Текст книги "Концепция силы. Юлька (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

38

Только у двери в квартиру Олег попрощался с Юлькой. Они договорились, что, приехав к себе домой, Олег позвонит пожалеть спокойной ночи – и на всякий случай.

Мама сидела на кухне с книжкой.

– Папа спит?

– Спит. Я не стала в зале включать. Хоть и крепко заснул, свет помешать может… Ты начала приходить поздно.

– Дела.

– Опять у Влада что-нибудь делаете?

– Есть немножко.

Подробно мама никогда не расспрашивала: сколько Юлька ни таилась, в конце концов рассказывала всё. Поэтому мама снова взялась за книжку, а дочь приволокла на кухню огромный пакет и принялась выгружать его содержимое в холодильник. Оторвавшись от чтения, мама изумлённо наблюдала, как втискиваются среди привычных продуктов какие-то банки, коробки, пакетики.

– Откуда это?

– Помнишь – Олег звонил? Это мой новый знакомый, который вбил себе в голову, что я постоянно голодная. Можешь себе представить: это всё – половина того, что он приготовил для сегодняшней встречи.

– Хозяйственный парень! – одобрительно сказала мама – не выдержала засмеялась, когда Юлька насупилась и что-то пробурчала себе под нос.

Но войдя в свою комнату, девушка тоже заулыбалась. Олег её не бросил! Стихотерапия помогла, отвлекла и сосредоточила внимание на другом. Олег ещё (то ли притворялся, то ли нет) затеял вспомнить хрестоматийные стихи. Начала он помнил, а дальше спотыкался и много раз повторял предыдущие строки, чтобы прочитать по инерции следующие. Ко всему прочему он так потешно сердился, если Юлька, не выдержав, подсказывала ему словечко-другое.

Сердце мягко и больно сжалось: а вдруг его поведение – её исполненное желание? Юльке не узнать истины, пока не закончится вся история с пещерой.

Зато теперь, после разговора с Владом, многое становится ясным. В частности, почему в последнее время в их доме ломались и капризничали разные приборы. Андрей Степанович говорил, что вокруг человека, постоянно испытывающего отрицательные эмоции, происходят неприятные вещи, в том числе и поломка предметов. Юлька припомнила, как она сражалась с замком, пока её не выручила мама. До чего смешная причина всему! На известное напряжение конца школьной четверти наложилось рисование подправленных Владом пентаклей. Кстати, надо бы их сжечь…

И это ощущение близкого взрыва. Юлька и впрямь чувствовала себя бомбой с часовым механизмом. А часовой механизм заржавел или ещё что, потому что время от времени сбоит.

Звонок заставил забыть всё на свете.

– Как дела? – спросил Олег. – Порог перешагнула без всяких происшествий?

– Нахал! – изумилась Юлька. – Какие ещё происшествия?

– Ну как же. Оставил же я тебя у подъезда, а потом дозвониться не мог. Приехал сейчас домой и думаю: зачем я её у двери оставил? Надо было с рук на руки кому-нибудь из родителей сдать.

– Стукнуть бы тебя, да больно далеко. Ладно, я на месте. Всё нормально. Спокойной ночи, Олег.

– Спокойной? Переживай тут за тебя, – проворчал Олег. – Надеюсь, экспериментов больше не будет? Юля, обещай мне спокойно, по-человечески выспаться.

– Как будто мне самой не хочется. Обещаю. Спокойной ночи… Ой, Олег, подожди!

– Да?

– Где ты встретился с этими типами?

– С какими?.. А понял. Зачем тебе? – Она даже улыбнулась его бдительному тону.

– Не беспокойся. Место преступления осматривать не собираюсь. Простое любопытство. Так где?

– Продовольственный магазин через дорогу от драмтеатра. Что тебя ещё интересует?

– Ничего больше. Спокойной ночи.

– Спокойной… Целую в щёчку.

Невольно улыбаясь его чуть легкомысленной дерзости, Юлька представила, как Олег кладёт миниатюрную в его лапищах телефонную трубку, как плавно передвигается по комнатам, огромный и плотный, как медведь. Медведь без признаков неуклюжести. Медведь, к которому хочется прислониться, потому что он очень уверенный и сильный.

Интересно, что бы он сказал, если бы она призналась ему: «Мне всегда хотелось большую лохматую собаку!» Вот бы обсудить с Олегом, откуда Влад узнал о её мечте…

Но Олег у себя дома. Юлька – тоже дома и – наедине с ночью. Она-то дала обещание не проводить экспериментов, но где гарантия, что он сама не будет подопытным кроликом ночи?

