Текст книги "Концепция силы. Юлька (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Джиллиан
Концепция силы. Юлька

Часть первая

1

«Вот чёрт! Не может быть!»

Оторопевшая Юлька резко остановилась. За спиной возбуждённая концом учебного дня толпа школьников от неожиданности завизжала и едва не столкнула её со ступеней длинной лестницы. А великолепная, такая чужая здесь машина Сашки никуда не исчезала. Да и сам Сашка, высокий, импозантный, стоял здесь, небрежно опираясь на крышу машины, у полуоткрытой дверцы – с самодовольной улыбкой. Нет, скорее, счастливой.

«Чёрт, чёрт, чёрт…» – обречённо повторяла Юлька, пока Саша брал её сумку (один его умилённый взгляд на затрёпанные до белизны и лохмотьев ручки этой сумки чего стоил!) и любезно открывал перед Юлькой дверцы. А оттуда, из сухого тепла, пронизанного еле уловимым холодным ароматом духов, уже певуче что-то щебетала Ольга. И Юлька попыталась изобразить ответную улыбку, но неловко свалилась на мягкое сиденье, отдёрнула ладонь от бархата, потащила из-под себя натянувшийся и перекошенный плащ, плюнула на всё, насупилась и сказала:

– Я же сказала, что сегодня не могу…

– Не пропадёт твоя секция, – весело ответил Сашка. Машина мягко поплыла, разбивая густую ребячью ораву на отдельные группки-струйки. – Утром я все дела устроил так, чтобы в офисе управились без меня. Отвезём тебя домой, переоденешься, потом к тёте Кате, а там и в секцию успеем. Всё это займёт немного времени.

Юлька отвернулась к окну. Всё. Эту самоуверенную парочку ничем не прошибёшь. Решили её осчастливить – и доведут задуманное до конца. Вчера вечером их предложение казалось сделанным в порыве чувств. Именно Саша и Ольга сумели собрать почти всех однокурсников, закончивших филфак несколько лет назад. Сначала всё шло очень неплохо: радостные вопли: «О, кого мы видим! Как жизнь? Где ты сейчас? Как с семейным положением?», потом обалденный стол с деликатесными блюдами, рецепты которых видела только в модных журналах – «Олечка! Неужели всё сама?! А продукты откуда?», хохот, азартный разговор.

Юльке сейчас и не вспомнить, когда внимание однокурсников внезапно сосредоточилось только на ней.

Обычно сдержанный, Сашка вдруг начал возмущённо орать: «Да как ты не понимаешь?! Семья – это счастье! Посмотри на нас с Ольгой! Не верю, чтобы старая дева была довольна своим положением! Ты женщина! Ты должна хотеть всего, что даёт замужество! Посмотри на себя, во что ты превратилась в свои двадцать восемь! Тебе же всё равно, как ты одеваешься, чем ты питаешься! Так нельзя!» Юлька благодушно валялась на мягком диване, объевшаяся всякой вкуснятины. Огрызаться было лень, и ответила – лишь бы ответить: «А чё это нельзя? Раз уже есть – значит, можно!»

После её легкомысленного отшучивания все почему-то сразу сплотились и стали её убеждать, что нельзя. А результатом бурных обсуждений её плачевного, по общему мнению, положения стало решение свозить Юльку к гадалке и ясновидящей – родной Сашиной тёте.

Остаток вечера провели мирно, только чуть опьяневшая Юлька то и дело хихикала, ловя на себе победный взгляд Александра. «Ну-ну, как же, – мирно думала она. – Фирмач – и будет заниматься моими делами. Ольга, помнится, жаловалась, что не видит мужа с утра до вечера… Завтра проснётся – и… Бойтесь первых порывов: они, как правило, благородны…»

Но Саша подошёл к своему высказанному перед всеми желанию помочь ближнему, как деловой человек к поставленной перед ним проблеме. И Юлька вздыбилась в душе, хотя червячок любопытства и сдерживал её эмоциональный шторм: а правда, интересно, что скажет ей гадалка?.. Ибо Юлька верила. Верила в эзотерические дисциплины, в их несомненную значимость, в их воздействие на человека. И не секцию она посещала, а довольно элитный кружок, где проповедовалась практическая направленность различных учений и основной упор делался на оздоровительные системы.

