Текст книги "Концепция силы. Юлька (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

36

Внимание всех сосредоточилось на Владе, поэтому некоторая отстранённость девушки прошла было незаметно. Так она мельком решила, когда кухня снова начала светлеть, а Влад оказался в двух шагах от плиты с чайником. Девушку, в общем, не беспокоило, как отнесутся Олег и Алексей к её мимолётному уходу… Внезапно она услышала тёплый шёпот прямо в ухо:

– Интересно, если я поцелую тебя между бровями, эта морщинка пропадёт?

И нормальный мир – слышно было, как он запыхался, – не замедлил вернуть цвет и звук на свои места. Юлька смогла улыбнуться, взяла чашку, отпила непривычно бледный чай с экзотическим, но слабо знакомым ароматом.

– Это жасмин с чем-то?

– С приправами. Имбирь, кардамон, что-то ещё.

Мужчины с интересом принялись пробовать жасминовый чай, и на этот раз новая отключка девушки прошла совершенно неощутимо: Юлька потянулась поставить чашку на стол, одновременно взглянула на Влада – нечто вихрем утянуло её взгляд в бездонную пустоту вокруг хозяина – и она снова очутилась на кухне, и снова тянулась с чашкой к столу. Юлька быстро поставила чашку и съёжилась, уткнувшись в плечо Олега. Чувствуя себя затравленным зверёнышем, наконец-то забившимся в уют и безопасность родной норы, она с испугу ринулась в бой.

– Отпечатанные или нарисованные карандашом пентакли сами по себе ещё ничего не значат. Если же их рисует нужным цветом нужная рука, чудовища в пещере проходят загородку и перемещаются в наш мир. Здесь они находят подходящую человеческую оболочку, и через них ты держишь связь с пещерой и пользуешься силой. Чудовищ было много. Почему же людей было всего четверо? И где Утопленник?

– Они съели его, когда ты отключила энергию.

Алексей захлебнулся чаем и суматошно начал ловить чашечку, которая упорно не хотела попадаться и которую он всё же поставил на стол дрожащими руками.

Олег же просто крепче обнял Юльку.

Больше с их стороны движений не было, и где-то в душе Юлька радовалась их молчанию. Да, с Владом она говорила так, будто находилась с ним в другом месте и только вдвоём. Лишь они двое понимали сейчас друг друга изначально, пытались разобраться в ситуации на своей ступени восприятия. И – уточняли и дополняли друг друга. Олегу она объяснит потом.

– Я нарисовала решётки на своих рисунках. Эти рисунки появлялись каждую ночь, после того как я работала с пентаклями. Поэтому энергию перекрыло.

– Ясно. Не все представители пещеры могли приспособиться к нашему миру. Отсюда их четверо. Насчёт пентаклей ты считала информацию с меня? Когда?

– Только что. Сама не ожидала. Почему у меня это получилось?

– Я предупреждал: достаточно сильного желания. О чём ты думала, прежде чем начала считывать с меня информацию?

– А чае с приправами. Вы се слишком заинтересовались им, и я решила, что ты оттягиваешь разговор. Из-за этого я смогла считать информацию? Не может быть! Слишком легко!

– Навык приходит с частым использованием силы. Чаще пользуешься – легче даётся. Ты, как учитель, должна была бы сообразить сразу.

– Но я не пользовалась много и часто!

– Откуда тебе знать? Ведь ты только сейчас начинаешь понимать, что некоторые события являются отголоском твоих желаний.

Юлька замолчала. Не оттого, что Влад, как всегда, оказался прав, а оттого, что он быстро опустил глаза, а затем исподлобья, для виду помешивая чай – чего врёт? Он не положил сахара в чай! – метнул взгляд в Олега. Тот, скорее всего, не сообразил, что Влад задержал взгляд на нём, а может, просто не обратил внимания: ну, взглянул и взглянул, в компании сидим ведь – не больно где, мало ли кто друг на друга взглянет.

Зато Юлька похолодела. Нет. Это невозможно! Не хочу… Голова лихорадочно заработала, стала выдавать различные варианты решения, объяснения внезапной проблемы – не хуже, наверное, компьютера Олега.

