Текст книги "Змей сбрасывает шкуру (СИ)"

Автор книги: Ellerillen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– Нерабочая же… – осмотрев находку, покачал головой один из близнецов.

– Зато не будут цепляться, что я без света, – пояснил.

– Но ты же без света, – не сообразил второй пятнистый.

– А мне не надо, – отмахнувшись, застал их недоумённые взгляды и вздохнул. – Долгая история, потом, всё потом. Просто покажите, куда идти.

Райончик здесь был тесный, жилые дома мешались с мастерскими, широких улиц было мало, а закоулков – целая паутина. На трущобы, впрочем, он только смахивал – откровенной бедноты попадалось мало, почти все были при деле и сновали туда-сюда довольно деловито. На удивление, здесь было много, кхм, общепита с шесским колоритом – вот раздаточное окно, вот меню на стене подле него. Косо зыркающие по сторонам змеи суют в окно деньгу, тихо бурчат заказ, и им расторопно выдают кувшин с горячим варевом, либо… здоровенную такую шаверму. Нет, ну один в один! Огромная лепёшка, в которую запелёнуто всякое. После чего клиенты скрываются в пристроенном лабиринте из закутков, чтобы поесть не на виду. А вон у выхода полка для грязной посуды, от которой и до здания то и дело снуёт рассеянный мелкий шеску в… передничке.

Ещё местами в репертуаре были глубокие глиняные миски с пирожками или варениками. По форме – одни и те же штуки, только одни печёные, а другие варёные. Те и те пахли шикарно. Вон, даже пятнистые заинтересованно языки повысовывали, но питаться в таких местах им было невместно. Да и заплатить нечем – парадоксы шесского общества.

– Во-он, дальше по улице старый форт, видишь? – произнёс то ли Киши, то ли Ороши, останавливаясь.

Я прищурился и, увидев коробочку с несколькими башенками, кивнул.

– К воротам не суйся, обойди, там дверь в переулке. Обычно открыто, а если нет – постучись, – продолжил молодой змей.

– Со всей дури колоти, – поправил его брат.

– Всякую ерунду сбывай там же, если найдёшь что. Камни – к нам.

– Но это вряд ли. Там всё должны были подчистить.

Кивнув, я поблагодарил парней и направился вниз по улице. Честно сказать, на добычу я особо и не рассчитывал, у меня сегодня было всего несколько часов на всё про всё. Больше хотел взглянуть на это место поближе и прикинуть, смогу ли из него что выжать, если подготовлюсь как следует. Ну и опять же – подземелья были эхом постигшей этот мир катастрофы, и не заглянуть туда было по меньшей мере глупо.

В двери и правда пришлось поколотить как следует, прежде чем с той стороны заворчали, зашуршали и отодвинули засов. Дверь распахнулась, явив мне недовольного шеску “среднего” телосложения и ну очень кирпичной окраски. Волосы его были насыщенно-каштановыми, почти до красноты, и даже “человеческая” кожа была оранжеватой. В волосы вплетена одинокая нить бус, лицо узкое, взгляд красных глаз недовольный.

– Чего тебе? – спросил недовольно, цепко оглядев меня с ног… Целиком, в общем.

– Мне бы в Преддверие… – произнёс я, немного растягивая слова и активно свистя на свистящих звуках. Так акцент был почти не заметен, но по мнению ашера Эшри, я звучал совсем уж заторможено.

Змей нахмурился.

– Чего так поздно-то? С утра открываемся… И вообще, что-то я тебя не видел ещё. Новенький, что ль?

Я активно закивал, тиская в руках свою сумку. Змей недовольно передёрнул хвостом в темноте прохода.

– Ну ползи, что ли, – подвинулся он наконец. – Что и-как объяснять?

