Текст книги "Отражение предназначения (СИ)"

Автор книги: EDE

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Пальцы девушки приняли слегка испачканный пергамент и сняли петельку с адресом Храма.

«Здравствуй, сестра», – с первой строки сердце Цири затрепетало.

Пишу тебе с ближайшего городка. Не знаю точно, когда дойдет мое письмо, но это уже не важно. Пишу тебе, чтобы ты не волновалась о нас, а продолжала учиться. У нас все хорошо и я уверена, с тобой тоже. Надеюсь, ты хорошо питаешься и дурные сны тебя больше не беспокоят.

С последней строки Цири подавила легкий смешок. Она как будто получила письмо от такой заботливой старушки. Цири на миг представила всю серьезную Айри, пишущую это письмо, в образе старушки. Здесь явно не хватало еще пары строк о том, чтобы она тепло одевалась и не забывала носить шапку в холодное время суток.

Прошло уже немало времени с вашего отъезда, а здесь ничего не изменилось. Все, как и всегда. Зима не скоро, так что остальные пока бродят по Миру. Я вот тоже иногда хожу в лес на охоту, иногда собирать травы, ягоды и грибы. За это время немного приноровилась к луку. Стоит признать, без вас дом опустел. Что не удивительно. Я не забываю о тренировках. Признаться, одной не так уж и интересно. Но я должна. Надеюсь, и ты тоже. Хотя, думаю, там у вас будет весьма проблематично совмещать учебу с фехтованием. Зато научишься другим вещам. Многое можно писать, но, пожалуй, на этом все. Больше никаких новостей. С нетерпением жду встречи и крепко обнимаю.

С любовью, твоя сестренка.

P.S. Прошу меня простить за те слова. Я не хотела тебя обидеть. Просто…

«Хм… Не дописала. Айри… Ты могла бы и не извиняться», – с теплотой в душе Цири закончила с письмом. От хандры не осталась и следа. Она аккуратно скомкала письмо и отправила его в карман.

– Что-то хорошее? – заметила радость на лице Цири Йеннифэр.

– А? Да, это от Айри. Интересно, откуда она его отправила?

– Из городка Каэльф. Далеко отсюда, но близко от Каэр Морхен.

========== Глава 10 Невидимая война ==========

Возле борделя «Под Розовым Бутоном», где, как было известно всем, предлагались изысканные, неведомые либо непопулярные в других уголках мира услады, всегда толпилось немало народу. Искушение окунуться на часок другой в это сладкое царство вызывало кратковременную, но интенсивную борьбу внутри каждого прохожего. А томные девичьи голоса в купе с их щебетанием лишь усиливали желание. А ведь город славится отнюдь не борделями, а своими научными заведениями. Но глядя на популярность борделя, и не скажешь. Да, в этом весь Оксенфурт – город противоречий, но прогресса.

Нет, что ни говори, Лютик любил Оксенфурт особенной любовью. Любил его бордели и институт, любил искусство и некоторых жительниц, конечно же. Трубадур как раз шел рядом со знаменитым борделем, и все время боролся с собой – посетить иль нет. Но в кои-то веки рассудок взял вверх. Когда тебе в спину дышат шпионы всех мастей, не до плотских услад. Лютик тяжело вздохнул и двинулся в сторону Академии, стараясь не замечать манящие, веселые и призывные звуки. Следует признать, ему потребовалось неимоверных усилий, чтобы дойти до конца улицы, ни разу не обернувшись.

Поэт медленно шел по грязной, забитой народом улочке, минуя мастерские, лавки, магазины и магазинчики, в которых благодаря Академии изготовляли и продавали десятки тысяч изделий и прелестей, недоступных в других уголках мира, изготовление которых считалось невозможным либо нерентабельным. Украдкой осматриваясь по сторонам, Лютик прокручивал в голове утренний разговор и давнюю встречу с черноволосой чародейкой, с которой все и началось.

Благодаря ей, его жизнь тогда была спасена. Однако, как выяснилось, только на время. Некий охотник за головами Риенс выпытывал у него местонахождение его, не побоится он этого слова, единственного друга. Лютик, конечно же, знал, что у Геральта возникли определенные заботы. Но лишь в общих чертах. Предназначение… Хмыкнул про себя трубадур. В один момент размеренной жизни его друга пришел конец. Геральт стал объектом пристального внимания чересчур многих глаз. А значит, рано или поздно эти «глаза» заинтересуются близким кругом ведьмака. И в первую очередь им. Как же, самый верный соратник ведьмака! Лютик гордо ударил себя в грудь.

