– Ну чего ты?

Я прижался виском к его виску. Сказал:

– Всё потому, что я тебя действительно люблю.

Мы не говорили этого не по телефону, так что я позволил себе посмаковать и накинул сверху ещё одну гирьку:

– Очень люблю.

Несмотря на волнительные слова, это был спокойный миг. Миг-передышка, миг-обманка.

– Ты понимаешь, что после таких слов я тебе покоя не дам?

– Пусть. Я вспомнил кое-что. Тогда, под наркотиком, когда мне угрожала опасность, я подумал, что теряю время на сомнения. Очень много времени. Каждый раз… миллион «а что же будет». Они ни к чему, потому что я счастлив. А был бы несчастен – не мучился бы сожалениями о не сделанном.

– А я не просто люблю, – сказал Даня. – Я тебе принадлежу. Со всеми потрохами. Даже если мы находимся далеко друг от друга, этого уже не изменить. Прости.

Мы замолчали. Больше слов не нашлось, да и не было нужды – сказанное заполнило все пустоты в душе, уничтожило тревоги.

Тем чудесным вечером мы оба сломались и обрели новую целостность.

Пусть ненадолго – она была.

И это стало самым лучшим чувством, какое я только испытывал в своей жизни.

========== 18 – Возможно, новый друг ==========

Почему я ненавижу фанфики, спрашивается?

Да потому, что это жуткая херня, вроде треш-аниме или топ-обзоров на ютубчике. Дрянь, в повседневной жизни совершенно бесполезная, но по какой-то таинственной причине затягивающая с головой.

Допустим, я никогда не был любителем длинных сериалов. Как по мне, завершенные и логичные истории куда приятнее – краткость сестра таланта. Да, вместить в полтора-два часа отличное приключение не так-то просто. Но растянутым серийникам под сто-двести серий я предпочитал полноценные фильмы, пусть и с сиквелами. К примеру, тот же новый Стар Трек.

И вот черт же дернул поискать фанфики на тему…

– Дань, почему слэш так популярен? – доебался я, скурив первую попавшуюся работу с кучей лайков и довольно высоким рейтингом.

– Неправильный вопрос…– пробормотал Новиков.

Голос в трубке был такой сонный и теплый, что в животе за пару секунд сформировалась сверхновая. Или даже две?

Ощущение вынудило принять горизонтальное положение и с интересом прислушаться к себе. Если это и есть те самые «бабочки любви», то я бы их назвал скорее летающими гиппопотамами.

Получается, у меня фетиш на сонный голос?

– То есть?

– Почему любовь так популярна, ты хотел спросить… – Даня зевнул в трубку, и я покрылся мурашками от загривка до поясницы. – Любовь… всех волнует любовь. Она популярна в принципе. И всегда будет.

– Спал что ли? – слушая его лопотание, я постепенно отвлекался от темы – мне становилось не важно, что именно он говорил, лишь бы говорил.

– Угу. Ты меня разбудил.

– Я могу перезвонить завтра.

– Не, я не упущу возможности с тобой поболтать. Ты редко звонишь не по делу.

– Боже, тебе общения не хватает? Мы видимся почти каждый день.

– Но… в универе. Там я не могу сказать тебе что-нибудь эдакое… еще я страдаю от недостатка лапанья.

– Зато ты всё наверстываешь, когда я у тебя в гостях, рукобляд, – я начал ёрзать на одеяле, почему-то не чувствуя себя комфортно ни в одной позе.

Даня расслабленно хохотнул.

– Кстати о птичках, скажи, ты когда дрочишь представляешь что-то привычное или… новенькое?

– Что ты имеешь в виду под «новеньким»?

– Я обнаружил, что нежные девочки меня не заводят так, как заводит твой голос. Вот прямо сейчас обнаружил. Прямо в трусах.