Может, вообще не спать? А чем заняться? Вязать и учить наизусть новые стихи?

Завтра на работу.

А ведь спать хочется. О, вот и разрешение проблемы. Хочется. Желание.

Юлька сначала обрадовалась, потом сникла. Не получится. Страстное желание спать идёт наряду с не менее страстным желанием знать, что будут делать сегодня Трое. Именно так – Трое, с большой буквы. Влад объяснил, что происходит с телами убитых ими людей, почему жертвы превращаются в мумии. И девушка вдруг подумала: Вчерашней ночью я была пассивным наблюдателем. А если попробовать вмешаться и не дать им убивать? Пусть Влад и говорит, что они теперь в нашем мире автономные единицы, к пещере никакого отношения не имеющие, но смогла же я… Не знаю, как такое может называться: влезть в мозги, в голову? Поняла же я, о чём думает женщина-Рыба. Да, но обещание Олегу. Будет ли вмешательство считаться экспериментом?.. Не смешно ли? Я ещё не знаю, смогу ли увидеть Троих, смогу ли вмешаться их действия, а уже тревожусь, называть ли свой будущий поступок экспериментом или нет. Доверимся времени. А там – будь, что будет. Сейчас я даже не разберу, какое желание сильнее: желание спать или желание бодрствовать – во сне. Последнее – совершенная жуть, воплощённый абсурд. Перевёртыш того, что предложил Олег, – путешествий в сны. Ха, путешествие спящего по бодрствующему сознанию!.. Не то… «Мысль изречённая есть ложь…» Ладно, потом подумаю…

Мысли разбегались. Дойдя до этого наблюдения, Юлька расслабилась и почти неслышно захихикала, увидев: череп, холмы мягких влажных мозгов, по которым бегают мыслишки – их трудно углядеть, потому что едва бросишь на них взгляд, как они тут же врассыпную. «И остаются на мягких холмах только звездообразные следы, которые медленно исчезают, когда плёнка, покрывающая мозговое вещество, снова натягивается в первоначальное состояние! – важно продекламировала Юлька и задумалась. – А ведь правда, мелькнула какая-то мысль, что-то очень важное, когда я поспешила спросить Олега, где его остановили Трое… Нет, не вспомнить…»

Среди привычных мелких дел, готовясь ко сну, девушка пыталась думать о том, что заставило её спросить Олега о столь незначительной подробности. По впечатлению на момент разговора причина была и впрямь значимой. И даже не столько значимой, сколько тревожной. А может, и всё вместе. Вспоминай теперь.

Не вспоминалось. Зато нахлынуло повседневное.

Завтра два шестых, а работу над ошибками не подготовила. На переменах придётся сидеть. Девятого завтра нет. В десятом – долги по чтению наизусть и давно обещанный анализ типичных речевых ошибок в сочинениях. Успеется ли? Последний день четверти. Директриса предупредила, что учебный день будет полный. Никаких сокращённых уроков.

Попробовать завтра на уроки надеть чёрно-красный джемпер? Не совсем строгий, явно не учительская одежда, но хочется похвастаться шикарной вещью.

Ну вот, пасту купили, а мыло кончается – не заметили. Самой надо забежать в «Хозяюшку» рядом со школой – там мыло дешевле, чем в других магазинах.

«Хозяюшка». Хозяйка. Поднять Влада с постели и потребовать объяснений.

Почему он спросил её о сторожевых псах? Ей и в самом деле иногда хотелось какую-нибудь громадную лохматенцию, в чьи лохмы можно было бы вцепиться и хорошенько потрепать. Нечто огромное и добродушное.

Как Олег.

А если директриса в последний момент всё-таки решит сократить уроки. У неё ведь семь пятниц на неделе. Скажет кто-нибудь что-нибудь – и всё, попала вожжа под хвост…

Не проспать бы утром. «Мама разбудит», – сонно успокоил кто-то. Кажется, Юлька-грубиянка… Надо же…

На границе реальности, заливаемой волной многолюдных видений, она услышала: за стеной у соседей часы возвестили полночь.