– Сила и есть сила. Пусть она основывается на желании. Это только пистолет стреляет так, что пулю назад не засунешь. А если сила и желание… Это же похоже на колдовство! А раз так… Любое колдовство можно снять!

– Не любое, – мягко возразил Влад. – Желание снять тоже должно быть искренним.

– Если хочешь настоящего, может ли быть желание неискренним? – грустно сказала Юлька.

– Вы вообще по-китайски заговорили, – не выдержал Олег.

– А я понял, – медленно сказал Алексей. – Юля, ты не хочешь сказать об этом прямо? Мне кажется, будет легче и тебе, и всем. Когда сомнении высказано вслух… Тем более, ты сама додумалась до искренности своих желаний.

– Скажи ты. – Юлька отдвинулась от Олега и уткнулась носом в чашку, вдыхая тонкий летний аромат.

– Влад предположил, что ты, Олег, познакомился с Юлей не случайно.

Олег приподнял бровь и запил печенье. Мужчины смотрели на него выжидательно, а он смотрел на макушку Юльки, правильно поняв, что девушка прячет от него глаза.

– Предположение неверно. Мне пришлось буквально гоняться за нею несколько дней, чтобы она могла нормально со мной разговаривать. А вы говорите – колдовство. Не верю. И потом, по различным сказкам, помнится, заколдованный тяготится своим положением. У меня такого нет.

– Загипнотизированный тоже не всегда представляет подлинность или заданность своих действий, – заметил Влад. – И даже фраза «не всегда» здесь неуместна. Он выполняет то, что было в него заложено, и не ищет мотивации своим поступкам. Но если ты, Юлия, не хочешь об этом думать… Что ты хочешь узнать ещё?

– Чудовища теперь тебе не нужны. Что с ними будет?

– Не знаю. Не думал ещё.

– Но ведь они убивают!

– Они живые и таковыми хотят оставаться. А для этого им надо есть.

– То есть ты ничего не хочешь предпринять, чтобы… уничтожить их?

– Мне они не мешают.

Неожиданно Юлька почувствовала моментальное превращение: она учитель, Влад – нерадивый ученик. Мальчишка-эгоист. Она старше – значит, придётся взять на себя ответственность за всё, что натворил этот разгильдяй.

– Говоришь, достаточно желания? – задумчиво проговорила девушка и вздохнула. – Тогда получается так: я сильно хочу, чтобы жизнь вернулась в прежнее русло. Что нужно для исполнения этого желания? Порвать связь с пещерой. Всё очень просто.

– Не уверен, что эти трое пожелают вернуться… И, пожалуйста, говори только за себя. Я ни в коем случае не собираюсь расставаться со своим приобретением.

– Влад, они убивают людей!

– Иначе те люди, в которых они вселились, тоже умрут.

– Они живы?! – поразилась Юлька. – Люди – не чудовища! Две личности в одном теле?

– Ты задаёшь… – Влад поискал слово, пожал плечами. – Ты задаёшь слишком глубокие вопросы. Я вообще об этом не думал.

– Почему-то мне кажется, ты вообще о многом не подумал, – вмешался Олег. – Или ты хитришь, и эти трое тебе ещё понадобятся?

– Да, я не думал. Лес рубят – щепки летят. Главная цель мною достигнута, а мелкие проблемы я буду решать, как говорится, в рабочем порядке. И нечего глядеть на меня так уничтожающе.