– Ты чертов изврат, – я едва сдержал смех – сам не лучше, ей-богу. После небольшой паузы, тихо добавил:

– Это уже отклонение психики, Даниил Егорович…

– Блэ-э-э-э-э-экдже-е-е-ек. Ещё немного и я буду называть тебя Джек Дениэлс, потому что ты как алкоголь – без тебя плохо, с тобой хорошо, но перебарщивать нельзя, а то потом сплошная головная боль.

– Нет уж, давай оставим как есть. Кстати, рано расслабился. Я всё ещё злюсь на тебя за ту девицу.

– А что такого?

– Ты дал свой номер.

– Но это не значит, что я буду поддерживать с ней связь.

О девице вспоминать было неприятно – я стоял неподалёку и лично наблюдал сцену знакомства.

Да, Новиков не мог послать её к черту – это было бы грубо и некрасиво по отношению к вежливой девушке, а он слыл няшей муняшей и всё такое.

Да, она всего лишь хотела узнать, сможет ли он поучаствовать во флешмобе.

Да, она была просто милашкой, посчитав, что флешмоб – отличный повод для знакомства с этой звездой-пиздой.

Всё я понимаю.

Но. Но, твою же мать.

– Ничего не могу с собой поделать.

– Отпусти-и-и и забу-у-удь, – хрипло провыл Даня, каким-то чудом почти попадая в ноты. – Что прошло уже не верну-у-уть.

– Дебил, – я фыркнул. – О. Вспомнил. Любовь любовью, но почему слэш так популярен-то?

– Я уже ответил – популярна любовь в любом виде. А с жанром так, потому что среди фикрайтеров больше девчонок, им доставляет…

– Ладно, будем считать, что этот ответ меня устраивает.

– Справочная гей-служба всегда к вашим услугам. Только что теперь делать с обнаруженной… проблемой?

– Правая Рука, я выбираю тебя?

– Я бы предпочел другого покемона. Но его надо ловить, понимаете ли.

– Совсем уже крыша поехала? – я не выдержал и захохотал, давясь воздухом. – Даня, какой же ты, а…

– Прости, – усмехнулся он. – Я просто маюсь. До сессии остался месяц, а в голове ни одной полезной мысли. И всё из-за тебя.

– Забыл упомянуть, что и полезные мысли в твоей голове иногда водятся тоже из-за меня.

Даня ответил после небольшой паузы – тихо, немного невнятно.

– И не поспоришь.

– Засыпаешь?

– Угу… глаза слипаются.

– Тебе колыбельную спеть или сказку рассказать?

– Боюсь, уснуть это не поможет. Поешь ты хреново, а сказки наверняка будут жуткие.

– Есть ещё более мучительный вариант – я могу спеть тебе жуткую сказку. Тили-тили-бом…

– О, боже, нет. Я не усну, а потеряю сознание из-за ушного кровотечения.

– Тогда ложись с миром… не вынуждай прибегнуть к крайним мерам.

– Ладно. Спокойной ночи, Блэкджек.

– Ага, ночи.

Я сбросил и уставился в потолок.

Мается он.

Кто из нас двоих больше мается – вот вопрос на миллион.

Да, читал я много.

Не только фанфики, конечно. Книги, статьи. А что ещё делать в дороге или на особо унылых парах?

Собственно, когда мой сотовый оживил тот необычный звонок, я читал, приткнувшись к задней перегородке в углу автобуса. Википедия охотно раскрывала все тайны мезосферы. И, как назло, на самом интересном месте браузер накрыло цифрами незнакомого номера.

Сначала я упрямо потянулся сбросить – после истории с Соломоновым рисковать не хотелось. Но внутреннее чутье, видимо, та самая распиаренная интуиция заставила перенести палец к другой стороне экрана.

– Да?

– Костя, – тяжело выдохнула трубка. – Надо же, ответил… это Никита.

Я хмыкнул.

– Здравствуй.