Поэт не прогадал. Утренний инцидент обещал быть самым опасным в его жизни. Уже с самой площади он заметил две фигуры, плетущиеся за ним словно тень. Лютик стал останавливаться чуть ли не в каждой лавке, якобы не замечая слежку. Наслаждался пребыванием в городе и явно жалел, что не решился посетить бордель. Пробиваясь сквозь заполняющие улочки толпы, он имитировал обыденную жизнь человека искусства. Благо для этого высокого актерского мастерства ему не потребовалось. Все равно, ему всех не обмануть, но он, конечно же, попытается спихнуть с себя агентов Дийкстры.

Все, кто хоть раз в жизни видел Дийкстру, шефа секретных служб короля Визимира Реданского, согласятся, что этот высокий и весьма нескромных кондиций мужчина на шпиона ну никак не походил. Особенно далеко он отступал от стереотипа, в соответствии с которым шпион непременно должен быть невысоким, тощим, с крысоподобной мордочкой и маленькими проницательными глазками, зыркающими из-под черного капюшона.

Как раз-таки именно с ним удостоился чести поговорить Лютик этим утром в каком-то захудалом домишке. С ним и Филиппой Эйльхарт. Деловые люди были коротки в своих словах. Они искали Геральта. Только боги знают для каких дел. В честности стоит признать, Лютик сам знал о делах ведьмака совсем мало. Посему ему врать и не пришлось. Он рассказал, что ему известно. Рассказал, как ведьмак нашел следы Риенса в виде трупов. Но вместо того чтобы гоняться за убийцей, ведьмак решил подождать, пока тот найдет его сам. Под внимательные взгляды Дийкстры и Эйльхарт Лютик вспоминал рассказ Геральта.

Поэт рассказал, как ведьмак нанялся на барки Компании Малатиуса и Грока в качестве сопровождающего. Сделал он так, зная, что Компания широко объявит о том, что в компании знаменитого Геральта из Ривии они идут ловить доселе невиданное существо. Ну и ради монет, естественно. Тогда Риенс непременно узнал бы о нем и что-нибудь да предпримет. И господин Риенс предпринял. Но, увы, ему удалось ускользнуть от рук ведьмака. Лютик одного точно не знал – на кого работает Риенс. На главный «мозг» охоты на Геральта он точно не подходил. И вообще, зачем кому-то убивать ведьмака?

Его краткий рассказ не впечатлил Дийкстру и чародейку. Лютик может и не так сильно боялся шефа разведки Редании, а вот того, с кем он – да. Филиппа Эйльхарт. Могущественная Чародейка знала много чего, и, как говорят, была женщиной весьма жестких нравов. Она хотела удостовериться от Лютика о правдивости некоторых слухов, которых знала только она. Странно, что чародейка не стала на него давить. А ведь могла бы. Вместо этого она вела с ним очень даже мило, что поэт чуть не обманулся.

Поэт все еще помнил их утренний разговор, звучный, сладкий голос и самое главное – интересные вопросы чародейки. Ему самому захотелось узнать ответы на эти вопросы. А также лично встретиться с причиной всех этих «волнений» – с двумя пепельноволосыми девушками, о которых столь настойчиво спрашивала Филиппа. С учетом всех этих нюансов, поэт пришел к выводу, что его друг рассказал ему далеко не обо всем. Впрочем, ради его же безопасности. Но все же поэта одолевало дикое любопытство. Как же, такая история разворачивается, полная тайн и интриг. И ради этого стоит и рискнуть. Зато, какая выйдет история!