Всё. Любопытство победило. Юлька смирилась с бесцеремонным вторжением в свою личную жизнь, запихнула подальше мысли об обиде.

Программу свою Саша выполнил скрупулёзно. Доставил Юльку домой, сказал – подниматься не будет, подождёт её с Ольгой здесь, у подъезда, и пусть Юлька не обедает: тётя Катя предупреждена, да и вообще к их приходу будут пироги, а кто знает, что такое пироги тёти Кати…

В маленькой прихожей зашуганная Юлька прошла мимо зеркала, лишь покосившись на насупленную физиономию лохматой девицы с тяжёлым взглядом и вздохнув: даже в темноте, приглушившей не самые лучшие черты отражения, в девице ничего такого симпатичного не обнаружилось.

Пироги оказались прелесть… Тётя Катя – тоже. Маленькая, круглая, румяная – совсем не оракул. Развеселившая от её шутливых подначек, Юлька пироги уписывала с удовольствием, но белый свет они ей не застили: за внешней оболочкой хлопотливой говоруньи она не сразу, но разглядела женщину властную и решительную.

Утончённая и ухоженная красавица Ольга при тёте Кате мгновенно превратилась в застенчивую девочку, которая с восторгом ловила каждое слово хозяйки. А племянник преобразился в преданного королевского пажа.

Когда с пирогами закончили, Юлька незаметно погладила свой тугой животик и насмешливо подумала: «А может, продолжить общение с любимыми друзьями и однокурсниками? Второй день объедаюсь вкуснятиной… Кстати, может, сегодня к Владу не ходить?» И устыдилась предполагаемой поблажки. Посещение кружка – дело святое. Влад не любит приходящих абы когда и быстро от них избавляется.

– Пойдёмте, милая девушка, – ласково сказала тётя Катя и кивнула на дверь второй комнаты, до сих пор закрытую. – Саша с Оленькой подождут, посидят, телевизор поглядят, а мы пока поболтаем.

Вторая комната самая обычная: сервант с поблёскивающей за стеклом посудой, стол под скатертью, диван-кровать, приличных размеров аквариум на небольшом комоде и множество комнатных цветов, заполонивших подоконник и создававших обманчивое впечатление предвечерья. Впрочем, октябрь в этом году выдался достаточно хмурый, и в комнатах и правда начинало темнеть очень рано.

Но в левом от двери углу существовал мир, отличный от привычного. Составляли его журнальный столик на трёх ножках и два кресла. Хозяйка села спиной к окну и включила торшер над столиком. Юлька уселась напротив и заворожено загляделась на голубую стеклянную глыбу, прессом придавившую какие-то бумаги. «Интересно, а эта штука действует?» – подумала Юлька и смущённо протянула гадалке десятку.

– В руки не давай – под камень клади, – предупредила тётя Катя.

Голубой булыжник имел солидный вес… И, хоть боязно было, в руках ощущался приятно.

Хозяйка тем временем взяла пачку необычно крупных и потемневших от времени карт. Первая упала на столик с тяжёлым стуком. «Таро? Такие старые? Неужто Сашка правду говорил, что у них гаданье потомственное?»

Тётя Катя велела взять семь карт, быстро разложила их и некоторое время изучала комбинацию, потом смешала с остальными, а Юлька выбрала уже десять карт. Повторилась та же ситуация. Затем гадалка отложила таро, вытянула из-под журналов и газет колоду карт поменьще, и вновь Юлька выбрала сначала семь, а потом десять карт, и вновь гадалка недолго всматривалась в полученные позиции.

Девушка уже начала нервничать, когда хозяйка откинулась на спинку кресла и заговорила.

– Скажу только самое главное. Если говорить всё подряд, проговорим до ночи. Сначала скажу о тебе. Вот эта карта – ты. – Она постучала по карте с рисунком, изображающим привязанную к столбу женщину с повязкой на глазах. – Тебя связывает напряжение, а неуверенность не даёт открыться. До сих пор ты одна, никого не можешь найти, потому что на тебе есть порча. И снять её можешь только ты сама. Ну-ка, вспомни, что тебе мешает, когда мужчина проявляет к тебе интерес?