– В тот раз… я сказал тебе, что ты ничего не должен, ага… – говорил он странно. Надрывисто, устало. Я заволновался и начал вслушиваться. – Но, если можно, я попрошу тебя об одном одолжении? Это в последний раз.

– Ты в порядке?

Вопрос был тупым в сотой степени – Никита был не в порядке и это понял бы даже умственно отсталый.

– Относительно, – после небольшой паузы выдохнул Сапёр. – Соломонов меня чуточку отделал…

– Где ты?

Я встал и оплатил проезд, намереваясь выйти на следующей остановке. Никита тем временем туманно описал своё местоположение.

– Тебе машина нужна?

– Машина сюда не проедет, дорога в говно… мне бы… мне бы кто-нибудь помог добраться до проезжей части, а оттуда я сам как-нибудь…

– Тебе, может, скорую надо?

Автобус остановился, и я выскочил на улицу. В лицо ударил прохладный ветер, немногочисленные люди на остановке не обратили на меня никакого внимания – мелочь, а приятно.

– Нет, в больницу я не поеду. Всё нормально, просто идти не могу. Дома отлежусь.

Я быстренько прикинул варианты. Был один – так сказать, рисковый план. Но раз речь идет о серьезных проблемах, думаю, Даня не станет воротить нос.

– Я сейчас кое-что попробую и тебе перезвоню, ага? Не вырубись.

– Лады…

Я сбросил и сразу же набрал Новикова.

– Городская психбольница номер пять, – отчеканил этот придурок вместо приветствия. – К вам уже выехали санитары.

– Пообещай, что не убьешь.

– Обещаю. Наверное. Что случилось? – тут же встрепенулся он.

– Никита позвонил… его побили и он, судя по всему, на ногах не стоит. Просит помочь. Выручишь?

Даня молчал секунд тридцать. Я терпеливо ждал, глядя в окна чужих квартир по другую сторону улицы.

– Мы с Лёхой можем забрать его на мотоциклах, – наконец, предложил Даня. – Нужно пустое пассажирское. Если всё так серьезно, почему бы не вызвать скорую?

– Говорит, машина не проедет по дороге, а идти он не может. И в больницу не хочет.

– Мало ли, что он там хочет, – злобно прошипел мой ненаглядный и неистовый. – Костя, только потому, что он тебя вытащил. Только, блядь, потому.

– Я тоже только потому. Он сам всё это заварил, да, но… я тоже виноват.

– Знаю. Где ты сейчас?

Продиктовав адрес, я присел на освободившуюся лавочку на остановке.

– Приедем минут через десять. Жди, – сказал Даня.

И сбросил.

Лёша запечатлелся в моей памяти эдаким ледяным принцем, которому нет дела до плебеев и существ низшего ранга. Но он умудрился исправить это впечатление за первые пару минут знакомства:

– Что за мальчика спасаем? – спокойно поинтересовался он после процедуры рукопожатий. Голос звучал не просто мелодично – настолько приятно уху, что даже как-то бодрил.

– Мальчика-проблему, – вздохнул я.

– Мальчика-мразь, – поправил Даня, доставая запасной шлем.

– А зачем?

– Я ему должен, – я разместился на пассажирском у Новикова за спиной.

Больше мы не стали тратить время на болтовню – в конце концов, от нас зависела чья-то жизнь. Это прояснилось тогда, когда мы прибыли на место, проворотив полгорода и небольшой труднопроходимый квартал по вязкой сырой земле.

Никита нашелся на крыльце недостроя.

Он сидел и смотрел на тусклое ночное небо, с частотой в несколько секунд стирая с подбородка кровь и умудряясь при этом еще и смолить. Нижняя губа припухла и кровоточила, не прекращая, серьга была выдрана с корнем. Правая штанина порванных джинсов закатана до колена. Нога в полумраке выглядела ужасающе – вся в кровоподтеках, отекшая. Судя по всему, били прицельно и специально, чтобы не мог далеко уйти.