… Первым встал Мотоциклист. На притихший город он пока смотрел бездумно. Вкрадчивое чувство голода лишь слегка касалось щекочущими пальцами его живота. Он прислушивался к этому прикосновению с удовольствием гурмана – удовольствием, близким к чувственному: тёплые пальцы проводят несколько линий по холодной коже, и живот, чуть втягиваясь, сладко содрогается. Ещё несколько секунд понадобилось, чтобы напряглось всё тело, а в багровых глазах Мотоциклиста вспыхнули жёлтые огоньки. Чтобы достичь цели, нужно многое сделать. Судя по всему, сегодня ночь будет решающей перед последним прыжком. Если бы не подельники, на которых надо было тратить время, он давно бы дошёл, ещё в прошлую ночь. Но в этом мире ему понадобятся двое вассалов, которые понимают его в малейшем движении. Только тогда он сможет вернуться в пещеру не покорной скотинкой, трусливо жмущейся подальше от заманчивых ворот.

Здешняя Хозяйка пока не казалась ему опасной. Вероятно, она просто не осознавала своей силы. Или она по-своему выжидает?.. Неизвестно. Мотоциклиста несколько раздражало её отстранённое внимание именно в момент охоты, и сегодня он собирался перевести её любопытство на другой уровень. Если, конечно, Хозяйка появится.

А здесь богатая охота… Непуганой дичи полно. Недаром Первый уже пытается намекнуть, что город – прекрасное место обитания для них. Но Первый с самого начала показался Мотоциклисту весьма ограниченным, несмотря на то что по положению они довольно близки друг к другу. Возможно, повлияла человеческая оболочка. В отличие от Мотоциклиста, смакующего принимаемую энергию, Первый откровенно жрал. И жрал, не в силах остановиться, пока не погружался в состояние, близкое к эйфории. Доверься Мотоциклист Первому в поисках добычи, аборигены давно бы засекли их. Неряшливый и жадный, Первый вынуждал Мотоциклиста всё ночное время держать обоих вассалов под жёстким ментальным контролем.

Женщина Рыба больше нравилась Мотоциклисту. Она была аккуратна и, кажется, скуповата. Предложенную порцию силы поглощала полностью, но не распределяла её вокруг себя, как Первый, и откладывала часть в нехитрый тайничок. Наверное, таким образом на ней сказалось последнее отключение от силовой системы. Слабый интерес Мотоциклиста вызывал вопрос из области отвлечённого: сущность женщины Рыбы сама по себе такова или её поведение – отпечаток формы, которую она приняла?

Вопрос всплыл и пропал. Время охоты. Женщина Рыба поднялась сразу за Мотоциклистом, и он заметил, как дрожат её ноздри, когда она, по-кошачьи дёргая головой, осматривается… Первый поднялся грузно и неохотно. Он явно предпочёл бы сам не охотиться.

Кусты, прозрачно-сквозные днём, теперь казались острыми тенями. Трое с утра до вечера сидели в сквере на скамейке, окружённые почтительно-брезгливым отношением прохожих – как к пьяницам или бомжам. А поскольку выглядели не слишком доведёнными до ручки, то милиция их не беспокоила.

Блекло-голубой свет вывески «Почти. Телеграф», видимой сквозь кусты, вдруг напомнили Мотоциклисту предыдущую ночь. Сначала это открытие вызвало удивление. Потом он вгляделся и сообразил: первое слово имело в своём освещении все лампочки, второе кто-то будто искусал, лампочек не хватало, а одна из имевшихся беспрестанно мигала… Когда Мотоциклист убил первого в форме, аура человека вспыхнула и погасла. Вторая жертва, остолбеневшая от внезапного, ничем не спровоцированного нападения, буквально облилась жарким сиянием, и её активизированная энергия показалась Мотоциклисту слаще.

Охота… Ведь необязательно на случайного зверя? А если дичь поднять и гнать в определённое место? А потом насытиться не спокойной энергией слегка ошеломлённого человека – оболочкой, бушующей чистым страхом, а то и ужасом! Да и само преследование! Сила против слабости, торжество власти против бессильного скулежа…

Мотоциклист вызвал на языке сладкое, пьянящее ощущение крови и непроизвольно облизнулся. А насытившись, они сделают шаг до убежища, обретя которое, перестанут быть пугаными воронами и превратятся в то, чем они являются на самом деле, – в хозяев города. Города и пещеры.

39

Ориентировалась Юлька в Троих уже легче. И даже закрепилась в самом удобном месте – в глазах (?) женщины Рыбы. Та вроде и не заметила вторжения. Более-менее освоившись и приноровившись к чужому организму, как приноравливаются к чужому шагу, Юлька предалась ленивым дремотным размышлениям.