– Старшие рассказали! – покачал головой я, торопливо просачиваясь мимо него. Коротенький коридорчик в толщину стен, и я выскочил в довольно светлое помещение с выходом во двор крепости. Её воткнули вокруг провала и ныне порядком подзабросили. Пробили дополнительные проходы в стенах, понастроили складов и навесов во внутреннем дворе, который прежде служил исключительно для того, чтобы не выпускать наружу то, что может полезть снизу. Вон снуёт пара шеску – перетаскивают с места на места какие-то корзины, под одним из навесов откровенно дрыхнет поверх здоровенной учётной книги старый змей. Кирпичный выполз во двор вслед за мной и кивнул на спуск.

– Ступай. И от света далеко не отходи. Искать тебя никто не будет.

Я бодро закивал и пошуршал к яме. Провал глубокий, горловина тоже впечатляет, и по её краю вниз штопором вьётся покатый жёлоб, явно магией пробитый. Слишком ровный и плавный, край приподнят, навроде перил. И угол приятный, ползти вниз удобно. Оборотов пять и вот я на дне ямы, от которой убегает в стороны несколько проходов. Каждый снабжён вбитыми в стену крюками, на которых висят небольшие колдовские фонарики, перемигиваясь и убегая во тьму подземелья. Пол был порядком стёрт – многочисленные ползучие толпы разгладили мягкий, податливый камень. Вообще, входов в преддверие было несколько, но этот был наиболее удобным для меня сейчас. Сюда пускали подростков, здесь не вели записи о заползших и выползших, здесь было безопасно, и сюда ходили толпы народа. Затеряюсь, замылюсь на этом фоне, никто обо мне и не вспомнит. С другой стороны, с таким подходом всё сколько-нибудь ценное отсюда давно вычистили, и добывали тут в основном плоды какого-то пещерного то ли лишая, то ли мха, да панцири пещерных же насекомых, которые толокли на краску. Порода тут была пустая, долбить её смысла не было, а значит и риска, что жадные добытчики прокопаются куда-нибудь в места неприятные, или хотя бы в дальнюю часть Преддверия, которая, по слухам, была отделена от этой, подгородней. Слухов про скрытые проходы, действующие в тайне шахты и прочее всевозможное ходило множество, но точной карты подземелий ни у кого не было.

Ну, либо те, у кого она была, ею не делились. Учитывая, как шеску любят тащить под себя и огораживать от посторонних действительно важные знания, это было похоже на правду.

Выбрав наугад проход, я пополз по нему, придерживаясь цепочки огней и активно работая языком. В новых запахах разобраться удалось не сразу, но понемногу я сообразил, как по насыщенности запаха змеиной шкуры отличить нахоженные ответвления от ненахоженных. Наползанных…

Потыкался в наименее посещаемые проходы, сойдя с очерченной фонариками тропы. Запалил над плечом маломощный светлячок и проверил один отнорок, другой… Тупики, которые не посещали потому, что там ничего не было. Обратил внимание на вытесанные в стенах подле проходов метки, и методом тыка вскоре понял, как отмечают бесполезные тупики. А там наконец нашёл сырую пещерку c ползучим жёлто-оранжевым ковром, покрывающим влажную стену. Камень вроде был песчаником, слоистый, полосатый, хрупкий, вода не сочилась, проступала на камнях влажными пятнами, порождая слабый запах какой-то склизкой гнили. И на эти пятна наползали плоские, махрящиеся по краю блинчики чего-то вроде лишайника, имеющие на удивление грибной запах. Грибы и прелая дубовая кора. Я с интересом провёл пальцем по влажному камню, сразу почувствовав скользкий, чуть белёсый налёт микроорганизмов. Их запах усилился, и теперь я различил в нём совершенно новые нотки, ассоциация с гнилью дала трещину и отошла на второй план. Тонкий шесский “нюх” удивителен. Мне определённо нужно поработать над собой, чтобы выработать привычку к нему и научиться лучше различать разнообразные запахи. Нашёл пару шариков на блинчиках пещерного растения. Но – маленькие, белые и незрелые. Готовые к сбору твердеют и становятся почти чёрными, напоминая непомерно крупные горошины душистого перца.