Юлька вообще-то ожидала жёсткого монолога гадалки, но оказалась втянутой в живую беседу. Много позже от Сашки она узнала, что тётя Катя в придачу к своим способностям ещё и дипломированный психолог.

Ну, а пока она делала открытие за открытием в земле необетованной, каковой являлась сама. Она и раньше, но как-то предположительно подозревала кое-что о себе. Однако сейчас эти догадки облекались в словесную форму, и, может, потому вызывали самое искреннее изумление.

Один раз хозяйка встала, чтобы принести чай. Юлька поспешно взглянула на часы – вот это да, они болтают уже третий час!

– И, наконец, будущее. Ты девочка начитанная. Слышала, наверное, что у каждого человека не одно будущее, а множество. На каком из них человек зациклится или зациклит его гадалка, по тому пути он и пойдёт. У тебя, милая девочка, по всем дорогам в ближайшем будущем идут два больших события, которые сильно повлияют на твою дальнейшую жизнь. Сначала идёт большая неприятность, даже несчастье. От кого, как, когда – всё рассказано примерно, но объяснять тебе нельзя. Если расскажу – защищаться не сможешь. Беда обрушится сразу – и останешься без защиты. Есть и второй вариант судьбы, если расскажу: сможешь уйти от этого несчастья – судьба подбросит другое, более сложное и сильное.

– Подождите! – перебила собеседницу Юлька. – А не наоборот? Ведь говорится же: кто предупреждён – тот вооружён.

– Миленькая! Если расскажу подробности о первом событии, второго не произойдёт. Взаимосвязаны они. Ждёт же тебя любовное приключение, и надо настроиться именно на него, потому как в нём твоя защита. Ты поняла? Настроиться! Вот тебе предупреждение и твоё вооружение.

Невольно улыбнувшись, Юлька про себя вздохнула: «Любовное приключение – звучит неплохо. Вот только разгляжу ли я его?» Будто прочитав её мысли, гадалка закончила:

– Несчастье уже набирает свои обороты, ты, как говорится, уже под его колпаком. А любовь к тебе, Юленька, придёт трудная, не такая, как мы себе её представляем и о какой мечтаем. И хоть ты человек по характеру, вижу, сильный, придётся тебе ломать весь привычный жизненный уклад – весь свой закаменевший покой и упорядоченность замкнутого круга.

– И когда же это произойдёт? – недоверчиво улыбаясь, спросила Юлька.

– Сегодня на следующей неделе, через месяц. Впрочем, нет. Я предсказываю ближайшее будущее. Срок – месяц.

– Так уверенно? – вырвалось у Юльки.

– Пока я никого не обманула.

– Все гадалки говорят, что любовь будет трудная.

– Самая большая трудность любви в том, что каждый из двоих пытается из возлюбленного сотворить воплощение своих представлений о нём – идеал. А потом обижается, что тот идеалу не соответствует. К сожалению, это довольно известный стереотип поведения. У тебя же он проявится с точностью до наоборот. Ты увидишь в своём любимом все его достоинства и недостатки, но…

Что она умеет отключаться во время разговора, Юлька за собой давно знала. Вот и сейчас скачущие вразброд мысли уцепились за новый поворот, и она не услышала всего ответа. Любовная встреча, возможно, будет, но несчастье набирает обороты… Ещё одно смутное беспокойство последних дней обрело конкретную форму.

– А чем оно закончится?

– Что?

– Несчастье.

– Дорог много, – напомнила тётя Катя.

Голубая прозрачная глыба притягивала взгляд и мысли. Юлька и глядела, и не видела. Так же невидяще встала и повернулась к двери.

– Я, наверное, пойду.

– Я тоже думаю, что лучше пройтись пешком, – подхватила хозяйка. – Пройдись, подумай. До семи вечера ты ведь успеешь в свою секцию?