Поначалу ей не понравилось, как она определила своё положение: как это она может «разместиться» в глазах. Когда она точно знает, что её тело по-прежнему лежит в постели? Значит, не она – её сознание? Юлька сердито поправила себя: было бы сознание – не спала бы она сейчас.

Затем прицепилась к «приноровиться к чужому организму». То же самое. Какой может быть организм, почему «приноровиться»! Она же не стала физической частью женщины. Ой, не хочется думать, зачем её эта конкретика, зануда ты въедливая!.. А через секунду одна из Юлек-плакс осмелилась спросить: «Юль, а тебе не страшно?»

Ночь надела маски на многие знакомые места, но постепенно Юлька узнала улицу, по которой шли Трое. Здание экономического факультета госуниверситета, дальше сквер, административные здания. Мотоциклист свернул на углу и размашисто пошёл к скверу. Он шёл уверенно, а Юльку начинало покидать её первоначальное настроение, выраженное в бесшабашном: «А, будь что будет! На месте соображу!»

Дойдя почти до середины сквера, Мотоциклист притормозил своих попутчиков, прошёл немного вперёд асфальтовой дорожке и вернулся крайне довольный. Коротким жестом он отослал Первого и женщину Рыбу к другой дорожке. Юлька пока не беспокоилась. Её даже интриговало, что же нашёл Мотоциклист.

А Мотоциклист нашёл юную парочку. Двое сидели на скамейке – в тупичке, вокруг которого плотной тёмной стеной высился шиповник. А добраться до тупичка можно было лишь двумя узкими дорожками. И вот в первом проёме, из кустов шиповника, появился Мотоциклист, во втором – фигуры его подельников. Парочка, увлечённая друг другом, увидела их не сразу, и Мотоциклист, делая следующий шаг, намеренно шаркнул по суховатому твёрдому снегу. Оба вскочили.

Разглядывая парочку, Юлька почувствовала, как сжалось сердце(чьё – уже было наплевать): он – совсем мальчишка, высокий, худощавый, в Юлькином десятом и то покрепче есть; она – под стать ему, тоненькая девочка, дунь ветер – на ногах не устоит, и унесёт её в заоблачные дали. Юлька постаралась сосредоточиться. Почему медлит Мотоциклист? И с чего начинать вмешательство?

Женщина Рыба отвела взгляд от парочки и теперь смотрела на Мотоциклиста. У Юльки создалось неприятное впечатление, что Мотоциклист смотрит не в глаза своей подельницы, а в глаза ей, Юльке. Освещённый полной луной и холодным светом фонаря, Мотоциклист хорошо был виден. Девушка недоумённо смотрела, как его большой рот складывается в злорадную усмешку, похожую на гримасу…

Миг тошноты и беспамятства…

Снова сквер, но теперь Юлька почему-то видит всех Троих. Ей страшно и… стыдно. И к ней прижимается кто-то дрожащий… Господи, что случилось? Взгляд вниз – узнать, кто дрожит. И – каменным обвалом понимание: каким-то образом Мотоциклист перекинул её от женщины Рыбы к парнишке. Это его страх перед неизвестными и стыд перед девушкой, которую, в случае чего, он защитить не сможет, Юлька испытывала.

… Юлька села на своей кровати с закрытыми глазами. Постель она не чувствовала, но ощущала себя реально проснувшейся в парнишке.

В нём было по-другому, по сравнению с ощущениями в Троих. В них она словно бродила по пустым комнатам, а здесь, даже мельком оглядевшись, она обнаружила ярчайший разноцветный калейдоскоп: сколько красочных впечатлений, различных увлечений, знакомств!.. Юлька быстро отвернулась. Всё равно что подглядывать в замочную скважину. Две добычи она всё же ухватила: парнишку зовут Димой, девочку – Алёной. «И что мне теперь с ними делать?»

Мотоциклист и его подельники стали медленно наступать. Очень медленно. И Мотоциклист демонстративно играл ножом, явно стараясь, чтобы на лезвии сиял отсвет луны или фонаря… Нож-то ему зачем? В прошлый раз он ему не понадобился, да и вообще… Против этих детей… Запугивает? Зачем?

Парнишку пробила такая крупная дрожь, что Юлька запаниковала вместе с ним. Она не желала, чтобы при ней, с нею, да и вообще убивали человека. Она не желала умирать с человеком и не желала смерти любого человека – вместе или без неё.