Поставил свой мешок на землю и закопошился в нём в поисках необходимого. Вот грубая коробочка из материала, смахивающего на бамбук – на деле внешние сушёные слои одного из вида местных кактусов. Отодрал щипчиками для выдёргивания вшей пару блинчиков лишайника и отправил в коробочку. Люблю работать с выносливыми узко специализированными образцами. Выводить из таких магические гибриды – одно удовольствие! Надёргав образцов, вытащил одну из одолженных у шессы Шиа костяных спиц. Толстенькая такая и длинная, хорошо отполированная.

Потянулся к своей энергетической структуре, в пару ударов сердца (практика!) запустил сифон и, сформировав примитивный поисковый импульс, потыкал им залишаеную стену. Поймал отклик и, наложив его на спицу, закрепил.

Теперь у меня был удобный в использовании образец тонких вибраций, соответствующий отклику лишайника на чары. А значит, не нужно тратить прорву энергии на сложные аналитические структуры многоступенчатых чар поиска. Ну, сейчас это – прорва, запас у меня ещё довольно мал, так что приходится оптимизировать процесc экономии ради. И сравнивать отклик с образцом вручную.

Полевые испытания метода прошли успешно – теперь, встречая тёмный неизвестный отнорок, я запускал туда импульс на частотах местного фона, что значительно снижало потери энергии и позволяло чарам продвинуться глубже в тоннели. Уловить отклик и сравнить его с образцом – дело секундное, как немного “руку набил”. Так что вскоре я прицельно вышел сперва на одну, затем и на другую пышную залишаившуюся поляну. Бо́льшая, увы, уже была обобрана, причём недавно – чувствовался запах чешуи. Вторая пещера напоминала скорее часть некогда пересохшей подземной реки – очень уж похожа была на промытое в камне русло, чуть углублённое на повороте. Тут даже грибы росли, весьма неприглядные, и я не очень понял, какие из них ценные, а какие нет, и потому связываться не стал. И пока их осматривал, а потом собирал в мешочек “перчинки” лишайниковых плодов, распугал, не подумав, всех насекомых. Что жучки, что похожие на мокриц твари, что многоножки шустро ввинтились в многочисленные сырые трещины. Или просто забурились в тёмный слой камня, то ли размякший от воды, то ли разъетый грибницей до состояния раствора для укладки кирпича.

Пару раз я натыкался на других змеев, один раз вышел к натуральной подземной реке с водопадом, что потом ныряла в какую-то трещину, нашёл место, где песчаники сменялись известняками, и проходы с пещерами начали щеголять сталактитами и сталагмитами.

Погулял бы там ещё, но время неумолимо приближалось к вечеру, и я пополз к выходу. Дорогу отыскал без проблем, спасибо фонарикам, даже прибился к небольшой компании хвостатой молоди, что в радостном возбуждении по очереди тащила какой-то довольно крупный камень. Мне было интересно, что они там такое тащат, так что не стал дожидаться, когда они скроются из вида, увязался следом. Вообще у входного колодца стало довольно лю… змейно. К этому времени, похоже, было принято завязывать с поисками. К столу приёмщика, вон, целая очередь образовалось. Заодно я посмотрел, что ему сдают и почём. Старому змею, старательно записывавшему в книгу, что и сколько, помогали двое расторопных шеску – один взвешивал добычу, другой сортировал и раскладывал по корзинам и мешкам. Он же приволок кувалду и выверенным ударом расколол надвое камень, что приволокла та компания. Хм, жеода. Окружающие смотрят кто с одобрением, кто с завистью, а удачливые шеску выглядели так, будто вот-вот подпрыгивать от радости начнут.

И, что характерно, парни тут сдали только грибы, жучков и связки каких-то непонятных трубок, вроде коктейльных соломинок, после чего похватали половинки жеоды с поблёскивающим белым содержимым и смотались. Я свой “перец-горошек” сдал и, получив на руки деньги тоже свалил. Проползая мимо едальни, присмотрелся к ценам и заключил, что заработал на три раза пожрать самое дешёвое или два – что поинтереснее.