– Я не гляжу уничтожающе, – сказала Юлька. – Детство вспомнила. Меня обычно на каникулы в деревню к бабушке отправляли. А там детей с малых лет приучали с дороги ничего не поднимать: ни монеты, ни камешка красивого. Однажды я приехала и пошла по привычке не улицей, а огородами. Так ближе. В старших классах это уже было, поэтому хорошо помню. Через калитку вошла в огород. А там сначала картофельные поля идут. Бабушкино поле с одной стороны огорожено от соседского плетнём, а с другой – поля разделяет обычная межа, тропинка. Прошла я примерно две трети пути, а на меже трава густая, потому-то сразу и не увидела: заблестело что-то. Иду поближе, а посреди тропинки лежит вещичка и сверкает на солнце. Мне, конечно, интересно стало. Села, давай разглядывать. Ярко-оранжевая лента, а на ней нашиты сверкающие блёстки, как на Новый год. Рука сама потянулась блестяшку взять. Дотронуться не успела, вспомнился бабушкин строжайший запрет: «Не подбирать с дороги». Дошла до дому, сразу сказала, что нашла и где. Бабушка переполошилась, щепу для растопки подхватила, спички, ведро воды мне велела нести, взяли с собой пакет и лопату и вышли в огород. А на тропинке уже огонь и дым: наши соседи за межой тоже заметили блестяшку и уже уничтожали её. Бабушка потом весь вечер ходила и удивлялась: «И когда она только успела? С полчаса до тебя я вернулась из магазина по тропке этой – ничего не было!» Это она так спокойно отнеслась к тому, что живущая через дом женщина, занимавшаяся колдовством, подбросила на межу наговоренную вещь. А я всё никак не могла отделаться от мысли, какая же эта блестяшка была яркая и притягательная для детского глаза. Вот уж кто не раздумывая схватил бы её… А перед отъездом я не выдержала и спросила у бабушки: «Вы же разговариваете с нею, почти дружите. Как же она вам такие гадости устраивает?» А бабушка объяснила: если соседка не будет постоянно заниматься колдовством (с тех пор как попробовала), ей самой плохо будет. Все это знают, и все относятся к этому как к неизбежному злу.

– Интересная история, – сказал Влад. – Только что-то до меня не доходит: что тебя заставило вспомнить её?

– Ну, связь может показаться притянутой за уши… Как толком объяснить? Начну с бабушкиных слов. С сегодняшних позиций моих скромных познаний по экстрасенсорике, я предполагаю, что женщина, занявшаяся колдовством (не белой – чёрной магией, то есть магией принуждения), собирает вокруг себя чёрный, негативный фон. Если она не будет колдовать по мелочи, расплёскивая, разбавляя этот фон, он начнёт действовать против неё. И вот что, наверное, подтолкнуло мои воспоминания: лучше всего у меня получается именно негатив. Не из одного ли источника берут свои способности чёрные колдуны? И я вместе с ними? Когда я начала анализировать действия, связанные с использованием силы, то увидела: все они связаны с разрушением. Мало того – способности появляются в момент, когда я злюсь. Чёрная магия… Я не хочу быть человеком, с которым окружающие только вынуждены быть доброжелательными.

– Подожди, а Алексей? Ему ведь ты помогла! Чем не пресловутое доброе дело?

– Жасминовый чай! Ясно? Я разозлилась на тебя за предполагаемую увёртку от разговора и получила нужную информацию по пентаклям. А теперь вспомни, как я наорала на тебя по телефону. Та же злость. Сделать вопреки тебе. Со злости на тебя. Я считаю: связь с пещерой надо прервать. На благо всех. Немедленно.

– Ты решаешь за всех. Уверена, что будет хорошо для всех. Перечислить людей, с кем ты сейчас стоишь на одной доске? Игнатий Лойола, Пётр Первый, Робеспьер, Наполеон, Гитлер… Продолжить список? Они-то уж точно были уверены, что лучше других знают, что нужно делать, чтобы всех осчастливить.

– Влад, если загорится твой дом, ты ведь не будешь добавлять в огонь топлива! Ты будешь искать воду и огнетушитель. Сейчас ситуация опасности настолько прозрачна, что даже ребёнок бы понял!

– Сейчас я понимаю только одно: мне объявили войну. Тебе больше не удастся поймать меня врасплох, Юлия. Не забывай – мы питаемся из одного источника. А защитные функции – от белой или чёрной магии – всё равно они защитные. Учти, если ты захочешь снова подчинить меня своей воле, у тебя ничего не выйдет.