Лютик задержался в стенах Академии до вечера. Он все время был начеку, но шпиков пока не заметил. И именно это беспокоило его особенно. Он посетил скучные лекции, надеясь сбить хвост. Например, на Кафедре Труверства он прослушал лекцию о классической поэзии. Затем сладко выспался на семинаре по современной поэзии. Разбудил его знакомый бакалавр, и они отправились на Кафедру Философии, чтобы принять участие в затянувшемся, но бурном диспуте. Еще не успело стемнеть, как половина диспутантов была пьяна в стельку, а остальные рвались в рукопашную, пытаясь перекричать друг друга, и создавая невообразимый шум и гам. Вполне обыденные дебаты. Сегодня еще прошло более-менее цивилизованно. Такая шумиха была поэту только на руку. Переодевшись в мантию одного из диспутантов, Лютик выскользнул из академии.

Выпрямившись и успокоившись, Лютик поспешил в конец города. На важную встречу. Он знал, кто там его ждет. Потому что этим утром он нагло наврал, глядя в глаза, самому шефу разведки и чародейке. Геральт был в городе, прямо у них под носом. До встречи с Дийкстрой они разрабатывали план по поимке Риенса.

Лютик в своей новой одежде оглянулся по сторонам. Никого не видя, посчитал, что смог сбить агентов Дийкстры со следа, но он не заметил одну чересчур умную и любопытную сову, не сводящую с него глаз.

Лютик смешался с толпой матросов и грузчиков, потом быстро прошмыгнул боковыми переулками, петляя, словно преследуемый гончими заяц. Добравшись до сарая, укрылся в тени складских помещений гавани. Прождав добрых полчаса и не заметив ничего подозрительного, забрался по лестнице на чердак, перескочил на крышу склада. Цепляясь за обросшие мхом черепицы, добрался до окна нужной мансарды. В комнатке за окном не было света. Нетвердо стоя на водосточном желобе, Лютик постучал в свинцовый переплет. Окно не было закрыто и поддалось при легком нажиме.

– Геральт! Эй, Геральт!

– Эй, Вис! Пошли к бабам! – от внезапно раздавшегося снизу выкрика Лютик чуть не навернулся с мансарды.

«Не вернулся, что ли?», – не получил отклика Лютик. «Или спит? Надо проверить». Он кое-как перебрался на подоконник, свалив лежащие там яблоки и луковицы.

– Геральт? Ты тут? – практически вломился через окно Лютик.

– Ну, входи уж, – внезапно прогремел Геральт сзади него, испугав поэта до чертиков. – Коли влез через окно, значит, дело серьезное и не зря кричал мое имя на весь город. Потому как если не серьезное, я немедля выкину тебя через это же окно.

Лютик слез с подоконника, сбросив оставшиеся луковицы. Сел, придвинув ногой табурет

– Ну, в чем дело, Лютик? Я же говорил тебе держаться подальше. Выкладывай, что случилось.

– Собирайся, – сухо ответил поэт. – Надо срочно выехать.

– Сколь срочно?

– Невероятно срочно.

– Риенс?

– Хуже.

– В таком случае действительно не понимаю… Реданцы? Третогор? Дийкстра?

– Угадал.

– Это еще не повод…

– Это уже повод, – прервал Лютик. – Их интересует не Риенс, Геральт. Их интересуют девочки. Дийкстра желает знать, где они. Он заставит тебя выдать ему это. Теперь понимаешь? Найдут тебя, найдут и их.

– Зараза… До сих пор не успокоились? Раз сам Дийкстра здесь, то тут наверняка под каждой бочкой по шпику. Тебя точно никто не видел?

– Обижаешь, Геральт.

– Ладно, смываемся вместе. Риенсу придется подождать.

– Так, куда мы пойдем? К тем самым пепельноволосым, о которых ты мне не сказал?

Едва они открыли дверь, в комнату влетела сова. Геральт сразу ощутил вибрацию медальона и понял в чем дело.

– Лютик, блядь! – что еще он мог сказать своему дражайшему другу, когда он привел тех, кто его ищет прямо к нему на блюдечке.

– Что? Что такое… – Лютик, конечно же, заметил сову, но не понял слов ведьмака. – Геральт?

Сова, что влетела, исчезла в яркой вспышке, а спустя миг на ее месте возникла неловко присевшая Филиппа Эйльхарт собственной персоной. Чародейка тут же спрыгнула в комнату, разглаживая свои длинные темные косы, и привела в порядок «полевую» одежду. Как и все чародейки, она была очень красивой женщиной, но одновременно с красотой в ней чувствовалась сила и ум. Не зря она считалась лучшей ученицей Тиссаи де Врие.

