Текст книги "Дорожная Пыль в стране магов"

Автор книги: Дорожная Пыль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

    В дверях показалась Лю с медвежонком. Он был совершенно спокоен и, кажется, даже прижимался к ней. Лю поставила его на землю и шлёпнула по попке. Медвежонок сделал несколько шагов, потом остановился и стал здоровой лапой и зубами стаскивать с больной лапы бинт. Лю подошла, взяла его за мордочку и стала смотреть ему в глаза. Потом отпустила, подошла к медведице и строго сказала: «Не позволяй ему делать это. Ну, хотя бы один-два дня». Медвежонок подбежал к мамаше, и они не спеша направились в чащу леса. Только раз медведица обернулась, посмотрела на Лю, фыркнула и скрылась за деревьями.

– Ну, как вы тут? Не скучали? – посмотрела на отдыхающих Лю.

– Не, – лениво ответил Дорожная Пыль, – опять про добро говорили и об этой... Как её!?  Об истине, что Экзюпери сказал. Ну, ты знаешь… Типа, мы в ответе…

– А-а-а! – оживилась Лю. – Ну, и как?  Что ты на меня уставился? Вы там на помойке совершенно неправильно понимаете её.  Мы действительно в ответе. Только не за приручённых, а за те ошибки, которые допустили при общении с ними. Вот за ошибки мы отвечаем и обязаны исправлять. А что такое этот приручённый? Хорошенькое дело! Я, видишь ли, приручённый. Я маленькая бедняжка. Вы в ответе за меня. Я не просил вас приручать меня. Нет уж, у него своя жизнь, и никто в его жизни его заменить не может. К тому же, Дорожная Пыль, эти маленькие бедняжки … они такие…, они быстро наградят тебя своей ответственностью и своими прирученными.

     «У меня больная мама. Нам надо позаботиться о ней. Ты не мог бы погулять с моей собакой, а то я себя плохо чувствую?» – Она усмехнулась. – Вижу, это знакомо тебе. Так будет, пока ты не охватишь своей ответственностью весь мир маленькой бедняжки и не заменишь её ответственность на свою.  А в этом мире окажутся ещё и другие маленькие бедняжки, и так далее, и так далее. И вот ты уже абсолютно несвободен. Да что там несвободен – тебя просто нет, нет твоей жизни, твоих планов, твоей ответственности перед Богом. Есть только твоя придуманная Антуаном ответственность перед якобы приручёнными, которых ты уже вроде как и не приручал.

Дорожная Пыль сощурил глаза. Ему хотелось как-то наподдать этим девчонкам, которые так ловко выкрутили ему мозги.

– А вам не кажется, что это уже слишком… Ну, слишком негуманно? Ведь сказано: «Просите – и вам дадут, стучите – и вам откроют». А вы предлагаете проходить мимо просящего и не открывать стучащему.

– Во даёт! Ты посмотри на него, – обратилась Сашка к Лю. – Никто не может заменить человека в том, что предназначено ему. Мы можем только учить, как справляться со всем этим. Поэтому мы, феи, только инициируем людей. Помнишь? Бывают такие маги, которые делают для людей всё, что они просят. Их считают очень добрыми. Так вот я тебе открою одну тайну: этим магам люди безразличны; именно на этом основана их щедрость. Поэтому открывай и давай. Кто против? Но только тем, кто сам идёт, сам свою дорогу ищет. Кто идёт рядом. Но не тем, кого ты тащишь за собой, а они сидят на саночках и ещё жалуются: «Ой, у меня ножки замерзли». И не надо играть с моралью. Эти принципы не так просто сформированы, чтобы туда любой мог добавить или изъять что захочет.

– Стоп! Стоп! Стоп! – встал со ствола Дорожная Пыль. – Сэсэ ясно говорил, что моральные принципы придуманы людьми, различаются у разных групп и изменяются в зависимости от истории и культуры. Не так ли?