Он ещё и угрожает. Ну как объяснить ему своё ощущение беды? От неумения выразить своё предчувствие, выразить своё понимание происходящего Юлька даже начала заикаться и просто вываливать вслух свои не всегда связные мысли:

– Ты вывернул всё наизнанку – всё, что я говорю. Закрыл глаза на всё, кроме себя и этой дурацкой силы. Влад, ты что – не видишь, что обречён? Ты играешь с силами, взятыми из чужого мира. Мы люди из плоти, и нам дан мир вещественный и предметный. Ты уверен, что однажды тот мир, в который ты только приоткрыл дверь, вдруг не вломится сначала к тебе, а потом не узурпирует известный и привычный нам мир? Скажи честно, ты уверен, что выкачиваешь силу из пещеры безопасно?

– Утрируешь, Юлия, и кликушествуешь. Нагородила тут Бог знает что. Какие-то пророчества, предсказания.

Юльке захотелось взвыть и загрохать кулаком по столу. Сказать Владу о том, что ей блазнятся осыпающиеся лестницы, умирающие дома, взрывающиеся дороги?..

– Влад, здесь, в нашем мире, возможно, я не в силах противостоять тебе с твоим умением организовать защиту. Но это я. А что, если против тебя ополчится тот мир?

Она мельком увидела себя в зеркальной стенке посудного серванта и машинально потянулась пригладить встрёпанную чёлку. А Влад снова смотрел на неё полуприкрытыми глазами и неопределённо улыбался.

– Юлия, ты никогда не думала завести себе парочку сторожевых псов? Мне кажется, тебе должны нравится породы огромных лохматых собак. Угадал?

37

Чистота и мягкость выпавшего снега вытянули все расстояния и взметнули чёрную звёздную бездну на немыслимую высоту. Снег приглушил жёсткие дорожные линии, а громадная луна сумеречным ночником тяжело висела среди звёзд, и синеватые тени от предметов казались неуместными ночью.

– Как жареная колбаса, – со вздохом сказала Юлька. Они с Олегом только попрощались с Алексеем и всё никак не могли уйти от дома Влада.

– Что?

– Луна. Видишь, как будто поджарили, чуть-чуть багряная…

– Ты голодная?

– Нет.

– Ну и ассоциации у тебя… Юля, а ведь Влад отмолчался по большому счёту. Например, насчёт сегодняшнего нападения на меня. Почему они напали – я уже сообразил. Кушать захотелось. Но место для охоты выбрали неудачно. Двор жилого дома. В любой момент могут появиться жильцы, подъедет кто-то… Нет, сам говорю не то. Там почти ни одного фонаря. Перед магазином ещё светло – витрины. А за ним – чудное место для охоты. Но этот Пьяница – Первый – он вышел к магазину, заманивал именно меня. Юля, ты на сто процентов уверена, что тебе ничего не грозит?

Юлька чуть не буркнула: «Как же, уверена! Последние денёчки хожу, как по дряхлому канату, того гляди – сорвусь – во всех смыслах!» Но пересилила себя, спокойно подтвердила:

– Всё нормально. А что до Влада, то он не отмалчивался. Он эзотерически здорово подкован. Но теория – дело одно. Практика – другое. Любой наляпает. Вон у меня детишки. Какой класс ни возьми – все правила знают. А начинаешь с ними диктант писать – в словах одни ошибки. Пальцем ткни, спроси, что за правило в этом слове прячется – глаза вытаращат, удивятся: «Ой, и как это мы не заметили?» И сразу ошибку исправляют. Но ведь писали – не видели. Даже отличники иногда такие ляпы допускают…

– А где ошибся Влад?

– Он идёт к своей цели напролом и ждёт от людей той реакции, какую он им придумал. Например, «ключ». Ему предложили методику – он довёл свои навыки погружения в «ключ» до совершенства. Но строго в рамках методики. Влад не додумался, что этот приём саморегуляции можно совместить с другими. Это во-первых. Во-вторых, он решил использовать меня, полагая, что уж я-то буду ему абсолютно послушной куклой. Чего он вообще не ожидал, так это моего ора по телефону, когда я была у Алексея, – с удовольствием вспомнила она.