А нелюди приближались, и кусты были такие густые… Внезапно Юлька представила себе безмятежное лицо Влада и в ярости подумала: «Почему это только со мной?! Он выпустил этих гадов в наш мир! И мне теперь отдуваться за него?! Спит, небось, спокойно! Чёрт бы тебя подрал, экспериментатор чёртов! Властелин мира, ёлки-палки, пень замшелый!»

– Не ори! Что случилось?

Юлька заткнулась, а парнишка вздрогнул, будто услышал.

– Я сказал – не ори, а не молчи. Юлия, где ты и что с тобой?

– Влад?!

– Громкость поубавь. Да, Влад. И я не сплю спокойно. И не властелин мира. И, тем более, не пень замшелый. Ну, выкладывай, что у тебя?

– У меня Трое. Вот-вот убьют пацана с девчонкой. Влад, что мне делать? Я в пацане, а он такой дохленький, что ему даже с Рыбой не совладать!

– Глубокий «ключ» – и держи в воображении образ человека, который умеет хорошо драться.

– Ты с ума сошёл! Кто должен быть в глубоком «ключе» – я или парнишка?! И у меня нет знакомых, которые умеют драться… Разве что ты…

– Войдёшь в «ключ» – парень тоже окажется в нужном состоянии. Меня не представляй. Ты видела слишком мало. Нужен человек, которого ты часто видела в действии.

– Кто из нас свихнулся? Мы в каком мире живём?! Ой, мамочки!

– Близко?.. Я имел в виду актёров. Ты у нас любительница боевиков. Вспомни артиста, о котором известно, что он на самом деле серьёзно занимается каким-то видом борьбы. Ну!

– Тут такая ситуация, что я ни одного имени не помню!

– На!.. Плюнь на имена! Образ! Быстро!

Серые, широко расставленные глаза на скуластом худом лице.

Парнишка коротко дёрнул подбородком вверх, оторвал от своей куртки плачущую девочку и оттолкнул за спину. Отступать ему некуда. Девочка стояла в углу тупичка, шиповник упирался ей в спину. Чудовища – в двух шагах от них.

Мотоциклист сократил это расстояние на полшага. Парнишка смешно ухватился за свои брюки, подтягивая их, и вдруг подпрыгнул, выбросив левую ногу вперёд и вверх. Поблёскивающей молнией взлетел нож. А парнишка будто падал, прыгая через невидимую преграду на одном месте и отталкиваясь от невидимой стены – неуклюже и одновременно грациозно. Мотоциклист отшатнулся, размахивая руками и безуспешно пытаясь остаться на ногах. Рот его заметно покривел, и чужак машинально сплюнул кровь и… Что-то мелкое и белое. («Зубы! Хорошие ботинки у пацана!» – мстительно подумала Юлька) Внезапно тупичок резко проехался перед глазами Юльки, кусты слились в серую тень – это парень развернулся вокруг себя и снова врезал ногой по голове Мотоциклиста. И не один раз, а быстрой очередью коротких ударов, закончив внушительно и от души.

Кажется, чужаки в Первом и в женщине Рыбе всё-таки поняли, что происходит что-то неладное. Они поспешили к поверженному и неподвижному Мотоциклисту и подняли его, потащили прочь из тупичка.

А парнишка вдруг застонал, дошёл до скамейки, рухнул на неё и начал, охая, растирать внутреннюю поверхность бёдер.

Последнее, что увидела Юлька, – это изумлённые глаза девочки, которая бросилась к своему доблестному защитнику. Последнее, что услышала, – жёсткий мужской голос, пробормотавший что-то явно сквозь зубы… почудилось, на французском?..

Привычный фонарь в окно. Под рукой подушка, на плечах одеяло. Дома.

– Влад?

– Всё закончилось?

– Пока – да. Я не думаю, что Трое остановятся сегодня ночью.

– Согласен… Что-то очень быстро у вас.

– Пацан отделал Мотоциклиста. Трое ушли… Мотоциклист не защищался. Почему?

– К сожалению, я не видел самой драки. И… А он умеет? Возможно, тот человек, в которого он вселился, и умеет. Но Мотоциклист привык полагаться только на силу. С приёмами он ещё не сталкивался… Чей образ ты вызвала?

Озадаченно помолчав, Юлька сказала:

– Влад, боюсь, я не образ вызвала.

– То есть?