– Добрый вечер, господа, – сказала она холодно. – Лютик, не представишь меня своему… Другу.

– Что… К-как… Ты… Сова?! – Лютик понял, насколько он лоханулся и растерялся, стараясь не смотреть на Геральта. А ведь он так старался отвести от себя внимание. Он даже прослушал скучные лекции! Целых полдня!

– Филиппа Эйльхарт, к вашим услугам, – представилась чародейка, видя, как поэту не до представлений и вообще до разговоров.

– Я знаю кто ты, – зато голос Геральта прогремел сталью.

– О, как приятно, – протянула Филиппа, обнажая белоснежные зубки, и ничуть не удивившись. – И я о тебе наслышана.

– Так, зачем же меня искала уважаемая сударыня Филлипа Эйльхарт из Капитула и советница короля Визимира? Меня, обычного и никому не нужного ведьмака. Может, заказ? Но я сейчас немного занят.

– Для тебя – просто Филиппа, – очаровательная улыбка не спадала с чародейки. – Сейчас не до правил хорошего тона. И ты заблуждаешься насчет своей роли. Ты нужен. По крайней мере, я знаю двух чародеек. Позволь спросить, как поживает моя дорогая Йеннифэр? Давно ее не видела. Надеюсь, она в добром здравии. А Трисс я видела недавно.

Скулы Геральта напряглись, хотя внешне ведьмак оставался таким же холодным. Впрочем, как и сама Филиппа. А все эти улыбки и вызывающие взгляды женщины – лишь игра, маска.

– Не понимаю о чем вы, госпожа чародейка. Может, к делу? Время нынче дорого.

– И верно, – кивнула чародейка. – Времени у тебя совсем немного. Лютик, вероятно, уже успел передать, что Дийкстра вдруг воспылал желанием встретиться с тобой и побеседовать относительно местопребывания неких давно пропавших девиц. Дийкстра получил соответствующие распоряжения от короля Визимира, поэтому, я думаю, он станет настойчиво просить тебя указать ему это место. Весьма настойчиво.

– Ясно. Благодарю за предостережение. Одно только немного удивляет. Ты говоришь, Дийкстра получил приказы от короля. А ты не получила никаких? Как ни говори, а в Совете Визимира ты тоже занимаешь не последнее место. Значит, вы заодно с ним. И почему я должен что-то знать? Мало ли скольких девиц ищут…

– Верно, верно, – чародейка не обратила внимания на прозвучавшую в голосе Геральта издевку. – Мы якобы на одной стороне. Я серьезно отношусь к своим обязанностям, состоящим в том, чтобы предупреждать возможные ошибки короля. Порой, как в данном конкретном случае, я не могу напрямую сказать королю, что он ошибается, и отговорить его от поспешных действий. Я просто должна помешать ему совершить ошибку. Ты меня понимаешь? Не словами, а делом.

Ведьмак утвердительно кивнул. Лютик усомнился, действительно ли Геральт понимает. Он-то знал, что Филиппа лгала как по нотам. За всей этой красотой скрывался хитрый ум, раз сам Сигизмунд Дийкстра считался с ней и явно неровно дышал. Хотя, любой мужик падок на чародеек. Уж таковы они – чародейки.

– Итак, я вижу, – медленно сказал Геральт, доказывая, что прекрасно все понял, – Капитул тоже интересуется этой забавной историей об опальных княжен. Почему, Филиппа? Почему все верят, что девицы связаны со мной? Я что, похож на рыцаря, собирающего сироток? Или на близкого друга давно мертвой Львицы из Цинтры? Я простой ведьмак.

– Хватит, Геральт. Не строй из себя дуба. У нас везде есть глаза и уши…

– Хм… Так вот кто скрывался в выгребной яме туалета, а я-то думал, – похабную шутку Геральта никто не оценил.

– Мы знаем, что внучки Калантэ выжили, – как ни в чем не бывало продолжила Филиппа. – Причем обе. Пепельноволосых красивых девушек не так уж много в этом мире, знаешь ли. А я, как слышала, они и впрямь красавицы. Любой, кто, хоть раз увидит их, запомнит таких красавиц. Их не раз видели после падения Цинтры в ближайших селениях. А затем они объявились в Каэдвене, чуть позже в землях Темерии. И говорят, в компании одного седовласого всадника… Знаешь, к чему я клоню?