– Ого, целый эскорт, – заметил Никита. – Я почти поверил, что приехали добить.

– Доставайте биты, он уже догадался, – сказал Новиков, сняв шлем.

К нашему всеобщему удивлению первым без лишних вопросов к пострадавшему причалил Лёша. Молча перекинул его руку через шею, помог подняться.

Вставали они тяжело – Никита тихо рычал сквозь зубы, а потом с минуту отплевывался от крови, стараясь никого не запачкать.

Я подхватил его с другой стороны. Даня вмешиваться не стал.

– Зачем на мотоциклах… хотя да, но я бы не догадался… – шепелявил этот несчастный, пока мы помогали ему безопасно устроиться на пассажирском у Лёши. Сигареты пришлось отобрать, на что он протестующе замычал.

– Это тебя Соломонов так? – спросил Даня.

– Не он один, всей своей детсад группой, – со злым весельем ответил Никита. Он назвал свой адрес, но Лёша отрицательно мотнул головой.

– Едем в травмпункт. Я уже слышал, что ты против, так что не трать силы. У меня есть знакомые. Подошьют и загипсуют без лишних вопросов.

– Нет, я не…

– Я за рулем, – спокойно прервал его Лёша. И почему-то у Никиты не возникло желания спорить. – Держись крепче.

Затем он обратился к нам:

– Поедем медленно, а то вдруг отрубится.

– А ты не из наших? Постарше будешь? – после небольшой паузы спросил Никита. Мы с Даней успели сесть на мотоцикл и были почти готовы пришпорить металлического коня, но я отвлекся на болтовню многострадального.

– Да, – ответил Лёша.

– Тогда придется побыть у тебя в долгу… – сказал Никита и, наконец, затих. Он явно чувствовал себя неудобно из-за постоянно кровоточащей губы и капель, которые так или иначе попадали на Лёшину кожаную куртку и мотоцикл, но тот невнятные извинения проигнорировал.

Возвращались мы раза в три медленнее. Выбрали другой, более безопасный и длинный путь. На объезде повезло – самые неприятные дороги с вечными пробками оказались проходимыми.

По прибытии я сбегал в аптеку, чтобы прикупить влажных салфеток с бинтами. У кабинета первичного приёма толпилась небольшая очередь.

Никиту мы сгрузили на скамейку – люди, увидев его, посторонились и посмотрели с беспокойством.

– Может, ему скорую? – пробормотал кто-то из толпы.

Никита криво заулыбался и замахал руками, показывая, что цел-здоров.

– Я не ранен, это кровь из губы, фигня.

– У тебя колено выбито, – подметил Лёша. – Хорошо, что у моего знакомого сегодня смена. Тебе повезло.

– Не нудите, – отмахнулся Никита, влажными салфетками стирая разводы с подбородка и шеи.

Выглядел он удручающе. На десять из десяти по моей личной шкале. И, помимо прочего, страдал от внутренних повреждений – придерживался за живот, слегка сутулился, морщился от каждого движения.

– Спасибо за помощь, долг возвращен и переуплачен, – вдруг сказал он, поднимая тяжелый взгляд. – Дальше я сам.

– Нет, – заупрямился я.

Даня покосился, но ничего не сказал.

– Не сердобольничай, – фыркнул Сапёр.

– Я останусь не потому, что мы что-то там друг другу должны, – больше я ничего слушать не хотел, поэтому повернулся к «извозчикам». – Если что, можете не ждать. Это затянется, если его будут гипсовать.

– Да ладно, раз так, я тоже подожду, – вздохнул Даня.

Лёша просто пожал плечами. Никита почему-то начал пилить его взглядом – то ли с неприязнью, то ли с подозрением, то ли ещё что в голову взбрело.

А потом я заметил странное – он отвел взгляд и потер веки пальцами. Я всегда так делал, когда хотел подавить желание разреветься.

Наверное, всё потому, что у него просто не было хороших друзей.