Что-то странное прозвучало в её голосе. Поспешное и благожелательное, ласковое и настойчивое так явно перемешались в простых словах, что даже погружённая в раздумья Юлька недоумённо обернулась: не промолчала ли гадалка ещё о чём? Но тётя Катя спокойно поднялась с кресла и уже обыденно предложила:

– Я провожу до двери, а Саше скажу, что от машины ты отказалась. Хорошо?

– Спасибо.

В прихожей Юлька напялила на себя «трёхсезонный» плащ, который порядком надоел за пять лет носки и осенью, и зимой, и весной; затянула на ботинках шнурки и, взяв сумку, нерешительно обратилась к хозяйке:

– Значит, с порчей ничего не надо делать? Ну, снимать её?

– Милочка! – удивилась тётя Катя. – Так ты не поняла? Мы же сняли порчу! Зачем какие-то заклинания, обряды? Ты осознала, в чём заключается действие порчи – и этим разрушила её. До свидания, милая девушка, и храни тебя Господь.

– До свидания, – машинально сказала Юлька.

Дверь перед нею открылась, но внезапная волна холода, повеявшая по рукам, заставила её замешкаться. Через секунду Юлька поняла, что боится перешагнуть порог. Низкая доска, обитая войлоком и выкрашенная в привычный коричневый цвет. Здесь, в квартире, – Юлька, которая пришла. Туда, за порог, шагнёт Юлька, которая в чём-то изменилась. В чём? И изменилась ли…

Девушка вздохнула и вышла из квартиры.

2

От «Детского мира», чуть выше которого живёт тётя Катя, до дома Влада на транспорте проехать семь остановок плюс двадцать минут деловой ходьбы. А если весь путь пройти пешком, останется где-то с полчаса свободного времени.

Лавируя в плотной толпе на остановке, Юлька привычно старалась не смотреть в лица. И то и дело ловила себя на мысли, что жадно всматривается, пока ещё не понимая, что хочет в них увидеть…

Дождь превратился в пыльную изморось, почти незаметную, и Юлька радовалась, что не нужен зонт, легкомысленно забытый дома, радовалась, что тучи вроде начинают расходиться.

На проспекте людей маловато. Чернильно-синие влажные сумерки выгоняли с улицы, вязкий холод заставлял содрогаться, и хотелось сухости и тепла домашней, хорошо согретой норы.

Скромный перекрёсток с редким появлением машин из жилого микрорайона на основную трассу не сразу привлёк внимание Юльки. Просто притулившаяся к обочине машина, морозно индевевшая капельками мороси в жёлтом свете фонарей, преградила ей дорогу. Обходя её, девушка увидела троих молодых мужчин у раскрытой дверцы со стороны водителя. Все трое негромко, но весело смеялись.

Шлёпая по лужам и отстранённо сердясь, что машину поставили в неудобное для пешеходов место, Юлька тем не менее отметила: один, повыше, с зачёсанными назад чёрными волосами, смеётся чуть громче и свободнее, а двое других буквально смотрят ему в рот.

Видимо, здесь недавно проехал грузовик или другая тяжёлая машина. Девушка едва не вляпалась в жирный глиняный кус с выразительными следами протекторов. Ноги приходилось в этом месте расставлять избирательно и осторожно. Подняла глаза, чтобы последний раз посмотреть на странную компанию. И попала в западню.

Как он это сделал – Юлька не могла понять, но черноволосый поймал её взгляд и не отпускал. Двое других ещё что-то говорили, не зная, что он их не слышит. А он смотрел на Юльку. Его насмешливая улыбка медленно исчезала, смягчённые ею черты лица твердели, превращая его в надменную властную маску.

Юлька как встала, так и стояла к нему вполоборота, пока только озадаченная тем, что не может уйти.

Он оттолкнулся от машины шагнуть к ней – и тогда она испугалась его агрессивного движения и заторопилась дальше, вниз по проспекту.

Несколько шагов – и тротуар сузился от обступивших его деревьев, под ветвями которых стало совсем темно и по-настоящему страшно. Юлька почти бежала к белым бликам на лужах впереди и не ушами слышала – спиной чуяла, что тот догоняет её.