В целом, неплохо, ибо сегодня я в основном любовался видами и обкатывал методику. Оная работает, нужно только побольше образцов набрать и посмотреть, на какой уровень заработка смогу тогда выйти. Опять же, поиск жеод кажется делом перспективным.

Прикинул время и поспешил к месту встречи на полпути к поместью. Как выяснилось, этого делать было не обязательно – парней пришлось дожидаться порядком, только мышцы зря нагрузил. Ползаю я уже сносно и совсем не устаю, но это если медленно, “прогулочно”. Стоит перейти на “шустро” или вовсе “бегом”, как снова начинаются проблемы с усталостью и ноющими два дня мышцами.

Вот наконец и парни. Ползут, растеряли по пути обычную свою компашку. И выглядят так… довольственно. Неужели крутят что-то ещё или где-то ещё и показывать мне не хотят? Или просто хорошо провели время?

– Ну и как успехи? – смерив меня взглядом, поинтересовался Тэши.

– Вполне, – поведал я, пристраиваясь к парням. – Места, конечно, знать надо, но для первой ходки и такое пойдёт. А если приноровиться, то можно даже заработать…

– Вот и зарабатывай, – вздёрнул нос Мареш. – Будет на что жить, когда тебя на улицу вышвырнут.

Хм? А это ещё что за выпады? Нет, младший из этой троицы, конечно, самый вредный, но…

Старшие шершавики, надо сказать, тоже уставились на него с некоторым удивлением и досадой.

– Невежливо такое говорить. Извинись, – помедлив, велел Тэши.

– А не правда разве? Воина из него не получится, мага, скорее всего, тоже. Одна дорога остаётся – в слуги. И то, если возьмут.

– Мареш! – досадливо шикнул старшенький. А я фыркнул, сдерживая невольный смешок.

– А если получится – извинишься? – поинтересовался с интересом.

Помедлив пару мгновений, младшенький снисходительно кивнул с важным горделивым видом. Надо же, какие замашки прорезаются. Такой маленький, а уже такой грозный!

– Вот и договорились, – кивнул я и спокойно направился в сторону дома. Оставшуюся дорогу молчали. Кто недовольно, кто задумчиво, кто с превосходством.

До поместья всё так же добрались в молчании. Миновали ворота, хозяйственный двор и…

Наткнулись в саду на шеса Эрше.

В короне из бумажных пионов.

Надеюсь, Повелитель Подземных Рек меня за это когда-нибудь простит…

Глава 28 – о сенсуальном, абстрактном и невербальном

Почему-то я всё ждал подсознательно, что ашер Эшри вот-вот достанет из поклажи лопату и тоном киношного злодея велит мне копать себе могилу. Глупо, но растревоженное воображение ждало от наставника ярких и радикальных действий. Ну и предыдущий опыт сказывался. Была у меня пара учителей, любивших методы а-ля “либо утопнет, либо плавать научится”. С одним из них причём в лучших традициях пришлось сойтись в бою не на жизнь, а насмерть лет семьдесят тому назад.

Да и обстоятельства – вывез в неизвестном направлении в лютую глухомань в ночь на своём транспорте. Без слуг, сопровождения, свидетелей. Портило зловещее впечатление только то, что пока ехали, обсуждали недавно прочитанную мной по заданию наставника поэму “Шесть женихов благородной шессы”. Кстати, ничего так чтиво, с юморком, иногда откровенно чёрным, героическими свершениями, драмой, а так же поучительной концовкой с наказанием виновной в устроенном кипише.

И рифмуют змеи хорошо, интересно, как будто бы в пику обилию шипящих и свистящих звуков языка. Ну либо заканчивать все строки на вездесущее “с” считается уделом дилетантов и графоманов. Те же стишки про ящерку тоже старательно избегали подобных рифм.

Вообще, мы часто обсуждаем прочитанное, но сегодня время на это не было ограниченно, и обсуждение вышло углублённым и детальным. Опять же, узнал много нового про отношения, свадебные традиции и реальных исторических личностей, послуживших основной для персонажей поэмы.