Через три с половиной часа мы стояли под окнами квартиры пострадавшего в полной тишине и курили. Не все, конечно – Даня и Никита, притом Никита третью по счету.

Когда он потянулся за четвертой, Лёша внаглую вытащил пачку из его руки и с каменным лицом бросил в урну.

– Пошли, помогу наверх подняться.

Это было сказано настолько уверенно и спокойно, что ни у кого не нашлось слов, чтобы возразить или возмутиться. Зато шутить силы ещё остались.

– Ты Чип или Дейл? – ехидно улыбнулся Никита. Губу ему зашили, а ногу вправили и загипсовали, так что он маленько оживился. Даже глаза заблестели с привычной остротой.

Даня ткнул пальцем в мою сторону.

– Я точно знаю, кто Гаечка.

– Ой, да заткнись, – беззлобно огрызнулся я.

– Ребят, спасибо, а… я правда… как-нибудь сочтемся. Я найду способ.

– Прекрати. Никто ничего с тебя не требует.

Лёша в очередной раз помог Никите подняться и попер его к подъезду. Мне начало казаться, что он получает какое-то извращенное удовольствие от помощи людям. И судя по тёплому взгляду Дани, я был не сильно далёк от истины.

Мы проводили Никиту до двери. Лёша сунул свою визитку. Я заметил, что пальцы на правой у него сгибаются плохо – наверное, последствия аварии, проблемы с мелкой моторикой.

– Если понадобится помощь с врачами, позвони, у меня много хороших контактов.

– Ого. А просто так, поболтать – можно? – поинтересовался Никита.

Я ждал очередного прохладного комментария, но Лёша вдруг улыбнулся уголками губ – аккуратно и загадочно.

– Почему нет?

Эта ночь страшно вымотала всех нас, так что попрощались практически там же, у подъезда. Сначала Даня собирался отвезти меня домой, потом передумал и увез к себе. А я был уже настолько никакущий, что чуть не уснул на заднем сидении его мотоцикла.

– Странный он какой-то, – позже, расслабившись на диване, сказал Даня. – Вроде придурок придурком, но не то, чтобы совсем.

– Он не плохой. Мне его немного жаль.

– Точно только жаль?

– Дань, сейчас ревность не к месту.

– Просто я не помню, чтобы ты о ком-то так волновался…

Недолго думая, я сел рядом и локтем уперся Новикову в грудную клетку.

– Хорошо, давай по-честному. Он мне нравится как человек. Никакого особого интереса, ничего такого. Просто как личность. Понял?

Даня прикрыл глаза предплечьем, немного помолчал.

– Думаю, да, – эмоция была подавлена, прогресс в искусстве самоконтроля на лицо. Хотя, может, он просто хорошо играл. – Выглядишь уставшим. Пошли переоденешься… и спать.

Новиков потрепал меня по голове, как шкодливого кота. Захотелось растечься в лужу у него на груди, но каким-то магическим образом я сохранил форму и даже непринужденно-расслабленное лицо.

– А ты?

– Прогуляюсь с Марго и вернусь. А то придется через два часа опять вставать – я этого не вынесу.

Я наблюдал за ними в окно.

Мисс кариес подземного мира была сонной и раздраженной – дергала Даню на себя, скакала через лужи, будто специально обрызгивая ему джинсы. Ничего удивительного, эта чертова псина была недовольна тем, что её разбудили для прогулки посреди ночи.

Я взял сотовый и обнаружил несколько сообщений в чате. Никита опять писал с другого номера. Судя по всему, у него было два телефона и в каждом по две симки. Хотя хрен его разберет.

«Хороший ты человек, Пятнышко. Если вдруг что, обращайся. Помогу».

Следующее сообщение шло вдогонку:

«Просто как друг».

Я усмехнулся.

«Понял. Выздоравливай…»

И, немного поколебавшись, добавил в отместку за дурацкое «Пятнышко»:

«Мистер Пиньята».