– Да, так, – засмущалась Лю, то уже через секунду её смущение безвозвратно улетучилось. – Вот ты у него и спроси. Что он там имел в виду? Наша задача малину собрать да варенье сварить.  И, судя по твоей посудине, ты нам помогать  не собираешься.  А знаешь, как у меня спинка болит?

– А у меня ножки, – вторила ей Сашка, и они одновременно захохотали.

    Время, пока они собирали малину, прошло незаметно. У девочек было хорошее настроение,  и они без конца подтрунивали над  Дорожной Пылью. Он не сердился и не отбивался. Ему даже было приятно их внимание, и он внутри себя улыбался их шуткам.  Через пару часов они вернулись домой. Девочки с мамой стали перебивать малину и варить варенье, а Дорожная Пыль решил доделать свои грабли с можжевеловым черенком. Приторочив как следует черенок, он пошел искать Сэсэ, чтобы попросить у него дрель. Дорожная Пыль нашел Сэсэ отдыхающим после заготовки дров. Результаты работы были налицо:  поленница, сложенная из только что порубленных чурок и накрытая сверху пленкой. Хозяин сидел неподалёку и рукавом рубашки вытирал капающий со лба пот.

– Тебе чего? – спросил он и вопросительно приподнял подбородок.

– Дрель ищу. Боюсь, можжевельник лопнет. Надо пару дырок просверлить.

– Там, в сарае, под столом ящик с инструментами. В нём ручная дрель и коробочка со свёрлами.  Малины-то много набрали?

– Было бы больше, да медведица помешала. – И Дорожная Пыль рассказал Сэсэ о случившейся встрече.

– Молодцы девчонки! Настоящие феи. Не дрейфят, а делают своё дело. Так и надо.  В прошлом году пришла зимой стая волков. Дело было ночью. А Лю как раз босиком на снег выскочила из дома в одной ночной рубашке. Чего на улицу попёрлась!? Я им ведро вечером ставлю. Не хотят, видишь ли. Гремит. Одно слово: феи, – он немного помолчал и продолжил. – Ну, так она к стае пошла. Волки ей в глаза посмотрели и ушли. Больше их в окрестностях не видели. Чувствуют, на кого напоролись; не дураки ведь.

– Кстати, мы опять про добро говорили. И, как обычно, на мораль завернули.  Спорили, спорили и в какой-то момент вернулись к тому, о чём когда-то говорили. Помнишь, мы о морали говорили, о её возникновении, об общем и различном в морали разных народов? С одной стороны она кажется произвольной, а с другой – есть в ней какое-то объективное ядро. Как будто бы она сама по себе есть, раз это все признают. Что скажешь?

– Здесь особенно нечего говорить. Мы с тобой уже обсуждали это. Мораль – это протез в отсутствии мудрости. Нам надо постоянно принимать решения, постоянно действовать.  Ситуации приходят одна за другой, и нужна правильная реакция, ну, хотя бы в среднем правильная. Что значит правильная? Это значит, что она не нанесёт вреда мне, моим близким и по возможности обществу. Моральные принципы позволяют нам хоть как-то выживать в этом жизненном потоке. Конечно, ситуации различаются, поэтому надо было бы даже в сходных ситуациях принимать несколько различные решения. Мудрость это смогла бы увидеть и учесть, а также оценить будущие последствия. Но что делать, если она встречается реже, чем эдельвейсы в Альпах?

– Даже в мире магов?

– Даже везде.

– Почему же тогда аморальные типы часто имеют успех?

– Да потому, что мораль делает поведение людей предсказуемым; она своими предписаниями ограничивает их свободу. Аморальный человек менее предсказуем, к тому же он знает, как могут повести себя другие. Это, конечно, отрицательная сторона морали; это – плата за моральность.

– Подожди, – остановил его Дорожная Пыль, – если аморальные типы более успешны, значит, их мораль должна заменить общепринятую.