– Честно? Нет, – прикинулся простачком Геральт.

– Ах-ха-ха, – соблазнительно рассмеялась Филиппа. – Продолжаешь настаивать на своем? Нет смысла отнекиваться, Геральт. Двух девушек с пепельными волосами точно видели рядом с беловолосым ведьмаком. А теперь скажи мне, сколько в мире ведьмаков? И сколько из них имеют белые волосы как у тебя?

– Хм… Допустим, вы в это верите и что? Все ждут, что я вот так просто расскажу всем интересующимся, где я их видел, черт знает когда, и куда отнес? Может, я отправил их куда подальше? Или может, они умерли по дороге?

– Конечно, нет, – голос чародейки посерьезнел, но женщина не переставал стрелять глазами. Лютик мог бы заметить в ее улыбке истинное наслаждение, но ситуация была слишком непонятной и требовала концентрации. – Но. Возможно, ты передумаешь, когда узнаешь о них кое-что.

«Что?», – напрягся Геральт. Ведьмак сам того не понимая, попал в ловушку Филиппы. Чародейка знала, что его это точно заинтересует.

– Ты хочешь спросить у меня, что особенного в княжнах Цинтры? Не так ли? – глаза чародейки сузились. – Ведь ты сам мало что знаешь о них. Гляди, Геральт, как бы невежество тебя не погубило.

– Не понимаю. В чем твоя выгода от принцесс Цинтры? То есть, с твоим королем понятно. Хочет жениться на одной из них, а в чем твоя? – перебил ее Геральт, перестав играть в дурачка.

– Берегись, ведьмак. Копаешь в верном направлении, но понятия не имеешь во что ввязался. Хотя, ладно. Меня это не сильно заботит. Во всяком случае, сейчас. Ты лучше скажи мне вот что: ты сможешь сберечь этих детей? Сможешь укрыть от всего мира? Сможешь гарантировать их безопасность, черт побери?! А если не сможешь, попроси других!

Лютик удивился столь эмоциональному ответу чародейки.

– Дай их мне. Я позабочусь о них. Уверяю, они будут в безопасности подальше от мирских глаз. А когда придет время, они уже сами будут вершить свою судьбу.

Настала тишина.

Не то, что бы Геральт всерьез задумался над ответом, просто он хотел, чтобы так подумала Филиппа. Какое-то время и Лютик также думал, что ведьмак и впрямь колеблется. Однако он вспомнил о роли, которую взяла на себя Йеннифэр. Точно! Геральт уже позаботился о девочках. И сейчас, он ничем не рисковал, зато выбил из рук Филиппы аргументы и получил неожиданный ответ. Ведь Филиппа считала, что знает Йеннифэр, и что, та ни за что бы не стала нянчиться с кем-либо. Что ж, все ошибаются.

Но Геральт все продолжал молчать, имитируя сомнения и раздумья. Впрочем, последний эмоциональный ответ Филиппы действительно добавил щепотку сомнения. Филиппа знала. Знала обо всем. Знала, что он отправил их к Йеннифэр. И своей просьбой Филиппа предупредила Геральта, что он не в силах справится со всем миром, а она сможет с королевской помощью и помощью Капитула. Ведьмак внял предупреждению: чародейка была права в одном – он не сможет. А вот Йен…

Лютик сосредоточился на наблюдении за взглядами и лицами ведьмака и чародейки. За этим невербальным диалогом, полным чувственности и азарта с одной стороны и холодной настороженности с другой. И на один миг ему взбрело голову, а не связывает ли этих двоих что-либо в прошлом. Лютик прекрасно знал, что подобные, доказывающие взаимное влечение словесные и умственные поединки, которые вел порою ведьмак с чародейками, очень часто оканчивались в постели. Стоит вспомнить, что многие чародейки весьма неравнодушно дышат в сторону белого волка.