Ехали бодро – эркшет полосатого был стройнее, выше и легче тех, к которым я привык. Беговой наверно, ибо рысил бодро и долго, унося нас всё дальше от города. Ехали, обсуждая поэзию, нравы, традиции. Пока – ни слова о магии и воплощениях.

Я был заинтригован.

Солнце опускалось за скалы и первые робкие барханы, а мы продолжали движение. Вот небо расцвело звёздами, а от прошедшего дня осталась тонкая, насыщенно-оранжевая полоса на горизонте.

Мы продолжали ехать. Занятно.

Остановились уже почти в полной темноте, в песках, немного не доезжая до череды крупных барханов. По команде хозяина эркшет, довольно ухнув, опустился, лёг на песок, и мы выбрались из корзин. Песок всё ещё отдавал накопленный жар и приятно грел брюхо. Мы расстелили небольшой и довольно плотный ковёр, и устроились на нём. Я терпеливо не задавал вопросов, с интересом ожидая, что будет дальше.

А дальше он показал несколько упражнений с внутренней энергетикой и велел работать. Снова – напитка энергетических узлов, но более глубокая и в другом порядке. Я сосредоточился, и немного выпал из реальности, погрузившись в процесс. Ашер Эрши то и дело тормошил меня, объявляя перерыв между подходами. Угощал ароматным вином с травами из большой фляги.

В ночи становилось довольно холодно, но зачарованный ковёр продолжал исправно греть брюхо. Ночная прохлада из-за этого не доставляла особых неудобств. Бодрила, отгоняя сон. Мы любовались звёздами и разговаривали о всяком. Слушали шорох песка, сдуваемого с гребней барханов. Потом я снова погружался в медитативные упражнения.

Рассвет подкрался незаметно, разлился дрожащим светом над горизонтом, пророс нежными оттенками выше, и тьма склонилась перед ним, отступив в глубокие тени барханов. Я наблюдал, завороженный, чувствуя, как подрагивают легко энергетические структуры, впитывая это зрелище, звуки, прикосновения ветра, треплющие выбившиеся из-за уха пряди волос.

Ощущение узнавания накатило, увлекая в воспоминания.

Я уже был здесь.

Не физически, как живое существо в точке пространства. Я был в этом мгновении чуть больше месяца назад, когда ашер Эшри показывал мне схемы простейших воплощений.

Шершавая бумага, грубая, с заметными частицами растительных волокон тут и там, до сих пор едва заметно пахла травами, из которых была сделана, проведёшь по ней пальцем – она тихо шуршит о кожу, будто крупицы песка трущиеся друг о друга. Чёрной тушью выведен схематический рисунок порядка раскрытия чакр – поверх карандашного наброска свернувшегося змея. Из-за этого чёрные линии и точки похожи на созвездие.

По краю, чуть наискосок, тянутся строки, выведенный совсем другой тушью:

Рассвет, мимолётный как сон, расцветает в улыбке

И спящих курганов босыми ступнями касаясь,

Взметает песчинки подобно венчальной кисее.

Клубок смыслов и чувств раскрывался подобно диковинному цветку, приобретая чёткость и естественную упорядоченность, прорастал в сознании, незримо связывая воедино абстрактные понятия и физические ощущения. Легенды, мифы, традицию и культуру, образы и смыслы, вкладываемые в них, сплавляло с запахами, звуками, привкусом трав и скрипом песка на зубах. Облекало в плавные переливы цветов и тёплое прикосновение первых солнечных лучей.

Я никогда не испытывал ничего подобного. Миг кристальной ясности необходимого порядка действий, что рождается даже не в сознании, а где-то глубже, в первобытной, животной части мозга.

Как едва вылупившаяся кобра раскрывает капюшон, почуяв угрозу. Как молодая пчела безошибочно выкладывает воском идеальный шестиугольник. Как жеребёнок, едва оправившийся от шока рождения, упорно поднимается на непослушных ногах.