Но ничего не произошло. Она благополучно прошла опасный из-за темноты участок дороги и спустилась ещё на две остановки, к торговому центру.

Огромный супермаркет щедро расплескал свет во все стороны, и Юлька вспомнила про свободные полчаса. А тут ещё дождь припустил сильнее, да из-за угла налетел шквальный ветер. Словом, всё намекало на необходимость войти в магазин. Девушка мельком взглянула на свой плащ и быстро отвела глаза. Ничего страшного. Она только забежит в дамскую контору и обсушит волосы.

А через пять минут она стояла у прилавка с мягкой игрушкой и мечтательно улыбалась пушистой мордашке толстенького зайчишки. Заяц был из длиннолапых зверюшек, и Юлька без труда представила, как обнимает его, мягкого, тёплого и… сухого.

Девушка тихонько фыркнула и с сожалением отошла от прилавка… По универмагу она давно ходила как по музею. И сейчас, выбираясь к выходу, не забыла забежать в посудный отдел полюбоваться великолепным кофейным сервизом.

Прихотливые линии чашек-кувшинок, слегка чужеродный среди другой посуды тёмно-фиолетовый цвет, смягчённый тонкой золотой каймой, – Юлька вдруг замерла. Фиолетовый медленно стекал с чашек и скапливался в воздухе, распухая в плотный, поглощающий свет туман. Густая фиолетовая пелена поползла по стендам с посудой, сминая и пожирая её, грузно падая отдельными клубами на пол.

Чувствуя, что горло стиснуто напряжением, Юлька перепуганно следила, как фиолетовая зыбь начала обволакивать ноги продавщицы, которая что-то переставляла в стеклянном шкафу-витрине. Сначала зыбь чудовищно подвижным и живым тестом взбилось в угрожающе-чёрное облако, а затем неумолимо стало вздыматься кверху.

Юльку затошнило. Она ясно увидела, как стройные ноги продавщицы превращаются в белые влажные кости с остатками пузырящейся, будто от кислоты, бесстыдно-алой плоти…

Желудок Юльки решительно полез наверх, и именно в этот момент кто-то встал за спиной так близко – нет, скорее, настолько вплотную, что девушка оказалась почти прижатой к неизвестному.

Странное ощущение. Юлька сморгнула свой напряжённый, тяжёлый взгляд и первым делом сначала всё-таки заглянула за прилавок. Продавщица отошла к кассе. От фиолетовой мути не осталось ни следа (на кофейный сервиз девушка старалась не смотреть), а предметы обрели отчётливые очертания. И только тогда девушка подняла глаза на зеркальную витрину напротив.

Сначала увидела себя – тяжёлое оцепеневшее лицо с набрякшими страдальческими складками у носа, с горестно сдвинутыми бровями, с намертво стиснутым ртом.

Потом взгляд незнакомца (он смотрел на неё в витрину – прямо в её глаза) – снисходительный сверху вниз, отчего во взгляде присутствовал налёт брезгливости. Симпатичный, даже несмотря на выражение брезгливости. Правда, идеальной правильности скульптурных черт мешали чуть широковатые высокие скулы и общий властный оттенок всех чувственных движений лица.

Внутри себя Юлька, как черепаха, попыталась спрятать голову под панцирь – вот попала из огня да в полымя! – и натянуть привычную маску безразличия. И едва не тряслась, ощущая даже сквозь плащ его тепло.

«Долго он ещё будет так стоять? Ещё десять секунд – рвану назад, тресну каблуком ему по ноге, изображая неповоротливую корову, – будет знать!» Но продолжала стоять, почему-то не смея опустить глаз.

И вдруг дошло: это тот, из машины! Юлька даже ничего не успела обдумать. Тело среагировало само, как на тренировках у Влада: она нырнула почти под руку неизвестного и быстро заскочила за киоск, в котором торговали видео. Выглянула осторожно. Неизвестный смотрел слева от неё. Юлька проследила его взгляд, и внутри что-то сжалось. Там, в отделе ковров стоял ещё один из компании. И он кивал на неё.