– Что молчишь, ведьмак? Защищать, – помолчав, проговорила чародейка, – значит принять на себя ответственность за безопасность существа, не способного самостоятельно обеспечить свою безопасность. Если ты поставишь под угрозу… Если с ними приключится несчастье, ответственность падет на тебя, Геральт. Только на тебя. Ни на кого другого. Подумай об этом. Сможешь ли ты взять ответственность за Предназначение? Ведьмак, который всю жизнь заботился только о себе. А я управляю огромным королевством и забочусь о своих людях.

– Я знаю.

– Боюсь, ты все еще мало знаешь.

– Ну так просвети меня. Чего ради столько персон вдруг вознамерились снять с меня груз ответственности, пожелали принять на себя мои «якобы» обязанности? Бог с ними с королями, вот чего хочет от Цири и Айри Совет Чародеев? Они же не волшебники. А Цинтра под Нильфгаардом.

– Цири и Айри, да? – протянула Филиппа, якобы не расслышав последние слова. – Так вот как ты к ним обращаешься… Стоит запомнить.

– Повторюсь, зачем они вам? Нет, зачем они тебе?

– Ох, может, я просто люблю молодых и прекрасных принцесс? – заулыбалась Филиппа.

– Ясно. Свои мотивы оставь при себе. Лучше скажи, чего хочет этот некий Риенс, который в Соддене и Темерии уже прикончил троих, якобы встретившихся со мной? Который чуть было не убил Лютика, пытаясь добыть от него сведения обо мне? Кто он – этот Риенс, Филиппа? Я видел его магию, а значит, он – из ваших. Что, Капитул не знает о замыслах своих же людей? И отправляет нескольких магов за мной?

– Нет. Не из наших, – скрипела зубами чародейка. – Я не знаю, кто такой Риенс. Но, как и ты, очень хотела бы узнать.

– В самом деле? – скрестил руки ведьмак. – А мне кажется, что вы все за одно.

– А вот этого не надо, – предупредила Филиппа. – Этот убийца – не один из нас.

– Что ж, узнаем это только когда поймаем его. И раз ты ничего не знаешь и я тоже. Тогда разойдемся с миром? И каждый продолжит заниматься своими делами.

– Ладно, Геральт. Но помни, что я предлагала. Ты сам пожалеешь об этом. Ты не видишь, как стая ворон кружится над тобой и теми детьми. Пока не все верят в их жизнь. Но с каждым днем сомнения будут улетучиваться, а не наоборот. Да и сами эти девушки вряд ли будут сидеть на одном месте, и тогда кто-то да их заметит или уже заметил. Кстати, сколько им сейчас лет? Почти шестнадцать, вроде бы да? Прекрасная пора взросления юных девиц и превращение в прекрасных девушек. Пора ошибок и первых серьезных шагов на пути к самостоятельности. Понимаешь меня?

– Ты еще здесь?

– Иду, иду. Увидимся позже, Геральт. И рада была познакомиться, Лютик.

Женщина превратилась в сову и вспорхнула в окно.

– Геральт, извини, сплоховал. Но что происходит?

– Лютик, что еще ты сказал Дийкстре?

– Ничего! – оскорбился Лютик. – Клянусь. Я даже хотел, чтобы меня пытали!

– Ладно… Нам уже не нужно скрываться. Нужно поймать Риенса, как можно быстрее. И лучше раньше Филиппы и Дийкстры. Я знаю, что он действует не один. Нужно узнать на кого он работает.

========== Глава 11 Навстречу судьбе ==========

Когда шагнем за вечный мы порог,

Не будет перед нами столь дорог.

Нам на Земле для этого отпущен

Кому короткий, а кому длинный срок.

***

1266 год в Континенте начался с весьма кровавых событий. Север сотрясли два крупных сражения. Эльфские бригады с Дол Блатанна прошлись по граничным к их лесу городам Аэдирна кровавыми нападками; краснолюды Махакама из соседних гор закрылись у себя и перекрыли все торговые пути через ущелье, предав огню города у подножья в землях Темерии. Армии Северных Королевств не могли не ответить на агрессию со стороны нелюдей. Реки крови пролились вновь, по лесам, по горам, ровно как в годы первой войны людей со старшими расами. В последние дни параллель с теми кровавыми событиями прослеживалась уж слишком четко.