– Нет. Их успешность существует лишь до тех пор, пока все или абсолютное большинство действуют в рамках обычной морали.  Если все начнут действовать аморально, это будет иметь катастрофические последствия.  Хорошо, давай рассмотрим механизм формирования моральных норм на примере…, ну…хотя бы правил дорожного движения. Итак, есть дороги, автомобили и пешеходы. Люди должны перемещаться из одного места в другое. Для того они и приобретают машины. Верно? Существуют некоторые ценности, которые сопровождают это перемещение. Например, это могут быть безопасность и пропускная способность дорог или, если хочешь, время, необходимое для перемещения из одного места в другое. Эти ценности не являются неприкасаемыми. Например, в Германии помимо безопасности большое значение имеет время в пути, а в Индии время в пути значительно менее важный фактор. Поэтому немцы свято выполняют правила, а индусы смотрят на них сквозь пальцы, хотя правила весьма близки.  Индусы полагают, что клаксона вполне достаточно для поддержания безопасности. Их перемещение шумное, хаотичное и неспешное, тогда как в Германии машины несутся с большой скоростью и крайне редко используют звуковые сигналы.

    Давай возьмём какую-нибудь одну  систему дорожных ценностей, скажем, европейскую. Итак, нам надо сформулировать такие правила, чтобы движение было максимально безопасно  и при этом обеспечивало высокую пропускную способность дорог. Рассматривая разные варианты, мы заметим, что для любой системы правил существует два варианта: правый и левый.  Они одинаковы с точки зрения установленных критериев.  Какой выбрать, значения не имеет. Так появляются две системы правил: правая (британская) и левая (европейская), а соответственно и два типа автомобилей: с правым и левым рулём. Возьмём европейскую. Левый поворот на красный свет? Да никогда в жизни! Это самоубийство! К тому же это мгновенно создаст пробку на перекрестке. Так что по обоим критериям мы это отбрасываем. Правый поворот на красный свет? Ну, в общем-то… Если пропускная способность очень важна, то можно.  Если же очень важна безопасность, то скорее нельзя. Так мы получаем американский вариант или европейский. К чему я тебе это говорю? Когда заданы ценности, то под их влиянием некоторые правила начинают казаться совершенно необходимыми, а в отношении некоторых можно поступать произвольно. Так же и в морали. Некоторые нормы кажутся объективными, незыблемыми, имеющими какой-то сакральный смысл, а некоторые у разных народов реализуются по-разному, и это не вызывает ни каких проблем.

– Хорошо,  допустим, – прервал его Дорожная Пыль. – А зачем вообще   правила, которые не жестко обусловлены моралью? Только лишние ограничения и обуза.

– Не скажи, не скажи, – качая головой, продолжил Сэсэ. – Правила предназначены для того, чтобы сделать движение на дороге предсказуемым.  Без этого не может быть ни безопасности, ни пропускной способности.  Без этого невозможно определить, кто виноват в каких-то событиях и, значит, без этого нет даже справедливости. Когда все заранее знают, как ты будешь поступать, ты не опасен. Поэтому даже в тех случаях, когда есть возможность выбора, правила всё равно необходимо фиксировать. Конечно, если водитель очень опытный,  он даже при нарушении правил сумеет сделать так, чтобы все видели: он будет нарушать и  как именно нарушать. Тогда он тоже будет не опасен. Это как раз те, кто ездит с мигалками на крыше. Мигалка по сути и нужна для того, чтобы все понимали: «Внимание! Я буду нарушать. Смотрите на меня». Предсказуемость здесь превыше всего! Ну, и штрафы соответственно по величине распределяются: нарушение неприкасаемых правил стоит дорого,  а других  не очень.   Понял, почему что-то в добродетелях можно менять, а что-то менять категорически нельзя?

– По-твоему получается, что мудрому можно всё. Мудрец вне морали.  У него фактически мигалка над головой. Я правильно тебя понял?

– Да, правильно.  Мудрец хорошо видит последствия своего вмешательства и способен безопасно совершить то, что для обычного человека недопустимо. Поэтому мучительная проблема Раскольникова:  «Тварь ли я дрожащая или право имею…» разрешается очень просто : «Ты, Раскольников, права не имеешь именно потому, что тварь дрожащая. Перестанешь быть тварью – и возможно когда-нибудь будешь иметь право. Но в этом состоянии тебе скорей всего уже и не нужно будет это самое право, потому что ты будешь понимать причины хода событий и вряд ли захочешь вмешаться в них». Ну, что, я понятно объяснил?