«Вот это не в бровь, а в глаз :)»

Отложив сотовый, я с головой укутался в одеяло. И отключился, едва услышав щелчок дверного замка.

========== 19 – Провокации ==========

Комментарий к 19 – Провокации

Я нашла его, нашла-нашла-нашла. Никого ближе на просторах интернета не видела и, думаю, искать бессмысленно, потому что это ОНО процентов на 90!

Ваше видение может не совпадать с моим, но вот так Данька видется автору:

https://pp.vk.me/c626625/v626625693/2dc32/TckNYPedLrA.jpg

Ащаща. Спасибо за внимание :D

Так уж повелось, что все пробуждения у Даньки неизменно превращаются в маленькие спектакли, полные приключений и щекотливых ситуаций. И этот раз, естественно, исключением не стал.

Когда я разлепил глаза, то первым делом наткнулся на криповый изучающий взгляд. Я не просто испугался – чуть не кончился прямо там, на диване, под теплым одеялом, ага.

Даня лежал на боку, подперев голову рукой и пырился на меня своими фальшивыми глазами, как на первый, сука, подснежник, вылупившийся из сугроба в конце столетней зимы.

– Ужас, – прохрипел я. – Давно… кхм… наблюдаешь?

– Минут двадцать. Доброе утро, – мурлыкнул Новиков. – Поверить не могу. Ты такой милый, когда спишь…

– Я не милый. Вообще никогда. Понял? Я суров… как Эверест, – я потер затёкшее запястье и приподнял голову, рефлекторно ища взглядом настенные часы. – Сколько времени?

– Часов десять. Не вертись, Завражин пары отменил, а на физ-ру можно не идти. Ты в курсе, что у тебя глаза бесцветные?

– Чего? – информации оказалось слишком много, и обрабатывать её спросонья я не успевал физически.

– Бесцветные. Обычно серые глаза… с оттенками. А у тебя они монохромно-серые. Хотя зануде в самый раз.

Он дернул прядь моей челки и насмешливо улыбнулся, чем активировал самое ворчливое существо на планете Земля и на всех орбитально-прилегающих небесных телах.

– Специально обесцвечивал, – взъершился я, обходным путем покидая разложенный диван. – Зато от твоих цветовых переходов с ума сойти недолго, индеец недоделанный.

Как только я завершил утренние дела, слегка задобренный тем фактом, что Новиков приобрел мне зубную щетку, мы вернулись к провокациям:

– Кстати, я поступил как настоящий рыцарь и выручил твоего нового друга из беды. За это полагается награда? – вытирая свежевыбритую рожу полотенцем, спросил Даня.

– Оплата, конечно же, натурой? – я скептически поднял бровь.

– Мог бы и тортиком расплатиться, но я и натурой возьму.

– То есть тебе что тортик, что я – всё одно?

– Нет, я не интересуюсь выпечкой в таком плане. Хотя, наверное, ощущение ничего так. Ну, присунуть в крем между коржей…

– Нет слов, – я откопал на полке тонкую деревянную расческу, начал вычесывать патлы, но с непривычки к материалу запутался в собственных волосах. – Бля.

– Утреннее рукожопие? – усмехнулся Данька. – Стой смирно.

Пока он распутывал колтун, я прислонился к косяку и наклонил голову вперед. Момент, когда расческа была извлечена, упустил, и всё потому, что Новиков нагло воспользовался моментом доверия – сунул руку под футболку, погладил меня, как собаку, по спине.

– Так где моя награда?

– Попробуй возьми, – сказал я, выпрямляясь. Вышло как-то агрессивно, с вызовом, отчего у меня самого по загривку побежала дрожь. Хотел было мягко скатиться с темы, но не успел.

Даня перестал улыбаться, вернул расческу на полку. Неожиданно наклонился и одним непринужденным движением забросил меня себе на плечо.

– Да… Даня! Пусти!