Из-за чего каждый видел в этом тревожные знаки и начало чего-то страшного. Дело пока не дошло до крупномасштабной войны, но это был лишь вопрос времени. Простой люд поговаривал, что частенько видели призрачных всадников – глашатаев рока и вестников войны. В местах, где их видели, потом, через день или два, исчезали без следа целые поселения. Но грядущее пугало похлеще, чем Дикая Охота, морозные ветра которой несли с собой только смерть.

В умах простого населения все сильнее вырисовывалась одна ясная картина – в не отдаленном мрачном будущем ничего кроме войны не предвидится. Тяжелая, жестокая война, которая, несомненно, приведет с собой годы голода и страдания. Чего тогда стоит власть королей, которые в первую очередь подумают о себе и о своих богатствах? В отличие от простого человека им есть куда уйти. И что тогда останется делать простому кмету? Уповать на судьбу? На щедрость короля или же взять все в свои руки? Выбор не особо сложный. Авторитет короны, чужая жизнь и богатство ничто перед страхом голодной смерти.

Как подтверждение этим знамениям, со всех сторон все больше и больше раздавались пророчества безумцев и прочих ворожей о конце света. Бредни сумасшедших, которых раньше никто не воспринимал всерьез, считая их жалкими и потешными, теперь же не казались такими уж бреднями. В свете дня древние эльфские пророчества, пользующиеся в народе как красивые небылицы и байки, заиграли новыми красками. А строки знаменитого пророчества эльфской ведуньи Итлины и вовсе стали повсеместным достоянием.

Придет век Меча и Топора, век Волчьей Пурги.

Придет Час Белого Хлада и Белого Света.

Час Безумия и Час Презрения, Час Конца.

Мир умрет, погруженный во мрак, и возродится вместе с новым солнцем.

Особенно это четверостишье голосили отовсюду, будто и без них не ясно, что мир постепенно, но уверенно катится в пропасть.

Во многих крупных городах воспылали жаровни казни, ровно как в те годы великой охоты на ведьм и на инакомыслящих. Все чаще стал слышен взмах топора и виселицы вместо детского смеха и музыки праздника. В попытке укоротить опасные языки, сеющие панику и ложь в головы людей, прошли массовые убийства от самого северного края до Понтара. Недоверие, страх, ненависть, отчаяние росли с каждым днем. В воздухе повсеместно чувствовалось застывшее напряжение и боязнь друг друга. Случись вот-вот что-то масштабное, и словно лавина, пронесется волна страшных перемен, ввергнув весь Континент в пучину Хаоса.

Да, мало было массовых убийств. Недовольство народа усугубляли непонятные политические игры, интриги внутри самих Королевств. Никакой сплоченности. Каждый мало-мальски обделенный властью лорд, купец, чиновник хотел урвать себе лакомый кусок, видя в грядущем Хаосе мнимую возможность, шанс на лучшую жизнь. Казалось, в шаткий мир с Империей уже никто не верит. Некоторые даже подумывали, а не перейти ли на сторону Императора? Там, где тепло, сытно и громче звон монет.

Пока таких людей было меньшинство, но само наличие подобных слухов уже говорило о сомнениях. Все-таки большинство же Северных лордов были настроены против Нильфгаарда. Пока не забыто то вторжение в Цинтру и смерть Калантэ. А их пестрящие знамена на границе еще со времен битвы под Содденом изрядно мозолили глаза, будто не было той победы. У многих Северян чесались руки ухватиться за клинок. И теперь вопрос был лишь в одном: кто нанесет первый удар?

С обострением общего положения дел внутри королевств деятельность странствующих путников и торговцев пошли на упадок. На большаке редко теперь увидишь целые караваны из дальних экзотических стран. Многие города уже начали ощущать дефицит их товаров. Но это мелочи.

Как будто бед никогда не бывает мало – на дороге стало больше чудовищ. Голодные до плоти и крови и, выгнанные с прежних мест обитания беспокойствами и пожарами, твари рыскали по близким к людским селениям землям, настигая нерадивых пастухов, охотников, рискнувших зайти чуть поодаль от поселения. Кроме того, на Большаке опасностей хватало и без них. Пожалуй, наибольшую опасность представляли не твари, а расплодившиеся шайки разбойников, мародеров, дезертиров, не пожелавших рисковать жизнью ради какого-то там короля.