– По-моему, ты обходишь стороной одну очень важную вещь, – сказал Дорожная Пыль и подмигнул Сэсэ.

– Правда? – удивился Сэсэ. – Что же я скрыл от тебя, господин лазутчик?

– Зря ёрничаешь. Вот смотри. Весь этот механизм формирования правил с твоих же слов определяется теми ценностями, которые формулируются до обсуждения этих правил. Так? И получается, что именно эти ценности определяют, какие правила неприкасаемы, какие можно трансформировать и каковы диапазоны этих трансформаций.

– Ты всё верно понял. Что дальше?

– Как что? Мы должны теперь сосредоточиться именно на человеческих  ценностях и механизмах формирования на их основе моральных норм. Разве нет?

– Эк, куда ты загнул? Это совершенно отдельная большая тема и притом очень непростая.  Хотя ценности намного стабильнее моральных норм, но и они меняются. Это только лживые бесы могут говорить о единых для всех неизменных ценностях  типа прав человека.  Чудовищная ложь, – покачал головой Сэсэ,  потом сплюнул на сторону, – Ненавижу этих умников... Пойдём в сарай. Свёрла ты не найдешь. Я, кажется, в последний раз оставил их в другом месте.

10. Неудачная рыбалка

                              Почему жизнь так плохо борется за жизнь?

                                                                   ДП

    Прошло три дня, в течение которых Дорожная Пыль совместно с новыми знакомыми работал и занимался различными магическими практиками. Он уже достаточно освоился с членами семейства, их незатейливым бытом и обычаями поведения. День близился к вечеру, когда Дорожная Пыль накопал червей и собирался отправиться порыбачить на небольшой лодке Сэсэ. Он основательно подготовился: черви, прикормка, садок, хорошо оборудованная удочка. Он уже собирался оттолкнуться от берега, когда на берегу появилась Лю.

– Ты, что, на рыбалку собрался? Почему мне не сказал?

– Я не знал, что тебе нравится рыбалка. Залезай, если хочешь. Только у меня второй удочки нет.

– Это ничего, – весело сказала Лю, – у меня на чердаке есть своя удочка.

С этими словами она убежала, подпрыгивая на ходу. Через пять минут, вооружённая пыльной удочкой, в оттянутом свитере довольная Лю сидела на переднем сиденье лодки, подперев голову пухлыми ладошками.

«Всё-таки она действительно фея Любви, – думал Дорожная Пыль. – Как она любит весь мир, любит как-то непосредственно, чисто, не навязывая миру ничего». Его размышления прервал голос Лю: «Эй, куда ты гребёшь? Давай ближе к тому камню, там окунь хорошо клюёт». Он доверился её опыту, подплыл поближе к гранитному языку и заякорился. Они не спеша разобрали удочки, выставили поплавками глубину и насадили жирных червей. То ли погода была не та, то ли луна не в том месте, то ли ещё какой казус, но никаких существенных событий с поплавками не происходило; разве что, пока червяк опускался на дно, его с бешеным азартом атаковали уклейки.

– Вот интересно, Лю, мы тут сидим, рыбу ловим, и в случае успеха её ожидает смерть. Как это вяжется с любовью к миру? – с хитринкой начал разговор Дорожная Пыль.

– Причём тут любовь!? – удивленно откликнулась Лю, продолжая глядеть на поплавок. – Если мы поймаем окуней, мы их пожарим и съедим, тем самым продлив свою жизнь за счет чужой жизни.

– Скажи, а существует  другой способ жизни, не использующий чужую жизнь?

– Нет. Жизнь и смерть неразделимы. Смерть не только источник энергии для жизни. Вспомни, как лосось идет на смерть ради новой жизни, как многие люди полностью посвящают свою жизнь детям и внукам. Фактически они тоже жертвуют своей жизнью. А ведь многие из них одарены и талантливы куда более тех, ради кого принесены их жертвы.