Неизвестный крупными шагами двинулся к её киоску.

«Да что же это такое?! Что ему от меня нужно?!»

Оглянулась. Есть три возможности сбежать. Бегом по лестнице на второй или на третий этаж – и там затеряться в мелких отделах, благо что большинство из них проходные. А можно – в подсобку. Она в двух шагах. Отсидеться в платном туалете. Кафе – чуть дальше, но можно успеть добежать, уговорить работников столовой вывести её через кухню…

– Юль Михална! Добрый вечер! Гуляете?

Неизвестный на ходу сменил направление и стал внимательно изучать витрину киоска. Ишь, диски ему понадобились.

Юлька облегчённо заулыбалась мальчишкам из своего девятого класса и вместе с ними, болтая, поспешила к выходу.

На остановке она распрощалась с выручившими её девятиклассниками и быстро пошла дальше. Успокоенная, уже скептически воспринимавшая свой страх – в конце концов, вокруг были люди! – она не замечала, как по проезжей части – от остановки до остановки – едет за ней легковая машина.

Холодный октябрьский дождь временами набегал шелестом по лужам, временами стихал. Следить за ним, за неверным сумеречным светом, за живыми, призрачно бегучими бликами по дрожащей воде было интереснее, чем думать о происшествии или о тревожном предупреждении.

Поднимаясь к району коттеджей, где жил Влад, Юлька впала в оцепенение, шла машинально и совершенно не замечала машины, которая не ехала, а почти ползла вровень с нею. Юлька смотрела на лампы невысоких здесь фонарей. Один, другой, третий. В последнее время их жёлтый, пушистый в мороси свет почему-то завораживал её.

Она остановилась у кованых ворот на участок перед домом, заглядевшись на соседний фонарь. Калитка в воротах полуоткрыта. Значит, кто-то уже пришёл. Она потёрла мокрые замёрзшие ладони и, не думая о своих действиях, поднесла пальцы ко рту обогреть дыханием.

Привычный уху шум автомобиля замолк. Негромкие шаги за спиной – Юлька опомнилась, встревожилась. Оглянулась на приближающийся огромный чёрный силуэт и мгновенно перепрыгнула порог калитки, помчалась к крыльцу. Добежала до ступенек – и со всхлипом ахнула, подавляя истошный визг: слева от двери стояла крышка гроба!

«Это не Владов дом!» – сорвалась спасительная мысль. Девушка было попятилась, чувствуя боль от набатно бьющего сердца.

Дверь дома мирно скрипнула. Яркий свет тёплой дорожкой лёг под ноги на приглушённое сияние фонаря. Секундой позже ровная полоска исказилась тёмной тенью, и знакомый голос буднично позвал:

– Юлия, ты? Заходи скорее. Ты опять без зонта!

Спокойный зов Влада – она уловила в нём толику недовольства («Опять возись с этой мокрой курицей!») и обрадовалась до слёз – разрушил наваждение, хоть и не сразу: гробовая крышка чёрного цвета (в дневном свете наверняка красного) словно оплыла сверху. Когда Юлька осмелилась снова двинуться к ступенькам, чёрный прямоугольник стремительно растаял. Появился большой соблазн дотронуться до стены, где стояла крышка. Однако девушка не стала экспериментировать, а юркнула мимо Влада в светлую и тёплую прихожу..

Влад прикрыл дверь и, окинув Юльку цепким взглядом, вынул из шкафа вешалку. Юлька виновато поёжилась и сняла тяжёлый мокрый плащ.

Махнув в сторону кухни, Влад сказал:

– Я электрокамин включил там. Плащ повесь перед ним, а ботинки пристрой на нижней плите. – Его прозаичные слова позволили Юльке наконец расслабиться.

Он вошёл следом на кухню, помог повесить вешалку с плащом перед камином и выждал, пока она расшнурует ботинки.

– Горячий кофе, чай, молоко? – предложил он.

И только тут девушка поняла, как тихо в доме. Обычно в это время слышалась негромкая болтовня собравшихся и ждущих начала занятий. Она вроде не опоздала.