Единственным местом, где пока еще царил покой и тишина, был отдаленный и малоизвестный Каэр Морхен – древний замок спрятанный среди горных хребтов в самом севере Синих Гор. Безлюдная цитадель освободилась от снежного кокона. С первой оттепелью, как принято у ведьмаков школы Волка, в цитадели никого не оставалось, кроме Айри и Весемира.

Несмотря на относительно раннюю весну, холода отступили не сразу. Даже сейчас по утрам всю землю покрывал легкий слой инея, хрустящий под ногами. Утренняя заря и свежий прохладный воздух приятно бодрили проснувшихся хозяев. В такую рань над цитаделью виднелась еле заметная струйка дыма, и изредка раздавался скрип точильни. В кузнице работал Весемир. С упорством и видным желанием он ухаживал за своим мечом, самым верным помощником в ремесле ведьмаков. Как он любил постоянно твердить своим ученикам: «ведьмак может быть одет как бродяга и выглядеть как отшельник, но его меч всегда должен быть ухожен и заточен».

В своей работе он был не один. Рядом с ним на верстаке активно корпела над чем-то Айри. Девушка с пепельными волосами, собранными в хвост, постоянно сверялась со своим чертежом на столе. Донельзя увлеченная и сосредоточенная, она собирала наручи с механизмом выдвижения небольшого клинка из-под ладони и подгоняла все детали своей конструкции. Судя по абсолютной тишине, работа требовала полной концентрации и явно что-то шло не так.

Весемир время от времени поглядывал на свою ученицу и на ее деятельность. Смотря на нее повзрослевшую и румяную, старый мастер невольно сравнивал ее с первым днем на цитадели, с той девчушкой из пепелища бойни в Цинтре. Она больше не была похожа на ту изможденную и побледневшую девочку в потрепанном плаще с болезненным видом и с волчьим взглядом, которая постоянная искала в людях врага.

Мастер ведьмак все гадал, что же там хочет создать такого Айри уже который день. Он видел на ее рабочем столе иглу с ниткой, обоюдоострое лезвие, несколько мелких железных деталей, полоски кожи, сосуд с маслом, и собственно сами наручи. На деле ее замысел был очень прост: под наручи прикреплялась платформа с выкидным лезвием, скользящим по ней. Скрытый, запасной клинок, в случае если выбьют меч. Лезвие достигало в длину чуть ли не в ладонь девушки, и по идее должно было свободно скользить по железной пластине. Но пока нужного эффекта не было. А обнажался клинок с помощью безымянного пальца и кольца под кистью, которая ниткой прикреплялась к задней части лезвия, и в одно движение пальцем потянет лезвие в сторону ладони. Такова была задумка. Но до реализации надо было еще много чего доработать и исправить.

Старый ведьмак услышал многозначительный недовольный хмык. Видимо, Айри что-то опять не устроило, и она сидела, погруженная в мысли, прожигая взглядом несчастный кусок металла на руках. В уме Весемир лишь обрадовался такому исходу. Айри в моменты рукоделия и мозгового штурма не изматывала себя тренировками, пока не решит проблему.

Прошло больше года с тех пор, как Волк, Трисс и Цири покинули Каэр Морхен. И с тех пор они их ни разу не видели, ни разу не получали письмо, слышали только крупицы туманных слухов о беловолосом ведьмаке. На свое письмо в Элландер Айри, конечно же, не получила ответ, хотя в глубине души немного надеялась на обратное. Однако они не волновались, считая, что с ними все в порядке и что они вернутся, когда закончат с делами. Во всяком случае, так считал Весемир.

Абсолютную тишину без новостей в изолированном Каэр Морхене разбавляли остальные ученики Весемира. Иногда Ламберт либо Эскель слышали в своих странствиях всякие слухи и делились с ними при встрече, не особо вдаваясь в подробности. До своего ухода Ламберт не забывал и о тренировках. Ведьмак стал даже жестче, не давая поблажек Айри, твердя, что она взрослая и что ей не дадут слабину в настоящем бою. Да и Трисс рядом не было. Никто ему ничего не оторвет, в случае перегиба. Сама же Айри не жаловалась, принимая правдивость его слов. Только одаривала его убийственным взглядом, когда Ламберт в своем стиле преподавал «мудрость» фехтования путем ехидных фраз.