– Интересно, интересно! Значит, злодей, отнимающий жизнь других людей для процветания своей, нормальный объект жизни на земле?

– Нет, это не так. Для жизни необходима смерть, это правда. Но смерть оправдана лишь в той части, которая необходима для жизни, на худой конец  – для развития. Любое существо, которое убивает не для сохранения своей жизни, истощает мир и обречено.

– Извини меня, но в моём мире мы все так живём. Мы все берём больше, чем нам надо, прямо или косвенно отбирая чужие жизни: одни просто убивают из спортивного интереса, другие – чтобы повысить свою самооценку. Скажем, можно ездить на небольшой машине, но возьмут самую огромную. Да, она больше ворует кислорода у всех, больше гадит. Ну, и что!? То же касается еды, жилья и прочего.

– Я знаю про ваш мир достаточно, – решительно отрубила Лю. – Поэтому вы на помойке и живёте. Знаешь, особенно ужасно, что вы не просто убиваете – вы чужую жизнь сделали своей собственностью. Вы говорите: «Это – мой участок и, значит, мои деревья. Это – моя собака». Это означает, что вы берёте жизнь, данную Господом; такую же жизнь, как ваша, и ни с того, ни с сего объявляете свое право распоряжаться ею. Это право следует из ваших отношений в обществе, а распространяется почему-то на других существ. Вы приобретаете лицензию на отстрел, как право на чужую жизнь и одновременно как индульгенцию своего греха. Почему бы вам не продавать в церкви лицензии на отстрел людей!? Заодно и грех сразу снимите. А!?

– Понимаешь, охота – это древний инстинкт человека. Многие без неё не могут, – смущенно оправдывался Дорожная Пыль.

– Так охота или убийство...?! Вы уж определитесь. И почему этот инстинкт хороший, а, скажем, инстинкт продолжения рода плохой? Почему вы против изнасилований? Очень древний инстинкт, как без него? Не вижу разницы. Знаешь, вы настолько влюблены в себя и настолько заигрались, что противопоставили себе всех существ на планете. Вас ненавидят все. Единственные ваши псевдосоюзники – тараканы, крысы и вороны. Замечательная компания!

Они некоторое время молчали, глядя на поплавки. Наконец, Дорожная Пыль не выдержал.

– Слушай, а что ты ещё про развитие говорила?

– Смерть во имя развития? Ну, это скорее божий промысел, чем наш. Здесь требуется нечеловеческая мудрость и колоссальная  подготовка жизни. Возьми, например, гибель динозавров или более раннюю гибель царства земноводных. Жуткая глобальная смерть, из которой выросла новая жизнь. Вообще, все скачки развития обычно связаны с расчисткой нового поля смертью.

– Значит, во имя эволюции смерть допустима? Но ведь человек – вершина эволюции; стало быть, во имя его, человека, это допустимо?

– А почему ты считаешь себя вершиной эволюции!? Какой собственно у тебя  критерий своего эволюционного превосходства? То, что ты можешь убить  любое существо на Земле? Что-то ещё? А ведь ничего больше ты придумать не можешь! В космос летаешь? Так птицы раньше летать научились. В космос не летают? Так им не надо: еды там нет, понимаешь? Не нам решать, кто выше. Если по мне, так единственным уникальным эволюционным преимуществом человека является умение ковырять в носу, чтобы доставать козявки. А если по-вашему, так гадёныши – самые прогрессивные. Наша светимость осознания – их  пища; не какая-нибудь брюква, а светимость о-соз-на-ния! – она подняла указательный палец вверх. – На чакре нашей верхней сидят и в ус не дуют. А ведь эта чакра – наша связь со вселенной. Они этот выход на себя переключили и у нас не спросили. Научили нас раздражаться, завидовать, злиться, биться в истерике; и всё, чтобы доить эту светимость, лишать нас будущего. Для нас задача эволюции – освободиться от них, а не моделировать их поведение на других.

Неожиданно поплавок Лю вылез из воды и лег на поверхность.