– А где все?

– Сегодня многие звонили предупредить, что не придут. Пришлось перезвонить остальным. Твоя мама сказала, что ты ушла пораньше.

– Ага, – сказала озадаченная Юлька, – тогда… Тогда я не вовремя?

– Ничего страшного. Если хочешь, займись медитацией в зале. Я включу тебе Жана-Мишеля. Полутора часа тебе хватит? Если что – я в соседней комнате со Светланой. У неё опять бессонница. Думаю, друг другу не помешаем. Так что ты выбрала?

– Молоко, – ответила повеселевшая Юлька.

Влад стукнул пальцем по блестящей крышке высокой кастрюльки, кивнул на стол: «Под салфеткой пирожные» и ушёл.

Сначала девушка сидела неподвижно, будто тень Влада витала поблизости, – и немного переживала: человек о ней беспокоится, а она, скотина неблагодарная, побаивается его, держится с ним так, точно он вот-вот бросится на неё. Кому-кому – только не ей привлечь его внимание. Влад ею заинтересуется лишь в одном случае – окажись они вдвоём на необитаемом острове. И то сомнительно…

Перед глазами возникла карта со связанной женщиной. «Во всяком случае, – грустно подумала Юлька, – это не моя ситуация, и тётя Катя не права». Она налила в чашку молока, но от пирожных со вздохом отказалась, продолжая размышлять об огромной пропасти между нею и Владом. Одно время ей нравилось представлять, что Влад горячо влюбился в неё. Но обычно взгляда в зеркало хватало, чтобы вернуться к реальности.

Влад – аристократ с ног до головы, невысокий, тонкий, изящный, красивое лицо всегда мечтательно и отстранённо. Многие девицы кружка пытались с ним флиртовать на первых порах. Потом очень резко прекратили. Проболталась одна, другая: Влад оказывается, переговорил с каждой и строго предупредил вести себя адекватно.

Насчёт «строго предупредил» Юлька верила с трудом. Хотя… Иногда Влад казался похожим на холёного чёрного кота, полуоткрытыми глазами безразлично наблюдающего мир вокруг себя. А в мягкой кошачьей лапе, как известно, прячутся острые когти…

Юлька платила ему за посещение кружка меньше всех. Половину. Вторую половину она отрабатывала, рисуя по его заказам: время от времени он давал ей старинные, с ерами и ятями, книги и просил в увеличенном виде воспроизвести тот или иной рисунок из них. В живописи Юлька была дилетантом, но цветными карандашами или жирными мелками рисовать любила. Будучи филологом, она сначала с интересом читала книги Влада, потом ей наскучили утомительные подробности ритуалов и обрядов, и лишь изредка глаз выхватывал с жёстких страниц строчку-другую, пока она рисовала.

Молоко согрело её. Мягко и неслышно ступая по коврам в толстых шерстяных носках, девушка прошла в комнату, где обычно занималась вся группа, и опустилась на колени. Поза «лотос» пока ей никак не удавалась. Привычные мелодии Жарра быстро ввели её в состояние полутранса. Не чувствуя своего тела, расслабленная, она застыла на ковре. Уже ради одного ощущения безопасности стоило приходить сюда и платить Владу: никто не войдёт внезапно в комнату и не напугает до нервной дрожи, никакие посторонние звуки не заставят вздрогнуть…

Она сосредоточилась на постепенном расслаблении мышц, с закрытыми глазами прислушиваясь к собственному телу…

… Прежде чем войти к Юльке, Влад включил в коридоре свет и некоторое время стоял за порогом, сонно рассматривая неподвижную фигурку девушки. Потом бесшумно прошёл на противоположный конец ковра, легко сел в «лотос». В трепетном свете нескольких свечей он превратился в статуэтку Будды, но не того улыбчивого Будды – умного и потому добродушного толстячка, а того, которым бы юный Будда мог стать, выбери он военное поприще. Будда-воин, привыкший властвовать. И не уверенный в своей правоте, а знающий, что прав… И он продолжал смотреть на Юльку равнодушным взглядом полуприкрытых дымчато-чёрных глаз.