– Когда мы вышли из «ключа», я слышала голос этого человека. Он, кажется… ругался.

– Здорово! Нда… Может, с перепугу ты не удовольствовалась образом, а перенесла на пацана личность, сознание или что там ещё может быть? Силы-то своей ты пока не знаешь. Ну, ничего страшного. Он там, у себя, где бы ни был, потерял сознание – реальная ситуация для тех, кто с ним рядом. Здесь он неожиданно очутился в обстановке, враждебной для себя, и, как мог, себя же обезопасил. Сейчас он, можно сказать, пришёл в себя. Во всех смыслах.

– Но это же!.. А если он был за рулём?

– Куда деваться? Время назад не повернуть. Ситуация была экстремальной. Так кто же это был?

– Не скажу.

– Тогда следи за прессой. Или попроси своего Олега поискать по Интернету новости, что произошло с твоим любимым артистом.

– Он не любимый. Он просто нравится… Влад, последнее. Если в человеке побывали две личности, ему ничего не сделается?

– Ты о чём?

– Тот паренёк, который дрался. Н, за него дрались. По-моему, ему плохо.

– А в чём это «плохо» выражается?

– Он чуть не плакал и почему-то растирал ноги.

– Сама могла бы догадаться. Спортом наверняка не занимается, растяжки никакой. А тут в его тело попадает, судя по всему, профессионал. Вот он ему мышцы и потянул. Конечно, больно. Ещё вопросы есть?

– После сегодняшнего… Ты ещё не хочешь отказаться от этой силы?

– Именно сегодняшнее и убеждает, что она нам обоим необходима.

– Тогда давай придумаем, как отделаться от чудовищ!

– Ты слишком хорошо обо мне думаешь.

– Нет. Я слишком много думаю о том, как Мотоциклист быстро оклемается и начнёт снова рыскать по городу в поисках добычи. Меня они к себе уже не пускают. И кого-то другого мне уже не уберечь.

– Хорошо. Давай поговорим завтра. Два часа ночи. Тебе надо выспаться.

– Полагаешь, смогу после всего этого заснуть?

– А ты попробуй. Спокойной ночи, Юлия.

– Спокойной? Звучит как издёвка.

«Телепатия мне теперь тоже доступна, – вздохнула Юлька, кутаясь в одеяло: замёрзла, напереживавшись. – Или она у меня только с Владом срабатывает? О! Ага! Попался! Ну, Влад, доведу своими воплями по ночам – волей-неволей начнёшь думать, как избавиться от этих Троих. Прекрасно! Никуда не денешься. Помог один раз – буду вызывать каждую ночь, пока тебе не надоест и пока не сядешь за стол переговоров. Всё обалденно просто. И начну прямо сейчас».

Одно дело – сказать, другое – выполнить. Стопудовые веки, будто распухшие, не хотели подниматься. Юлька таращилась в зеркало и повторяла шёпотом:

– Хочу знать, где Трое… Хочу быть среди них…

Тело решительно заявило, что хочет спать, хлопнуло до упора ставни век и выволокло спецдоставку для жаждущих спать: кучу сновидений и вереницу знакомых и незнакомых образов. Юлька недолго продержалась на поверхности реальности, помня о своём решении. Сонные волны укачали её и погрузили в свои тёплые глубины.

– … Юля, вставай! – уговаривал кто-то знакомый, и от привычного, но далёкого голоса Юльке хотелось плакать, потому что не хотелось вставать, а хотелось выспаться до полного отдыха. Но ласковый и чуточку обеспокоенный голос мамы продолжал упрашивать: Юленька, последний учебный день! С завтрашнего дня к девяти ходить будешь – выспишься! Ну, давай, соберись, встань…

Юлька с жалобным стоном уползла под одеяло и тут же взвизгнула: мама потеряла терпение, сунула руку под одеяло и пощекотала пятку. Вылетев из жаркого убежища, девушка укоризненно заныла:

– Да-а, тебе хорошо – никуда не надо! А мне пяти минуточек хватило бы выспаться и сны досмотреть!

– Пять минут? – железным голосом сказала мама. – Да у тебя на всё про всё осталось полчаса!

– Сейчас полвосьмого?!

Юлька недоверчиво вперилась в будильник, взятый из-под шляпы. Перевела глаза на зеркало показать себе самой язык – и побледнела: в эту ночь в городе убиты пятеро. Она не знала, откуда свалилась на неё информация, но получила её и знала, что она точная.