– Тише, – зашипела Лю, – у меня, вроде, лещ клюёт.

– Почему ты решила, что это лещ? – шепотом поинтересовался Дорожная Пыль.

– Сердцем чувствую.

Как назло, в этот момент у него так защекотало в носу, он не удержался и громко чихнул. Сразу же поклёвка прекратилась. Досаде Лю не было предела. Взглядом она была готова стереть Дорожную Пыль в порошок.

– Ну, не сердись. Я спас ему жизнь, хотя и съел бы его с удовольствием.

Взгляд Лю смягчился. Она не умела долго злиться.

– Вот видишь, у тебя нет к нему ненависти, хотя ты готов его съесть. У тебя, может быть, в душе даже любовь к нему. Естественное использование чужой жизни для поддержания своей не противоречит любви. Это, знаешь, как ногти подстричь: без ненависти и с любовью. Вообще, вы слишком морализируете простые факты жизни, особенно когда это касается людей.

– Что ты имеешь в виду?

– Представь: идёшь ты по саванне, и вдруг –  лев. Он голоден, а ты очень аппетитный. Он за тобой, ты от него. Добежал до ближайшего дерева, залез на него, а внизу лев прыгает. Всё просто: он хочет поймать своего леща, а лещ не хочет этого. Никакой морали. Но ты же человек, поэтому, пока он прыгает, ты ему говоришь: «Слушай, что я тебе такого сделал!? Почему ты так ко мне относишься!? Разве я так к тебе отношусь!?» И так далее, бла-бла-бла. При этом, всё  с чувством, с эмоциями, с собственной важностью.

– Понял, понял, – засмеялся Дорожная Пыль. – Считай, что за леща ты на мне отыгралась. Люди морализируют с избытком, это – правда. Но не всегда всё так просто, как поддержание жизни. Возьми, например, подлость, предательство. Помнишь, как предали первого адепта любви, твоего великого предшественника?

– Ты про Христа и Иуду, что ли?

– Да, про них.

– Неудачный пример.

– Это почему же? – удивился Дорожная Пыль.

– Предательство Иуды – это не просто банальное стукачество. Заметь, Иисус  хорошо относился к Иуде, хотя знал о его поступке. Он не сдал его апостолам, и даже, когда Иуда прямо спросил его, не он ли предатель, Иисус не стал это публично подтверждать, а ушёл от ответа. Помнишь, он ему даже ноги мыл? Он его не осуждал, хотя быть прибитым гвоздями никому не хочется.

– Но ведь он за деньги так поступил. Что может быть более мерзким?

– Иуде деньги были не нужны. Не за деньги он это делал. Он был родом из состоятельной семьи, по профессии – налоговый инспектор, образованный человек. В компании у Христа он был по-нашему финансовым директором и вёл все денежные дела. Он искренне заботился о бедных людях и неоднократно заявлял Христу о необходимости более скромного образа жизни ради помощи обездоленным. Из-за этого, кстати, у него с Христом были стычки. В отличие от других апостолов, он не просто ходил за ним с открытым ртом, а реально работал на формирование новой церкви.

– Если он был такой хороший, зачем же он так предательски поступил?

– Понимаешь, усилиями Христа и его сподвижников только-только начала формироваться устойчивая группа приверженцев, а популярность учения и самого Иисуса росли день ото дня. Одновременно обострилось отношение официальной еврейской церкви к разного рода раскольникам и смутьянам. В это самое время идти открыто в Иерусалим с приверженцами было чистым самоубийством. Только начавшее формироваться дело всей жизни могло быть загублено из-за немотивированной прихоти лидера группы. Иуда решил, что, пожертвовав Христом, он сможет спасти дело, и полагал, что это меньшая жертва и единственный выход. Перед римлянами и фарисеями он вёл себя как предатель, поскольку иначе они б его не поняли, потому что в другом, истинном качестве он был бы для них даже более опасен. В сущности, он был первым деятелем новой церкви, первым священником, принесшим в жертву Бога Богу ради церкви Бога.

– Лю, если бы дело было так, как ты говоришь, он бы не повесился.