Я качнулся вперёд, сполз с ковра, утопая брюхом в сыпучем песке, поднял руку, шевельнув пальцами, и покорно движению вверх взметнулся прозрачной дымкой мелкий песок.

Мысль, и он заструился подобно дыму. Желание – свернулся в идеальную сферу. Идея – сжался плотно, грань к грани в крошечный шарик.

Ощущения невероятные. Ни над одним своим заклинанием, самым любимым и часто используемым, я никогда не имел такой власти.

Я позволил шарику упасть, растворится в песках. Мягко выдохнул струящуюся в теле магию, и поверхность песка колыхнулась подобно воде, а спустя мгновение над барханами взметнулся с грузной грацией сотканный из бесчисленных песчинок полупрозрачный образ кита. Завалился на бок, взмахнув плавником, и рухнул в облаке песчаных брызг, что выросли в образ королевского дворца Нарсаха Горного. Мгновение, и здание развалилось на стаю птиц, метнувшуюся подобно единому живому организму, избегая атаки сокола, чьи хищные очертания сами собой перетекают в совершенные линии реактивного…

Я опомнился и торопливо развеял песчаные образы, пролив их дождём на песок. Увлёкся, однако.

Тихо зашуршало – полосатый шеску подполз ко мне, остановился рядом с выражением глубокого удовлетворения в позе и взгляде.

– Воплощение Поющих Песков весьма гибко в применении и только выигрывает от богатого воображения применяющего его мага. Обычно для его освоения не нужны столь… радикальные меры. Но учитывая ваше происхождение, я рад, что они сработали.

– Да, я способен осваивать воплощения, – согласился. – Это и правда радует. Более того, я наконец понял, что они из себя представляют. Это облегчит дальнейшую учёбу.

– Надеюсь на это. Займитесь подпиткой, вы потратили много сил. А я пока расскажу о других вариантах использования этого воплощения.

Я кивнул, запуская сифон. И правда не заметил, сколько потратил на создаваемые образы. Очень уж легко и непринуждённо это получалось. Должно быть, как-то так манипулируют материей боги, разве что они не ограниченны сутью конкретного воплощения.

Это, кстати, оказалось весьма гибким. Оно считалось одним из самых слабых, начальным и не позволяло манипулировать большими объёмами песка. Вернее, позволяло, но силы жрало по экспоненте в таком случае. Для больших объёмов существовало Воплощение Песчаной Бури.

Поющие Пески можно было использовать как боевые чары – разогнать, закрутив, и создать таким образом смесь бензопилы с пескоструйкой. Конечно, эффективнее они работали как инструмент столяра, чем боевое оружие, но начинающему магу, не освоившему ещё серьёзных чар, оно было неплохим подспорьем в бою. Так же можно было создавать щиты, но их эффективность стремилась к нулю и могла уберечь только от чего-то совсем лёгкого, мелкого и медленного. В основном же воплощение использовали в быту – подточить, ошкурить, зачистить, извлечь завалившееся в узкую щель, нанести надпись на камень, или…

Да ладно! В типографиях шеску использовали Поющие Пески для создания печатных матриц. А я ещё удивлялся тому, насколько хороши картинки в детских книжках.

Ещё очень эффективно было бросать песок в глаза оппоненту, фильтровать воду от примесей и банально подметать пол, удаляя из помещения вездесущий песок. Ну и ещё всякое по мелочи.

Закончив лекцию о особенностях применения этого воплощения, Эшри Исса Ишису отстранился, задумчиво меня оглядывая.

– Мне следовало бы устроить вам небольшой экзамен на усвоение воплощения, но ваша первая проба его использования говорит, что в этом нет особого смысла. Вы достойны носить нить в волосах, но, учитывая обстоятельства, я бы посоветовал вам пока воздержаться от этого.