Олег улыбнулся. Они стояли по обе стороны машины, и он, невольно смягчаясь, следил за мгновенными и лёгкими изменениями лица девушки; открытое, оно не могло сдерживать даже тех эмоций, которые Юля, возможно, и хотела бы утаить от собеседника.

– Больше всего во всём происходящем мне нравится твоё отношение к нему. Полное спокойствие! Вокруг чудеса и приключения, а ты в них как рыба в воде.

– Забыл историю с блестяшкой? Я среди чудес живу с детства. Для меня все чудеса объяснимы – с человеческой точки зрения. Проза жизни для меня, когда мы с мамой собираемся к её крёстной маме, а она звонит и говорит буквально следующее: «В субботу не приходите. Мы с подругами идём на кладбище дождь звать!» Как тебе такая заявочка?

– Потрясающе!.. А что дальше? Влад защищён. Оборвать его связь с пещерой ты не можешь.

– А зачем мне трогать его защиту? Он опять выбрал наиболее простой путь и не подумал о вариантах. Вариант первый, который я придумала прямо сейчас: достаточно желания закрыть путь в пещеру для всех. Когда Влад полностью использует все защитные силы, новых он уже набрать не сможет. Вот и всё. То же самое и с чудовищами. Вышвырнуть их из нашего мира как можно скорее. После того что я видела, это одно из сильнейших моих желаний.

– Если отправить их назад так просто, почему бы не сделать это сейчас? Одной головной было бы меньше.

– Ты забываешь о людях, в которых они вторглись. Ни Влад, ни я не знаем, что будет с ними. Да и что с ними сейчас уже есть. То ли чудовища управляют чисто физическим телом, то ли сознание настоящих людей сохраняется, но оттеснено в сторону… Олег, ты поверил Владу? Ну, что я… – Юлька прикусила губу и опустила глаза, не осмеливаясь взглянуть на Олега.

– А если мне нравится быть околдованным? Какое великолепное, волнующее ощущение!

– Не насмешничай, это серьёзно.

– Я так серьёзен, что дальше некуда. Хочешь есть? У меня на заднем сиденье машины две сумки, битком набитые вкуснейшей жратвой.

– Две сумки?! – восхищённо ужаснулась Юлька и начала было обходить машину, чтобы подойти к Олегу.

– Хочешь убедиться? – весело спросил Олег и вдруг забеспокоился: энергично шагавшая к нему девушка споткнулась, упала на машину и быстро встала. Он поспешил к ней.

Застылый внимательный взгляд Юли был устремлён мимо Олега. Озадаченный, он обернулся, хотя помнил, что за ним, в шагах четырёх, забор, а дальше – дом, в котором светилось единственное окно кухни. Дом оказался на месте, окно равнодушно желтело…

… Огонь ревел на несколько монотонных голосов. Под разбитыми окнами вспыхивали оранжевым блеском осколки. Огненный шум заглушал любой звук. Юлька ошеломлённо смотрела на горящий дом – и вздрогнула, когда внутри что-то взорвалось, а из окон на стремительных огненных волнах вышвырнуло обгорелые обломки.

«Газовая плита!» – машинально подумала Юлька…

… Олег всё-таки понял, что девушка видит нечто иное, чем он сам. Страх и мука в её глазах, морщинки между затвердевшими а напряжении бровями подсказали ему единственно правильный вопрос:

– Что ты видишь, Юля?

Румянец девушки, видневшийся в свете фонаря и луны, внезапно исчез. Её глаза странно потемнели, и Олег, в который раз чувствуя себя совершенно не способным помочь, просто обнял Юлю…

… Крыша провалилась. Пламя торжествующе рвануло вверх, ослепительно пестря белыми и чёрными искрами. Кто-то издалека встревоженно спросил: «Что ты видишь, Юля?» Под безумно пляшущим огнём она видела чёрные стены, изредка полыхающие кроваво-жёлтым. Она и хотела ответить, и не могла: после первого испуга зрелище огня очаровало, она не в силах была оторвать взгляд от светового буйства, от мгновенно возникающих и тут же уходящих теней. Потом вдруг стало темно, словно она села в мягкое тесное кресло. И, хотя взгляд её ещё тонул в зрелище огня, она уже видела и другое: дом, съедаемый пожаром, превращался в картинку небольших размеров, похожую на обои, не очень прочно приклеенные к стене. И кто-то методично рвал эти обои – лоскут за лоскутом, и вместо ободранной стены появлялась тёмная улица, забор, коттедж, в котором светится одно окно.