– Он повесился, потому что понял, что Христос был прав, и церковь Христова без жертвы Христа не могла бы состояться. Своим поступком он обеспечил необходимые события, поэтому Христос и не винил его. Но осознавать это человеку, подобному Иуде, было невыносимо. Поэтому он ушёл за Христом, завершив земную часть этих событий.

– Ну, не знаю. У нас «Иуда» – имя нарицательное, обозначающее вероломного предателя.

– Вам до нравственного уровня Иуды ещё расти и расти.

– То есть?

– Многие ли у вас после предательства заканчивают жизнь самоубийством? Многие ли испытывают такие нестерпимые муки? Как бы вы ни трактовали те события, необходимо признать: у Иуды была совесть, и человеком он был нравственным.

– Меня удивляет в тебе уверенность, с которой ты всё это рассказываешь. На чём она основана, Лю?

– Я была очевидцем этих событий в своих сновидениях, а они меня ещё не подводили.

– Прям Булгаков какой-то, ей богу! Не буду с тобой спорить: о несуществующем все утверждения одновременно истинны и ложны. Я буду говорить, что все черти зеленые, а ты – синие, и оба будем правы и неправы. Давай грести к берегу. Думаю, твой лещ не решится повторить свой эксперимент.

11. Первое прощание

                          Бога не существует и Дева Мария – матерь его

                                                                         Неизвестный

    На следующий день после завтрака Сэсэ попросил Дорожную Пыль остаться за столом. Он был явно серьезно озабочен.

– Этой ночью я видел тебя, что позволяет мне действовать более целенаправленно, – сказал он, глядя на Дорожную Пыль. – Ты не воин, а солдат, и воином тебе быть не предназначено.

– Что это значит, Сэсэ? – удивился Дорожная Пыль, – Я не собирался быть воином, да и солдатом, кстати, тоже. К тому же, для меня между ними нет разницы.

– Разница есть – и большая. Солдату, даже очень хорошему, необходимы поддержка, одобрение, демонстрация ожидаемых результатов. В воине это всё встроено. Исход битвы его не пугает, потому что он принял эту битву как свою. Если тебе не суждено быть воином, значит, тебя не надо учить магии. Но всё же мы должны помочь тебе понять мир магов. Видишь ли, я – практик, а не теоретик. Поэтому можно считать, что моя часть задания выполнена. Тебе теперь нужно идти к другим магам, которые смогут ответить на вопросы о нашем мире и мире вообще.

– Ты, что же, меня выгоняешь!?

– Нет, дорога сюда тебе всегда открыта. Милости прошу и буду весьма рад, но дело не в этом. Тебе в конце концов придется вернуться в свой мир. И ты должен помочь ему измениться. Наверное, если бы ты был воином, люди тебя хуже понимали, а так ты будешь своим.

– А с чего это такая срочность у нашей помойки?

– Вы подошли к своему пределу. Ваше развитие в прежнем виде не может продолжаться.

– А какой у нас вид? Развитие как развитие.

– Нет. Вы развивали и изменяли всё вокруг себя, не меняя себя. Вы овладевали всё более и более мощными силами. В итоге каждый из вас получил доступ к огромному разрушительному потенциалу. Это с одной стороны. С другой стороны, каждого из вас всё более и более опутывали связи цивилизации, делая  всё более и более доступным и уязвимым. В итоге получилось, что любой из вас может уничтожить огромное количество людей, используя их зависимость от коммуникаций, транспорта, информации, наркотиков и чего угодно. Пока самым страшным оружием был меч, всё было терпимо, но когда место меча заняли ядерная энергия, яды, вирусы, климат, ситуация приобрела критический характер.  Ваша проблема терроризма – это проблема вашего пути развития. У обезьяны появилась граната, а человеком она не стала. Изменить направление развития трудно, и путь этот долог. Другим способом вам проблемы не решить. Можно придумывать тысячи вариантов уничтожения, и на каждый из них защита будет стоить в тысячи и миллионы раз дороже.