– Благодарю за разрешение и предостережение, – склонил я голову. И правда, не стоит пока демонстрировать свои успехи каждому встречному. Игра в мелкого глупого шеску для меня пока куда выгоднее, чем демонстрация сильной позиции. Но нить бус на будущее стоит прикупить. В древности у этой традиции был строгий регламент – сколько и каких нитей дозволено вплетать, какие камни использовать в каких случаях. Но во время войны с народом айно от неё вынужденно отказались. Увы, как оказалось, противнику очень удобно, когда у вражеских магов буквально на голове написано, что именно они умеют. Сейчас нить бус в косе просто индикатор того, что ты хоть сколько-то владеешь искусством. Ну и не владеющим не возбраняется носить в целом, просто можно очень крупно опозориться, если нацепишь их на себя слишком много и претенциозно. Да и для того чтобы просто принарядиться есть целая куча других типов украшений.

***

Посреди ночи затрясло. Я просыпался в полной уверенности, что меня посетил какой-то мутный необычный ночной кошмар, один из тех, что, к счастью, тревожили мой сон всё реже и реже. И тем неожиданнее было, разлепив глаза, обнаружить, что тряска никуда не делась, а вокруг что-то ворочается и суетится. Паника накрыла резко, и взять себя в руки я смог только через несколько мгновений. Наверно. Потому что когда начал соображать, в руки и хвосты, ругаясь, взяли меня все остальные. Дышалось с трудом из-за того, как меня сдавили, а сердце колотилось как ненормальное, отдавая буханьем в уши. К счастью, привкуса крови во рту не было. И – не трясло.

Я слабо пискнул, пытаясь заговорить, но держали меня слишком крепко. Пришлось похлопать кого-то по чешуе ладонью, и вроде до них дошло. Обвивающие меня кольца немного расслабились, позволяя хрипло вдохнуть. Но не отпустили. Продышался.

Землю снова тихонько тряхнуло.

– Землетрясение? – хрипло уточнил я.

– Фссст, да! – экспрессивно выдохнул Вараш.

– Не здесь, – проворчал Тэши и, выпутавшись из нашего клубка, завозился в стороне.

По глазам резанул свет – змей зажёг небольшую лампу, висящую на изящном крюке сбоку от входа. Засопев, Мареш выбрался из мягкой лежки. Мы с Варашем тоже распутались и выползли. Пол снова едва заметно качнуло.

В коридоре вяло шуршали слуги, но особых следов разрушений обнаружено не было. На кухне что-то упало и разбилось, крепление над одной из дверей перекосилось, и шерстяные занавеси съехали. Тэши, на правах старшего, пополз на второй этаж, в хозяйские спальни, проверять мать и сестру. Шеса Эрше уже третий день не было – уехал начальником охраны крупного каравана в Храмовый Город. Меня не взял, хотя я просился. Там архивы, храмы, целые и порушенные, а ещё я натыкался на мнение, что именно там началось то, что переросло в катастрофу, сотрясшую этот мир до основания. А ещё в предках Арвина были храмовые стражи. И, честно сказать, мне не хочется отбрасывать прошлое этого тела.

По множеству соображений. И из корысти – у парня наследство, в конце концов. Из осторожности – у парня и его семьи явно были враги, и оставлять их без внимания не стоит.

Из… пожалуй, чувства ответственности – я взял на поруки его тело после его кончины. Принял на себя эту жилплощадь со всеми долгами и связанными обязательствами.

Так что с а-шин-ро, змеиными полукровками, заведующими Городом Храмов, я бы переговорил насчёт прошлого семейства Бёриндэр.

Пока обследовали поместье и хозяйственные постройки (в стене амбара нашлись аж две нехорошие трещины), начало рассветать. Спать обратно так и не легли – смысл?

Госпожа распорядилась подать горячий отвар с травами – поутру было зябко, а загнать дочку спать в подогреваемую постель у неё не вышло. Ишисса напала на растрёпанного со сна брата и не успокоилась, пока не заплела ему косу. Узнав, что произошло, а вернее, увидев, в каком виде он спустился в “гостиную” первого этажа под ручку с сестрой, Мареш и Вараш просто испарились. Вернулись причёсанные и заплетённые, как раз к тому времени, как подали напиток. Я смело остался – волос ещё до лопаток не доросло, сколько там этой косы?