– Цыц. Я абориген. И не ори, Риту разбудишь, а она и так на нас злится.

Дотащив меня до дивана и сгрузив без всяких нежностей, Даня перехватил руки у запястий. Сжал не больно, но крепко. Самое главное – демонстративно.

– И как это называется? – пробормотал я, по глупости не воспринимая его всерьез.

– Изнасилование.

– Хочешь вызвать Стокгольмский синдром?

– А тебе такие игры по душе? – он приподнял брови и усилием вклинился между моих ног. Говорил-то весело, но глаза мерцали нехорошим таким, диковатым блеском.

Я насторожился – бабская позиция снова дала по нервам. Кроме того, мы крепко соприкоснулись бедрами. Кожу словно обдало кипятком, в животе ухнуло.

Тут обнаружилось странное – мне и вправду… слегка доставляло подчинение. Роль прижилась, что ли?

– Без понятия, – я сжал его ногами, пытаясь разобраться в своих реакциях. Решил чуть посопротивляться – чисто для приличия.

Даня без особой запарки подавил все попытки вырваться. Мышцы на руках красиво перекатились под кожей, ровное дыхание сбилось. Выглядел он крайне небезопасно.

И мне… это нравилось.

– Очень размыто, знаешь ли…

Я посмотрел ему в глаза – прямо и открыто.

– Ты сильнее, в курсе?

– Будь добр, пошли на хуй прямо сейчас. Я пойду ставить чайник и забудем. Костя?

– Что?

– Ещё чуть-чуть и остановиться я уже не смогу.

Я знал.

Ощущал кожей. А задницей ещё и в самом буквальном смысле. У Дани и так были проблемы с самоконтролем, и вчера ему пришлось подавить все свои не радужные эмоции. Сегодня это грозило чем угодно, так что такие вот не самые веселые игры – ещё цветочки.

Но проблема не в том, что Даня балансировал на грани.

Проблема во мне.

Это было особенное чувство. Эгоистичное и темное, абсолютно незнакомое. Чувство наслаждения тем, что Новикову по-тихому кроет башню из-за этой близости. Или как раз из-за её отсутствия?

Хотелось распробовать, хотелось до чертиков, но Даня и его спокойствие были важнее.

Только поэтому я смягчился.

– Прости… что спровоцировал.

Он что-то прорычал сквозь зубы, но я не разобрал ни слова.

– Что?

Даня наклонился и очень больно прикусил кожу в изгибе шеи, но, наконец, отпустил. Мы оба были слегка неадекватные и с шерстью дыбом, так что ради безопасности рассосались по разным комнатам, притом, не сговариваясь.

Я проверил сообщения в вк, накатал маме извинительную поэму, бездумно полистал какую-то группу с забавными картинками.

Сердце-сердечко никак не успокаивалось и продолжало колотиться, как сумасшедшее – до мозга медленно доходило, что Новиков не игрался.

И я тоже. Пусть на какой-то недолгий миг, я хотел. Хотел, чтобы его сорвало. Хотел узнать, каково это, когда тебя ломают… целиком и полностью.

Какой же придурок, а…

Переждав приступ легкого страха, я притащился на кухню. Даня курил, лениво наблюдая за суетой во дворе.

– Всё хорошо? – как можно мягче спросил я, доставая чашку из шкафа.

– Да… прости, – он взъерошил волосы на затылке. – Просто вышел из себя.

– Не ты один переборщил… – я насыпал чая в кипяток. Зеленые чаинки медленно закружились на поверхности воды.

– Не хочу причинить тебе боль, не хочу ранить, – тихо добавил Даня. – Но ты представить себе не можешь, как бывает тяжело держать себя в руках. С девушками проще – они, как правило, понимают, что делают. И если провоцируют, то с целью, если держат на расстоянии, то уверенно. Ради бога, определись, чего ты хочешь.

– Я определился.