– Интересные дела: мы зависимые от себя обезьяны. Всё очень красиво, только вот примерчик бы получить. А?

– Да, сколько хочешь! Допустим, если бы я был террористом и имел споры сибирской язвы, я бы добавил их в героин и недорого пустил его в продажу. Ваши детки сами бы притащили смертельную болезнь в ваши семьи, да ещё бы и денег мне заплатили. Что, нет!? А сколько бы стоила защита? Посчитай, умник. Эти мерзости можно выдумывать десятками. Вы должны понять: вы в тупике, проблема только в вас самих, нельзя владеть знаниями и силой, бормотать про ответственность и оставаться теми же обезьянами. Вы обречены встать на путь магов, потому что путь мага – это изменение себя. Другая альтернатива – смерть, и, к сожалению, уже не только ваша.

– Ну, что же, это очень грозное и справедливое замечание, – задумчиво произнёс Дорожная Пыль. – Но как мы очутились в этом тупике, в чём была ошибка развития?

– Вас подвели основы вашей культуры и вашего мировоззрения. Начиная с греческой цивилизации, развитие шло по пути освобождения человека от мук совести, от необходимости тягостных решений, изматывающих душу переживаний, от бескомпромиссных битв. Ваше развитие переполнено этими примерами. Если раньше совершивший преступление представал перед советом племени (при этом для кого-то он был родственником, а для кого-то родственником была жертва), все друг друга знали и видели жизнь каждого. Решение о наказании предполагало мучительный внутренний процесс, потому что каждый был в шкуре каждого. Но вот появились закон и праведный суд. Судьи не были участниками событий преступления, поэтому эмоциональной нагрузки в прежних масштабах не несли. Кроме того, их решения были ограничены законодательством, что тоже значительно снижало такую нагрузку. Везде, где возникали проблемы внутри, они переносились создаваемыми механизмами вне личности, чтобы личность (не дай бог!) не изменилась в результате внутренней жизни.

     Есть проблемы, связанные с совместной жизнью в семье? Пожалуйте, вот вам брачный контракт, раздел 2, пункт 4! Я тут даже недавно слышал, что в качестве эксперимента студенты какого-то американского вуза разработали закон, регулирующий правила поведения в сексе и правильные позы, не унижающие человеческого достоинства! Даже здесь, по их мнению, не надо напрягаться, договариваться, идти на уступки. Дошло ведь до смешного: всё, что формализовано, незаметно можно нарушать, а там, где всё ещё есть микроскопические остатки реальных личностных решений, – ни дай бог!

     Помнишь, Марадона забил гол рукой и сказал, что это рука бога. Раз судья не видел – обман не считается, а, когда увидел, по формальным правилам гол отменить уже нельзя. Все нормально воспринимают этот эпизод. Но пусть попробует футбольная команда ввести мяч себе в игру, если он был выбит соперником с целью оказания помощи получившему травму.  Да их съедят, потому что это негласное правило честной игры, нигде не записанное. Чувствуешь вырождение? А?

     Ещё один аспект  выноса внутренней жизни вовне связан с основами еврейской религии, ставшей основой для главных религий современности. Бог, как следует из Торы, является внешней по отношению к человеку силой. Отсюда и проблемы, связанные с верой, с морально-нравственными принципами, также вынесены вне человека: за нарушение карают извне, воздают извне. Конечно, современная церковь пытается обращаться к человеческой душе, но общая начальная тенденция все равно доминирует.

– Извини, что перебиваю тебя, – прервал монолог Дорожная Пыль, – Хочу спросить как раз о Боге. Я понял, что наш мир в тупике, путь наш неверный, ведущий к смерти. Ваш путь куда ведёт? Вы ведь тоже в конце концов умрёте? Какая разница, как жить, если финал одинаков? Разница появляется лишь в одном случае: если Бог есть. Тогда, да, всё это не начало и не конец, и жизнь, прогресс, внутреннее развитие получают глубокий смысл. Знаешь, – шепотом сказал Дорожная Пыль, – я в глубине души очень боюсь: вдруг Бога нет. Что тогда? А?