Её дрожь он почувствовал даже сквозь жёсткий кожаный плащ. Ещё секунда – и она обмякла, отяжелела в его руках.

– Ну что, всё прошло?

Она тихонько качнула головой и покорно пошла за ним к машине. Когда она села рядом, Олег заметил, как её взгляд устремился на приборный щиток. Боится невзначай снова посмотреть на дом? Он тихо тронул машину с места.

– Не расскажешь?

– Дом сгорел. – Она не сказала чей, но Олег быстро глянул в зеркальце заднего вида, готовый увидеть пожарище. Юля продолжала сидеть с опущенными глазами. – Олег, ты не боишься меня такую?

– А надо?

– Наверное, да. Потому что я сама боюсь. Я о многом хотела узнать у Влада, но совсем растерялась и всё забыла. Я ведь даже не узнала, что было в пещере и кто меня ударил… Ох, как тяжело. Всё туго натянуто, вот-вот сорвётся. А что сорвётся – неизвестно.

– Юля, почему ты решила, что мир пещеры может войти в наш? Ну, помнишь, ты у Влада сказала? Есть какие-то основания для такой мысли или всё это на уровне интуиции?

– У меня дурацкая способность связывать между собой самые неожиданные вещи – я уже говорила. И потом… Я сама не знала до последнего. У Влада додумалась. Всё как-то само собой сложилось…

Она всё говорила и говорила о своих страхах и, кажется, отвечала на вопросы Олега… Но опять что-то происходило или начинало происходить. И Юлька не могла ни остановить, ни понять нечто пока даже нематериальное, а оно, это нечто, неслось им навстречу. А потом Юлька не выдержала и посмотрела на дорогу, по которой они ехали…

… а Мотоциклист оглянулся, и его большой, будто обгорелый рот медленно исказился в недобрую усмешку. Юлька всмотрелась в его глаза – и её затрясло: она стояла на рыхлом краю крутого, падающего во тьму оврага. Она постаралась рассмотреть дно. Может – увидела, может – придумала, но внизу блеснула плотная жидкость с багрово-жёлтыми бликами…

Как он узнал их машину среди многих, приближавшихся к мосту? Юлька-то в машине, но он-то – где? Только белый снег, тени, редкие живые фигуры поздним вечером.

Вывернутый взгляд. Это непостижимо. Как он сумел…

Мотоциклист повернул голову, сквозь вставшую дыбом багровую жидкость Юлька увидела, как на маленьком экране: далёкий мост, машина, за ветровым стеклом – она. И через него, Мотоциклиста, и его глазами Юлька воспринимает картинку за картинкой.

И вдруг ей стало весело. Чем не эпизод боевика? Вот сейчас они с Олегом начнут подъезжать к мосту, но поедут не на сам мост, потому что это будет тривиально, примитивно – уничтожающие синонимы. Кто больше?

Это будет пОшло!.. Не-ет, они сделают по-другому. Они свернут с дороги, благо бордюр между проезжей частью и пешеходной дорожкой такой низкий, что, переваливая через него, они даже не почувствуют толчка. А там – через пешеходную дорожку к тому самому оврагу, через который проложен мост. Помнится, это местечко почти отвесное. Круто! Ща повеселимся! Олег добавит скорости («Прибавляй, Олег! Давай!»), машина взлетит на несколько мгновений в высоту, затем мощно грохнет – и пошла потеха! Важно и неуклюже перевернётся, добираясь до городской речушки, и, может быть («Пусть так будет!»), взорвётся великолепным праздничным костром!