Ко времени отправились в город. Ползли шустро, поглядывая по сторонам любопытно, но особых разрушений также не заметили. По максимуму – трещины в стенах, так что город легко отделался. Но это не помешало хозяевам Ямы разворачивать всех учеников, ссылаясь на то, что своды пещеры осматривают на предмет повреждений. Велели завтра приходить.

Огорошенные случайным выходным, мы направились назад, в поместье, где сперва слонялись без дела, а после развлекали скучающую Ишису – малявка извела всю бумагу в доме и не знала чем ещё заняться. Ну либо просто соскучилась по братьям, которые то на занятиях, то шляются непонятно где.

К полудню они, кстати, намылились “пошляться непонятно где”, и я решил не составлять им компанию. Устроился в тени сада – погонять упражнения для энергетического тела. После землетрясений пещеры, я слышал, тоже закрывали. Причём на довольно продолжительный срок.

Долго поупражняться не вышло – мелкая выползла в сад, проверить свои саженцы, а после этого прицепилась ко мне.

– Занимаешься? – спросила она.

– Занимаюсь, – подтвердил, расцепляя руки. Комбинировать различные медитативные техники с этими упражнениями было весьма эффективно.

– Получается? – она склонила головку на бок, зазвенев вплетёнными в косички украшениями.

– Получается, – снова согласился.

– Тогда почему ты не пошёл с блатьями? Если всё холошо получается, зачем стафаться так много?

– Чтобы получалось ещё лучше, конечно! – фыркнул я. – К тому же мне не слишком нравятся те развлечения…

– Это почему? – удивилась малявка. – Танцы фсем нлафятся! Когда фыласту, тоже буду ходить на танцы!

Вот это заявление! Я удивлённо склонил голову на бок. Похоже, я чего-то такого не знаю, или не так понял.

– Я танцевать не умею, – решил сделать “тяжёлое признание”, чтобы отвертеться от дальнейших расспросов.

Но фокус не удался – она закрутила хвостиком и загорелась глазами:

– Хочешь, научу?

Я внутренне содрогнулся и постарался как можно спокойнее покачать головой.

– Не стоит. Со мной всё равно там никто разговаривать не хочет. А танцевать и подавно.

– А, ну да, – мелкая грустно и понимающе кивнула. – Хфост-то у тебя – мёлтфый.

– В смысле – мёртвый? – насторожился я, невольно обернувшись на хвост. Лежит. Всё ещё плосковатый к последней четверти длинны, сколько в него не ешь, круглее не становится.

– Ну, нежифой, – очень понятно пояснила девочка. Потом подумала, поёрзав на месте, и добавила: – Лежит как кофёл сфёлнутый. Непонятно, ладуешься ты или злишься…

Я снова посмотрел на хвост. Шевельнул кончиком.

А ведь и правда, шеску довольно эмоциональны, несмотря на несколько ограниченную мимику. Тонкий кончик хвоста очень часто в движении, злость, раздражение, недоверие, восторг. Хвостовая мимика как-то ближе к кошачьей, как я заметил. Но и в целом, шуршат на месте, ёрзают…

Выходит, шеску – местная разновидность итальянцев, а я всё это время – “молчал”?!

– Задумчиво – это так? – уточнил я, приподняв кончик хвоста и плавно качнув им из стороны в сторону.

Ишисса округлила глаза, поражённая внезапной догадкой.

– Так ты плосто не умеешь?!

Кивнул. Да, не умею. У меня никогда не было хвоста. У меня не выработалась привычка выражать эмоции с его помощью – откуда бы? Особенно – не слишком очевидные.

– А дафай я тебя научу! – воссияла мелкая.

Хм. А почему, собственно, и нет? На кого мне ещё рассчитывать, если никто не удосужился мне сделать замечание о жестикуляции, кроме неё? Да и, честно сказать, перед малявкой не так стыдно и не так досадно из-за всей этой ерунды.

– А давай!