– Ты готов в любой момент съехать с дорожки. Я это чувствую. Я тебя насквозь вижу, Блэкджек, – говорил он всё так же тихо и ровно, но разговор с каждой секундой набирал обороты, как снежный ком. – Нам не обязательно заходить так далеко. Ты рядом, этого более чем достаточно, и я справлюсь. Но твои слова для меня как красная тряпка для быка, блин.

– Прости. Иногда я поступаю жестоко… неосознанно.

– Если бы не моя агрессия, не было бы проблем. Ну, знаешь, пошутили и разошлись. Но я не могу. Так не могу. Вообще.

– В кого у тебя взрывной характер? – спросил я, когда он повернулся.

– В отца, наверное. Даже не знаю. Но дед тоже очень эмоциональный. Ты бы видел, как он нервничает, когда что-то идет не по плану.

– Слушай… а что ты там сказал? Я ничего не понял.

– А… – Даня затянулся и я, как завороженный, проследил за тем, как он выдыхает облачко дыма. Неожиданно Новиков слегка смутился и отвел глаза. – Cabeza de sierra. Это значит «засранец».

– На каком?

– На испанском. У меня бывает. Очень редко, но… да.

– Ты знаешь испанский? – я настолько обалдел, что дальше просто некуда. Пришлось поставить кружку на столешницу, чтобы случайно не уронить.

– Угу, второй родной язык. Дед со мной почти всегда говорит на испанском. У него какие-то свои тараканы.

– Почему я не знал?

– Ну ё-моё… ты и так прикалываешься насчет моей кожи и внешности, не хватало ещё шутеек про это, – Данька нервно забил сигарету в пепельницу. – Блин, угораздило.

– Да ладно тебе, это классно!

– Это ты сейчас так говоришь. А как понадобится повод подъебнуть – вспомнишь. Мне Лёши по горло хватает с его «Ай-ай, палабротас!».

– Что?

– Ай-ай, сквернословишь!

– Пф… тут ты прав, но это всё равно здорово. Интересный у тебя дедушка.

– Ага. Он даже называет меня по-своему, пф.

– Как?

– Даниэль. Иногда Дани. Говорит, что в нашей семье это был самый громкий спор… назвать ребенка на испанский манер или на русский. Как понимаешь, победила мама, но деду наплевать, что написано у меня в паспорте.

– Даниэль… – я посмаковал ощущение от имени, медленно прокатив звуки на языке. Если честно, дедушку можно понять – звучало мягче и как-то даже подходило его экзотической мордашке. – А мне нравится.

– Даже не думай, – Новиков тоже достал чашку. – Ладно, как насчет отличного завтрака от лучшего в мире повара?

– Не преувеличивай. Я готовлю очень посредственно.

– Видимо, я влюблен.

– Нет, ты просто дурак.

– Костя-Костя… в своем репертуаре, – Даня наклонился и коснулся губами моего затылка. Затем, слегка прижав к столешнице, прошептал:

– Пожалуйста, пока я не сделал чего-то, о чем буду жалеть, не дразни, ладно? Я не настолько сильный. И именно настолько несдержанный.

– Что, если я готов? – тихо спросил я, осторожно опрокинувшись ему на грудь.

– Когда ты перестанешь дрожать в моих руках – поверю.

Я печально вздохнул.

– Понимаешь… до всего этого у меня были обычные реакции, простые желания, никаких… извращений. А теперь…

– Теперь?

Я медленно развернулся и поднял голову. Новиков смотрел относительно спокойно, внимательно.

– Мне хотелось, чтобы ты переборщил так же сильно, как не хотелось. Я странный?

– Тебе было любопытно?

– Нет. Вот именно. Ты считаешь, что я запутался, но я понимаю, чего хочу, даже если это пугает.

Он отступил на шаг. Оглядел очень задумчиво, с головы до ног. Я почти потянулся прикрыть пятно – этот взгляд был слишком «глубоким», непривычно-пронизывающим.