Кто-то визжит так, что звуки болезненно секут лицо Юльки мечущимися в тесном пространстве машины мелкими колючими градинками:

– Остановись! Останови машину!!

Она чуть не врезалась в ветровое стекло – так резко затормозил Олег, когда машинально переданный ему Юлькой морок спал с глаз.

Девушка с трудом нашла ручку и вывалилась из машины. Передние колёса уже заехали на пешеходную дорожку. Видимо, толчок всё-таки был, отчего Юлька и вырвалась из своего кошмара.

Олег стоял у дверцы и через машину молча смотрел то на неё, то на край обрыва.

– Мотоциклист подкорректировал мои мысли, – выговорила непослушными губами. – Он нас заметил… Не знаю где…

«Только не спрашивай – какие! Я не виновата, что мне нравятся боевики и детективы, что в моём воображении каждая машина красиво – красиво?! Убийца! – падает, переворачиваясь! Ну, пожалуйста, не спрашивай!»

Что-то щекочущее поползло сбоку от носа по щеке. Юлька сняла перчатку, погладила щёку убрать лишнее и обнаружила, что лицо мокро от слёз. Бездумно обтёрла его ладонями, как будто в жаркий день. Холодное влажное лицо под ладонями вдруг потеплело, и Юлька заплакала. Вцепившись зубами в указательный палец, чтобы Олег не заметил её состояния, она плакала над смешной, возникшей после ненормального объяснения своего крика в машине мыслью: «Если Влад прав насчёт Олега, если я закрою путь в пещеру, то… нам придётся расстаться? Ну что, дурёха, теперь-то тебе ясно, что он тебе… небезразличен?»

– Дальше я пойду сама! – заявила Юлька прозрачно-ломким голосом. – Не хочу рисковать нашими жизнями. Пока!

Она и опомниться не успела, как Олег сграбастал её в охапку и запихал в машину, словно увесистый куль. На вопли и кулаки Юльки он не среагировал. Быстро что-то сделал с дверцей, хлопнул ею. Юлька бросилась крутить ручку – не открывается, кинулась на другую сторону – уже не в слезах, а с возмущённым криком. Олег сел рядом так основательно, что чуть не придавил её.

– Ты что – совсем рехнулся?! Выпусти меня!

– Пори, пори ещё, – спокойно сказал Олег. – Выдумала ещё – пешком топать по ночному городу. А я что – должен рядом плестись? Или бросить тебя и домой ехать? Ты меня за кого принимаешь?

– Олег, ты же видел, мы чуть в речку не свалились! – умоляла Юлька. – Со мной рядом опасно! Вдруг дальше ещё что-нибудь да похуже случится?

– Не случится! Сиди и не шарахайся. Юля, я не дикарь и вообще-то в курсе всяких веяний в психологии. Представь себе – и литературу психологическую почитываю. Если у человека навязчивая мысль (а именно её тебе явно корректировал Мотоциклист), почему бы ему не отрешиться от всех проблем, скажем, с помощью стихов? Ну-ка, человек с навязчивой мыслью, пока я везу тебя домой, давай мне чтение «с чувством, с толком, с расстановкой».

– Обалдел, да? – девушка злилась уже по инерции. Идея понравилась.

– Читай-читай! Ты говорила – у тебя десятый класс?

– В десятом я только программное знаю.

– Всё равно. Лишь бы выразительно. Или я не понял. В каком классе ты знаешь не только программное?

– В одиннадцатом. Моя любовь – серебряный век.

– Начинай.

– Прекрасно в нас влюблённое вино! – с вызовом прочитала Юлька и заметила, как усмешливо Олег шевельнул уголком губ. – Ты знаешь это стихотворение?

– Ничего страшного. Не отвлекайся, пожалуйста.

– И добрый хлеб, что в печь для нас садится. И женщина, которою дано… – Юлька запнулась. Вот почему он посмеивался! И сердито продолжила: – Сперва измучившись, нам насладиться.

Машина набрала скорость и легко полетела по дороге.